Текст книги "Лицо врага: Дверь (СИ)"

Автор книги: Елена Ингверь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

В кабинете Илги не оказалось. Оно и к лучшему – не пришлось ничего выпрашивать, а то, может, вообще бы и не дала. А так он, конечно, из всех заначек нашёл только алкогольную, конфисковал чего покрепче и быстро сбежал, пока хозяйка не вернулась.

Однако план провалился. Илга обнаружилась сидящей в позе лотоса на его собственном столе, окружённая опиумным дымом, и просматривала парящие перед ней бумаги. Увидев его, она молча, но требовательно протянула руку. Айнаре безропотно отдал ей конфискованное.

– Король из тебя – дерьмище.

Спорить не хотелось. Чего хотелось, правда, он понятия не имел. Наверное, истерично ржать и биться головой об стены, а ещё отобрать у неё трубку и забыться.

– Какой есть.

– Мирите? – Она усмехнулась. – Да ладно. Мне кажется, ей от этого только легче стало.

– В твоём отчёте были лишь слова о том, что террористка Белозёрная выжила. И ни слова о том, что её спасла Мирите.

– Зато тут, – она расплывчато обвела рукой то ли стол, то ли весь кабинет и Айнаре заодно, – все нужные слова были. Даже больше, чем их было нужно. Прекрати. В этом нет ничего такого.

– Ты её почти не знаешь.

– Зато ты – не знаешь совсем.

Айнаре открыл было рот, но захлебнулся пониманием. Он не смог придумать ответ, который сам был бы готов назвать правильным.

– Поделись, а? – почти жалобно сказал он вместо этого, смотря на её трубку.

– Зачем?

Равнодушие в её голосе, казалось, можно было потрогать и взять в руки.

– Понимаешь… она спасла террористку. Такую же, как она сама, понимаешь? Это значит, что в ней ещё осталось что-то от… Мирите ти Марианни.

========== Попытка ареста Неяндра ==========

Слава осторожно постучал в высокую массивную дверь, чувствуя себя последним идиотом и самым несчастным человеком в Богоси. Два его напарника чувствовали себя не меньшими идиотами, но всё же не такими несчастными – они были младше и по званию, и по возрасту, а потому могли просто стоять за его спиной и только делать всё, что он скажет. Молчать, ни за что не отвечать и умереть хоть немного, но позже.

Дверь открыла старая-престарая служанка, маленькая, сгорбленная и разваливающаяся на ходу. Никакой тебе охраны, никаких тебе дворецких, как будто и не замок одного из великих родов.

– Вам чего? – спросила бабка, не утруждая себя даже приличиями, не говоря уже о попытках походить на вышколенную прислугу аристократов.

– Старший лейтенант царской службы безопасности Олеслав Горев, – представился он. – Проживающий по этому адресу Хорогов Неяндр Веяславович обвиняется в государственной измене и подготовке покушения на Его Царское Величество.

Сказал. Выдохнул, успокоил дрожащие руки и колени. Сообразил, что не достал удостоверение. Потом сообразил, что мог всего этого и не говорить – тайная служба не обязана, обязана только стража. Потом сообразил, что ляпнул, наверное, что-то не то. Потом сообразил, как по-идиотски это всё только что прозвучало.

О да, конечно, так и надо говорить, когда стоишь у входа в огромный замок, пришёл за правителем волости, который когда-то ещё и был генералом твоей родимой царской службы безопасности.

Кроме него, к счастью, это заметила одна только бабка. Усмехнулась, покачала головой.

– Арестовывать? Ну, пошли, арестуете.

Они пошли за бабкой. Вернее, потащились – она шла так медленно, что хотелось ругаться, бегать кругами и даже пнуть её под зад. Что с ними Хорогов сделает за невежливость с его прислугой? Ну, кроме того, что он с ними сделает просто так. Да и… мало ли какие бабки в Рогатом замке? Слава магом не был. И понимал, что защищаться мечом от магических тварей – не всегда хорошая идея. Он представил на миг, что эта бабка на самом деле давно мертва, что она – неудачный эксперимент сумасшедшего некроманта, оставленный в качестве прислуги, потому что выкидывать жалко, и почувствовал, как у него зашевелились волосы. Проверить эти жуткие предположения не представлялось возможным и уж тем более не хотелось.

