Текст книги "Стоит Попробовать (СИ)"
Автор книги: Елена Крылова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Голова еще не раскалывалась, но боль в висках становилась все сильнее, поэтому Зина не стала утруждать себя ни возражениями, ни проявлением восторгов по поводу прозорливости подруги. Она лишь в очередной раз подумала, что сегодня не ее день. Мелькнула даже странная мысль позвонить Ангелине, своей тетушке, и справиться о своем гороскопе. Мысль и впрямь была странной, поскольку в отличие от Ангелины астрологией Зиночка не увлекалась.
Хотя Светлана и не дождалась какой-либо реакции подруги, она продолжила свой репортаж о событиях на кафедре с энтузиазмом, которому мог бы позавидовать даже вполне приличный футбольный комментатор:
– Тут Инна Иннокентьевна решила напомнить Олегу о том, что ты была его практиканткой, высказав попутно сожаление по поводу твоего, Зиночка, отсутствия. Она также не стала скрывать своего неодобрения по поводу твоего поведения, отметив, что умная и красивая молодая женщина после развода должна не работе себя посвящать, а заниматься личной жизнью. Тем более когда бывший муж столь щедр, что готов, по сути дела, содержать ее.
Зиночка сжала трубку так, что у нее побелели пальцы. Она едва не застонала, представив себе, как, в сущности, милейшие женщины, более того, всегда хорошо к ней относившиеся, перемывают ей косточки.
Похоже, Светлану вполне устраивало, что ее не прерывали.
– Ты бы видела в тот момент Аркашино лицо, – в трубке послышался ее довольный смех, – он так старался сначала избавиться от тебя, потом оградить Олега от меня, а опасность, оказывается, подстерегала совсем в другом месте.
О реакции Олега не было сказано ни слова и, конечно же, намеренно, но Зина упрямо не собиралась ни о чем спрашивать. Светлана правильно истолковала настроение подруги и дольше испытывать ее терпение не стала. Теперь она заговорила быстро и четко, будто лекцию читала:
– Олег буквально застыл на месте, правда, Аркаша все еще тянул его куда-то, но думаю, по инерции, потому что, стоило Олегу взглянуть на него, Логинов тут же начал усердно отряхивать мел с рукава. О том, что это был мел, можно было догадаться исключительно по его бормотанию, поскольку на рукаве не было видно ни пятнышка. Сама понимаешь, давно ожидаемый публикой призыв занять свои места за столом у Аркаши вызвал просто-таки прилив энтузиазма. Конечно же, он заранее позаботился о том, чтобы мы с Олегом оказались по разные стороны стола, мы сидели практически напротив друг друга, могли переговариваться, участвовать в общей беседе, но не могли вести разговоров более личного характера. Разумеется, все время я старательно гипнотизировала Олега. Пару раз я ловила его задумчивые взгляды то на себе, то на Логинове, однако, честно скажу, начала терять терпение. Когда же Олег затеял дискуссию о методике преподавания не помню чего именно, мне было не до методик, я его убить была готова. А поскольку он втянул в нее Арнольда Ивановича, дискуссия могла продолжаться до бесконечности. Но я Олега недооценила: как неизменный оппонент Арнольда Ивановича, в бой ринулся Аркаша. Олег дал им хорошенько вцепиться друг в друга, затем спокойно встал, призывно помахал мне пачкой сигарет и вышел из преподавательской. Естественно, я последовала за ним. Логинов как раз вошел в раж и уже не видел никого и ничего вокруг, так что у нас с Олегом появилась возможность спокойно и без помех поговорить.
Светлана остановилась, чтобы перевести дух.
Зиночка воспользовалась паузой и сладким голосом вопросила:
– Неужели, Светик, ты вновь вернулась к своей пагубной привычке? Помнится, когда в последний раз ты бросила курить полгода назад, ты клялась и божилась, что больше никогда... И так далее в том же духе. – Месть, конечно, была мелкая, Зиночка и сама это сознавала, но раздражение требовало выхода.
