Текст книги "Любимая для колдуна (СИ)"

Автор книги: Елена Болотонь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Вам пора, – сухо приказал папе. – Покиньте дворец немедленно.

Маменька надела на шею цепочку с кулоном, шепнула, что могу их продать. С сосущим чувством в груди проводила родителей и снова осталась одна. Ненадолго. Прошло каких-то десять часов до возвращения лорда. В ясное холодное утро двери моей спальни открылись, и Тарийский зашёл, сбрасывая с себя странный плащ. Таких в Леврии не было.

– Евлина! Дорогая! Как же я соскучился, – громко так произнёс. – Признайся, ты тоже скучала?

– Да, милорд, – тихо ответила и встала с кресла, потупив взгляд.

Лучше ему не перечить. Не хочется его разозлить. Пока он в благодушном настроении, можно выяснить всё, что Тарийский задумал. Он исследует новый мир. Вдруг ему понравилась эта... Земля, и он захочет туда уйти? Прекрасный повод, чтобы расстаться.

– Родителей повидала?

– Да, милорд.

– Ты должна ценить мой подарок.

– Конечно, милорд.

Я говорю ему всё, что он хочет слышать. Не сдамся! Ни за что не сдамся и обязательно сбегу от него. Важно найти самый удобный и лучший момент, а для этого надо быть хитренькой. Узнать всё получше. Сделать так, чтобы дракон поверил в мою искренность и «настоящие» чувства.

– Какая ты стала хорошенькая, – довольно говорит Дамиан. – А, может, нам немного развлечься?

– Как вам будет угодно, милорд, – отвечаю. – Вы же любимый мой. Как я могу отказать?

Постараюсь позже отмыться от прикосновений и ласк. Покорно прикрываю глаза, готовясь сделать всё, что прикажет мучитель. Жду, но Дамиан не спешит.

– Любимый? – с усмешкой спрашивает. – Вот так вдруг? Тогда мы проверим сегодня же. Выпьешь кубок вина с моей кровью. Если любишь, останешься жить. Если нет, сдохнешь, как шавка.

Он наверняка об обряде. Мне не нравится идея дракона, в результате которой я останусь жить или погибну. Вернее, погибну, потому что не люблю лорда. Если не сказать больше – я его ненавижу. Но... Лучше сейчас промолчать. Обрадоваться. Лучше всё расспросить.

– Будет древний обряд, о котором вы говорили когда-то?

– Ты боишься, Евлина?

– Не хочется вас подвести.

– Не переживай. Ты всё делаешь так, как нужно. Важнее мои чувства к тебе.

– Почему ваши чувства важнее?

– Они разбудят стихию и позволят её укротить. Ты увидишь, каким станет дракон. Потом узнаем, как я дорог тебе.

Улыбнулась, кивнула дракону. Вот... Другого момента не будет. Бежать надо во время обряда. Просто разбить артефакт и исчезнуть. Дракон будет занят стихией, пройдёт время и следы затеряются. Я даже воспрянула духом.

– Мне нравится твоё настроение! – самодовольно произнёс Дамиан. – Прикажу слугам принести тебе новое платье.

Тарийский внезапно ушёл, передумав со мной развлекаться. Явно воодушевился предстоящим событием. И к лучшему, будет время подготовиться, продумать всё хорошенько.

Несколько часов в абсолютной тишине, а вечером пришёл Бастиан. После посещения мастерской я откровенно побаивалась проявлять излишнее любопытство, чтобы не навлечь гнев колдуна. Поглядывая по сторонам, следую за правой рукой лорда и запоминаю дорогу. В этой части дворца я не бывала. Мы идём коридорами, куда-то спускаемся, снова долго идём.

Полностью закрытое от дневного света помещение оказалось невероятных размеров. Зловещей атмосферой здесь, кажется, пропитано всё. Колонны, подпирающие свод, каменные стены, зеркально-чёрная стена. Да-да! Одна стена зала переливалась, как водная гладь. Самое настоящее магическое огромное зеркало из тех, что я видела в мастерской! Зыбкое и как будто живое.

Недалеко от стены уже ждёт моё воплощение зла. Дамиан выглядит радостным и самоуверенным. В чёрных брюках, рубашке, с полыхающими рыжим глазами.

– Евлина! Наконец-то! Иди ко мне.

