Текст книги "Сделка (СИ)"

Автор книги: Елена Безрукова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 20

– Виктор!!! – заорала я в не в себе.

Подбежала к мужу одновременно с доктором. У барона была прострелена ладонь, на белом снегу уже собралось алое пятно. Врач тут же открыл свой чемодан и принялся останавливать кровь. Пуля явно застряла, нужно было её вытаскивать. Меня трясло. Бледный Виктор оторвал хмурый взгляд от руки, отдав её доктору, и смотрел на меня.

– Пришла его спасать, значит? – зло крикнул Павел, подло выстреливший в бывшего друга, когда он даже не смотрел на него. – Будьте счастливы!

Князь бросил пистолет прямо в снег, вскочил на своего коня и галопом ускакал. Его секундант подобрал оружие, убрал в коробку и поехал следом.

Я кинулась на шею мужа, прижимая к себе его голову. Он обнял меня здоровой рукой, уронив пистолет, и прижался щекой.

– Глупая, ну зачем ты приехала? Он мог попасть в тебя.

– Нет, мне бы ничего он не сделал. Ты ранен, – я в ужасе смотрела на его руку.

В моих глазах стояли слёзы и страх. Я испугалась того, что потеряю этого мужчину. Любить его нельзя, но это не значит, что я могу остаться равнодушной, когда в него стреляют.

– Антон Павлович едет с нами, и поможет мне. Не переживай. Едем домой, Елена.

Доктор был не верхом, а в карете, что было кстати. Верхом Виктор бы не смог ехать.

– Кони, – тихо сказала я.

– Слуг пришлём за ними, – мужчина мягко потянул меня к карете.

Ему будто бы вовсе не больно. Лишь пропитавшиеся кровью бинты говорили о том, что в него только что стреляли.

Ехали в карете, а я сидеть не могла на месте спокойно – разволновалась. Врач проверял ладонь Виктора и забинтовывал обратно. Я смотрела в его бледное лицо. Наверняка, ему больно. Но он не выражает ничего. Стоит поучится урокам самообладания у этого мужчины. Он посматривал на меня в ответ и ничего не говорил, но я видела в его глазах нечто гораздо большее, чем можно было бы вложить в слова.

В поместье доктор и барон закрылись в одной из комнат, где врач вытащил пулю, которая по счастливой случайности поранила лишь мягкие ткани. Антон Павлович заверил нас, что скоро они заживут, не нарушив функции руки. Самое страшное, что останется после этой дуэли – шрам, как напоминание. Это если говорить о теле. В наших душах она ещё долго будет колыхаться тревожной субстанцией.

Альберт Илларионович тоже испереживался так, что врачу пришлось поить своими снадобьями и его. Про дуэль ему, конечно, никто не сказал. Виктор придумал какую – то нелепицу, как Павел случайно подстрелил его на охоте вместо зайца. Старый барон ни на минуту не поверил в его сказки, но пытать моего мужа бессмысленно – это мы уже все знаем.

В доме стояла унылая тишина. Лишь одна я бродила по дому, словно привидение, не находя себе места после случившегося.

Посидела в кухне с Тамарой, которая напоила меня чаем с мятой. Женщина рада была моим посиделкам с ней. Нам было о чём поговорить. Она догадывалась о том, что между мной и мужем шла тихая война, и осторожно поддерживала меня, давая мудрые советы. Маменька бы с ней согласилась. Давненько я к ней не выезжала за всеми этими событиями. Завтра же поеду.

Ближе к вечеру, когда на наше поместье опустилась густая темнота, я решила проведать отца Виктора. Он плохо чувствовал себя, и я хотела его поддержать.

Мужчина стоял возле окна, привалившись к косяку и смотрел на огни соседских домов. Он обернулся на шорох платья и стук двери.

– А… Елена! Проходи, милая.

