Текст книги "Измена. Магическая кухня попаданки (СИ)"
Автор книги: Елена Белильщикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Глава 8
Мое дыхание сорвалось окончательно. Если мне не удастся отвлечь Алена на рынке, то мне конец. Он точно узнает правду про Клода. Может, у Элизабет побыстрячку бабушку какую-то одолжить? Помню, смотрела в детстве фильм «Семья напрокат». Вот это мне сейчас пригодилось бы!
– Хорошо, – опустила глаза я, не решившись спорить с Аленом, чтобы не привлекать внимание.
А он тем временем и правда переключился на другое, к счастью. И улыбнулся, хватая меня за руку, утягивая из комнаты.
– Куда ты меня тащишь? – рассмеялась я, когда Ален толкнул меня в новую комнату, совсем рядом с той, где мы находились сейчас.
Он зажег свечу, ведь тяжелые шторы были задернуты, почти не пропуская свет с улицы. Эта комната оказалась очередной спальней. Причем, спальней явно женской. Тут преобладали светлые тона, кружева, и даже массивная деревянная мебель, как принято у богатых аристократов, не смотрелась вычурно. Вот только в этой спальне были наглухо зашторены окна, чувствовался спертый воздух, и атмосфера казалась какой-то гнетущей. Я уговаривала себя, что подобное, наверняка, творится и в других комнатах замка. Ален ведь почти здесь не живет! Но я все равно чувствовала себя неуютно в этой спальне. Будто нарушила чужой покой.
– У тебя нет одежды, – пожал плечами Ален, прочитав невысказанный вопрос в моих глазах. – Я на днях приглашу в замок портного, но сейчас тебе нужно переодеться, хотя бы в домашнее. Хочу позаботиться о тебе.
И до того, как я успела отказаться, Ален распахнул шкаф. Там было много нарядных и домашних платьев, пошитых, как на меня. В первый момент я пискнула от восторга и зарылась в шелка и бархат. Они немного отдавали пылью, но выглядели прекрасно.
– Бери все, что понравится, – кивнул мне Ален.
И тут меня словно прошило уколом стыда и гнева. Это… это же, наверняка, платья его бывших любовниц?! Ален говорил, что у него в гостях… бывала не одна женщина. И выходит, я просто очередная подстилка, которую он покупает дорогими тряпками, пытаясь уложить в постель и подольститься?!
– Это осталось от твоих шлюх, к списку которых ты так сильно желаешь меня причислить?! – я размахнулась, а Ален не ожидал нападения.
От моего удара на его щеке заалело пятно. Ален пораженно выдохнул:
– Бел, за что?! Это вещи не любовниц, я никогда не опустился бы до такой низости! Это… платья моей покойной сестры!
Я медленно выдохнула и мучительно покраснела от стыда, уставившись на свою руку. Которой только что дала пощечину своему… нет, не возлюбленному! Не жениху! А хозяину. Работодателю. Ревновать которого я не имела никакого права. И что-то мне подсказывало, что за свое поведение я сейчас поплачусь. Я читала это в гневном блеске зеленых глаз Алена, когда он резко перехватил меня за руку, притягивая к себе.
– Да сколько ж можно, Бел?! – вдруг рявкнул Ален, я вздрогнула и попыталась вырвать руку, но он держал крепко. – Ты постоянно упрекаешь меня в беспорядочных половых связях, хотя сама говоришь прямо, что ложиться ко мне в постель не собираешься? Что за неуместное ханжество? Я молодой здоровый мужчина! Конечно, у меня были женщины! Или ты предпочла бы, чтобы я в своем далеко не юном возрасте оставался девственником? Это смешно!
Я вспыхнула до слез. Внутри я понимала: Ален прав. И я не имела права осуждать ни его прошлое, ни настоящее. Но… измена Клода почему-то глубоко ранила меня. И я во всех мужчинах теперь видела изменников. Предателей. Врагов. Возможно, если бы я призналась в этом Алену и рассказала правду, почему так психую, когда вижу хоть намек на любовниц, он меня понял бы. Но… я не могла так рисковать. Вдруг Ален догадался бы, кто я есть на самом деле? Хотя он и так догадается. Совсем скоро. Когда настоит на том, чтобы мы съездили к несуществующим родственникам навестить Патрика.
