Текст книги "Ледяное сердце лорда (СИ)"

Автор книги: Елена Элари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

ГЛАВА 8. Немного о мире

Арюшка настороженно замерла. Сердце её затрепыхалось в груди, дыхание перехватило от волнения. Не то, чтобы Аря была из совсем уж трусливых, к тому же после раненого медведя, постучавшего в её двери, странно было бы бояться следов чужака. Явно человеческих следов. Но всё же страх заставил остановиться и внимательно оглядеться по сторонам, а затем негромко позвать пса...

Он никогда бы не впустил в дом чужака, а значит внутри жилища безопасно. Или же что-то случилось с её верным другом.

От этой мысли у Арюшки навернулись на глаза слёзы, и она оглушительно посвистела. И уже на это пёс отозвался лаем за незапертой дверью, и Аря с облегчением выдохнула и поспешила к нему. Но, вбежав на крыльцо, резко обернулась, услышав за своей спиной хруст снега.

И не увидела там никого. А поодаль не заметила и следов...

– Исчезли, – шепнула она, прикрыв рот ладошкой спрятанной в варежке с вышитыми белыми нитками ёлочками. – Божечки, исчезли!

И был бы ветер ещё, да тишина вокруг, воздух звенел от мороза, небо дышало спокойствием и простором. И обледенелые ветви почти не скрипели, только где-то стучал дятел по ровному и звонкому сосновому стволу.

Арюшка поспешила зайти в дом и запереть дверь на засов, после чего села на пол и обняла своего белого и большого пса.

Она так и сидела, пока сердце не прекратило колотиться в ушах и из звуков не осталось лишь громкое дыхание пса и стук бьющегося об пол хоста.

– О нет, – выдохнула она, вдруг широко распахивая глаза. – Там же Аркан остался один! Друг мой, ты ведь видел его, разве может такой бороться с кем-то без своей шкуры?

В ответ пёс прошёлся по её щеке красным горячим языком, и Арюшка вскочила на ноги, сорвала со стены арбалет и поспешила отпирать дверь.

– Его что-то долго нет. А вдруг там разбойники, люди нехорошие и опасные, или ещё кто? А я дверь запирать да прятаться!

Платок давно уже сполз с её головы и остался лежать на хрупких плечах, поэтому на залитое солнечными лучами крыльцо Аря выбежала огненным вихрем. И Аркан, который в этот момент собирался уже шагнуть на ступеньку, замер, в удивлении склонив голову набок, из-за чего меховая шапка сползла и почти полностью скрыла под собой один его глаз.

– Эм... – небрежным движением руки отвёл он от себя арбалет. – Уже нельзя?

– Что? – спохватилась она и опустила оружие.

– Зайти, говорю, уже нельзя? Только что ведь всё было в порядке. Я вот, – сбросил Аркан с плеча огромную (и как только дотащил?!) связку хвороста, – собрал. А тут такой приём!

– Нет, прости, просто... Здесь кто-то был! Только что, Аркан!

Голос её дрожал, Арюшка не замечала этого, но вот гость её помрачнел и недобрым взглядом обвёл ближайшие деревья да сугробы.

– Уверена? Я ничего и никого не вижу.

– Следы, – зубами стянув с руки варежку (и как, глупая, собиралась с арбалета стрелять, ладошки пряча?), указала она в сторону тонким пальчиком, – вот там были мужские следы!

– Хм, теперь их нет, – он прошёл мимо, едва не отодвинув её плечом, занёс связку хвороста и принялся чесать пса за ухом с видом таким спокойным и безразличным, будто не поверил Аре.

Она, молча, потопталась на пороге, заперла дверь и отправилась затапливать печь.

– Мяса нет.

– Как это? – впервые за всё это время взволновался Аркан. – Но ты должна мне суп.

– Не должна. Но сварила бы такой, как ты хочешь. Просто мяса нет. А на охоту сейчас я тебя не отпущу, – решила она.

– Мм, – изогнул Аркан бровь, – даже если бы я решил отправиться на охоту, скажи на милость, как бы и почему ты меня не отпустила?

– Там были чьи-то следы... – вновь заалели её щёки. – Боязно мне.

Аркан на это усмехнулся и сел у окна.

