Текст книги "Телохранитель для Евы (СИ)"
Автор книги: Елена Безрукова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
глава 34
Родион.
Холодно. И больно. Но больше морально.
Я ведь любил эту стерву, как бы странно ни звучало. И до сих пор люблю. Пусть не взаимно, пусть ненавидит меня, но я к ней никогда не мог быть равнодушным.
Что ж, Ева, ты сделала свой выбор. И сама виновата в том, что произойдёт дальше. Не нужно было меня жалеть. Твоя жалость мне вовсе не нужна. Ты сделала мне больно, а я сделаю больно тебе.
Только как отсюда выбраться? Не доползу, итак крови много потерял.
Здоровой рукой выудил из кармана телефон – ловит. Мне повезло сегодня.
Набрал свою службу безопасности. Зря я взял с собой только троих охранников. Не ожидал от этого ассасина такой прыти.
– Ребята, я в лесу на сто шестом километре. Я ранен, мне нужна помощь. Быстрее. Вглубь леса проезжайте, на поляну.
– Летим.
Привалился к дереву. Снял пиджак и рубашку, попытался перевязать рану сам, чтобы кровь сочилась меньше.
Больно, сука… И холодно, уже трясет всего. Кое-как няпялил обратно пиджак, но он мало спасает он декабрьского мороза. Прошло минут пятнадцать, как бойцы на всех парах подлетели к поляне. Они повыскакивали со своих машин, помогли мне подняться.
– Вам в больницу надо, Родион Петрович.
– Везите. Нужно вытащить пулю. В центр Долматова.
Долматов не сообщит в полицию об огнестрельном ранении за приятную его карману сумму. С этим проблем у меня нет, а вот с органами власти мне они точно не нужны.
Они посадили меня в машину. Попытались перебинтовать рану тоже, у них вышло значительно лучше. Накинули на меня какой-то плед, который нашёл в машине. Стало значительно теплее.
По дороге в клинику меня начало отключать. Из последних сил открыл глаза и сказал:
– Отца Евы найдите, Кнуров Андрей. Привезите ко мне и посадите в подвал. Кормить и поить, не бить, но не выпускать.
– Сделаем, Родин Петрович. Берегите силы, вам сейчас лучше не разговаривать.
Уже на подъезде всё же потерял сознание.
* * *
Ева.
Доехали, когда за окном была глубокая ночь. Ворота распахнулись перед нами сами. На терротории была небольшая сторожка, где сидели два охранника, и которые сначала выспросили пароль от нас. Пароль был «Лена».
Опять эта женщина! Она так много значила для Жени, что даже Максим Витальевич, которому принадлежит дача, взял именно его. Никто, кроме Жени, не должен был знать это имя. В груди упорно поднималась волна ревности, за которую я себя ругала, но не очень успешно.
Это ведь прошлое, я не должна ревновать. Просто корябало по сердцу, что он любил кого-то вот так. А вдруг меня также не сможет полюбить?
Машину поставили в небольшой гараж. Вообще сам коттедж был довольно маленьким, но всё равно красивым, чистым и уютным. Открыли ключами, которые дал нам хозяин дачи, дверь и вошли в холл. Включили свет.
Мило. Я бы тут с удовольствием проводила бы уикенд, хотя и сама всю жизнь прожила в доме, а не в квартире. Дача напоминала бревенчатую избу. Комната была здесь всего одна, собственно это и был весь дом. Рассчитано здание человека на два-три. В одной стороне спальные места, отрделенные одной стенкой без двери от остальной части дома. В другой – кухня и гостиная. Единственная огороженная комнатка была ванная и туалет. Шикарная огромная ванна, больше напоминающая маленький бассейн. Очень красиво и уютно.
Как дом для зимнего отдыха где-то на дорогой турбазе. Что ж, мне тут нравится.
Пока я осматривалась, Женя успел развести камин, и в помещении стало ещё теплее. Только сейчас поняла, как я намёрзлась там, в лесу, в тонком спортивном костюме. А он об этом помнил…
Потом поставил на газ чайник. Обнял меня:
– Сейчас чая горячего выпьем и спать. Еды толком нет, завтра будем с этим разбираться.
Я лишь кивнула и прижалась к нему.
– Когда же мы сможем предупредить отца?
