Текст книги "Рыцарь ордена Панголин (СИ)"

Автор книги: Елена Крыжановская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Annotation

Крыжановская Елена

книга первая ХРУСТАЛЬНЫЙ ПАНГОЛИН

Глава 1 НАЧАЛО ДОРОГИ

глава 2 ПОГОНЯ ЗА ТЕНЬЮ

глава 3 РЫЦАРЬ-ЛЕГЕНДА

глава 4 Приглашение

глава 5 Посланник долины

Крыжановская Елена

Рыцарь ордена Панголин

роман во многих книгах

Поклон и благодарность от Автора

Астрид Линдгрен,

Владиславу Крапивину,

Джеймсу Барри

Александру Волкову,

Владимиру Высоцкому,

Анн и Сержу Голон,

Джоанн Роулинг

и ещё многим другим,

включая и старинную книгу «Приключения Благородного Дика»,

имени автора которой теперь не знает никто...

книга первая ХРУСТАЛЬНЫЙ ПАНГОЛИН

Вступление

*****

Вначале были Тьма и Огонь... Постепенно всё стихло, и сквозь веки стал пробиваться луч света. Потом его заслонила тень, и Ричард открыл глаза.

Против света покачивалась округлая меховая гора на четырех лапах.

– Как вы себя чувствуете, рыцарь?

Голос был глухой, низкий и добрый. С легким ворчанием, которое пристало любящей заботливой тетушке. Такой голос мог быть у очень крупного плюшевого медвежонка.

Ричард снова плотно закрыл глаза и слишком ровным голосом, каким иногда отвечают на явный бред, спросил:

– Простите, далеко ли до ближайшего аэропорта?

– Искусственных птиц у нас нет, рыцарь.

– А до ближайшей железной дороги?

– Единственный поезд ходит по границе Большой пустыни. Это миль десять к югу.

– По крайней мере, поблизости есть интернет-кафе?

– Сеть Мира-без-Чудес не властна тут, рыцарь.

Вслепую проведя рукой по лицу, Ричард с облегчением выдохнул:

– Дома!

Он чувствовал, что лежит на каменистой земле, правая ладонь ощущала прикосновение мягкой прохладной травы, левое предплечье горело так, словно дракон полностью откусил руку. Он неохотно пошевелился, собирая разбитые части тела вместе. Сел и огляделся. Меховой собеседник терпеливо ждал.

С трех сторон высились невысокие стены серых скал. Залитая солнцем весенняя поляна – берег озерца или родника. В стороне росло единственное дерево, чья кружевная крона клонилась к воде и почти не давала тени. Выход из этого маленького ущелья закрывала фигура громадного животного, похожего на горбатого медведя с мехом в серо-черную поперечную полоску. Зверь склонился перед Ричардом. Такое впечатление создавалось из-за кривых массивных лап, и низко опущенной непропорционально маленькой головы.

– Здесь поблизости есть селение, где вам могут оказать помощь, – снова раздался низкий голос. – Вы, кажется, ранены...

– Пустяки, – отмахнулся Ричард. – Ожоги и пара царапин... Всё как раньше...

– Родниковая вода очень чистая. Она богата серебром и целебными соками горных трав...

Ричард с благодарностью принял совет и спустился на край родника. По отвесной скале журчал маленький водопад, в обрамлении молодого хмеля и дикого винограда с мелкими листочками. Вода стекала в широкую чашу, выдолбленную в камнях. Заросшие зеленью берега и одинокое дерево, любующееся своим отражением, создавало полную декорацию дикого озерца около четырех футов в диаметре. Вода непрерывно сбегала сверху по стене и уходила куда-то в донную расщелину, поскольку чаша не переполнялась.

Ричард сначала умылся ключевой водой, стараясь охладить ссадины и ожоги над правой бровью, на скуле и на подбородке. Справа на груди летняя майка зияла большой дырой с обугленными краями. Глубокий рубец пересекал шею, ключицу и сливался с ожогом на груди. Воротник кожаной куртки болтался на одном лоскутке, будто попал под гильотину. Кожаные брюки и сапоги остались целы, хотя и залиты почерневшей кровью, но весь левый рукав куртки и, естественно, плоть под ним разодраны в клочья. Словно руку защемило страшным и очень острым капканом с длинными зубьями. Кости были целы.

