Текст книги "Злодей ее романа (СИ)"
Автор книги: Елена Чаусова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Полагаю, он хотел стребовать с вас выкуп. Подобные злодеи всегда похищают самый беззащитных – детей, юных девиц, – продолжил Лестер свое вранье, которое было довольно убедительным: он и сам в него успел немного поверить. – Я предпринял необходимые меры по обеспечению безопасности в своем доме, разумеется. Но такие типы еще и трусливы, как правило. Если не вышло добиться своего легко, он скорее найдет другую жертву. Хотя обнаружить его я попытаюсь, разумеется.
«И обнаружу без труда: стоит только к зеркалу подойти», – продолжил ехидничать Лестер сам над собой.
– Вы правы и я буду верить в вас, граф! Хотя вы и без того счастливый вестник в этом доме. Нам очень повезло, что вы нашли Эрику! И она сможет вернуться домой благополучно! – от чувств барон вскочил и отложив песс-папье пожал Лестеру руку.
– Кстати, именно о возвращении мисс Гринмарк домой я и собирался с вами поговорить! – немедленно взял тот быка за рога. – Я знаю о ее болезни, и очень волнуюсь по этому поводу. Она пережила серьезное потрясение и, боюсь, от еще одной поездки ей может стать сильно хуже. Посему… я готов принять мисс Гринмарк в своем доме на несколько дней, чтобы она пришла в себя, а уж потом вернулась, когда это не принесет ей вреда.
Барон вытаращит глаза на Лестера и запыхтел вскипающим чайником. Было очевидно, что его разрывают противоречия: как ругаться со спасителем и благодетелем неловко, но выходку Лестера на балу он помнил прекрасно и не он один, и подобное гостевание грозило остаются несмываемым пятном на репутации племянницы. Наконец он с трудом выдавил:
– Это… не совсем прилично!
– О, я прекрасно понимаю, что пребывание в доме малознакомого мужчины может скомпрометировать юную девицу, – ответил Лестер, изобразив на своем лице самое благопристойное выражение, на которое только способен. Впрочем, в результате он уверен вовсе не был: благопристойности в нем в целом водилось не очень много. – Ровно для того и приехал сюда – просить вас снарядить со мной компаньонку для мисс Гринмарк. Кроме того, тогда ей будет не так скучно и одиноко в чужом месте. Я все же живу довольно уединенно…
Лестер, конечно, всерьез подозревал, что в его обществе Эрике будет в несколько раз веселее, чем с любой из возможных компаньонок. И надеялся в первую очередь на то, что дама, взявшаяся составлять им компанию, не будет слишком мешать. Но маркизу все это знать было совершенно незачем.
– О, я прекрасно понимаю, что пребывание в доме малознакомого мужчины может скомпрометировать юную девицу, – ответил Лестер, изобразив на своем лице самое благопристойное выражение, на которое только способен. Впрочем, в результате он уверен вовсе не был: благопристойности в нем в целом водилось не очень много. – Ровно для того и приехал сюда – просить вас снарядить со мной компаньонку для мисс Гринмарк. Кроме того, тогда ей будет не так скучно и одиноко в чужом месте. Я все же живу довольно уединенно…
Лестер, конечно, всерьез подозревал, что в его обществе Эрике будет в несколько раз веселее, чем с любой из возможных компаньонок. И надеялся в первую очередь на то, что дама, взявшаяся составлять им компанию, не будет слишком мешать. Но маркизу все это знать было совершенно незачем.
– Это весьма любезно с вашей стороны… – барон с заметным облегчением выдохнул, – Я спрошу миссис Фуллтон, согласится ли она на поездку. Или найдем кого-нибудь еще!
