Текст книги "Ледяное сердце лорда (СИ)"
Автор книги: Елена Элари
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
ГЛАВА 20. Сказка о голубой траве
Это дерево было самым древним из всех. Говорят, с него и начался лес. Возможно даже, было оно древнее самой Великой горы. Ствол его, который и десять человек не обхватят руками, почти превратился в камень, ветви, хоть и толстые, а росли спутанно. А редкие плоды если и появлялись, то были наоборот мелкими настолько, что одно яблоко можно было целиком забросить себе в рот, будто вишню. Но красными были полностью, без единой белой или розовой прожилки, а кожица их настолько тонка, что разглядеть можно, как бежит под ней сок.
Под яблоней спали волки, которые не трогали людей в пределах тени, что отбрасывали ветви. В густой кроне вили гнёзда птицы. Под корой, говорят, жили духи. В дупле-расщелине – старый бог леса. А в корнях – души путников, которые не смогли дойти или наоборот вернуться обратно от дерева, ведь путь к нему опасен. А под самыми корнями, глубоко-глубоко в чёрной земле, по легендам хранится сундук с бессмертием. Только достать его никто не решается, боясь погубить дерево. Ведь если оно умрёт, дары свои заберёт с собой, а за тем погибнет и весь лес, и близлежащие земли… Да и волки, медведи и птицы, нашедшие свой приют в древней яблоне, не позволили бы нарушать земной покров рядом с ней.
Трава там по слухам голубая, мягкая и звенящая на ветру. Нигде больше такой нет. И ступишь на неё – будто в реку зашёл. А ляжешь заснуть – не проснёшься более никогда… Но если собрать хотя бы небольшой её пучок, высушить правильно и приготовить, то получишь лекарство, способное излечить едва ли не от всех болезней.
Люди, правда, потеряли знания об этом и отныне голубую траву собирать и готовить могут только боги. Поэтому ещё она и считается священной и не принадлежащей никому из людей.
А ещё, поговаривают, трава эта могла снимать проклятия наравне с тем, как лечить недуги.
И Арюшка, глядя на то, как солнце розовыми лепестками распускается на горизонте, решила, что ради своего лорда и любимого брата, пойти может не то, что к волшебному древу, а на край земли.
– Звала? – Милах остановился у крыльца, заставив Арюшку вздрогнуть.
Хотя, как она могла не заметить его?
Такой живой, тёплый, настоящий… Пшеничные волосы видны из под шапки, искрились они золотом под рассветными лучами. В глазах плавился лёд. Ресницы белёсые, будто облепленные снегом. Широк в плечах, статен, красив. И знаком ей…
А не люб. Всё-таки, похоже, что не люб.
– Присмотришь за котом и крысой? – спросила Арюшка, поднимаясь с крыльца и отставляя на перила всё ещё горячую кружку с чаем.
С недавних событий прошло совсем немного дней, а кажется, будто вечность. Только вот лишь Арюшке кажется так, другу её напоминает обо всём всё так же саднящие раны и ноющее сердце.
Мил словно помрачнел, показалось даже, что вот-вот развернётся и уйдёт. Но вместо этого он неожиданно усмехнулся и принялся чесать затылок, сбивая меховую серую шапку набекрень.
– Вот как, а я то подумал…
– Милах, – покачала она головой, – прости, ты хороший, но…
– Не продолжай. Сколько тебя не будет, ты в город собралась, что ли? Путь туда неблизкий. Кто повезёт, с кем-то уже договорилась?
– Стой, – выставила Аря перед собой ладошку с варежке, – не тараторь ты так! Не в город я. Куда иду, секрет. Просто знать хочу, что кот накормлен будет, а крыса, соответственно, не съедена им.
Мил вздохнул тяжело, но во взгляде его, пусть и плескалось непонимание и досада, всё же лучилось согласие и надёжность.
– Отпускать тебя страшно одну…
– Я с псом иду, – улыбнулась Арюшка. – Да и право не имеешь удерживать меня!
– А если с тобой увяжусь?