Я задавала этот вопрос, наверное, раз в полчаса. Но что я могу поделать, если я до слёз боюсь и переживаю за папу? Мне нужно услышать хоть что-то. Какой-то план. Получить, может быть, надежду.
– Девочка моя, пока нельзя. Пойми, нас вычислят. Только когда сделают документы, мы перед отъездом сможем найти его.
Я промолчала и сильнее прижалась к нему. Неужели небеса так жестоки ко мне? Получила одного мужчину, но потеряла второго любимого мной?
Закипел чайник. Женя усадил меня на стул, а сам стал наливать две порции напитка. Нашёл сахар, ложки, какие-то не совсем засохшее печенье. Однако, никому еда в глотку и не лезла, к вазочке со сладким так никто и не притронулся. Мы молча пили горячий чай, отогревали заледеневшие пальцы.
– Когда я ехал на собеседование к Измайлову, гулял по городу, – нарушил тишину Женя. – Зашёл в кафе, заказал кофе. Вот как сейчас мы с тобой, сидел и грел пальцы о горячий стакан. Знаешь, о чем подумал?
– О чем? – я вся внимала его словам.
Он никогда не говорил о себе. Я сейчас поняла, что испытываю чувства к тому, кого почти не знаю. Не знаю его прошлого, не знаю о чём он думает. Но очень-очень хочу узнать. Он говорил, а я испытывала нереально удовольствие от того, что сегодня мы стали ещё ближе друг другу. Он начинает мне раскрываться, и это просто нереальное ощущение…
– Я подумал, что надоело пить вот так кофе одному. Хочется, чтобы кто-то рядом тоже сидел и, положив озябшие пальцы на горячий стакан, смотрел в мои глаза. Ещё до встречи с тобой, я был готов. Готов любить, впустить в свою жизнь…тебя. Судьба какая-то. Я пришёл в дом Родиона за тобой. Кто бы мог подумать…
Мужчина провёл большими пальцами по щеке, а я у меня вдруг из глаз полились слёзы.
– Чего ты? – стёр он слёзы с лица.
Трогательные слова, – ответила негромко, обнимая его за талию. – Я думала, что сгнию там, пленницей. Что ты никогда не ответишь на мои чувства.
– Ты далеко не сразу вошла в моё сердце. Поначалу казалась мне наглой молодой стервой. Но по мере того, как я узнавал тебя и то, что происходило в том доме, я начал проникаться. Я начал вливаться в тебя. Как приток в реку. И это уже было не остановить. Я не думал, что сумею полюбить снова. Полюбить наглую, опасную как яд для меня, девчонку по имени Ева.
Он притянул к себе мою голову и накрыл мои губы своими в мягком и тёплом поцелуе. Я отвечала ему, вкладывая всю свою любовь, нежность, благодарность. Он рискнул ради меня своей жизнью, работой, теперь нянькается со мной и прячется. В бегах из-за меня. Всё из-за меня. Не знаю, как его благодарить…
– Идём отдыхать. И хватит плакать.
– Я от переизбытка чувств.
– Ева, – покачал он головой, будто я неразумный ребёнок.
Потянул меня за руку и повёл к дивану.
– Раздевайся, вещи нужно будет постирать. Вот, нашел футболку какую-то, – протянул он мне серую ткань.
Я ушла в ванную переодеваться. Он видел меня обнажённой уже не раз, но всё равно было почему-то неловко развеваться при нём.
Женя достал плед и подушки, простынь нашёл, всё расстелил и первую в кровать запихал меня. Потом снял и с себя одежду и улёгся рядом. Обнял меня со спины, прижал к себе, поцеловал в шею. Мы ужасно устали, глаза закрывались сами собой. Как же хорошо в его руках, даже без секса, просто лежать, обнявшись.
Почти счастлива. Даже среди этих событий. Ещё бы папу найти…
Несмотря на переживания об отце, усталость взяла своё и я уснула, согретая любимыми мужскими руками…
* * *
Прошло несколько дней.
Женя решил поехать на разведку новостей. Заранее он отправил охранников в магазин, помня наказ Максима Витальевича не светится, и они купили нам сменной одежды, еды, а Жене еще темные очки и шапку, чтобы быть менее узнаваемым. Меня он также просил все заказывать в интернете с доставкой на адрес дачи, чтобы и охранников особенно не светить.
