Текст книги "Когда муж - оборотень... (СИ)"

Автор книги: Елена Истомина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 18 страниц)

Глава 6

Я была почти уверена, что сон, который мне приснился – не сон, а воспоминание. Вот только неясно – из прошлой жизни или из этой, ведь я ничего не помню из своего прошлого.

Жизнь началась для меня ровно семь лет назад, когда я очнулась в тайге, а рядом были три брата: Вадим, Андрей и Борис Волковы. Они собирали кедрач и наткнулись на меня якобы случайно. Я умирала от жажды и голода, меня напоили, дали хлеба с сыром и повезли в больницу, вернее, в санаторий.

Вадим тогда все допытывался, как меня зовут и что со мной случилось, но в голове было пусто как в бочке. Я даже не знала, как выгляжу, пока не посмотрелась в зеркало.

На меня смотрела худющая, с впалыми зелеными глазами девчонка, у которой длинные, светло—русые волосы от грязи весели сосульками. Пухлые губы были почти белыми от слабости.

От отчаянья и усталости я расплакалась. Не помнить, кто ты – просто ужасно.

– Не расстраивайся, – Улыбался Вадим. – Сейчас помоешься, отоспишься и будешь красавицей. А то, что не помнишь, это ничего. Скорее всего, у тебя реакция на пережитый стресс. Судя по твоему состоянию, ты дня три блудила по лесу. Придешь в себя и все вспомнишь. А пока будем звать тебя ну, к примеру, Викой. Виктория – это победа.

– Мне нравится. – Кивнула я.

– Ну и отлично! – Вадим нежно погладил мою руку. – Сейчас принесу гель, шампунь и халат.

Рядом с этим мужчиной мне было хорошо и спокойно. Я чувствовала себя под защитой, но сердце отчего—то билось чаще только при взгляде на младшего брата, Борю. Но он был женат, поэтому даже смотреть в его сторону я считала неправильным.

На следующий день Вадим накупил мне платьев, косметики и даже белья. Велел привести себя в порядок и сфотографировал для газеты и постов в интернете. Даже телевидение пригласил, надеясь, что меня узнают близкие. Но все тщетно. Время шло, никто не отзывался, в голове насчет прошлого тоже было совершенно пусто, прямо как у новорожденной, ничего не дали даже погружения в гипноз. Пустота в голове была абсолютной и это колоссально удручало. Нет ничего хуже, чем быть никому ненужной.

Чтобы хоть чем—то занять меня, Вадим устроил меня преподавателем прикладного творчества у себя в санатории. С двух до пяти я занималась с детками рукоделием, проводя для них различные мастер—классы. Да собственно и по сей день этим занимаюсь, когда не занята помощью Андрею. А помогать ему я начала совершенно случайно. Как—то, когда мы уже с Вадимом были парой, то пришли к ним в гости. Сидим за столом и гляжу, а рядом с ним девушка стоит полупрозрачная какая—то. И шепчет, обращаясь ко мне:

– Скажи ему, что нож, которым меня Гришка убил, находится у него в машине под сидением.

Ну я и сказала, а он проверил. Оказалось, что так и есть. С тех пор я ему и помогаю, даже на прокурора выучилась, что б подкованной быть.

С Вадимом мы сошлись довольно быстро. Он каждый вечер приходил ко мне в комнату в санатории, и мы подолгу беседовали обо всем на свете. Собеседники они все трое весьма интересные. И вроде бы он и не ухаживал, не приносил ни цветов, ни подарков, только мои любимые булочки к чаю. Не делал комплиментов и не заигрывал, вел себя так, словно я давно уже его и точка.

Примерно через месяц у меня начались женские дни. Оказалось, что для меня этот процесс очень болезненный. Поднялась температура, от коликов внизу живота я просто задыхалась, а еще нещадно ломило спину и ноги до колен.

Начались они рано утром. Я кое—как доползла до дежурной медсестры, попросив прокладок и обезболивающего. Когда я выходила, у двери стоял Вадим. Посмотрев на то, как я выгляжу, он сам сошел с лица и не отходил от меня первые два дня, что я проводила валялась в постели со страшными болями. Было жутко неудобно, но приятно. Вторые два дня прошли легче, я уже смогла вернуться к обычной жизни. Четвертый день был последним, а на пятый я зашла в кабинет Вадима с утра, чтобы передать список всего необходимого к занятиям. Обычно это делается через завхоза, но мне Вадим велел обращаться со всем, что мне нужно лично к нему.

