Текст книги "Дракон, заживо погребенный (СИ)"

Автор книги: Елена Байм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

21

Сквозь завесу полузабытых снов я медленно пробуждался, ощущая, как холодный воздух касается моего лица. Признаюсь, сначала я даже не понял, где нахожусь.

Я сидел в старом кресле, обитом изношенной пыльной тканью, и, похоже, уснул, погруженный в размышления о том, как найти и наказать предателя. Что мой сын скоро станет отцом. А я походу на старости лет влюбился в молодую служанку.

И все бы ничего, будь она какой-нибудь захудалой баронессой или графиней. Но как пережить то, что она обычная служанка? Меня же все засмеют, если сделаю ей предложение!

Прям так и вижу заголовки в Вестнике – «Прославленный герцог Кэлвин Бирек окончательно сошел с ума и сделал предложение своей горничной».

Горько усмехнулся. Надо же как сильно она меня задела, что даже думаю о том, чтобы жениться.

Нет, надо оставлять эти заманчивые идеи. Лучше всего ее рассчитать, выдать приличные отступные и пусть возвращается обратно к себе, в дом Рочестеров.

Потому что я всегда был за чистоту крови и не поддерживал мезальянсы.

Можно было бы предложить ей стать моей единственной наложницей, но помня ее грозное и оскорбленное лицо, когда поцеловал, там, в склепе, понял, что она не согласится. Поэтому лучше пусть уезжает от моего зверя подальше.

А то он странно реагирует на нее. Будто выбрал эту милую девушку себе для продолжения рода.

И только подумал, как ухмыльнулся. Я скоро стану дедом, каким отцом, в моем возрасте не до юношеских метаний.

Посмотрел на кровать. Алисы не было. На сердце стало пусто и грустно. Надо же, как быстро я привязался к ней. Прям сегодня же выдам ей карету и пусть уезжает.

И вдруг тишину, что царила в этой маленькой комнате нарушил шум, доносящийся с улицы, походу из сада.

Нехотя я встал и подошел к окну. То, что я увидел, заставило мое сердце забиться быстрее.

В центре двора, на коленях, стояла Алиса. Ее лицо было искажено страхом, а платье, в котором она была вчера, кружево которого помнили мои руки, было спущено до пояса, обнажая ее хрупкие плечи.

Я мгновенно почувствовал, как ярость заполнила мое сердце, когда заметил незнакомую женщину в дорогом парчовом платье, с усмешкой на губах, замахивающуюся кнутом на мою Алису.

– Нет! – непроизвольно вырвалось у меня из груди. Я сжал кулаки. Я чувствовал, как внутри меня разгорается пламя.

В одно мгновение тело мое изменилось. Мои руки стали мощными крыльями, а кожа покрылась чешуей, сверкающей на утреннем солнце.

Я грозно зарычал, расправил крылья и, не раздумывая, бросился в окно. Стекло разлетелось вдребезги, а я, сгорая от ярости, устремился в сад.

Ветер свистел в ушах, когда я приземлился в саду, заставив землю дрогнуть под тяжестью моего тела. Я издал оглушительный мощный рев, который громом разнесся по округе.

Женщина, замахивавшаяся на Алису, обернулась, ее глаза наполнились ужасом, когда она увидела меня. Ее ухмылка мгновенно исчезла, сменившись гримасой неподдельного страха.

Кнут выпал из ее дрожащих рук, и она попятилась, спотыкаясь о собственные ноги.

– Отошла от нее! – прорычал я, глядя на нее с ненавистью.

– Вы… вы кто? – пролепетала она дрожащим голосом.

Я не ответил. Мой взгляд, горящий яростью, был прикован к ней. Я видел в ней не просто женщину, а воплощение зла, посягнувшего на то, что мне было дорого.

Алиса, все еще дрожащая, на коленях, подняла на меня заплаканные глаза. И в них я не видел страха, только проблеск надежды.

Я сделал шаг вперед, и земля снова содрогнулась. Женщина закричала и попыталась убежать, но мои когтистые лапы были быстрее.