– А кто виноват? – перешла в наступление Светлана, никогда не забывавшая, что лучший способ защиты – это нападение. – Ладно, сейчас не об этом. В коридоре Олег встретил меня словами: "Светочка, давай мы найдем спокойное место, и ты мне расскажешь, что происходит". Собственно говоря, если бы даже Логинов присоединился к нам, помешать он особенно не мог, ну раздражал бы немного своими репликами, только и всего, куда менее удобным было бы общество остальных праздношатающихся. В общем, поднялись мы наверх по центральной лестнице, спугнули там какую-то парочку, целовавшуюся в полумраке. Вот если б студенты учились с таким же рвением! – Светлана спохватилась, что опять отвлеклась от темы и тут же вернулась к своему повествованию: – Чтобы сразу расставить все по своим местам, для начала я напомнила Олегу, как Логинов предлагал ему за тебя бутылку коньяка...
– Что? – Зина не знала, о чем речь, понимала лишь, что в любом случае должна была бы чувствовать себя оскорбленной, но была так ошарашена, что чувствовала только удивление и растерянность.
– Подожди... Разве я не... – Светлана тоже явно была растеряна, она замолчала на мгновение, затем заговорила снова, хотя и несколько неуверенно: – Нет, не может быть... Я думала, что рассказывала тебе, вернее, я об этом вообще давно не думала, просто не вспоминала, я точно собиралась рассказать тебе, но раз ты не знаешь...
– Светик, – перебила подругу Зиночка, – о чем ты думала или не думала, а также не вспоминала и притом я об этом должна знать? – Она обрела способность говорить, пока Светлана путалась в словах, но голос ее звучал как-то нервно.
– Зинуля, ты помнишь свою первую встречу с Олегом, в преподавательской, там был еще и Логинов?
– Конечно, помню, – нетерпеливо подтвердила Зина.
– Так вот, после твоего ухода я случайно слышала, как Аркаша предлагал Медникову бутылку коньяка, если Олег оставит тебя ему.
Где-то на периферии сознания замаячила какая-то мысль, которая никак не хотела оформиться во что-то конкретное. Вообще же Зиночка была шокирована такой постановкой вопроса, все-таки то, что тебя ценят наравне с бутылкой коньяка, переварить сразу трудновато.
– Ты это серьезно? – наконец выдавила она из себя.
– Вполне.
– И что Олег? – Зина не смогла удержаться от этого вопроса.
– Изящно и почти цензурно послал Аркашу далеко-далеко, – усмехнулась Светлана.
Не дававшая покоя мысль наконец оформилась. Не зря, оказывается, ее тревожила непонятная Светкина фраза. Все же Зиночка уточнила:
– Светик, когда ты говорила, что Олег отказался уступить, ты имела в виду именно эту историю?
– Ну да. Кстати, теперь я вспомнила, Зинуля, мы с тобой вдвоем сидели в преподавательской, говорили об Олеге, я как раз собиралась рассказать тебе, но кто-то вошел, кажется, Инна Иннокентьевна... Так что, как видишь, Зиночка, и Олег, и Аркадий, оба положили на тебя глаз еще тогда. Между прочим, он тебе не звонил?
– Аркадий? – Зина упрямо предпочла не понять вопроса. – Звонил как раз в тот момент, когда я входила в квартиру, но моя Сашенька уже успела от него отделаться.
– Зинуля, не буди во мне зверя, – прорычала Светлана, – ты прекрасно знаешь, о ком я. Хотя насчет Аркаши – это интересно...
– Если ты об Олеге, то он не звонил. По крайней мере Сашка ничего не говорила, а она обычно сообщает мне обо всех звонках, кроме логиновских. Когда я пришла, она сказала только, что звонила ты и еще Галина Толмачева. Впрочем, даже если Олег и звонил, он вряд ли представился, – сухо добавила Зина. Взглянув на часы, она поторопилась закончить разговор: – Все, Светик, скоро Сашка придет. Ей не обязательно знать подробности истории, закончившейся более шестнадцати лет назад.