Я вошла, Вадим пил кофе в своем кресле. Он посмотрел на меня так, что страшно стало. У него был тяжелый горящий взгляд, пробирающий до мурашек.

Мужчина встал и запер дверь на ключ. Я попятилась было к дивану, но его сильные руки тут же схватили меня в охапку, губы впились в мои, язык нахально проник в мой рот, но я не возражала. Меня всю с ног до головы пробирало мурашками от удовольствия. Я плотнее прижалась к мужчине и почувствовала, что он уже готов к бою. Стоял жаркий конец июля. Была я лишь в сарафане, который тут же упал к моим ногам, стоило лишь Вадиму расстегнуть молнию на спине. Мужчина тут же припал губами к моим набухшим соскам, и я громко застонала от удовольствия, кажется пронзившего не только тело, но и душу. Мои кружевные трусики стали влажными. Вадим их уже нетерпеливо срывал, продолжая ласкать поцелуями грудь. Я вцепилась в его волосы, плотнее прижимаясь к стене. Он опустился на колени, поставил одну мою ногу на подлокотник кресла и стал бесстыдно и жадно вторгаться в меня горячим языком. Это было невыносимо приятно, голова пошла кругом. Я закусила губы чуть не до крови, чтобы не заорать. Вадим бессовестно меня исследовал, дразнил и вылизывал словно пес. Я кончала раз за разом, едва не теряя сознание. А мужчина, похоже, наслаивался своим триумфом.

Я неосознанно, словно в бреду повторяла:

– Еще, пожалуйста, еще! – И получала просимое.

Наконец, Вадим встал. Он скинул пиджак, спустил брюки и белье, и я тут же с готовностью воздала должное за только что пережитое сумасшедшее удовольствие.

– Встань и обопрись на кресло, – Наконец приказал он. И я с готовностью повиновалась.

– Моя! Моя! никому не отдам, – повторял Вадим, входя в меня раз за разом до предела, принося одновременно боль и наслаждение.

Я было подумала, что он знает, что пять дней назад я была близка с Борисом. Меня необъяснимо тянуло к этому парню с первой секунды, как только встретились наши глаза. Но у него на пальце уже было обручальное кольцо, что для меня однозначное табу. К тому же, позже Вадим рассказал, что у него маленькая дочка трех месяцев от роду. У бедняжки маленькие недоразвитые ручки, и жена понятно в тяжелой депрессии. И я старалась о нем даже не думать, пока однажды ночью он не залез в мое окно и постель. Я напугалась до ужаса, но сопротивляться ему не было никакого желания. Он был безумно нежен, неспешен и ласков.

– Выходи замуж за Вадима, набейся в подружке к Ленке, будем видеться у нас, она на работу вышла, работает по сменам.

Вадим тогда еще жил в городской квартире, на одной лестничной площадке с братьями.

А с утра у меня начались месячные, и ухаживал за мной Вадим. Странно, но я не испытывала не малейших угрызений совести даже после того, как стала близка с Вадимом. Я переехала к нему домой тем же вечером. Виделись мы с Борисом по средам и субботам. В эти дни Лена дежурила сутки в роддоме.

Я не считала себя бессовестной и аморальной, но не испытывала ни намека на угрызения совести ни перед Леной, ни перед Вадимом. Бориса я любила, я это знала точно, потому как аж сердце трепетало от радости, когда я его видела. Ну а Вадиму мне необъяснимым образом хотелось подчиняться во всем, что я и делаю до сих пор.

С Вадимом мы поженились. Мне сделали паспорт на имя Волковой Виктории Владимировны. Поставили возраст 32 года и дату рождения 26 июня. День, когда братья меня нашли. Но о своем прошлом до сегодняшней ночи я так и не знала ничего. Ни одного сна, воспоминания либо предчувствия.

Для простого сна сегодня было все слишком знакомо, чувственно и страшно.

Я привела себя в порядок, села за компьютер и начала искать.

Первое, что вбила в поисковик – деревня Светлояровка. Ближайшая находилась в 350—ти километров от нас, если ехать быстро, то за день можно обернуться.

Так, что еще?

Мара – матушка.

Мара, Марена у древних славян, богиня смерти, повелительница ночи, жена Кощея. Он же Чернобог, он же ныне дьявол.

