Текст книги "Стоит Попробовать (СИ)"

Автор книги: Елена Крылова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

   Медников выжидающе посмотрел на Светлану. Девушку рядом с ней он не то чтобы не заметил... Скажем так, не удостоил ее вниманием, приняв, вероятно, за студентку, что, в сущности, соответствовало истине. Зиночку это и позабавило, и одновременно несколько задело. Почему-то.

   – Тут к вам ваша практикантка... – сообщила Светлана, растягивая слова и позволяя своему голосу неопределенно зависнуть на высокой ноте.

   Без особого интереса Олег Сергеевич перевел взгляд на практикантку, но тут же в его глазах мелькнул огонек, теперь уже он смотрел на нее откровенно оценивающе.

   Перед ним стояла стройная миниатюрная девушка с огромными карими глазами и светло-русыми слегка вьющимися волосами. У нее были высокие скулы, прямой нос и твердо очерченный подбородок. А ее яркие, не тронутые помадой губы, хотя сама она об этом даже не догадывалась, буквально притягивали к себе взоры как Олега Сергеевича, так и того, другого.

   Зиночка отвела глаза, но тут же поймала на себе плотоядный взгляд второго мужчины, отчего смутилась еще больше.

   – Ну, здравствуйте, – Олег Сергеевич продолжал разглядывать ее, ничуть не беспокоясь по поводу того, что смущает девушку.

   – Здравствуйте, – пискнула Зиночка.

   – Щеглова Зинаида Георгиевна, если не ошибаюсь, – проявил свое знание обстановки доцент Медников. Он вытащил из кармана правую руку: на безымянном пальце блеснуло обручальное кольцо.

   Зиночка молча кивнула, а он галантно взял ее руку в свою и, поднеся к губам, поцеловал. Такого она не ожидала, ведь ей обычно не целовали руки. Она к этому не привыкла пока, и смутилась еще больше.

   Скорее всего Медников заметил смущение девушки, но руку ее продолжал удерживать.

   – Олег, – представился он глубоким чуть хрипловатым голосом.

   Очень волнующим голосом, безусловно, рассчитанным на готовых сложиться в штабеля дурочек, к которым она не относится, отметила про себя Зина с мстительностью, характерной скорей для подростка, нежели для взрослого человека, каковым она себя считала. Тем не менее щеки ее горели, хотя и не так ярко, как ей казалось. Однако побежденной она себя, естественно, не признала.

   – В официальной обстановке Олег Сергеевич. – Руки ее он так и не выпустил, а ей было неловко отнять. – Это вы, думаю, и так понимаете, Зиночка.

   Сзади послышалось хихиканье.

   – Не вгоняй девушку в краску, пожалуйста, – не оборачиваясь, бросил через плечо Медников.

   – Это еще кто вгоняет, – парировала Светлана. Она тоже с интересом и даже некоторым удивлением посмотрела на бедную Зиночку. – Берегитесь, Зина, Олег у нас большой любитель пофлиртовать. До сих пор, правда, он стоял на принципиальных позициях, и за ним не замечалось интереса к студенткам, – добавила она многозначительно.

   Зиночке показалось, что и в тоне ее, и в словах прозвучало предупреждение, только не знала, кому оно адресовано, ему или ей.

   Олег отпустил, наконец, Зинину руку и повернулся к Светлане, удивленно приподняв одну бровь.

***

   Несколько дней спустя, во вторник, после четвертой пары Зиночка слушала вполне благоприятные комментарии Медникова по поводу только что проведенного ею практического занятия. Они вошли в пустую преподавательскую, и, пока она задержалась перед зеркалом, чтобы причесаться, Олег направился к вешалке за ее плащом. Продолжая говорить, он с галантностью истинного джентльмена помог Зине одеться, при этом его руки лишь на мгновение задержались у нее на плечах, и лишь на мгновение он притянул ее к себе.