– Ладно, раз уж быть мне голодным, – произнёс он так, словно делал ей одолжение, соглашаясь на эту участь, – развлеки, отвлеки меня. Чем ты занимаешься здесь кроме хлопот по хозяйству?

Арюшка, раздув огонь, из-за жара которого у неё запылало уже всё лицо, заправила за ухо прядь волос и задумалась.

Их уютный уголок находился на самом краю мира. А край мира начинался за высокими, страшными горами. Они не нависали над их землями, наоборот, словно наклонены были в другую сторону. Возможно, поэтому взобраться на них было бы не так сложно, несмотря на даль их и высоту. Но никто не рисковал на опасный и долгий путь. Незачем было… И смертельной дорога оказалась бы наверняка, ведь всё вокруг в горах заросло ядовитыми, колючими кустарниками. Они, к счастью, не росли на земле внизу, то ли из-за того, что среда для них там была неподходящая, то ли ещё чего, но лишь по этой причине люди не пытались истребить их. Зачем рисковать попросту?

К тому же по легендам на горах этих жили духи да божества, а за ними разрастался густой лес на многие мили вокруг. Люди знали о нём, ведь ветер изредка, но приносил из-за гор причудливые листья деревьев, которые не росли в родных землях Арюшки. А за лесом тем, все уверены в этом, открывался край мира. Ведь не просто же так русло великой реки, что бежало к подножию гор, исчезало в расщелине, чем ближе к которой, тем всё сильнее ускоряясь, как если бы падала вода вниз. Как если бы затягивала воду неведомая и прожорливая сила. Да и ветра чаще всего дули в ту сторону. По слухам именно поэтому горы наклонены именно туда.

Край мира тянул к себе всё, что находилось вокруг, немудрено, что и тени тянулись в ту сторону, и ближе к зиме в краях Арюшки пусть и оставалось всё ещё достаточно света, замечала она, как горы с той, почти невидимой для них стороны, темнели…

Но здесь безопасно. И домик её, и любимый лес, далеко от гор, которые видны на горизонте так, как могли бы выглядеть грозные тучи.

И Арюшка лишь перелистывала ветхие, пожелтевшие страницы толстой тяжёлой книги со сказками, легендами и выцветшими от времени картинками. Закусывала задумчиво губу, возводя взгляд свой вдаль к небесам. Рассеянно трепала пса за холку и вновь перечитывала полюбившиеся ей истории, фантазируя, что сделала бы она, окажись в страшном лесу с той стороны великих гор, встреть она там духов да богов, увидь она край мира, если и правда существует он и находится там…

И всякий раз понимала Арюшка… Что не за что бы не отправилась в такое приключение. Пусть ум её и был склонен к мечтаниям, сердцем прикипела она к родному краю и привычной для себя жизни.

– Так что? – поторопил её Аркан, чем вывел из раздумий.

– Я могу почитать тебе сказку.

– Умеешь читать?

– Умею, – гордо выпрямилась она.

– Что ж, – улыбнулся он неожиданно обворожительной и острой улыбкой, – что ж, можешь почитать мне, давай.

И протянул руку, чтобы погладить сидящего на подоконнике кота, но тот коротко на него зашипел, прижимая к голове уши, и Аркан отдёрнул руку.

Арюшка, сдержавшись, чтобы не засмеяться, лишь покачала головой.

– Вот тебе и страшный зверь-медведь… – сама себе пробормотала она.

– Что?

– Ничего, сейчас выберу книгу. Мне брат из города привёз. Он и читать научил.

А кот тем временем странно и внимательно смотрел на кого-то через мутное оконное стекло…

И в доме было тепло и светло, а мороз с той стороны всё больше расписывал окно своими белыми с синевой узорами.

***

– … и он шёл всё дальше, – песней звучал тихий голос Арюшки и огонёк свечи подрагивал в такт, – пока не увидел колдунью с семью рогами и глазами лунами, острыми и сияющими…

ГЛАВА 9. Очень большой сугроб

«Путник не испугался богини гор, но знал, что пройти ледяной утёс ему не суждено, если не сможет чем-нибудь угодить ей. А чем можно угодить той, которая не человек и чувства людские, соответственно, как и желания, ей неведомы? А человеку разве же понять, что при этом можно предложить божеству? Кроме разве что души, но Бродяга не мог продать её. Ведь обещал любимой своей вернуться домой, будучи собой, живым и здоровым, к весне.

