Текст книги "Злодей ее романа (СИ)"
Автор книги: Елена Чаусова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
А Эрика глядя на драгоценное колечко вдруг остро затеснялась своего наскоро сооруженного подарка для Лестера – подушечки с цветами, вышитыми лентами и бисером. Рукодельничать она вообще-то не слишком любила и предпочитала такую быструю вышивку как лентами, а бисер добавила для красоты. Спасибо мисси Фултон, что та догадалась прихватить с собой ее корзинку для рукоделия среди прочих вещей, которые везла Эрике из дому. Но это было так скромно на фоне того, что он мог, что Эрике стало неловко. Но она не позволила этой неловкости испортить момент и поцеловала Лестера первой сама. Поцелуй был долгим, как Эрике показалось, бесконечно долгим. И очень чувственным и страстным. Но наконец он закончился, и Лестер проговорил, наклоняясь к ее лицу:
– Я бы с тобой так весь вечер тут и сидел, наедине, и Новый год бы так встретил. Но увы, нам придется идти к гостям… Знакомить тебя с тетушкой Гортензией. Так что мы тут посидим до тех пор, пока ты не придешь в себя после всех этих внезапных новостей, а потом спустимся вниз. – Он ласково погладил ее по щеке пальцами и еще раз легонько коснулся губами его губ.
Тут Эрика поняла, что плохо учила гербовник и ни капли не помнит, кто такая тетушка гортензия, так что решила опозориться только перед Лестером и несчастно спросила:
– А тетушка Гортензия у тебя кто? Тоже принцесса?
– Тетушка Гортензия – герцогиня, жена дядюшки Малкольма, герцога Флинтмаркского. Он – троюродный брат моей матушки, и ему, как неближайшему родственнику, уже не положено титула принца, только герцогский, – очень серьезно пояснил Лестер, а потом уже намного веселее добавил: – У нас большая семья, мы и сами в родственных связях друг друга периодически путаемся. Так что не переживай!
– Не могу не переживать, – призналась Эрика, – столько новых людей приехало неожиданно и Новый год же и как они без подарков останутся? Когда мы даже слугам приготовили? Это так непразднично!
– Ты у меня сама – будто живое воплощение праздника, сокровище мое! – сообщил Лестер и снова коротко поцеловал ее в губы. – Вообще-то для тетушки Гортензии я подарок приготовил, я ее сам позвал, чтобы она была твоей компаньонкой вместо миссис Фултон. А вот с лордом Уилброком – проблема. И с гвардейцами… – тут он сосредоточенно потер пальцами лоб, а потом неожиданно просиял: – Сделаем вот как: подарок, который мы приготовили для твоего дядюшки, вручим лорду Уилброку, а маркизу я завтра другой куплю, когда к нему поеду просить твоей руки, по пути. Что касается гвардейцев, то для них можно подыскать что-нибудь в моем кабинете. У меня есть лишний складной нож, хороший, маркианский, еще можно взять пару романов из тех, которые мы с тобой уже оба прочитали, с приключениями и преступлениями… И еще что-нибудь подыщем. Пускай выбирают наугад, а потом меняются между собой, если захотят.
– Ты лучший в мире сочинитель экстренных подарков, – заверила его Эрика и снова поцеловала.
Так что единственная сложность, которая им оставалась с подарками – это все же перестать целоваться и дойти эти самые подарки упаковать. Но, хоть это и было непросто, они справились в конечном итоге.
В большую гостиную Лестер вошел под руку с Эрикой, неся в другой руке корзину с подарками для гвардейцев. Эрика не могла ее не украсить, разумеется, так что на ручке корзины позвякивали колокольчики, обвязанные красным бантом. Корзинку они собирались поставить рядом с чемоданом, в котором лежали подарки для слуг: свечи и всякая снедь, вроде хорошего сыра. И санками, куда сложили подарки для них самих. Но не успели, потому что на них сразу же обрушилась тетушка Гортензия.
– Явился наконец, наглый паршивец! – громко провозгласила она, поднявшись с дивана и качнув алым страусиным пером на шляпке с широченными полями.
– Могли бы и поуважительнее к будущему королю Альбии обращаться, тетушка! – проворчал Лестер. Вполне добродушно, впрочем: он сейчас был рад тетушке вместе с буйным нравом, лорду Уилброку и даже гвардейцам. И готов был любить весь мир, потому что самая прекрасная в этом мире девушка любила его и хотела стать его женой.