   Зиночка замерла, а по ее телу пробежала дрожь. Он тут же отстранился, и она уже не знала, было ли это на самом деле или нет. Ей повезло, что она не видела его лица, а потому не могла видеть и довольной улыбки, скользнувшей по его губам. В противном случае ничего не оставалось бы, как признать не только отсутствие галлюцинаций у себя, но и что-то там насчет пополнения собою списка наивных дурочек.

   Казалось, Олег ничего не заметил. Как ни в чем не бывало он говорил о задачах по аналитической геометрии, которые Зина отобрала для решения в аудитории, хотя некоторые из них разумнее было дать в качестве домашнего задания.

   – ...ведь такого типа задачи они, в сущности, уже решали, просто эти немного более трудоемкие, например, задача номер... – Он продолжал говорить, а она старалась сосредоточиться. По крайней мере настолько, чтобы ее молчание не выглядело совсем уж глупо. Ответных реплик, к счастью, почти не требовалось.

   Вот так и получилось, вроде бы само собой, что, ведя интеллектуальную и, более того, профессиональную беседу, кафедру в тот день они покинули вместе. Уже в метро выяснилось, что ехать им в одну сторону. Правда, Олег направлялся не домой, а к родителям. Потом они вместе втиснулись в автобус, и Олег, отчасти по необходимости, прижимал Зину к себе. Голова ее кружилась, наверное, от запаха его лосьона, а скорее всего просто от его близости. Тогда она даже не подозревала, что он испытывал примерно такие же чувства.

   Им было почти по пути, и Олег проводил Зиночку до самого дома. Всю дорогу они болтали о кафедре, об университете, об общих преподавателях, он рассказывал о своем четырехлетнем сыне. Как-то незаметно они перешли на ты, но разговор, границ дружеского не переходил, и только прощаясь, Олег надолго прижался губами к ее руке, а выражение его глаз утратило привычную иронию. Тому, что Зиночка увидела в них сейчас, она не хотела искать название.

   Да и в любом случае лучше было об этом не задумываться, чтобы не дай бог ни на что не начать надеяться, поскольку именно сейчас она вдруг поняла, что сама того не желая, влюбилась в Олега Сергеевича Медникова. Возможно, и не с первого взгляда, но уж со второго или с третьего наверняка. И пусть она не сразу осознала данный факт, но теперь, осознав, хотя бы из чувства самосохранения следовало сосредоточиться на том, что такое открытие задевает ее самолюбие, поскольку возвращает к мысли о пополнении собою пресловутого списка наивных дурочек.

***

   Он все время провоцировал ее. Пожалуй, еще с их первой встречи, но с того памятного вторника постоянно. Сколько раз Зиночка заливалась краской, когда Олег с нарочитой галантностью целовал ей руки. Правда, Олег Сергеевич руки дамам целовал регулярно, поэтому не стоило придавать этому слишком большого значения. Сам по себе его жест был вполне безобиден и смущал Зиночку скорее с непривычки. Но вот его взгляды, которыми он буквально раздевал ее...

   Зиночка пыталась убедить себя, порой даже вполне успешно, в том, что у нее просто разыгралось воображение, и на взгляды демонстративно не обращала внимания. Правда, иногда она замечала, что ее реакция весьма забавляла Олега, вероятно, поэтому самовнушение Зиночке не всегда удавалось. Зато в голову приходила укрепляющая дух мысль, что так он смотрит на всех тех пресловутых дурочек, сама мысль о которых в последнее время превратилась для нее в навязчивую идею.

   Впрочем, Олег имел репутацию рокового красавца, разбивавшего женские сердца скорее недостаточным вниманием к их обладательницам, чем излишним, поэтому вряд ли он так смотрел на всех дурочек, скорее всего только на избранных. Такое вполне логичное предположение проливало чуточку бальзама не только на ее раненое самолюбие, но и на не менее израненное сердце. Ведь в любом случае, если она и имела глупость влюбиться в Олега, не стоило ждать, что он в нее тоже влюбится. Но... тот его взгляд не давал Зиночке покоя, она никак не могла забыть его. Он вселял какую-то безумную надежду... хотя нет... скорее, намек на надежду... Господи! Об этом действительно лучше было не задумываться, потому что думай не думай – это ничего не могло изменить, по крайней мере для нее. Зиночка была неиспорченной девочкой и даже помыслить не могла о том, чтобы завести роман с женатым мужчиной.