– Ни в чем я тебя не упрекаю! Тебе показалось, – вдруг соврала я, соврала нагло, глядя в зеленющие глаза напротив, которые вспыхнули яростью.
– Ах, показалось, Изабелла? Тогда позвольте откланяться! – ядовито процедил Ален. – Пойду заниматься делами. А Вам настоятельно рекомендую заняться тем же! Кажется, Вы постоянно подчеркиваете, что в любовницы ко мне не нанимались? А нанимались в кухарки! Прошу, приступайте к Вашим непосредственным обязанностям и закроем, наконец, тему моей личной жизни!
Это было как пощечина. Хлестко и наотмашь. Я даже приоткрыла рот от его жесткой отповеди. Так со мной… еще никто не разговаривал. И хотя я могла признать, что заслужила подобное, но… Мне почему-то захотелось плакать. Будто я до конца не верила, что Ален может быть таким. Жестоким, холодным, ставящим на место. Я же… ему нравилась, правда?
«Допрыгалась, девочка?» – горько зазвенела внутри какая-то тайная струнка, связывающая меня с Аленом. Зазвенела и порвалась. Возможно, это было доверие?
Молча я развернулась на сто восемьдесят градусов и вышла из комнаты, плотно прикрыв дверь. Нарочно не хлопнув ею, как хотелось бы. Мои ноги дрожали и подгибались от волнения. Но я держала спину прямо, чтобы не показывать Алену своей слабости. И лишь придя в кухню, я не выдержала и разрыдалась. Побоявшись оставаться здесь, чтобы никто, а точнее Ален, не услышал моих слез, я отправилась в небольшую кладовку, расположенную совсем рядом. Села на мешки, уткнула лицо в ладони и продолжила плакать, стараясь делать это потише. Но мне не повезло. Буквально через несколько минут дверь скрипнула и приоткрылась. На полу возникла полосочка света из кухни. И высокая массивная мужская фигура.
Ален, а это был он, прошел ко мне и молча присел рядом на мешки. Я не шевельнулась и не отняла ладоней от лица. Но ощутила на своих плечах теплые ладони. Ален привлек к себе мое дрожащее от рыданий тело и принялся успокаивающе поглаживать по спине.
– Прости, Бел, пожалуйста, – шептал он на ухо так горячо и искренне. – Я был неправ, что наорал на тебя. И что такое сказал про кухарку. Прости. Ты моя гостья, ты не обязана работать на кухне, ты же знаешь.
– Я не стыжусь работы на кухне, – я подняла голову и посмотрела измученно Алену в глаза. – Не стыжусь и никакой грязной, черной работы. Любая работа достойна уважения, если ее делаешь с душой и стараешься сделать хорошо. Меня… ранило другое. Будто ты, пускай и ненадолго, этой вспышкой поставил себя выше меня. Знаешь, будто… ты высокородный лорд. А я нищая служанка. И со мной можно быть ласковым. До тех пор, пока собачка не показывает зубки. А ты… просто пнул меня. Указав мое место. У твоих ног. Типа «Я мужчина, я бог. А ты кто? Обычная женщина». А где место женщины? На кухне.
Я невесело рассмеялась от земного каламбура, который Ален, наверняка, никогда не слышал. Он вздрогнул от моих тихих грустных слов и прижал крепче.