Тащились они, как выяснилось, в башню, причём в ту самую, рогатую – главную башню замка, которая наверху расходилась и превращалась в две, издалека выглядящие изогнутыми. Дойдя до этого места, Олеслав с удивлением выяснил, что посередине, между «рогами», была ритуальная площадка с самым настоящим алтарём. Хороговы – род древний и издревле склонный к некромантии, смерти, тёмной магии, и замок у них такой же. И снова вдруг представилось, как древние некроманты, а может, и вполне современный Неяндр Хорогов, проводят на этой площадке между башнями кровавый ритуал с десятками жертв, и в этом ритуале силы столько, что в тёмное полуночное небо бьёт столб света, а со всех окрестных кладбищ поднимаются мертвецы, со всех окрестных лесов собирается нечисть, и вся эта армия, не знающая ни боли, ни страха, ни усталости, идёт на Золотицу, и город навеки перестаёт существовать. Но, нет, это, конечно же, просто бред и больная фантазия, если бы Хорогов хотел, он бы давно уже что-то такое сделал. Только вот… не захочет ли он сейчас?

Бабка повела их в левый «рог», завела на самый верх. Там оказались неожиданно просторные помещения – что-то вроде лаборатории из трёх комнат, и маленький кабинет, в котором и встретил их Хорогов.

Он выглядел странно – совсем обычным человеком, усталым, спокойным, вполне адекватным. Олеслав не знал, что он ожидал увидеть, но точно не это. Точно не… человека, наверное.

– Доброе утро, – спокойно, почти безразлично поздоровался он, смотря не на них, а куда-то сквозь.

– Д-доброе… – Голос против воли задрожал. – Царская служба безопасности, старший лейтенант Горев. – Представиться получилось увереннее. – Вы… арестованы?

Голос сорвался.

– Хм. – Хорогов наконец-то посмотрел на своих гостей. – Маги?

Слава побелел.

Их сейчас принесут в жертву, да? Или нет, маги ему нужны как материал для опытов, а обычные люди – как корм для его мертвецов, да? Для нечисти? Их сожрёт ещё какой-нибудь эксперимент, например, огромный оборотень?…

– Н-нет… Никто из нас.

– Ясно. Давно в тайной службе?

– Два года.

Арестовывать генерала Хорогова послали тех, кто точно не служил под его началом, не воевал в гражданскую войну, никогда его не видел и не знает, каким он был человеком и каким он был генералом. Кто точно не будет испытывать к нему уважение, только страх. Возможно, презрение. Да и послали их не арестовывать. Посмотреть, что Хорогов с ними сделает, их послали. И всем показать. Против него не хватало доказательств. Тайная служба не ищет причин для ареста, если не хочет их искать. Но это не тот случай, когда они не нужны. В этом случае всем тем, кто смотрел на него как на героя, кто его на самом деле уважал, кто готов был за ним идти, кто, возможно, не до конца верил в его безумие, нужно было показать, что тут уже смотреть больше не на что. Тайный советник не хотел лишний раз смущать преданные ему умы.

Ну а им, как и Хорогову, естественно, никакого выбора. Либо он арестован, либо они мертвы, либо они возвращаются ни с чем и предатели. Но разве он будет делать этот выбор? Зачем ему?

– А до этого – стража?

– Да, стража.

Зачем он задаёт эти вопросы?

Хочет завести разговор, узнать что-то важное, и решил начать с чего-то невинного? Старший лейтенант Олеслав Горев – всего лишь старший лейтенант Олеслав Горев – не знал даже, в чём Неяндра Хорогова обвиняют. Он знал лишь что-то расплывчатое про измену и участие в недавнем покушении на царя, да и всё на этом.

– Сочувствую, – сказал Хорогов.

Что?

– Простите…

– Сочувствую, – повторил он. – На будущее: будьте увереннее. Даже если вам однажды придётся арестовывать царя, вы не должны спрашивать у него разрешения.

Ну да, конечно. Вряд ли сам генерал Хорогов спрашивал разрешения у царя Веденея. Было бы глупо это делать, когда за тобой армия, в зале – отряд, с тобой маги, и маги неслабые, а ты должен просто покрасоваться перед народом, когда всё уже решено.