   В общем, с учетом всех обстоятельств прелюдия к роману длилась довольно долго: около двух недель.

4

   Как-то в середине сентября у Светланы было «окно», а Зиночка просто никуда не торопилась. Она не хотела признаваться себе в том, что тянет время до конца пары в надежде дождаться Олега и увидеться с ним хоть на несколько минут. Ведь даже себе не хочется признаваться в том, что твое поведение похоже на поведение влюбленной дуры. Нет, пожалуй, это уж чересчур! Влюбленной дурочки – звучит чуть лучше. Надо быть по отношению к себе помягче.

   В преподавательской, кроме девушек, никого не было, поэтому разговор за чашечкой кофе легко принял то направление, которое, как оказалось, интересовало обе стороны. И речь зашла, конечно же, об Олеге.

   Зиночка понимала, во всяком случае, повторяла себе до бесконечности, что ничего от этого не изменится, но все равно хотела узнать об Олеге как можно больше. А ведь до сих пор она была не такой уж мазохисткой. По крайней мере ей самой так казалось.

   Светлану же весьма занимал вопрос, почему Олег отступил от своего незыблемого правила никогда ни в коем случае не связываться со студентками. Впрочем, Зине оставалось быть студенткой не так уж долго.

   Конечно, в качестве руководителя практики Олег Медников просто обязан был уделять какое-то время своей практикантке, другое дело, что Зине Щегловой он уделял времени куда больше, чем кому-либо из практикантов когда-либо ранее. И галантность Олег проявлял по отношению ко всем дамам, но то, как Олег иногда смотрел на Зину, будоражило Светланино воображение.

   А еще Светлану удивляло, что, судя по всему, на кафедре пока никто, кроме нее, не заметил повышенного интереса Медникова к своей практикантке. И это несмотря на то, что коллеги всегда уделяли пристальное внимание личной жизни друг друга, причем по большей части просто из любопытства, поскольку кафедра была на удивление спокойной и несклочной. Что же касается молодого, красивого, с блестящими перспективами доцента Олега Сергеевича Медникова, который к тому же был неудачно женат, то он просто притягивал к себе взоры всех окружающих.

   Но сейчас, похоже, действительно никто ничего не замечал. Светлане, конечно, льстило, что она оказалась самой наблюдательной, ей бы польстило, если бы и другие это признали, однако... Надо отдать Светлане должное, из дружеского расположения к Олегу она не собиралась облегчать коллегам путь к познанию.

   А вот Зинино робкое любопытство Светлана с готовностью удовлетворила: девочка была ей симпатична. Заодно она постаралась удовлетворить и свое любопытство, наблюдая за Зиной во время разговора.

   Просветительскую деятельность Светлана предварила следующим замечанием:

   – Видишь ли, Зиночка, Олег никогда не говорит о жене гадостей. В отличие от большинства других кафедральных мужиков, у которых семейная жизнь не совсем вписывается в их идеальные представления о ней. Он вообще предпочитает о жене не говорить.

   – Я заметила. – Зиночка ответила сухо, не отрывая глаз от своего кофе, ей не хотелось, чтобы Светлана поняла, до какой степени ее интересует все, что связано с Олегом.

   – И дома у Олега никто не бывает, поскольку мадам гостей не любит. С ним по гостям она тоже не ходит, а может быть, он не берет. – Светлана сделала паузу и внимательно посмотрела на Зиночку. – Однако о его неудавшемся браке и о том, что брак сохраняется только ради сына, знает вся кафедра. – Она опять посмотрела на свою собеседницу.