Барон, как настоящий джентльмен, тут же взял меня под руки и усадил в кресло у камина. Сам сел, в такое же, рядом. Мы какое – то время помолчали, глядя на огонь, обнимающий своими жаркими объятьями поленья. Мне уютно с ним. С папой мы никогда так не сидели. Если только когда я была совсем маленькой кудрявой и кареглазой девочкой.

– Как вы, Альберт Илларионович?

– О, дорогая, не беспокойся. Я ещё живчик, и обязательно понянчу внуков. Когда же ты нас уже одаришь детишками, девочка?

– Как Бог даст, – ответила я.

А даст скоро, учитывая страсть моего мужа и отсутствие травок… Хотя, сейчас я просто не смогу лечь в одну постель с ним после того, что рассказал Павел. Мне нужно время.

– Скажи мне, милая, – мужчина посмотрел на меня внимательным взглядом. – Ведь у них была дуэль?

Он догадался. Разве можно скрыть от такого проницательного и любящего отца хоть что – то? Альберт знает многое, просто молчит.

– Я не уверена, что вправе вам сказать. Это дело Виктора.

– Понимаю. Правильно, что не сказала. Виктор в тебе не ошибся – ты хорошая жена.

Я лишь поджала губы. Альберт имел ввиду то, что я не говорю никому секретов мужа, но фраза о хорошей жене меня смутила. Это всё же не обо мне…

– Однако, ты и так ответила на мой вопрос. Мужчины не поделили тебя?

Этот вопрос застал меня врасплох. Я молча подняла глаза на барона, пытаясь понять, что ответить. Но мне снова не понадобились слова, чтобы подтвердить догадки старика.

– Я это понял. Видел, что с Павлом не ладное что – то и слишком много внимания в твою сторону. Виктор должен был пресечь это раньше.

– Вы думаете, он догадывался?

– Милая, мужчины всегда знают, когда к их женщине слишком горячий интерес у других мужчин. Наверное, он думал, что Павел ничего не сделает. Но разве можно быть уверенным в ком – то другом? Чужая душа – потёмки.

Эти слова разбередили душу мне ещё сильнее – Виктор знал и понимал, что Павел неравнодушен ко мне. Но ничего не предпринял. Ему льстила эта ситуация. Опять это отношение, как к вещи, и глупое хвастовство. Я должна его обо всём спросить. Прямо сейчас.

– Спасибо вам за компанию. Пойду, проведаю Виктора.

– Конечно, иди девочка. Ему нужна твоя поддержка сейчас.

– Доброй ночи, – я пожала руку старика и тихо вышла.

Взяла в руки подол дорогого платья, каких не носила до замужества, поднялась на второй этаж в спальню Виктора. Возле двери вдруг замерла с поднятой рукой, не решаясь постучать. Разговор будет нелёгким. Но мне нужно знать. Всё.

Внезапно дверь отворилась сама, и я вздрогнула. Молодой барон стоял в проёме. Он улыбнулся мне:

– Елена? А я как раз к тебе собирался. Проходи, – Виктор отступил от двери, пропуская меня.

Я вошла и обернулась на него. Безумно красивый мужчина. Мой муж. Я украдкой любовалась на него. Если бы не все эти обстоятельства, что стеной стояли меж нами, не давая отдаться чувствам, я бы влюбилась в него без оглядки.

– Присаживайся. Может, попросить чаю?

– Нет. Я… хочу поговорить.

Прошла к дивану и присела на его край. Виктор сел рядом, положив нога на ногу. Он смотрел на меня, исследуя глазами моё лицо, задержав взгляд на губах, который тут же полыхнул пламенем. Мои щёки обожгло его алым блеском глаз.

– Яне могла не узнать перед сном – как ты? Как рука?

– Спасибо, что спросила. Всё нормально. Скоро заживёт.

Ладонь была перебинтована. На вид такая же, как и несколько часов назад, только крови на бинтах было меньше.

Я молчала. Как спросить его так, чтобы не привело опять к ссоре? Надоела эта война. Она меня уже опустошила.