Пока его не было маялась бездельем. Приготовила обед, помыла пол. Решила кое-что заказать в аптеке. В последнее время меня смущает моё самочувствие. Записалась на прием к врачу, но теперь мы в бегах и без документов. Придётся ждать более благоприятного момента жизни для похода к доктору и пользоваться подручными средствами.
Сделала заказ через планшет ребят. Его вскоре привезли. В фирменном пакете одной из сети аптек лежала лишь одна небольшая коробочка – тест на беременность. Двойной, на всякий случай.
Мы с Женей не предохранялись. Теперь у меня задержка уже больше недели. Завтра у меня должен был быть врач, но по понятным причинам я туда поехать не смогу. Указано, что подобный тест нужно делать рано утром, но уверена, что если беременность наступила, то он и днем покажет.
Очень волновалась перед тем, как всё же опустить палочку до нужной отметки в жидкость. Всё сделала, что было необходимо и стала смотреть на тест. Медленно, но верно проступили две яркие полоски…
Две… Две полоски!
Заметалась по ванной. Заволновалась. Потом вспомнила, что мне теперь нельзя нервничать и заставила себя несколько раз шумно вдохнуть и выдохнуть. Успокоилась.
Значит, я беременна. Тогда моё плохое самочувствие и задержка вполне объяснимы. Я не могла осознать, что испытываю. Радость. Но странная, смешанная со страхом. Страхом неизвестности и страхом того, что Женя не порадуется ребёнку, который уже живёт и растёт во мне.
Положила ладони на живот. Ещё плоский, такой же как обычно, но я чувствую. Чувствую, как растёт наш маленький внутри меня.
Малыш с его глазами. Или моими. Плод нашей любви. Продолжение нашей страсти. Продолжение нас самих. Но я не буду скрывать. Женя имеет право знать, что станет папой. У нас родится дочь или сын. Если мы, конечно, выберемся отсюда…
Хлопнула входная дверь. Вернулся будущий папа. Подошла к нему и порывысто обняла.
– Женя…
– Чего ты? – обнял он меня в ответ.
– Я соскучилась.
– Так я уезжал на три часа.
– А я всё равно соскучилась. Мне без тебя тревожно.
– Не бойся. Тут ты в безопасности.
– Будешь обедать?
– Буду.
Я потянула его за руку к столу.
– Иди, мой руки. Я наложу тебе щи. А потом кое-что расскажу.
– Щи? Это я люблю!
Уже через минуту Женя сидел за столом и активно работал ложкой.
– Вкусно, – сказал он отдавая мне пустую тарелку. – Ты просто умница, Ева. Не знал, что ты умеешь готовить.
– Немного умею, – пожала плечами, а щёки порозовели от смущения. – Видишь, пригодилось.
– Это точно. Думал, на одних салатах тут с тобой жить будем.
– Какие новости, Жень?
Он нахмурился:
– Да пока никаких. Твой отец пропал. Пока больше ничего не известно.
Горло стянуло от страха. Я должна помнить о ребёнке. Вдох-Выдох.
– Как пропал? – прошептала я.
– Нет его дома, на работе тоже третий день не появлялся. Максим Витальевич обещал помочь с новостями. Но я думаю, ты догадываешься чьих это рук дело. Нельзя было оставлять в живых Измайлова. Теперь мне придётся найти его. И убить. Иначе он нас в покое не оставит.
Я медленно села на стул, глядя в одну точку. Я сама его пожалела. И вот как он мне отплатил. Где теперь папа? Что он с ним делает? По щекам покатились тихие слезы бессилия и страха.
Женя присел рядом и взял в ладони мои руки.
– Не плачь. Ещё неизвестно ничего. Разумовский поможет. Он знает, что нужно делать.
Я не могу не переживать. Это ведь мой отец!
Он притянул ласково меня к себе на грудь.
– Я всё понимаю. Но сейчас ты никак не можешь повлиять на ситуацию. Поэтому не накручивай себя, и оставь это мужчинам. Неизвестность хуже всего, безусловно. Но выхода другого нет. А ты что хотела рассказать, Ева?
Теперь уже язык не поворачивался говорить радостные новости после таких ужасных. А радостных ли? Может, Женя и не рад будет вовсе. Но я уже заикнулась об этом, теперь придётся сказать.
