Текст книги "Новоселье (СИ)"

Автор книги: Елена Лобанова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 25 страниц)

Кризис не самого среднего возраста

Почти до полудня я продремала. Временами просыпалась, прислушивалась к разговорам и снова засыпала. Окончательно меня разбудила беседа Бабушки и Короеда, которая происходила на повышенных тонах у меня в голове. Скандал головного мозга – полный ырбуц, спросонок-то. Могли бы и в короедовой голове поругаться. И самое обидное – Наариэль уже ушёл. Всё проспала. Своей половиной головы.

– Откуда я мог знать, насколько осведомлён о Драконах ниир Тарноэр, – оправдывался Короед.

– А остаточную память посмотреть было недосуг?! – шипела Синяя Бабушка, – заблокировал и всё?

– Я чужих личных воспоминаний не читаю! – отбивался от обвинений давно не Синий Внук.

– Мог бы и предположить с учётом возраста стража, что знания могут быть и не личными, и ценными, – стояла на своём бабуля.

Та-а-к! А вот это уже интересно.

– И сколько же Наариэлю лет? – не утерпела я.

– Триста семьдесят, – спокойненько, но язвительно, не столько для меня, сколько для Короеда ответила Карнэль, – и об уничтожении наших родичей в этом мире Тарноэр должен был знать!

Ооой! А мне и семнадцати ещё нет. Триста семьдесят! Нет, так не честно! Семнадцать и триста семьдесят. Я для него даже не ребёнок. Так, зародыш какой-то. Драмзе-е-рх… Только жизнь налаживаться начала, и на тебе!

– Восемнадцати тебе нет, – поправила Синяя Бабушка. – У тебя стёрт целый год памяти между пятью и шестью годами.

Подумаешь, год разницы. Что-о? Как стёрт? «Кем» можно не спрашивать. Дядя постарался. Уххх, родственник, доберусь я до тебя!

– Бабуль, а что там? Ну, скажи, а?

Карнэль Короедовна бросила пилить Короеда, чем он и воспользовался, умчавшись по «важным делам». А Бабушка принялась за меня. Ладно, она права – думалка у меня отключилась. Не сообразила – раз год стёрт, значит стёрт. Кто ж теперь кроме дяди знает, что там было? Бабуля просто увидела разницу между годами памяти и биологическим возрастом. Согласна, просто так дядя стирать бы ничего не стал. Значит, уничтожил что-то нехорошее. Потом расскажет. Может быть. Но Короедовна могла бы не распекать меня, а пожалеть. Ведь могла бы! Трагедия же! Как же мы с Наариэлем и с такой разницей-то… Триста пятьдесят два года это – не просто разница, это – пропасть! Ырбуц, зачем я спросила, сколько ему лет?

– Вот. Вот над этим и подумай, – не унималась Карнэль, – тебе восемнадцать через две недели, а ты даже с жизненными целями и задачами не определилась.

Гм. Это мне дядя ещё года два назад говорил. «Тебе уже…» и так далее, и так каждый раз. Надоело.

– Ох, бабуль, не трави душу. И так тошно. Наариэль на пятнадцать лет старше дяди! И не мешай, я плакать буду.

– А-а, – Короедовна задумалась, но не сообщила мне, о чём именно, а потом выдала: – Надо же, какой юный, но какой талантливый маг твой дядя…

Угу. Юный. Мой дядя… юный. Что-то мне расхотелось плакать. Смешно же. Почему-то вспомнился тот день, когда к нам явились творцы пахучих вод требовать переделки маговентиляторов. Дядя был прямо-таки на пике творческой ярости. Такая ярость только учмагов посещает, когда аж по лицу видно – идеи бурлят одна другой оригинальнее, и миру лучше откатываться в сторону, а то как заденет нетипичным творческим проектом, так ырбуц и настанет. Нет, мой дядя, особенно когда зол, совсем не похож на юношу.

Чем я смутила бабулю, не знаю. Но она забаррикадировалась щитами, побрюзжала ещё немного, больше из принципа и уже без настроения, а потом и вовсе решила сделать вид, что спит. Нетушки. Я тут страдаю, а некоторым даже и не икается. Не выйдет.

А, вот, кстати, раз уж речь зашла о возрасте.

– Значит, я через две недели стану совершеннолетней.

Короедовна вздохнула, поняла, что я не отвяжусь, и откликнулась:

– Как человек – да.

К драмзерху эти намёки и недомолвки!

– А как Дракон? И заодно уж, я хочу знать, сколько лет Короеду, когда у него день рождения, чтобы поздравить родственника, и сколько лет тебе, и когда поздравлять с очередной датой? – Вот. Уфф.