Тетушка весело ответила:
– Совершенно не могу! Я слишком соскучилась, пока ты тут скрывался ото всех нас в лесу! – и потрепала его по щеке, а потом перевела взгляд на снова смущенную Эрику: – А это?..
Лестер притянул к себе Эрику поближе и положил ладонь поверх ее руки, которой она держала его под локоть. Он прекрасно знал, что тетушка Гортензия, хоть и была женщиной добрейшей души, при первом знакомстве производила ошеломляющее и даже пугающее порой впечатление. Экзотическим сочетанием гордого, надменного даже, великосветского вида с широтой и открытостью натуры.
– Моя невеста, тетушка, мисс Гринмарк, – ответил Лестер. – Эрика, это тетушка Гортензия. Можешь ее так и звать – тетушка Гортензия. На все равно об этом сама тебя попросила бы сейчас, если бы я не сказал.
Тетушка тихо засмеялась, покачав головой, что означало примерно: «А ты хорошо меня изучил, наглый паршивец».
– Хорошо, я постараюсь, – немного напряженным голосом ответила Эрика, и Лестер тут же погладил ее по руке.
Семейка у них была весьма буйная и ошкломляющая, но он очень надеялся, что Эрика со временем привыкнет.
– Какая прелестная девочка! – немедленно обрадовалась тетушка. – Повезло тебе, паршивцу! Но я до сих пор не пойму, как ты уговорил ее родственников невесту у тебя в доме оставить?
– Я не уговаривал, тетушка Гортенизия. Я ее похитил, – честно сознался Лестер.
Его, признаться, изрядно утомило за эти дни врать и недоговаривать. Так что, раз уж тетушке можно было сказать правду, он сказал ей все как есть. Между делом он покосился на лорда Уилброка, который все это время сидел на диване, не вмешиваясь в разговор. Лорд Уилброк
Тетушка сперва на него уставилась, приподняв брови, а потом начала задорно хохотать и, махнув на Лестера рукой, восхищенно сказала:
– Вот же ты паршивец! И что значит апулейская кровь! Пылкая, горячая! – после чего сообщила Эрике: – Я вам даже завидую, милочка. Меня герцог в молодости только с бала в ближайшую беседку похищал, чтобы целоваться, а это совсем не то!
– Мне тоже понравилось, – зардевшись ответила Эрика, – Так что я сразу согласилась за Лестера замуж, хотя еще не знала, что он принц. Он скрывал и притворялся графом!
Он почувствовал себя смущенным и польщенным одновременно. Ей понравилось! Подумать только! И замуж сразу согласилась… Лестер все эти дни искренне считал, что ему попросту удалось искупить свое чересчур беспринципное, наглое и злодейское поведение во время похищения. А Эрика оценила! Это была новость, ошарашившая его едва ли не меньше, чем то, что он – будущий король Альбии. Она была самой прекрасной, лучше всех! Лестер бы на ее месте не факт, что проникся таким душевным порывом. Но Эрика…
– Спасибо, мое сокровище… Я… очень польщен, что ты оценила. Могу тебя еще раз похитить как-нибудь если хочешь! – неловко принялся благодарить он, неся какую-то несусветную чушь, по собственному мнению. Впрочем, похитить Эрику он бы и впрямь не отказался, ее было приятно похищать.
Эрика хихикнула:
– Только не зимой. А так я с радостью. Наверняка у нас будут момент в жизни, когда очень захочется ненадолго сбежать от обязанностей.
– У нас даже есть, куда сбегать. Я этот дом не брошу, – ответил Лестер, тут же принявшись представлять, как чудесно будет гулять по лесу с Эрикой летом или теплой поздней весной. И, прижав ее к стволу какого-нибудь дуба…
Тут его эротическая фантазия оборвалась, не успев толком начаться, потому что в гостиную буквально влетела миссис Фултон. И вид у нее был такой, будто пока она спала, на нее свалился платяной шкаф.
– Граф, что происходит?! – воскликнула она, всплеснув руками и вытаращив глаза. – У вас на кухне какие-то солдаты! Мы что, начали войну?! С Провансом? Или Пльбия отделяется и объявила войну Логрии?
«Однако, миссис Фултон умеет мыслить масштабно!» – восхитился Лестер, предвкушая еще одни трудные объяснения.