– Кота и крысу доверить больше мне некому… – как-то даже по-детски насупилась Арюшка. – Пришлось бы остаться, да не прощу тебе этого! – тут же вскинулась она, и Милаху пришлось сдаться.
– Я тебя отблагодарю потом, – пообещала Арюшка. – Если всё хорошо будет и у меня всё получится, не пожалеешь, что помог мне.
– Я никогда не пожалею, если действительно помощь тебе оказываю. Для меня это честь. А ты, – улыбнулся он горько, – не обещай мне ничего взамен, коль дать одно единственное, желаемое мне, не можешь.
На это она ничего не ответила, молча впустила его в дом, показала, где какие хранятся продукты, дала некоторые указания. И забросила в свою сумку последние приготовленные в дорогу вещи. После чего тут же вознамерилась уйти, кликнув пса и помахав Милаху рукой на прощание.
И странное ей так стало, что легко её отпустил. Странно настолько, что душу охватила ещё большая тревога, чем была до того…
ГЛАВА 21. Путешествие в детские сны
Когда был младше, Милах видел во снах себя рыцарем или магом, а как то раз и драконом был. Конечно, он спасал прекрасных дам, сражался со злом, всегда выходил победителем.
Повзрослев, он помог людям избавиться от опасной волчьей стаи. Сам Волком зваться стал. Простым героем был и дальше, просто не делая никому зла.
Оказалось, этого достаточно.
А затем рядом с его деревушкой, на кромке леса поселилась в старой хижине колдунья. Только никакой колдуньей Арюшка на самом деле не являлась. Просто чуднАя она и нравом, как ребёнок. Только очень умный и воспитанный ребёнок.
И вспомнились ему детские фантазии и сны. Простым героем быть для Арюшки казалось мало. Нужно было её от чего-нибудь или кого-нибудь спасти. А ещё воевать за неё. Добиваться её саму, при этом, конечно, не забывать об уважении. А то можно и доиграться, да не заметишь, как её пришлось бы кому-то спасать от самого Милаха…
Он слышал о таких историях и наблюдал за подобным ни раз и не хотел уподобляться таким парням.
Нет, коль люб ей не станет, не будет докучать. Но что, если она полюбилась ему?
– Будет названной мне сестрой, – пробормотал он, гладя недовольного кота, которого еле удерживал на руках. – В крайнем случае, будет хотя бы сестрой…
Он шёл к деревне, кот всё норовил вырваться из его рук, даже утробно рычал и кусал толстый рукав тёплого плаща. В кармане спокойно и деловито копошилась крыса, лузгая чёрные тёплые семечки. И день был ласковым, солнечным, тихим…
Конечно, Милах не спорил с Арей, знал, что напрасно это. Но одну он её на самом деле не отпустит.
Кем он будет, коль вот так позволит уйти ей куда-то в лес, одной, в такую холодную зиму?
За зверьё своё она зря беспокоилась, отдаст Милах матери своей и кота и крысу. Ничего, присмотрит за ними, не убудет с неё! Главное, что б самого, точно дитя малое, в доме не заперла, узнав, что за «лесной колдуньей» в лес уходит…
***
Арюшка знала, что пробираться сквозь сугробы дело не из лёгких, но никогда не боялась, что может утонуть в снегу. По пояс утопая будто бы в молочном озере, она хваталась за ветви, пытаясь идти дальше. Став похожей на живой снеговик, Аря всё больше начинала сомневаться и в своих силах, и в своём плане.
Она никогда не хотела стать героиней сказок, а при этом отправилась в путь искать траву из легенды, что растёт под… сказочным деревом!
И дерево это должно быть где-то на краю леса у самой горы.
У горы, о которой сложено ещё больше сказаний.
Хотелось плакать и смеяться одновременно. Но Арюшка упрямо продолжала идти.
– Если боги и правда существуют и видят нас, за мои усилия и веру мою отчаянную они, коль на самом деле ни травы, ни дерева не существуют, должны их создать!
Косы её огненные расплелись, и ей пришлось помедлить, чтобы выпутать пару прядей из колючих ветвей.
