Текст книги "Игры темных (СИ)"
Автор книги: Елена Кипарисова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)
Елена Кипарисова
Игры Тёмных (сборник)
Маленькая смерть
Вероника просыпается в больнице после двухлетней комы. Авария, унесшая жизни ее родителей, отняла и все воспоминания.
Маленькая палата, из которой нет выхода, врач, прописывающий странное лечение, и загадочный притягательный незнакомец – единственная родственная душа в этой чуждой действительности. Но когда воспоминанию начинают возвращаться к ней, этот замкнутый мирок больше не кажется уж столь безопасным как раньше.
1
Свет казался слишком резким. Белое сияние заполняло собой все пространство, даже не позволяя ничего толком рассмотреть. Слух раздражало мерное жужжание и резкий механический писк.
Девушка моргнула несколько раз. Прошла почти минута, пока начали проступать очертания комнаты. Белые стены, такой же потолок, светлая мебель. Она лежала в кровати. Светло-голубое одеяло укрывало ее до пояса. Руки мирно покоились по его кроям. Тонкая пластиковая трубка шла от ее запястья к капельнице у кровати. Справа мигали странные приборы с ничего не говорящими ей показателями – просто набор цифр и символом. Определенно она лежала в больнице.
Комната оказалась закрытым боксом чуть больше чулана, стенами служили плотные занавесы почти под самый потолок, девственно чистые, без единого рисунка. Лампочка над головой недовольно замигала, собираясь совсем погаснуть. Кругом не ощущалось человеческого присутствия.
Девушка попыталась пошевелить пальцами правой руки. Они были словно замерзшие, совершенно чужие. Через несколько минут она решилась поднять руку, свободную от капельницы, и поднесла к своему лицу. Запястье было заклеено больничным пластырем, вокруг которого обвился тонкий пластиковый браслет с биркой, на которой значилось «Си-12, 3402 IV».
Она не успела подумать о том, что это значит, потому что по комнате разнесся ужасный звук, напоминающий сигнал пожарной сирены. На несколько мгновений это оглушило ее. Вокруг замелькали высокие тени и стали слышны голоса. Тонкий полог скользнул в сторону.
Перед ней стоял мужчина в белом больничном халате. Светлые волосы, карие глаза, заметная щетина. Он был довольно молод – не старше тридцати – но под глазами залегли нездоровые круги, добавляя ему дополнительную пару лет.
Самое удивительное, что вошедший выглядел напуганным, словно увидел привидение. Застыв на пороге, он молчал и не двигался. Его глаза отчаянно осматривали девушку, не зная, что за решение принять.
– Как вы? – наконец спросил он.
– Где я? – стало ее первым вопросом. Голос был хриплым и очень тихим, даже незнакомым, поэтому слова давались с трудом.
– Вы в больнице, отделение глубокой комы.
– Комы? – это ничего ей не говорило. Голова была пуста, все словно стерли ластиком. Только чистый лист. Сердце забилось чаще, что незамедлительно отразилось на работающем приборе. Она ничего не помнила. Словно какой-то блок скрывал все, что она знала до этого.
– Успокойтесь, – проговори врач, подходя ближе. – Что вы помните? Ваше имя? Адрес? Что с вами случилось?
Девушка отрицательно покачала головой, на глазах навернулись слезы. Она сдерживалась из последних сил, чтобы не заплакать. Господи, она ничего не помнила. Ровным счетом ничего.
– Тише, не плачьте. Это вполне распространенное явление в вашем случае.
Мужчина подошел в краю кровати и поднял больничную карту, висевшую на спинке.
– Вероника Селезнева. Дата рождения – 26 июня 1991 год. Период комы – 2,5 года. Это по истине удивительный случай. Ну что ж, Ника, как вы себя чувствуете?
– Я ничего не помню, – прошептала она, давясь слезами. – Как такое может быть? Так не бывает.
– Боли? Головокружение?
– Я не чувствую своих ног, – вдруг поняла девушка, ощупывая их руками. – Что с ними? Пожалуйста, помогите.
Доктор нахмурился.
– Рефлексы восстановятся не сразу. Вам придется немного подождать. В карте не указаны травмы, способные повлиять на вашу способность ходить, так что ничего страшного. Всему нужно время.