Ричард осторожно отогнул лоскуты коричневой в черных пятнах кожи на своей куртке, и подставил раненную руку под холодную воду. Струи родника окрасились мутно-зеленым и красным. Молодого человека при этом, кажется, более интересовала одежда, нежели собственные раны. Он очень аккуратно расправлял разодранный рукав, прикладывая ткань край в край. И, как ни странно, стоило ему провести по поверхности куртки, смывая остатки крови, как рукав стал совершенно целым и высыхал на глазах. Ричард так же аккуратно стянул края оторванного воротника и те срослись, будто так и надо, без малейших усилий. Стряхнув пыль с боков и колен, склеив все мелкие порезы на своем кожаном костюме, Ричард окончательно смыл с сапог зеленую драконью кровь и выпрямился. Наконец он снял куртку, и стало видно, что все раны, которые оставались под ней, на месте бывших дыр, затянулись свежими рубцами. Большая рана на груди осталась прежней, открытой. Так же как ссадины на щеке. Напившись из горсти и снова плеснув холодной родниковой водой в лицо, Ричард оглянулся. Зверь оставался на месте, не уходил.

– Кто вы? – спросил странник, понимая, что пушистый полосатый гигант, несомненно, разумен, и именно он разговаривал низким ворчливым голосом.

– ПанголИн. Мы – добрые ящеры, сохранившиеся с древних времен и после Потопа примкнувшие к людям. В отличие от динозавров.

– Слышал о вас. Правда, очень давно... А видеть близко не приходилось. Вы живете поодиночке или семьями?

– Обычно, большими колониями. За этими скалами вход в нашу долину, – пушистый ящер мотнул головой, показывая направление. – Вам окажут там радушный прием...

– Нет, благодарю за гостеприимство, но... Мне надо идти.

– Мне тоже надо идти, – ответил странный ящер. – Я покинул свою долину ради важной миссии и надеялся, что вы, если не собираетесь провести тут у водопада весь день, могли бы стать моим спутником, рыцарь.

– Вряд ли, – сдержанно ответил Ричард. – Из меня сейчас плохой спутник. С чего вы взяли, что я действительно рыцарь?

– Благодарите ваш костюмчик, – с ворчливой мягкой иронией откликнулся панголин. – Я сразу понял, что это не подделка. «Только для рыцарей»!

Ричард улыбнулся, покаянно пожав плечами. Но улыбка тут же погасла, когда панголин посмотрел ему в глаза своими внимательными круглыми глазками с золотыми точками солнца.

– Разве вы не странствующий рыцарь?

– Был...

– Разве не вашим девизом много лет было: «За всех, нуждающихся в защите».

Ричард с тревогой глянул на камни, где недавно лежал. Его меча, на клинке которого панголин мог бы прочесть выгравированный девиз, нигде не было. Да и не могло быть! Меч остался в боку у дракона, Ричард прекрасно помнил!

– Вы меня знаете? – натянуто спросил он.

Панголин улыбнулся широкой пастью и выразительно кивнул:

– Кто не знает странствующего рыцаря сэра Ричарда Пангира. Или, как все его звали на моей памяти...

– Не надо! – Ричард чувствовал холодную дрожь, пробежавшую по спине. Из-за внезапной слабости он снова сел на траву.

– Я был им. Боюсь, всё в прошлом. В прошлом, которое ушло от меня слишком далеко. Я невероятно отстал от жизни. В том числе и от собственной.

– Вам это кажется с непривычки, рыцарь. Всё вернется.

Ричард медленно, напряженно покрутил головой, отрицая слова панголина.

Мохнатая гора вздохнула, нетерпеливо переступив передними лапами с внушительными кривыми когтями.

– У нас, панголинов, хорошая память. Мы живем долго. Мне уже более пятисот лет, и всю жизнь я считал, что на рыцарскую честь вполне можно полагаться.

– Но я больше не рыцарь...

-..."сказал он, через полчаса после битвы с драконом", – словно строчку из рыцарского романа продекламировал панголин. – Не обманывайте хотя бы себя, сэр Ричард. Вы – живая легенда!