– Подожди, Олег все равно...
Хлопнула входная дверь.
Невзирая на попытки подруги опять вступить в спор, она бросила: – "Пока!" и положила трубку на рычаг.
10
Было уже поздно, по телевизору шел очередной фильм из сериала «Пуаро Агаты Кристи». Александра удобно устроилась на диване с томиком той же Агаты Кристи. Одним глазом Сашенька поглядывала на экран, другим уставилась в книгу. Это был детектив, и тоже о Пуаро. На первых порах ей каким-то образом удавалось следить за развитием сюжетных линий двух различных историй с одними и теми же персонажами и ничего не перепутать. По крайней мере сама она не сомневалась в том, что ей это удавалось.
Но все же гораздо больше Александру занимал сейчас совсем другой детектив, место которому, оказывается, нашлось в ее собственной жизни. Едва ли там были страшные тайны, но, безусловно, имелись загадки, и пройти мимо этих загадок природное любопытство Сашеньке не позволяло.
Время от времени Александра поглядывала на маму, расположившуюся в кресле. Судя по количеству студенческих работ, наваленных перед ней на журнальном столике, она была преисполнена решимости совершить трудовой подвиг. Однако время шло, а дело, похоже, с мертвой точки сдвинулось лишь самую малость. Вряд ли от работы ее отвлекали события, происходившие на экране телевизора. Александра склонна была думать, что мама даже не замечала, что там вообще что-то происходило.
Хотя у Александры и не было на это особых причин, она все же ни минуты не сомневалась в том, что мамин отрешенный вид связан с телефонным разговором, конец которого она случайно подслушала, а услышанным была весьма заинтригована.
Бог знает почему, вернувшись с прогулки, она воспользовалась своим ключом, вместо того чтобы, как обычно, нажать на кнопку звонка. Немного поразмыслив на эту тему, Александра пришла к выводу, что ее, по всей видимости, вела сама судьба. Во всяком случае, ей самой такое объяснение понравилось.
Мамин голос доносился из гостиной, она разговаривала по телефону и скорее всего не услышала, как открылась входная дверь.
"...если Олег и звонил, он вряд ли представился. Все, Светик, скоро Сашка придет".
Среди Александриных дурных привычек числилось и громкое хлопанье дверью. Однако мамины слова заставили Сашеньку замереть на пороге, и вместо того чтобы обычным способом громко возвестить о своем приходе, в последний момент дверь она успела придержать. Не то чтобы Александра захотела подслушать... ей просто хотелось... все слышать.
И она услышала: "Ей не обязательно знать подробности истории, закончившейся более шестнадцати лет назад". В мамином голосе Александра уловила нетерпение и если не раздражение, то досаду уж точно.
Последовала пауза, видимо, теперь говорила Светлана.
Вероятно, Сашенька могла бы услышать еще что-то интересное, однако, помедлив секунду, она все же захлопнула дверь. Конечно, не без сожаления.
И тут же мамино "Пока!" возвестило окончание разговора.
Если бы дело происходило в каком-нибудь мексиканском, или аргентинском, или еще бог знает в каком сериале, такой сюжетный поворот наверняка означал бы, что рано или поздно ей предстояло бы узнать страшную тайну своего рождения. Наделенная живым воображением, Александра тут же представила себе, какие бредни могла бы напридумывать Ксюша, если бы оказалась на ее месте.
Однако сама Сашенька, будучи тем не менее человеком вполне здравомыслящим и, более того, практичным, рассудила, что относительно обстоятельств своего рождения может быть совершенно спокойна. Во-первых, она была очень похожа на своего папу, Кириллова Андрея Михайловича, и, во-вторых, прежде чем она осчастливила родителей своим появлением на свет, прошло почти полтора года со дня их свадьбы. Мама и папа с первого курса вместе учились в университете, а после защиты диплома поженились, и было это шестнадцать с половиной лет назад.