Ледяной утёс был высоким и крутым, открытым всем ветрам, и те били Бродягу в спину, подталкивая его всё ближе к ослепительно прекрасной женщине с семью рогами и глазами, что острые лунные серпы с мерцающими в центре звёздами-зрачками.

Она склонила голову и пряди длинные синих её волос спали с плеч, а подол платья, сотканного из снега, качнулся на ветру, поднимая с земли снежные вихри.

– Зачем ты здесь, человек? – колоколом пронеслось над утёсом, хотя колдунья даже не разомкнула своих белых губ. – Отсюда не уходят живыми. Значит ли, что пришёл ты службу нести мне навеки?

Но Бродяга, глубоко вздохнув, ответил ей сдержанно и твёрдо:

– Боюсь, не могу я выполнить твоей воли, не остаться мне здесь и не умереть. Пропусти меня, колдунья зимы, ждут меня дома.

– Что дашь ты мне взамен? Всё есть у меня. Я холода жена, с самой зимой мы сёстры. Всего у меня в достатке. Но просто так пропустить тебя не могу.

– Я дам тебе то, чего у тебя нет.

– Что же это? – засмеялась она, не веря глупому, как ей думалось, человеку. – Не слышал разве, что я сказала? Ума не приложу, что можешь подарить мне.

– Поэтому ты и не знаешь, что это такое, ведь именно этим и обделена».

Голос Арюшки убаюкивал, за окном сгущалась темнота, которой на этот раз не мешала белизна снега и лёд, что отражал тусклый лунный свет. Пламя в печи почти прекратило шуметь и лишь тихо отбрасывало на пол и стены красные тёмные отблески, мягкие и будто бархатные, так и хотелось подставить под них руку!

Аркан слушал сказку, острым подбородком уткнувшись в свои колени, сидя на полу, всё же, пока ещё, на лежанке пса. Видимо у окна сидеть было жёстко и прохладно – от стен тянуло, а у огня самый раз.

– А о чём эта сказка? – прервал Аркан чтение Ари, и она подняла на него тёплый мерцающий взгляд.

– О жене Холода. Про неё сказок много есть, эта моя любимая.

Аркан кивнул в ответ, помрачнев, но Арюшка этого не заметила и продолжила чтение. Однако он прервал её снова:

– Подарит ей тепло?

– Тепло своей крови, – кивнула Арюшка, – только сам останется жив.

– Намёк на то, что подарил ей сердце?

– Любят ведь сердца, – улыбнулась Аря, – поэтому, наверное, так. Но сердце Бродяги принадлежало другой, поэтому сам он не лишился его, просто показал колдунье, какого это, дал понять, почему она должна его пропустить, и…

– Её бы это не проняло, – отрезал Аркан, заставляя Арюшку отложить книгу в сторону и направить на него строгий, вопросительный взгляд.

– Почему?

– Потому что у неё есть сердце, оно заледенело по её вине. Жар ей не по нраву, особенно сердечный жар. Таким, как она, безразличие подавай и ледяное спокойствие, – фыркнул Аркан, поднимаясь на ноги. – Сказки лгут, милая Арюшка. Особенно о ней.

– С чего ты так решил? Да и… Говоришь так, будто веришь в её существование и знаком с ней лично!

– Может, – улыбнулся Аркан, – и знаком. По крайней мере, сказки эти навевают мысли именно о той, о которой подумал я. Только она невеста холода, а не жена. И тепло её сердца заперто под коркой льда. Сердце, может, и бывает горячим и внешне живым, да только слой магии, окутывающий его, на самом деле холоднее снега. И никакое другое, живое и любящее сердце не растопит его. А теперь, – подошёл он ближе, – освободи лавку, я хочу спать.

Видя, как испортилось у него настроение, Арюшка не стала спорить. Спрашивать про сердце в ларце, что всё ещё хранилось под столом в самом дальнем углу, не стала тоже. Побоялась.

Она стояла молча, наблюдая за тем, как Аркан с раздражением ворочался на лавке и наконец, недовольно приподнялся на локтях.

– Как ты спала здесь? Жёстко.

– Можешь вернуться на лежанку к псу, – мрачно промолвила Аря, и бросила в него скомканный плед.

Аркан, поймав его, тут же укрылся и повернулся к ней спиной, больше ничего не говоря.

И в молчании этом звучало… осуждение? Обида?