– Мои родители… у меня же есть родители… что случилось? Как я здесь оказалась. Ответьте!
– Тише, тише, – врач осторожно погладил ее по плечу, пытаясь успокоить. – Вам нужен отдых. Сейчас я позвоню вашим родственникам, и они тут же приедут к вам. Хорошо?
Все же недоверчиво, но она кивнула.
– Пожалуйста, – голос Ники был очень слабым как шелест листвы. – Я хочу все вспомнить. Я хочу домой.
– Конечно, – кивнул доктор и поднялся. – Я направлю к вам медсестру, которая проведет осмотр. Вам нечего бояться.
Он вышел, задернув за собой светлую занавеску. Его шаги гулко отражались по коридору, судя по звукам довольно длинному. Вскоре они совсем стихли, оставив девушку вновь совсем одну.
Вероника слегка подтянулась на руках и попыталась сесть. Только с третьей попытки ей удалось совладать со своим телом. Оно было словно ватным, мышцы походили на желе, отказываясь работать.
На миг сознание помутилось. Мир вокруг начал вращать и меркнуть, боль запульсировала в висках. Девушка встряхнула головой, прогоняя столь неуместную слабость. Несколько глубоких вздохов и мир вернулся в свое нормальное состояние.
Она взглянула на свои руки. Ногти коротко подстрижены, кожа казалась немного бледной, но ухоженной. Никаких колец, родимых пятен или татуировок. Она не узнавала себя.
Осторожно, чтобы не задеть иглу капельницы, девушка провела ладонями по лицу. Кожа на ощупь была гладкой. К ее счастью, не чувствовалось никаких шрамов или рубцов. Рядом не было зеркал, но ей стало легче – она не была обезображена.
Поверх больничной рубашки лежали медные локоны, лишь слегка вьющиеся на концах. Вероника коснулась их кончиками пальцев. Как же она выглядела? Кем она была?
Шторка резко двинулась в сторону. Без каких-либо приветствий в комнату вошла женщина. Больничный халат с трудом сходился на ее плотной фигуре. На вид ей было далеко за сорок. Сальные волосы, посеребренные сединой, собранные в небольшой пучок. Вероятно, девушка оказалась не в самой лучшей больнице.
Женщина молча осмотрела ее: сердцебиение, реакция зрачков, давление и невесть еще какие процедуры. Ее движения были неаккуратны и сбивчивы. Инструменты все время падали на пол, а приборы отказывались работать правильно.
Но медсестра упорно повторяла все снова и снова, а результаты вносила в больничную карту. Под конец она осмотрела ноги девушки.
– Что-нибудь чувствуете? – спросила она, касаясь голых ступней.
– Легкое покалывание, – ответила Ника, прислушиваясь к себе. – Это же хорошо, верно?
– Скоро чувствительность может вернуться, – отметила женщина, но ее лицо не выражало ровным счетом ничего. Лишь холодное безразличие.
– Как скоро?
– Поговорите с лечащим врачом.
Медсестра собрала свои инструменты и развернулась, чтобы уйти.
– Можно мне зеркало? – но женщина уже вышла из бокса и плотно задернула за собой полог.
Вероника снова осталась одна. Она медленно рассматривала окружающее пространство, но взгляд ни за что не цеплялся. Идеально стерильное белое помещение, девушка успела исследовать каждый его миллиметр всего за несколько минут.
В коридоре было тихо. Никто не спешил к ней. Может, они уже забыли об очнувшейся пациентке?
Двадцать минут, полчаса… ничего не менялось. Или ей только каалось, чтопрошло так много времени. Неужели выход из двухгодовой комы не входит в их список значимых событий? Разве ее не должны уже окружать лучшие умы этой больницы, поражаясь случившемуся? Где, в конце концов, ее родители?
Родители… Ника закрыла глаза и обратилась к своей памяти. Кто они? Как они выглядят? Но воспоминания молчали. Она снова и снова пыталась вызвать перед глазами их образ, но темные размытые тени никак не хотели обретать лиц.
Девушка не знала, сколько просидела с закрытыми глазами, терзая свой разум. Какие-то непонятные видения пытались пробиться сквозь прочную стену забвения, но их отголоски были такими тихими, едва уловимыми. Этого было недостаточно.