В памяти опять всплыли мамины слова: "...об истории, закончившейся более шестнадцати лет назад...", "...ей не обязательно знать подробности"... То есть получается, что совсем незадолго до свадьбы у мамы был роман с каким-то Олегом, вернее, незадолго до свадьбы этот роман закончился. Зная мамину щепетильность, невозможно было представить себе, что, не расставшись с одним мужчиной, она могла бы выйти замуж за другого. Точно так же Александра даже мысли не допускала, что мама могла завести с кем-то роман, едва выйдя замуж. Оснований для всех этих умозаключений у Александры было, пожалуй, не намного больше, чем в пресловутых телесериалах, однако у нее ведь была еще и интуиция.
С самого своего рождения Сашенька была окружена любовью мамы и папы, а также всех остальных родственников. У нее на самом деле было счастливое детство, поэтому то, что мама и папа тоже были счастливы, казалось само собой разумеющимся.
Впервые о браке своих родителей Александра всерьез задумалась, когда они решили разойтись, вернее, когда прошел первый шок, и она вообще смогла ясно мыслить. В конце концов Александра пришла к выводу, что, наверное, ее родители, если уж они поженились и даже завели ребенка, все-таки были влюблены друг в друга хотя бы вначале, но свои чувства явно переоценили.
Сашенька вполне могла допустить, что они оба были в чем-то не правы, и предпочла бы, чтобы родители помирились. Однако она просто кипела негодованием, представив себя на мамином месте, и вполне могла понять возникшее у мамы желание развестись, после того как мама видела папу с той девицей. Александра, разумеется, знала, что "ту девицу" звали Машей, но всегда называла ее только "та девица".
И вот теперь всего несколько фраз, которые она случайно услышала, заставили Александру взглянуть на взаимоотношения своих родителей опять по-новому.
Мысли вновь вернулись к телефонному разговору: "...если Олег и звонил, он вряд ли представился"... А ведь это значит, что таинственный Олег опять появился на мамином горизонте. И маму это беспокоит, во всяком случае, выводит из равновесия. Так кто же он такой, этот Олег? Какое отношение имел он к маме тогда и какое имеет сейчас? Пожалуй, помочь ей ответить на все эти вопросы могла бы только Ангелина.
***
Зиночке Ангелина приходилась тетей, Александре соответственно – двоюродной бабушкой, хотя для бабушки, даже двоюродной, выглядела слишком уж молодо. Тем не менее недавно ей исполнилось пятьдесят девять лет, и она была вовсе не против внуков, но ее единственный сын пока еще не обзавелся ни женой, ни детьми.
Ангелина предпочитала, чтобы к ней обращались просто по имени, мотивируя это тем, что ее отчество редко произносят правильно: одни сокращают его до Владиславна, у других получается какая-то зажеванная Владиславововна. Старшую сестру Ангелины, Александрину бабушку, у которой было то же самое отчество и которая никаких трудностей с его произношением никогда не замечала, подобные высказывания очень раздражали, но Ольга Владиславовна, по мнению младшей сестры, вообще подходила ко всему слишком уж серьезно.