– Прости, я правда не имел ничего подобного ввиду! Я не сноб, я нормальный… – выдохнул он мне на ухо и, помедлив, признался. – Знаешь, у меня есть в жизни эпизод, которым я очень не горжусь. Эпизод из детства, который ты мне напомнила сегодня. Своими словами про «указать место». Мы были мальчишками: я и мои друзья. Где-то по восемнадцать, а то и меньше. Золотая молодежь, богатые влиятельные аристократы. Ха-ха. И тут в соседний особняк переселилась семья с не слишком благородным происхождением. У них был сын. И несмотря на нашу классовую разницу, он очень сильно хотел дружить с нашей компанией. Но мы сторонились его. И однажды я… как ты говоришь? Зло посмеялся над ним. Он был младше, слабее, и я пнул его, как ты сказала. Указал ему его место. Ткнув лицом в грязь. Что я и мои друзья – аристократы, а он никто. Его мать лишили наследства и выгнали из дома за то, что она вышла замуж за неугодного ее родителям мужчину. Но она не сдалась горестям и испытаниям и никогда не пожалела о своем выборе. Хотя ее семья отреклась от нее до такой степени, что ее начали считать чуть ли не простолюдинкой. Но для нее это было неважно. Отец и мать Клода любили друг друга. А я… лишь смеялся над их любовью. И дразнил Клода «плодом любви». Я помню, как лежа в грязи, у моих ног, под смешки моих друзей, этот упрямый и гордый мальчишка поклялся однажды взять верх надо мной. Я не хотел бы встречаться с ним в поединке. Он слишком… слишком бесшабашный и готовый на все, лишь бы добиться своей цели.
Я пошатнулась. К счастью, ухватилась за мешок, чтобы не упасть. Я вознесла хвалу всем богам за то, что в кладовой темно. И Ален не видит моего внезапно побледневшего лица.
– Как, говоришь, его звали? – слабым голосом проговорила я, надеясь, что Ален не заметит того, какая сильная у меня дрожь. – Редкое имя…
«Нет, нет, это неправда! – паниковала я. – Это совпадение! Ален не может знать моего мужа, нет!»
И все-таки решилась спросить:
– А… а как фамилия у Клода? Может, у нас есть общие знакомые?
Я натянула фальшивую улыбку себе на лицо я. И сжала кулаки до побелевших костяшек. Ногти впились в ладонь.
– Да, редкое, – кивнул Ален, не подозревая подвоха. – И имя, и фамилия. Окнел. Лорд Окнел. Вот как зовут этого повзрослевшего мальчика. Интересно, он по-прежнему такой же упрямый и безжалостный?
– Да, Ален, – неслышно выдохнула я, закрывая глаза, проваливаясь на секунду куда-то в темноту от ужаса того, как прочно переплелись наши судьбы. – Да. Клод по-прежнему так же упрям, жесток и безжалостен с теми, кого считает своими врагами.
«Ну, что ж, есть один плюс! – бойко подсказало подсознание. – Мы с Аленом на одной стороне! И если уж Клод возненавидит и будет жесток, то не с кем-то одним из нас, а сразу с двумя!»
Так себе утешение, если честно. Особенно если учесть, что Ален не знал, что я жена Клода. И что будет, когда узнает, мне… мне не хотелось об этом даже думать. Мурашки бежали по коже при одной мысли о том моменте, когда Ален меня раскусит.
Мне повезло. Ален пропустил мимо ушей мое тихое упоминание о Клоде. Даже был так вежлив, что помог подняться с мешков и отвел меня снова в спальню своей сестры. Там я постаралась не задерживаться. Эта комната навевала ненужные воспоминания на Алена. А я чувствовала гнетущее впечатление от спальни покойной. Словно она тут и находилась, несмотря на то, что давно похоронена. Словно я… решила украсть у Милли ее же вещи. Бр-р. Но Ален оказался прав. Идти на рынок в том виде, что я была сейчас, нелепо. Поэтому я быстро выбрала скромное закрытое коричневое платье и улизнула в свою комнату переодеваться. Через полчаса Ален постучался и проводил меня к экипажу. Мы поехали на рынок.
Он шумел многоцветьем красок. Рынок располагался неподалеку от порта. На каменном возвышении, рядом с башней. Там, возле изящных каменных колонн, примостились торговцы. На прилавках лежала и свежая рыба, и зелень, и фрукты. Кто-то торговал роскошным шелком. А кто-то держал в клетках живых птиц. Вокруг сновали люди в разноцветных нарядах. Особенно интересно выглядели девушки. Их широкие платья напоминали бальные и смотрелись немного нелепо на рынке. Но кажется, никого из окружающих это не смущало? Я вылезла из экипажа и покачнулась. Ален подал мне руку, улыбнулся и повел в самую гущу событий.