Наконец по коридору раздались шаги. Сначала легкий шорох, а затем отчетливый стук каблуков. Вероника встрепенулась и с надеждой посмотрела сквозь плотную ткань. Две темно-серые тени остановились напротив нее.
Первым в палату вошел доктор. Он явно был взволнован. Глаза нервно бегали, а взъерошенные волосы придавали ему безумный вид.
– Простите за ожидание, – произнес он с легкой хрипотцой. – Нам нужно было время.
Вслед за ним в маленькое помещение протиснулся молодой парень. Сердце Ники на миг остановилось, а потом забилось в бешеном ритме.
Он был невероятно высок, почти на две головы возвышаясь над врачом. Темные джинсы и бежевый пуловер сидели на нем идеально. Платиново-белые волосы, длинной почти до плеч, казалось, светились изнутри в свете флуоресцентной лампы. Правильные черты выглядели слишком идеальными, делая его похожим на фарфоровую куклу, выполненную на заказ. Резкие скулы, волевой подбородок, тонкая линия бровей. Но что ее действительно поразило, так это глаза. Темно-синие сапфиры, такие насыщенные, что казались нереальными.
Что он мог делать здесь, в ее палате?
– Вы наверняка его не помните. Последствия длительной комы. Это…
– Алек. Я твой, эм… жених.
Вероника молчала, рассматривая незнакомца. От одного его вида захватывало дух, но память снова молчала. Парень был великолепен, но он просто не мог быть с ней. Разве такие вообще существуют?
– Ты помнишь меня? – его голос казался мелодией, трогая за душу.
– Нет, – честно призналась Ника, недоверчиво взглянув на него. – Я ничего не помню.
Он кивнул, подходя ближе и присаживаясь на край кровати.
– Оставлю вас наедине, – доктор резко развернулся на каблуках и вышел.
Девушка молчала, боясь посмотреть в глаза Алека, которые буквально притягивали ее. Такой магический взгляд.
– Как ты себя чувствуешь?
– Где мои родители? – тихо спросила Ника.
– Ты их помнишь? – удивился парень, вскинув бровь.
– Нет. Но я хочу. Хочу, чтобы они были здесь, со мной, – ее голос сорвался на крик.
– Успокойся, – резко сказал он, и его глаза словно замерзли.
Вероника вздрогнула и вжалась в кровать, натянув повыше одеяло. Что-то в нем испугало ее, что-то нечеловеческое, хищное.
– Прости, – слегка улыбнулся незнакомец, – я сам не свой. Прошло столько времени. Не верю, что ты очнулась.
– Что говорит врач? – поинтересовалась девушка, все еще насторожено.
– Прогнозы довольно оптимистичные, – ответил он, но Ника не увидела в его глазах того тепла или надежды, которые так ждала.
– Мои воспоминания вернуться?
– Скорее всего. Так, ты совсем ничего не помнишь?
– Нет, – покачала головой она. – Почему я здесь? Что произошло?
– Автомобильная катастрофа.
– Почему пришел ты, а не мои родители? – неожиданно удивилась Ника. – Почему доктор позвонил именно тебе?
Алек молчал, не сводя с нее своих темно-синих глаз. Ей совсем не нравилось его молчание. Эта тишина давила, заставляя задыхаться, теряясь в неизвестности.
– Где они? – медленно повторила она.
– Мне жаль, – спокойно заговорил парень. – Они погибли. Ты сирота.
Дыхание сбилось. Горячий жгучий ком подступил прямо к горлу. Вероника всхлипнула. Из глаз потекли слезы. Как странно. Она оплакивала совсем неизвестных ей людей. Нет, она оплакивала себя – одинокую девушку без прошлого.
– Ну что ты, – неожиданно нежно произнес Алек и придвинулся к ней ближе. Его рука коснулась лица девушки и медленно скользнула вниз до подбородка. – Ни к чему слезы. Тебе нельзя волноваться.
Но Ника не могла остановиться, закрыв лицо ладонями, лишь бы он не видел ее боли.
Парень привстал и осторожно притянул ее к себе, нежно обнимая. Девушка уткнулась в его грудь, даже не пытаясь сдерживать рыдания. Алек терпеливо ждал, не произнося ни слова, рукой поглаживая ее по спине, принося успокоение.
