Текст книги "Дракон, заживо погребенный (СИ)"

Автор книги: Елена Байм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

16

– Где же он может быть? – произнесла вслух, оглядывая роскошную спальню. Куда она могла его спрятать?

Мой взгляд метался по стенам, по потолку, по каждой тени. Переговорный камень – это не то, что можно просто засунуть в ящик с бельем. Он должен быть в месте, которое она считала абсолютно безопасным, или там, где она могла бы его быстро взять, если бы ей пришлось бежать или звонить.

– А у ваша управляющего может быть камень?

– Конечно есть. Но он всегда его носит с собой. А вот у этой ведьмы он должен быть спрятан. Иначе возникнут вопрос, где она его смогла взять. Не каждый аристократ может его позволить.

Я согласилась. И тут мой взгляд упал на книжную полку, заставленную старинными фолиантами. Я осторожно перебирала корешки, ища что-то необычное, какой-то выступ, который мог бы указывать на скрытый механизм.

И вдруг что-то щелкнуло.

– Ваше сиятельство, посмотрите сюда! – воскликнула я, указывая на одну старую книгу. Взяла ее в руки. Она была тяжелой, но на ней не было пыли. Открыла.

– Вот он! – выдохнул герцог мне в спину.

Внутри, на бархатной подушке, лежал небольшой, гладкий камень, излучающий слабое, мерцающее свечение. Это был переговорный камень.

Я осторожно взяла его в руки. Камень был теплым, словно живой.

– Ну, сынок, прошу, только ответь.

Я посмотрела на мужчину. Мне, кажется, он боялся. Впервые за свою жизнь. Не за себя, а за единственного любимого сына.

Я положила камень ему в ладонь. Он закрыл глаза, видимо представляя сына.

– Ксавьер… это твой отец. Если ты жив… ответь…

И тут за окном раздался подозрительный шум. Мы быстрым шагом подбежали к окну.

О, нет, приехала леди Элеонора. Надеюсь, ей не придет в голову сразу пройти в свои покои. И тут, словно почувствовав, выходя из кареты, она подняла на нас взгляд.

Я вздрогнула. И отшатнулась от окна, непроизвольно толкнув герцога. Он покачнулся, не удержал равновесие и камень слетел у него с руки.

– Я слушаю! – раздался мужской голос из камня и больше ничего не было слышно. Камень упал на землю, вернее в кусты.

– Сынок! – с надеждой и болью прошептал герцог. – Ты жив!

– Я сейчас сбегаю и принесу камень.

Я прикусила губу. Меня мучила совесть. Из-за меня все сорвалось. И только собралась выходить, как по ту стороны двери раздались шаги. Тяжелые, видать мужские.

– Прячемся. – вскрикнула я.

Герцог банально встал на колени и скользнул под кровать. Я подбежала к шкафу, но там столько платьев, что не пролезть.

– Иди сюда! – настойчиво махал мне рукою герцог.

Я закатила глаза. Ведь это место, куда первым делом могут они заглянуть. Но, признаюсь, лучше места все равно не было.

Поэтому подобрав пышный подол, наклонилась и ухватившись за руку герцога юркнула под кровать.

И как оказалось, очень вовремя. Дверь отворилась.

– Элеонора, душа моя! Я пришел! Где же ты? – голос управляющего звучал медленно и расслабленно.

Неужели он… Но не успела додумать, как из коридора прозвучал мелодичный, но с нотками властности голос Элеоноры:

– Да, дорогой. Я так ждала тебя, ночь не спала, решила съездить к модистке, заказать для себя кружевной пеньюар. Надеюсь, ты останешься им доволен.

Они подошли к кровати, и я почувствовала, как дрожит деревянный пол под моей головой.

Далее последовали весьма странные звуки. Звук разворачиваемого пергамента, шелест ткани, мужской восторженный ох. А затем чавканье. Или возможно чмоканье. Я засомневалась.

Но когда прямо перед собой увидела мужские щиколотки, стаскиваемые штаны. Я зажмурилась. Да что ж это такое! Я под таким не подписывалась!

И только в панике собралась бежать, как герцог ухватил меня за рукав. И посмотрел на меня с осуждением. Я замерла.

Тесное пространство наполнилось запахом старого дерева и пыли, смешанным с тонким ароматом герцогских духов. Мы лежали, прижавшись друг к другу, стараясь не двигаться и дышать как можно тише.

Ох, батюшки! За что мне такая судьба?! Оказаться в спальне на полу рядом с незнакомым мужчиной. Наедине. А сверху…

17

. А на кровати тем временем разворачивались самые настоящие страсти.

Элеонора и управляющий сели на край. Их голоса стали тише, интимнее. Шепот, смех, прикосновения, которые я могла лишь угадывать по звукам и вибрациям.

Под кроватью, в темноте, я чувствовала, как мои щеки заливает жар. Я слышала учащенное дыхание герцога рядом с собой, чувствовала, как его рука невольно сжимается.