– О, Лестер, ты все еще граф? – полувопросительно изрекла тетушка Гортензия, ехидно усмехнувшись.
– Пока еще граф. Но я это скоро исправлю, – ворчливо ответил Лестер. Могла бы и помочь, между прочим, он ее сюда для того и звал, в конце концов. А сейчас ему самому нужно придумывать, как бы объяснить все миссис Фултон побыстрее и попонятнее. И так, чтобы она на это отреагировала… не слишком болезненно.
– Вот и правильно! Сами теперь разбирайтесь, ваше высочество, с тем, что вы – граф, – назидательно заметил лорд Уилброк с дивана. По всему, он Лестеру тоже помогать не собирался. – Раз уж сами это устроили.
Вид у миссис Фултон сделался еще более ошарашенным и она, захлопав глазами, растерянно поинтересовалась у тетушки Гортензии:
– Кто ваше высочество?.. Вы ваше высочество?..
– Нет, я – ваше сиятельство, – немедля опровергла миссис Фултон тетушка. – Геруогиня Флинтмаркская.
– Я высочество, миссис Фултон, – сообщил Лестер обреченным тоном человека, осужденного на казнь.
– Как это вы высочество, граф?! – продолжила недоумевать миссис Фултон.
Тут Эрика пожалела то ли Летера, то ли свою тетушку и объяснила:
– Он просто был инкогнито, миссис Фултон. А сейчас вот раскрыл его. И даже слуг подговорил к нему не по титулу обращаться!
– Одна ты готова прийти мне на помощь! Спасибо, без тебя я бы пропал, – от всей души поблагодарил ее Лестер и тут только спохватился, что обращается к Эрике на «ты». Но миссис Фултон, кажется, была так шокирована его происхождением, что не обратила внимания. – Я притворился родным племянником графа Тенланда, миссис Фултон. Хотя на самом деле покойный граф – мой четвероюродный дядюшка, а я – сын принцессы Аквилонской Марион и принца Джованни.
Миссис Фулон еще немного изумленно похлопала глазами, пару раз открыла и закрыла рот, а потом воскликнула:
– А, так вы некромант! – с совершенно неожиданным для Лестера искренним облегчением. – Что ж, это восхитительно объясняет ваши ужасные манеры. Хотя, будучи членом королевской семьи – могли бы вести себя и поприличнее. Ваша матушка – очень достойная женщина и не заслужила такого кошмарного хулигана в сыновья!
– Именно! – вставил лорд Уилброк. – Я ему это уже пятнадцать лет говорю!
Тетушка Гортензия хихикнула и подлила масла в огонь:
– Я бы посоветовала тебе, дорогой племянник, пореже показываться подданным, а то совершенно потеряют уважение к монархии. Раве что издали в автомобиле или с балкона ручкой им помаши!
Лестер хотел было привычно возмутиться в ответ на тетушкины шуточки, но тут заметил, что на лице миссис Фултон отразился очередной виток напряженной работы мысли. Теперь она, по всему, пыталась осознать, откуда у сына младшей наследницы возьмутся подданные. И Лестер поспешил объяснить ей все сам, пока беседа снова не скатилась в абсурд:
– Да, миссис Фултон, у меня для вас есть еще новости: я – ваш будущий король. Лорд Уилброк прибыл вместе гвардейцами как раз для того, чтобы сообщить мне, что я наследую Альбийский престол.
На это миссис Фултон отреагировала сразу:
– О небеса! – воскликнула она, сложив ладони перед грудью и воздев глаза к потолку. – Надеюсь, моя старая добрая Альбия сможет это пережить!
– Ну уж не настолько я ужасен, – не выдержав, возразил Лестер вслух.
И тут миссис Фултон наконец заметила последнюю важную новость. То бишь, тот факт, что Эрика держит Лестера под руку.
И тут миссис Фултон наконец заметила последнюю важную новость. То бишь, тот факт, что Эрика держит Лестера под руку. И сразу возмутилась:
– Ну знаете, ваше высочество! То что вы наш будущий король еще не значит, что вы можете себе тут всякое позволять! – А потом выказал и Эрике: – Дорогая, я тебя предупреждала быть с ним осторожнее! А ведь гра… его высочество ко всему прочему еще и некромант!