– Я полуживая легенда, – возразил Ричард. – Уж это никак не обман. Не собирался выходить на дорогу прямо сейчас... сразу... Если честно, вообще не рассчитывал выжить, – тихо добавил он, отворачиваясь.

Панголин услышал. И мягким, но совершенно непререкаемым тоном, каким изрекают вечную мудрость, сообщил, что если кому-то оставлена жизнь, значит, на то есть свои причины.

– Вам сейчас всё равно куда идти. Разделите мой путь, что вам мешает?

– Не хочу связывать себя обещаниями. Слишком давно не странствовал. Не знаю, хватит ли сил начинать всё сначала. Если честно, хочу только покоя. Мне нужно разобраться...

– Вы пойдете против призвания?

– Не могу сказать, что слышу теперь его голос.

– Но меня ведь вы слышите. Идите со мной до ближайшего перекрестка, пока наши дороги не разойдутся, – сказал панголин. – Вы уйдете своим путем, когда пожелаете.

Ричард невесело усмехнулся:

– Сомневаюсь в наличии такового. Мне придется идти за вами до края света.

– В этом не будет необходимости, – серьезно сказал панголин. – Через месяц я рассчитываю вернуться в свою долину... Если, разумеется, буду жив.

Некоторое время они молчали, потом Ричард поднялся, тем самым давая понять, что согласен.

– У меня есть одна просьба: не говорите никому, кем я был.

– Но вы и остались им, Ричард. Панголины видят иначе, чем люди. Мы воспринимаем собеседника как сложное многослойное существо: подобным образом устроено зрение у дельфинов...

– Знаю. Но разве вы не замечаете перемен? Хотя бы внешних.

Панголин заворчал, глядя себе под ноги. Это выражало смутную неуверенность, которую зверь обсуждал сам с собой.

– Понимаю, о чем вы, – наконец сказал он. – Но при этом я вижу вас прежним. Мы не знакомы лично, я могу ошибаться, но я узнал вас. Значит, вы остались...

– Нет, – твердо возразил рыцарь. – Всё изменилось. Всё. Идемте. Правильно понимаю, что ваша миссия связана с некоторой опасностью?

– И с немалой.

– В таком случае, ваше появление за пределами долины, наверное, подозрительно?

– А кто говорит, что меня должны видеть? – ворчливо осведомился панголин. Он качнулся вперед, ещё ниже пригнув голову, и свернулся идеально ровным шаром. Точно еж, только без иголок. Черные полоски под светло-серым мехом оказались полукольцами, которые обрисовывали чешуйчатый узор на сером шаре. Теперь панголин стал похож на огромную круглую шишку. Шар покатился по земле, стремительно уменьшаясь. Свернувшись до размера мелкого яблока, пушистый клубочек подкатился к ногам Ричарда. И словно ящерица, способная бегать по вертикальной стене и по потолку, панголин вкатился на плечо своему спутнику. Оттуда по руке соскользнул в карман куртки и притих.

– Можете разговаривать со мной мысленно, – отдался тот же медвежий голос в голове Ричарда. – Это называется...

– Солнечный магнит, знаю. Телепатическая связь. Это ещё помню...

– Вы могли бы мне рассказать, о жизни там.

– Не стоит называть это жизнью. Поговорим лучше о вашей секретной миссии. Ничего не знаю о том, в какой местности мы находимся, куда направляемся, кто здесь правит?

– Начнем с последнего, – вздохнул панголин. – Нынче всем у нас заправляет Проклятая королева.

– Которая из них?

– Дина Заури.

– А, леди Ди – вторая дочь великого Черного колдуна из бездны. Королева чудовищ. Знаю. Кстати, там, о ней совершенно ничего не слыхали.

– Вот счастливчики!

– Не сказал бы... Ее тупозавры не поумнели за последние двадцать лет?

– Не сказал бы, – вернул ему ответ панголин. – Надеюсь, нам не доведется беседовать с ними, рыцарь, и вы поверите мне на слово.

– Посмотрим, посмотрим...

