Текст книги "Гравюры на ветре"
Автор книги: Елена Хотулева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 24 страниц)
* 36 *
На вокзале терпко пахло смолой, дымом и предвкушением путешествий. Шипели вагоны. Гомон отъезжающих сливался с резкими окриками путейных рабочих, а проводницы, хрестоматийно супя брови, безрадостно и устало кивали, разглядывая предъявляемые билеты.
Мы отнесли вещи в купе и, ожидая отправления поезда, вышли на перрон.
– Зачем ты заставил меня приехать на час раньше? Теперь приходится стоять и ждать, – спросила я Герарда, нервно крутя в руках телефон.
Он развел руками:
– Понимаешь, я боялся, что Карина отправится меня провожать… Перестраховался… Но оказалось напрасно…
Ах, надо же! Бедная Карина! Ради ее душевного спокойствия я должна торчать в вокзальной сутолоке. Вот, спасибо. Великолепные будни романа с женатым мужчиной. Как же это мерзко… Мерзко…И даже более того…
– Поезд отправляется… просьба провожающих покинуть вагоны… – вибрирующий голос громкоговорителя объявил финал моей маеты.
– Ну, наконец-то! – я выдохнула, шумно усевшись на мягкий, покрытый узорчатым покрывалом диван. – Теперь мы одни.
Вместо ответа Герард сел рядом и стал меня обнимать. Казалось, что он не видел меня целую вечность:
– Как же я рад, что ты согласилась поехать со мной… Мой милый детеныш… Мое счастье… – его поцелуи постепенно трансформировали мое напряжение в какое-то легкое душевное тепло.
Перестав злиться, я, наконец успокоилась:
– Знаешь, хорошо, что ты взял билеты в двухместное купе. Теперь у нас будет лишняя ночь, – я обняла его и, сбросив туфли, с ногами забралась на полку. – Скоро девять. Можно поужинать. Ты хочешь есть?
Я рассмеялся:
– Совсем не хочу. Мне нужно только одно – быть с тобой и не страдать от посторонних взглядов. Наконец-то моя мечта осуществилась.
Счастье бурлило во мне шампанским. Как безумный я желал Елену и больше ни о чем не мог думать. Милая моя, родная… Пройдет совсем немного времени, и я сделаю тебя своей женой. Это единственный выход из создавшегося положения… Я гладил ее волосы и смаковал каждую черту ее лица. Какое же это наслаждение, познать бесконечную палитру истинных чувств… Елена, ты даришь мне нереальное блаженство…
Мы пили чай, говорили и говорили, разглядывая сквозь мутное стекло пролетающие в сумерках огни переездов и станции, названия которых мы не успевали читать…
Подступала ночь. В темноте качающегося и грохочущего вагона мы видели лишь силуэты друг друга. Железнодорожные кровати совсем не приспособлены для двоих. Должно быть, разработчики этих проектов были поборниками пуританской морали.
– Скажи, ты выйдешь за меня замуж? – я растворялся в ней, понимая, что познаю через эту женщину всю полноту неизведанных ранее троп любви.
– Замуж? – его бестактность неприятно резанула меня. – Разве можно рассматривать предложение от несвободного человека? Как ты можешь? Как?
Зачем он все портит? Ведь нам обоим ясно, что этот сюжет обречен на печальный финал. Кто говорит о разводе? Только не я. Нет, нет… Я это не приемлю… Разве ему мало того, что есть?
– Герард…
– Да.
– Ты не понимаешь?
– Чего?
– Ты же хочешь все разрушить. Желаешь иметь сразу все, объединять то, что не может существовать вместе. Ты женат, у тебя сын еще школьник… Ты не имеешь права так говорить…
Да, что это я в самом деле? Негодование прожгло меня напалмом. Почему я объясняю ему то, что он должен знать как дважды два? И почему я выслушиваю все это? Мне захотелось высказать ему, как он ничтожен в своих глупых рассуждениях и лжив в сластолюбивых мыслях. Но наша близость и какое-то издевательски идеальное физическое соответствие друг другу снова сковали меня молчанием. Я любила его и ничего не могла с собой поделать. Любила первый раз за свою жизнь и оставляла невысказанными все слова…
Тикали старые часы на его руке. Герард, Герард, моя долгожданная первая любовь, как же я тебя ненавижу. Мы лежали, обнявшись, и он не видел, как по моим щекам катятся слезы. Герард, Герард, ты никогда не превратишься в человека, которого я могла бы привести знакомиться с мамой и сыном, ты никогда не станешь тем, кто сможет защитить меня от этой жизни, ты никогда не будешь тем, кого я могла бы любить так, как хочу. Но почему? Почему? Почему?