– Торговаться умеешь? – сверкнул озорно глазами Ален.
Я смутилась и покачала головой. Хотя понимала, что раз взялась играть роль служанки, то нужно соответствовать. А какая кухарка никогда не была на рынке? Эх, жаль, что Алену нельзя рассказать про то, что я попаданка! И о том, какие у нас удобные супермаркеты, торгующие едой. Но… если честно, когда я оглядывалась и вертела головой, мне нравилось на этом рынке. Никто не толкался, не ругался, все покупатели вели себя вежливо. Продавцы одаривали покупателей улыбками, рассказывали шутки и смешные истории. Атмосфера царила замечательная! Будто я не на рынок пришла, а заглянула в гости к хорошим друзьям.
– Нет! Не умею! – весело сверкнула глазами я, дергая за рукав Алана. – А как это?
– Смотри и учись! – гордо тряхнул каштановыми волосами мой прекрасный принц.
И подошел к первой попавшейся бабульке, что торговала шарфами. Он потянул за кончик и вытянул шарф невероятной красоты. Розовый закатный оттенок мягко перетекал в голубой, будто море, плеская волнами, соединялось с небом на рассвете.
– Его ткали сильфины, – негромко начала рассказывать бабушка.
Я жадно прислушивалась к истории создания этого шарфа, представляя себе невесомых легкокрылых созданий, которые плетут тончайшие нити, из которых потом делают такие вот шарфы…
– …За двадцать отдадите? – Ален умел торговаться.
Было видно, что они с бабулькой делают это не из-за денег. Видит небо, у аристократа полно денег, чтобы купить абсолютно все шарфы у этой старушки, вместе взятые. Но… то, как они, улыбаясь, перебрасывались ценами, и смешило, и умиляло меня. В чью честь были устроены торги.
– Давай хоть за двадцать пять, милок! – бабушка тряхнула седыми косами, в которых сверкнули разноцветные нити.
Может, она сама из сильфин?
– Давайте! – рассмеялся Ален, и я, осмелев, сама прижалась к нему, обнимая за плечи.
Я чувствовала себя невероятно, необыкновенно счастливой в этот момент. Помнится, так на Земле описывали влюбленность? Бабочки в животе. Так вот, у меня порхал целый рой таких бабочек внутри. И щекотал меня крылышками. А мне хотелось смеяться. И обнимать Алена. А может, даже поцеловать?
Я встала на цыпочки и потянулась несмело кончиками пальцев к немного небритой щеке Алена. Он улыбнулся как-то застенчиво и приобнял меня за талию, отложив шарф. Привлек меня ближе к себе. Я прикрыла глаза и, затаив дыхание, потянулась своими губами к его. Первая. В неловком поцелуе… прерванном незнакомцем.
– Изабелла?! Что ты здесь делаешь?!
Мне повезло. До поцелуя дело дойти не успело. А моя поза выглядела довольно целомудренной: Ален как раз убрал руку с моей талии, и я просто вроде как смотрела ему в глаза. Ага. Щас. Смотрела, но не в глаза, когда тянулась губами к нему.
– Сто лет не виделись, Изи! А кто это с тобой? Явно, что не Клод, твой любимый муж…
Я заледенела, услышав знакомый для настоящей Изабеллы, в чьем теле я сейчас находилась, голос. И медленно обернулась, отступив от Алена на пару шагов. На меня налетел белобрысый шторм. Высокий, сильный, стройный молодой мужчина с упавшей на глаза золотистой челкой, в форменном мундире. Тон был насмешливым, но не злым. Мужчина окинул долгим взглядом Алена, но промолчал.
«Кто это?!» – мысленно завопила я.
Тело Изабеллы мигом дало ответ: «Это Фебиан Шейт, молодой дознаватель, ровесник Клода и его лучший друг. Вернее, друг семьи и крестный отец Патрика…»
«Вот это я попала…» – мелькнула обреченная мысль.
Сверкнув фальшивой улыбкой, я повернулась к молодому дознавателю.