Бабуля опять ощутимо напряглась. И быстренько-быстренько скороговоркой (или скоромыслилкой?) пробурчала:

– Совершеннолетие у Драконов и у Ракшассов наступает в сто пятьдесят. Мне исполнилось четыре тысячи двести сорок семь лет две луны назад, а Таль будет праздновать тысяче двухсотлетие через четыре луны и три дня. В вашем исчислении. У нас протяжённость года чуть больше и получается разница в несколько лун в меньшую сторону, – зачем-то добавила подробность старшая родственница.

Страшно старшая. Аж жуть, какая старшая.

Ыть. Это даже не драмзерх. И ни разу не ырбуц. Никакой мурлаг ни так, ни сяк, ни через ыртыть такой математики не осилит. Вот, и я не осилила. Всё, на что меня хватило, так это ляпнуть:

– Это ж сколько тогда лет Синему Дедушке? Кстати, я о нём ничего не знаю.

– Он погиб. Три тысячи… почти три тысячи лет назад во время войны с кланом оршей.

С кланом. Ага. То есть, я, как водится, напрочь бессердечная (Короед так и говорил) опять не туда полезла с вопросами.

– Прости бабуль. Мои соболезнования.

Карнэль мысленно кивнула.

Ну, надо же! Какая прорва лет Бабушке, а она до сих пор между мирами бродит, летает как скоростная клякса, и песок из неё не сыплется. Или правильнее – вулканический пепел?

Бабуля не выдержала моих размышлений о её возрасте и по новой принялась вправлять мне мозги. Ладно-ладно, я поняла, что молодость – состояние души, особенно для долгоживущих, что личность формируется не на второй тысяче лет (таких невезучих ещё не было ни в одном мире), а я, несмотря на своё невезение, обязательно доживу до второго совершеннолетия, и Бабушка или проследит за этим, или заставит дожить, что одно и тоже. Ах, да – невзирая на столь далеко идущие планы, мне не дадут лентяйничать и жить по принципу «куда ветер занесёт».

Ясненько. Крылышки мне не подарят. Ни на первое совершеннолетие, ни на второе.

И тут Синяя Бабушка ка-ак развернула передо мной перспективу своей магической мысли… Я от её планов даже лёжа пошатнулась. Экую она заготовила серию сюрпризов для Синего Мира! Магостазис уже ушёл в разработку и производство, а наша магоподатливая биомасса вкупе с моей идеей теловыращивания вылилась в образ длинного коридора с рядами чёрных гробиков-капсул. Любой некромант сдох бы от зависти. И в одном таком гробике, по мысли Бабушки, лежала я. В смысле тела. В смысле второго тела. Сверхидейная бабулечка. Надо же придумать такой прелестный ырбуц! Надо. Нам тоже надо воплотить её идею. Сплошное удобство же! Любой заглянувший в гости Дракон может временно получить пустое тело. Приглашающая сторона, при условии достаточной силы, поможет гостю «уконтропупиться» в оболочку. Бабуля и мой новый научный термин учла. Ух!

Представляю… «Вы желаете путешествовать блондинкой или брюнеткой? Вам какой размер ноги больше нравится? Нет, тело с талией класса «люкс», к сожалению пока занято…»

Коварная Синяя Бабушка перешибла мою фантазию образом меня-с-синими крыльями, которую роняют вниз с балкона-без-перил. Ой, не надо! То есть, будут мне крылья. Зря попросила.

Каким-то краем сознания я зацепила совсем не мирные планы Карнэль, в которых фигурировали воины-Драконы из разных миров в виде синих Ракшассов, летящие куда-то клином близнецов (все на одно лицо), в то время как их родные тела лежат дома. Понятно… Прибьют в Синем Мире – не страшно. Главное – сразу привязку к дому активировать.

– Хех! Положу десять-себя в разных концах Империи и буду гулять.

– Нет, – остудила мой пыл бабуля. – Не получится.

– Почему же?!

– Митавиа, ты меня огорчаешь! Это же элементарные основы! Привязка к одному телу и миру формируется с рождения. Только в случае крайне стойкой мотивации на грани жизни и смерти может произойти то, что получилось в результате эксперимента твоего дяди, да ещё и с предварительной подготовкой!