Будучи преподавателем музыки, Ангелина постоянно общалась с молодежью, легко находя общий язык не только с учениками, но и с многочисленными юными родственниками и родственницами. Особенно близка она была с Александрой благодаря, а может, и вопреки тому, что обе по знаку зодиака были Скорпионами. Говоря, что в общении с ее внучкой ее сестра впадает в детство, Ольга Владиславовна была не так уж не права, поскольку Ангелина никогда не отказывалась принять участие в осуществлении Сашенькиных планов "А" и даже "Б", какими бы сумасшедшими они ни казались. В свою очередь Сашенька уже лет пять с огромным энтузиазмом помогала тетушке морочить голову ближним. Вернее, сначала голову ближним Ангелина морочила одна. Когда-то раз ей попался на глаза забавный гороскоп, и в новогоднюю ночь она решила устроить маленькое представление, даже костюм звездочета не поленилась сделать. Конечно, ее пророчествам никто не поверил, но было очень весело. Однако гороскоп, колоритный по форме и противоречивый по сути, был из тех, что всегда сбываются как раз благодаря своей противоречивости. Вот он и начал сбываться. Первой звездочетше позвонила восторженная юная родственница, которую Ангелина не пожелала разочаровывать, свою скептически настроенную сестрицу ей захотелось немного подразнить, ну а после пятого звонка она решила обзавестись новым хобби. В конце концов, в жизни не так уж много действительно стоящих развлечений. Все попадавшиеся под руку астрологические прогнозы Ангелина творчески обобщала, а потом пускала пыль в глаза, демонстрируя свои "глубокие" познания. Все прогнозы Ангелины носили позитивно-оптимистический характер, поэтому ее предсказаниям некоторые даже верили, во всяком случае, кое-кто нуждался в них как в психотерапии. Разумеется, для создания иллюзии достоверности в бочку меда требовалось добавить хотя бы ложечку дегтя, но эта ложечка всегда была очень маленькой. Со временем, однако, Ангелина стала себя чувствовать примерно так же, как крокодил Гена, когда он сам себе проиграл сорок партий подряд в крестики-нолики. Чтобы продолжать мистификацию и получать от этого удовольствие, ей просто необходима была компания. И тогда Ангелина доверила свой секрет десятилетней Александре, которая с восторгом включилась в новую игру и никому до сих пор не проговорилась.
***
Окончательно позабыв как о литературной, так и о телевизионной версиях историй о Пуаро, Александра сосредоточилась на более насущных проблемах. Звонить Ангелине, конечно же, лучше было из кухни, а здесь на всякий случай телефон следовало отключить. Разумеется, мама никогда в жизни не опустилась бы до прослушивания ее телефонных разговоров, речь могла идти лишь о том, что она случайно сняла бы трубку, чтобы позвонить. Хотя сейчас маме уж точно было не до звонков, при таком-то количестве работы. И все-таки просто на всякий случай...
Александра раздраженно посмотрела на элегантный телефонный аппарат темно-вишневого цвета. Отходивший от него провод ниспадал с тумбочки и далее терялся где-то за диваном, там же, естественно, пряталась и розетка.
В очередной раз Сашенька пожалела о маминой привязанности к традиционному телефону, установленному стационарно. Мама говорила, что его по крайней мере не надо искать по всей квартире, как это обычно делала Светлана. Но, как писал Михаил Юрьевич, "что толку напрасно и вечно желать..." Лермонтов, правда, не вкладывал в свои стихи столь конкретно материальные сожаления, однако в данном случае Александре не казалось это важным.
Она решительно отложила книгу и спустила ноги с дивана. Нащупав ногами тапочки, надевать она их не стала, а, резко двинув пяткой, зафутболила под диван. Теперь можно было с чистой совестью отодвинуть данный предмет обстановки, чтобы достать свою обувь... н-да, надо почаще тут пылесосить. Выдернув вилку из розетки и стряхнув хлопья пыли с тапочек, Александра придвинула диван обратно. Оглянувшись на маму, она с досадой поняла, что можно было и не городить весь этот огород с тапочками, а просто отодвинуть диван и отключить телефон, потому что мама не обращала никакого внимания на ее действия. Впрочем, напомнила себе Александра, занимаясь нелегальной деятельностью, всегда нужно помнить о конспирации. Она усмехнулась: утешение как раз в духе Дани.
11
Покончив с неоправданно сложным комплексом мероприятий по отключению телефона, Александра покинула комнату, не заботясь более о конспирации. Как и следовало ожидать, ее уход также остался незамеченным мамой, что, впрочем, не имело ни малейшего значения, в конце концов, передвижения Александры по квартире никто ведь не ограничивал. Почему вообще ей требуется какая-то идиотская конспирация? Можно подумать, что она в детстве не доиграла. И все-таки ей не хотелось, чтобы мама хотя бы догадалась, во всяком случае, пока, о ее... пожалуй, это можно назвать расследованием. Что ж, поиграем в детектива. Выходя из комнаты, она все-таки прикрыла за собой дверь.