– Какими судьбами, Феб? Познакомься, это… Ален. Он мой хозяин. Ой! То есть я работаю у него, – быстро поправилась я, поняв, как двусмысленно звучит первая фраза.
Глава 9
– Как интересно, – Феб изогнул бровь, окинул нас долгим взглядом и задумчиво примолк.
Я переминалась с ноги на ногу, мечтая, чтобы он поскорее ушел. Но пауза затягивалась. А Феб сверлил непроницаемым взглядом Алена, который удивительно хорошо держался, как для той новости, что услышал. Он стоял расслаблено, приобнимая меня за плечи. Ничего такого, но… собственническим жестом. Я думала, после того, как Ален услышит про Клода, он отшатнется от меня. Или скажет какую-то гадость, унизит при Фебе. У меня в ушах до сих пор звенело то оскорбление про кухарку, сказанное в ответ на такую малость – на мое предположение про любовницу. А что Ален мог сказать сейчас, узнав, что я вешала ему лапшу на уши и не говорила про Клода, про то, что замужем… ой-ой. Но рука, лежавшая на плечах, даже не потяжелела угрожающе.
«Может, Алену все равно?» – вдруг вякнуло подсознание и удивило меня этим.
Да я радоваться должна, что Ален не закатывает сцен при людях, но… Внутри что-то сжалось. Алену плевать на меня?
– Мне пора. Рада была видеть тебя, Феб.
Феб коротко кивнул и откланялся. Ален перевел на меня потемневший взгляд и медленно убрал руку с моего плеча. Ой-ой. Кажется, Алену не плевать… Я сглотнула и попятилась. Но цепкие пальцы перехватили за запястье.
– Куда пошла? Я разрешал?
По спине побежали мурашки. Что за тон? Как к собачке обратился! Да что он себе позволял, этот Ален?!
– Домой, – приказал через мгновение Ален, так и не дождавшись от меня ответа.
– Я не хочу, – неожиданно выдохнула я и задрожала от страха.
Я и правда боялась теперь оставаться наедине с Аленом. Почему? Что он мне сделает? Убьет? Изнасилует? Вряд ли. Но я боялась презрения, которое застынет в его красивых глазах. Да что там? После того, что Ален услышал, он, скорее всего, прогонит меня прочь. Как обманщицу. И будет прав! На моих ресницах заблестели слезы, но я мужественно держалась.
– А чего же ты хочешь? Чтобы я оставил тебя в покое и отвез к твоему мужу-изменнику? Не дождешься! Сначала мы с тобой поговорим серьезно. Наедине! – вдруг зашипел зло Алан, притягивая меня ближе к себе, еще ближе.
Я попросту впечаталась в его широкую грудь. Мою нежную шею обожгло его дыхание, когда он просто так, на людях, впился в нее наказывающим поцелуем. Я охнула, но так и не смогла найти в себе силы отстраниться. Ноги подогнулись от внезапного укола желания, и я вцепилась пальцами в плечи Алена.
– Откуда ты знаешь про измену Клода? – выдохнула я, ощутив, как у меня закружилась голова.
Ален что, ясновидящий, что ли?! Он не мог знать правду, он же свечку не держал там у нас!
– Несложно было догадаться, – дернул оскорбленно плечом Ален. – Ты постоянно твердишь про любовниц. То у меня, то приписываешь себе эту незавидную роль. Сначала я оскорблялся, теперь понял причину.
Я вспыхнула и прижала ледяные ладони к горящим щекам. Вот черт! Догадался. Какой все-таки Ален проницательный. Но судя по его горькому и одновременно печальному взгляду, догадка о моих триггерах никак не смягчила его.
– Мы едем домой, Изабелла. Я ненавижу сцены на людях. Дома. Поговорим, – Ален прошелся в очередной раз холодным тоном по моим нервам, и я вздрогнула.