Лестер тут же притянул Эрику поближе к себе и сжал свои пальцы на ее ладони. Будто миссис Фултон от возмущения собиралась у Лестера Эрику отбирать.
– Миссис Фултон, я себе такое вполне могу позволить, потому что Эрика – моя невеста, – поспешил он прояснить и этот момент тоже. Потому что миссис Фултон, явно воспринявшая все известия близко к сердцу, была настроена весьма воинственно. – Я ей сделал официальное предложение сегодня, и она согласилась. Так что, выходит, я ваш будущий король, а Эрика – будущая королева.
Миссис Фултон умолкла, переводя взгляд с Эрики на Лестера и обратно, а потом изрекла:
– Ну, в таком случае, возможно, Альбия и спасется. А вот как ты, Эрика, будешь выдерживать этого… нашего будущего короля с таким характером, я себе не представляю!
– У меня тоже есть дар к некромантии, тетя. Наверное, поэтому я не нахожу в Лестере ничего ужасного, – кротким тоном ответила Эрика и крепче ухватилась за Лестера. Судя по всему, эта ситуация стала ее нервировать. Поэтому он поспешил перевести тему. Впрочем, миссис Фултон еще успела задумчиво сообщить:
– Да уж, пожалуй, некромант с ним управиться может… Желаю тебе в этом удачи, дорогая.
После чего Лестер уверенно заявил:
– Ладно, хватит обсуждать мою персону! Это можно будет сделать в день коронации. А сегодня – Новый год, так что давайте открывать подарки! – и первым потащил Эрику в сторону елки.
Эрика шепотом поделилась:
– Я не знаю что это с ней. Обычно миссис Фултон… тетя Камилла совсем не такая! И даже не поздравила нас!
– Потом поздравит, когда в себя придет, – заверил ее Лестер и погладил по руке. Он, кажется, вполне успел понять, что такое случилось с миссис Фултон и поспешил объяснить Эрике, в надежде, что это ее успокоит: – Просто она успела всерьез решить, что война началась. Она ведь во времена молодости застала их целых две. Потом выяснилось, что войны не будет, но разнервничаться она уже успела – а тут такие новости! Изрядно шокирующие. Не переживай, это просто нервы… возможно, ей следует выпить успокоительных капель.
– Ты самый добрый в мире! – заверила его Эрика и поцеловала в щеку, – Я рада, что ты на тетю не обижаешься.
Лестер себя никаких самым добрым в мире вовсе не ощущал, но было до мурашек приятно, что Эрика так считает и так ему говорит. Он широко ей улыбнулся и сказал:
– Сегодня новый год, все должны всех любить и радовать друг другу! И подарки получать. – Тут Лестер выразительно хмыкнул и крикнул в сторону приоткрытой двери столовой: – Завозите! – после чего двое слуг ввезли самый большой его подарок. В санях лежали и другие, но начать он хотел с этого.
Стол на колесиках и то, что на нем стоит, были тщательно укрыты скатертью, поверх которой Мидж старательно навязала большой бант, украшенный бубенчиками и остролистом. Так что подарок еще и мелодично звякал, покуда его подвозили к елке. Лестер надеялся, что Эрика удивится достаточно: спрятать от нее такой здоровенный ящик, когда его привезли, было не так уж просто. И, кажется, она все равно его успела заметить в окно.
– Да ты размахом подходишь, племянник! – одобрила тетушка Гортензия.
– Ой, что это? – глаза Эрики широко распахнулись и она широко улыбнулась, – Выглядит очень новогоднее
Видеть ее улыбающейся по-прежнему было самой большой радостью Лестера, и он, улыбнувшись ей в ответ, сказал:
– Открой и посмотри, – и вместе с ней откинул край скатерти.
Под ней была вмонтированная в стол механо-магическая игрушка. Не деревенька, а целый новогодний городок, такой миниатюрный, что на столе размером с кофейный он поместился целиком. Городок спиралью поднимался вокруг холма, на вершине которого стоял старинный замок. В целом это было очень похоже на местные альбийские пейзажи. Этим он Лестера, в том числе, и привлек. Но самое главное – он был живой. Крошечные часы на башне Лестер заранее выставил на без пяти минут двенадцать, потому что именно перед полуночью в городке начиналось самое интересное. И теперь, когда он повернул рычажок сбоку столика, городок вспыхнул огоньками, из механической шкатулочки, спрятанной под столешницей, заиграл вальс «Зимнее утро», а крошечные жители задвигались, спеша по своим предновогодним делам.