Так, нет… Что он только что сказал?!

– Вы полагаете, мне когда-либо придётся арестовывать царя?

– Будьте увереннее.

Слава решил, что не станет даже задумываться о том, что он имел в виду.

– Хорошо, – сказал он. – Вы арестованы.

Всё равно прозвучало блёкло и глупо. Глупо из-за сложившейся ситуации.

– Так лучше, – скупо похвалил Хорогов.

Больше он ничего не сказал.

Несчастный парень понял, что ничего не понял, что совсем не может вот так просто достать наручники. Он совсем перестал понимать, что ему делать. Ведь не может же Хорогов, ужасающий некромант, бывший генерал, долгое время почти управлявший тайной службой (а ведь даже ходили слухи, что он и есть тайный советник), вот так просто согласиться и отправиться в тюрьму?

– Так… – неуверенно начал Слава, мечтая провалиться сквозь землю. – Вы арестованы?

Хорогов рассмеялся, кажется, даже искренне. Его взгляд потеплел, пусть и совсем чуть-чуть.

– Ладно, – сказал он. – Давайте за чаем обсудим вашу дальнейшую судьбу. Я так понимаю, вас сюда послали по личной инициативе госпожи Хейгорёвой, которую она если с кем-то и обсуждала, то только с внутренним контролем, но никак не с советни… – он осёкся, – ком. Или не знаете?

– Никак нет. – Если он что-то и понял, так это то, что в замке у Неяндра Хорогова лучше слушаться Неяндра Хорогова. – Это был приказ Его Царского Величества.

– Ещё лучше. – Понять, что значил этот недовольный тон, не представлялось возможным.

Всё та же бабка, только почему-то уже в другом платье, принесла поднос с чайником и чашками. Под дверью, что ли, подслушивала?

А может, и правда мёртвая, управляется издалека.

========== Хельгия, Неяндр и Надея – встреча Хели с Надеей ==========

Рогатый замок тёмен, мрачен и будто мёртв – всё, как и описывала Хеля. В те редкие и почти неуловимые моменты, когда у неё было желание что-то там описывать. Снаружи Хельгия его разглядеть не успела – они перенеслись к самому порогу. Она рассмотрела только стены – тёмные, веками не чищенные, внизу покрытые мхом, но не обвитые никакой растительностью – ни плюща, ни винограда. Наверное, издалека замок смотрелся на своём холме нависающей тёмной громадой и выглядел пугающе. Наверное. Точно. Хоть она и не видела.

Внутри веяло сыростью и почти не было освещения. Наверное, ходить здесь одной было бы страшно.

Но сейчас она шла здесь с хозяином – Неяндром Веяславовичем Хороговым. Кровавым генералом, сумасшедшим некромантом и, наверное, бывшим главой тайной службы. Наверное. Почти точно?

Было даже немного сложно поверить, что этот человек и есть Неяндр Веяславович Хорогов. Он смотрел устало, молчал и подстраивался под скорость её шагов, хотя точно хотел бы идти быстрее. Хеля не сразу это поняла, но ощущать эту заботу было так странно.

Заботу. От Неяндра Веяславовича Хорогова. Кровавого генерала, сумасшедшего некроманта и, наверное, бывшего тайного советника. Наверное. А может быть, и точно.

Хеля решила почаще напоминать себе, кто он такой. А то ей казалось, что посмотрит она в глаза ему ещё пару раз – и забудет. Он совсем не походил на того, кого она могла себе представить.

Они пришли на самый верх, в одну из башен-рогов. Там у Неяндра Веяславовича Хорогова был, как оказалось, кабинет. Что-то вроде него. И лаборатория – Хеля мельком глянула в приоткрытую дверь. Она не очень поняла, что это, но подумала, что лаборатория. Как ещё в данном случае можно было назвать помесь ритуального зала, настоящей лаборатории алхимика и маленькой библиотеки? Впрочем, подобие ритуального зала там было маленькое – наверное, ничто по сравнению с ритуальной площадкой с алтарём, которую Хеля увидела между башнями-рогами, пока они шли.

