Текст книги "Серая Дружина-2: Доспехи для шута (СИ)"
Автор книги: Елена Кисель
сообщить о нарушении
Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)
Глава 27. Когда гадаешь по облакам
Д`Каас изъяснялся преимущественно жестами, как и один из связных, который к нему подлетел. Ума не приложу, как они друг друга понимали, тем более, жесты были довольно сумбурными. Но по истечении десяти минут бешеного размахивания руками и крыльями бывший фаворит повернулся и доложил хрипло:
– Они пропали…все. Всё кольцо…все!
Йехар светло улыбнулся ему и похлопал по плечу.
– Конечно, все. Разве ты не видел, какой силы был выброс? Их не спасло даже то, что Эдмус был на передней стене, а они оцепили Город.
Д`Каас согласно засипел что-то и озадаченно подергал амулет-накопитель на груди.
Эдмус уже спустился и теперь сиял. Не так, как несколько минут назад, но, когда он смотрел на Ифирь – чем-то было похоже. А смотрел он в основном на нее.
Виола же смотрела на меня. Недоуменно.
– И… и вот это вот… всё?
Ответил Йехар, который тоже лучился. Не так, как Эдмус, а просто от общей радости, что мооны получили такой подарочек.
– Не знаем. Ведь остались еще Города, захваченные моонами, но, раз эти темные твари теперь остановлены… можно считать, что равновесие в мире восстановилось? Впрочем, решать, конечно, не нам.
– Четвертое правило, – скривилась я, и тут голос подал Цепеок.
Папаша-герцог сориентировался удивительно по-русски:
– Это надо отметить!
И все согласно загалдели, что ага, надо, и больше всех усердствовал наш шут, то есть, теперь… да нет. Для меня он шутом и останется. Потому что таковым сам себя считает.
Слуга покорный – по второму разу присутствовать на здешних пирушках. Хоть бы Арка, что ли, открылась… Ах да, тут еще всеобщее ликование. Вот уж чего я терпеть не могу.
– Идемте! – гордо провозгласил Цепеок, по-хозяйски обнимая Эдмуса за плечи. – Заодно свяжем вас обетом брака!
– Ну вот, только захочешь пожрать, а тебя окрутить хотят, – отшучивался Эдмус, подмигивая Ифирь. Та хмурила брови и грозила кулаком. Д`Каас волокся позади, имея все такой же озадаченный вид, а мы уж почти совсем сошли со стены, но тут заметили, что кое-кого не хватает.
Даже нескольких кое-кого.
– Весл?
Алхимик стоял все так же, вцепившись ногтями в камень стены, будто хотел удержаться на ногах, и смотрел туда, где несколько минут назад были рати моонов, а теперь поднималось в небо красное ленивое солнце. Он болезненно щурился, но не отводил глаз, а выражение лица было напряженным до жесткости, и я была уверена: сколько раз его ни позови сейчас – он не услышит.
Раз уж он не заметил такого соседства…
В пяти шагах от него, глядя вниз с пораженным видом, застыла Милия. Она сжимала свой жезл, но пользоваться им не собиралась: странница отсутствовала мысленно. Раз уж тоже не заметила такого соседства.
Эта пара: стройная фигура Милии, светящаяся изнутри, и невысокий алхимик в висящем мешком плаще неопределенной расцветки – представляла собой странный контраст на фоне сегодняшнего рассвета.
– Э-эй! – Виола было направилась к алхимику, но ее перехватил Йехар.
– Не надо. Идемте.
– Оставить их наедине? – усомнилась я. – И у кого больше шансов выжить?
– Оставить их… в одиночестве, – помолчав, рыцарь добавил: – Ибо он и она одиноки сейчас в своих мыслях. Идемте.
А жареных пиявок все-таки пришлось попробовать. Нельзя же, в самом деле, на пиру питаться сплошными губками.
Утешало, что на этот раз нас никто не пытался отравить. Видно, от радости, а может, так готовились к собственной скорой кончине, что яды дома позабывали. В зале, по меркам спиритов, царило непринужденное веселье, а по нашим меркам… ну, в общем, это был дружелюбный, но официальный прием. Цепеок не отпускал Эдмуса от себя ни на шаг и между делом потихоньку выспрашивал: а не собирается ли бывший шут, так сказать, на тестево кресло?