Ох, ничего себе! Неужели я жила в селении где языческим богам поклоняются? Поверить в это было сложно. Да и есть ли такие сейчас? Впрочем, о чем это я? Я часть семьи оборотней! Правильнее, наверное, будет говорить – часть стаи. Кстати, теперь понятно это неосознанное желание повиноваться во всем Вадиму. Он же вожак, а я, получается, – его сука, меня невольно передернуло от такого определения.

И, кстати: Лютичи.

Древнеславянское племя отважных и бесстрашных воинов, по легенде имели дар психического влияния на людей и были оборотнями, могли по своему желанию становиться волками, поклонялись языческому богу Велесу, хранителю лесов и загробного мира.

Так они что, язычники тоже? Не замечала. Живут вполне себе обычной, современной жизнью. Надо будет уточнить.

– Не говори папе о том, что вспомнила. – Прозвучал за спиной голос дочери. – Иначе он заставит тебя все забыть. И конфет мне принеси. Моих любимых.

Глава 7

Хлопнула Дверь, призрак дочери растаял. Я поспешила закрыть вкладки в браузере и перешла на один из рукодельных сайтов, якобы в поисках мастер—класса для занятий. Затем спокойно вышла к Вадиму, который был на кухне и готовил себе чай.

– Ну как? Нашли его? – спросила я.

– Нет, это не так—то просто. Он умеет заметать следы, но мы найдем, не переживай. Он хотел подставить меня, и теперь найти его дело чести для всей общины.

– Ты хотел сказать стаи, наверное.

– Община для людского мира больше подходит. Вы поговорили с Борисом? – совершенно спокойно осведомился муж.

– Да, поговорили.

Пристального взгляда мужа я таки не выдержала, отвернулась, но он схватил меня за плечо и резко развернул к себе лицом:

– Смотри мне в глаза, когда я с тобой говорю! – потребовал муж.

Я и посмотрела, как могла дерзко и холодно.

Не буду я дрожать перед тобой, волк, не буду! Ведь неправ ты и сам это знаешь!

– Если ты его любишь, то поступишь правильно, и будешь держать с ним строгую дистанцию!

– А ты поступил правильно, Вожак? – последнее слово я фактически выплюнула.

– Правильно! – Кивнул муж. – Единственно верно даже. Со своей стороны я даю тебе слово: Лена для меня тоже в прошлом. Теперь мы просто родственники, не более. Если переступите грань еще раз – прощения ему не будет. Учти.

Я кивнула в знак того, что поняла.

– Поцелуй меня. – Потребовал муж.

Я послушно прильнула к его губам. Вадим ответил с жаром, не давая от себя отстраниться. Он начал стаскивать с меня брюки, от него исходило явное желание мной обладать. Муж снял с меня кофточку и все белье, а я села на стол. Он до конца снял мои брюки и носки, а затем вдруг швырнул их в мусорное ведро вместе с остальной одеждой.

– Сходи в душ, не желаю больше терпеть его запах на тебе. Все твои вещи я отвез в приют для бомжей. Я положил на твою карточку сто тысяч. Заходи в свой любимый магазин и заказывай все, что тебе нужно.

– Как все? И обувь? И шубу? И плащи? – я была в самом настоящем шоке.

– Верхняя одежда осталась, на ней запахи не такие яркие.

– Но у меня сегодня мастер—класс, в чем я пойду? – слезы подступили к глазам сами собой.

– Я купил тебе платье и брюки с блузкой. Муж указал на большой пакет на стуле. – Белье там тоже есть. Иди быстрее, а то на обед опоздаем.

Моих вещей в шкафу не оказалось, обидно стало чуть ли не до слез, но сто тысяч на карточке грели душу. Я быстро приняла душ, надела белые брюки с розовой кофточкой, что купил муж, и мы пошли в столовую на обед.

– Что по маньяку? Кто он? Почему убивает? – спросила я за едой.

– Он из наших. Отступник, отшельник. Связался с темными силами, а через убийства накапливает энергию для тех, кому служит, или и для себя лично, не знаю.

– Почему он был изгнан?

– Не захотел жить по правилам стаи.

– А какие у вас правила?

– Строгие, Вик, строгие.

– Сколько вас в стае?

– Три семьи, 15 единиц. Нас трое, дядя Коля, его сын Сережа. Лена, ее родители, брат и его жена. Еще трое прибились из вымирающего рода белых волков.

– А еще двое?

– Мой сын и внук, – обворожительно улыбнулся Вадим.

А я аж омлетом подавилась.

– у тебя есть взрослый сын?