И он подскочил, готовый бежать за компаньонкой для Эрики, а Лестер поспешил за ним, ловя себе на том, что переживает, какую именно грымзу ему сейчас всучат. Миссис Фултон оказалась та самая вчерашняя унылая дама с камеей, только теперь у нее камея была поскромнее, а вид еще унылее. Лестеру делалось тоскливо от одного взгляда на нее, и он пребывал в уверенности, что запланированная им по пути назад поездка по магазинам за очередной порцией новогодних украшений станет самой скучной в его жизни. И, к немалой собственно радости, ошибся: едва он упомянул о покупках, на постном лице миссис Фултон впервые на памяти Лестера отразились живые эмоции – интерес и воодушевление. Она немедля принялась ворковать, что мисс Гринмарк обожает праздники, и как же хорошо, что граф не оставляет их без внимания. Бедняжке было бы очень жаль пропустить новый год. А потом вызвалась помочь, рассказав Лестеру о вкусах Эрики.
Он был просто счастлив и загорелся энтузиазмом, готовый скупить половину магазина «Домашняя утварь», четверть игрушечного и треть местной рождественской ярмарки в придачу. Если это, помимо прочего, порадует Эрику – Лестер не собирался себе отказывать ни в чем. А нужно ему было, собственно, все, кроме того, что он успел купить раньше: когда он переехал в альбийскую глушь, в поместье царило запустение, и Лестеру пришлось обзаводиться практически всем, начиная от посуды и заканчивая шторами. Только часть старой мебели, которая хорошо сохранилась, он решил оставить. И новогодние украшения теперь нужно было закупать тоже.
Начал Лестер с того, что планировал заранее – купил сразу дюжину современных гирлянд, с маленькими лампочками-фонариками, которые подключались к электросети. Все же провести в поместье водопровод и электросеть было не только полезно, но и приятно: новые достижения прогресса делали жизнь удивительно комфортной! Вот и в новый год: никаких тебе свечей на елке, от которых того гляди пожар начнется. А свечи для красоты и приятного воскового запаха можно и на каминной полке расставить, где они ничего ненароком не подожгут.
Миссис Фултон замерла перед витриной с нарядно раскрашенными деревянными домиками для праздничной деревеньки.
– У нас праздничная деревенька керамическая и деревянные к ним не подходят, но посмотрите, граф, как изящны резные детали. Конечно, в керамических можно зажечь свечи и потому они раньше были предпочтительнее, но сейчас с вашими новыми гирляндами эти домики могу даже выиграть в своем общем виде, если вы согласитесь их купить и одну гирлянду пожертвовать на деревеньку. А мы с мисс Гринмарк сделаем туда маленькие елочки из туи, будет очень нарядно. Мы всегда их вместе делаем! Ну и, разумеется, там надо поселить марципановых человечков, напечь пряничных санок и оленей! – глаза миссис Фултон горели, и она совершенно замечательно оживилась, даже стала выглядеть моложе.
Разумеется, они немедленно накупили целую улицу домиков, всяких разных, а кроме того – фонарики, скамейки, тележку со сладостями, несколько ярмарочных лотков и праздничную конную повозку, везущую елки. Лестер уже с восторгом представлял, как Эрика будет возиться с этой деревенькой. И зрелище представлялось ему одновременно трогательным и весьма эротическим. Особенно если устраивать деревеньку на полу под елкой.
Потом настала очередь елочных игрушек, и они от души накупили дорогих расписных стеклянных шаров, еще домиков – на сей раз чтобы вешать на елку. А кроме того, птичек из настоящих перьев и деревянных оленей. Это тянуло на огромный кулек, или даже ящик, но Лестеру уже было трудно остановиться. Так что за елочными игрушками последовали украшения для стола: фигурки для тарелок, розеточки, украшенные бусинами, надевающиеся на ножки бокалов, сразу трех видов, чтобы были варианты сервировки, праздничные фигурки. Лестер планировал отмечать один, так что о том, как украшать стол, не думал вовсе. Но теперь было совсем другое дело. Уж, безусловно, Эрика заслужила нарядное праздничное застолье тоже.
Мисисис Фултон только ахала и обещала помогать с украшением дома. Но наконец Лестер, купив еще большие расписные санки под елку, чтобы складывать подарки, и пару деревянных оленей размером с борзую собаку, решил остановиться. Потому что соскучился по Эрике и хотел скорее порадовать ее покупками. Правда, он все же прихватил с собой из магазина каталог, по которому можно дозаказать еще что-нибудь, что Эрика выберет. И заодно сразу же выбрал по нему подарок, пошептавшись с продавцом, чтобы не знала даже миссис Фултон. Сюрприз так сюрприз. Доставить выбранное пообещали назавтра, и они поехали домой.