– Почему ты здесь, – спросила Вероника, когда слезы перестали душить ее. – Прошло так много времени.
– У меня обязательно должна быть причина? – удивился парень.
– Да. Так почему ты пришел?
– Ты такая странная. Я просто не мог поступить иначе. Я обязан быть здесь.
– Ты заберешь меня отсюда? – с надеждой спросила девушка.
– Об этом еще рано говорить. Необходимо серьезное обследование. А там посмотрим.
Ника грустно опустила голову, чувствую себя невероятно несчастной. Неужели она осталась одна во всем мире.
– Не грусти, – произнес Алек. – Всему нужно время. Сейчас главное убедиться, что с тобой все в порядке.
– Со мной не может быть все в порядке. Я ничего не помню. Ровным счетом ничего. Мои родные мертвы, а ты для меня всего лишь незнакомец.
– Я позабочусь о тебе. Обещаю.
Это было странно, но от его слов по кожи поползли мурашки. Как можно было доверять тому, кого видишь в первый раз? Но разве у нее был выбор?
– Мне страшно, – это было чистой правдой, и даже слегка преуменьшенной версией. На самом деле она была в ужасе от происходящего.
– Здесь тебе ничего не угрожает, – ответил парень, слегка улыбнувшись.
– Я не хочу быть здесь. Забери меня отсюда, прошу. Куда угодно, только не здесь, – Ника уже узнавала первые признаки новой истерики.
– Скоро, совсем скоро мы все решим, – Алек, попытался встать, но девушка крепко держала его за руку, даже не собираясь отпускать. – Теперь тебе нужно отдохнуть.
– Нет! – вскричала она, но было поздно сопротивляться. Доктор возник пред ней совсем неожиданно, держа в руках шприц. Один укол и ее сознание затуманилось, мир перед глазами стал расплываться. Еще секунда и ее окружила непроглядная темнота.
2
Когда девушка открыла глаза, ничего ровным счетом не изменилось. Та же назойливая лампочка, слепящая глаза, работающие приборы, белые шторки задернуты. Рядом никого не было, и она не знала, что именно ее разбудило.
Ника пошевелилась, но тело казалось, ослабло еще больше. Радовало только одно – к ногам возвращалась чувствительность, но думать о прогулке было еще рано.
Тишина была необъяснимо пугающей. Она могла только предположить, что совсем рядом в таких же боксах лежат больные, в отличие от нее не сумевшие проснуться. Эта мысль не успокаивала.
Лампочка неожиданно замигала, на считанные мгновения погружая ее палату в темноту. А когда свет выровнялся, Вероника увидела огромную тень по другую сторону занавеса. Это определенно был мужчина, но при этом в его фигуре было слишком мало человеческого. К тому же, она не слышала шагов, когда он появился у ее палаты.
Ничего не происходило. Тень замерла напротив, словно прислушиваясь к ее дыханию.
Сердце девушки остановилось, а потом понеслось вскачь. Это был животный страх, когда сознание отключается, а все инстинкты говорят бежать. Но она не могла бежать. Только молча наблюдать и ждать, что произойдет дальше.
Тень колыхнулась, что казалось таким странным. Человек за ширмой не шевелился, но его черное отражение словно пошло рябью, извиваясь змеей.
Ника старалась не шевелиться, но дрожь непроизвольно проникла в ее тело, а крик застрял где-то в горле. Чтобы не говорил Алек, она не чувствовала себя в безопасности.
Мужчина резко повернул голову в сторону, а затем исчез. Просто растворился в воздухе. Она лишь успела моргнуть. Такого просто не могло быть.
Девушка подтянуло одеяло до самого подбородка, и напряженно смотрела на белую штору, огораживающую ее скромную палату, все, ожидая, что тень вернется. Проходили минуты, и Вероника заметила, что до сих пор старается дышать через раз, лишь бы не привлекать к себе внимания. Но мужчины все не было и она начала медленно расслабляться.
Действие лекарств не прошло до конца, и Ника почувствовала, что веки снова налились свинцом. Как девушка не боролась со сном, боясь возвращения нежданного гостя, но этот бой ей не суждено было выиграть. Через минуту она уже спала, не видя снов.