В кабинете в кресле для посетителей сидела женщина. Светлые волосы, светлые глаза, худая, хрупкая фигура. Она, казалось, ничего не делала, но, когда они вошли, повернулась и посмотрела на них. Взгляд у неё был почти безразличный.

– Здравствуйте, – сказала вежливая Хеля.

И только потом поняла, что эта женщина чем-то похожа на Хелю Белозёрную. И очень похожа на то, как Хеля Белозёрная описывала свою мать. И только потом – ещё чуть позже – поняла, что кожа у неё слишком белая. И глаза – всё же – слишком безразличные.

Но… Хеля видела поднятые трупы. Даже очень свежие поднятые трупы. Даже очень хорошо при ведённые в порядок поднятые трупы.

Что-то было не так.

Женщина посмотрела на Хелю, будто бы отреагировав на звук. Промолчала.

– Это Надея, – сказал Хорогов. – Моя жена. Ты не знаешь?

– Знаю, – сказала Хельгия. – Хеля её описывала.

– Ты её узнала?

– Да.

– Но ты поздоровалась? – удивился он.

Хеля замерла.

Женщина перед ней точно не была мёртвой. Хеля видела взгляды поднятых покойников. Их глаза.

И сейчас она видела что-то другое. Не живую женщину, но – что-то другое. Не мёртвую.

– Мне показалось, что так правильно, – наконец сказала она.

И поняла, что ей странно видеть, как Хорогов разговаривает с ней сейчас так, как будто его жены здесь нет.

И поняла вдруг, что Хорогов прочитал её мысли. Её понимание.

Хеля показывала её правильную ментальную защиту. Но за это время, пока она была никем и ничем, она совершенно о ней забыла. Надо бы поднять, да…

Хорогов нахмурился.

– Простите, – зачем-то сказала она. – Я подниму ментальную защиту, если дадите немного времени. Я совершенно о ней забыла.

– Я понял. Потом поднимете.

Хеля кивнула.

– Спасибо.

– Родная, – сказал он нежно, повернувшись к Надее Белозёрной, – можешь пожалуйста сходить распорядиться, чтобы нам с гостьей подали чай?

Кажется, он сказал это только потому, что прочитал мысли Хели. Раньше бы он… сделал что-то другое.

Кажется, ему стало стыдно.

Но это не её, Хельгии Болотной, дело. Ей вообще не стоит об этом думать. Особенно – без ментальной защиты.

Женщина – Особенно – без ментальной защиты.

Женщина – Надея Белозёрная – встала и ушла. Хотя, он же женился. Когда она умерла. Может, правильно называть её Надея Хорогова?

Впрочем, всё это сейчас неважно, на самом деле.

Она слишком расслабилась. Надо ещё раз напомнить себе, что перед ней Неяндр Веяславович Хорогов, Неяндр Кровавый, сумасшедший некромант и, возможно, бывший глава тайной службы.

И сейчас он будет её допрашивать.

Впрочем, пока что она, повинуясь жесту Хорогова, лишь села на освобождённый её супругой стул.

Хорогов сел напротив.

– Ну, – устало начал он, – расскажете мне, как моя дочь до такого дошла? Почему она меняется с вами телами и где она сейчас может быть?

Дочь.

Дочь. И жена.

Так, нет, не надо об этом думать. Не сейчас, не когда нет ментальной защиты.

Неожиданно – и странно – вошла старая-престарая служанка с подносом. На подносе был чайник и две чашки.

И, кажется, для Неяндра Хорогова, кровавого генерала, сумашедшего некроманта и, возможно, бывшего главы тайной службы, это было ещё более неожиданно. И ещё более странно.

========== Неяндр с помощью Аксандра ищет Хелю ==========

Аксандр Хвостьев был странным человеком. Он совершенно искренне обожал Мирею Марскую. Он готов был следовать за ней всегда. Но когда Неяндру понадобился кто-то из тайной службы, то он совершенно спокойно написал Аксандру Хвостьеву.

И Аксандр Хвостьев совершенно спокойно явился в замок врага государства. Без отряда за спиной. И Мирея Марская явно об этом не знала.

Неяндр Хорогов многого не требовал – всего лишь информацию о некоторой Хельгии Болотной. И сведенья о местонахождении.