Глава 1 НАЧАЛО ДОРОГИ

Дорога вела Ричарда с панголином в кармане вниз от скалистых предгорий сквозь поля и редкий лесок. Среди позолоченных стволов сосен виднелись яркие крыши дачного поселка. Панголин сказал, что ближайшая к его долине населенная людьми местность – мирная курортная зона. Обширные Дачные луга угнездились в петле одного из притоков реки. Как грибные дружные семейки на пне тут рассыпаны сотни мелких хуторков и поселков с местным самоуправлением, три из которых на этом фоне выглядят особенно выдающимися. Крупные, с населением от тысячи человек, и с приличным капиталом у каждого жителя. Считается, дачи – это летние загородные дома, но живут в них многие средней руки богачи или их семьи почти постоянно. Поселки не пустуют и в зимнее бездорожье, а уж с первым солнышком оживают полностью. Так что сейчас, в середине весны, тут множество людей. Но у всех есть ценное для Ричарда качество – чем крупнее поселение, тем менее любопытны его жители. Здесь, в Сосновых теремах, бродяг привыкли видеть проходящими мимо, не более того. В помощи, скорее всего, не откажут, но сами не окликнут. Взрослое население, по крайней мере.

Ричарда это вполне устраивало. Проходя по широкой солнечной просеке, он рассеянно скользил взглядом по красным и ярко-зеленым крышам белых коттеджей, слишком высоких, как ему показалось для полутороэтажных домиков. Вокруг домов ни заборов, ни палисадников, только широкие поляны. Иногда с несколькими великанскими соснами вокруг дома. Деревянная садовая скульптура, кое-где качели, пристройки, бассейны... и лес.

Понятно с первого взгляда, что дома в поселке расположены концентрическими кольцами в несколько рядов. И обступают обширную главную благоустроенную площадь, даже скорее, круглую поляну, с каменным центром. Окруженную цветущими клумбами, тщательно разбитым городским садом или парком с фонтанами. Восьмеркой к ней примыкает площадь поменьше, там находится здание совета поселка. Ещё где-то рыночная площадь или ряды, а внешнее самое большое кольцо вокруг леса занимают общие и отдельные поля, огороды и прочие территории – речной пляж, возможно, места охоты, рыбалки, далеких прогулочных маршрутов по ближнему лесу, реке и лугам. И, где-то этот огромный и негусто населенный правильный круг сшит ниткой проезжей дороги с остальными, такими же элитными закрытыми для чужаков поселками-государствами. Одна из дорог, самая широкая, ведет из него в Город – столицу мира. Впрочем, как и многих других миров. Всё похоже, когда ты столько странствовал и знаешь законы, по которым люди строят дома, страны и города. Но какое счастье, когда всё вокруг – родное. Даже если прежде ты именно здесь никогда не бывал.

В поселке Сосновые терема все коттеджи стояли на «курьих ножках» на четырех толстых квадратных столбах по углам дома. В дополнительной кладовке без стен, обычно сушились связки трав и грибов. Постоянная тень давала возможность установить там кресло или повесить гамак. Столбы в первую очередь защищали поселок от наводнения. Близость гор и реки могла требовать от жителей подобной меры предосторожности. К домам вели высокие лестницы, а с широких балконов, практически навесных террас, открывался великолепный вид на окрестности. Сосновый лес в кольце занятом коттеджами сильно прорежен и отличался идеально ровными здоровыми стволами немолодых сосен. Юная поросль и кусты беспощадно уничтожались местными «лесными садовниками».

Просека приглашала Ричарда проходить мимо некоторых открытых полян. В столь ранний час селение казалось необитаемым, по крайней мере, это его кольцо. Но перед одной поляной, где стоял теремок под темно-красной треугольной крышей, Ричард замедлил шаг, собираясь свернуть с просеки. Он хотел пройти по лесу, чтобы его не видели.

На полянке перед домом на высоких двухметровых столбах сидел на корточках мальчик с дорожной сумкой и о чем-то очень серьезно разговаривал с крупным лохматым псом. Пес осмысленно кивнул и весело вскочил на ноги, ринувшись за деревья, по направлению к дальним домам. Мальчик вздохнул и пошел к дороге. Метрах в пяти от ее края торчал из травы широкий пень, нарочно оставленный в качестве скамейки и спиленный так, чтобы выступала спинка, точно у кресла. Мальчишка сел в деревянное кресло спиной к дому, стряхнул с плеча сумку и бросил к ногам, в траву.