Покорно направляюсь к милорду, поймав сочувственный взгляд экономки. Наталья... Я её и ненавидела, и понимала. Что я была готова продать в обмен на свободу? Кажется, многое, если не всё. Так и Наталья мечтала вернуться домой, забрать свою семью. Выторговать свободу у Огненного – неслыханная удача! Наталье как раз повезло.

Слежу за тем, как невзрачный кубок наполняется тёмным вином. Дамиан режет запястье и кровь льётся в напиток. Колдун заставляет меня подать руку и делает то же самое. Моя кровь смешивается с вином и кровью дракона.

Кажется, началось... Древний обряд. Прижимаю ладонью порез. Время-время... Сколько его тут осталось? Портальный шарик прожигает в кармане дыру и просится себя расколоть.

– Новый мир мне понравился, – говорит дракон, глядя на меня сверху вниз. – Если выживешь, заберу тебя с собой вместе с Натальей. Будешь меня там развлекать.

– Для меня это счастье, – покорно ему отвечаю и отступаю на шаг.

Вокруг ног дракона расцветает магическое кольцо, быстро превращаясь в стихийное пламя. Рыже-красные языки закручиваются в воронку, лаская сапоги лорда. Они ему не вредят. Дамиан произносит слова и делает глоток из кубка. Смотрит на меня пристально, вместо тёмных глаз разгорается настоящий пожар.

Становится страшно, потому что стихия набирает силу и мощь. Уже не просто пламя, а гигантский поток закручивается в ряд спиралей. Огонь становится всё сильнее, лорд Тарийский с ним будто играет. А, может, и нет.

Ловлю на себе жуткий взгляд Дамиана.

– Лживая трусливая дрянь! – рычит он. – Я же тебя... В подземелье сгною!

Огненный смерч стремится поглотить дракона, и видно, как Дамиан с трудом сдерживает его, воюя с собственной стихией. Кажется, пора... Вытаскиваю портальный шарик, медленно отхожу в сторону подальше от Бастиана и стражников. Они тоже испуганы, как и Наталья. Она вообще осталась по другую сторону пламенных баррикад, находясь возле чёрного зеркала.

Бросаю артефакт на пол, но не успеваю ничего загадать. Огненный шар летит прямо в меня, сопровождаясь сердитым рёвом:

– Ев-ли-на-а-а! Куда это ты собрала-ась? Ах, ты тварь!

Времени больше нет. Я вступаю в портал и куда-то проваливаюсь. Лишь бы... Только бы больше никогда не увидеть Тарийского!

Глава 7

Я оказалась в лесу. Меня выбросило где-то на севере, потому что уже через пару мгновений началась дрожь. Зябко. В стылом воздухе стоит запах гари, неподалёку слышатся крики ворон. Чтобы не терять время (вдруг Дамиан всё-таки устроит погоню), продираюсь через кусты и поваленные деревья. Иду неизвестно куда, но чем сложнее дорога, тем теплее. Всё-таки я в одном платье, а трудности меня не страшат. Думать о драконе не хочется, но память подкидывает его разъярённый взгляд и море... Просто огромное море огня. Что же такого случилось, что так разозлило милорда?

Становится ещё теплее, причём пар идёт от земли. И чем дальше иду, тем сильнее парит. Странно. Никогда не думала, что лес может выглядеть, как слоёный вкусный пирог, что маменька достала из печки. Тревожно кричат птицы, а ногам становится жарко. Ощущение, земля греется, но не от лучей Леи, а сама по себе.

Недалеко слышу шум, взволнованные голоса, и, как заворожённая, иду к людям. Они что-то обсуждают. Уже совсем скоро слышу:

– Да ты только погляди, Михи! Трава высохла, а там даже горит!

– Что ж такое делается-то! – запричитал рядом женский голос. – Не иначе драконы опять на нас беды наслали?

– Да молчи уже, Вайка! Хватит тут страх нагонять!

Раздвинув ветви деревьев, увидела троих. Маленькую девчушку-подростка и двух здоровенных мужчин, телегу, лошадь. Кажется, лесорубы?

– Надо рассказать обо всём леди Дилирис.

Под ногой хрустнула ветка, и на звук оглянулся один.

– О! Смотри-ка. Гостья у нас! Ты кто такая? – направился ко мне бородатый.

– Я? – лихорадочно соображаю. – Ев... Евкия.

– Ты здесь откуда?

– Заблудилась я.

– Что заблудилась, понятно. Откуда ты?

– Я? – задумываюсь, хмурюсь, но не нахожу ничего лучше, чем произнести: – Не помню, я... Что-то с памятью...