Страсть, бурлящая над нами, казалось, проникала сквозь деревянные доски, окутывая нас своим пламенем и огнем.

Герцог, обычно невозмутимый, теперь дышал тяжело, его плечи напряглись. Я, прижавшись к нему, чувствовала, как мое собственное сердце колотится с его в унисон.

Я никогда не слышала ничего подобного, никогда не ощущала такой близости, такой откровенности… Несмотря на то, что мне было целых двадцать семь лет!

А звуки страсти над нами становились все более явными, все более захватывающими.

Я чувствовала, как кровь приливает к лицу. Я закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться на дыхании, но это было бесполезно.

Каждый вздох, каждый стон, каждый шепот Элеоноры и управляющего проникал в сознание, заставляя еще сильнее краснеть.

Герцог тоже не оставался равнодушным. Я чувствовала его напряжение, его упирающуюся в меня возбужденную плоть.

Сейчас, в темноте он был просто мужчиной, чьи инстинкты неожиданно пробудились. Под воздействием чужой страсти, чужой любовной игры.

А то, что Элеонора играла, я не сомневалась. Слишком фальшиво звучал ее голосок. И все эти приторные:

– Оххх… аххх… еще…ааааа….Оооууууу…

Время тянулось мучительно долго. Каждый звук, каждый шорох казался мне вечностью.

Я чувствовала, как мое сердце переполняется смешанными чувствами – страхом, любопытством и сильным смущением.

Я лежала, краснея до корней волос, слушая вздохи, которые разворачивались прям надо мною.

Но вот, наконец все затихло. И я впервые смогла выдохнуть, и полной грудью вздохнуть.

И отползти, на всякий случай, от мужчины подальше. А то мало ли.

– Алииииииса… – прошептал он.

И что-то голос его мне совершенно не нравился.

18

Я попыталась изобразить рукой вопрос – мол, можно идти? Выползать?

Дракон шепнул:

– Они оба спят.

– Вы уверены?

Дракон усмехнулся:

– Обижаешь, у меня очень хороший слух. Они оба устали и крепко спят.

От этих слов жар снова прилил к щекам. Но подобрав юбку, бочком, бочком, я стала ползти. Подальше от этого опасного для меня мужчины.

Герцог выбрался раньше меня. И обойдя кровать протянул руку.

Нехотя, но я согласилась на помощь. Сердце же продолжало в груди трепетать. Впервые, я испытала подобные чувства.

– Надо найти камень, связаться с сыном, и успеть убрать артефакт на место. Сможешь спуститься и его поискать?

Я не раздумывая бросилась вниз. Но лучше бы задержалась. Потому что на лестнице меня встретила Марта. Сказала, что Сесилия опять всех запрягла. Сказала брать ведра и драить пол в большой гостиной.

Мол Элеонора завтра устраивает маскарад. Приглашены местные зажиточные люди.

– Но замок не ее! – удивилась я.

– Да что тут сказать. Ты же видела, она давно чувствуют себя здесь хозяйкой.

Я кивнула и подхватила ведро. Но вместо гостиной выбежала в сад. И сразу рванула к кустарникам. Минут пять я там ковырялась и как только нашла артефакт, за моей спиной раздался недовольный голос Сесилии:

– Отлыниваем?!

В панике, со страха, я засунула камень в лиф. И приняв грустное лицо обернулась к старшей служанке.

– Сесилия, прости. Я себя почувствовала нехорошо. Вышла на свежий воздух, чтобы подышать.

– Ты что? Беременна? – Сесилия подошла ко мне вплотную и с любопытством спросила.

Я округлила глаза.

–Ну ты что. Мне кажется, это из-за мяса, что нам сегодня давали.

Сесилия вздохнула.

– Да, ты права. Кормят нас объедками. А сами жируют! Ну ничего, вот вернется герцог Ксавьер. И наша госпожа тогда и попляшет. Но ты давай, не тяни, и смотри, не попорти кусты, а то если Элеонора увидит, в очередной раз накажет.

Я поблагодарила, выждала пару минут и пошла. И снова крадучись поспешила подняться к спальне.

И только добралась, как у двери замерла. От страха сердце опустилось будто бы в пятки.

И вот что мне делать? Стучать или так войти? А вдруг они не спят? А тут я незваным гостем.

– Кэлвин! Кээээээлвин! – прошептала я.

Дверь отворилась и в очередной раз меня втянуло вовнутрь.

– Фуухх! Опять пугаете?

– Камень? – нетерпеливо спросил он, держа за запястье.

Я молча кивнула головой, указав на лиф.

Дракон усмехнулся и наклонился ниже. Медленно поднял руку и коснулся моей щеки. А потом томным голосом произнес:

– Ты хочешь, чтобы я сам вытащил?

И вот тут я смутилась.

– Что вы! Нет! Ни за что!