Я преградил ей путь, возвышаясь над ней, над ее маленьким дрожащим от страха телом.

– Ты заплатишь за то, что ты сделала, – прорычал я. – Ты посмела причинить ей боль.

Она упала на колени, моля о пощаде.

– Пожалуйста, не убивай меня! Она… она заслужила. Эта девка – воровка!

Я расправил когти, оставляя ровные борозды на земле.

– Она украла из моей спальни украшения. Я хватилась, а их нет. Позвала стражу, они проверили слуг и нашли их у нее под матрасом. Четыре колье и два золотых браслета. Так что я была права и наказание соразмерно вине провинившейся… которая пряталась все это время незнамо где, и посмела заявиться лишь когда солнце встало.

Я усмехнулся, и из моих ноздрей вырвался дым. Я-то знал, где провела эту ночь Алиса. Вернее с кем. И получается, она меня не выдала даже под страхом тяжелого наказанья?!

Я с благодарностью посмотрел на нее. Хотел было кинуться и помочь надеть платье, на ее дрожащее от холода и страха тело, но вспомнил, что я все еще дракон.

Поэтому заревел и обернулся.

Практически мгновенно пришел в себя. Взял плащ у ошалевшего стражника. Который шептал при виде меня:

– Сгинь наваждение, это же покойный хозяин!

Затем встал напротив женщины, в шоке и с непониманием продолжавшей смотреть на меня, только теперь в ее взгляде не было страха. Она даже выдохнула.

– А вы сами кто? Я – хозяйка этого замка!

Я сделал шаг. Один. Второй. И сжав ее горло рукой, прохрипел:

– Ты не хозяйка. Ты наглая самоуверенная дрянь, что возомнила из себя госпожу. Но ты не переживай. Я спрошу за все. За самоуправство в моем доме, за трату моих денег, за то, что осмелилась и заняла мою спальню, и теперь мне придется выкидывать все, к чему прикасались твои грязные руки.

Она испугалась, ее глаза бегали из стороны в сторону.

– Так что здесь есть только одна воровка. И это – ты. Посмела своровать и прибрать к рукам чужое. Моеееее.

Я холодно и зловеще рассмеялся.

– Напомни, что полагается воровкам? Двадцать ударов плетьми?

Одним движением я разодрал ее платье и только взял плеть, чтоб нанести удар, как вдруг услышал слабый голос Алисы.

– Пожалуйста... не надо, – прошептала она. – Не опускайтесь до ее уровня. Отпустите.

Я замер, удивленный ее словам. Ярость все еще клокотала во мне, но я увидел в глазах девушки просьбу, и мое сердце дрогнуло. Она была права.

Я не должен был позволить этой женщине превратить меня в чудовище на глазах у Алисы.

Я отступил и выкрикнул:

– Стража! Немедленно ее взять и запереть в подвале. Без еды и воды. И никого не пускать! Отвечаете головой!

Женщина неожиданно вскочила на ноги и бросилась прочь, спотыкаясь и падая на каждом шагу.

Стража ее быстро нагнали. И бросая в мою сторону ошеломленные взгляды, пошли исполнять мой приказ.

Я же повернулся к Алисе, стараясь ее не пугать своим грозным видом. Я еще не отошел от гнева. Что кто-то посмел занять мое место, мой дом, мою спальню.

– Все хорошо, – прошептал я, стараясь сделать свой голос мягче. – Она ушла. Она больше не причинит тебе беспокойства.

Алиса подняла на меня глаза и … прослезилась, робко прижимая к груди край разорванного платья служанки.

Мой пульс участился. И на уровне подсознания я отметил, как нежна и бархатна ее кожа. Она не знала изнурительных работ под палящим солнцем. И если бы не красные натертые руки, я бы подумал, что она водит меня за нос и претворяется обычной служанкой.

– Не пытайся себя обмануть. Так и скажи, тебе, как и мне, понравилась эта девушка! И теперь ты ищешь повод, чтоб ее задержать рядом с собой.