   В отличие от всей кафедры Зиночка этого не знала. Она бросила быстрый взгляд на Светлану, но тут же отвела глаза и приникла к чашке с кофе, что избавляло ее от необходимости комментировать данный тезис.

   Светлана не стала дожидаться какой-либо другой Зининой реакции и продолжила экскурс в семейные дела Олега.

   – С самого начала сыном занимался в основном Олег, вплоть до прогулок и кормежки. Мадам ребенок вообще нужен не был. Конечно же, – перебила себя Светлана, – со временем она стала испытывать к сыну иные чувства – мать все-таки. Но пока он был маленьким, она всегда плохо себя чувствовала, была уставшей. Видишь ли, она ведь тогда еще и на заочном училась.

   – Конечно, все это очень утомительно, – с готовностью подхватила Зиночка: она хотела быть объективной.

   – Конечно, утомительно. – Голос Светланы тем не менее был полон сарказма. – Олег как ассистент имел тогда не менее двадцати пяти часов нагрузки, между дневными и вечерними занятиями он несся погулять с ребенком, молочная кухня тоже в основном была на нем, равно как и вечерние прогулки, если у него не было вечерников. По ночам он писал свою диссертацию, ведь он еще в заочной аспирантуре был, и делал для жены диплом. Кстати, говорят, он его сделал от первой до последней буквы, включая чертежи.

   – Как это? – тупо переспросила Зиночка, больше всего обалдевшая почему-то именно от последнего обстоятельства, касавшегося чертежей.

   Светлана пожала плечами.

   – Задания по физике, математике, теормеху, черчению и так далее всегда тоже делал он. Некоторые вообще так учатся. Если ты, Зиночка, пока с этим не сталкивалась, – прозвучало это так, будто Светлана просто смягчила предположение "если ты с луны свалилась", – то у нас здесь еще обязательно столкнешься.

   Все это как-то не слишком вязалась с Зининым представлением об Олеге. И откуда все эти подробности, если не от него самого? Сомнения даже не успели отразиться на ее лице, а Светлана уже отвечала на невысказанный вопрос.

   – Дело в том, что Логинов знаком с Олегом еще с университетских времен, хотя они учились и не на одном курсе. Аркаша также знаком с некоторыми его университетскими друзьями, среди которых есть и школьные друзья, учившиеся вместе не только с Олегом, но и с его женой. Это ведь школьный роман. – То, как Светлана произнесла слова "школьный роман", не оставило у Зиночки никаких сомнений в том, что она вообще относится к школьным романам с крайним неодобрением. – Да и родители Олега никогда не одобряли выбора сына. Со свершившимся фактом они смирились окончательно, только когда родился Ванечка.

   Вот именно. Ванечка. Встать между ним и Олегом даже при таких обстоятельствах Зина не смогла бы. Впрочем, о чем это она? Прежде всего не надо забывать, что его интерес к ней в принципе не может простираться дальше ее тела. Зиночку удивил собственный цинизм, а собственное вполне разумное заключение почему-то очень задело ее.

   Продолжению самоанализа помешал голос Светланы:

   – Однажды я ее видела: высокая, длинноногая, длинные каштановые волосы, томный взгляд огромных глаз, вот цвет их я запамятовала. В общем, если честно, надо признать, что она красивая.

   Зина метнула на Светлану быстрый взгляд, но опять ничего не сказала и не спросила. Да и о чем еще говорить или спрашивать? Судя по всему, она никак не соответствовала вкусам Олега Сергеевича. Ну что ж, это даже к лучшему.

   Светлана сделала глоток уже остывшего кофе и с недоумением заглянула в чашку, где на донышке плескалась коричневая жидкость.

   – Надо же, как мы увлеклись, – пробормотала она и отставила чашку. – Так о чем это я? Ах да, голос у нее поистине обворожительный, прямо как у мифологических сирен. Я как-то сама слышала, когда звонила Олегу по просьбе завкафедрой, отбывшего в командировку. Трубку взяла она, но, поскольку я звонила Олегу по поводу замены целых двух пар в его выходной день, ее голос сразу утратил мелодичность, и в нем зазвучал металл.