Я засыпала, обнимая его, и сквозь чары Морфея слышала голос Алекса, повторяющего бесконечно много раз: «Просто потому что это не он, не он, не он…» Мне становилось легче и обретая надежду на освобождение от этой невыносимой страсти, я погружалась в странные поверхностные сны, в которых какой-то человек стоял передо мной на ослепительно ярком плацу, поигрывая ржавым обломком металлической арматуры…
– Елена, вставай, – я смеялся, глядя на ее милое заспанное лицо. – Какая ты удивительная, когда не можешь проснуться. Я так люблю тебя…
Она потянулась:
– Это невозможно… Я не выспалась… – путаясь в простыне, она подползла к окну. – Ну и ну! Какие красивые места! Пойду умоюсь. Иначе я не приду в себя…
Вернувшись в купе, она полезла в сумку за косметичкой:
– Сейчас накрашусь и буду в норме. Я ужасно выгляжу. Ты на меня пока не смотри.
Я положил руку на ее пальцы:
– Да, да, согласен, ты просто ужасна. Скажи, зачем ты портишь свою красоту этой краской? Не надо этого, понимаешь, мне – не надо.
– Да что ты? – она накрасила губы и зло улыбнулась. – Твоя жена, наверное, очень послушно выполняла подобные распоряжения. Что ты там еще не любишь? Ты говорил мне… Ах, да! Когда женщины носят брюки, – вытянув ногу она похлопала себя по обтянутому джинсовой тканью бедру. – Как же так?! У тебя дома святая Карина ходит с умытой физиономией и одевается только в юбки… А ее благоверный едет удовлетворять свою похотливую страсть с порочной особой, которая не только носит штаны, но и накладывает на себя толстый слой косметики. Где же логика? Как ты думаешь, после всего этого я буду тебя слушать?
– Ты все утрируешь… Ты просто еще очень молода… А я уже научился прощать подобные выпады. У нас идеальная разница в возрасте. Твой характер может выдержать только умудренный опытом человек.
И зачем она выговаривает мне всякие колкости? У нас так мало времени для общения, а она отравляет его ссорами. Ум женщин понять невозможно. Порой кажется, что они и сами не рады тому, что говорят. Я грустно посмотрел на Елену – на мой взгляд она действительно портила себя и косметикой, и брюками…
Поезд дернулся и замедлил ход. Запахи вокзала и южной весны проникли в купе сквозь приоткрытое окно. Мимо плавно проплыл деревянный щит с названием города, в который мы прибывали. Здесь мы проведем два дня, два восхитительных дня, а потом снова вернемся к кошмару моей двойной жизни.
* 37 *
Субботнее утро встретило меня воспоминанием о том, что произошло накануне. Марианна!.. Я ткнул подушку и закрыл глаза. Очередная девушка, очередная нелепость. Перебирая в памяти всех тех, кто был до нее, я приходил к выводу, что страдаю дурным вкусом. Наверное, я просто не могу увлечь достойную женщину – на моем пути с удивительным упорством появляются или бездумные лоснящиеся от пороков кошки, или страдалицы, мечтающие не о любви, а о вышитых крестиком салфеточках, о многочисленных детях и о терпении, возведенном в ранг непременного атрибута семейной жизни. Тоска…
Но впрочем… Ладно. Марианна, так Марианна. Пусть она остается, ведь это хоть какое-то разнообразие, на фоне всего остального. И кстати… Надо ей позвонить. Не хочется, конечно, но ведь так положено.
– Алло, Марианна?
– Да, Артис. Так рада слышать твой голос… – прошептала она в трубку. – Как ты себя чувствуешь? Недомогание прошло?
– Абсолютно. Ты меня полностью исцелила. Скажи, когда возвращается твой муж?
Она вздохнула – наверное, от возобновившихся мук совести:
– Макс приедет только послезавтра. А что?
Да ничего. Спрашиваю, чтобы не прерывать разговор. Говорю эти пустые слова только потому, что нужно хоть с кем-то встречаться. Не с тобой, Марианна, так еще с какой-нибудь иной, с которой мне надо будет в очередной раз отрабатывать часть моего скверного прошлого… Всегда одно и тоже… Или цинизм товарно-денежной связи или опустошенность от недостатка любви и взаимопонимания. Не в первый раз, увы, далеко не в первый раз…
– Хотел тебя увидеть. Разумеется, если ты не возражаешь.