– По-вашему, я настольно придурок?! – справедливо обиделся общий спаситель. – Честное слово, меньше власти я в этой жизни ценю разве что… – тут он выразительно скосился на Д`Кааса, но передумал и провозгласил: – …крякодуглов!
– Но полководцем ты должен быть! – Цепеок с размаху опустил свой кубок на пол. – Моя дочь не будет спутницей шута!
На это Эдмус не ответил, но призадумался. Попутно отыскал глазами нас и подмигнул Виоле.
– Спрашивает, а что, может, и не жениться? – фыркнул у меня в голове ее голос.
В Городе тоже праздновали: сквозь стены долетали звуки общего большого банкета. Нам же, как гарнир к пиявкам было, видимо, суждено переглотать все губки для чистки клыков на этом пиршестве!
Ну, мне не в новинку, а вот Виола призадумалась…
Но судьба решила не быть к нам столь жестокой: в разгар банкета двери распахнулись так, что содрогнулось все помещение. Спириты и мы заодно вскочили, воображая себе новое нападение моонов или напасть почище.
– Вам бы только по гулянкам! – рявкнул, влетая внутрь зала разъяренный Веслав. – Долго здесь сидеть собираетесь?!
Спириты замерли, думая, можно ли такое невежливое обращение отнести лично к ним. Мы уставились на алхимика, который явно пребывал в близком к самому своему худшему настроению, но недоумение постепенно вытеснялось пониманием…
– Арка? – спросила я, с удовольствием роняя кубок.
Алхимик, прошипев что-то сквозь стиснутые зубы, развернулся и покинул зал. Спина его демонстрировала: это вопрос как раз из тех, на которые он не отвечает.
Мы догнали его только после спуска из дворца, и то в основном потому, что двигались короткими перебежками (а после сытного завтрака это ой, как непросто).
– А где же Милия? – спросил Йехар. Он прищурился туда, на стену – там не было больше белой светящейся фигуры. Веслав мотнул головой и, не сбавляя шагу, огрызнулся:
– Убыла.
– И не попрощалась, – с долей облегчения отметила я.
– Да уж, всему Городу праздник испортила! – язвительно отозвался Веслав. – Без нее бы никак не обошлись.
Арка ждала нас неподалеку от той самой стены, на которой Эдмус принял свой главный бой. Символы наверху нетерпеливо мерцали.
– Эй, эй, погодите! – рядом спикировал Эдмус, за ним Ифирь. – А мы как же, то есть, а я как же? Цепеок вообще хотел вам устроить церемонию прощания, да я его отговорил…
– Спасибо, – сердечно откликнулись трое из нас.
– Купи себе медаль, – буркнул алхимик. – Ну что, это Питер, по-вашему?
Может, это был и Питер, да только какой-то… чересчур урбанизированный. Нет, я знаю, что у нас тоже в моде строить «карандаши», но не небоскребы же такой конструкции? Или это… а вдруг мы тут…
– Это мой мир, – вдруг сказала Виола.
Арка опять нарушила традицию. Но ведь в этот раз не было нужды всем отправляться в точку сбора: один из нас мог вообще никуда не идти. Эдмус был дома.
Пока я осмысливала это, Виола шагнула к проходу, понурив голову. Она не прощалась, но в мыслях у меня пронеслось то-то невольное, сумбурное и смущенное. Триаморфиня никогда бы не призналась, что расставание ее расстраивает, но дар, с которым она не успела освоиться, выдал ее – а мы не успели ответить. Арка закрылась за своим призывником, и тут же внутри нее возникла пустыня. Йехар прищелкнул языком. Как маг огня, он всегда предпочитал жару холоду.
Он попрощался. Неловко подал руку Эдмусу, поклонился Ифирь, меня так даже обнял, и я услышала его шепот:
– Не забывай, Оля…
Я кивнула, попыталась что-то сделать с мышцами лица, растянуть их в улыбке, что ли, но для Йехара уже настал последний этап прощания. Не самый приятный.
Руки они друг другу так и не подали.
– Надеюсь, мы не встретимся, – с возможно меньшим дружелюбием произнес рыцарь.