Все его жесты выражали внутреннюю мрачную решимость не считаться ни с чем, что могло ему помешать. Состояние: «Ну и пусть, чем хуже, тем лучше», – было так хорошо знакомо Ричарду, что он невольно остановился, издали рассматривая мальчишку.

– Подойдите, может быть, ему нужна помощь? – тихо посоветовал из кармана панголин. Голос отдался в голове странника так, словно собеседник говорил возле правого уха.

– Зачем? – шепотом возразил Ричард. – Своим видом только напугаю ребенка. И что скажу? Чем я могу помочь?

– Сколько лет вы не разговаривали с человеком своего мира? – ворчливо сказал панголин. – И отказываетесь от первой возможности! Меня можно не считать, я, всё-таки, ящер. Послушайтесь дороги, рыцарь. Хоть поздоровайтесь!

Упрямо сунув руки в карманы брюк, опустив голову и стараясь не смотреть на мальчишку, Ричард пошел вперед, не сворачивая с широкой тропы, но будто не замечая ничего вокруг. Идет человек, не спешит, но ему нет дела до окружающих его красот и дачный поселок для него неинтересен. У него своя цель, где-то впереди.

Однако, против воли покосившись на поляну, Ричард снова приостановился. Теперь почти напротив мальчишки. Мальчик в мятых шортиках защитного цвета, кожаных плетеных сандалиях, рубашке в зелено-сине-бело-оранжевую тонкую клеточку, завязанную узлом на животе. Сдвинув этот узел повыше к груди, мальчишка вытащил из сумки какую-то стеклянную штуку, похожую на половину прозрачного грейпфрута и приложил к животу, водя гладкой стороной по коже, точно гладил себя утюгом.

– Что делаешь? – вполголоса спросил Ричард, надеясь, что мальчик не испугается незнакомца. Тот поднял лицо и хмурые брови разгладились.

– Загораю. Знаете, что это? – он спрыгнул с пенька и сделал несколько шагов навстречу, показывая стеклянную половину шара поближе.

– Можно? – Ричард протянул руку, принимая в ладонь гладкую округлую тяжесть. И прицельно прищурился, подняв плоскую сторону половинки шара до уровня глаз, стараясь чтобы луч солнца был перерезан горизонтальной поверхностью. Словно шар – морской прибор, для определения координат в мире. Под определенным углом, на совершенно гладкой стеклянной поверхности высвечивались мелкие капельки, стекло напоминало ломтик прозрачного арбуза с тончайшими перегородками клеток, наполненных соком.

– Молекулярный срез, – уважительно оценил Ричард. – А у кого вторая половина, ты знаешь?

– У сестры, – снова помрачнел мальчик. – Так мне сказали. Она должна быть на год или два меня старше. Думаю, она тоже скоро выйдет меня искать, и мы всё узнаем.

– Почему ты уверен, что скоро?

Мальчик посмотрел на него с легким удивлением.

– Потому что, я уже вышел ей навстречу.

Ричард кивнул, опустив голову и не поднимая. Он почувствовал щемящую тоску до слез и в то же время мысленно посмеялся над собой за то, что забыл такую простейшую истину: «Она тоже выйдет на дорогу, просто потому, что я уже вышел ей навстречу». Действительно, просто. Какое счастье, что это снова так просто!

– У вас кровь, – спохватился мальчик. – Я могу вам помочь, присядьте.

– Не стоит, – отмахнулся Ричард. – Ничего серьезного. Вот дыра на майке и правда ужасающая. У тебя не найдется в доме ничего более приличного? Только, денег нет.

– Будь у меня дом, нашел бы, – мрачно ответил мальчишка. – Но сейчас нет, извините. Давайте, попробую заштопать. Шариком.

– Не понимаю.

– Счас, если получится... – мальчишка уступил ему место на пне и поднес гладкую сторону половинки стеклянного шара к большущей прожженной дыре на груди мужчины. – Чувствуете что-нибудь?

– Да, щекотно.

– Значит, работает! Я боялся, что он действует только на меня, если это именной срез. Надо подождать минут пять, может быть, и рана исчезнет.