Она почувствовала легкое прикосновение к своей щеке, чье-то дыхание щекотало шею. Ника резко отрыла глаза.
Над ней навис Алек. Синие глаза казалось, горели внутренним огнем.
– Прости, – отстранился он. – Не думал, что ты проснешься.
– Ничего, – ответила девушка, прогоняя остатки сна. – Ты давно пришел?
– Пару часов назад, – безразлично ответил парень. – Тебе лучше?
В ответ Вероника кивнула, стараясь вспомнить, что за странная тревога поселилась в ее сердце. Незнакомец, озарило ее.
– Здесь кто-то было, – прошептала она, глядя в эти невозможно-синие глаза.
– Врач? – вопросительно вскинул он бровь.
– Нет. Не знаю. Какая-то тень. Мужчина стоял прямо напротив моей палаты и не двигался. А потом я моргнула, и он исчез.
Алек молчал, задумчиво глядя в сторону.
– Тебе, наверное, приснилось, – наконец сказал он. – Просто дурацкий сон.
– Это было реально, – упорствовала девушка. – Я видела это как тебя сейчас. Прошу, забери меня отсюда. Здесь страшно, разве нет других палат? Хотя бы с окном?
– Не паникуй. Два года комы, не удивительно, что сознание играет с тобой такие шутки. Тебе нужно больше отдыхать. Скорее всего, это был кто-то из персонала, делающий обычный обход по отделению.
Вероника промолчала и опустила взгляд на свои руки, медленно перебирающие край одеяла. Слезы стало сдерживать почти невозможно.
– Ну, тише, – смягчился парень, накрыв ладонь девушки своей рукой. – Я принес тебе кое-что.
Он поднял большой белый пакет и поставил на край кровати. В нем оказались фрукты, сок, шоколад и несколько журналов с моделями на обложках.
– Не знал, что купить. Надеюсь, это подойдет. Врач сказал, что первое время тебе нельзя ничего тяжелого, пока организм не вернется в норму.
– Я не голодна, – ответила девушка, все еще обиженная его безразличием к ее страхам. – Не стоило утруждать себя.
– Брось, мне было приятно купить тебе все это. Ты не рада?
– Рада, – ответила она, хоть и не стала изображать счастливое лицо, чтобы успокоить его. Он казался ничем ей не обязан, а это значило, у нее действительно никого не было.
– Тебе что-нибудь еще нужно? – с интересом спросил Алек, не выпуская ее рук из своих. – Только скажи.
– У тебя есть зеркало? Я хочу увидеть себя.
Парень кивнул. Перед ней появилось круглое посеребренное зеркальце, величиной с чайное блюдце, на тонкой узорчатой ножке.
Ника глубоко вздохнула, закрыла глаза и поднесла его к своему лицу. На счет три она посмотрела на себя.
Девушка в зеркале была довольно милой. Большие зеленые глаза, слегка вздернутый носик, пухлые губы. Ее облик даже не портила россыпь веснушек, которые казались даже к месту. Медные волосы тяжелыми волнами обрамляли лицо, довольно бледное для нормального человека. Ничего особенного, но и ничего лишнего.
Алек с интересом наблюдал за Вероникой, не отводя от нее взгляда.
– Ты в порядке?
Ника отложила зеркальце в сторону и кивнула.
– Довольно странно смотреть в него и видеть абсолютную незнакомку. Как ты думаешь, я скоро все вспомню? Родителей. Нас.
Парень нахмурился, словно она задела его за живое.
– Я не знаю. Это довольно тяжелый случай, и восстановление может занять определенное время, а может, твой мозг был слишком сильно поврежден и тебе придется привыкнуть к такой жизни.
– Нет. Хочешь сказать, я могу и не вспомнить? – ужаснулась она. – Никогда?
– Такое возможно. Но тебе нечего бояться, у тебя будут новые воспоминания.
Ника отрицательно покачала головой, отодвигаясь от него как можно дальше, насколько позволяла кровать.
– Я должна вспомнить все, разве ты не понимаешь? То, как мы познакомились, как стали встречаться, понять, почему ты все еще со мной…
Алек тяжело вздохнул.
– С тобой сложно.