Эрика встретила их у порога и принялась обнимать миссис Фултон.
– Я уже заждалась, думала: где вы пропали! От дяди письмо давно пришло, а вас все нет и нет, я уж решила: вас украл тот разбойник, что и меня, – тут она хитро улыбнулась Лестеру, а тот приподнял бровь и улыбнулся в ответ. Это лукавое выражение лица шло ей необычайно, и ему тут же стало неуютно от присутствия миссис Фултон, из-за которого даже обнять Эрику в рамках дозволенного было нельзя. Он принялся срочно придумывать, что делать по этому поводу в ближайшие дни, а миссис Фултон тем временем ответила:
– Ничего особенного, дорогая, просто граф готовился к Новому Году и мы заехали в город за покупками.
– И, судя по тому, сколько вас не было, вы скупили половину ярмарки?
– Ты, как всегда догадлива, – ответила миссис Фултон, и они обе захихикали, умудрившись даже смутить Лестера. Не так уж много они и купили, довольно скромные покупки, честно говоря, для такого большого дома. Наверняка по каталогу придется дозаказывать! Но если Эрике хватит для того, чтобы ощутить полноту праздника – он будет совершенно счастлив.
– Я купил оленей, – продолжая смущаться, сообщил Лестер, кивнув головой на зажатые у него подмышкой украшения, замотанные в тряпицу и перетянутые веревкой: только рога из веток наружу торчали. – Для террасы. Но одного можно и в доме поставить. И пойдемте смотреть покупки, – торопливо предложил он, чтобы избавиться от чувства неловкости. По счастью, женщины решили больше его не мучить и немедля согласились.
Они прошли в гостиную, куда слуги снесли все накупленное, и Эрика ахала, заглядывая в пакеты и свертки, и ее щечки от этой радости розовели на глазах. И Лестер думал, что это самое восхитительное зрелище на свете, и самый лучший новогодний подарок, который только можно представить, других ему и не надо. Разумеется, Эрика желала заняться подготовкой к празднику немедля, чтобы обновить покупки. Так что он отправил слуг за елками, с которыми все тянул в одиночестве, и за лапником для венков, гирлянд и букетов. И велел сделать все поскорее. Справились те на отлично, успели как раз когда они закончили распаковывать свертки и распланировали, где и что будет стоять и как именно все следует украшать. Елок решено было ставить три: в большой и малой гостиной и в столовой. Ту, что в малой гостиной, постановили водрузить на столе и сооружать вокруг нее деревеньку. Лестер тихо радовался – он теперь воспринимал эту комнату, как их уютный романтический уголок. И радовался, что домики, так любимые Эрикой, будут стоять именно там.
Завидев три пышных красавицы, лежащих на подводе, Эрика поспешила вниз, радуясь, как ребенок, и Лестеру с миссис Фултон оставалось только догонять ее. Тем более быстро у нее вышло выскочить к ним на улицу, что она не стала одеваться, а, схватив в шаль в коридоре, накинула ее на плечи и выбежала к подводе гладить еловые ветви. «Простудится же, буйная девица!» – тут же испугался Лестер.
– Э… Мисс Гринмарк! – от волнения он ее едва не окликнул по имени, хотя они договорились обращаться друг к другу на «вы» в присутствии миссис Фултон. – Прошу, вернитесь в дом! Вы можете простудиться! Елки сейчас принесут! – он выбежал на террасу следом за ней и принялся звать ее обратно, свесившись через резные каменные перила. Хотя ему хотелось немедленно схватить ее на руки и унести назад в холл, но этого в присутствии миссис Фултон тоже было нельзя себе позволить. Вот же проклятье!
– Ой, в самом деле, простите! Я увлеклась!