Из трубки послышалось пение райской птицы:
– Артис, милый… Я тоже так хочу с тобой увидеться… И…
– Что?
Чуть замявшись, она продолжила:
– Мне хотелось поговорить с тобой о тех видениях прошлого… Кое о чем спросить…
Я понял, что наши изыскания увлекли ее немного сильнее, чем раньше:
– Приезжай ко мне во второй половине. Сможешь? Часов в шесть. Днем у меня дела… А вот вечером я с удовольствием приму тебя у себя дома. Хотя нет… Вчера ты меня так старательно кормила, что сегодня уж позволь мне отвести тебя в ресторан. Ты же не против?
– Нет… Я… – она что-то пробормотала. Видимо ее не особенно привлекала перспектива похода в гастрономический рай. Ей было бы гораздо приятнее снова изображать из себя хлопочущую по дому наседку и ублажать меня своей стряпней. – Артис, спасибо… Я с удовольствием…
– Ну, значит договорились. Тогда я заеду за тобой в семь и позвоню.
Повесив трубку, я нехотя встал и пошел на кухню завтракать. Сегодня был редкий день – мне никуда не надо было ехать, ни с кем не надо было встречаться, а потому, поддавшись какой-то сладкой лени, я решил посвятить себя безделью.
Выкурив пару сигарет и порадовав душу пахучим терпким кофе, я снова вернулся в комнату, распахнул окно и завалился в кровать. Пусть мироздание меня осудит, но мне хочется хоть несколько часов полежать под одеялом и почитать. На самом деле мне все еще нездоровилось – вероятно, обилие увиденных вчера вечером картин вытянуло из меня последние силы.
Однако довольно рассуждать о всяких хворях! Где эта книжка, которую мне подарила в баре та досадно недоступная женщина? Кажется, здесь… Я потянулся к тумбочке и вытащил из ниши тонкий как брошюра томик. Посмотрим, что же она такое написала…
Повернув обложку обратной стороной, я посмотрел на фотографию… Анн… Должно быть это псевдоним. Или ее настоящее имя?… Я пододвинул пепельницу к подушке и, закурив, начал читать. Строчки затанцевали у меня перед глазами – я понял, что это сочинение было от начала и до конца зашифровано.
Я задумался. Странно, ведь очень немногие смогут оценить такой ход – не обладая даром, подобным моему, довольно сложно обнаружить все подтексты, скрытые в этом произведении. Анн, Анн… Под видом нестандартного любовного романа, облаченного в одежды притчи, она по сути предлагала читателю магический манускрипт – текст, несущий в себе гораздо больше, чем могли выразить слова.
Кажется, она сказала, что это он – ее герой, научил ее так писать? Я мог в это поверить. Скорее всего, это был плод их совместного творчества – внешнюю сторону с любовной линией, историями ее воспоминаний и притчами она творила сама, а сверхъестественной силой эту рукопись помог ей наделить он.
Помнится, тогда в баре я стал уверять ее, что она должна писать, и почувствовал, что ее произведения способны исполнять желания… Интересно у кого? Мне захотелось найти ответ на этот вопрос. Было очевидно, что действие ее волшебства распространялось не на всех, однако, я все еще не мог понять, на кого именно…
Я снова углубился в чтение. Образ главного героя был списан с того, кто стоял за ее спиной. Именно таким я увидел его в тот вечер в баре. Но в чем-то он неожиданно напомнил мне и меня самого – возможно, если бы мне пришлось играть подобную роль, я выглядел бы и вел бы себя точно также. Кроме того, некоторые моменты, о которых писала Анн, были мне по-настоящему близки – порой даже создавалось впечатление, что она фантазировала на тему моих собственных воспоминаний.
Да, многое было похоже… Но все же, что-то во всем этом было только персонально ее. Нечто такое, что принадлежало лишь им двоим – самой Анн и ее герою. Да и воспоминания прошлых жизней… Иногда, уверяя читателей и саму себя, что все эти инкарнации принадлежат одному человеку, она то ли кривила душой, то ли выдавала желаемое за действительное… На самом деле все было гораздо сложнее.