– Да, есть. Мне немного больше чем 47, – Вадим снова улыбнулся, – они живут на Украине. Ты его видела. Его и его семью. Приезжали к нам два года назад отдохнуть.

– Это Ефим? Которого ты представил как своего армейского сослуживца?

– Точно! – улыбнулся Вадим.

Ему понравилось, что я догадалась. На самом деле они внешне очень похожи, и выглядят примерно на один возраст. И Вадим был очень рад его видеть. Все никак наговориться не могли, а Данилу Вадим прямо с рук не спускал. Мне они тоже понравились. Приятные, легкие в общение люди, а с женой Ефима – Вероникой, неутомимой хохотушкой и болтушкой, я и вовсе подружилась. И держу постоянную связь в интернете. Она тоже педагог прикладного творчества.

– А давай на Новый год их пригласим? – предложила я.

– Давай. – Вадим, похоже, был искренне рад моему предложению.

– А Вероника знает кто вы на самом деле?

– Знает, она и сама непроста, как кажется. – Усмехнулся муж.

– Только не говори, что она вампир!

– Нет, что ты, – Вадим весело рассмеялся. – Она навья ведьма. Почти такая же, как ты, но больше знает и умеет, и тебя многому научить теперь сможет.

– Вы язычники?

– Не христиане точно, но и не язычники. Знаешь, что на самом деле значит слово язычник?

– Нет.

– Говорящий на чужом языке, то есть тот, чью речь я не понимаю. Если ты не говоришь на немецком, ты язычница для немца, а он, в свою очередь, язычник для тебя, если не понимает по—русски. Мы скорее ПРАВОславные, Правь славящие, а Правь это вышний мир, где обитают высшие светлые существа, что во все времена называли богами. Христиане про это тоже знают, поэтому оставили при себе это слово. Но в одном они правы, бог один на всех, ему нет начала – не будет и конца. А все другие – это его дети, посланники, защитники волхвы. Никто из них на самом деле богами себя не называл.

– Кто вам отдает приказы? Кому вы подчиняетесь?

– Явно никто. Это приходит на уровне интуиции и четкого осознания, что хорошо в данной ситуации, а что плохо. Где требуется наше вмешательство, а где нет. Мы поддерживаем порядок во всех областях понемногу, там, где чувствуем свою необходимость. Очень часто задания приходят через сны.

– Ты знал, что с Ирой случиться?

– Нет, клянусь! Был хороший день для зачатия! Все совпадало. Она должна была родиться оборотнем, но родилась простым человеком.

– Но ведь совершенно здоровым! А что случилось потом? Она ведь сгорела буквально за сутки! Мне до сих пор в кошмарах сниться ее дикий ор!

– Я не знаю, Вика.

– И когда ты поймешь, что мои чувства не обмануть?! – усмехнулась я. – Говори правду! Не лги!

– Хорошо, скажу. На мне было проклятье насмерть. Было такое искусное, что и наши жрецы не разглядели. Ну а Ира взяла все на себя и не выдержала, оно ее убило. Но своей смертью она спасла мне жизнь, получается.

Вадим вытер ладонью слезы, катившиеся из глаз.

– Кто тебя проклял? Его нашли?

– Нет. Возможно, он и маньяк одно лицо. Вик, очень тебе прошу, не покидай территорию санатория, пока мы не поймаем Влада! Я даже здесь не могу тебе гарантировать полную безопасность, а уж за приделами…

– Да что такого в этом вашем Владе?! Супергерой прямо, неуловимый!

– В каком—то смысле да. У него есть уникальный дар.

– Какой?

– Он может отвести глаза любому. Пройдет рядом, а ты не увидишь. Даже я не увижу. А еще умеет считывать ауры и прикрываться ими. Например, считает ауры Лидочки. Муж кивнул на худенькую бледную блондинку в форме официантки. Прикинется ею, и мы с тобой будем думать, что это она перед нами, хотя на самом деле это здоровый мужик под два метра.

– И тобой может прикинуться?

– И мной, – кивнул муж, – Уже прикинулся. Ты же поверила, что это я маньяк.

– И никак нельзя защититься?

– Если хочешь проверить, тот ли перед тобой человек, спроси его о том, что знаете только вы двое.

– Например… – Я придвинулась к мужу и шепнула ему на ухо вопрос, ответ на который знал лишь он.

– Какая же ты у меня умничка! Горжусь тобой! – похвалил Вадим.