– Ну, и сходил бы Короед со своей мотивацией домой, а потом…

– А потом он мог и не вернуться в новое тело, – огорошила меня Карнэль, – тело мага Тарноэра его не приглашало. Деточка, оно же – тело. Либо тебя направляет Ракшасс, давая привязку к своему телу, либо ты направляешься сама в своё. Возвращаешься домой. Желание, согласие и помощь! Мой внук будет привыкать к новому телу и миру, Создатель знает, сколько лет, прежде чем отважится на следующее путешествие между мирами. Он и так чуть не оборвал хрупкую связь, когда попытался вернуть тебя домой.

– Но я же смогла второй раз к вам попасть!

– Именно, – тоном лектора вещала Синяя Бабушка, – по протоптанной дорожке, во-первых, а во-вторых… ну-ка вспомни о своей мотивации. Кто меня уверял «жить без него не могу»? Да если бы каждый мог просто так попасть в чужое тело в отсутствии ментального хозяина, разве стала бы я тебя в твой первый визит подозревать в принадлежности к низшим духам?

Так, значит, в прекрасного Наариэля я не просто влюбилась, а прямо-таки как Короед в Ясю? Ну, я сильна! А о низших духах потом спрошу. Духи наверняка могут вселяться, раз Бабушка подозревала. Вроде как болезнь или зараза какая. Межмировые глисты. Фе! Не подцепить бы…

– Ладно, – не желала я бросать возможность исчезать из дома без разрешения. – А тело про запас? Жить-то хочется. Вдруг меня здесь убьют?

– Мита, – начала злиться бабуля, – убийцы известят тебя о своих планах дней за десять, чтобы ты подготовилась к переходу в другое тело и настроилась? А если твои способности не до конца развиты, то подождут, пока ты их разовьёшь. Лет так пятьсот. То-то я смотрю, Ракшассы этого мира были убиты почти все. И никто не задержался даже в теле ближайшего родственника, – кипятилась Бабушка. – Прости детка, но путешествие в рамках одного мира без подготовки и посторонней помощи практически невозможно.

Эх, досада. Дядя точно не станет помогать прогуливать Ясины тренировки.

К исходу лекции о том, что из себя представляет ментальное путешествие, и почему на малых расстояниях оно сложнее, чем для Лидорчика тонкая настройка по высушиванию «одного волоска в мокром хвосте коровы», явились Короед и Яся. Ага-а-а! Сладкая парочка! Так, вот интересно:

– Мастер Ясанна, – невзирая на ноющую челюсть, которая изрядно мешала говорить (у меня вообще всё ныло, и даже уши), я решила покончить раз и навсегда с возрастными проблемами, – Вы мой опекун, а я даже Вашим возрастом не поинтересовалась. Сколько Вам лет?

Яся пожала плечами, хмыкнула, но снизошла до ответа:

– Как опекун, должна заметить: сначала здороваются, Митавье! – (Вот, лихорадка ингмарковая, опять на «вье»!) – Сто двадцать восемь. Я совершеннолетняя, если тебя интересовало именно это. Всё? Или будут ещё вопросы?

Как-как? Сколько-сколько? О-ой, малютка! Вот у нас с бабулей на двоих срок – закачаешься. А Короеду-то – тысяча двести. Непорядок!

– Короед, ты… ты извра… гм… накорми ребёнка завтраком, – решила я дать совет родственнику при попустительстве и даже некотором одобрении Синей Бабушки.

– Сейчас принесут, – без ошибок отрапортовал Синтар Керосинович, – а ты есть сможешь? – и вознамерился пробраться в мою голову через бабушкины щиты, чтобы уточнить, можем ли мы уже моим ртом жевать.

Ладно. Будем считать, что намёка он не понял, ребёнок тут один – я, а к вопросам возраста надо подходить проще. Сильно-сильно проще. Ха! Да по сравнению с Ясей и Короедом, мы с Наариэлем почти ровесники!

Не успела я как следует обрадоваться, явился Лидорчик. Так, а где мой принц? Тот, который в смысле красоты, а не в смысле нумерованных потомков?

– А где Наариэль?

– В шоке, – буркнул раздосадованный жених. – У него сестра из дома сбежала.

Пока слуги носили еду (наш с бабулей завтрак, он же – обед), и пока я не без бабушкиной помощи пропихивала в себя куски, Короед, Яся и Лидорчик наперебой сообщали новости.

Сначала новости были не очень интересными. К полудню к дому сыщика приехала Нифса на нашей двуколке и вчерашний возница, гружёные всем барахлом, что мы умудрились накупить. Нифса привезла записку, которую вечером занёс в «Золотую Подкову» почтовый служащий, как раз, когда мы могилки считали. В записке говорилось, что для нир Караена пришло ещё одно письмо с пометкой «важно», и если уважаемый нир Караен ещё в городе, то его «милости просят» получить корреспонденцию. Короед обрадовался было, что письмо с новостями от дяди, и они с Нифсой и Лидорчиком укатили в город. Сыщика Керосин предварительно спрятал в подвале – спать и не путаться под ногами, а ТоннуЭля прихватил с собой, чтобы «прынц» не влип без присмотра в какой-нибудь подвиг.