– Почему всё-таки ты приехала? – опередил он меня своим вопросом.

– Яне хотела смерти никому из вас. И пыталась остановить эту никому не нужную дуэль.

– Я думал, ты будешь рада, если…

– Нет, – покачала я головой. – Я бы не смогла пережить то, что стала бы причиной трагедии. Я рада, что всё обошлось. А ты?

Ты знал, что Павел… он… Неравнодушен. Почему пускал его в дом?

Виктор поджал губы и сменил позу.

– Знал. Я не думал, что он решится на что-то. Он такой всегда был слабак.

– Зато ты у нас один герой, да?

Мужчина посмотрел на меня. Он был недоволен моими упрёками.

– Не нужно считать кого-то хуже или глупее себя. Ты так относишься ко мне, потому что в моём положении я беспомощна перед тобой. Ты так относился к тому, кого называл другом, потому что он, не так красив, как ты. Виктор, так нельзя. Мы – люди, пусть и слабее тебя. Но люди.

Мне показалось, или я всё же вижу Виктора, которому неловко? В его глазах явно мелькнуло понимание.

– Про отношение ко мне – это особенный вопрос. Я до сих пор не знаю, почему ты выбрал в жёны именно меня. Зачем тебе понадобился этот брак? Только из-за спора? Спор важнее человеческой жизни? По сути, ты меня с собой повязал. И моя жизнь стала твоей. Всё это ради глупой мальчишеской игры? Думаешь, я не понимаю ничего? Понимаю. И в публичный дом не хочу. Но я не могу не реагировать. Ты давишь меня.

Мужчина слушал, не перебивая. Он видел, что мне необходимо высказаться. И он позволил. Только когда я замолчала, он, потирая подбородок, заговорил:

– Я могу тебе рассказать. Всё, как было. И ты уже тогда решишь, готова ты меня простить или нет.

– А если нет? Если не готова, то что? Отправишь меня в куртизанки? Покажешь мне ещё раз свою власть и превосходство?

– Не перегибай, Лена, – предостерегающе сказал мне муж.

– Расскажи тогда. Я хочу понять, что в твоей голове. Я живу с мужем, которого не понимаю и не знаю.

– Ладно. – кивнул барон и встал на ноги.

Он подошёл к окну, и глядя на обманчивые блики на стекле, начал рассказывать:

– Мои мотивы жениться на тебе складывались из многого. Во-первых, это твоё благородное происхождение. Соединение с твоей семьёй открывало мне некоторые двери в строительстве дорог. Позволь я не стану сейчас углубляться, но после брака мне удалось заключить довольно важные сделки. Твоя семья на грани нищеты, но всё же очень уважаемая. А своё имя я замарал, это так.

Ну, это мы уже слышали. И тут я не могу его судить – многие так и делают. Нет у нас денег, зато есть имя, которое помогло делу Виктора.

– Во-вторых …Да, спор. Я – азартный человек, и мне хотелось показать Павлу, что любую женщину можно укротить, умеючи. В данном случае, речь шла о твоей неприступности, Лена. И мне захотелось проверить.

– И как? Укротил? – не удержалась и съязвила.

Всё же обидно слышать, что ты словно необъезженная лошадь, которую не поделили два барина.

– Не совсем. Душой ты по-прежнему чужая.

– Зачем она тебе? Ты разве замечаешь чьи-то души?

– Твою замечаю. Но только ты прячешь её.

– Я говорила тебе об этом. Помнишь, в тот день, когда ты приехал за ответом. Я сказала тебе, что полюбить такого я не смогу. Так и вышло. Ты получил моё тело, потому что я беспомощна и слаба, я не откажу тебе. Ты разве недоволен?

Виктор вернулся к дивану и сел очень близко. Кажется, я опять разбудила в нём лихо. Он взял пальцами мой подбородок, заставляя смотреть в глаза.

– Только не надо говорить, что давать своё тело мне – тебе не нравится. – он провёл пальцем по моим губам.