Верный пёс её, пока ещё думая, будто они просто вышли на прогулку, радостно скакал вокруг. То ныряя в сугробы, то пытаясь их зачем-то раскопать, поднимая в воздух целые фонтаны снега.
Он звонко лаял, виляя хвостом, сгоняя с деревьев стайки птиц. И в эти минуты Арюшке казалось, будто всё не так уж и страшно.
Лес красивый и добрый вокруг, солнце, надо же, греет лицо и озябшие пальцы! Пёс не чует беды, а если бы вдруг, то защитил бы хозяйку. В сумке пара лепёшек и кислое молоко, а ещё сухие ягоды и кулёчек с грибами. Орешки и семечки.
Вечером Аря разведёт костёр, погреется и ляжет спать под тёплым боком пса.
Ведь не случиться больше ничего плохого, верно?
А когда отыщет дерево и траву, уж сумеет приготовить лекарство, чтобы проклятие снять с колдуна своего и брата освободить.
А не сумеет, звать богов будет на помощь!
Не отступится она.
Но вот уже вечереет, ноги успели окоченеть, пёс больше не скачет вокруг весёлым щенком, а пальцы не слушаются, мешая разжечь костёр.
На ночлег Аря остановилась среди замёрзших яблоневых деревьев, на крохотном пяточке, освобождённым от ветвей и сугробов. Снега там было всего ничего, по лодыжку, и его легко было смести в сторону.
И хоть к сумеркам огонь уже занялся, душу всё сильнее охватывала тревога.
– Вот глупая, – шептала Арюшка, не отводя глаз от пляшущего пламени, – ну разве не глупая?
Пёс вопросительно фыркнул, подняв одно ухо, и она потрепала его по косматому боку.
– Ничего… Просто, понимаешь, я ведь даже не совсем верю… Не совсем верю в сказки. Просто… Что я ещё могу? Больше ничего.
Веки её смыкались, сон окутывал ватным одеялом, пламя, казалось, обнимало её своим золотым теплом. Но вот неподалёку захрустел снег, и Арюшка вскочила на ноги.
Пёс зарычал, глядя куда-то в темноту.
Страх смешался с надеждой. Аря ступила вперёд.
– Милах?
Но вышел к ней вовсе не он.
ГЛАВА 22. Мост из мира людей
Чьи-то следы становились всё ближе. Следы…
Того, кто оставлял их, Арюшка никак не могла разглядеть, от чего становилось ей всё более жутко.
То, что к костру её вышел не человек, она уже поняла.
И страх вновь смешался с надеждой.
Ведь коль существует подобное, значит и дерево, и голубая трава существовать могут тоже.
Взгляд метнулся на пса, но тот всё так же стоял, не решаясь сделать хоть что-нибудь, как и залаять.
– Кто ты? – выдохнула Аря, и шаги замерли.
В воздухе повисло нечто вроде задумчивого молчания. Арюшка чувствовала это всем своим естеством, хотя внешне ничего не изменилось.
Всё тот же лес, шаги, оставленные, будто бесплотным призраком, лёгкий ветерок, срывающий с ветвей крупные хлопья снега, костёр, роняющий искры в чёрные небеса.
Но вот «хрум, хрум», вновь заскрипел снег и Арюшка, вскрикнув, отпрянула поближе к огню.
Что-то слышала она о лесных жителях, духах всяких и существах, но как вести себя не знала.
– Ты… с добром иль с худом?
«Хрум… Хрум».
– Не подходи, – прошептала она.
Пёс же, ползком подобравшись к ней, прижался боком к её ногам, принимаясь тихо скулить.
Аря привычным жестом запустила пальцы в его белый мех и успокаивающе погладила, сама неотрывно буравя темноту взглядом.
– А ну, – зазвенел её голос, – назовись! Нехорошо так людей пугать!
«Людей пугать!»
Отозвалось эхо, заставляя Арю поёжится.
«Людей пугать…»
Ночь будто в один миг стала темнее.
«Людей!»
– Говорю, назовись сейчас же! – топнула она ногой, изо всех сил стараясь скрыть страх, сделав вид, что не боится вовсе, а даже сама, если надо будет…
Что могла бы Аря сделать и могла ли вовсе, она, конечно, не знала, но угрожающе и строго свела к переносице брови.