   – В принципе ее можно понять. – Зина сама не смогла бы объяснить, почему она на словах все время пыталась защищать женщину, к которой в мыслях своих относилась все хуже и хуже, особенно в последние минут двадцать.

   – Говорят, он долго ее добивался, – невозмутимо продолжила Светлана. – В школе она благосклонно позволяла Олегу делать за нее домашние задания и контрольные работы. Когда она в конце концов поступила в институт на вечернее отделение, он опять стал за нее учиться. Ведь это так трудно: учиться и работать.

   Сарказм, опять прозвучавший в голосе Светланы, навел Зиночку на мысль, что, вероятно, в действительности все обстояло несколько иначе.

   – Сначала учась в университете, а потом и работая на кафедре, Олег всегда где-то подрабатывал, – пояснила свою мысль Светлана.

   По губам Зиночки пробежала легкая усмешка: что-то в этом роде она и ожидала услышать.

   – Ну а нашу красавицу, пардон, его красавицу... Господи! Почему же умные мужики бывают такими дураками? – Риторический вопрос о парадоксах человеческой, вернее мужской, сущности был исторгнут, безусловно, прямо из глубин Светланиной души.

   Зиночка усмехнулась: ей тоже порой приходили в голову подобные вопросы.

   – Так вот, – Светлана взяла себя и свою душу в руки, – ее пристроили на полставки лаборанткой в тот самый институт, в котором она училась. При желании это дает неисчерпаемые возможности для халявы.

   По тому, как Светлана на нее посмотрела, Зиночка поняла, что последнее пояснение сделано на случай, если она, проучившись почти пять лет в университете, так и не поняла, что способов учиться существует больше одного. Вообще-то Зиночка не была так уж наивна, но решила не заострять внимание на своем знании жизни.

   – И вот однажды она сдалась! – Теперь в голосе рассказчицы зазвучал мелодраматический пафос. Голос замер на торжественной ноте, после чего Светлана продолжила повествование совершенно будничным тоном: – У нее там произошло какое-то любовное разочарование, у молодого человека, кажется, была невеста на родине. Забыла сказать, – пояснила Светлана, – что ее гипотетический жених был не то из ГДР, не то из Чехословакии. А она как раз из тех, для кого предел мечтаний – выйти замуж за иностранца.

   Зиночке вдруг пришло в голову, что Светлана ни разу не назвала жену Олега по имени, собственно говоря, термин "жена" тоже в основном заменялся местоимением "она". Иногда, источая сарказм, звучало "мадам".

   – В общем, – губы Светланы кривились в иронической улыбке, – поскольку не удалось выйти замуж "по любви", бедняжка решила всем назло выйти замуж по расчету. Самое интересное, что она до сих пор, похоже, считает, что раз уж она пошла на такую жертву, то он должен боготворить ее всю оставшуюся жизнь. Злые языки поговаривают, вообще-то сведения идут от Логинова, что ее даже секс не интересует, во всяком случае, не только спят, но и живут они в разных комнатах.

   Еще недавно Зиночку смутили бы такие интимные подробности, а сейчас она подумала только о том, что слишком утомительно иметь столь информированных коллег.

   Светлана посмотрела на часы: до звонка было еще минут десять.

   – Остается заметить, что хоть Олег и не святой и время от времени возникают слухи, возможно, и не всегда оправданные, о его романах...

   Зиночку даже удивило, что информированность коллег, оказывается, могла давать сбои.

   – ...кафедра практически единодушно на его стороне. Мужчины из мужской солидарности, а женщины... – Светлана запнулась. – Ну, тут сложнее. Женщины из чисто женской стервозности не могут простить мадам, что, заполучив такого мужа, она этого не ценит. Ни одна нормальная женщина простить такого самомнения другой женщине, естественно, не может. А потому все наши дамы считают, что она просто с жиру бесится.