Аря вздохнула, покачав головой.

Что за колдун, что за оборотень? Вот так и страшный зверь! Точно ребёнок он, капризный и надменный.

Но Арюшка не сердилась, устроившись у печи под горячим боком пса, она поняла, что так ей даже просторнее и теплее, а ещё спокойнее. Чувствовалась рядом с псом какая-то защищённость.

Ночь же окончательно укрыла её домик своими крыльями, не оставив и проблеска вечера или надвигающегося утра. Только вот тишина с темнотой в этот раз были какими-то другими…

Словно дом кто-то взял да спрятал в плотный чёрный мешок и беззвучно унёс на самый край мира, подвесив в тихой, гнетущей пустоте.

Аря долго из-за этого не могла заснуть, а, проснувшись на утро, не поняла даже, что уже наступил рассвет, потому что в комнате всё ещё царила темнота.

Она подошла к окну, попыталась хоть что-нибудь рассмотреть за белым стеклом, но тщетно. Тогда Арюшка вышла в прихожую и попыталась открыть дверь, но та не поддалась.

– Кажется, – возник за её спиной заспанный и растрёпанный Аркан, – нас засыпало снегом. Полностью.

– Как же так? Я не слышала метели.

– Думаю, здесь был один из духов зимы… Ты ведь видела его следы, так?

– Не знаю, чьи…

Аркан на это пожал плечами, мол: однако ж, нас замело до самой крыши, а то и выше.

– Что же делать?

– Попробую открыть дверь и прорыть проход, иначе мы замёрзнем или погибнем от голода. Вряд ли ведь твоих припасов, что хранятся в доме, надолго хватит, а хвороста, что я собрал, достаточно до весны…

– А сможешь? – поспешила Арюшка запереть за собой дверь в прихожую, чтобы не выпускать лишний раз тепло дома.

– Раны всё ещё саднят, но я попробую.

– Но зачем же, – совсем расстроилась она, – духам зимы вредить нам?

– Не то, чтобы именно нам… – проронил Аркан, прежде чем набросить на себя медвежью шкуру.

ГЛАВА 10. Весточка из рябины

Аркан не успел перекинуться в медведя, чтобы легче было раскопать снег, только с трудом раскрыл дверь, покрывшуюся корочкой льда. Как вдруг дом начал заполняться дымом.

Арюшка, вскрикнув, бросилась к печи, не понимая сразу, что послужило причиной задымления. Зато Аркан сориентировался быстро и вылил на угли ковш воды.

– Снег закрыл трубу, – мрачно бросил он Аре, когда комнату начал заполнять уже не дым, а удушающий пар, и вернулся в прихожую.

– Значит, согреться мы уже не сможем? – поспешила она за ним.

– И если не выберемся прежде, чем замёрзнем, то нам не хватит надолго воздуха.

Аря замерла в углу под связками ветвей с засушенными синими и красными ягодами.

– Оденься получше, не теряй тепло, – сказал Аркан и плотнее сомкнул на себе шкуру, после чего на его месте оказался уже огромный тёмный медведь.

Пока Арюшка натягивала на себя шубку, зверь сильными и большими лапами пытался прорыть себе проход наружу. Только вот из-за открытой двери и попадающего в прихожую снега становилось всё холоднее. А туннель при этом расширялся и удлинялся неохотно и медленно даже под медвежьем натиске. А холод всё охотнее заполнял пространство, вытесняя остатки тепла.

Вскоре стало ясно, что если так продолжится, то места для снега в доме не останется, а силы уходят, раны Аркана открываются вновь, и вот уже на снегу становятся заметны алые пятна. Пока ещё небольшие, но рвение к работе заметно угасало, а Арюшка всё сильнее тряслась от холода, поглаживая жмущегося к её ногам скулящего пса.

– Аркан, если даже трубу засыпало так, что воздух перестал проникать, слой снега очень большой…

Медведь остановился, немного подумал и, пытаясь отряхиваться на ходу, вернулся в прихожую, в которой теперь помещался с ещё большим трудом из-за снега.

– Зачем с нами так поступили? – спросила Аря жалобно и тихо.

И ей показалось, что медведь, поджав губы, отвёл в сторону взгляд.

– Старались действовать гуманно? – предположил он. – Пожалели тебя и решили, что такая смерть будет менее мучительна?