Эрика схватилась за щеки и побежала в дом. А следом за ней слуги поволокли три здоровые корзины с еловыми и сосновыми ветками, туей и остролистом. Так что Лестер едва протиснулся за ними поближе к Эрике, собираясь проверить, не успела ли она переохладиться.
– Ваше… сиятельство, куда корзинки-то? – спросил конюх, почти не запнувшись в титуле.
– Погоди, – отмахнулся Лестер, которого сейчас интересовала только Эрика, и тут на помощь неожиданно пришла миссис Фултон.
– Пойдемте, я покажу, куда ставить, и разложить поможете! – уверенно скомандовала она и повела слуг за собой, как заправский сержант.
Лестер не верил своему счастью: ему не просто дали поговорить с Эрикой, их еще и оставили наедине! Ненадолго, конечно, но этим нужно было срочно пользоваться. По этому поводу он немедля подошел к ней совсем близко и принялся поправлять шаль на ее плечах.
– Я очень волнуюсь за твое здоровье, мое сокровище, – сообщил он тоном заботливым и обеспокоенным. И очень желал бы ей ровным таким же тоном сейчас сообщить, что выпорол бы ее за такое безобразие, потому что переживает и дорожит ей больше всего на свете. Потому что она его самая большая драгоценность. Но какое уж тут выпороть, когда миссис Фултон впервые от нее хоть на пару шагов отошла! И это Лестера тоже беспокоило: вчера Эрике после порки все-таки сало заметно лучше, но теперь за ними будут бдить, и что если ей опять станет хуже?..
– Я больше не буду, прости! – вид у Эрики и впрямь был пристыженный, – Простоя давно себя так хорошо не чувствовала, а тут все эти новогодние приготовления и я разошлась…но я больше не буду, правда!
Она была просто очаровательной, невероятно трогательной и милой. И Лестера это возбуждало, он ничего не мог поделать! Безумно, сильно – когда она была рядом, когда он тянулся к ее дару своим даром, чтобы проверить в порядке ли она, Лестер просто с ума начинал сходить от желания. И хотел, как вчера, немедля схватить ее в охапку и отволочь в спальню, отшлепать как следует и сделать еще великое множество непристойных вещей. Чтобы она ахала, ойкала, стонала, заливалась смущенным румянцем и тоже возбуждалась, как положено такой сладкой девице с некромантским даром возбуждаться от хорошей порки. И главное – от этого всего она начала бы чувствовать себя еще лучше.
Просто думать обо всем этом и ничего не делать было решительно невыносимо. И Лестер позволил себе положить ладонь ей на нежно розовеющую щечку. А потом вспомнил, что у него вот прямо здесь, в подставке для зонтов, лежит стек для верховой езды. И его от одной мысли об этой как молнией прошибло от макушки до пяток. Достаточно просто протянуть руку – и взять. И он протянул, привычным жестом обхватив кожаную оплетку рукояти, которую куда чаще держал вовсе не во время верховых выездов.
– Я верю, что не будешь, Эрика, – ласково сказал он. Потому что не сердился. Он волновался и притом хотел ее до одури. – Ты у меня очень рассудительная, и не станешь нарочно делать себе хуже. Но раз ненароком сделала… ох, если бы только тут не было миссис Фултон, я бы охотно сделал тебе лучше. Сделал то, от чего стало бы лучше. Наказал бы за нечаянный проступок, потому что обещал не спускать тебе невнимательного отношения к своему здоровью… Мое сокровище, не заставляй меня больше так пугаться за тебя, прошу!
Он выхватил стек из подставки и медленно, осторожно приподнял им край шали Эрики, чтобы скользнуть под нее и провести по спине сверху вниз, вдоль позвоночника. Уверенным, сильным, хоть и неторопливым движением – чтобы она ощутила стек через все слои одежды. Ей нужны были эти физические ощущения, Лестер знал. Хоть это, конечно, и близко не порка, но она сейчас получит достаточно впечатлений и ощущений, чтобы ей снова стало лучше. И эта беготня по улице на ней не сказалась. Он надеялся, что так и будет, и что Эрика сейчас все поймет верно, он ведь объяснил ей вчера. И Лестер успокоится: тем, что у нее стало больше сил, и тем, что он делает сейчас. Ему тоже было это нужно, как и ей, жизненно необходимо.