   – Снисходительность коллег, наверное, упрощает жизнь, но даже плохим женам не нравится, когда их мужья заводят романы на стороне, – тихо сказала Зина.

   – Ну что касается его романов... – Светлана усмехнулась, – о том, что половина женщин института... ну, может быть, чуть меньше половины, – она все-таки постаралась проявить объективность, – считает нашего Олега неотразимым, всем известно и вряд ли относится к делу. И о том, что студентки массово по Олегу Сергеевичу сохнут – это тоже всем известно и в общем-то особого интереса не представляет, поскольку и сам Олег до сих пор никогда ими не интересовался...

   На данное высказывание, которое Зиночка расценила как небольшую провокацию, она решила никак не реагировать.

   – Остаются романы, которые никому или почти никому не известны. Слухи возникают в основном именно о них. – Светлана встала, собираясь пойти помыть чашку, однако, не сделав и двух шагов, обернулась к Зине:

   – В прошлом году после торжественного заседания кафедры по случаю восьмого марта мы отправились к Инне Иннокентьевне, она ведь живет рядом с институтом. Там в узком кругу мы душевно отметили международный женский день, и Аркаша... Надо сказать, ему всегда не давали покоя лавры первого любовника, которыми Олега увенчало общественное мнение. Так вот, Аркаша поведал нам, что слухи об Олежкиных победах, конечно же, сильно преувеличены. Правда, потом, проявив благородство по отношению к другу, признал, что даже если они и преувеличенны, их вполне можно считать компенсацией за те случаи, которые не стали достоянием общественности. – Заметив, как помрачнело Зинино лицо, Светлана сочла своим долгом ее успокоить: – Не бери в голову, в конце концов, Логинов сам человек грешный, поэтому он искренне считает, что и остальные имеют как минимум греховные помыслы. Между прочим, когда ты только появилась на кафедре...

   Зине так и не суждено было узнать, что же такое произошло, когда она только появилась на кафедре, потому что дверь резко распахнулась и, легка на помине, с громким приветствием "Здравствуйте, девочки!" в преподавательскую вплыла Инна Иннокентьевна.

***

   Погода для второй половины сентября была на удивление теплой. По молчаливому согласию они не торопились расстаться и, миновав ее дом, дошли до дома его родителей. Зиночка усмехнулась про себя, подумав, что родители Олега, наверное, недоумевают, чему обязаны его участившимися визитами. И вот, вместо того, чтобы повернуть назад, Олег предложил вдруг зайти выпить кофейку. Зиночка была совершенно ошарашена, а он поторопился объяснить, что родители разлетелись по командировкам, обязав его присматривать за квартирой и поливать цветы.

   Олег, правда, тогда умолчал, что изначально от него требовалось всего лишь снять цветы, стоявшие высоко, и расставить компактно где-нибудь пониже, а уж поливала бы их, как всегда, соседка. Он просто не смог преодолеть искушения получить в свое распоряжение пустую квартиру. А старушке сказал, что не знает, как снять растения, не повредив их, что на самом деле звучало вполне правдоподобно. Чтобы успокоить расстроенную женщину Олег торжественно пообещал сам позаботиться о цветах. Все это он честно рассказал Зиночке, правда, значительно позже.

   Зиночка считала этот визит просто неприличным и совершенно неприемлемым, однако в конце концов под натиском доводов Олега и, идя на поводу собственных желаний, она сдалась. В лифте они стояли поодаль друг от друга, а когда вышли на шестом этаже, Зиночка позавидовала выдержке Олега. Он без суеты достал ключ и открыл квартиру, а она чувствовала себя жутко неуютно, ей все время казалось, что кто-нибудь может выйти из соседней квартиры или просто увидеть их в дверной глазок. Хотя какое ей, собственно, дело до соседей его родителей?

   Пропустив Зиночку вперед, Олег вошел следом. Когда, повесив обе куртки на вешалку, он обернулся к ней, она все еще стояла на пороге, будто раздумывая, стоит ли входить, чувствовала она себя страшно неловко. Собравшись с силами, Зиночка начала снимать туфли.