И в то же время где-то внутри у меня томительно заныло. Ален вел себя так, словно он… ревнивый муж, а я его жена. Собственнические нотки в голосе так и прорывались! Хотя он их тщательно скрывал. А от этого «домой» меня, вообще, нелогично бросило в жар. Мне напомнить бы, что родовой замок лорда Кэрина совсем не мой дом. И я в нем временно. Но нет, мне отчего-то совсем не хотелось говорить с Аленом. Не хотелось все портить. Поэтому с затаенной надеждой я стиснула его руку, и мы отправились к экипажу. Так и не закупив нужного количества продуктов. Но что-то мне подсказывало: сегодня мне будет не до готовки. Так ярко и жестко сверкали глаза Алена.
«Он же не прогонит меня, правда? Я все объясню ему, и он меня простит?» – вертелись глупые страхи в моей голове, пока я садилась на бархатные подушки экипажа.
«Простит… – мелькнул в голове странный ответ моего подсознания. – Накажет, а потом простит… жарко, сладко, на простынях!»
***
Но с простынями я, кажется, поторопилась. Всю дорогу до замка мы проехали в полном, гнетущем молчании. И потом, когда Ален вежливо подал мне руку, помогая спуститься с экипажа, он не проронил ни слова. Словно собирался с мыслями. И был, скорее, задумчив и серьезен, чем зол. Это… меня удивило. Я привыкла к порывистому Клоду, который мог взорваться за не вовремя поданный чай. И обвинить в этом меня. Ален был другим. Спокойным. Надежным. Точно каменная скала на горизонте.
– Ну, что, леди, присядьте и начнем. – Ален изогнул бровь, но я нарочно тряхнула волосами, опершись на дверной косяк, и отказалась наотрез опускаться на бархатную оттоманку.
– Что начнем? Допрос? Или порку? – насмешливо отозвалась я с уверенностью, которую не чувствовала.
Ведь за показной бравадой у меня уже бились слезы. Они штормовым морем шумели у самых ресниц, но я мужественно их сдерживала, не желая разрыдаться с первых секунд при Алене.
– Меня больше устроило бы последнее. Но боюсь, тебе не понравится, – холодно процедил Алан, вдруг легко перехватывая мою талию и дергая на себя так, что я едва не упала.
Ой! А вернее, упала. Прямо ему на колени. Как-то после слов о порке мне стало совсем неуютно. И я заерзала, пытаясь слезть, отодвинуться подальше. Но Ален не пустил. Странная усмешка блуждала на его губах, когда он запустил пальцы в мои волосы, удерживая на месте, и провел ладонью по моему лицу, то ли лаская, то ли приподнимая подбородок, чтобы заглянуть в глаза.
– Пусти! – пискнула я неуверенно.
Я дернулась, как будто птичка, попавшая в силки охотника. Ален медленно покачал головой. Отрицательно покачал!
– Не-а. В такой позе мне нравится проводить допрос, Изабелла.
Я шумно выдохнула, снова ощутив волну предательского желания. Дьявольщина! Вот уж желание здесь и сейчас совсем неуместно! Нам поговорить нужно, а не думать мне о всяких там… позах для секса, наказания и прочей ереси, которая мне сейчас лезла в голову. Напоминая дешевые фильмы для взрослых, которые я смотрела иногда по вечерам.
Но к сожалению, Ален внял голосу разума и отпустил меня. Я вздохнула спокойно, но ненадолго. Ровно до того момента, как Ален опустил меня на диванчик рядом с собой.
– Твое полное настоящее имя, – голос Алана стал прохладнее, ощутимо прохладнее.
В комнате будто подул сквозняк. Я поежилась.
– Изабелла Окнел, – тихо ответила я, опустив взгляд в пол. – Прости, Ален, что обманула тебя. Но я… Я не обманывала, на самом-то деле! Я просто… недоговорила некоторые факты из своей биографии.
– Скрыла, – поправил меня сухо Ален, и я прикусила губу и кивнула, ведь крыть было нечем. – Например, скрыла тот прискорбный факт, что ты замужем, Изабелла. И дала мне понять, что твой ребенок незаконнорожденный. А ты всего лишь служанка. А не аристократка.
– Ну, как-то не было удачного момента, чтобы признаться… – промямлила я, уткнувшись взглядом в пол и чувствуя себя довольно по-идиотски.