Аря молча и долго смотрела на него.

– Прости, – ухмыльнулась медвежья морда. – Тебя, конечно, могли бы и не трогать. Да решили, я думаю, врасплох меня застать. Иначе не вышло бы, только и всего.

– Только и всего? – повторила она, глядя на него с такой строгостью, что медведь отступил на шаг.

– Не надо сердиться на меня, дева. В таком уж мире живём.

Он будто насмехался над ней, а потому на глаза Арюшки навернулись злые слёзы.

И Аркан… испугался?

– Я не прикрывался тобой, не думал даже пробовать, – добавил он на всякий случай. – Я не… Мне некуда было идти. А твой дом оказался на моём пу…

– И теперь засыпан снегом, – всхлипнула Арюшка, – будто с Великой горы сошла лавина.

Он попытался подняться на задние лапы, что, конечно же, из-за низкого потолка не вышло. И снял с себя, будто шубу, медвежью шкуру, вмиг становясь ниже ростом, тоньше и слабее.

И несмотря ни на что, Арюшка отвела взгляд, только в этот момент понимая, что одежда Аркана всё это время лежала на полу засыпанная снегом.

Он отряхнул её кое как и надел на себя.

– Мы всё исправим, – произнёс тихо и успокаивающе. – Отнесись к этому, как к приключению. Ты ведь читала много сказок, так? Вот, теперь ты в одной из них.

– Я не хотела, – призналась она.

– Мм?

– Никогда не хотела оказаться в сказке. Поверишь или нет, я не мечтательная… В том смысле, что для себя самой всегда желала лишь защищённости, тепла и… любви. Никаких приключений. Сказки почти все страшные. Воображать можно многое, но мечтать, нет. Я совсем не борец, Аркан.

– Но меня ты впустила в дом, – заметил он, поправляя свои длинные волосы, перевязывая их кожаным шнурком на затылке.

– Потому что я… человек. Наверное, глупый, – утёрла она со щеки слезу. – Но, как было не впустить?

Он не ответил ей, молча прошёл в комнату, под ленивым и безразличным взглядом кота снял подоконника крысу и заключил её в своих ладонях, будто в клетке.

Она лишь маленькими своими цепкими лапками хваталась за его пальцы да просовывала между них мордочку, пытаясь выбраться.

– Что ты делаешь? – забеспокоилась Арюшка, пробуя её отобрать у него, но Аркан увернулся.

– Мыши ведь роют норы в снегу…

– Это крыса!

– Не мешай, – улыбнулся он и принялся что-то нашёптывать, время от времени дуя на серого зверька.

Затем выпустил крысу из рук, сорвал с потолка веточку рябины и подал ей зонтик ягод, после чего крыса выбежала в прихожую, нырнула в снег за дверью и скрылась с людских глаз.

Аркан закрыл дверь, пытаясь сохранить остатки слабого тепла, и довольный прошёл к лавке, чтобы укутаться на ней в одеяло.

– Эм… – замерла Арюшка над ним. – Что это было?

– Я заставил её бежать в деревню, чтобы привести помощь. Рябина – колдовское дерево. А ягоды её так хорошо видны в снегу... Привлечёт внимание, будет скакать да бегать перед местными, они и захотят проверить, что и почему. К тому же, – усмехнулся он, – наверняка кто-нибудь догадается, что крыса эта твоя. Чудная ты. Могу поклясться, что о тебе там слухи ходят и байки всякие.

Последнее Аря решила пропустить мимо ушей, а вот крыса её беспокоила.

– Она трусливая. Не подойдёт ни к кому близко. Замрёт на месте, будто заледенела…

Но Аркан и слушать не хотел. Он был занят попытками согреться.

ГЛАВА 11. Сугробы и слуги зимы

Кто-то в сером кителе, слишком лёгком для зимы, стоял в стороне и наблюдал за почти сравнявшимся с землёй домом. Он даже не был похож на сугроб, так много оказалось на нём снега. И человек, если был то, конечно, человек, стоял чуть выше трубы, а казалось ему, будто находится на равнине. Только сосны, так странно торчащие из белого, слепящего глаза снега, выдавали происходящее.

Под ногами его что-то зашуршало, но человек был настолько погружён в свои мысли, что не заметил этого. К тому же ветер играл в его волосах и разносил по округе хрустальную песнь колокольчика.