Подняла на него заплаканные глаза:
– Я беременна, Жень. Я сделала тест сегодня. Две полоски.
глава 35
– Я беременна, Жень. Я сделала тест сегодня. Две полоски.
С секунду он смотрел на меня, потом притянул к себе, прижал изо всех сил.
– Блин… Это… не знаю как сказать, – шептал он мне на ухо.
– Просто скажи, что ты рад, – отстранилась от него, чтобы заглянуть в голубые глаза. – Ты ведь рад?
– Да, маленькая. Просто не думал, что услышу эти слова ещё раз и…вот так. При таких обстоятельствах.
– Жизнь не стоит на месте. У природы свои законы. Мы с тобой не предохранялись, и вот… Твоя липовая справка стала самой настоящей.
– Точно, – улыбнулся он мне. – Накаркали мы с врачом. Блин, Еваааа!
Он подхватил меня на руки и закружил по дому. Потом поставил на ноги и поцеловал. Лишь спустя время мы разомкнули губы.
– Не подумал бы, что моя работа в доме Измайлова закончится так – ребёнком и женитьбой на хозяйской жене. Только на развод нужно быстрее подавать, а то по закону отцом будет Родион, пока через ДНК-тест не докажем моё отцовство.
– Женитьбой? – изогнула бровь.
Мне тоже как-то сложно представить, что Ян когда-то решит на мне жениться, пусть и по такому поводу как «залёт». Мы от этого меньше любить друг друга не станем.
– Конечно. Ребёнок должен родиться в семье. Моя женщина будет носить мою фамилию.
Это звучало ужасно мило. Я сильнее прижалась к нему. Как можно быть одновременно такой счастливой и несчастной?
– Послушай, милая, – Женя взял в ладони моё лицо и заглянул в глаза. – Теперь тебе тем более нельзя волноваться. Завтра я снова поеду в город и попробую выяснить, где твой отец. Но сегодня ты просто обязана беречь маленького и не накручивать себя. Ещё ничего не ясно. Оставь это дело мне. Обещаешь?
– Я буду очень стараться. Это нелегко, ты ведь понимаешь… – грустно ответила я.
– Я всё понимаю, Ева. Но ты должна поставить ребёнка выше себя. Выше меня и даже выше твоего папы. Он сейчас зависит от тебя. Если ты будешь переживать, даже если не зря, это может отразиться на здоровье малыша. Только ты его сможешь сейчас защитить от этого. Думай о хорошем. Что тебе греет?
– Ты, Жень. Твоя любовь, – улыбнулась ему сквозь накатившие вновь слёзы.
Плакала от переполняющих меня эмоций. Приятные чувства от слов Жени и переживания за отца смешались в один ком, вызывавший в очередной раз солёные дорожки. Только мой мужчина прав – слезами горю не помочь, а ребёнку я этим могу навредить.
– Ну вот опять плачешь. Ты мне что только что обещала?
– Не плакать.
– Вот и не плачь. Ты же воин. Ты столько вынесла в том доме, девочка. Ты сильная, ты справишься с этим обязательно. А насчёт любви… Это я тебе помогу.
Он подхватил меня на руки и понёс к кровати. Бережно опустил на матрас и лёг рядом, стараясь не наваливаться на живот. Пусть его ещё совсем невидно, но ребёнок там уже есть.
Пальцами провёл по лицу и заправил выбившуюся из хвоста прядку волос за ухо, провёл пальцами по щеке, рассыпая мурашки по телу от столь простой и приятной ласки. В его движениях было столько нежности и ласки, сколько я не знала от своего бывшего парня. Даже вспоминать не хочу, все это был такой детский сад в сравнении с отношениями с Женей. Взрослый мужчина, взрослые чувства, взрослые поступки, взрослая, зрелая любовь, когда мужчина отвечает за свои слова и поступки и берёт ответственность за свою женщину и получившегося малыша. Как же это возбуждает!
Пальцы Жени прошли по шее, заскользили вниз по телу и подцепили край свитера. Потянули ткань вверх, снимая с меня её. Снова жаркие поцелуи шеи и груди, там, где бюстгальтер ему не мешал. Затем ему захотелось большего, и бюстгальтер был снят, оголив грудь. Он обхватывал её руками, целовал, водил вокруг сосков языком и шептал нежности о том, какая красивая у него девочка, и что иметь ребёночка от такой большая радость, что очень сексуальная и беременная еще больше ему нравлюсь.