Ричард заинтересованно наблюдал, как мальчишка водит срезом в дюйме от кожи, не касаясь ожога. Черные обугленные края тенниски снова краснели и медленно восстанавливались из пепла, словно перья феникса. Дыра становилась всё меньше, будто ее заплетал усердный паук, умеющий ткать из красной хлопчатобумажной нити по фабричному узору. Прошло более пяти минут, пока мальчишка удовлетворено облизал губы и полюбовался на свое творение. «Как новенькая!»

– Спасибо огромное, – Ричард оттянул двумя пальцами майку, заодно заглядывая под нее и убеждаясь, что ожог тоже почти исчез, во всяком случае, не болит. – Как ты это сделал? Ты маг?

– Не, я всего лишь много экспериментировал с этой штукой, – мальчишка покачал в ладони половинку шара. – Молекулярный срез накапливает солнце, вы знали?

– Да, он в темноте может светиться, если его пару часов подержать на солнце.

– Ну вот, я с ним под одеялом часто читал, как с фонариком. А потом попробовал загорать зимой. Вообще-то, я хотел согреться, но понял, от накопленного в нем ультрафиолета кожа темнеет.

– Вот откуда у тебя такой загар ранней весной, – понял Ричард. – Здорово!

– Ага, только пузо белое. Хотел его немножко покрасить, когда вы спросили, – мальчишка снова направил шар на открытый участок кожи на своем животе и стал водить из стороны в сторону. Кожа сперва порозовела, потом стала покрываться золотистым загаром.

– Слушай, это не опасно? Облучение, всё-таки, – с тревогой спросил Ричард.

– Солнце? Опасно?! – изумился мальчишка так, что чуть не уронил гладкую тяжелую половинку шара и перехватил ее двумя руками. – Вы откуда, из бездны?

– Да, где я был, это примерно рядом. Сразу от адских врат слева направо, – усмехнулся Ричард. – Извини. Отвык от самых простых вещей. Долго отсутствовал. Даже не знал, что молекулярный срез может штопать одежду!

– А никто, по-моему, не знает, – с сомнением сказал мальчик. – Кажется, я это сам открыл. Я когда загорал, заметил, что царапины от этого заживают. Можно сразу кровь остановить, а можно подождать, чтобы рана закрылась, или совсем исчезла. Всё зависит от того, сколько «облучать», – он старательно произнес непривычное слово. – А он ещё прилипает... – мальчишка прижал срез шара к своему животу и убрал руку. Стеклянная полусфера осталась висеть, как примагниченная.

– Эту способность знаю, – отмахнулся Ричард. – А вот с тканью... Здорово!

– Если он считывает любую структуру на молекулярном уровне, ведь именно так он записывает события, да? – то он способен ее и восстанавливать. Примерно, как ластиковая кожа, зна... – мальчишка осекся, захлопав глазами. Потом нервно глотнул и удержал пальцы, сами потянувшиеся потрогать костюм незнакомца. Он хотел спросить, знает ли он о такой особенности, и тут только заметил, во что тот одет, кроме майки.

– Знаю, – подтвердил Ричард, понимая, что отпираться бессмысленно.

Некоторое время они только молча рассматривали друг друга. Странник смотрел даже с легким смущением, видя, как мальчишка жадно и пристально разглядывает его, как пирожное в витрине.

Мальчишке лет одиннадцать-двенадцать. Светло-русый, с отросшей разлохмаченной ветром естественной прической со скошенной челкой. С торчащими ушами, с веснушками на дерзком носу. Лицо было бы узким, если бы не щеки, округляющиеся от улыбки. Кроме щек, сам мальчишка худой – и не долговязый, и не слишком спортивный. Обыкновенный. Даже загар у него вполне умеренный, золотой, хотя, пользуясь своим изобретением, он, наверное, мог загореть до шоколадного цвета. Необычным казалось только то, что на мальчике нет ни одной царапины, хотя впечатление этот юноша производил не самое домашнее. Секрет заключался в половинке стеклянного шара, это Ричард уже знал и не удивлялся. Серьезные и доверчивые лучистые серо-голубые глаза, в которых сейчас горел азарт, и слегка смущенная улыбка, которая сейчас погасла, когда мальчишка изумленно приоткрыл рот, удивить не могли.