Ален вдруг сверкнул глазами и стиснул в руке тонкую деревянную палочку благовоний, которую до этого задумчиво вертел в руках.
– Не смей мне врать, Изабелла! – громыхнул он так, что я дернулась и отшатнулась, упершись спиной в деревянную резьбу на диванчике.
Мне не было страшно по-настоящему. Я почему-то чувствовала, что Ален не станет бить женщину, это выше его понимания жизни и неблагородно. Но все равно я почувствовала себя загнанной в угол.
– Я помню, мы совсем недавно говорили с тобой про Клода. Моего соседа. Помнишь? – вкрадчиво начал Ален, по-видимому, взяв себя в руки, и я кивнула, пытаясь не ерзать на этом, ставшем вдруг неудобном диванчике. – Чем не удобный момент для чистосердечного признания? А, Изабелла? Или тебе просто нравилось мне лгать? Потешаться надо мной? Отвечай!
Деревянная палочка вдруг разлетелась в пальцах Алена в щепки. И я начала осознавать в полной мере, насколько он зол. Слезы сами собой полились по щекам. И я начала выкладывать правду. Сбивчиво, ничего не скрывая. Правда… умалчивая о той важной особенности, что я не настоящая Изабелла, а попаданка с Земли в ее теле. Это признание у нас с Аленом еще впереди! Тут бы признание про мужа пережить и не оказаться на улице…
– Нет, нет, у меня и в мыслях не было тебя нарочно дурить! Просто… все вышло так само! Мы с Клодом жили в браке неплохо. Я не ожидала, что однажды, вернувшись с прогулки с малышкой, обнаружу в нашем доме мужа с любовницей! Еще и… услышу в ответ не искренние извинения и мольбы о прощении, а наоборот, угрозы в свой адрес!
– Это мерзко. Продолжай, Бел, – Ален держался довольно спокойно.
Хотя я видела, что его глаза уже посверкивали гневом. Вот только, по-моему, уже направленным в мыслях не на меня.
Короткое, мягкое «Бел» из его уст заставило меня чуточку расслабиться внутри. И слезы полились уже безудержным потоком. Я прильнула к Алену, хотя была обманщицей, а он обвинителем, и прорыдала всю свою историю несчастной любви прямо ему на ухо. И про измену Клода рассказала еще подробнее, и о том, как он угрожал забрать ребенка навсегда.
– Он забрал Патрика. Помнишь, тогда, в таверне? Ты заметил, что что-то не так. Вот как раз в тот день все и произошло, – мой голос стал безжизненным.
Я вдруг ощутила, как теплые руки Алена потянулись ко мне, обнимая. Просто, по-дружески, без эротического подтекста. И слезы сами собой начали высыхать на моих щеках.
– Я не знаю, что мне делать, Ален. Прости меня за ложь. Небо покарало меня, забрав у меня Патрика. Теперь мой малыш у его отца, и Клод никогда не позволит мне увидеться с Патриком. Он хочет отомстить мне за побег и сделает это достаточно жестоко. А я боюсь за малыша… поэтому не рискну соваться к Клоду. Чтобы его не разозлить. И он не причинил вреда Патрику.
Ален слушал внимательно, обхватив мои плечи одной рукой. А второй он потихоньку играл с волосами, наматывая их на пальцы. Поглаживая. Успокаивая меня… Но молчал. И я продолжала. Меня понесло:
– Мне правда очень стыдно перед тобой, Ален! Если бы я знала, что так жизнь повернет, что я почувствую к тебе то, что чувствую сейчас, я сказала бы правду сразу. Но уже поздно просить прощения, правда?
– Никогда не поздно просить прощения, Изабелла, – вдруг промурлыкал Ален, как довольный кот, что налакался сметаны, и склонился надо мной так близко, что у меня перехватило дыхание. – И я дарую тебе свое прощение, если…
– Если что? – выдохнула горячо я, зажмурившись.
Я подняла лицо, подставляя губы под поцелуй. Так доверчиво и нежно.