Девушка отвернулась, пряча глаза.
– Прости. Тебя никто не держит. Ты вообще не обязан быть здесь, и если нас связывала какая-то клятва, то забудь. Я забыла. Прошло слишком много времени, тем более, я была ребенком.
– Клятва? – не понял он.
– Ты представился моим женихом. Неужели между нами все было настолько серьезно?
Было заметно, что этот вопрос смутил парня.
– Раз я здесь, значит, ты важна для меня. Лучше выпей сок – тебе нужно восстанавливать свои силы.
Ника вновь потянулась за зеркалом и с надеждой взглянула на отражение. Там все еще была незнакомка. Неожиданно ее внимание привлекла повязка на шее, обмотавшая ее наподобие шарфа. Странно, что она не почувствовала ее раньше. Девушка прикоснулась к ней рукой.
– Что это? Разве за два с половиной года зажили не все раны?
– Это шрам после искусственной вентиляции легких, – помедлив, ответил Алек. – Лучше не снимай ее и вообще не трогай.
В ответ она тут же отдернула руку и поморщилась. Было неприятно осознавать, насколько сильно пострадало ее тело.
– Я такая бледная, словно страдаю белокровием, – постаралась сменить тему Ника, лишь бы не думать об уродливом шраме на шее. – Какое сейчас время года? Лето?
– Нет, осень. Поздняя осень. Ты просто давно не была на свежем воздухе, поэтому кожа и, кажется такой. Не знаю, мне нравится твоя аристократическая бледность. Отлично гармонирует с твоими волосами.
– Я хочу на улицу. Мне это нужно, – она почти умоляла его, но Алек оставался непреклонен.
– Врач запретил. Забудь пока об этом. Еще пару дней придется провести в закрытой палате, пока все не решится.
– Что не решится?
Парень замолчал, словно его поймали с поличным за каким-то грязным делом.
– Анализы, пока мы их не получим, рано что-то говорить. И вообще, ты не устала? Может, поспишь?
– Я не устала. Тебе что, уже пора идти? – со страхом в голосе произнесла Ника.
– Нет, – успокоил ее Алек. – Тебе что-то нужно?
– Чтобы ты побыл со мной, – прошептала она и потянулась к нему, чтобы обнять. – Мне страшно одной.
Сначала он медлил, но потом уверенно притянул ее к себе и укрыл в своих объятьях.
На секунду дыхание девушки сбилось. Что-то родное и такое близкое заставило ее сердце забиться быстрее. Алек укрывал ее от всего мира, заставляя забыть страх.
Она глубоко вздохнула, наполняя свои легкие его ароматом, таким морозным, словно он только что пришел с улицы. Ей даже показалось, что она начинает что-то вспоминать, но так и не смогла поймать это чувство. Оно ускользнула, снова скрывшись в темноте.
Алек не двигался, его тело, будто одеревенело.
– Все в порядке? – удивилась девушка, слегка отстранившись.
– Да, – задумчиво ответил он, неотрывно смотря ей в глаза. – Просто чувствую себя как-то странно. Два года я и не думал, что ты проснешься, а сейчас…
– Ты часто меня навещал?
– Несколько раз в неделю.
– Каждую неделю?
– Конечно. Поверь, это для меня было необходимо.
Взгляд девушки скользнул по руке Алека и остановился на дорогих фирменных часах. Стрелки показывали одиннадцать.
– Сейчас так рано? – удивилась она.
– Вообще-то давно стемнело. Я не смог прийти раньше. У меня были неотложные дела.
– Понимаю. Ты расстроен, что я ничего не помню из нашего прошлого? Как долго мы были вместе.
– Ты, правда, хочешь поговорить об этом сейчас? – спросил Алек, пронзая ее своим сапфировым взглядом. Увидев печаль в глазах девушки, он все-таки решил продолжить. – Меня не пугает твоя амнезия. Если честно, то она пугает меня меньше всего.
– А что тебя волнует больше всего?
– Много чего. Как ты теперь сумеешь адаптироваться к реальной жизни, к примеру.
– А мои друзья? Разве никто не придет меня навестить? Ты кому-нибудь рассказал, что я очнулась?
– Нет. Прошел только день, Ника. Тем более врач сказал, что лучше воздержаться от посещений какое-то время.