– Разве кого-то в этой комнате волнует, что мне нравится? Есть ещё причины, по которым ты меня шантажировал?

– О да, – ответил он хриплым голосом, проводя пальцами по моей шее и вниз и опуская руку на мою грудь. – Ты мне понравилась. Захотел тебя.

– Тебе женщин мало? Зачем тебе я? Я же убегала от тебя, как чёрт от ладана. – говорила, а у самой дыхание начало сбиваться, когда муж отодвинул ткань платья и коснулся пальцами нежной кожи груди.

– Поэтому и загорелся ещё сильнее. Я хочу тебя, жена моя, – прорычал он, нависая надо мной и прижимаясь к губам.

Но я не могу. Не могу и всё. Даже моё тело, отвечающее ему, сегодня меня не предаст.

– Нет, – прервала я поцелуй.

Мужчина наградил меня тяжёлым взглядом, продолжая тянуть меня к себе.

– Что? Заставишь меня опять? Я не могу. После всего этого… Пожалуйста, не заставляй меня. Дай мне время. Я прошу.

В Викторе будто что-то надломилось от моих просьб. Я впервые не боролась с ним. не кидалась обвинениями, а просто попросила. И это сработало. Барон отпустил меня и позволил встать с дивана. Я направилась к двери. Не могу больше выносить его энергетику. Даже молча и на расстоянии он давил меня. Помещение, казалось, уменьшалось в размерах, когда входил мой муж.

– Я влюбился в тебя. – услышала я в спину и застыла от внезапного откровения мужчины. Обернулась. – Перед дуэлью я сказал тебе… Потому что думал, что не вернусь. Это правда. У меня есть к тебе чувства. Ты не вещь, не игрушка для меня. Ты – моя жена. Я хочу, чтобы ты полюбила меня. Дай мне шанс получить твою любовь. Давай попробуем ещё раз.

– Как у тебя всё просто. Мне будет нелегко забыть всё, что ты сделал. Спокойной ночи, – я вышла за дверь.

Глава 21

Елена.

Мужчины оставили в тайне прошедшую дуэль. Виктор не стал доносить на Павла. Он знал, что виноват в случившемся сам, и ещё легко отделался. Павел тоже предпочёл забыть о существовании семьи Гинцбургов. Старший Волконский был не посвящён в ссору между ними, так как деньги из строительства изымать не стал. Один Павел отказался от проекта, но это не велика потеря.

Весь следующий день Виктор был в отъезде вместе с отцом. В поместье они вернуться ближе к ужину.

Днём я отправилась к матери. Мама как всегда радостно встретила меня, она ужасно скучала.

Я прошла по дому, в котором прошло моё детство. Будто бы год тут не была. Особняк стал пустеть – пропали некоторые дорогие картины, старинные часы, палас из гостиной. Мама, как и обещала распродавала постепенно последние ценные вещи в доме. А я складывала в коробочку украшения, которые дарил мне муж. Меня так и не оставила мысль, что мне удастся найти решение и что Виктор, может быть, отпустит меня, когда наиграется. Всё же в нём есть нечто благородное, барон не заставит меня влачить жалкую жизнь, если всё же решится отпустить.

Я рассказала матери последние новости. И про мерзкое поведение Павла, спровоцированное моим тщеславным мужем, и про дуэль, и про Машу, которая предала меня из – за своей тайной любви к Виктору. Мама была единственная, с кем я могла откровенно поговорить об этом и немного облегчить груз души.

– От их семьи я не ожидала. Я не замечала, что Павел… так влюблен. А Маша… У меня волосы дыбом, от того, что ты рассказываешь! – мама обнимала меня и гладила по плечу, как маленькую девочку.

– Как же тебе трудно. Но ты должна понять одно – Виктор в самом деле полюбил тебя, – она взяла моё лицо в руки и посмотрела в глаза. – Тебе нужно попробовать впустить его в своё сердце. Да, он не ангел, и он обижал тебя. Но всё может измениться, если ты будешь с ним…мягче.