– Вот дела! Не помнит! – ахнул тут же второй. – Отвезём её к леди, она скажет, что делать.

– Поедешь с нами, Евкия? Я тебя не обижу. Вот Небеса подтвердят!

Михи улыбается, а я смотрю на такую громадину и понимаю, что не соврёт. Добрые глаза и открытость мне нравятся. Да и куда деваться? Одной в лесу делать нечего. Близится ночь, вдруг начинается снег. Снежинки падают на нос, плечи. Крупные. Ловлю одну из них. Та быстро тает на ладони, превращаясь в тёплую капельку. Вайка веселится, мужчины хмурятся.

– Странные дела. Не рановато зима пришла? – удивляется Михи. – Что-то не так... Ну, Евкия? Ты согласна?

– Поеду. Спасибо.

– Вот и славненько. А я – Михи, – радостно отвечает дровосек. – Жены нет, живу один. Уж я тебя не обижу, помогу, замолвлю словечко.

Иду к телеге, мне помогают взобраться на хворост. Спустя какое-то время мы едем в сторону поместья, которым управляют Дилирис. Мать и её дочь, очень вздорная, несносная особа, от которой лучше держаться подальше. Об этом мне рассказала рыжеволосая Вайка. По секрету, конечно. Мужчины предпочитали молчать и как будто не слышать, о чём мы шептались.

Леди Дилирис оказалась важной миловидной женщиной с крючковатым носом, похожим чем-то на клюв. Телега остановилась как раз напротив хозяйского дома. Массивное строение уступало размерами дворцу Огненного дракона, но было гораздо больше дома родителей. Выходит так, что леди Валюна Дилирис владеет обширными землями и, возможно, принадлежит знатному роду.

– Привезли хворост? – спрашивает она, внимательно глядя на Михи. – А это кто такая? Откуда?

– В лесу нашлась. Говорит, не помнит ничего, потерялась.

– Как звать? – обратилась ко мне.

– Евкия.

Пристальный оценивающий взгляд скользит сверху вниз и обратно. Леди Дилирис прищуривается, а потом снова обращается к Михи:

– Ничего странного в лесу не нашли?

– Что-то происходит не то. Земля там тоже горячая, как и на полях. Снег вот пошёл. Рановато для осени.

Хозяйка поместья неодобрительно цокнула, покачала чуть головой, а затем развернулась. Наверняка решила уйти. Но не успела шагнуть, как её снова окликнул Михи.

– Леди Дилирис! Что с Евкией прикажете? Она может у нас пожить?

Валюна снова присмотрелась ко мне.

– Платить за проживание можешь?

– Не-ет, – качаю головой. – У меня ничего с собой нет.

Становится страшновато. Лишь бы не выгнали в ночь. Денег нет, кроме цепочки с кулоном. Но продать их, значит, потерять частичку родных. Всё же память от папы и мамы. Когда мы ещё свидимся?

– Пусть переночует у нас, – разрешила великодушно Валюна и тут же добавила: – Мне нахлебники здесь не нужны.

– Мне вот помощница нужна, госпожа, – Михи не растерялся. – Евкия может пожить у меня. Я всё равно один, без жены. А то и Евкия согласится? А что? Я – здоровый и ладный мужик, а она всё равно без памяти, одинокая. Уйдёт, а ну как попадёт в рабство, али к людям худым? Уж лучше пусть за меня, чем в рабыни.

Жена? Замуж за дровосека так сразу?

– Ты не переживай, Евкия, – шепчет Михи. – Тебя никто не неволит. И я тебя не тороплю. А если хозяйка согласится, сможешь здесь какое-то время пожить.

– Захочет, женись, – разрешает Валюна с усмешкой. – У тебя время до полной луны. А не захочет, пусть валит в город.

Молчу, пока решается моя судьба. Да и что я скажу? Лучше пожить какое-то время вдали от людей, затаиться в поместье, пусть и дворовой девкой. Затеряться ради свободы, даже несмотря на лишения лучше, чем ублажать прихоти и самодурство дракона.

– Будешь помогать и по дому, – Валюна оглашает окончательный вердикт. – Стирать, убирать за Кроттой. Будешь её личной служанкой. Поняла?

– Поняла.

Леди Дилирис ушла.