Я тонула среди простыней и ласк, физических и моральных. Прижималась к нему, закрыв глаза, не сдерживала стонов. Позволяла ему всё, но он был очень осторожен, боялся мне сделать больно. Нежные толчки были очень приятными, но я хотела сильнее.
– Еще! – сказала ему, прижимая к себе его ягодицы.
Он увеличил темп, запустив пальцы в мои волосы, даря снова и снова горячие поцелуи.
– Еще…
– Тебе будет больно.
– Нет! Мне хорошо. Женя, еще!
Краны мужчины в очередной раз сорвало, и он набросился на меня с ещё больше яростью и желанием, вызывая во мне не менее яркую ответную реакцию. Я вжималась в него и кричала от кайфа, пока он вбивался в меня на всю длину.
Оргазм. Передышка. Ещё один такой же страстный секс. Ему как всегда мало. Душ. Третий секс… Ну вот теперь я, пожалуй, всё-таки устала…
* * *
Горячий чай с лимоном. Клубничное варенье. Любимый мужчина рядом, размешивает сахар в чашке и улыбается.
– Я люблю тебя, Жень, – протянула руку и сжала его большие пальцы.
– Это взаимно, девочка моя, – он перехватил мою руку и поднёс к губам, подарив пальцам нежный поцелуй.
– Жень, расскажи мне о своём прошлом, – неожиданно попросила я.
Он помолчал и нахмурился. Потом всё же ответил:
– Для чего тебе так хочется это знать? Там всё трагично, мне нечем гордиться. Ни к чему тебе это.
– Понимаешь, – закусила я от волнения губу. – Мне нужно знать, кто такая Лена, и что вас связывает с ней до сих пор. Совершенно очевидно, что ты…любил её.
– Да, любил. Но сейчас это уже прошлое. Настоящее – ты, Ева. И я люблю тебя. К чему ты хочешь ворошить прошлое и бередить былые раны?
– Я почти ничего о тебе не знаю, и это огорчает меня. А Лена… Наверное, я ревную.
Подняла на него глаза. Зато честно. Может, он поймёт, что я из-за этого переживаю и объяснит мне всё так, чтобы я поняла.
– Ты будешь волноваться. А тебе нельзя.
– Не буду, – снова вязала в ладони его большую и сжала. – Пожалуйста, Жень. Мне нужно знать. Иначе я ковыряю сама себя, не зная правды. Ты ведь не говоришь ничего.
– Хорошо. Раз тебе это так важно… – пожал он в ответ плечами.
Сменил позу, собираясь с духом перед исповедью. Я вытянулась в струну, стараясь не пропускать ни одного слова. И Женя начал рассказывать:
– К мёртвым не ревнуют, малыш, – поднял он на меня глаза. – Лены давно нет в живых. Уже почти шесть лет. Она была моей женой. Долго. Мы были знакомы со школы. В старших классах стали общаться, влюбились друг в друга. Начался роман, закончившийся свадьбой уже в институте. Детей Лена не хотела. Говорила, что надо сначала учиться, строить карьеру. Не могу с ней не согласиться. И тогда, и сейчас, я считаю её крайне мудрой женщиной.
Он временно прервался, чтобы смочить пересохшее горло чаем с лимоном. Я же сидела потрясённая и смотрела в одну точку. Я понимала, что история с Леной кончилась плохо, но чтобы настолько…. Не могла и предположить, что она не среди живых.
– Мы выучились в одном институте, – продолжил рассказ Женя. – Решили, что теперь можешь позволить себе малыша. Лена забеременела. Потом я попал в одну историю. Не буду вдаваться в подробности, тебе опасно это знать, но я защищал Максима Витальевича. Именно поэтому он помогает нам сейчас – я спас его жизнь ценой своей семьи. Но тогда я этого не знал. Меня ранили вместо него, и пока я был в бессознании в госпитале, мою беременную жену убили, мне в отместку. Я сломал им весь план по шантажу и убийству Разумовского, и мне пришлось за это отвечать. Он их спрятал, конечно, но пошёл на поводу у плачущей женщины, позволил ей повидать меня. Так они напали на её след. Впоследствии он понял, какую глупость сделал, но женские слёзы и мольбы на мужчин влияют сильно. Помнишь, тогда в лесу – я не убил Родиона по твоей просьбе. Теперь жалею. Нельзя было слушать, но уже поздно. Глупость, ошибка, которая нам всем может стоить теперь жизней. Я должен был это понимать, но я ведь не робот и не машина, я тоже подвержен чувствам.