Аксандр Хвостьев был, казалось, даже разочарован краткостью и незначительностью просьбы.

Но выполнил.

И, придя с бумагами, сказал:

– Я её даже видел. С неё спала невидимость, когда они с компанией эльфийского княжича из института вытаскивали.

Неяндр Хорогов не стал спрашивать, как эту девушку туда занесло.

========== Хельгия и Неяндр – о Вере ==========

– Вера – оборотень?

Хеля с неожиданным для себя ужасом смотрела на листы досье на столе. Она совсем не была удивлена тому, что у Неяндра Хорогова есть досье на Веру Воронову. Конечно же оно у него есть. Она была в шоке от того, насколько оно… полное. И от того, что оно содержит.

– Ты не знала?

Она не знала.

Неяндр Веяславович смотрел устало и печально. Как всегда. Он всегда был усталый. Не было момента, когда усталости в нём не ощущалось – даже если он не показывал. Эта усталость была не физическая, конечно, нет. Он устал просто… от всего. От жизни. От такой жизни. От бесконечных попыток полностью воскресить жену. От того, что он это делает. От того, что ему приходится тратить своё время и силы на что-то помимо этого. От того, что его дочь устроила непонятно что, например, связалась непонятно с кем и оказалась непонятно где.

Хеле даже было стыдно немного, что она этой дочери помогала.

Хотя, по большей части, эмоции её по отношению к Хеле Белозёрной были другими: она завидовала. Немного. Но завидовала. Хеля, оказывается, была с самим Мартороговым. Спасала там самого Беловейского и самого Тиоссанири-эля. У самой-то Хельги и царя убить – и то не получилось. А они там с Верой…

С оборотнем Верой.

Ладно, то, что Вера скрывала – это разумно. И даже то, что она не открылась отряднице Хельгии Болотной – ну, обидно, конечно, что не доверяет, но всё же – разумно.

Однако.

– А Хеля… Хелена знает?

– Откуда я знаю.

Услышать такой ответ от Неяндра Хорогова. На вопрос про оборотня. Хуже того – на вопрос про оборотня и его дочь.

Наверное, она наконец полностью сошла с ума.

Выразить своё удивление она не успела – Неяндр Веяславович, немного подумав, продолжил:

– Наверное, знает. Раз уж притащила её в наш замок.

Неправильность фразы остро резанула по ушам, но Хеля – неожиданно и странно – даже не сразу поняла, что в услышанном настолько не так.

Спустя мгновение сообразила.

Кажется, ей стоило чаще напоминать себе, что перед ней тот самый Кровавый Хорогов, который сумасшедший некромант, который, возможно, командовал тайной службой и который вырезал всех оборотней царства – то есть, конечно, который подписывал приказы, но… но это ведь был он.

Нервно усмехнулась.

– Разве оборотней надо не подальше от вас держать? Или они так друг друга ненавидят на самом деле?

Сказала – и только потом сообразила, как грубо и плохо было говорить ему о его убийствах. О тех, кого он убил. Всех. Но… может, и не слишком грубо. Может, в самый раз, так ему и надо.

Только вот так странно – думать в этот момент о стыде, а не о страхе.

– Разумеется, подальше, – без тени обиды, недовольства или осуждения согласился Неяндр Веяславович. – Но им на тот момент было по тринадцать лет. Тот возраст, когда самыми лучшими кажутся самые дурацкие идеи. Да… Разумеется, маленькая отчаянная дурочка захотела отомстить за смерть родителей, да и вообще всех божеских оборотней. Разумеется, лучшая подружка, вся в шоке и ужасе от моего предательства, сумасшествия и извращенчества, не могла не захотеть ей помочь.

– Они пытались вас убить? – поразилась Хеля.

– Хеля не пыталась. И, скорее всего, понимала, что и Вера меня не убьёт. Попытается – и перестанет. Да, Вера пару раз пыталась. Это было очень мило.

А она подумала, он скажет «очень смешно».

– И вы её до сих пор не убили, – сказала она полувопросительно, сама не зная, зачем. Очевидно же – не убил.