– Ну, Евкия, идём. Покажу тебе новый дом. Поживёшь у меня, поможешь чуть по хозяйству. А то ещё и понравлюсь. А почему нет? Что я? Разве плохой мужик? Работаю много, кое-что смыслю в торговле. Ведь недаром хозяйка именно меня отправляет на рынок. Мы продаём молоко, иногда с полей тыкву, картошку. Только вот с погодой не ладится. Как бы урожай не погиб. Земля какая-то... уж слишком горячая стала.

То ли причитая, то ли уговаривая меня, а то и оправдываясь, Михи привёл меня в маленькую комнатушку во флигеле.

– И печка у меня своя, и стол есть, кровать. Ну ничего, что такая. А ты и не помнишь на каких спала, да?

– Что?

Михи вытащил меня из раздумий. Смотрю на бедную крестьянскую кровать, довольно узкую с мешковатым матрасом, крохотное оконце с мутным стеклом, пошарпанный стол, стул и нехитрую утварь. А где же я буду спать?

– Будешь спать здесь, – меня будто Михи услышал и показал на кровать. – А я переночую в сенях или на конюшне. Там всегда стоит стог.

– Спасибо, – тихо произнесла.

Если сравнивать с лесом, то сейчас я нахожусь просто в царских условиях. Пройдёт день или два, разберусь, что дальше делать. Может, проеду в город с Михи, попробую послать весточку папе и маме.

– Но ты бы и, правда, Евкия... Побыстрее б решалась. На сене не очень удобно спать, – несколько виновато произнёс мой «жених», переступая с ноги на ногу на пороге. – А хочешь я тебе есть принесу?

Сглотнула слюну, вдруг поняла, что голодная. Кивнула.

– Вот и умница. Вот и хорошо. Сейчас Михи тебя накормит. Красавица, – вдруг буркнул он и выскочил в сени.

Спустя несколько дней руки покрылись мозолями. Приходилось много работать. На кухне, убирать комнату, выполнять поручения Кротты. Нагловатая и хамоватая дочка Валюны мне не понравилась сразу, но я предпочитала молчать и делать то, что прикажут.

Не было ни сил, ни настроения возражать, думать, куда бежать. Всё из-за новостей, что пришли на следующий день и взбудоражили всех. Часть Леврии просто исчезла. Её за считанные часы сожрало пламя, поглотив всё собой. Территория Огненного дракона, множество городов и сёл вместе с людьми в одночасье погибли, сгорела земля. Стихия так разыгралась, что, поговаривали, если бы не другие драконы, наш мир просто исчез. Спаслись ли мои родители? Уцелели ли братья и сёстры? Я не знала, как и не знала, где находится Дамиан.

Вот что произошло после побега? Он так мне отомстил? Но не слишком ли жестоко обошёлся с невинными? Тягостные мысли не давали покоя, как и смена погоды. Неожиданно для всех в поместье наступила зима, поглотив собой урожай на полях, огородах.

Леди Дилирис рвала и метала, срываясь на всех. Михи сетовал, что она лишилась дохода, поэтому так раздражена. В хозяйстве запасли меньше сена, чем требовалось. Под угрозой коровник, конюшня.

– Кто так бидоны помыл? – громкий крик Валюны доносится из сарая, где хранится базарная утварь. – Ну-ка, позвать!

Бегу сама, заподозрив неладное. Что-то случилось нехорошее, гнев хозяйки не перепутать ни с чем.

– Так это сделала ты? – кричит она при виде меня. – Молоко свернулось! Ты слышишь?

– Молоко?

– Чем ты промыла бидоны! Молоко! Оно свернулось! Испорчено! Оно чем-то воняет!

Меня бросает в холодный пот, потом сразу в жар. Я брала средство из бочки. Только вот из правой или левой? Неужели я что-то напутала?

– Ты хоть представляешь, какие убытки мне принесла?

Валюна в ярости. Она подходит ко мне, хватает за ухо и тащит вслед за собой. Мне больно, пытаюсь выкрутиться, но Дилирис очень сильна. Она гораздо крупнее меня. Лишние действия причиняют неимоверную боль, поэтому смиряюсь, пока не оказываюсь на полу возле бидона.

– Ты меня по миру пустить хочешь, тварь? Явилась такая без памяти!

– Простите, леди. Я, наверное, ошиблась. Задумалась. Вспомнила о родителях. Они жили в той части, что погибла от пламени... Не знаю, что с ними случилось...

Пытаюсь разжалобить хозяйку и ради этого даже рассказываю немного правды. Может, смилуется. У меня всё-таки горе случилось.

– Но я всё отработаю! Обещаю вам!