***
Откинувшись в кресле, Зиночка сидела перед телевизором. Ее рассеянный взгляд скользил по экрану, а на журнальном столике перед ней высилась гора контрольных работ, требовавших проверки. Но вот беда, сосредоточиться на них не удавалось, и дочь ее, разумеется, была совершенно права, предположив, что от работы маму отвлекла отнюдь не очередная головоломка, которую с присущим ему изяществом вот-вот должен был разгадать Пуаро.
Картины, мелькавшие перед мысленным взором Зиночки, возвращали ее к событиям, вроде бы давно ею забытым. Но, как оказалось, воспоминания о них все же хранились в дальних уголках ее памяти. Впрочем, к чему себя обманывать, Олега она никогда не забывала.
А все-таки странно, что спустя столько лет она помнит во всех подробностях то, что так старательно пыталась забыть...
***
...В тот самый первый раз они так торопились поскорее избавиться от всех преград, что чудом не порвали одежду, когда лихорадочно стаскивали ее, не столько помогая, сколько мешая друг другу. Молнию на джинсах Олега заело, и кое-как справиться с ней удалось лишь совместными усилиями.
Бог знает почему именно этот момент Зиночка выбрала для своего признания:
– Олег, ты... – Ее губы шевелились практически беззвучно, а в горле как будто ком застрял. Зиночке пришлось откашляться. – Олег... – она опять замолчала, но все-таки собралась с силами и, не глядя на него, быстро договорила: – ты будешь первым мужчиной в моей жизни.
Едва эти слова слетели с ее губ, Зиночка почувствовала, что Олег замер, а затем услышала, как он тихонько чертыхнулся.
У Зиночки мелькнула мысль, что, судя по его реакции, Олег, видимо, предполагал наличие у нее хоть какого-то сексуального опыта. "Что ж, ему не повезло", – без всякого сочувствия к своему возлюбленному подумала Зиночка. Она молча стояла полураздетая, не зная, что еще сказать и чувствовала себя ужасно глупо и неловко.
Прошло не более пары секунд, а ей уже начало казаться, что прошла целая вечность. Желая разорвать невыносимо затянувшееся молчание, Зиночка решительно вскинула голову, успев заметить, как, вытеснив замешательство, в глазах Олега заплясали веселые искорки. То, что возобладало свойственное ему чувство юмора, Зиночку почему-то разозлило, впрочем, ненадолго. Да и как могла она долго злиться, если уже в следующее мгновение Олег порывисто прижал ее к себе и, едва коснувшись губами, чмокнул в кончик носа.
– Зиночка, ты и в самом деле настоящее сокровище. – Удивленно качнув головой, он слегка отстранился. – На таких, как ты, женятся...
Возможно, сожаление в его голосе Зиночке только послышалось, но ей вдруг показалось, что вот так ничем все и закончится сейчас. Несмотря на то что Олег, безусловно, хотел ее. Она ощущала это совершенно явственно.
В отчаянии Зиночка прильнула к нему всем телом и заговорила срывающимся голосом:
– Олег, я не потому сказала, просто ты...
Он не дал Зиночке договорить, закрыв ей рот долгим поцелуем, который, наверное, мог бы длиться вечно, если бы не надо было еще и дышать.
Даже если всего секунду назад у Олега и были какие-то благие намерения и он в самом деле готов был бороться со своим желанием, устоять перед их обоюдным желанием он просто не мог. Тяжело дыша, Олег оторвался от Зиночкиных губ:
– Я буду очень осторожен, не бойся... – Его внезапно охрипший голос прервался, как только его губы вновь коснулись ее губ...