Размышляя над тем, что мне виделось сквозь тонкие страницы книги, я вновь задался вопросом об исполнении желаний. Я не мог судить о том, что думала по этому поводу сама Анн, да и знала ли она вообще, что способна на такое? Но по мере того, как сквозь текст я вбирал в себя какую-то новую необъяснимую энергию, мне все больше начинало казаться, что желания исполняются лишь у тех, кто способен хоть немного читать между строк. Не знаю, что было в этом произведении важней – сам сюжет или то, что можно было только почувствовать и осознать на уровне биений сердца, но мне доставляло удовольствие открывать для себя обе этих составляющих.
За чтением быстро проскользнуло время. Часы набатом пробили пять. Надо ехать. Ехать, чтобы продолжить начатое мной дело…
Марианна, Марианна… Нелепая в своей наивности и привлекательная в терзаниях. Как мне поступить с тобой дальше? Ведь наш роман – всего лишь повод, чтобы научить тебя открывать иные горизонты.
В половине шестого я уже была готова – легкий макияж, бледно-сиреневое платье, золотая цепочка с подвеской… Мне казалось, что я выгляжу потрясающе. Хотя, если он решил начать со мной такие серьезные отношения, значит, в чем-то я оказалась лучше всех его предыдущих женщин. Подойдя к зеркалу, я поправила волосы. Да… Я красивая. И он не может этого не замечать. Если бы у меня не было Макса, то мы могли бы быть неплохой парой… Он – состоятельный, серьезный, умный… Я – хорошая хозяйка, разбираюсь в воспитании детей, у меня мягкий характер… Наверняка, у него не было таких женщин. Скорее всего, на его пути встречались лишь привыкшие к беспорядочной жизни светские особы, с которыми просто невозможно было построить семью. Я улыбнулась – в моем лице Артис получил просто подарок судьбы… Но! Об этом, конечно же, нельзя даже думать, потому что у меня есть Макс.
Из сумки тоненько запиликал телефон:
– Марианна… Ты готова? Спускайся. Я жду тебя у подъезда, – голос Артиса с его красивым акцентом заставил меня покраснеть от удовольствия.
– Иду.
Надо было бы выйти из машины, встретить Марианну поцелуем, усадить на первое сиденье, осторожно закрыть дверцу… Да, наверно действительно надо. Хотя, с другой стороны, зачем? Для такой как она мое внимание уже и так – большое одолжение. Раньше к ней и близко не подходили мужчины с подобным социальным статусом. Болталась среди остолопов вроде ее драгоценного Макса, а тут раз – и судьба делает такой шикарный жест.
Размышляя, я продолжал сидеть в автомобиле и очнулся только, когда Марианна плюхнулась рядом со мной:
– Привет, – я улыбнулась и чмокнула его в щеку. – Куда мы поедем? Действительно, в ресторан? Ну, я надеюсь, не в японский? – я так радовалась тому, что мы сблизились – наконец-то можно было отбросить все условности и безбоязненно говорить с ним не как с высокооплачиваемым врачом, делающим мне одолжение, а как с мужчиной, которого я осчастливила своим согласием и любовью. Достав помаду, я подправила губы. – Так куда же мы отправляемся?
Туда, куда я захочу. Не слишком ли много вопросов ты задаешь? Стоило затащить тебя в кровать, как ты начала вести себя, как хозяйка. Тебе не кажется, что ты возжелала слишком многого? Если я намекнул, что хочу с тобой встречаться, то это вовсе не значит, что правила игры изменились. На меня нахлынула злость – каждый раз женщины, с которыми у меня завязывается роман, совершают одну и ту же ошибку. Почему после первой же ночи все они превращаются в собственниц? Куда девается их робость, милая застенчивость? Почему все происходит по невероятно раздражающему меня шаблону?
Марианна удивленно взглянула на меня:
– Артис, а почему ты молчишь? Я делаю что-то не так?
– Ты угадала, – я недовольно поднял бровь. – Мне не нравится, когда опережают события. Если я решил куда-то пригласить тебя, то уж прими это, как есть. Позволь мне украсить наши отношения хоть каким-то элементом сюрприза. Японский ресторан, значит японский. Если же ты хочешь предупредить меня, что по каким-то причинам не приемлешь такую кухню, то надо говорить об этом более тонко. А? Как ты считаешь? Или я не прав?
Она на секунду отвернулась, а потом немного подумав ответила:
– Но я так с мужем всегда разговариваю… И он это воспринимает нормально.