– Отработаешь? Ты? Сирота без роду и племени? Где? Живёшь здесь благодаря моей щедрости, а сама неблагодарная гадина?

– Леди, прошу! Не злитесь так сильно.

– Ты теперь! Ты теперь... Моя рабыня, понятно?!

Валюна щурит глаза, возвышаясь надо мной, будто гора. Лицо перекошено ужасной гримасой, ноздри раздуваются от гнева. Она не в себе? Что сейчас говорит?

– Слышишь? Будешь делать всё, что прикажу! А захочу, так продам!

– Леди! Вы не можете со мной так поступить! Если найду родных, они вам всё возместят...

– Родных? Где? За одну ночь сгорела треть Леврии. Ты теперь никто и звать тебя больше никак! Евкой буду кликать.

На глаза наворачиваются слёзы, медленно поднимаюсь. Меня дракон обижал, я терпела. Что же? Теперь терпеть унижения от леди? Не позволю. Я родилась свободной, бежала ради свободы. И превратиться в рабыню?

– Вы не имеете права, – шепчу и вдруг ойкаю.

Щеку обжигает ударом. Хлёсткий звук, злорадная улыбка Дилирис вызывают ненависть и отвращение, но не успеваю ничего предпринять, как слышу:

– Будешь дёргаться, отдам конюхам. Или продам как шлюшку в увеселительный дом. Поняла?

Отчётливо понимаю, что эта женщина выполнит обещание. Злая решительность леди не оставляет сомнений. Становится очень обидно. Я смотрю на Валюну и... не знаю, что ей сказать.

– Бидоны перемоешь, потом уберёшь туалеты. Придёшь, дам задание на ночь. Будешь занята до утра. А не придёшь, выпорю утром же! Надеюсь, ты не захочешь проверить?

Она уходит. Я же... Нахожусь на распутье. Снова бежать? Обязательно отправит погоню. На земле лежит снег, по следам меня быстро найдут. Да и когда бежать? Сейчас точно нельзя. Слишком светло. Надо дождаться ночи. Хорошо, Михи, принёс несколько тёплых халатов. Мех старенький, но всё лучше, чем лёгкое летнее платье.

Открываю бидон. Внутри стоит неприятный запах от средства, которым моют коров. Как же так? Я была уверена, что всё делаю правильно. Мне ничем не воняло. Неужели я так задумалась, что перепутала всё? Явно была не в себе. Сливаю молоко, начинаю мыть ёмкость. Вода холодная быстро заканчивается. Нужно спуститься к речушке. И так двадцать раз. Точно не меньше. Слёзы, кажется, текут сами собой. Нет, не от работы. Я понимаю, что испортила всё. Мне обидно, что Валюна рассердилась настолько, что превратилась в мегеру, отобрав самое ценное, что есть у человека. А я ведь доверилась, надеясь на женское милосердие. И что получила взамен?

Едва стемнело, бегу в каморку за шубой. Радуюсь, что Михи нет. Одеваюсь, выскакиваю за флигель и бегу прямо к лесу. Снова начинается дождь, дует пронзительный ветер. Совсем скоро, чувствую, как пронизывающий холод заполняет меня от кончиков пальцев, пробирается к голове и груди.

Не уйду далеко. Ох, не уйду. К утру же замёрзну в кустах.

Мокрая, холодная, понимаю, что проиграла. Останавливаюсь возле кустарника и медленно оседаю на землю. Снова плачу. Слёз много, они никогда не кончаются. Реву навзрыд. Возвращаться совсем не хочу, но и бежать некуда. И вдруг слышу из-за спины:

– Хэй! Не реви мамонтом!

– Каким ещё мамонтом?

Голос показался мне ласковым, потому и откликнулась.

– Что ты там делаешь?

– Прячусь.

– От кого?

Девушка как будто опешила. А я... Всхлипнула и разрыдалась. За спиной послышался шорох, и я закрылась руками. Вдруг лёгкое касание за плечо. Оглядываюсь и... Невероятно! Голубые глаза в окаймлении тёмных ресниц, пухлые губы, небольшой нос. Я смотрела на незнакомку, будто смотрелась в зеркало. Не удержалась, протянула руку, чтобы потрогать видение. Горячая-то какая, а! Внутри внезапно растёкся жар, голова закружилась и затошнило. На миг потемнело в глазах.

Миг. Какой-то миг и что-то вокруг изменилось. Снег исчез, и стало так жарко, словно Лея летом в зените. При том, что вокруг темнота. Что произошло? Где незнакомка?