– Ты защищаешь его?

– Я защищаю тебя. И если от него зависит твоё счастье – значит, я готова встать на сторону барона. Пойми, даже если я и половицы продам – нам не хватит этих денег надолго. Мы не сможем без мужчины в семье. Без добытчика. Папа…ты сама знаешь. Он нас не спасёт.

Я села и уставилась на маму.

– Но ты ведь сама говорила, что поможешь мне.

– Я и помогаю. Плохо будет, если он с тобой разведётся. Всем нам.

– Ты хочешь, чтобы я всю жизнь платила за грехи отца?

– Нет. Не так, – мама снова взяла мои руки в свои. Вздохнула. – Поверь, мне очень тяжело с тобой об этом говорить… Не такой судьбы я тебе желала, но не всё в моих силах. Сейчас тот человек, который сможет сделать тебя счастливой и обеспечит нам всем достойную жизнь – это Виктор. Посмотри на него с другой стороны: он щедрый, терпит твои выходки, он молодой и красивый – даже Маша всё готова отдать, чтобы быть на твоём месте. Ты подумай, ведь что – то хорошее есть в каждом человеке. Не отрави его любовь окончательно. Спасай её. И себя.

Я помолчала, понимая, что мама права. Но как? Как его принять? Я не могу переступить через себя.

– Он узнал про траву. И отнял её, – сказала я ей.

– Ясно. Он кричал на тебя?

– Нет. Просто сказал, что пить я её больше не буду. И у нас будут дети.

– Что ж… Значит, возможно, ты скоро забеременеешь. Но, может, оно к лучшему?

– Я уже не знаю. Тогда Виктор точно никогда меня не отпустит. Да и куда я уйду от ребёнка?

– Бог знает, что делает. Доверься судьбе.

***

Вернулась домой после обеда. Мой дом теперь в особняке Виктора, а вовсе не у мамы. А так хотелось просто не поехать и всё. Но мама заставила меня, и наказала быть поласковее с мужем. Такое ощущение, что весь мир ополчился против меня.

Я отправилась в конюшню, чтобы прокатится на своей Свободе. Общение с лошадью, моим молчаливым другом, успокаивало. Настя подготовила её, и мы с моей красавицей провели замечательное время в лесу, у речки. Пока скакала туда и обратно, наслаждалась ветром в лицо. Он остужал то, что горело внутри меня.

В дом я вошла продрогшая, но на душе было намного легче. Животные – дар божий. Они делают мир красивее, добрее, пробуждая в нас лучшие наши качества. Я полюбила всей душой живой подарок Виктора. Он был рад и всегда улыбался, глядя как я общалась с ней. За этого друга я не раз говорила ему: «Спасибо».

Вскоре вернулись и Виктор с Альбертом, и мы все вместе поужинали. Мужчины обсуждали какой – то новый проект. Мой муж не умеет отдыхать – только закончил один проект, как сразу же берётся за другой. Даже несмотря на раненую руку продолжает заниматься делами.

Альберт Илларионович, как чаще всего бывало, ушёл к себе отдыхать, и мы остались вдвоём с мужем.

– Пойдешь со мной в кабинет? У меня ещё кое – какие дела. Выпьем вина, посидим у камина.

– Я не буду мешать тебе?

– Ты? Ни в коем случае. Наоборот, я скучал по тебе весь день. Идём, – он встал и отодвинул мой стул, помогая подняться на ноги и мне.

Взял мою ладонь в свою и повёл в кабинет. Я послушно следовала за ним. Совершенно не представляю, о чём с ним говорить после вчерашнего. Муж подвёл меня к креслу у камина, который слуги уже разожгли заранее. Достал и откупорил бутылку красного вина. Виктор уже успел выучить, что я пью только красное и обязательно полусладкое. Налил два бокала и один отдал мне, а с другим сел в другое кресло.

– Как день провела? – спросил он меня.