На главной площади водили хоровод и катались на коньках, гуляющие подходили к лоткам со сладостями на улочках, кто-то спешил домой, кто-то – успеть в закрывающийся магазин в последнюю минуту. Кто-то просто танцевал под фонарем. А потом, за полминуты до полуночи, ворота замка на горе распахнулись – и оттуда выехали верхом на двух белых лошадках король и королева. Точнее, Лестер думал, что они будут принцем и принцессой, но теперь ситуация изменилась. Король был черноволос, с нарисованными тоненькой кисточкой усиками, а каштановые волосы королевы ниспадали на серебристо-голубое платье. Лестер, заказывая игрушку, попросил их перекрасить, нарочно.
– Это волшебно! – тихо прошептала Эрика, сжимая руку Лестера. И ее сияющие глаза, ее такой сильный восторг, что она не могла его и выразить завроженно любуясь удивительной игрушкой был для Лестара лучшим откликом, хотя вокруг раздавались восклицания и ахи остальных.
– Это волшебство специально для тебя, мое сокровище, – ответил он, приобняв ее за тлию.
Разумеется, Эрика не сразу налюбовалась своим подарком, рассматривая во всех деталях. Но потом настало время и для других. Сам он получил изрядное сокровище: собственноручно вышитую Эрикой подушечку. Когда он представлял, как она поспевала с рукоделием к празднику, и тоже прятала от него, чтобы сделать сюрприз – на душе сразу теплело. Лестер же, решив, что ее гардероб для праздника чересчур скромный, заказал праздничное платье – точнее, сразу три, потому что не был уверен, что точно понял вкусы Эрики по елочным игрушкам и маленьким дамам из рождественской деревеньки. Так что к столу Эрика явилась еще красивее, чем обычно, в тонких кружевах и шелке. И Лестер едва утерпел до конца застолья, чтобы утащить ее из столовой прочь, в коридор, арки которого украсили пучками омелы. И с удовольствием поцеловать подо всеми пятью по очереди.
Покуда они ужинали, гвардейцы затеяли танцы с горничными на кухне. Так что Лестеру стало завидно – и он немедленно устроил танцы в гостиной. Эрика играла на фортепьяно, а лорд Уилброк танцевал с тетушкой Гортензией. И даже миссис Фултон согласилась на танец с сержантом. А потом села за рояль сама, и Лестер впервые станцевал с Эрикой, как мечтал с первого дня их знакомства. За этими развлечениями они едва не пропустили полночь. Но, по счастью, подарок Лестера, городок, часы на котором выставили правильно, предупредил их, заиграв и задвигавшись в нужную минуту. Король и королева вновь выехали из замка, и Лестер, глядя то на них, то на Эрику, чувствовал себя совершенно счастливым. Он был готов стать королем, остаться графом Тенландским, или вовсе превратиться в простого ремесленника – любая судьба сейчас представлялась ему прекрасной. Если он сможет разделить ее с Эрикой, если она будет рядом с ним.
– Отпусти меня немедля, ужасный злодей! – возмущенно воскликнула Эрика, когда Лестер расстегнул три верхние пуговички ее платья и, стянув его с плеч, принялся покрывать ее кожу жадными поцелуями.
– Даже и не подумаю! – уверенно сообщил Лестер, притянув ее к себе поближе. – Ты теперь принадлежишь мне и полностью в моей власти! И никуда тебе не деться.
С этими словами он выпутался из второго рукава мундира и ловким движением бросил его на стул. Разумеется, можно было развеять и ее, и его одежду сразу же. И он так и собирался делать, а то от этих кринолинов свихнуться можно. Но прежде – не мог отказать себе в паре красивых жестов. Все же это была их первая брачная ночь! И к тому же Лестер хотел еще немножко полюбоваться на Эрику в свадебном платье, которое восхитительно ей шло. Нежное, воздушное и кружевное, со шлейфом, расшитым цветами из лент. Она сама выбирала – и, разумеется, с ее вкусом оказалась совершенно великолепной невестой. Но добраться до нее без платья тоже ужасно хотелось, и Лестер махнул головой, развеивая платье в сторону кушетки, на которую оно изящно опустилось, заняв целиком. А Лестер обнял Эрику, оставшуюся в одной сорочке и панталонах, обеими руками, немедленно скользнув одной ниже талии.