***
Зиночка тряхнула головой и отогнала от себя эротическое видение. С экрана телевизора ей самодовольно улыбался Дэвид Суше – исполнитель роли Пуаро. Похоже, он был близок к разгадке преступления, правда, какого именно, Зиночка не могла вспомнить. Кинув быстрый взгляд в сторону дивана, она увидела там раскрытую книгу, но Александры в комнате не было. На журнальном столике по-прежнему лежала почти нетронутая кипа студенческих работ, а у себя в руках Зиночка обнаружила тетрадку, раскрытую на середине домашнего задания без признаков проверки на уже пролистанных страницах.
Решительно запретив себе какие бы-то ни было эротические видения, Зиночка постаралась сосредоточиться на работе, начав с проверки того самого домашнего задания, которое она уже наполовину пролистала.
***
Очутившись на кухне, Александра подняла трубку, но зуммера не услышала. Поскольку она телефон не отключала, то с помощью простой дедукции пришла к единственно правильному выводу, что его отключила мама. А если учесть, что делала она это крайне редко, вставал вопрос: почему? Из-за Олега? Допустим, она предполагала, что Олег может позвонить, и не захотела говорить при Галине. Но почему тогда мама отключила телефон только на кухне? Впрочем, подумала Александра, ей ли не знать, что телефон в гостиной отключать хлопотно, да и звонит он тихо. При закрытой двери в кухне его практически не слышно. А может быть, все гораздо проще: мама вообще ни с кем не хотела говорить. По крайней мере до ужина.
Итак, Александра смогла убедиться, что на практике дедуктивный метод мистера Шерлока Холмса, возможно, дает хорошие результаты. А возможно, и нет. Не собираясь гадать до бесконечности, Александра решительно воткнула вилку в розетку и набрала номер, но телефон отозвался лишь длинными гудками. Ангелины дома не было.
Сашенька разочарованно положила трубку и посмотрела на часы. Интересно, где в такое время может быть любимая тетушка? В театре? Или в гостях? Лучше бы, конечно, в театре. Поскольку живет Ангелина в центре, после театра она непременно отправится домой, а вот если засидится в гостях, вполне может остаться там ночевать.
Посмотрев на холодильник, как на врага, надо же было дать выход раздражению, Александра вытащила оттуда банан. Затем она включила телевизор. Не из соображений конспирации, а просто по привычке.
Рассеяно глядя на экран, Александра даже не пыталась вникнуть в то, что происходило там, гораздо интереснее было понять, что же происходило здесь. Стоило подумать, во-первых, кто еще мог что-нибудь знать, и, во-вторых, кого об этом можно было спросить.
Разумеется, позже она снова попробует позвонить Ангелине, хотя не исключено, что тетушка вообще ничего не знает. Правда, это вряд ли. Зато Светлана точно знает и, скорее всего немало, но интервью с ней стоит пока отложить.
Стоп. Если все закончилось больше, чем шестнадцать лет назад, откуда Светлана может знать подробности? Шестнадцать лет назад они с мамой и знакомы-то скорее всего не были, во всяком случае, близко, поскольку Светлана окончила университет на два года раньше. Ну а предаваться воспоминаниям такого рода, пусть даже с хорошей подругой, мама не стала бы, это как-то не в ее характере. Или стала бы?
Александра поняла вдруг, что не уверена в том, что знает ответ на данный вопрос, и это вызвало у нее замешательство. Такой уж предсказуемой Сашенька маму никогда не считала, но с самоуверенностью, свойственной юности, она свято верила в то, что всегда бывает права и знает если не все на свете, то по крайней мере почти обо всем.
Хотя, кажется, у мамы на последнем курсе была практика в институте...
Резкий звонок телефона буквально подбросил Александру на табуретке. Не то чтобы она рассчитывала на то, что Ангелина сама вдруг позвонит, но все же была весьма разочарована, когда, схватив трубку, услышала голос всего лишь Толика Макеева, с которым училась в одной группе.