– Спасибо, хорошо. Я была у мамы. Гуляла со Свободой, – я отпила из бокала.

Вино вкусное, хотя вообще – то это дело я не жалую. Кажется, в доме этого мужчины всё идеальное. Даже вино.

– Ты любишь эту лошадь, не так ли?

– Очень.

– Значит, я угадал с подарком в тот раз?

– Да, угадал, – улыбнулась я ему.

– Я очень рад.

– Как твоя рука?

– Всё в порядке. Утром Антон Павлович приходил менять повязку.

– Очень болит?

– Мне приятно, что ты беспокоишься. Но не стоит переживать.

Он взял мою руку. Перевернул ладонью вверх и мягко коснулся губами. По телу рассыпались мурашки. Я даже не думала, что руки можно целовать таким образом, и что это так… приятно. Виктор оставил несколько лёгких следов губ на моей коже и бережно вернул руку на подлокотник кресла.

– Что это такое? – Указала я глазами на ткань непонятной формы на столе, которая явно что-то прикрывала.

– Макет новой станции. Хочешь посмотреть?

– Хочу, – закивала я.

Барон снова взял мою ладонь и повёл к столу. Откинул ткань. Я стала с интересом разглядывать маленькую, но очень правдоподобную модель железнодорожной станции. Виктор наблюдал за мной:

– Тебе, вправду, так интересно?

– Да. Кто делал этот макет?

– Художник. По моему чертежу.

– Ты умеешь рисовать здания?

– Чертить. Я инженер, вообще-то. По образованию.

– Правда? Я не знала

– Ты и не спрашивала никогда. Ты много обо мне не знаешь.

Я задумчиво посмотрела на него. А ведь это правда. Виктор – мой муж, а я даже не знаю, на кого он учился, и что ему помогает с успехом строить эти самые железные дороги. Оказывается, он сам и делает чертежи зданий для вокзалов и станций.

– Очень красиво.

– Ладно, хватит о работе, – отмахнулся он, но было заметно, что моя похвала греет сердце барона. – Споёшь мне?

– А как же твоя рука? Ты ведь не сможешь держать гитару.

– Играть будешь ты. На фортепиано. Зря я, что ли, плачу за уроки? Покажи, чем научилась.

– К-хм… – засмущалась я. – Я ещё пока мало умею. Не всё так быстро.

– Ну что-то кроме «Собачьего вальса» умеешь?

– Да.

– Идём, – в который раз за вечер он повёл меня за руку за собой.

Мы вернулись обратно в гостиную, где я села за инструмент. Откинула крышку и начала несмело нажимать клавиши. Под взглядом мужчины я смущалась. Но ноты вспомнила, и даже смогла петь одновременно.

Виктор облокотился на спинку дивана и с бокалом вина слушал меня. Ему нравилось. Виктор отдыхал. Я поймала себя на мысли, что мне приятен этот вечер с мужем. Хотя до спокойствия ещё очень далеко – я будто оголённый нерв в его присутствии.

Едва фортепиано замолчало, как муж поднял меня со стула и притянул к себе. Даже одной рукой он управлялся со мной, будто я невесомая. Виктор посмотрел в мои глаза, а затем опустил загоревшийся взгляд на губы. Внутри что-то ёкнуло, когда он наклонил голову ближе, намереваясь поцеловать меня. Вздрогнула, когда его тёплые губы стали ласкать мои, очень нежно, бережно, будто бы спрашивая. Не так, как в последнее время. Он не настаивал, он просто наслаждался и ждал моей реакции.

Я не отвечала на поцелуй, и мужчина отстранился.

– Я знаю, что ты не готова, – сказал он мне на ухо. – Просто не могу удержаться. Я бы тебя всю зацеловал. Если бы ты только позволила.

Я молча надавила рукой ему в грудь. Он не стал держать, лишь с сожалением понял, что я хочу уйти.

– Спокойной ночи, Елена.

– Доброй ночи, – прошептала севшим голосом и ушла в свою спальню.