Эрика замерла, глядя ему в глаза и шумно задышала, чуть приоткрыв соблазнительный ротик. Она буквально впитывала его ласку, ее щеки на глазах заливало румянцем и она выглядела еще более аппетитной ягодкой.
– Я бы покорилась, раз уж виновата. Хотя и не всегда готова быть покорной, – ответила она.
– Непокорная ты прекрасна, мое сокровище, – от всей души сказал Лестер, вспоминая, как она вчера швырялась в него подушками, решительная и возмущенная. Вечно бы мог любоваться! И на такую, как сейчас, нежную и открытую ему, тоже. На всякую, всю Эрику целиком, его Эрику. Стек скользил по ее спине, по боку, по груди, будто сам собой, Лестер на него не смотрел, он ощущал. Как отзываются в ней его движения, куда повести дальше, чтобы ее тело отозвалось. Никогда он так не чувствовал ни одну женщину. Потому что ни одна из них не была Эрикой, вот почему. – И тем слаще тебя все же покорить. И тем ценнее то, что ты готова покориться сейчас. Мой гринмаркский цветок…
Лестер провел ладонью по ее щеке, неторопливо, напоследок слегка ухватив за подбородок, чуть приподняв голову вверх, чтобы смотреть ей прямо в глаза. А потом убрал руку, отступил слегка, чтобы дать своей руке чуть больше свободы движений. И тогда стек скользнул ниже талии, приминая небольшой кринолин ее скромного платья, демонстрируя совершенно явно и неприкрыто, куда Лестер бы хотел сейчас добраться, если бы мог. И даже эта томительная невозможность ему казалась сейчас сладкой.
– Пока не твой цветок, – весьма непокорно хихикнула Эрика и тут в холл вылетела миссис Фултон с возгласом:
– Ах, граф, я не могу решить за вас, которая елка для гостиной, а которая для столовой! – и, приостановившись, удивленно спросила Лестера, успевшего отдернуть руку со стеком, – А что это вы делаете?
Прода 16 января
– Собираюсь на конюшню, – невозмутимо и беззаботно ответил он. – Вы ведь заметили, миссис Фултон? Мои слуги, хоть и старались, не смогли найти омелу! Какой же новый год без омелы? По счастью, я изъездил всю округу, и знаю, где ее найти неподалеку. Мигом обернусь верхом!
Его очередное самозабвенное вранье вновь оказалось удачным. Миссис Фултон радостно заворковала:
– Ах, как приятно видеть, что вы готовы принять такое живое участие в подготовке к празднику!
– Я люблю новый год, – наконец изрек Лестер нечто правдивое. – Но мне нужно спешить. А с елками пусть определиться мисс Гринмарк. Я доверяю ее вкусу, – и искоса бросил на Эрику короткий, но очень выразительный и полный обожания взгляд. Он не мог отказать себе хотя бы во взгляде, раз уж остальное в присутствии мисс Фултон было недоступно.
Эрика смущено опустила глаза, но было в ее бродящей на лице полуулыбке нечто лукавое. Это прелестное зрелище согревало сердце Лестера, который и впрямь отправился за омелой. Вернулся он с добычей и застал в доме переполох, как во время переезда с генеральной уборкой вместе. Запах хвои буквально дубиной обрушился на Лестера, едва он вошел, под руководством миссис Фултон Рита делала зеленые букеты, а ее отец прикреплял их к перилам. Эрика же наводила окончательный лоск, декорируя шишками, лентами и игрушками. Сын поварихи Итон волок куда-то мелкие березовые чурбачки, то и дело роняя по паре штук на пол и подбирая их, из гостиной доносились возгласы других слуг, которые что-то бурно передвигали.