– Катись, светлый! – пытаясь совладать с тиком, откликнулся алхимик.
Йехар так и сделал. Правда, перед тем, как уйти в Арку, он подозрительно оглянулся на Веслава, а потом осмотрел себя, чем вызвал ухмылку Эдмуса, – но все же шагнули пропал вместе со своим клинком бесследно.
В лицо ударило сырым воздухом. Эдмус подмигнул мне опять.
– Выходит, прощаемся, – сказал он. Ифирь рядом с ним улыбалась неловко, но для нее и это было подвигом.
Слова пропали. Так всегда бывает.
Ну, впрочем, не тогда, когда напротив тебя – Эдмус.
– ….и я желаю тебе стать профессором стихий и выйти замуж, и нарожать кучу маленьких стихийничков, и сделать Веслава их магическим наставником, и…
Мы с алхимиком переглянулись с величайшим отвращением. В Арку запрыгнули вдвоем и одновременно, благо, не такими уж мы были и крепкими по сложению, чтобы застрять. На прощание нам вслед полетел голос Эдмуса:
– Веслав! Ты не сказал, как отклеить крякодуг…
Веселые времена ждут Город. Если учесть, что Весл наверняка не абы-какую смесь использовал, а своего изобретения…
Хотя какой Город?
Перед глазами возникла серая окраина, непонятно к какому городу принадлежащая – но я посмотрела на низкое небо над головой и вздохнула:
– Питер…
И совершенно ясно, что до центра отсюда топать да топать, а до офиса Канцелярии – и еще подальше. Но почему-то это меня абсолютно не расстроило. Меня гораздо больше расстраивало то, что будет дальше.
– Ты в Отдел или к себе, под Смоленск?
Мы шли так неторопливо, будто выбрались на ежевечернюю прогулочку, а не вернулись из совершенно нереального мира и – что еще интереснее – после совершенно нереальной миссии.
– К Даниле на Мойку, – неожиданно отозвался Веслав. – Так…кое-что прояснить.
Удачи. Интересно, не забыл ли Данила еще его лица и сколько вообще по здешним меркам продлилась наша миссия. Неужто придется на второй год оставаться или в панике нагонять?
Позже я узнала, что мы вышли из Арки через полтора дня после того, как вошли. А пока мне нужно было завершить одно дельце, которое из-за деликатности никак нельзя было осуществить в присутствии Йехара и остальных.
– Давай, я слушаю.
– ?
– Жду объяснений твоей мрачной физиономии – а она такой и была все время после победы над моонами. Принимаются любые версии – от очень лживых до не очень. Полную правду ты все равно мне не скажешь, ты у нас алхимик… Да еще темный, это мне Йехар повторил как минимум две тысячи раз!
Я поймала себя на том, что говорю как Эдмус, но ни трескотня, ни напускная веселость тона не вызвали никакой, хоть минимальной, реакции. Весл по-прежнему шел рядом со мной, и лицо у него было такое, будто он не остановится, пока не пересечет экватор.
– У алхимиков обычно нет цветов, – вдруг сказал он.
– Что? То есть, вы нейтралы?
– Серый – тоже цвет. Нейтралы – тоже одна из сторон… у алхимиков не может быть ни сторон, ни цветов. Они стремятся только к знанию. К объективному, чистому знанию. А у цифр и формул не бывает даже серого цвета. Это своего рода закон, обязательный для всех. Кроме тех, кто читал Книгу Миров. Вас, случайно, не учили, почему это ее относят к темнейшим артефактам?
Ненавижу себя чувствовать ученицей, а с Веславом у меня других ощущений почти и не бывает. Стоит с ним заговорить – или наорет, как на маленькую девочку, или из него начинает лезть эта самая объективная мудрость. Чтоб ее.
– Потому что каждый ее раздел требует крови? – предположила я. – Йехар говорил так.
– Йехар тоже знал не все, несмотря на все свои века в других мирах. Ее относят к темнейшим артефактам из-за нее самой. Из-за того, что читаешь в ней… из-за того, каким становишься после того, как ее читаешь.