Что ж, я умел признавать пораженья. И сейчас, я действительно не хотел отпускать бледную и уставшую Алису.

– Спасибо, что спас меня. – благодарно прошептала она, а я в очередной раз подхватил ее на руки и понес.

И стоило мне войти в дом, как за спиной я услышал грозный окрик.

– Ты кто?! Как ты посмел войти в дом и возомнить себя хозяином! Где Элеонора?!

Я еле сдержался, чтобы промолчать и не высказать управляющему все то, что о нем думаю. Что на старости лет у него потек мозг при виде смазливого личика и красивого женского тела.

22

– Отвечай! – повторно раздался за моей спиной громкий голос.

Я обернулся.

Управляющий, старый Томас, стоял в воинственной позе. Его лицо было испещрено глубокими морщинами, а глаза, обычно полные деловитой суеты, сейчас расширились от ужаса.

– Ваше сиятельство? Сэр Кэлвин? – произнес он, стараясь придать голосу твердость, которой не чувствовал.

Затем он отступил на шаг, словно я был призраком.

– Вы... вы же умерли, ваше сиятельство! Я... я сам видел, как вас похоронили в склепе!

Я вздохнул.

– Я знаю, Томас. Но, как видишь, я здесь.

Он заморгал, тер глаза костяшками пальцев.

– Это... это же невозможно! Это должно быть наваждение! Злой дух, принявший ваш облик!

– Нет, Томас. Это я. Я вернулся.

Я сделал шаг вперед, и он снова отшатнулся. Тогда я решил пояснить.

– Меня отравили. Опоили сонным зельем. Я уснул. А лекаря походу подкупили, чтобы он посчитал меня мертвым. Но он не учел одного, что я проснулся и смог выбраться из своего склепа. И сейчас, я хочу найти и наказать виновного в моей смерти!

– Элеонора тут не причем! – горячо выкрикнул управляющий, заставив меня поморщиться.

– Не при чем?! Это она отравила тело моего слабого сына, чтобы он умер. Разбавленным ядом, чтобы отвести подозрения от себя и все посчитали бы, что он умер от немощи.

– Не может быть! – прошептал пораженный бледный Томас и рухнул на пол.

– Простите! Простите меня, ваше сиятельство. Я не знал…

– И теперь она заплатит за свои злодеяния!

Я обвел взглядом замок, выпрямился, и в моем голосе зазвучала сталь.

– Томас, немедленно наведи в доме порядок. Очисти мою спальню. Выбрось все, чего касались ее грязные руки. Сожги ее платья, ее украшения, все, что напоминает о ее присутствии. Я не хочу видеть ни единого следа этой подколодной змеи в моем доме!

Томас, все еще дрожа, склонил низко голову.

– Как прикажете, ваше сиятельство. Все будет исполнено. Но... но как вы вернулись? Как такое возможно?

– Это не твое дело, Томас. Просто сделай то, что я приказал. И помни, никому не говори о моем возвращении. Никому, кроме тех, кому я сам позволю узнать.

Я развернулся и пошел по лестнице. Чувствуя, как дрожит Алиса у меня в руках. Но отдать должное, она ни слова мне не сказала.

Я же шел и думал, куда ее отнести. В комнату для служанок, но там мало места и плохие условия. В спальню жены, что пустовала тридцать лет? Но тогда пойдут слухи. Не придумав ничего, я решил оставить ее в гостевых покоях.

Толкнул дверь, вошел. И аккуратно положил на кровать. Второй раз за сутки. Надо же. И опять не со мною.

Я усмехнулся и хотел ее расспросить, как так вышло с драгоценностями, кто ее подставил. Но она опередила меня. Подняла на меня взгляд и тихо сказала:

– Я не брала украшений. Я всю ночь была с вами. Но я, кажется, знаю, кто мог подложить, чтобы подставить меня. Это моя соседка по комнате – служанка Марта. Вы ее видели … тогда… когда в кабинете она тоже украла…

Я задумался. Пару месяцев меня не было. А в доме бардак. Служанки воруют и занимают господские спальни.