– Если ты доверишься мне по-настоящему. Я хочу помочь тебе, – тихо выдохнул мне губы в губы Ален, когда наш поцелуй прервался.
Я снова училась, как дышать.
– Как ты сможешь мне помочь? – вздохнула я и отвернулась. – Ты же знаешь, Клод в своем праве отобрать у меня ребенка. Это его сын. И он живет в своем замке, с няней, пока я, по его мнению, скитаюсь по улицам и бродяжничаю. И подвергаю сына опасности. Клод любит своего ребенка. Даже если не любит меня. Он не отдаст Патрика по доброй воле.
– Я хочу поговорить с ним, – нахмурился Ален. – Ты же знаешь, у меня есть связи и при дворе. И в высшем духовенстве. Я могу поспособствовать тому, чтобы ваш развод совершили как можно скорее. Ты же хочешь развестись с Клодом, да, Изабелла?
Строгий, почти обвиняющий взгляд вперился в меня. Я поежилась, сделав минутную паузу. Этого хватило, чтобы ноздри Алена гневно раздулись, и он выпалил:
– Я так и знал! Ты наверняка и не думала уходить от мужа! И разводиться взаправду. Еще один обман от тебя, Изабелла! Хотя… я насчет развода надумал сам. Сам виноват. Разве ты воспринимала когда-то всерьез мое увлечение тобой? Наше влечение друг к другу? Разве готова была дать нам шанс на то, чтобы мы были вместе? Ты отталкивала меня и тогда, когда играла роль служанки. Ты отталкиваешь и сейчас, зная, что я не опущусь до измены и не отобью против твоей воли тебя у Клода. Прощай своего изменника, Изабелла! И возвращайся к мужу и сыну, раз тебе так угодно. Я же мечтал иначе…
– Ален, ты меня неправильно понял, – я осторожно коснулась кончиками пальцев твоего рукава. – Я не вернусь к Клоду. И я хочу развод. Но конечно, я боюсь, что у меня отберут моего ребенка. А то, что ты сказал, что посодействуешь… Боюсь, что это произойдет слишком поздно. Такие дела в церкви чаще всего затягиваются. И ты забудешь меня и не дождешься меня. У тебя и без того полно разных хороших вариантов девушек, без ребенка и мужа за спиной. Пусть даже бывшего.
Ален наконец-то осознал мои слова и просиял. Схватил мое лицо в свои руки и потянулся ко мне. Покрывая поцелуями и щеки, и нос, и глаза.
– Ну, и глупая! Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется. Но ты права. Кроме официальных шагов вроде развода и остальных формальных дел, которые мы уладим вместе, перед нами стоит большая проблема. Мы должны вернуть тебе сына в самое ближайшее время. Не дожидаясь ответа священников. Ребенок не должен расти без матери!
– И как это можно сделать? – шмыгнула я носом и прильнула ближе к Алену. – Клод не отдаст мне сына. Я уже говорила с ним об этом. Он назло… издевался надо мной и насмешничал. Лицом к лицу.
– Ну, положим, со мной он насмешничать не посмеет, – нехорошо усмехнулся Ален и разжал руки, отпуская меня. – Я на твоей стороне, Изабелла. Запомни это. Я поговорю с Клодом один на один. И попробую убедить… разными методами. Отдать тебе сына. Я же рассказывал? Был период, Клод был довольно зависим от меня. От моего расположения к нему. Может, сейчас не так много и изменилось? Да, мы выросли, а тогда были детьми, но… говорят, что внутри, даже взрослыми, мы и остаемся детьми. Уверен, я сумею сломать Клода. И убедить его отдать тебе ребенка. Хотя бы до момента официального развода, если священники подтвердят его. Хочешь этого, Изабелла?
Задыхаясь от восторга, я бросилась на шею Алену, едва не задушив его в объятиях и покрывая поцелуями его колючие щеки. Он с утра побрился, но легкая щетина все равно уже была.
– Да, да, да! Спасибо, Ален! Я… я верю в тебя! У тебя все получится! Пожалуйста… верни мне Патрика! Я очень сильно соскучилась по своему мальчику.