   – Брось, – остановил ее Олег, – на улице сухо, да и вряд ли тебе будет удобно в маминых тапочках. – Он перевел скептический взгляд с ее изящных маленьких туфелек на тапочки по меньшей мере на два размера больше.

   Зиночка вымученно улыбнулась и, нервно обхватив себя за плечи руками, пошла вслед за Олегом на кухню.

   Он старался шутить, как обычно, но было ясно, что ему это не так уж легко дается. Оба понимали, что переступили ту границу, которая позволяла им делать вид, что они все еще остаются преподавателем и студенткой.

   Олег налил воду в чайник и поставил его на огонь. Затем взялся было за лейку, но решительно отставил ее и подошел к Зиночке, стоявшей у окна. Положив руки ей на плечи, он повернул ее к себе.

   Зина подняла на Олега глаза и заметила, что его взгляд был исполнен нежности и грусти.

   – Что же мне делать с тобой, Зиночка? – Он удивленно вглядывался в ее лицо. – Ты очень красивая, но до сих пор подобное обстоятельство никогда не могло повлиять на мое отношение к студентке.

   – Ну, я не совсем твоя студентка.

   – Не совсем. – В грустной улыбке чуть-чуть приподнялся правый уголок губ, и Олег попросил каким-то безнадежным голосом: – Только ты не влюбляйся в меня, Зиночка. Пожалуйста.

   – Не волнуйся, не влюблюсь... – почти прошептала она.

   Зина смотрела на Олега своими огромными карими глазами, которые говорили яснее всяких слов, что она уже совершила такую глупость.

   Какое-то время Олег не отводил от нее задумчивого взгляда, а когда заговорил, голос у него был немного охрипший:

   – С моей стороны было очень нехорошо заманивать тебя сюда, но я ничего не мог с собой поделать. – Он легко коснулся ее лба губами, но то, что он затем сказал, противоречило этому целомудренному поцелую. – Я так тебя хочу, Зиночка.

   Зиночка знала, что произойдет дальше, знала, что поступает неправильно, но тоже ничего не могла с собой поделать.

   – Я точно не должен этого делать, – простонал Олег, лихорадочно целуя ее волнистые русые волосы. – Сейчас я ничего не могу тебе предложить. И не знаю, смогу ли когда-нибудь.

   – Я знаю. – Эти два слова дались Зиночке с трудом.

   – Ты не создана для того, чтобы быть любовницей... – Голос Олега перешел в хриплый шепот, но он все еще медлил.

   Зиночка прикрыла глаза, одновременно стараясь унять дрожь, и тогда Олег притянул ее к себе и поцеловал, а начав, уже не мог остановиться. Его руки лихорадочно блуждали по ее спине, спустились ниже, затем прижали ее бедра к своим, и Зиночка задохнулась, ощутив всю силу его желания. Он целовал и целовал ее, не отрывая своих губ от ее и не давая ей перевести дыхание. Одной рукой Олег по-прежнему прижимал Зиночку к себе, а другой сжал ее грудь. И тут же отпустил, но только для того, чтобы расстегнуть блузку, и вот уже его рука проникла под кружево лифчика.

   Именно в этот момент раздался пронзительный звук. Они замерли в объятиях друг друга, но через секунду поняли, что просто закипел чайник. Тяжело дыша, Олег отпустил Зиночку и отошел, чтобы выключить газ. Когда он снова к ней повернулся, то увидел, что она судорожно сжимает ворот блузки, не делая, однако, попытки застегнуться.

   Свисток чайника подействовал на обоих отрезвляюще. Подойдя к Зиночке, Олег покачал головой.

   – Я веду себя, как мальчишка, – тоном опытного соблазнителя сказал он. – Зиночка... – он помедлил, – можно я только посмотрю на тебя?

   Она ничего не ответила, да этого и не требовалось.