Я не понимала, почему он так враждебно рассматривает город, который мы сейчас проходили. Питер как Питер, даже улицы относительно чистые, по сравнению с тем, что было несколько лет назад. Обычный поток пешеходов и машин. Магазины. Парадные. Реклама по обочинам и на столбах. Любопытные взгляды прохожих на нас…
– Кроме простого знания об артефактах, о травах, природе других миров – ну, словом, кроме знания, ты попутно впитываешь еще кое-что. Историю вот этих, – он кивнул в никуда перед собой, чем несколько шокировал пожилую приличную пару, поскольку «никуда» – понятие относительное. – Людей, стихийников и иных рас, вроде спиритов. Войны. Заговоры. Кровь. Моры. Все видишь сам. Все становится частью твоей памяти. Поэтому Книгу могут читать алхимики да Повелители… Трудновато, знаешь ли, не сойти с ума.
Я с трудом удержалась от просившейся здесь фразы: «А-а, так это ты поэтому такой нервный, а я-то думала, тебя просто в детстве уронили». Чутье подсказывало, что спокойствие Веслава, как всегда, хорошего не сулит.
– По логике вещей, – продолжил алхимик, сворачивая вслед за мной на другую улицу, – тот, кто читал Книгу, не исцелится уже никогда. Ее тьма будет всегда с ним пребывать, и до конца жизни своей он будет отрицать свет. Чем больше разделов прочтено – тем больше тьмы в душе, так вот, открою тебе секрет: я прочел достаточно много, чтобы не верить в розовые сопли типа благородства, или там самопожертвования и раз и навсегда поверить в точный расчет: если чего-то больше и оно сильнее – стало быть, и победа будет за ним. Говорю так, чтобы было понятнее…
Так значит, шрамы от Книги Миров не затягиваются до смерти?
Я опять открыла рот, чтобы заметить, что кое-кто из людей Книгу Миров не читал, а думает точно так же, но подумала, что Веслав едва ли примет такое утешение. Тем более, что мои слова станут еще одним аргументом в пользу того, чего он начитался.
– И тут – бах! – Весл раскинул руки, наконец перестал быть спокойным и напугал на сей раз горстку каких-то девчонок, которые шарахнулись в разные стороны с воплем: «Придурок!» – И мооны, такие все из себя непобедимые – в пролете, и кто это сделал – спирит, который понятия не имел ни о какой магии! Рожденный чуть ли не нежитью! И почему – потому что, видите ли, влюбился! И спириты, у которых это слово было Табу – да ты же видела сама, кому я рассказываю! Откуда там что взялось и откуда появилось – или было всегда, но маскировалось? Ольга, да логически то, что случилось – невозможно! Знания, которые я получил, Книга Миров, вся моя жизнь – говорили, что мооны должны были нас просто сожрать, а что вышло?
– Подавились, – предположила я. – Ну, ладно, очень качественно подавились… и я не понимаю, почему ты из-за этого расстраиваешься.
– Да потому что у меня такое чувство, что мне лгали всю жизнь! – голос алхимика соскочил на фальцет. – Да я... столько раз полосовал себе руку над этой чертовой книгой – зачем?! Столько лет искал универсальное знание, думал, что постиг кучу всего – и на, получай истину и ешь ее с маслом: всё смешно по сравнению с тем, что нельзя отнять, вычерпать и убить. И я об этом ни черта не знаю.
Я дала ему накричаться и даже не стала делать вид, что мы незнакомы. Подумаешь, взгляды досужих прохожих. Вот то, как нас изучали в Городе спервоначала – это да. А тут достаточно бровки домиком сделать и состроить невинную гримаску – мол, что я? а что я? человеку плохо – и все торопливо делают вид, что им неинтересно.
В глубине души я была рада возможности сказать то, что я не решалась озвучить просто в силу угрозы быть убитой на месте:
– Тебе нужно уходить, Весл…
– Что?
– Уходить из алхимии, – он высоко поднял брови, и я поспешила сказать: – Я тебя не вербую. К нам не переманиваю. Но ты что же, собираешься до конца жизни сидеть где-то под Смоленском над книгами, ползать за травами по оврагам, а по ночам стряпать эликсиры? Тебе просто нужно пожить как простому человеку. Отпуск, что ли, взять. Не знаю даже… жениться, может!