Наариэль проснулся раньше нас с Бабушкой (что для меня – совсем не новость), и к тому времени как Короед направился за письмом, уже прочно засел по тому же адресу – в почтовой конторе. Он намеревался деликатно сообщить родному Дому о своём потрясающем возрождении (переживал за родных, ага). Ну, это – тоже не новость. Мы в его памяти видели, что в Меронге Наариэль решил не спешить – вдруг его дух покинет новое тело? В лесу изобретал варианты «как доказать», если пока не может явиться родным лично, потому что должен защищать меня и народ Империи. А на кладбище перед смертью страж успел подумать: «Хорошо, что не сообщил».

К приезду Короеда мужчина моей мечты извёл кучу бумаги и сгрыз два пера. Доказать письменно, что он, сын-брат-и прочая и прочая, жив-здоров, без предъявления себя и без сообщения тех подробностей, которые Наариэль поклялся не разглашать, оказалось не просто сложно, а даже очень сложно. В итоге Тарноэр нашёл оригинальный выход из положения. Родовая магия (как состояние души, ага) подделана быть не может. Замагиченный им предмет вполне подходил как доказательство, в отличие от всяких там личных воспоминаний, до которых мог докопаться новый жилец тела. На почве этого доказательства Наариэль и схлестнулся с почтовыми работниками в первый, но не в последний раз за день.

Стабилизованный туман пересылке не подлежал. «А вдруг Ваше заклинание развеется? Сырое и мокрое не принимаем!» Замороженные яблоки тоже не принимались. «Продукты – ни в коем случае». Список того, чего ни в коем случае нельзя, довёл Наариэля до исступления – ни сыпучего, ни колючего, ни горючего… только разрешённые безделушки, да письма. Ещё разрешались весьма посредственные открытки, но оскорблять свой Дом местной корявой живописью благородный страж не собирался. Почтовые законы Тарноэр всё-таки обошёл (перед переходом границы тренировался, наверное).

Он сделал вид, что сдался на милость бюрократии и написал не слишком пространное письмо, но при этом замагичил чернила так, чтобы после прочтения письма роднёй буквы устроили на бумаге свистопляску – перетекли в виньетки, завитушки и прочие финтифлюшки. Засохнуть чернила должны были в виде родового вензеля.

Гордый своей находчивостью, Наариэль запечатал письмо. Его родовой перстень был отправлен домой сразу после «кончины», поэтому страж нетипично использовал остатки чернил, чем довёл служащих почты до точки кипения – перевернул чернильницу вверх дном. Под дружное «Эй, что Вы де…» он перехватил жидкость воздушным потоком, заморозил в виде родовой печати и оттиснул, где положено – на клеевом шве конверта. Разморозил печать, отправил чернила по месту жительства, написал «кому», «от кого» и вовсе не собирался больше сердиться на ударных работников штемпеля. Дело-то сделано. Но не тут-то было.

Письма принимала и выдавала не просто женщина, а женщина-гном. Зря Наариэль с ней спорил и зря пугал её перевёрнутой чернильницей. Гномки за казённое имущество сами не удавятся, но удавят любого, кто с этим имуществом небрежно обращается. Я-то знаю – у нас в Академии Тонда Зенода-дочь завхозом работает. Мы её Занудовной зовём. Она даже Таркана научила расписываться в графах «метлу сдал – метлу принял». И прутья на метле пересчитывает. А если не досчитывается, а она ж не досчитывается… Весело бывает! Отвлеклась…

Местная Занудовна как прочитала «от кого», так и отказалась принимать письмо к отправке. Короед хоть и не был свидетелем эпической словесной битвы, но пересказал в лицах:

– Имперская почта не позволит обманывать Дом Синей Вязи, нир Караен. Подпишите письмо своим именем.

– Я не нир Караен. Я Наариэль Тарноэр. Нир Караен был здесь вчера, а сегодня здесь – я.

– Да? А похожи, как близнецы.

– А мы и есть близнецы.

– Из разных Домов?

– Да!

После осознания своего феноменального заявления Наариэль понял, что его письмо если и примут, то только в результате «драконовских мер» – тех самых, которые в особых случаях применяют Драконы.