Мальчик внимательно рассматривал молодого мужчину, средне-высокого роста, с широкими плечами, но в целом с гибкой и не производящей впечатления особенной физической мощи фигурой. Но в его движениях даже сквозь усталость видна прежняя тренировка. Чувствовалось, что он может быть сильным, выносливым и быстрым, если нужно. Твердое довольно бледное лицо с правильными чертами, с мимикой ровно противоположной индейским вождям. Их бронзовые лица замирали, когда они говорили, независимо от их эмоций, а когда молчали и думали о своем, мысли легко читались и глаза оживленно и любопытно блестели. У этого человека мимика чутко реагировала только на то, что он хотел сказать или слышал от собеседника. Приятно говорить, когда сразу видишь, внимательно ли тебя слушают или что чувствуют, говоря с тобой. Но, замолкая наедине со своими мыслями, его лицо закрывалось изнутри, словно сцена пряталась за занавесом от посторонних глаз. Черты становились спокойными, словно у спящего, и невозможно сказать, о чем он думает, если он хотел скрыть свою мысль.

Живые карие глаза с насмешливыми искорками вели себя так же. Они жили, только пока смотрели на собеседника, будучи обращены на что-то внутри, они гасли. В его лице нет ничего необычного, оно привлекало внимание именно своим выражением, а значит, тем, что пряталось за фасадом. Прическа такая же обыкновенная, как у мальчишки, только пряди-полумесяцы постоянно падали на лоб, даже если их убирать, зачесывая назад. И волосы – темно-русые, почти такие же коричневые, как костюм – кожаная куртка и брюки цвета потускневшей до ровного шоколадного тона меди. Мужчина выглядел на два возраста: когда говорил, был намного моложе, чем когда погружался в задумчивость. В среднем, получалось до тридцати. Главное, что «дядей» этого парня никак не назвать, хотя он намного старше него самого. И если верить его одежде... а ей невозможно не верить, такая не продается тем, кто не имеет на нее прав, если только...

– Настоящая? – спросил наконец мальчишка, пальцем осторожно тронув куртку.

– Более-менее, – неопределенно вздохнул странник. И уточнил с иронией: – Ты уверен, что если шкура настоящая, то и внутри непременно рыцарь? Всякие ведь встречаются.

– Да, бывает, наверное, – пожал плечами мальчишка. – Но я думаю, отступников звания и чести легко отличить.

– А у меня тоже нет меча, если не заметил.

– Вижу. Всё равно, выглядите вы, как настоящий.

– Много их видел?

– Нет, в основном, читал... – смутился мальчишка.

– Понятно, – слабо улыбнулся Ричард. – Как тебя звать?

– Гоша.

– Это как полное? Георгий?

– Эгер, – с легким недовольством ответил мальчик.

– Егорка, значит, – с ласковой иронией переспросил рыцарь.

– Ну... можно и так назвать, – сказал мальчик тоном, яснее ясного говорившим, что именно так его называть не надо.

Ричард засмеялся. И тут же дернулся, оборвав смех, когда пришла его очередь отвечать.

– Ричард, – сквозь зубы сказал он, отводя глаза.

– Дик? – моментально радостно подскочил мальчишка. – Что?.. – удивился он, заметив, как сжались челюсти его собеседника. – Нельзя так называть?

– Теоретически, можно. Но, сам понимаешь, постоянное сравнение не в мою пользу.

Гоша понимающе усмехнулся.

– Ладно, извините. А куда вы идете?

– Просто вперед. До перекрестка. А ты гостил здесь и возвращаешься домой? – Ричард кивнул на аккуратный домик за своей спиной.

– У меня нет дома, – сумрачно ответил мальчишка. – Пока нет. Как раз думаю заняться его поисками.

– Можно поздравить с совершеннолетием?

– Рано ещё, – Гоша шмыгнул носом. – Но скоро, вы угадали. Не мог дождаться, решил уйти пораньше.

– Повод? – в тоне рыцаря слышалась сдержанная угроза в адрес тех, кто посмел выгнать ребенка из дому.

Гоша беспечно махнул рукой и оглянулся, высматривая что-то среди сосновых стволов.

– Ничего, я ведь сам захотел. А повод бегает где-то, прощается с приятелями. Собака. Он здесь с начала весны, как мы только приехали, появился. Взять в дом не разрешают, и вообще, даже поговорить не дают. Надоело. Поругались. Ушел. Вся история.