– Эй... – тихонько кричу. – Вы где?

Но вокруг лишь тишина. Медленно поднимаюсь, заслышав какой-то шорох. Словно кто-то идёт вдалеке, под ногами хрустят сухие прошлогодние ветки. Шум усиливается, и это меня очень пугает. Где я? Кто я? Что делаю здесь? Кто там в кустах приближается?

Не задумываясь, снимаю с себя тяжёлую мокрую шубу и шапку и оставляю их возле куста. Почему я в этом, когда такая жаркая ночь? Но без лишних вещей будет легче бежать, если грозит опасность. Потихоньку сдвигаюсь в сторону от шума подальше. Вдруг слышу протяжное:

– Рыбка! Котёночее-к! Ты где? Какого чёрта, а! Вот куда она подевалась? – уже злится какой-то мужчина. – Евик! Может, хватит так мерзко шутить? Решила меня проучить?

Кого он зовёт? Кто это Евик? Он кто такой? Выйти и сказать, что заблудилась и попросить помощи? Но почему-то хочется быстрее отсюда сбежать, куда угодно, лишь бы ни с кем не встречаться.

– Я же найду тебя... И ты себе даже не представляешь, что с тобой сделаю!

Ветерок доносит странный приторный запах чего-то сладкого, и в носу сильно свербит. Я вдруг громко чихаю и замираю, когда совсем рядом раздвигаются ветки.

– Вот ты где, малышка! Решила надо мной подшутить? Хочешь немного развлечься?

Мужское лицо мне совсем незнакомо. Тёмные волосы и щетина, улыбка и взгляд, в которых читается похоть, не нравятся. Я шагаю назад подальше от рук, которые незнакомец тянет ко мне, и он вдруг удивляется.

– Евик? Что-то не так? Ты обиделась?

– Вы кто?

– В смысле?

Ещё шажочек назад.

– Евик! Хорош шутить! А то я тоже шутить умею.

– Простите... Но я вас не знаю.

– Серьёзно? Ха-ха, – как-то странно хихикнул мужчина. – Смешно. Ну, давай познакомимся. Я – Эрик. Твой любимый Эрик Лавье. А тебя как зовут?

– Я... Я не знаю, – тихонечко прошептала.

– Как не знаешь?

Кажется, мой ответ его удивил. В мужских глазах вспыхнули искры сомнения, но потом они хитро прищурились.

– Ну... Придётся тогда заставить тебя всё вспомнить, милашка.

Когда он внезапно кинулся на меня с распахнутыми объятьями, я испугалась до жути. Что-то глубинное, непонятное вдруг полыхнуло, обожгло болью и ужасом. Настолько, что отпрянула в сторону, спускаясь чуть ниже. Пригорок? Я нахожусь на холме?

– Ева! Мать твою! – выругался некий Эрик Лавье. – Не заставляй меня бегать за тобой! Ты меня злишь. Я устал.

Пришлось снова отступить на шаг. Его угрозы не вселяли доверие, да и взгляд у мужчины недобрый. Внутри будто что-то зудело, напевая об опасности. Нельзя никому доверять. Нельзя ему доверять. Одна и та же мысль билась в голове вместе с пульсом. Вдруг это насильник? Что мы делаем ночью в этом лесу? Куда-то идём? Почему этот странный Эрик Лавье меня искал и так обрадовался, когда нашёл?

– Дура! – рявкнул он и совершил ещё одну попытку меня схватить. – Я же тебя щаз поймаю!

Пожалуй, этого было достаточно. Я рванула вниз, побежала туда, где светились огни. Там наверняка люди. Захотелось выгадать время и осмотреться. Где я нахожусь? Быстро, как можно дальше от непонятного злого мужчины. Что он хочет от меня? Почему называет малышкой, милашкой, котёночком... Прозвища-то какие дурацкие. Почему они мне ужасно не нравятся?

Сзади послышался топот. Кажется, за мной погнались. Пришлось ускоряться. И вот я лечу не разбирая дороги, слыша позади глухой шум.

– Ты – дура, да! Ева, стой! Стой, тебе говорю! – летело вдогонку и ещё какая-то брань, что постепенно заглохла.

Я так быстро бежала и даже не поняла, когда выскочила на незнакомую дорогу, покрытую чем-то чёрным и твёрдым. Показалось, раньше такой я не видела. А потом... Потом взвизгнула, когда из темноты на меня полетели два больших фонаря. Жёлтых, как большие чьи-то глаза, быстрых. Они меня ослепили. Я закрылась, закричала от непонятного скрежета, свиста. И... вдруг тишина.