В перезвоне этом всегда слышался холод и магия. Впрочем, чего ожидать от вещицы, подаренной ему госпожой? От невесты Холода никогда он пока не видел тепла.

Но звуки этой магии сейчас сыграли с ним злую шутку, перекрыв собой отголоски другой силы, которая помогала маленьким лапкам, неутомимо скрестись о корочку льда. И вот уже небольшой зверёк серой тенью проскользнул мимо его ног и снова скрылся в ближайшем сугробе. А там вынырнул с другой стороны и поскакал прочь, оставляя за собой цепь мелких следов.

***

Милах лепил снежок в своих больших и горячих ладонях и уже прицеливался в окна одного из домов, чувствуя себя глупым мальчишкой.

В доме этом жила, конечно, не девушка его мечты, но та, которая хотела стать его невестой. И Милаха это неизменно забавляло.

Бросить снежок не дала ему крыса, которая промелькнула совсем рядом с ним.

Он отступил, вгляделся в искрящийся снег и начал крутиться на месте в попытках уловить зверка взглядом. Сердце в груди глухо и неприятно заколотилось, мысли тут же запрыгали и понеслись в сторону Ари – лесной колдуньи, о которой в деревне мечтает не только он один. Правда лишь Милах желает Арю всерьёз, не боясь её причуд и странностей.

А в окне уже показалась белокурая, голубоглазая красавица. Даже не побоялась мороза и, чтобы не терять время, открыла окно и свесилась из него, широко, маняще улыбаясь.

– Эй, Волк, – так его кликали все местные не без причины, и Милаху это нравилось, – что в снегу танцуешь, да без меня?

Он прекратил вертеться, решив, что ему почудилось, и в приветственном жесте махнул ей рукой.

Высокий, широкоплечий, с острыми высокими скулами и волевым подбородком. Он легко мог бы казаться отталкивающим, но пшеничные волосы, светлые глаза и обаятельная улыбка делали своё дело.

Милах собрался было что-то ответить ей, но крыса каким-то образом очутилась на её подоконнике и девица закричала, размахивая руками, едва не придавив зверька сапожком, который тут же оказался у неё в руке.

Милах подступил ближе и, проворно дотянувшись до окна, позволил крысе спрятаться в рукаве своего тулупа.

– Ну, чего так кричать?

Девица на это всхлипнула и окинула его встревоженным взглядом.

– Убей эту тварь, – потребовала она напряжённо и коротко.

– Пф, – Милах отошёл от её дома и плотнее запахнулся, чувствуя, как крыса возиться на его груди, – это зверь Ари.

– Ведьмы той? Ещё этого не хватало… – вздохнула девушка и поспешила закрыть ставни, пусть и, Милах уверен в этом, продолжила подглядывать за ним в щелочку.

Крыса тем временем вылезла из его рукава так же, как и забралась туда, и только теперь Милах обнаружил зажатую в её пасти веточку рябины.

– Странно… – попытался он её отобрать, но крыса вместо того, чтобы отдать ему ягоды, крепко ухватила Милаха за палец. – А где хозяйка? – окинул он взглядом сугробы и протоптанные в снегу дорожки, что разбегались к домам и к лесным тропам. – Что ж…

Пришлось оседлать чёрного как смоль скакуна и унестись в сторону леса. Кто-то из местных, видя это, пытался прокричать вслед что-то о странном снегопаде, который недавно укрыл лесную полосу белым непроглядным покрывалом, но Милах не слушал.

Крыса снова возилась у него в рукаве, оттуда же выкатилось несколько красных ягод, что будто крупные капли крови разбились о корку льда под копытами вороного коня.

Милах помедлил у тропы, которая всегда находилась в этом месте, между двух старых дубов и вела к Арюшке. Но теперь…

– М-да, – спешился он и ладонью коснулся стены снега перед собой. – Чудеса…

Но деваться некуда, пришлось вернуться в деревню за лопатой, снова доехать до заваленного снегом пути, оставить там коня и взяться за раскопки.

Благо Милах был не из хилых. Устать не должен, быстро не выдохнется!

Но работы оказалось больше, чем он себе представлял. Стало жарко и тулуп с шапкой оказались на ветвях ближайшего куста, а домика Ари всё никак не было видно.