– А-а, на пухлой такой особе, которая безошибочно варит супы, знает все цены в магазинах и любит – как это у вас? – сериалы… – я с облегчением увидела, что Веслав слабо улыбается. – Вроде тетки Хайи, а? Дельный совет, Оля… но я, пожалуй, откажусь. Знаешь, лучше мне быть алхимиком, чем…
– Кем?
– Кем угодно. Я родился таким, в конце концов. Рациональность этой профессии – что-то вроде защиты…
– От чего?
Но он уже опять замолчал.
Мы шли еще молча час… или два… или больше. То ускоряли шаг, то замедляли, как нам больше нравилось. И до меня медленно доходило: Питер. Дома. Опять.
В прошлый раз мне пришлось перестраиваться после вызова почти полгода, до второго появления Арки. Сколько придется перестраиваться теперь?
– Жуть, правда? – с голосом что-то стряслось, выходило чересчур хрипло. – Только были впятером, а теперь снова привыкать придется…
И зачем только Йехар просил не забывать? Как будто я могла кого-то из них забыть…
Веслав как будто понял, о чем я думаю, – отозвался с легкой усмешкой:
– Если станет уж совсем плохо – зови.
– А в твоей хижине есть телефон?
– Нет, и не предвидится. Но я услышу.
Перекресток, от которого нам удобно было бы разойтись, ему – к Мойке, мне – к Канцелярии, рос вдалеке. Я знала, что мне нужно собрать в кулак все мое не слишком большое мужество и ответить так, как я должна была ответить:
– Спасибо. Будь уверен – я не позову никогда.
Чтобы жить дальше.
– А я уверен, – хмыкнул Веслав. – Иначе – будь спокойна – никогда бы тебе этого не предложил.
Гад он все-таки. Сколько бы пудов соли мы с ним вместе ни съели.
На перекрестке мы остановились. Теперь нужно было сказать пару светских фраз на прощание, да понадеяться, что мне не прилетит за их банальность.
– А зачем тебе к Даниле – неужто из-за того самого пророчества?
– Еще как, – лицо алхимика мигом приняло озабоченное выражение, глаз задергался. – Я вот все думаю, почему он не написал, что Врата откроются два раза? Почему не раз?
– Потому что в рифму не попадало, – ответила я как можно спокойнее. – Ты же не хочешь сказать…?
– Я ничего не хочу сказать, – раздраженно пробубнил Весл, провожая взглядом какую-то экскурсию. – Я только думаю, что прорицание Данилы уж слишком длинное… ладно, пока.
– Прощай, – согласилась я.
Веслав возвел глаза в небо, шумно вздохнул, как бы говоря, что мою глупость прощает в последний раз, и зашагал по направлению к дому питерского оракула. Я осталась размышлять над тем, что я в очередной раз сделала или сказала не так.
И только спустя пару минут догадалась задать себе вопрос: а зачем? Говорить нужно было, когда было, кому. И о том, что кто ты от рождения – плевать, потому что один мой знакомый спирит… И о том, что ничего не значат все истины, которые в тебя вдалбливали или ты сам в себя вдалбливал годы, а чтобы их отбросить и начать все заново – нужна только воля. Ну, и вера. И о том… да, я могла бы выдать чуть ли не бесчисленное количество жизненных фраз, но раз – они были бы все заезжены до умопомрачения, и Веслав бы не стал слушать, два – все равно это закончилось бы роковым: «Каждый решает сам». Аргумент, против которого я ничего не смогла бы выдвинуть.
Мне, к тому же, как раз было нужно решать самой, потому что из всех дружинников только у меня впереди была жизнь, по выражению Веслава, «со сплошными неизвестными в формуле». Вот теперь у меня, вроде как, и опыта достаточно, так что можно все перерешать, но у меня еще достаточно и времени, поэтому я просто постою здесь, на перекрестке, и полюбуюсь родным небом.
Спириты верят, что по облакам можно прочитать свою судьбу. Чем это хуже гаданий и астропрогнозов?
Я закинула голову назад и посмотрела в небо.
И колени у меня подогнулись.
Прямо над моей головой висела облачная Арка – гигантская «омега», величественная и непонятная, плыла над городом. Но подул ветер – и она пропала, растворившись среди других облаков.