– Чёрт тебя дери, девка! – спустя несколько секунд тишины кто-то выругался. – Ты кто такая? Ты что тут делаешь? Ты, бестолочь, хоть понимаешь, что я мог тебя не увидеть?

Поток ругательств был таким сильным, что я не разбирала, о чём ещё говорили. Просто закрыла уши и плакала. Где я? Что вообще происходит? Как меня зовут?

– Ты кто?

– Не знаю.

– Чёрт тебя дери, – ещё раз сказал незнакомец, вдруг схватил меня и потащил.

Попробовала вырваться, но силы вдруг испарились, ноги-руки обмякли, превратились в мягкую вату. Я затихла и уже просто смирилась с тем, что оказалась в какой-то железной клетке с прозрачным окном. Сюда же сел незнакомец. Клетка взревела, затряслась, а затем сдвинулась с места. Всё быстрее, быстрее, пока не стало страшно. Я вскрикнула и закрыла глаза руками, лишь бы не видеть мелькание за окошками.

– Странная ты какая-то, – рядом буркнул тот, кто меня увёз. – Надо тебя в полицию сдать.

Ну и пусть странная! И в какую-то полицию пусть! Главное, что тот, который грозился, на горе и остался.

Полиция оказалась чудным зданием с зарешеченными окнами. Необычные разрисованные кареты с мигающими синими и красными огнями, снующие туда-сюда люди в одинаковой одежде, шум, из-за которого хотелось зажать уши посильнее. Что я и сделала, и тихонько сидела всё время, пока незнакомец разговаривал с лысым, внушительного вида мужчиной. Они что-то живо обсуждали, потом оба писали на тончайшей белой бумаге, посматривая на меня. В конце концов возничий железной кареты ушёл, а я осталась сидеть на скамейке.

– Ну что, красавица, – произнёс лысый. – Как тебя зовут?

Пожала плечами. Не помню я своё имя, а помнила, всё равно б не сказала.

– Родные есть?

Снова покачала головой. Лысый мужчина вздохнул, а затем распорядился меня увести в закрытую комнату с окнами, на которых были решётки. Я довольно долго сидела одна, смотрела на постепенно светлеющее небо, трещины на потолке. Было ли скучно? Нет, не было. Я пыталась вспомнить кто я, откуда и как здесь оказалась. Но ответов на вопросы не было. От неимоверных усилий даже голова разболелась, и я снова расплакалась. Чуть позже мне принесли еды, попытались выяснить кто я и откуда. Потом снова одиночество, дремота – ведь я порядком устала.

Так тянулось время, потом двери открылись, и на пороге возникли две женщины. Одна молодая с ярко-рыжими короткими волосами, другая – постарше. Её светлые волосы были тоже короткими. Я удивилась. Показалось, что с такими стрижками должны ходить только мужчины.

– Дочка! – вскрикнула женщина старше. – Ева!

Ева?

– Солныш, привет! – произнесла другая с улыбкой. – Вот ты нашлась! Когда ты не позвонила утром, я заподозрила неладное. Позвонила Тамаре Николаевне, она сказала, что не видела тебя и не слышала. Ну и... Эрик всё рассказал. Ты была какая-то странная, убежала, уехала на какой-то машине. Мы обратились в полицию, и... Ева?

– Дочка! Ты так странно смотришь! – с надрывом вскрикнула «мама». – Что с тобой?

Я попробовала улыбнуться. Добрая она, наверное, женщина. И, наверное, хорошая мама. Но я не помнила ни ту, ни другую. Слёзы вновь навернулись. Чужие они мне. И всё вокруг тоже чужое. Всхлипнула и отстранилась, когда рыжая попыталась меня приобнять.

Тогда она хмыкнула, убежала куда-то, пока я сидела на стуле и смотрела на «маму». Всё, что позволила ей, взять себя за руку. Немолодая женщина щупала мои пальцы, водила по ним своими и всё смотрела-смотрела, будто что-то пыталась увидеть. Приговаривала:

– Ну, ничего. Мы найдём врача. Тебе помогут. Обязательно помогут.

Врача? Но я чувствую себя здоровой, если не думать о памяти.