– Слушай, Александра, у тебя получилось тождество во втором примере? – Даже не поздоровавшись, всегда очень деловой Толик сразу приступил к делу. – У меня никак не выходит тангенс половинного угла. У Макса тоже не выходит. И у Юльки.
Макеева интересовало задание по тригонометрии, о котором Александра напрочь забыла и с которым, похоже, не справились лучшие математические умы их группы. В списке лучших математических умов Александра занимала особое место. Во-первых, она и сама неплохо соображала, хотя сильно недолюбливала как математику, так и физику. Во-вторых, только у нее из всей группы была мама, преподававшая математику. И она уже привыкла к тому, что к ней обращались как к последней инстанции, когда ни у кого ничего не получалось.
– Я еще не смотрела, – буркнула Александра и добавила сварливо: – Времени как-то не было.
– А сейчас посмотришь? – настырно вопросил Толик.
– Посмотрю. Позвони через полчасика. – Александра в сердцах шваркнула трубку и, ворча, что бедной девочке не дают поиграть в детектива, отправилась в свою комнату за тетрадью по математике. Поскольку в тригонометрию она все-таки не очень врубалась, то решила не тратить время попусту и сразу обратиться с этим примером к маме.
12
Слава Богу, удалось немного разгрести эти авгиевы конюшни. Стараясь не расслабляться, Зиночка быстро просматривала контрольные. Можно, конечно, запретить себе думать о чем-то, но это отнюдь не означает, что навязчивые образы перестанут тебя преследовать. Мысли ее все равно возвращались к Олегу, отвлекая от работы. Хотела она того или нет.
***
После того как закончилась ее педагогическая практика, они не только не могли больше встречаться в институте, но и вне института назначать свидания теперь стало гораздо труднее. Впрочем, вести двойную жизнь – дело вообще довольно хлопотное. У Олега же и в обычной его жизни было великое множество всяческих обязанностей, поэтому, разумеется, приходилось подстраиваться под него Зиночке, а не наоборот.
Обычно Олег ей звонил, и они договаривались о встрече. Всего лишь пару раз Зиночка позвонила ему сама, причем тогда, когда жена Олега по идее должна была находиться на работе. И оба раза к телефону, конечно же, подошла именно она.
С чувством какого-то мазохистского удовлетворения уже после первого телефонного знакомства Зиночка констатировала, что Светлана была права: жена Олега действительно обладала чарующим голосом мифологической сирены. Разумеется, если полагаться в этом вопросе на мнение Гомера.
Ну а Зиночке оба раза пришлось сделать вид, что она не туда попала. Чувствовала она себя при этом просто ужасно. Так, будто ее уличили в каком-то совершенно неблаговидном поступке. А с ее точки зрения, это было весьма недалеко от истины. По крайней мере, что касается неблаговидности поступка.
Больше Зиночка Олегу не звонила, а опять, порой часами, ожидала, пока он позвонит ей сам. Конечно, она не сидела у телефона, гипнотизируя его взглядом, однако гораздо реже стала бывать в гостях, в театре, отказывалась почти от всех приглашений, от кого бы они ни исходили. Дома Зиночка бежала к телефону на каждый звонок в надежде, что это может оказаться Олег. А вовсе не Андрей, как считали ее родители.
Одному богу известно, почему они решили, что она наконец обратила внимание на давно и безнадежно влюбленного в нее Андрюшу Кириллова, который, кстати, им очень нравился. В маминых ушах уже звучали свадебные колокола, а Зина в то время даже не подозревала о ее матримониальных фантазиях.
О них она с удивлением узнала совсем недавно, и в общем-то случайно, когда мама пыталась отговорить ее от развода. Впрочем, никакие доводы не смогли поколебать упрямую дочь, которая, слушая матушкины откровения, сделала лишь один практический вывод: маме было бы тяжело узнать, что она столько лет заблуждалась. Ну и в приступе великодушия Зина позволила ей заблуждаться дальше.