– Другой родни – никого?

– Вы же видите, – мальчишка поднял половинку шара. – Нас только двое. Хочу найти сестру, потом вместе решим, что делать.

– А приемные родители очень вредные достались?

– Так, не особенно. Обыкновенные, если с остальными родителями в школе сравнить. Но, по-моему, они из тех, кто всегда хотел девочку, а их уговорили взять меня. Возьмите меня с собой, а?

– Я похож на того, кто желает усыновить хоть мальчика, хоть девочку? – ухмыльнулся Ричард.

– Не, вы похожи на странника, значит, точно умеете путешествовать. Могли бы дать мне первые несколько уроков, а то меня раньше даже в походы с ночевкой не пускали.

– Ты уверен, что нам по пути? – с легкой грустью спросил Ричард. – Кстати, я умел путешествовать. Не знаю, как сейчас. Вполне мог разучиться. Ладно, пока дорога одна, всё равно идти рядом. Не собираешься попрощаться?

– Нет. Пусть спят. Оставил записку, чтобы не искали. Да и смысла нет, у меня день рождения довольно скоро. Стану совершеннолетним и независимым. Чего меня искать?

– Значит, мы ждем собаку? Давай пока договоримся, что не будешь говорить мне «вы». Меня и на одного целого рыцаря толком не хватает, а ты своим множественным числом...

– Ладно, – покладисто улыбнулся Гоша. – Как хочешь. Только мне это совсем непривычно, имей в виду. Ты... откуда-то сбежал? С кем-то дрался? Давай, хотя бы уберу царапины на лице, пока ждем. Или эта рана тебе дорога как память?

– Пожалуй, очень дорога. Но лишнее внимание мне не в радость, так что убери, если можешь.

Гоша заверил, что ему не трудно, и поднял половинку шара к лицу Ричарда. Ожоги и царапины не успели полностью исчезнуть, когда из сосновой лесопосадки важно притопал лохматый пес и сел перед Гошей, преданно завиляв хвостом. Шерсть у пса, прической похожего на желто-коричневую болонку, только крупного, приземистого, на коротких лапах, свита ровными шнурами, будто ему заплели миллион косичек. Собака сильно напоминала огромную веревочную швабру с умными темными глазками, блестящими сквозь челку. Хвост полумесяцем и полустоячие уши украшены такой же густой бахромой.

– Попрощался? – буркнул мальчишка. И покосился на Ричарда. – При нем, можно. Мы будем идти вместе, ты не сумеешь столько молчать.

– Вы совершенно правы, хозяин, – низким дурашливым голоском ответил пес. – Благодарю вас за трогательную заботу обо мне и моих потребностях в интеллектуальной беседе. Доброе утро, господин... э-э... – пес заискивающе глянул на хозяина, требуя подсказки.

– Ричард, – повторил странник. – Лучше на «ты».

– Он не может, – безнадежно махнул рукой Гоша. – Я его два месяца уговаривал – бесполезно. Это Береникс. Он у нас редкий зануда, хотя и отличается незаурядным интеллектом. Как он сам утверждает, его уровень выше двухсот единиц неизвестно чего. Он что-то объяснял про какие-то компьютерные тесты, но я не понял. Наверное, и правда, слишком высокий уровень. Береникс не способен называть человека на «ты», только животных. Он здесь со всеми кошками и собаками перезнакомился и пользовался успехом и уважением. А с людьми не говорил, боялся. Только со мной.

– Он из Волшебной страны? – спросил Ричард.

– Нет, говорит, из Нью-Йорка. Ты знаешь, где это?

– Мир-без-Чудес, – кивнул Ричард. – Сочувствую. Ты там и родился? – спросил он собаку.

Пес с важностью кивнул. И пообещал рассказать подробности своей удивительной истории позже, а сейчас хозяину Гоше и господину Ричарду неплохо бы отправиться в путь, потому что поселок уже просыпается. Если хозяина Гошу застанут взрослые жители, они не дадут ему спокойно осуществить его взвешенное и вполне продуманное решение уйти из дому, это уж точно. И с какой бы математической точностью хозяин не доказывал, что до его двенадцатилетия осталось совсем немного времени, вряд ли его слова будут иметь достаточную юридическую силу.