И только хотел подробнее расспросить, как в комнату ворвался начальник охраны.

– Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! Вашу служанку смогли отравить!!!

– Какую служанку? – признаюсь, я начинал злиться.

– Ту, что вы велели запереть. В подвале. Элеонору.

– Рррррррррррррррр! – зарычал я, понимая, что убили свидетеля.

– Она жива? – ну хоть бы мне повезло!!!

– Нет! Как только она съела кусок хлеба с мясом, ее сразу же затрясло, а потом пошла белая пена. Я пощупал пульс – дыхания нет. Отправил за лекарем, но, думается, это бессмысленно.

У меня же от гнева ходили желваки. Ведь только что у меня под боком убили свидетеля и исполнителя!!!

– Кто посмел принести еду?!

– Так как же? – растерянно посмотрел на меня воин. – Вы же сами распорядились ее накормить. Приходили служанка Марта, показала ваши фамильные наручные часы, как гарант того, что это именно вы ее в подвал и послали.

Я еле себя сдержал! Такой шанс упустил!

– Прости, мне надо отлучиться. – пытаясь сохранить голос мягким, сказал Алисе. – А ты располагайся. С этого времени ты не служанка, а моя гостья.

Она изумленно распахнула глаза, а я быстро выбежал из комнаты. Надо срочно что-то делать.

– Немедленно всех арестовать! Запереть в гостиной, не впуская и не выпуская!

23

Каждый шаг по холодному камню лестницы, ведущей в подземелье, отдавался глухим эхом в моей груди, вторя бешеному стуку сердца. Гнев, дикий и неукротимый охватил меня изнутри.

Двери в подвал распахнулись с лязгом.

Везде сновали суетливые и перепуганные охранники. Они, словно испуганные крысы, метались по коридору, их голоса сливались в невнятный гул. Но я не видел их, и не слышал.

Мой взгляд был прикован к одной из дверей, той, что служила камерой для тех, кто осмелился переступить черту закона на моих землях или нарушить мои приказы.

Я быстро рванул к ней. Распахнул ее с такой силой, что петли застонали. И увидел….

На холодном каменном полу, в неестественной, искаженной позе, лежала женщина. Ее глаза, широко распахнутые, казалось, застыли в вечном ужасе, а из приоткрытого рта стекала белая пена.

Смерть, холодная и безжалостная, уже успела наложить на нее свою печать.

Я подошел. Глухой, звериный рык вырвался из моей груди, сотрясая стены.

Присел на корточки, мои пальцы, грубые и сильные, осторожно с отвращением коснулись ее холодной кожи. Пульса не было. Она была мертва.

Я был зол!!! И только собирался уходить, чтобы разнести в гневе замок, ища хоть какую-то зацепку, хоть какой-то след ее заказчика. Как в полумраке мой взгляд упал на пол, рядом с ее безжизненной рукой.

Там, на гладком камне, присыпанном землей, были следы. Неровные, хаотичные полосы, оставленные ногтем. Похоже эта женщина пыталась что-то написать.

Я присмотрелся. Среди хаоса линий проступали буквы. Неуклюжие, но узнаваемые. Слова, выцарапанные в предсмертной агонии.

«Л Ю С Т Р А»

Оглушенный и терзаемый новой надеждой, я поднялся и поспешил уйти.

– Люстра! Люстра! Наверняка там подсказка.

Я должен был быстрее найти эту улику, до того, как меня опередит отравитель.

Проходя мимо начальника охраны, бросил ему на лету:

– Марту нашли?

Он опустил голову.

– Нет. Ищем. Ей удалось выйти за ворота замка и затеряться в толпе.

Я кивнул. Сейчас не до Марты. У меня предчувствие, что Элеонора оставила что-то важное. Учитывая ее гордость и спесь, она не собиралась оставаться марионеткой. В чужих руках. И судя по найденному ранее письму, она его не отправила, решив вытряхнуть максимум из ситуации.

И это ее сгубило. Заказчик самодеятельности ей не простил. И устранил.