У Лестера ото всего этого голова пошла кругом, но одновременно с тем он прямо всей кожей ощутил, как разливается вокруг настроение праздника. И его личный тихий новый год в одиночестве превращается в веселое торжество, которое он разделит с самым важным для него человеком. Он улыбнулся Эрике, вручив ей охапку омелы – а потом с удовольствием влился в общее буйство, командуя слугам, куда и что передвигать, как ставить елки и чем драпировать подставки. Особенно тщательно подойдя к той, вокруг которой должна была разместиться деревенька. Они, кроме прочего, заказали по привезенному Лестером каталогу маленькую железную дорогу с самодвижущимся поездом. И нужно было распланировать все так, чтобы и для нее хватило места, когда ее доставят на завтра. Пока же им предстояло расставить домики, и к этому делу Эрика подошла с особым тщанием и энтузиазмом. Тут уж Лестер не раздавал указания, а только слушался, куда и что поставить, чтобы создать нужную композицию.
Надо сказать, домиками Эрика восторгалась особо. И яркости и перламутрово поблескивающему снежку на коньке крыши и тому, что в окошки вставлены крошеные стекла, и что за ними видны бумажные силуэты жильцов, и тонкости раскраски и фантазии мастера их создавшего, она то и дело показывала: «Смотрите, тут снеговичок в углу притаился». «А у этих в венке на двери крошечные свечи!». И Лестер и мисс Фултон с удовольствием разделяли с ней эту радость.
Эрика снова была упоительна, со своим детским счастьем от приближения праздника, а Лестер любовался и наслаждался ей. Хотя не будь здесь миссис Фултон, наслаждаться было бы намного проще. А при ней Лестер даже говорить откровенно не мог. Ни комплиментов Эрике сказать, как ему хотелось бы, ни подойти ближе. И уж тем более – не прикоснуться. После сцены со стеком, когда миссис Фултон их чуть не застукала, Лестер ощущал себя тайным и коварным соблазнителем, который только и ждет улучить минуту, чтобы надкусить свое сладкое яблочко.
Особенно на следующий день: спать одному, без Эрики, было весьма тоскливо, и он просто изнывал, дожидаясь момента, когда наконец сможет очутиться с ней наедине по воле случая. Момент настал после завтрака, где Эрика поделилась планами украшения подоконников. И вот, идя по коридору из своего кабинета час спустя, Лестер заметил ее за портьерой – край платья и тихий шорох юбок. Видно, тем самым украшением подоконников она и занималась. Сердце у Лестера немедля забилось чаще, как у пылкого влюбленного – которым он, что уж там, на деле и являлся. И он, внимательно оглядевшись, чтобы увериться, что миссис Фултон поблизости нет, тихо подошел ближе, чтобы вкрадчиво спросить:
– Мое прекрасное сокровище, не нужна ли вам помощь? – на «вы» он решил обращаться к ней всегда, памятуя о стеке. Чтобы не запутаться в обращениях, если миссис Фултон вновь появится так же неожиданно.
– Что вы себе позволяете? Как вы можете? – из-за занавески выскочила миссис Фултон с испуганно распахнутыми глазами, – Вы… вы… Это недостойно мужчины, приютившего беззащитных женщин у себя в доме! Ах, хорошо, что этого не слышала Эрика, бедняжка!
«О небеса! Проклятье!» – мысленно вскричал Лестер, вытаращив глаза на миссис Фултон. Это же надо было так перепутать! И что теперь делать?.. Он снова оказался беспардонным замом, хотя в это раз даже не планировал. Оказываться хамом согласно заранее придуманному плану было как-то… значительно менее нервно.
– Я всего лишь хотел предложить помощь, – попытался нелепо оправдаться Лестер, разведя руками. Перепугался он, по правде сказать, не на шутку. Вот возьмем миссис Фултон сейчас – и увезет от него Эрику обратно к дядюшке! И расскажет ему еще в красках, какой Лестер невоспитанный паразит. И что тогда делать?..
– Но не в таких же выражениях! Я старше вас и вдова! И хорошо, что вы хоть не к Эрике так подошли, бедняжка совсем бы напугалась, а она так слаба! – продолжила ругаться миссис Фултон.