Незримый незнакомец рассмеялся.
Не зло, тепло даже и как-то мягко. Но имени не назвал.
– Не смешно, – она сдула с лица тонкую прядку волос, – совсем. Я ведь… Это не честно! – глаза предательски защипало от сдерживаемых слёз.
– Почему не честно? – голос оказался красив до мурашек по коже.
Мужской, глубокий, бархатный, он обволакивал и вселял чувство спокойствия.
Только поддаться этому было страшно, слишком явно сквозило во всём волшебство да магия.
Арюшка сделала ещё один маленький шажок назад, рискуя поджечь подол своего тёплого, тяжёлого плаща.
– Осторожнее, дева, – предостерёг её голос.
– Кто ты?
– Представиться ты первой должна.
– Отчего же? – вскинулась она.
– Имя первым тот называет, кто в чужой дом приходит. А ты, слышал я, путь в мир духов держишь.
– Да… – проронила Аря и тут же исправилась: – Нет! Мне нужна…
– Знаю я, – прервал он её. – Но мир наш и людской ограждён всегда друг от друга. Но тебя услышали, тебе удалось.
– Что удалось? – сердце билось в груди так сильно и больно, что Арюшка прижала к нему ладошку, будто боясь, как бы не вырвалось оно наружу.
– Стать услышанной. Могу путь открыть для тебя. Мост из мира вашего в мой. Но, ступив на него…
Вопрос повис в воздухе, и Аря поспешила представиться:
– Арюшка.
– … Арюшка, – в голосе его прозвучала улыбка, – назад легко повернуть не сможешь.
– Как это, почему?
– Связана станешь навеки с Лесом и жителями его. Замечать будешь больше, чем остальные люди. Отличаться начнёшь. Не сумеешь скрыть отпечатка мира иного на себе. А на самом пути, как жители Леса открыты станут пред тобой, так и ты пред ними открыта будешь. А не все добры… Это там, за Великой горой, свободно все сосуществуют, границы зыбки. И опасность сразу людям видна в случае чего. А здесь скрыт мир наш и не могут так легко жители его навредить человекам. А многим хочется, или весёлым это кажется. Увидят, что открыта ты, прикоснуться шанс не упустят.
Аря недолго думала над ответом.
– Выбора нет у меня.
– Есть.
Тогда Арюшка пояснила:
– Важнее для меня другое, и коль это единственный выход, чтобы добиться цели, я согласна.
– Маленькая ты просто, – вздохнул незримый собеседник. – Маленькая и глупая… Но будь по-твоему. Только плату я попрошу за помощь.
– Плату? – испугалась она. – Но нет у меня ничего…
– По теплу заскучал я, – протянул он, – подари то, в чём жар есть.
Арюшка невольно бросила взгляд на красные уголья костра.
– Нет, – предостерёг её собеседник, – всё, что вокруг, не принадлежит тебе. А я хочу от тебя дар.
– Как… – она облизала пересохшие от волнения губы. – Как зовут тебя?
– Амарант.
И как только прозвучало его имя, Аря смогла различить в темноте белоснежные волосы, да сверкающие, будто льдинки под солнечным светом, глаза.
Он не выходил в круг света от костра, поэтому черт лица разглядеть, никак не удавалось. Но и без того можно было понять, что он высок и очень красив. А ещё, несмотря на всё, казался лёгким, каким-то летящим и призрачным, пусть и приобрёл в глазах Арюшки очертания человека. Настоящего, живого и непрозрачного.
– Амарант, – ей казалось, будто она слышит свой голос со стороны, – скажи, чего же ты хочешь тогда?
– Глаза твои теплы, в них словно застыло лето, точно солнце в них, да спелые сладкие вишни.
Аря в страхе покачала головой. Тогда Амарант продолжил:
– Или волосы, в которых жар костра да расплавленные закатные лучи.
– Волосы? – прошептала она, пропуская сквозь пальцы одну из рыжих прядей. – Муж косы жене обрезает…
– Без кос не нужна станешь? – улыбнулся он.