Если бы у меня был хвостик как у волчиц, я бы обязательно им повиляла, довольная тем, что меня похвалили.

Глава 8

В санатории отдыхало по 3 группы детей с разными заболеваниями. В каждой из них я проводила мастер—классы по часу, но как правило получалось больше. К самым маленьким пошла в первую очередь: к детям от трех до семи лет. С ними мы будем делать картину из пластилина. Зашла в зал, разложила все по столам и стала ждать посетителей. Первыми в зал вошли черноволосый мужчина, примерно лет тридцати пяти и с брутальной щетиной, которую обычно отращивают, чтобы скрыть второй подбородок. С ним была девочка лет шести, и то, что это его дочь – не было никаких сомнений. Тот же цвет волос, те же карие глаза и тот же нос. Папы с детьми сейчас практически в каждом заезде встречаются. Тревожная тенденция, однако.

Следом повалили замученные и уставшие мамаши, все в своих безрадостных мыслях, которые читались прямо на лицах: «как там мои старшенькие со свекровью?», «Лишь бы мой козел не загулял!», «Ой, хоть бы лечение—то хоть немного помогло.»

Впрочем, были и те, кто думал: «наконец—то отдохну хоть от кастрюль на свежем воздухе!», «Ура, свобода!», «И хоть поем как нормальные люди!»

Кое—кто откровенно и заинтересованно пялился на папашу—одиночку. А что, может и повезет?! Может, и пару себе средь них найдет. Прецеденты уже были.

Меня же привлекла аура мужчины: очень мощная, яркая и спокойная, горела приятным синим цветом. Обычно такая у очень творческих людей, которые нашли свое любимое дело и живут в гармонии с собой. Мне почему—то сразу подумалось, что он художник.

Рассказав родителям про пользу для детей от лепки, я раздала всем пластилин и крышки от банок со сметаной, что собирают для меня на кухне. Эту крышку нужно было покрыть пластилином, а сверху вылепить рыбку и водоросли. Дети увлеченно принялись за работу. Мамы стали тихонечко переговариваться, а я ходила между рядами, наблюдая за тем, как идут дела у малышей.

Проходя мимо мужчины, я случайно задела его плечом, и мой мозг пронзило видение:

Мужчина, обросший и грязный, сидит то ли в яме, то ли в погребе. Скудный свет падает откуда—то сверху. Голова мужчины прислонена к стенке, глаза закрыты. Его трясет как в лихорадке.

И тут он получает хлесткий удар кнутом по плечу, отчего вздрагивает всем телом, невольно сжимаясь в комок.

– Вставай, поганая псина! Вставай, сучий потрох.

Слышится злобный хриплый окрик, и мужчину настигает еще один удар кнута.

– У меня красиво получается? – спрашивает у меня его дочь, уже приступившая к лепке рыбки.

– Очень! Как закончишь, укрась рыбку бисером. Просто клади его куда хочешь и придавливай пальчиком.

– Хорошо. – Кивает девочка. – Это как чешуйки будет, да?

– Да, точно!

– Тогда я возьму золотой, красный и фиолетовый.

– Хорошо. Думаю, получится здорово.

– А воду можно украсить так, как будто пузырьки?

– Конечно!

– А травку? – детские глазки взирали на меня с неподдельным восхищением. Интересно, чем я заслужила? Или может просто кажусь ей красивой?

– Водоросли – название морской травки. Конечно можно.

Я не удержалась, погладила девочку по мягким черным волосам. Кольца у мужчины на правой руке не было. Значит он либо разведен, либо вдовец. Девочке, должно быть, не хватает женского внимания.

Поймав на себе благодарный взгляд мужчины, невольно улыбнулась.

Интересно, что с девочкой? Видимых физических отклонений нет, речь чистая, взгляд умненький. Надо будет выяснить.

К дому я шла в шестом часу, был конец ноября, уже были сумерки. Идти одной было жутковато, как вдруг вдали на скамеечке я увидела ту женщину, что сбила вчера. Она спокойно сидела и вертела в руках шишку, смотря вдаль. Когда я подошла, она повернулась ко мне и со спокойной улыбкой сказала:

– Не доверяй никому из лютичей.

И исчезла. А я, задумавшись, столкнулась с тем самым мужчиной с занятий. И опять при прикосновенье у меня было видение.

Мужчина был распят на цепях, его стегали кнутом. Он изо всех сил сжимал зубы, чтобы не закричать.