Я быстро посмотрел в ее глаза:
– Не стоит меня обманывать. Ты вздыхаешь возле своего Макса и боишься ему слово поперек сказать. Так что давай-ка договоримся – будь немного поскромнее. Я все-таки тебе не муж. Правда?
Ее щеки стали красными:
– Может быть, ты просто не хотел меня сегодня видеть? Тогда зачем звонил?
Мило. Разборки. А чего я ждал? Кто засадил в нее обойму патронов? Я или не я? Хочешь, не хочешь, а придется мучиться дальше. Видимо, тому, о чем я мечтаю, никогда не суждено сбыться. От злости на самого себя мне захотелось сказать ей что-нибудь обидное:
– Ты Марианна путаешь разные понятия. Я тебе сейчас объясню, а потом тебе придется выучить эти правила наизусть. Есть разные породы женщин. Одни честные и созданные для благопристойности, а другие раскованные и созданные для удовлетворения желаний. В том случае, если в отношениях не замешана любовь, этим первым не позволяют глупых капризов, на них не тратят столько денег, сколько тратят на вторых, от них ждут бескорыстной нежности и понимания, чего, к слову будет сказано, совсем не ждут от вторых, которых просто и не задумываясь покупают. Женятся, конечно и на тех и на других, но живут с ними тоже по разным законам. Короче говоря, ты, моя дорогая, по определению женщина первого порядка. Так что будь любезна, соблюдай законы общения.
Она уставилась на меня, как на врага, молча захлопав глазами. Я завел мотор и не торопясь выехал на проспект. И зачем я начал этот дурацкий разговор? Насочинял каких-то глупостей про женщин… Как будто она виновата в том, что мне катастрофически не везет в любви? Для чего я вообще ее дергаю? Нужно было оставить ее гнить в болоте с Максиком, папашей и мамашей. А самому заняться какой-нибудь очередной Марой – отстегнул денег, улыбнулся, отвесил плоский комплемент и все, нет никаких проблем. Я резко затормозил:
– Молчать будем?
– Я даже не знаю, что тебе сказать, – мне было так странно видеть его таким злым, что я находилась в ступоре.
Теперь мне стало понятно, почему он не женат. Кто же, в самом деле, выдержит такой характер? Наверное, его испортили большие деньги. Правду говорят, что среди людей его круга нормальных не встретишь. Что же мне теперь делать? На мгновение я представила, что сейчас навсегда прощусь с ним, вылезу из машины и вернусь домой. Из глаз потекли слезы – мне пришлось признаться себе в том, что я влюблена и не готова к расставанию.
– Артис, ну ты меня прости… Я к тебе еще не привыкла…
Он улыбнулся и провел пальцем по моим губам:
– Прекратим этот разговор. И сделаем из него выводы. И на будущее… Мне твои извинения не нужны. Когда они мне понадобятся, я тебе сообщу. Лучше вообще не совершай подобных ошибок. Итак, – я сделал многозначительную паузу. – Мы едем ужинать в ресторан? Или будем бутерброды в ларьке покупать?
– Едем, – она боязливо улыбнулась.
Какое счастье, что она не сказала «Как ты хочешь», этот ответ всегда вызывал у меня приступ ярости. Пусть немного помолчит – ей это только пойдет на пользу.
В итальянском ресторане, куда он меня привез, было помпезно и довольно людно. Мы ели что-то немыслимое – непередаваемо вкусное и ароматное. Я чувствовала себя очень неуютно, и даже мастерски приготовленные блюда не могли скрасить моего плохого настроения. Как мне теперь с ним общаться? Что будет дальше? Мы отправимся к нему или он решит проводить меня домой? Я бы спросила его, как-то обсудила дальнейшие планы… Но после этой вспышки мне было страшно даже слово сказать.
– Марианна? – он курил, облокотившись на подлокотник кресла.
– Что?
– Может быть, не будем прерывать наши занятия? Поедем ко мне и разберемся со всеми вопросами, которые ты хотела мне задать?
Такая перспектива меня обрадовала. Хоть я и не верила до конца в теорию перерождений, мне действительно было необходимо выяснить две, как мне казалось, очень важные вещи: на самом ли деле ли тот влюбленный в меня человек был Артис, и в кого воплотился негодяй, который меня убил. Улыбнувшись, я закивала:
– Да, да. Я с большим удовольствием.
– Тогда пойдем, – он ткнул сигарету в пепельницу и, положив в папку со счетом несколько крупных купюр, встал из-за стола и подал мне руку. – А то останется совсем мало времени на разговоры…