Вскоре незнакомки меня забирают и везут в железной ревущей карете. Не сопротивляюсь, потому что чувствую, как от них исходит тепло. Навряд ли они желают мне зла, поэтому доверяюсь им. Да и вариантов нет, кроме одного – за всем наблюдать. Может, память появится снова?

Огромное здание, к которому меня привезли, оказалось напичканным небольшими клетушками. Задрала голову, чтобы рассмотреть и восхититься грандиозным масштабом строения. Жилище Ольга и Тамара Николаевна называли квартирой. Говорили, что в ней я живу. А я ходила из комнаты в комнату и понимала, что здесь мне всё незнакомо. Виновато улыбалась им, потом решилась:

– Можно сходить в туалет?

– В туалет? Конечно, иди.

Я замялась. Где-то здесь должно быть ведро? Или нужно идти во двор? Мои сомнения, кажется, увидела Ольга. Она отвела меня в маленькую комнатушку со странной белой посудиной, на дне которой плескалась вода. Скорее догадалась, что нужно справляться туда, и сделала всё, что хотела. А после вышла из комнатки, аккуратно прикрыв белую крышку и дверь.

Ко мне приблизилась Ольга. Она тёрла рукой подбородок.

– А смывать за собой ты разучилась? Или тоже не помнишь как?

– Смывать?

Я что-то сделала не так? От смущения и неудобства за своё поведение вспыхнули щёки.

– Идём, Солныш, – как-то доброжелательно произнесла Ольга. – Я тебе всё покажу.

Мы вернулись в комнатку для справления надобностей, а потом «сестра» нажала какую-то кнопку. Внезапно послышался шум, и хлынула потоком вода. Я даже втянула голову в плечи, стало немного страшно, а через мгновение свершилось самое настоящее чудо. Всё, что было в посудине неведомым образом куда-то исчезло. Совсем! Так вот что значит «смывать»!

– Что-то с тобой не так, – грустно произносит Ольга, касаясь моих волос. – Что с причёской? Как-то волосы отрасли у тебя. Какой они стали длины?

Пришлось вытащить пару заколок, и пряди выпали, закрыв собой плечи и спину.

– Ева, Ева. А ты как будто не Ева, – как-то странно говорит «сестра», хмурится. – А где же Ева тогда? Ты точно не помнишь ничего? Может, признаешься?

– В чём?

Ольга вздохнула, затем вышла из туалета. Я последовала за ней. Кажется, они очень добрые. Очень хотелось помочь им, но я не имела ни малейшего представления, как это сделать.

На следующее утро меня повезли в «клинику». «Мама» и «сестра» сказали, что мне надо там пожить. Попросили ничего не бояться. Люди в белых одеждах, зелёный парк с цветами, отдельная комнатка с кроватью и решётками на окнах стали моим новым домом.

Нет! Меня не обижали, но показывали разноцветные картинки, задавали вопросы, подключали к странным штуковинам с длинными трубками, что-то пытались узнать. Говорили про здоровье, нервозность и стрессы. От маленьких жёлтых кругляшков, их называли таблетками, хотелось спать. Что я и делала. Засыпала рано, просыпалась поздно. Ещё гуляла, наслаждаясь запахами цветов, буйной зеленью, горячим солнцем, и пыталась вспомнить прошлое, имя, родителей.

В один из солнечных дней я сидела на своей кровати в ожидании Ольги, как вдруг подкатил к горлу комок. Внутри разрасталось неприятное, но хорошо знакомое чувство. В прозрачной дымке проявилось лицо девушки. Да мы же с ней виделись раньше! Ева? Неужели это она? Моя копия вышла из пустоты, дотронулась до моего плеча, будто здороваясь. Не успела ей ничего сказать, ни вопроса задать, как провалилась куда-то. Очнулась, сидя на холодном полу среди иссиня-чёрных зеркал, по которым змеилось зелёным. Каменные плиты дрожали, явно сдерживая чей-то значительный натиск.

Землетрясение? Кто-то хочет разрушить место, где я очутилась? Скорее, догадалась, что в Леврии. Огненный? Меня нашёл лорд Тарийский?

Сердце забилось как бешеное. Воспоминания хлынули, словно сорвало речную дамбу во время проливного дождя. В груди сжалось от боли, а взгляд упал на мужчину. Коренастый, с грубыми чертами лица и тёмными волосами цвета серебристого пепла он смотрел на меня с лёгкой полуулыбкой. Самоуверенность, какая-то непреодолимая сила исходила от него, затрагивая даже меня. Кто он такой? Чего хочет?