– Они искренне дружат. – Он пожал плечами. Устало. – Она её любит. Хеля. Веру. И Вера её – тоже. Я хорошо понимаю. Это невероятная удача. Со мной в родственниках Хеле друзья не то чтобы светят. Вообще не светят, и это правда удача.

Хеля даже пожалела на миг, что не пыталась как-либо сблизиться с Хелей Белозёрной. Казалось бы – они вместе не раз совершали преступления, и это должно было их подружить. Хоть как-то сблизить. А вот – нет.

Но только вот это странно. Хеля и Вера. Вера – оборотень, Хеля – дочь Кровавого Хорогова. Падчерица, то есть, это только он один считает её дочерью. Но это неважно. Это всё неважно. И Вера пыталась его убить.

– И они правда искренне дружат?

– Удивляет, да? – он горько усмехнулся. – Да, правда.

– И тогда тоже искренне дружили?

Он ненадолго задумался.

Ещё полгода назад… ещё даже неделю назад Хеля никогда бы не подумала, что сможет без страха и почти без стеснения задавать такие вопросы Неяндру Хорогову. Задавать личные вопросы Неяндру Хорогову. Одно имя – как заклинание – ужас. Но – вот она, сидит, задаёт. А он – отвечает. Не убивает и даже не сердится. Даже не сердится.

– Да, – как-то решительно сказал он наконец. – Да, и тогда.

Хеля не может вспомнить даже себя в тринадцать лет. Так, чтобы достоверно – не может. Хелю и Веру – тем более, она тогда с ними совсем, совсем не общалась. Поэтому она вздыхает и просто думает о том, что люди – очень странные существа. Даже если они оборотни.

И почти успокоенно наливает себе чай. Неяндр Веяславович сказал, что это любимая чашка Хели. Чашек в замке было всего три штуки, и новые никто и не думал покупать. Так странно – замок одного из великих родов. А нет даже чашек.

Но у Хели Белозёрной всё же было в этом замке что-то любимое. Это вселяло надежду.

========== Неяндр и Хеля говорят о воскрешении Надеи ==========

Они пили чай – Хеля, Неяндр Веяславович и Надея Теяновна.

Хеля уже знала – Надея Теяновна может пить чай. Уже год как, раньше не могла. Надея Теяновна – уже год как не мертвец, чья плоть движется магией и питается магией. Надея Теяновна почти полностью здоровая женщина… только с душой проблемы.

Куда девается душа после смерти, не могла сказать ни одна книга в замке Неяндра Веяславовича.

Хеля проверяла.

Сама она оправдывала это тем, что больше в этом замке делать нечего. Разве что, вот, на рынок со служанками сходила, посуды прикупила, полотенец и постельного белья. А книжки в замке – все сплошь некромантские, за исключением старых учебников Хелены. Вот она и читала про некромантию. Пару раз даже сунула нос в лабораторные журналы Хорогова. Ничего не поняла ни в первый, ни во второй раз. Во второй раз он её и заметил.

Заметил – и ничего. Заварил чай. Сам, под внимательным взглядом Надеи Теяновны. Усадил их за стол.

Хеля всё ждала грозы – а её не случилось.

– Ты что-нибудь поняла в моих записях? – спросил Неяндр Веяславович спокойно, без злобы, без всего, что он мог бы сказать и сделать.

– Нет, – честно ответила Хеля.

– Хочешь знать?

– Мне… интересно.

Собственный интерес казался чем-то неправильным, постыдным. Ей казалось, что она лезет не в своё дело, вмешивается в чужую личную жизнь.

Но в глазах Неяндра Веяславовича промелькнула какая-то тихая, робкая надежда.

– Моя рабочая гипотеза состоит в том, что после смерти душа сливается с остальным миром. Со всем, что в нём есть. Рассыпается на мельчайшие части, растворяется во всём сущем.

Он замолк, как будто сам слабо верил в то, что делает.

Но ведь вот Надея Теяновна – она помнит, как вести себя за столом, этому её никто не учил заново.

– А как… обратно?

Неяндр Веяславович криво усмехнулся.

– Как железную стружку магнитом.

Казалось, он так издевается над самим собой.

– В смысле?