Поэтому надо как можно быстрее найти послание. Я знал, что время не ждет, и каждая секунда могла стоить жизни.

Я не шел по лестнице, а словно летел. Так где же эта люстра, безднова люстра?!

В гостиной? В спальне? Где-то еще?

Я решил начать обыски со спальни. Все-таки навряд ли она спрятала у всех на виду. Но меня ждало горькое разочарование. Там ничего не было.

Прошел в гостиную. Поставил лестницу, все обыскал. Проверил каждую трещину, каждую завитушку – опять ничего.

Я почувствовал злость. Неужели перед смертью она обманула и вздумала меня проучить? Я обыскал каждую люстру, что висела в замке. Нигде ничего не было!!!

Я упал в кресло и застонал. А из малой гостиной стали доноситься крики. Народ и прислуга негодовал. Мол много дел, а их держат взаперти, как каких-то преступников.

Я закрыл глаза и попытался понять, где я ошибся. Что не продумал.

Неожиданно отворилась дверь в кабинет. И медленным робким шагом вошла Алиса.

– Элеонора мертва?

Я кивнул.

Девушка задумалась и поразмыслив спросила:

– Это дело рук Марты.

– Скорее всего.

– Странно. Она была очень тихая и скромная. Неужели все время она притворялась?!

– Притворялась? – неосознанно повторил я. Понимая, что кажется что-то нащупал. Пока не ясное, лишь на уровне чувств. И тогда я решил с девушкой поделиться.

Рассказал, что перед смертью женщина нацарапала буквы. Люстра.

Алиса задумалась.

– А можете их повторить? Буквы? – спросила она, и ее глаза горели в предвкушении приключении.

Только в отличие от нее я понимал, что это не приключения, и может быть очень опасно.

Взял бумагу, перо. И по памяти произвел то, что видел ранее, в подвале.

Девушка с любопытством смотрела мне через плечо. А когда закончил, с торжеством на меня посмотрела.

– Это не люстра. А возможно люстрофаг. Питомец Элеоноры.

– Какой питомец?!

И девушка рассказала, что когда только устроилась служанкой в мой дом, у Элеоноры был домашний питомец. Ручная крыса. Она очень гордилась ей. А потом он заболел. И сдох.

Поговаривали, что его отравила повар, до ужаса боявшаяся мышей. Томас тогда ее и уволил.

А Алиса лично ходила выкапывать для питомца могилу. Ей тогда Элеонора дала точные и важные указания. Похоронить под толстым дубом, что растет у ворот.

Затем вручила деревянный ящик. Алиса выполнила все точь в-точь.

– Причем тут питомец? Я посмотрел на нее с сомнением и недоверием.

Она странно на меня посмотрела.

– Ой, простите, забыла сказать, его звали Люстрофаг. Как то слово, что написала Элеонора.

Я вскочил, чувствуя, что надо бежать, а заодно испытывая угрызения совести, что сначала не понял и посчитал эту милую девушку глупой.

Тем временем она протянула ладонь.

– Идем? Я покажу место захоронения.

Я схватил ее руку. И вместе мы побежали, охваченные азартом, и сгорая от нетерпения.

Когда пробежали через весь двор, то оказались возле высокого толстого дуба.

– Это там! – указала пальчиком на землю Алиса.

– Можно я не буду смотреть? – она сжалась, видимо представляя, что мы там можем увидеть.

Я кивнул. Я все сделаю сам.

Лишь бы только найти и не опоздать!!!

24

В свете солнца, пробивающегося сквозь густую крону раскидистого дерева, я склонился над влажной землей и начал копать. Хорошо, что Алиса подумала и захватила с собой инвентарь. С ним дело пошло в несколько раз быстрее.

Но даже если бы она не взяла, я готов был рыть землю руками, лишь бы только найти. Того, кто пытается уничтожить мою семью.

Наконец, лопата с глухим стуком ударилась о что-то твердое. Сердце забилось в волнении.

Я отбросил землю, обнажая темное, потрескавшееся дерево.