– Коварный и подлый разбойник! – весело сказала Эрика, – Который притворился благородным принцем, чтобы заманить меня в свои сети! Но учти! Я буду сопротивляться!
– Притворился благородный принцем, сам оказался неблагородным королем! Отменный подлец! – охотно подвердил Лестер очень довольным тоном и потянул Эрику в сторону кровати, не забывая по пути тискать за бока и попку. Он так долго этого ждал, и теперь наслаждался буквально каждым прикосновением. И желал ее все сильнее с каждой секундой. – И ты попала в мои цепкие лапы, и з которых не вырваться. А будешь сопротивляться – накажу! Весьма злодейски и извращенно.
– Ах! Извращенно накажешь! – восторженно воскликнула Эрика и хлопнула его ладонью по груди, – Ах, уйди злодей, разве можно так с утонченными девицами?
– Вот сейчас я тебе покажу, как можно с нежными трепетными девицами! Напросилась, красавица! – пригрозил Лестер, подхватывая ее поперек талии.
И руки ей вскоре связало одной из лент, украшавших платье, широкой и мягкой, с кокетливым бантиком в довершение. Лестер ничего не мог с собой поделать: такой уж у него сегодня было настроение, в один из самых лучших дней его жизни. Или даже самый лучший!
Он повалил Эрику на кровать на живот, одной рукой ухватив за ленту, чтобы вытянуть ей руки над головой, а другая заскользила по телу Эрики, задирая сорочку, добираясь до обнаженной кожи, приподнимая за бедра попкой кверху. Теперь Лестер мог добраться еще и до ее груди, чтобы потискать как следует и ее тоже. Он мог себе теперь позволить и это, и все что угодно – Эрика теперь была его, целиком и полностью, перед небом и людьми. Они сказали друг другу клятвы сегодня, и то, что случится сейчас – станет прекрасным довершением их соединения. Лестер изнывал от нетерпения и одновременно не мог перестать ею наслаждаться, стремясь продлить это удовольствие.
– Бесчестный тип, разве можно вот так коварно пользоваться магией? – проговорила Эрика напрашиваясь на продолжения наказание и сама вздернула попку повыше.
Что-то, а наказания они все это время практиковали охотно и Эрика от них расцвела и выздоровела от сухотки даже без ссека. Которого явно уже боялась громадно меньше, но суеверно откладывала до свадьбы. И сейчас напрашивалась на привычные и непривычные удовольствия.
– Для чего же еще нужна особая тайная магия, как не для издевательств и развращения хорошеньких соблазнительных девиц? – риторически поинтересовался Лестер, с преогромным удовольствием спустив с нее панталончики, и вытянул руку, в которую несколько мгновений спустя влетел ремень его мундира, черный и жесткий, отменный. Его Лестер оставил еще у порога спальни, примерно там же, где и фату Эрики. – И раз ты этого не понимаешь, придется тебя проучить! Тогда-то уж поймешь.
Он провел ремнем по ее попке, не торопливо, приноравливаясь и давая ей ощутить, что ее сейчас ждет, а потом ударил в первый раз, коротко и хлестко, оставляя на попке широкую розовую полосу.
Эрика болезненно вскрикнула вполне непритворно, а потом не менее искренне сладостно застонала и чуть сильнее развела ножки, между которых наверняка разгорался пожар не меньший, чем у Лестера.
– Как же несчетна я, которой приходиться все это выносить, зная, что злой рок сегодня не минует меня! – принялась она как обычно очень изобретательно причитать.
– Ничего, я тебя потом утешу, – пообещал Лестер и ударил снова, как всегда во время наказания ощущая Эрику особенно остро. Это были ни с чем не сравнимые, незабываемые, неповторимые чувства. И его собственное удовольствие мешалось с ее удовольствием, так что он порой не понимал, где кончается одно и начинается другое. – Выпорю как следует, а потом утешу, как никто прежде не утешал. Вот здесь, в самом сладком месте.
Еще один удар, а потом Лестер провел ремнем прямо между ее ножек, показывая, где именно собирается утешать – и тут же ударил снова. Эти наказания были безмерным удовольствием и для него тоже. Чувствовать, как она трепещет в его руках, знать, какие сильные, острые ощущения Лестер у нее вызывает, понимать, насколько Эрика в его власти, видеть, с каким удовольствием она в эту власть отдается – было прекрасно. Но сейчас Лестер ждал еще и продолжения. Нового, раньше с ней не испытанного, такого желанного, что у него внутри все огнем горело.