– Значит, вот это письмо не Вам? – и гномка продемонстрировала Тарноэру письмо адресованное нир Караену, но отправленное его, Тарноэра, отцом.

– Нет, не мне. Но я передам нир Караену, что его ожидает письмо.

Короед и Лидорчик явились вовремя. Наариэль был на грани срыва, а на его вопрос: «Вы примете письмо или нет?», гномка собиралась ответить «нет» и даже «н» уже сказала, а потом «ннэ», а следом «ну, эээ».

Появление близнеца-из-другого-Дома гномью даму привело в состояние боевого азарта. Короед представился и потребовал адресованное ему письмо. Но надо же знать гномов. Вторую часть почтовой эпопеи внук продемонстрировал Бабушке (и мне) по памяти.

– Близнец? – по новой начала допрос гномка.

– Да, – честно ответил Керосин.

– Из другого Дома? – не успокаивалась почти сестра Занудовны.

– Да.

– Так не бывает! – заорала доведенная до умопомрачения бдительная работница почты.

– Бывает, – влез с миротворческой миссией Лидорчик. Семьдесят второй потомок оперся о конторку, ненавязчиво продемонстрировав перстень Императорского Дома. Гномка побледнела. – А что тут такого? В чём проблема? – пытался разрядить обстановку новоявленный дипломат, – Дом Синей Вязи просто эммм… поделился. Поделился одним… вот, – постарался не соврать в очередной раз ТоннаЭля, просто указав на Короеда. И видя, что дама почти готова к сотрудничеству, дообъяснил как смог: – Их же два. Налицо избыточность… продукта.

Не иначе, наш «прынц» в учмаги решил податься. Сразу после окончания дипломатических курсов.

Спорить с Лидорчиком гномка не посмела. Письмо Наариэля приняла, Короеду письмо отдала – всё быстро, молча, но у неё прямо на лице было написано, что она думает о Доме Синей Вязи и об «избыточном продукте» у эльфов.

Интересные слухи теперь по Империи поползут…

А вот письмо для Короеда действительно было новостью. И оно грозило попутать нам все планы. В письме глава Дома Синей Вязи сообщал, что разослал такие же письма в Приреченск, Меронг, сюда – в Летард, в Догель (мы там дня через три окажемся – не раньше) и в Ольшанку, в надежде, что «уважаемый нир Караен где-нибудь посетит почту». Посетил на свою голову. Ну, а по сути изложено было следующее: сестра Тарноэра Нирэльяна – «наивное дитя», «скорбящая по брату», не желая верить, что он мёртв, «покинула родной дом» с целью найти Короеда и «обнять его».

Короче, если без словесных выкрутасов – избалованная девчонка, малолетняя, как я поняла, то ли не поверила, что брата убил некромант, то ли не сообразила, что ходячее тело и брат – не одно и то же, и сбежала его искать. Магии в ней – мышки плакали, а все способности заключались в избалованности и вздорном характере. «Любимая младшая дочь» – и этим всё сказано. Нашли же кому подробности смерти Наариэля рассказывать – жив, не жив. Нет, чтобы сказать: «Умер напрочь». И проблем бы не было. Бабуля отвесила мне очередной ментальный подзатыльник и велела не лезть с необоснованными выводами.

Угу. Как будто могут быть другие выводы! Нам дядю искать надо. И некроманта. Настоящего. А теперь мы будем искать ещё и мелкую проныру (Наариэль не сможет не искать), которую умудрились упустить родственники. И не только упустить, но ещё и не догнать. При этом её надлежит сдать любому имперскому патрулю, и, совсем идеально, если Короед при этом «избегнет личной встречи, дабы не травмировать…» Это как? «Держите её!» – а сам должен бежать в другую строну? Хочу посмотреть на такой фокус. Да к тому же вся мужская родня Наариэля снялась с места и прочёсывает города, посёлки и прочие места, где может затаиться, пересидеть, переждать облаву беглянка. Сам глава Дома – отец моего сероглазого красавца – уже мчится в Ольшанку (куда ж ещё его любимой дочке податься, если «тело» её брата мстит злым Разделителям где-то в окрестностях этой крепости?) Патрули на дорогах проверяют обозы и одиноких путников и путниц и сличают всех девиц с портретом. Портрет размножен, приумножен и роздан. А тут мы – со своей конспирацией, Лидорчиком, половником и двумя Наариэлями, мимо которых не пройдёшь, не поедешь. «Здрасьте, мы – избыточный продукт!» Так и ведром нашатыря не обойдёшься. Для себя. А о Драконах с такой конспирацией скоро все эльфы Империи узнают. И не все они – наариэли.