Это был ящик, старый, покрытый мхом, словно пролежавший в земле не месяц, а целый век. С трудом, поддев его лопатой, вытащил на поверхность.

Алиса подошла на шаг, и посмотрев, уверенно заявила:

– Это он! Я узнала!

Дрожащими пальцами я откинул ржавый засов. Крышка со скрипом поддалась, открывая взору содержимое.

Первым, что я увидел, были кости. Мелкие, хрупкие, видимо останки крысы, словно забытый трофей какого-то древнего охотника.

Но под ними, бережно уложенный, лежал сверток. Обернутый в плотную, промасленную ткань, призванную защитить от влаги и тлена.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Алиса взвизгнула и отвернулась.

Я осторожно, боясь повредить, обернул руку чистым платком и, стараясь не касаться останков, поддел и потащил на себя сверток.

Затем, с чувством странной смеси благодарности и отвращения, забросал ящик землей, возвращая его в недра земли, откуда тот был извлечен на поверхность. Отбросил платок.

С волнением развернул ткань и аккуратно достал лист пергамента.

Он был желтоватым от времени, но удивительно хорошо сохранившимся. По его поверхности вились изящные, переливающиеся линии, написанные чернилами, которые мерцали, словно крошечные звезды. Магические чернила!

Их использовали, чтобы подписать договор или заверить какое-нибудь завещание. Они подтверждали, что писавший не врет. Но они стоили очень дорого!!!

Видимо Элеонора знала что-то очень и очень важное, раз потратилась на них.

Я глубоко вздохнул, пытаясь успокоить бешено колотящееся сердце. Мои пальцы, все еще дрожащие, развернули пергамент полностью. И я начал читать.

Это были воспоминания прошлого…

И чем дальше читал, тем сильнее становилось ощущение, что я вижу те события перед собой.

25

Моя мать была прислугой в замке рубинового лорда. Она была горничной. На хорошем счету у драконницы, его милой и доброй жены – Офелии Кромвельс. Совсем еще юной драконницы.

Когда я подросла и мне исполнилось двадцать лет, мать к этому времени стала плоха. Подводило зрение. Она больше не могла выполнять работу по дому. И тогда рекомендовала меня вместо себя.

После недолгих расспросов, вернее после того, как я согласилась каждую субботнюю ночь приходить в покои старого Управляющего и удовлетворять его похоти, меня взяли.

И после первой же тщательно и с умом отработанной ночи, назначили старшей служанкой.

С тех пор моя жизнь изменилась…

Мы с матерью стали лучше питаться, спать на мягкой постели. А вскоре я стала дружна с хозяйкой. Она была беременна, вторым ребенком. Да только не от господина. Уж я это наверняка знала. Я не раз заставала ее с другим. С тем самым любовником.

А вскоре стала связующим звеном их любви. Передавала записки. Назначала встречи, прикрывала, если граф Седрик вдруг вернулся пораньше. И все шло хорошо.

Но через двадцать лет, мой хозяин узнал всю правду, что жена неверна ему на протяжении всей супружеской жизни.

Разразился скандал. Госпожа кричала, что ненавидит его, и что старший сын – не его. Они повздорили. А на следующий день он выгнал ее. Скорее сослал. Оставив за ней их помпезный столичный замок.

Офелия плакала. Я попросила взять меня с собой. Мне надоело ублажать старое тело управляющего, хотелось настоящей любви.

Госпожа, как мне тогда показалось, была милосердной. Взяла меня, да только как мы приехали в ее новый дом, стоило ей оглядеться и попривыкнуть, она стала плести интриги.

О, она была мастер в таких делах. И за щедрое вознагражденье, она предложила мне участвовать в ее махинациях. Я согласилась. Чего мы только с ней не делали!

Она приглашала женатых мужчин. Опаивала каким-то зельем. Потом вместо нее я проводила с ними ночь. А наутро мы просыпались в одной постели.

Перепуганный граф или барон щедро одаривали меня золотыми, чтобы я забыла о ночи любви. А через месяц я к ним приходила и говорила, что беременна. Приносила справку от лекаря.