– Как ты не понимаешь, что это утешение хуже всего для несчастной порядочной девицы! Лучше б ты избил меня кнутом до смерти! Чем покушаться на самое драгоценное! – драматично заявила Эрика и хихикнула.
И эти ее выразительные стенания Лестера заводили тоже: ее ум и фаназия, и чувственность – он не мог не думать о том, как она прекрасна. И от этого хотел ее еще сильнее.
– Ах, значит, хуже всего моя ласка тебе? Ну уж за это ты сейчас поплатишься, – продолжил он изображать ужасного злодея. И ударил сильнее, со всей страстью, которую чувствовал к ней сейчас, показывая каждым ударом, как сильно ее хочет, как желает быть с ней. Еще и еще, А потом, после самого последнего, самого сильного удара, отбросил ремень в сторону и погладил рукой там, где только что выпорол, наклонился, касаясь губами, покрывая поцелуями. Продолжил гладить рукой, добираясь до пресловутого самого драгоценного И самого желанного. – И здесь – тоже моя. Везде моя, вся моя, – страстно прошептал Лестер, а потом в одно мгновение избавился от остатков одежды на них обоих. И теперь она больше не мешала ему приникнуть к Эрике всем телом, ощутить прикосновение кожи к коже, ощутить ее рядом всем собой.
– Ах, как бесчестно делать меня своей! – бесстыдно простонала Эрика, у которой влажно блестело между ее дивных ножек.
– Да, это был очень наглый и вероломный поступок – жениться на тебе, – довольно согласился Лестер, лаская ее везде: грудь, бока и бедра. Нежно поглаживая, тиская, пощипывая. Продолжая смешивать боль с удовольствием, потому что так было лучше всего. – Теперь тебе не спастись!
Он сгреб рукой ее каштановые пряди, разворачивая голову Эрики к себе – и поцеловал, сладко и страстно. Долгий, долгий поцелуй, не прервавшийся, когда он раздвинул ноги шире и вошел, неторопливо и ласково. Его аж дрожь пробил от макушки до пяток, так это было сильно – ощутить наконец то, чего Лестер так долго ждал. Быть к Эрике так близко, как ему хотелось. Теперь он наконец оторвался о ее губ, чтобы смотреть на нее, чтобы ловить ее реакции и ощущения. Самые важные– в ее самый первый раз.
С Лестером Эрика уже познала многие грани плотского удовольствия, но до сих пор они не заходили так далеко, и она сладко содрогнулась, когда он проник в нее своим мужским естеством. Это было так потрясающе интимно, властно и близко, настолько буквально соединяло их в единое целое, что она закрыла глаза, наслаждаясь каждой нотой этого дивного незабываемого ощущения.
– О, Лестер, – выдохнула она и подумала, как правильно было отложить это чудо до такого особенного и праздничного дня как свадьба. Это и впрямь стоит бурно отмечать.
– Эрика, сокровище мое! – хрипло прошептал он ей на ухо и принялся двигаться в ней, сперва медленно, по потом все ускоряясь, проникая в нее глубже и сильнее. Н брал ее, овладевал ею целиком, сжимая в объятьях лаская и целуя, пока они соединялись в единое целое, доставляя друг другу наслаждение.
И Эрика подавалась к нему всей собой, желая принадлежать Лестеру навек всем своим существом. Она мечтала одаривать его не меньше, чем он одаривал ее, чтобы ее король, овладевший ее сердцем ощущал силу ее любви. А Лестер дал волю своей страсти, соединяясь с ней в безумном и жарком ритме. Это было быстрее, горячее, острее порки. Это было всепоглощающе, как огромная волна невероятно сладких, сильных ощущений, заставляющая тонуть в удовольствии, приближающая их обоих к вожделенному финалу.
– Да, любимая! – выдохнул Лестер.
А потом реальность вспыхнула и рассыпалась новогодним праздничным фейерверком. И Эрика всем своим существом ощутила то, из чего вырастал, расцветая, их с Лестером Дар – это было полнокровное торжество жизни, упоительное и могучее. Способное победить смерть. Потому что над любовью смерть не властна.
Больше книг на сайте – Knigoed.net