– Но ты же здесь!
– А ты хочешь, чтобы я ушел?
– Нет! – тут же вскричала девушка, лишь на секунду представив пустоту этой маленькой палаты. – Прости, только не оставляй меня.
– Хорошо, – усмехнулся парень, поправив свои белоснежно-белые волосы. – Но ты будешь меня слушаться и делать все, что я скажу. Для начала выпей сок.
В руках Ники тут же появился стакан, заполненный до краев апельсиновым нектаром. Она осторожно сделала глоток и тут же отставила в сторону. Вкус был странным, неприятным.
– Ты уверен, что я любила апельсиновый сок?
– Нет? – он странно посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на стакан. – Может, ты все-таки мне поможешь? Я полный профан в этих вещах.
– А какой пьешь ты? – спросила Ника, осторожно касаясь его руки.
Алек не поднял своего взгляда, наблюдая насколько бледной кажется ее кожа, даже по сравнению с его.
– У меня аллергия на фрукты. Завтра я принесу тебе что-нибудь другое, только скажи что именно. Ты, правда, должна мне помочь, иначе я до последнего буду поить тебя этой оранжевой гадостью.
– Может, лучше расскажешь о нас?
Но парню так и не удалось ответить на ее вопрос. В палату вошел вчерашний доктор и одним лишь кивком попросил Алека следовать за ним.
– Я вернусь через минуту, – улыбнулся он ей и нежно провел рукой по щеке.
Но Веронике так и не удалось побыть одной. Буквально через минуту появилась медсестра. Как и в прошлый раз, даже не удостоив девушку взгляда, она начала осмотр. Сегодня девушке даже удалось пошевелить пальцами ног, к ним определенно возвращалась чувствительность.
Женщина заменила капельницу и тенью исчезла из палаты, так и не произнеся ни слова. Подобное отношение не переставало ее пугать. Казалось, она была не в больнице, а в каком-то закрытом исследовательском центре. Девушка отогнала подобные мысли, стараясь думать только об Алеке, которого уже не было больше пятнадцати минут.
Устав бесцельно ждать, Ника решила рискнуть. Прислушавшись, чтобы коридор был пуст, она откинула одеяло в сторону. Больничная рубашка была длинной, но даже она не скрывала шрамы. Длинные, белые, они полностью исполосовали ее ноги. Авария. Ей было даже страшно подумать, во что могло превратиться ее тело, от подобных травм. Если родители погибли, как она могла выжить? Странная боль прошлась по сердцу и застряла в груди. Яркая вспышка, как первые кадры кинофильма. Отец и мать. Высокая стройная женщина в деловом костюме с идеально уложенной прической, крупный мужчина в вязаном свитере с уже проглядывающей лысиной. Как они могли быть мертвы? Она не чувствовала этого.
С трудом, но ей удалось спустить ноги с кровати. Они повисли над полом бесполезными плетьми. А это оказалось не так просто, как представлялось в ее мыслях.
Она осторожно спустилась, так, чтобы ноги коснулись пола. Почти мгновенно холод проник от ступней и выше, заставив ее дернуться и снова сесть на кровать.
– Что ты делаешь? – голос Алека был недовольным. Он стоял в проеме, с неподдельным ужасом наблюдая, как девушка пытается вернуться в постель, но ноги уже не слушались ее. Как только ему удалось проскользнуть незамеченным?
– Прости, я устала лежать и хотела проверить все ли так плохо с ногами. Знаешь, чувствительность почти полностью вернулась.
– Я рад, – сурово произнес парень и одной рукой вернул ее в прежнее положение, укрыв при этом одеялом.
– Ты злишься? – удивилась Вероника.
– Ты могла пострадать. А вдруг бы ты упала? Ударилась головой? Вдруг меня бы не оказалось рядом, а врач пришел бы лишь под утро?
Ей стало действительно стыдно. В его словах чувствовался такой огонь. Глаза горели, а светлые волосы растрепались. Неужели он так волновался за нее?
– Прости, – простонала она, даже не зная, как еще могла загладить свою вину.
– Просто не делай так больше. Хорошо?
Девушка кивнула.
– Когда придет время, я сам помогу тебе.