Женя нервно провёл пятернёй по своему короткому ёжику. Ему было нелегко об этом говорить. Это был сложный выбор, теперь я и сама жалею. Но тогда…я не могла бы поступить иначе. Возможно, моя доброта будет наказана. Я заплачу за это тоже…
– В общем, Лена и наш нарождённый ребёнок погибли из-за меня. Этот груз вины до сих пор давит на плечи. Я так и не смог с этим смириться. Я любил один раз в жизни, больше пятнадцати лет одну женщину, которой не стало из-за моей работы. Именно в этот день Евгений Сергеев умер, и появился Ян. Я уехал в Израиль. Служил там в армии, в горячих точках, на спец. заданиях. Проще говоря, искал смерти. Но мне, как назло, везло. Видимо, еще не пришло моё время. Мне еще предстояло встретить тебя, снова полюбить, хотя я считал, что это уже невозможно, вызволить из плена в двадцать первом веке девушку и родить с тобой малыша. Судьба привела меня за руку в этот дом, который стал для нас всех точкой невовзрата. Ты – роковая женщина оказалась для нас с Измайловым, Ева.
– Я не специально, – только и смогла ответить я после столь эмоциональной и тяжелой до комка в горле истории.
Я будто с ним прожила в ускоренном варианте его жизнь. Чувствовала его боль, пусть и только частично, и не знала, как ему помочь.
– Ты и сейчас переживаешь? Ты невиноват. Я знаю тебя, Женя. Ты бы сделал всё что можно и нельзя, чтобы спасти жену и ребёнка. Но ты не мог. Перед смертью все равны. Зачем же ты себя так коришь за это? Столько лет ощущать себя виноватым без вины.
– Да, я считал себя виноватым. Мне даже поделиться не с кем было – друзей у меня нет. Один Максим и был рядом, и то, потому что его жизнь я спас, а мою жену он не уберёг.
– Ты не должен себя винить. И его тоже. Он не хотел плохого. И ты поступил верно. Ты не знал, что тебя ранят, и ты не сможешь защитить её. Она тоже это знает, уверена, и нисколько не винит тебя. Ты должен отпустить и Лену, и эту ситуацию. И тогда станет легче.
– Мне уже легче.
– Правда?
Он потянул меня за руку, поднял со стула и усадил к себе на колени, как ребёнка.
– Да, милая. Никто мне не сказал, что я не виноват. А теперь, услышав мнение со стороны, я понимаю, что пора простить себя. Нет, Максим мне, конечно, говорил, чтобы я не грыз себя, но в тот момент я бы никого не услышал. Первая ты, кто напомнил мне о том, что я не виноват, спустя столько лет.
Вгляделась внимательнее в его лицо:
– Ты это говоришь, чтобы меня успокоить, или действительно готов отпустить прошлое и жить настоящим? Со мной.
– Готов отпустить. Я хочу любить только тебя, Ева. И нашего малыша.
Женя нежно провёл по животу тёплой ладонью будущего папы. А мне тоже стало легче. Теперь я знаю, что за камень таился столько времени на душе моего мужчины.
Да, это сложно нести такой крест в одного. Не знаю, как он смог вынести и не сойти с ума. Рада, что всё же заставила его поговорить. Я чувствую, как мороз из его души, который я ощущала с первой нашей встречи, уходит, уступая место весне. Эту весну привела за собой я – заносчивая молодая стерва, какой меня считал мой бывший телохранитель изначально.
Это не будет простой брак, я понимаю. Женя – сложный мужчина, он многое пережил, он много страдал. Но мне не нужно другого! Я люблю того, какой он есть, со всеми его странностями и минусами. Плюсов всё равно больше. Мужчина, Богом мне данный – это о нём.
Женя. Ян. Мой воин. Любимый мужчина. Папа моего ребёнка. Будущий муж. Моё всё.