«О, миссис Фултон, сдается мне, вы изрядно недооцениваете Эрику», – подумал Лестер. Он был практически уверен, что, подойди он к своему сокровищу в аналогичных обстоятельствах, когда они не помолвлены и он ей чужой мужчина, она бы надела ему на голову праздничный венок. Вот этот, с золочеными шишками, который миссис Фултон прикрепляла к оконной раме, когда Лестер нечаянно на нее напал.
– У меня и в мыслях не было к Эрике так подходить! – нагло соврал Лестер. Кажется, беспардонное вранье начинало у него входить в привычку. А потом принялся извиняться, потому что ничего другого ему не оставалось: – Прошу меня простить, миссис Фултон…
Эту высочайшей степени неловкости сцену прервала Эрика.
– Граф! Что я у вас нашла! Настоящие сказочные сокровища на чердаке. Я уже имела смелость попросить у слуг снести их в гостиную.
– На чердаке? Признаться, у меня до него руки не дошли, когда я приводил дом в порядок! – увидев ее, радостную и воодушевленную, Лестер не мог сдержать улыбки. Она сама выползла на лицо. – Пойдемте же скорее смотреть, что вы там обнаружили такое чудесное!
Ему и впрямь было любопытно, дело было не в том, чтобы поскорее смыться от неприятного разговора с миссис Фултон. Лестер был совершенно уверен – раз Эрика назвала нечто «сказочным сокровищем», это стоит внимания. И наверняка окажется интересным и удивительным. И не ошибся: на чердаке, куда она полезла, чтобы найти старый чемодан для одной своей затеи с украшением дома, Эрике попался целый сундук старых новогодних игрушек. А Лестер и не подозревал о его существовании!
Они разворачивали эти забытые ценности с трепетом, восклицая и восхищаясь каждой сохранившейся хрупкой игрушке. Тут было много сложных в изготовлении стеклянных не шаров, а ангелов и птичек, корзиночек с цветами, под хрупким стеклом лежали ватные игрушки с господами и дамами на гулянии и Эрика с мисс Фултон немедля решили, что самые маленькие годятся для деревеньки. Еще ниже лежало самое крепкое: папье-маше и дерево. Там доставало лошадок, оленей, самых первых моделей автомобилей, санок и домиков.
– Это не Логриские игрушки, конечно, – уверенно изрекла миссис Фултон, – Я помню времена моды на них, когда маркианское производство опережало наше и их игрушки были сложнее и интереснее. Тогда маркианскими игрушками принято было хвастать, а наши вешать на задние ветви. Сейчас уже и наши мастера умеют не хуже, но все же приятно вспомнить, какими особенно пленительными они казались нам.
– Они и сейчас кажутся чудесными, – пылко воскликнула Эрика, крутя в руках парочку бегущих под руку конькобежцев и ваты, – взгляните на эти очаровательные тонко расписанные личики, на живые позы, красивые складки одежды, коньки этой парочки! По-моему, их хватит на целую елку, и я бы нарядила одну только ими. Это будет необычно!
– Давайте нарядим ту, вокруг которой стоит деревенька? Тогда она будет совсем особенной, – немедленно предложил Лестер, заражаясь ее энтузиазмом. – Или ту, которая в столовой – я там оставил старую мебель и стенные панели, больно уж они были хороши, так что столовой пойдут старые игрушки.
Все же у Эрики был прекрасный вкус. И голова притом постоянно полнилась новыми чудесными идеями. И мир вокруг готов был щедро ее дарить в ответ на такую щедрость и желание сделать все вокруг красивее – вот хотя бы этим сундуком игрушек. Лестер тоже готов был задарить ее с ног до головы, лишь бы она вот так горела радостью.
– Я как раз думала о столовой, там приятный дух старых вещей, – согласилась Эрика.
И они пошли наряжать елку и все это было так мило, что даже на время отвлекло миссис Фултон от случайной выходки Лестера, но, увы, не насовсем. По счастью, срочно забирать Эрику из его дома она не собиралась, но, похоже, твердо уверилась, что Лестер – развратный негодяй, от которого нужно на ночь запирать спальню, вставив в дверную ручку канделябр. Хотя он даже к Эрике влезать в спальню без предупреждения не собирался, он собирался сперва предупредить, а потом уже влезать.