   Он отвел ее руку от ворота блузки и нежно погладил грудь, задержавшись на затвердевших сосках. Медленно спустив по плечам тоненькие бретельки лифчика, Олег освободил ее грудь из кружевных чашечек и приподнял на ладонях, потом склонился и начал целовать, теребя соски языком и чуть-чуть покусывая их.

   – О-олег... – простонала Зиночка, вцепившись в его плечи и задыхаясь от острых и неизведанных доселе ощущений.

   Олег поднял голову, его глаза потемнели от страсти. Он долго смотрел на нее и, видимо, прочел ответ на свой невысказанный вопрос в ее глазах, потому что решительно произнес:

   – Пойдем.

   Она не могла ему возразить, потому что тоже отчаянно хотела его.

5

   – Что? – Зиночка вынырнула окончательно из своих воспоминаний и ошарашенно посмотрела на сидевшего напротив нее скромного и аккуратного юношу по фамилии Макаров, который всем своим видом всегда демонстрировал старательность.

   Сквозь круглые стекла очков прямо на Зиночку, тоже в некотором замешательстве, смотрели по-детски чистые серые глаза.

   Хотя после трех семестров общения с этим молодым человеком имидж старательного и знающего студента уже не мог ввести Зиночку в заблуждение, сейчас она не сомневалась в том, что ослышалась. Сморозить такое было бы слишком даже для Макарова.

   Надо все-таки сосредоточиться. До этого момента Зиночка присутствовала в аудитории в основном телесно, работая на автопилоте, а ее непослушные мысли в это время путешествовали по тем уголкам памяти, в которые она их обычно не пускала. Сейчас, однако, требовалось вернуться в реальность. Итак, только что она задала вопрос о признаках сходимости несобственного интеграла по бесконечному промежутку. И, как ей показалось, получила совершенно обескураживающий ответ. Конечно же, ей показалось... но хихиканье студентов...

   – Призраки сходимости, – по-детски чистые серые глаза смотрели прямо на нее по-прежнему в некотором замешательстве, – несобственного интеграла...* /*Автору лично довелось слышать такой ответ на экзамене по высшей математике. Студенческие "перлы", приведенные здесь и далее, принадлежат исключительно студентам, потому что соперничать с хитросплетениями студенческих фантазий могут разве что фантазии школьников./

   – Что? – Все еще, не веря своим ушам, Зиночка машинально повторила вопрос, даже не осознав, что он мог прозвучать как издевательство.

   – Ну, призраки! Призраки сходимости... – В голосе Макарова явственно различались нотки раздражения.

   – Признаки! – К хихиканью наконец-то присоединились запоздалые подсказки, как второкурсников, имевших представление о несобственных интегралах, так и первокурсников, такого представления не имевших.

   – ...призраки сходимости... – гнул свое Макаров.

   – Не хватает только вурдалаков, – слабым голосом прокомментировала Зиночка, отнюдь не пытаясь острить.

   Впрочем, ее слова все равно вызвали взрыв смеха, тут же потонувший в душераздирающем трезвоне. Пара наконец-то закончилась.

   – ...несобственного интеграла... – по инерции произнес Макаров, но потом все же обратил внимание на доносившиеся уже со всех сторон голоса и обернулся к ближайшему советчику, коим оказалась соседка по парте Юля Науменко. Она тоже производила впечатление очень старательной девочки, правда, она и была таковой на самом деле.

   Зина встала и громко обратилась к аудитории:

   – Сдавайте работы, пожалуйста! – Она почти справилась с шоком и говорила ровным голосом, хотя ее правое веко чуть-чуть подергивалось.

   Нестройный хор голосов взмолился еще об "одной минутке".

   Давая эту самую "еще минутку" студентам и себе, а также предваряя многочисленные вопросы, Зиночка объявила, что ближайшая их встреча состоится в понедельник, 27-го декабря, в 12 часов дня. Далее она напомнила, что расписание приема задолженностей на период сессии висит, как всегда, рядом с преподавательской.