– Что с вами? – встревожено спросил мужчина, слегка меня встряхнув. – Вам нехорошо?

– Нет. Все в порядке, я просто задумалась. Простите.

Я поспешила отстраниться от мужчины, боясь реакции мужа на чужой запах.

– А где ваша дочь?

– Вон, шишки собирает. – Мужчина указал влево. Девочка действительно собирала шишки в пакет. – Приедем домой, покрасим акриловой краской, а потом украсим ими новогоднюю елку.

– Здорово. Мы тоже так делаем, а еще гирлянды для стен. Шишки у основания нужно шилом проколоть и нанизать на веревку.

– Так и сделаем, – улыбнулся мужчина, смотря на дочь. – Вы Мире очень понравились, это ее первый полноценный диалог за полгода. Она замкнулась, когда умерла ее мать и моя жена. Это было полгода назад от рака. Мы боролись полтора года, последние четыре месяца были особенно тяжелые, хоть Люда и старалась держаться до последнего. Для ребенка общая тяжесть ситуации, конечно же, не осталась не замеченной. Когда мать умерла, для нее это стало шоком. Хотя в последние дни, уже понимая, что уйдет, она и пыталась ее подготовить, говоря, что скоро станет ее ангелом, будет всегда стоять за правым плечом, все видеть и что никогда ее не покинет. Но Мире семь, она уже все понимает. Поэтому восприняла уход матери как личное предательство и замкнулась.

Мужчина достал из кармана плаща платочек и промокнул выступившие слезы. Его сердце было заполнено тоской по жене, а также беспокойством и болью за дочь.

Я думала о своем. Меня не оставляло ощущение, что я его видела где—то ранее. Но вот где?

– Вы сильный! Вы обязательно совсем справитесь! И с Мирой все тоже будет хорошо. Ей просто нужно время. Только мой вам совет, не приводите новую женщину в дом, пока не будет полтора—два года со смерти жены. Девочка воспримет это в штыки, а вот после полутора лет – это даже нужно будет.

– И в мыслях не было! – поморщился мужчина. – Я специально переехал к родителям после смерти жены, так что Мирославе хватает женского тепла от бабушки и тетки. Меня, кстати, Дмитрий зовут, – мужчина протянул мне руку.

– Меня Вика. – Я пожала теплую ладонь. – Простите, мне нужно идти.

– Да, конечно! Мы тоже пойдем, а то прохладно уже. Мира! Пойдем домой, а то замерзнешь.

Идя домой, я все думала, где же я могла слышать это редкое имя Мирослава ранее и видеть Дмитрия. Ведь видела где—то, могу поклясться! Но вот где – никак не вспомню. Вспомнились слова дочери: не говори папе про сон, иначе он заставит тебя все забыть.

Но почему? Зачем? И делал ли он это ранее? Быть может, непросто так за семь лет я не вспомнила о себе ничего. Когда я была беременна, на УЗИ гинеколог мне сказала, что судя по состоянию матки, это моя вторая беременность. Тогда это как– то у меня мимо ушей проскочило, но ведь это значит, что совершенно точно у меня где—то есть ребенок, и, возможно, муж.

А эти слова девушки – Не доверяй лютичам!

Мертвые никогда ничего не говорят просто так. Если уж что—то сказали, то обязательно нужно прислушаться, лгать они неспособны.

Странно, но кажется, что девушка совсем на меня и не в обиде за свою смерть. Словно ее ничего в этой жизни и не держало. Хотя, может это и так, я ведь о ней нечего не знаю.

Подходя ближе к дому, я услышала вдали где—то возле речки какой—то шум и, кажется, плачь. Пошла на звуки, увидела машины и людей. Сотрудники МЧС поднимали лебедкой завернутое в брезент тело погибшего мальчика. Родители рыдали, потеряв надежду на благополучный исход.

Ко мне шел хмурый Андрей.

– Ты молодец. В очередной раз. – Улыбнулся родственник.

– Это Ира подсказала.

– Знаешь, я почти уверен, что ее душа вернется к вам в теле малыша, которого ты понесешь этим летом. – Улыбнулся Андрей.

– Буду молиться об этом.

– Слушай, угости чаем умирающего с голоду родственника. С семи часов во рту не крошки.

– Могу пожарить картошки или сделать омлет с сыром и колбасой.

– Омлет быстрее. – Желудок Андрея жалобно заурчал.

– Идем. – Кивнула я.

Мы поспешили покинуть неприятное место.