И вот тут сумма отступных была не просто большой, а неприлично огромной.

За пять лет мы обманули около ста человек. И обманывали бы всех и дальше, но я постарела, тело стало не то. И госпожа наняла Марту. Смазливую девку с глупым лицом. А внутри настоящую стерву.

С ней они неплохо отработали год. А по весне к ней приехала незнакомка.

При виде ее госпожа нервничала, впервые заперлась в кабинете, велела немедленно всем уйти.

Я только успела услышать начало их разговора. Девушку звали Руби и она за что-то просила прощение. Мол не может больше ни спать, ни есть, хочет исправить гадости, что натворила по молодости.

Я ушла.

Госпожа после отъезда гостьи ни с кем не разговаривала, а после вызвала только меня. И сообщила, что я еду служанкой в поместье герцога Бирека. Сижу тихо, ни во что не ввязываюсь, а потом когда от госпожи придет письмо, должна выполнить ее указание, каким бы оно не было.

Я согласилась. Мы с госпожой вместе прошли через столькое. Я привязалась к ней. Поэтому сделала так, как велела она. Исполняла молча свои обязанности. А через месяц пришло письмо, что я должна отравить молодого немощного герцога.

И хоть до этого мои руки не были ни в чьей крови, я согласилась. Ведь я обещала. Утешала себя тем, что мальчику лучше уйти, чем так мучаться. И я исполняю свой долг. Помогаю.

Я набрала и отварила ядовитые ягоды, а потом пробралась к нему в комнату и напоила. Он не хотел пить. Тогда я залила ему в глотку. И в этот момент я почувствовала, что теперь могу все.

Я почувствовала безнаказанность. Написала письмо госпоже, но передумала. Спрятала.

Отправлять не стала. Вот еще! Я решила задержаться в замке у Биреков. Я заметила, что на меня положил глаз их Управляющий.

Деловой мужик, да только без бабы давно. А я хоть и в возрасте, да ученая, знаю, как надо мужиков ублажать.

Всего пару ночей, и Томас в меня влюбился. Звал замуж, да только мне не нужен был он. Неприятно смотреть на его старое тело. Мне хотелось хоть раз испытать настоящей любви.

А пока ее не было, я решила стать хозяйкой бесхозного замка. Владелец умер от горя. Сын отравлен. Надо было лишь чуть-чуть подождать.

Но тут я получила весточку от Офелии. Вернее, целую девку. Она прислала Марту за мной присмотреть. Видимо опасалась, что я могу выболтать ее тайны.

Поэтому я решилась написать это письмо. Мое откровение. Мое признание. На случай если со мной что-то случится, чтобы ты, кто читает, мог за меня отомстить.

За мое так и не состоявшееся счастье.

Ведь пока я зарабатывала деньги, выполняя приказы Офелии, упустила его – обычное женское счастье. А мне так хотелось любимого мужа и двое детей! Окружить их своей заботой.

А может и впрямь, присмотреться к Томасу? Он то любит меня. А вот я превратилась в чудовище!

Свернув пергамент обратно, я тяжело задышал.

– Ваше сиятельство, что с вами?

Алиса с тревогой коснулась руки. Я грубо ее оттолкнул. Моя любимая женщина хотела убить моего сына! Мне было и горько, и стыдно. Эх, все из-за меня. Это я накликал на сына все беды.

И молча быстрым шагом направился прочь.

– Прости, Алиса, важная встреча.

И не оглядываясь я ушел. Чувствовал ее взгляд в районе лопаток. Но не обернулся. Боялся Офелию упустить. Мой сын и так слишком много по ее вине настрадался. Не прощу!

Велел закладывать мне карету. А потом решил, что не буду ничего ждать. Обернулся драконом. И полетел в столицу. Сорок пять лет я не видел ее. Мою влюбленность. Мою возлюбленную.

А теперь лечу, чтобы ей отомстить. И покарать. За все то зло, что она мне сделала.