Как вдруг Милах понял, что видно его и не должно быть, ведь вокруг снега выше крыши и деревья тонут в нём будто в глубоком молочном озере.

Позвать бы друзей на подмогу… Думал Милах, обернувшись назад, сдувая со лба светлую прядь волос. Да продержится ли так долго Арюшка? Что там с ней? Как бы беды не случилось…

И мысль эта заставила копать его ещё быстрее, предала Милаху сил.

***

У Ари темнело в глазах и покалывало от холода подушечки пальцев. Аркан, поначалу будто не желая замечать её бледности и слабости, теперь буравил её обеспокоенным взглядом. Пёс, что всё так же жался к ногам своей хозяйки, видя это, тихо рычал на Аркана, прижимая к голове уши. И он ухмылялся ему в ответ.

– Злишься… Что ж, я заслужил, – лорд поднялся, позволяя одеялу холодным комом упасть на пол, встряхнул шкуру, которая вмиг стала суха и горяча, и набросил её на плечи Ари. – Когда всё это закончится, я уйду. Не бойся.

В ответ лишь блеснули её большие, пугливые глаза и задрожали губы.

Аркан зажёг свечу… своим дыханием, рассудив, что воздуха много она не выжжет. Точнее, понадеявшись на это. И присел рядом, локтем потеснив пса.

Укусить его пёс не решился, всё же запах медведя его по-прежнему смущал, вид шкуры настораживал, да и лорд дурного, вроде, не делал…

– Ну, чего ты? Будет дом твой, как новенький. Мне бы только наружу выйти, да под новый удар не попасть.

Аря вдруг прислонилась к нему лбом и глубоко вздохнула.

– Будто год уж прошёл, а не несколько дней. Даже припомнить не могу, как долго ты здесь, Кан… А теперь говоришь, что уйдёшь? Когда раны твои едва затянулись. Когда кругом враги.

Он замер, поднеся руку к её голове, но погладить так и не решился.

– Я, возможно, кажусь нахалом, – улыбнулся он вдруг тепло и печально, – но не чудовище я и совесть у меня имеется. И без того навлёк на тебя беду.

Но Аря лишь покачала головой и покрепче сжала в своих пальчиках край его шкуры.

– Странный ты… Но если уйдёшь вот так, спокойнее мне уже не станет.

Аркан собрался было что-то ответить, да снаружи послышался шум.

– Откопали! – встрепенулась Арюшка.

Только вот Аркан её радость не разделял, нахмурился, чувствуя недоброе, и поспешил подняться, чтобы повесить на двери засов.

– Ч-что ты? Зачем? – обхватила Арюшка себя руками, словно в попытках защититься от неясной угрозы.

– Тише, – шепнул он, вглядываясь в темноту, что сочилась из щели под дверью в прихожую. – Кажется, там не твои друзья…

***

Милах, рукавом вытерев лоб, воткнул лопату рядом с собой в снег и огляделся. Примерно в пяти шагах от него должна находиться дверь дома, если он правильно всё запомнил.

На куполе неба горела большая круглобокая луна. Волчья луна: оранжевая, тёмная, почти красная. Макушки елей, острые и заледенелые, серебрились в её свете. И снег вокруг ну точно, как рассыпанные драгоценности, колющие глаза своей красотой и блеском.

Руки раскраснелись, пальцы ломило от мороза, мозоли болели. Но Милах снова взялся за лопату, приготовился зачерпнуть ею снега, как из под ног у него выскочило… нечто.

И Нечто это белым призраком метнулось к сугробу, под которым, видно, находилась крыша домика.

Птица? Заяц?

Милах снова занёс над снегом лопату, как с ног его сбило ещё два неведомых существа.

Небо тёмное, луна большая, деревья словно нарисованные, снег плотный.

Он хотел подняться, но чья-то тень, упавшая на его грудь, словно придавила к земле.

Над Милахом склонился высокий, широкоплечий человек.

Или не совсем человек?

А снежные духи, что похожи то на зайцев, то на птиц, то на маленьких лисиц, носились вокруг, весело стряхивая с пушистых лапок своих крупные хлопья снега. Будто могли они так поднять настоящую метель и свести на нет все усилия Милаха.

– Кто ты? – вновь попытался он подняться, но один из зверьков запрыгнул на его грудь, устраиваясь в тени незнакомца и у Милаха спёрло дыхание.