И, подумав, Аря вынула из кармана ножик.
– Покороче режь, – проговорил Амарант, – я хороший хлыст себе сплету из них, такой крепкий и хлёсткий, что раскалывать сможет лёд!
И она послушно, беззвучно глотая слёзы, прядь за прядью состригала волосы, пока не оказалась в центре, словно солнечных извилистых лучей. А на голове, длиной до уха всего лишь, остались торчать неровные, смешные рыжие прядки.
Ветер подхватил волосы, словно медные длинные нити, закружил вокруг Амаранта. Он выставил в сторону руку и пряди вмиг сплелись в крепкий огненный хлыст. Оглядев который, оглушительно щёлкнув им в воздухе, Амарант рассмеялся и исчез, оставляя на своём месте будто бы ледяную арку.
Арюшка, немного подумав, подошла к ней, на какое-то время, позабыв скорбь о своей косе, протянула руку и коснулась, словно стылой воды.
Догадавшись же, что это и есть «мост», зажмурившись, ступила вперёд, чувствуя, будто бросается в омут с головой.
И когда прошла, арка с мелодичным звоном рассыпалась за её спиной, обратившись в хрустальную пыль.
ГЛАВА 23. В цепях, но не воля
Тот же лес, те же деревья, всё такой же догорающий костёр, а что-то изменилось вокруг. Или в ней самой…
Арюшка огляделась.
Пёс подбежал к ней и стал оглушительно лаять, разгоняя по лесу эхо словно стаю оголтелых птиц.
– Тише ты, – пыталась она его успокоить, отчего-то опасаясь учинённого им шума, – тише, пожалуйста.
Но пёс будто увидел кого-то за густой стеной оголённых ветвей кустарника и внезапно понёсся туда, не слушая просьб хозяйки вернуться к ней.
Аря побежала за ним, утопая в снегу по колено, но спустя, казалось бы, несколько шагов, вдруг поняла, что не знает, где находится.
Не могла она успеть отойти слишком далеко от дома, но всё ей казалось теперь незнакомым. Будто не несколько метров она пробежала, а ветер колдовской подхватил и перенёс её на многие мили вперёд.
Отсюда даже заметнее была великая гора.
Аря громко засвистела, подзывая пса.
Но явился ей вовсе не он…
«Не любим мы свит».
«Или любим!»
«Нет, не так, сами любим свистеть».
«Поиграй с нами, дева, поиграй!»
Голоса тонкие и певучие звучали со всех сторон и из под снега, как из распускающихся гигантских бутонов роз начали появляться существа тонкие, но напоминающие людей. С волосами до пят прозрачными, горящими, словно звёзды глазами, бледно-голубой кожей и талией, что обхватить можно всего лишь пальцами обеих рук. Ниже ростом, чем Арюшка, легче, чем снег, не оставляя на покрове его следов, но взмахами рук поднимая метель, закружились они вокруг, звонко смеясь.
«Смотрели мы, как плачешь ты».
«Нельзя слёзы лить зимой!»
«А кто постоянно весну зовёт? Почему люди зиму не любят?»
«А мы зимние духи, пробуждаемся лишь в снегах».
«Поиграй же с нами! Люди зиму делают страшной, скучно нам».
«Сами люди делают зиму тяжёлой, тёмной и грустной. Больно нам».
«Было бы праздников больше, устраивай вы пиры, да зажигайте больше огней, не злись бы мы».
«Совсем бы не злились».
У Ари кругом пошла голова и она, совсем выбившись из сил, наглотавшись снега да морозного воздуха, рухнула наземь и приготовилась ждать, что будет дальше.
Просто ждать.
К счастью рассвет наступил для неё внезапно и с первым его отблеском света духи исчезли.
Аря подобралась к ближайшему дереву, ища в нём опоры и защиты от ветра, и устроилась там. В этот момент, зная точно лишь одно – ей нельзя засыпать, как бы ни хотелось.
От холода ломило кости, дыхание становилось прерывистым и частым, клубочков пара, что вырывались из губ, почти не было заметно. Словно дыхание Арюшки тоже стало холодным.