Но миссис Фултон поджимала губы и фыркала каждый раз, когда Лестер бросал случайный взгляд в ее сторону, дважды попросила отойти от нее на приличное расстояние и один раз потребовала: «Прекратите на меня так смотреть!» – и все это, по правде сказать, изрядно выводило из душевного равновесия. Лестер надеялся только, что его досадная оплошность и вызванная ею неприязнь миссис Фултон не испортят праздник.
Нового года он ждал как чуда, ведь на самом деле ситуация сделалась совсем уж запутанной и сложной: Лестеру приходилось скрывать от мисс Фултон, что у него роман с Эрикой, скрывать от Эрики что он принц, еще прятать от Эрики ее подарок и тайком покупать кольцо! И он надеялся лишь только на новогоднюю ночь, в которую все должно было счастливо разрешится. Он сделает Эрике предложение и во всем сознается, приедет тетушка Гортензия, которая явно не захочет встречать праздник в пути и поспешит ним, а значит миссис Фултон поедет обратно домой, все сделается спокойно, и никто не станет мешать Лестеру лечить Эрику дальше.
Впрочем, разумеется, терпеть и бездействовать до самого нового года Лестер решительно не мог. Он бы весь извелся, он и так за одну ночь без Эрики, кажется, успел не только не выспаться, но и похудеть. И в опасности было здоровье их обоих. Но Эрики, конечно, особенно… Поэтому, улучив момент за ужином, когда миссис Фултон отлучилась, Лестер честно заявил своему сокровищу, что до сих пор досадует о том, как их прервали в холле вчера, плохо спал этой ночью и всерьез беспокоится о ее здоровье. И спать одной ей противопоказано из медицинских соображений, так что он намерен прийти к ней ночью, едва миссис Фултон уснет покрепче.
Дождавшись назначенного часа, Лестер взял стек, раз уж обещал продолжить начатое в холле. Только не тот, что был там, другой, короткий – так было куда интимнее. Потом, не зажигая лампы, прокрался к гостевой спальне, занятой Эрикой, которая располагалась по другую сторону малой гостиной. И проскользнул внутрь, не стучась – кто его знает, насколько чуткий у этой миссис Фултон сон. Но ходить тихо Лестер, по счастью, умел.
Эрика лежала в кровати, но не спала, а читала при свете настольной лампы. При виде Лестера она выглянула из-за книги, на обложке которой человек в сюртуке и цилиндре делал хук справа типу с ужасными бакенбардами и кинжалом в руке. Лестер уже не слишком хорошо помнил ее содержание, а при виде улыбки Эрики забыл о книге вовсе. Тем более Эрика тут же ее отложила.
Лестер запер дверь, чтобы на это раз им уж точно не помешали внезапно, а потом сделал то, о чем мечтал весь день: кинулся к Эрике и заключил ее в свои объятья. Теперь, когда она была совсем рядом, он наконец мог и ощутить ее состояние. Как следует, а не зыбко и мерцающе, как у него пока что выходило, если Эрика была от него на расстоянии вытянутой руки. Она устала, безусловно, он мог ощутить, но ей совершенно точно было лучше, чем позавчера, когда Лестер откровенно пугался, стоило ему коснуться Эрики своим даром. Она больше не была умирающей, но все еще слишком измученной и ослабленной болезнью. И он разумеется, волновался.
– Невозможно по тебе соскучился, – первым делом сказал Лестер, прижав ее к себе. Потому что и впрямь соскучился. Она была рядом весь день, но при этом слишком далеко, чересчур. А потом сразу же спросил: – Как ты себя чувствуешь, сокровище мое?
– Нормально. Мне не стало хуже, – тут же уверила Эрика и погладила Лестера по голове, приобнимая его второй рукой.
«Если бы тебе стало хуже, я бы с ума спятил», – подумал Лестер, прижимая ее к себе и наслаждаясь ее прикосновениями. Даже глаза прикрыл, будто довольный кот.