– Надея меня любила. – Горько, очень. – Любит. И она идёт ко мне, медленно, по частям, но идёт. Мне надо лишь вобрать в себя то, что пришло, и исторгнуть это в её тело, закрепить там. К сожалению, я не могу долго находиться в этом рассеянном в пространстве состоянии… поэтому собираю очень понемногу. И я не знаю, получается ли у меня. – Он опустил голову, будто чтобы не смотреть на жену.

– У вас получается, – уверенно сказала Хеля. – Что-то от её души точно есть в её теле. Я это вижу. Правда.

Неяндр Веяславович посмотрел на неё совершенно больным взглядом.

– Хеля ненавидит некромантию, – невпопад сказал он.

– Считайте, что у вас появилась полностью противоположная Хеля.

========== Неяндр и Хельгия стоят у Душицы ==========

– И где мы? – спросила Хеля.

И даже уже не отругала себя за резкость тона – Неяндр Веяславович не обращал никакого внимания на любые её взбрыки, нечаянные грубости или слишком неприятные вопросы.

Забывал, что она не Хелена, что ли?

Они стояли в лесу, у отвесного берега неширокой речки. Почти под ногами роились земляные осы, то залезая, то вылезая из своих дырок, из почти полностью покрытой ряской речки высовывалась чёрная коряга, по дереву ползла придавленная, почти полностью развалившаяся мёртвая гусеница. Хеля смотрела на неё спокойно – некромантию она любила, и подобные её проявления встречала спокойно.

– Нам придётся немного подождать, – тихо сказал Неяндр Веяславович, смотря на реку, – я немного не рассчитал время.

Они только что, сразу после завтрака, телепортировались сюда из замка. И Неяндр Веяславович был с мечом и в старой потёртой службистской форме – чёрной, с кучей карманов и генеральскими погонами. Правда, китель ему был чуть великоват – Хеля поняла, что за эти годы он похудел. Наверное, ему было так плохо.

Саму Хелю он тоже переодел – в охотничий костюм, какие носили наиболее раскрепощённые аристократки. Наиболее раскрепощённые – потому что со штанами. Немаги позволяли себе куда меньше свободы, чем маги и волшебницы, а волшебницы таких костюмов не носили. Оставалось только гадать, кому принадлежала эта одежда – Хелена была волшебницей, а вещи Надеи Теяновны он бы никому не отдал. В охотничьем костюме тоже была куча карманов, и в них он распихал ей кучу же всего – сосущие амулеты, взрывные магические гранаты, щитовые амулеты, амулеты пламени, амулеты заморозки, обычные мелкие сулицы, какие-то зелья из аптечки в зачарованных небьющихся баночках… Выдало меч. Хороших, службистский.

Она сразу поняла, конечно, что собираются они в бой. Но, всё-таки, она ожидала оказаться в какой-нибудь тюрьме, у входа в какую-нибудь тюрьму, а не в лесу у речки, где ни души, и только по гусенице можно было понять, что где-то не очень далеко творились какие-то некромантские ритуалы.

Хотя, впрочем, если приглядеться – осы тоже были мёртвые.

Но – больше ничего.

Они постояли молча. Хеля рассматривала ос. Выяснила, что мёртвые из них не все, но живым осам всё равно, мёртвые их соседки или живые.

В первые дни с Неянедром Веяславовичем у неё иногда пробивался соблазн сбежать, да и всё – телепортироваться в Беловейск куда-нибудь, прийти с повинной к соратникам… Но Неяндр Веяславович был совершенно не похож на Кровавого Хорогова, которого она привыкла себе представлять, и так хотел спасти дочь… Да и, чтобы являться с повинной, надо было, чтобы это имело смысл – а смысл, в смысле, начальство, сейчас сидело, наверное, в том же месте, что и Хеля Белозёрная, и начальство тоже требовалось спасти.

И – подумать только – сейчас она безропотно собирается в какой-то бой с Неяндром Веяславовичем Хороговым, и он её даже не спрашивал, согласна ли она идти с ним, или нет. Хотя, конечно, она сама уже согласилась помочь ему вернуть Хелю Белозёрную… Но всё равно – подумать только.