Всюду снег, горы снега, деревья так красивы… Не ветви – белое кружево. Нет никаких других цветов кроме сплошной белизны. Словно всё вокруг превратилось в свет, чистый свет и тишину.
Так странно… Почему когда падает снег, когда укрывает всё вокруг своей чистотой, становится так тихо?
Ни шелеста птичьих крыльев, ни волчьего воя вдали, ни чьих-то шагов, ни копошения зверьков в норах под корнями деревьев, ничего.
Арюшка одна.
Она сидела, прислонившись спиной к такому же облепленному снегом дереву, как и все вокруг. Если поднимется, оставит отпечаток своей спины на широком стволе. Будто на самом деле прислонилась к сугробу.
В волосах, что спали ей на лоб, сверкали крупные, острые снежинки. На длинных ресницах сизый иней. На губах синева…
Подтянув к себе коленки, обняв их, она уже даже не дрожала.
Глаза закрывались, сон так манил в свои тёплые, ласковые объятия, обещая покой и долгожданный отдых…
И Арюшка не могла больше не поддаваться ему. Но всё ещё могла позвать, пусть и прерывистым шёпотом. Позвать на помощь. Почему-то впервые не брата, как было привычно ей, и даже не богов, которые и без того наверняка за ней наблюдали, а Аркана. И позвала она его так, словно он и правда мог слышать её…
– Спаси меня, Кан! Мой… – она закрыла глаза, тело её обмякло, последняя крупная снежинка опустилась Аре на лоб. – Мой Аркан…
И где-то далеко-далеко, где волны разбивались о скалы, в одной из пещер, прикованный тяжёлой цепью к камню, услышал её зверь.
Порыв ледяного ветра взъерошил шкуру, принёс запах зимнего леса. Будто знакомый ему, хотя отсюда до лесов идти долгие мили. Здесь море, скалы, широкие каменные берега. Отсюда ведьма, о, зверь помнил эту ведьму! Улыбаясь победоносно, уплыла на корабле за сливающийся с небом горизонт. Ведь что ей, вольной, до медведя-колдуна? Что ей до проклятого, которого никогда никто уже не отыщет здесь?
Он не спасётся. А она не замарает свои руки в его крови. Будет уже далеко и даже не узнает дня его гибели.
От этих мыслей, или же скорее осознания, ведь не мыслят звери так же, как люди, медведь взревел. Но очередной порыв ветра донёс до него чей-то слабый голос…
«Кан. Спаси меня. Мой».
И зверь замолк. А затем что есть силы, натянул цепи и рванулся к краю пещеры. Пусть и знал, что даже если освободится, добраться вовремя до Арюшки не сможет.
Арюшка…
Да, точно, так её звали!
Он попытался выкрикнуть её имя, но эхо вдали вторило ему звериным рёвом.
Цепи треснули. Медведь рухнул без сил.
Как жаль, что шкуру эту ему уже не стряхнуть с себя.
Как жаль, что магией в виде таком пользоваться почти невозможно.
Его усилий хватит только для одного из них, и только один раз.
И Аркан выбрал её…
И глядя вдаль, на горизонт, подёрнутый сизой дымкой, на белые облака, на море, что казалось серым в этот странный зимний день, он… улыбался про себя.
Она подарила ему минуту осознания, минуту памяти о себе настоящем, а значит и возможность хотя бы раз, но призвать к себе магические силы.
«Моя…»
Арюшка встрепенулась, от чего снег спал с её плеч и головы. Подняла взгляд глаз, что цветом точно спелая вишня – цвета всё же были в этом однотонном месте, в её глазах всё ещё горело тепло – и увидела перед собой призрачный силуэт.
Он показался ей знакомым. Страха Аря не испытала, в том числе потому, что решила, будто это сон.
Черт лица разглядеть у неё не получалось, она заметила лишь отблеск тёмно-зелёных колдовских глаз, да сверкающие перстни на тонких, слишком тонких для них, изящных пальцах.
– Кан!
– Мне кажется… я полюбил тебя, Арюшка, – произнёс он, улыбаясь ей. – Живи.