Они так и стояли – Неяндр Веяславович думал о чём-то своём – пока не послышался лёгкий плеск. Ряска заколыхалась и расступилась, и показался корабль, узкий, но длинный – как раз для этой небольшой речки. И на корабле толпой – яблоку было негде упасть – стояли мертвецы. Мёртвые мужчины, женщины и даже дети. И все – вооружённые до зубов.

Впрочем, не все были мёртвые – правили кораблём живые. Живые – в чёрной службистской форме, тоже вооружённые до зубов.

За кораблём шёл второй. Такой же.

Хеля вытянула голову – кораблей было восемь.

– Откуда оружие на всю эту армию? – нервно поинтересовалась она.

– В Тысячерогой волости запрещено хоронить людей без оружия.

– Для… этого?

– Да.

Службисты на кораблях отдавали честь Неяндру Веяславовичу, а он – им. Хеля чувствовала себя неловко от того, что она не вправе сделать то же самое.

И тут вдруг она поняла.

Это – начало гражданской войны.

Это не Беловейск, не Стольгород, не восточные волости в любой момент готовы были начать войну, за свержение царя ли, за независимость ли – вся их боевая готовность в подмётки не годилась боевой готовности Тысячерогой волости. Все эти годы вся, вся тайная служба Тысячерогой волости подчинялась не столице, нет. Все эти годы под боком у царя и тайного советника жили, работали и питались из царской казны мятежники, которым нужен был только повод.

Осознавать это было… страшно.

Корабли с мертвецами и службистами причалили к берегу. Все. К противоположному.

Хеля посмотрела на Неяндра Веяславовича непонимающе.

– Это – Душица, – наконец решил он объяснить. – Координаты телепортации от меня закрыли, так что пойдём… пешком.

– То есть… это – Подрожные леса? – уточнила Хеля.

Но с удивлением обнаружила, что – не боится. Раньше испугалась бы. А теперь… страха не было. Совсем.

Может, потому, что она уже умерла?

Она привыкла думать об этом ровно так, как сказала хромая женщина в старомодном платье.

========== Неяндр читает видения про Мирею ==========

Он многое знал. Знал, что Мирея Марская – Муань Миэюй. Не знал, что Муань Миэюй – Мирите Майлоне, но это было даже ожидаемо. Великие люди – они во всём великие, что ни говори.

Но только вот очень странно было читать, как двадцатитрёхлетняя девочка идёт на смерть и знает об этом. Идёт сама себя убивать. За родину.

Да кем надо быть, чтобы в двадцать три года девушке идти самой себя убивать? Идти на смерть, и не просто туда, где убивают, а самой. Себя. Себя и вражеского короля – но это же, право, такая мелочь.

Так странно осознавать, что двадцатитрёхлетняя девушка может быть на это способна.

Так странно осознавать, сто Мирея Марская на это способна.

И непонятно ещё, что страннее.

Хотя нет, Мирея Марская – наверное, неспособна. Ей это незачем. Имя – это не только буквы. И не только принадлежность к государству. На это была способна Мирите ти Марианни. А вот была ли на это способна уже Мирите Майлоне – это уже вопрос, на самом деле.

А потом он осознаёт.

До этого он воспринимал совершённое Хельгией Болотной – просто как преступление. Она отрядница, для неё нормально совершать преступления – вот она и совершила. Он не думал о том, что она делала и что она сделала.

А теперь вдруг – вспомнил. И осознал. И представил.

Ей семнадцать. Это знание больно бьёт по разуму.

Ей семнадцать, и это жутко, больно и отвратительно неправильно. Ей семнадцать, и она пошла убивать сама себя, чтобы убить не только себя, но и царя Волота.

Нет, он не восхищается. Ни Мирите, которая смогла, ни Хельгией, у которой не получилось. Для того, чтобы успешно бороться, для того, чтобы биться и добиваться, требуется куда большая смелость, чем чтобы один раз умереть. Он не восхищается – ему жутко.

Девочки – что в семнадцать, что в двадцать три, что в абсолютно любом возрасте, да и мальчики тоже, не должны делать так. Никто не должен делать так. Никто не должен доводить себя до состояния, в котором можно решиться сделать так. Это ведь не просто, это – состояние. И до такого состояния людей доводить нельзя. Это даже он, прозванный Кровавым, понимает.