Мужчина улыбнулся:

– Неужели я настолько тебе противен?

– Давайте не здесь. Не при них. Я так не могу. Мне не комфортно. Мне не нравятся ваши вопросы. И вообще, вы … вы… заносчивый тип. – бросила я, не зная, как скрыть разволновавшееся некстати сердце.

Мужчина смерил меня странным взглядом и протянул руку. Ладонью.

– Камень.

– Ой. Сейчас. – я полезла за ним. А когда достала и протянула, мой взгляд случайно встретился с ним. Герцог смотрел на меня голодным, первобытным, обжигающим взглядом.

И когда он забирал артефакт, наши руки на мгновение соприкоснулись.

Я задрожала.

Но герцог, не отводя от меня глаз, небрежно провел мизинцем по ладони, вызывая мурашки и … отвернулся.

– Спасибо! Ты можешь идти! Дальше сделаю сам! – его хриплый голос звучал резко и с каким-то надрывом.

Я развернулась и молча пошла. Но в душе почему-то затаилась обида. Не знаю на что. Вроде не было ничего. Но чувство разочарования и грусти не отпускало.

И только спустилась на первый этаж, как до меня дошло. Герцог сейчас свяжется с сыном без меня! И я ничего не узнаю! Про мою сестру! Надо срочно бежать.

И бросив ведро, под изумленный и непонимающий взгляд Марты, я побежала, перепрыгивая через ступень. Лишь бы успеть.

19

Держа в руках переговорный камень, я снова закрыл глаза и во всех мельчайших подробностях представил сына.

Его бледное осунувшееся лицо. Изможденный потухший взгляд. Немощь его очень сильно тогда подкосила и сломала.

И я его понимал. И будь воля, забрал бы себе его боль!!!! Но это было невозможно. Я приглашал разных магов, лекарей.

– Вашему сыну нельзя помочь. – звучал их вердикт, как приговор.

И сын угасал. День за днем. А потом я случайно увидел ее во дворце. Ту, что принесла ему кубок с ядом. Я хотел с ней поговорить, припугнуть, застращать, назначил встречу в таверне в тот злосчастный день. Хотел просто поговорить…

Ведь нанятые мной люди в один голос твердили, не могла молодая баронесса Адель Рочестер это придумать одна. Она скорее невольный исполнитель, мелкая рыба. А мне нужен заказчик.

Но он и тут меня опередил. Отравил. Затем меня похоронили. И вот сейчас я намерен довести все до конца.

Я решил, сейчас переговорю с сыном. И более скрываться не буду. Явлю миру себя и обязательно доведу начатое до конца.

И вспомнив родной, знакомый голос сына, что успел услышать, я задрожал.

– Стареешь, Кэлвин. – подал голос дракон. А у меня по щекам катились скупые мужские слезы.

Мой сын жив! Это главное. Он мне дорог любой! И я обязательно его поставлю на ноги, даже если придется отдать все, что у меня есть.

Погруженный в грустные мысли, я не сразу услышал, как кто-то скребется в мою дверь.

Зверь заворочался:

– Это Алиииииса. – я вытер ладонью слезы и открыл дверь.

Девчонка стояла с решительным и хмурым видом.

– Скажите, вы поговорили с сыном? Адель с ним?

При знакомом имени мое сердце словно остановилось, а затем с новой силой зашлось вновь.

Впустив Алису в комнату, я внимательно на нее посмотрел. Сел на подлокотник кресла и, не отрывая взгляда, спросил:

– Причем тут Адель? Надеюсь, не Рочестер? И что она делает рядом с моим сыном?

Девушка замялась и опустила глаза. Но затем вскинула, уставившись в меня своим небесным взглядом:

– Да. Адель Рочестер! И она жена герцога Бирека!

Я поперхнулся.

– Жена вашего сына. Я хочу, чтобы вы позвонили им при мне.

От этой новости я не просто опешил. А, кажется, впал в ступор.

Убийца и отравительница в одном лице – жена моего сына?! Но как? Как она смогла такое вот провернуть?!

Я сильнее сжал переговорной артефакт, чтобы его активировать. И тут мне в голову пришла одна навязчивая мысль:

– Ты хочешь поговорить с моим сыном? У тебя с ним что-то есть? Ты любовница наследника рода?

И почему-то от одной этой мысли мне стало тошно. Сам не знал почему. Но именно эта девушка вызывала во мне непонятные смутные чувства, и они не отпускали. Даже ночью.

Причем даже во сне мне снилась она. Причем в таких откровенных позах…

Но если она с сыном – любовники… Я поморщился, пытаясь отогнать то, что представил.

– Да как вы могли так подумать?! – девушка искренне возмутилась.

– Я… я… служанка ее благородия леди Адель. И очень переживаю за свою хозяйку. Я не видела ее несколько месяцев. Я устроилась сюда ради нее.

Признаюсь, я поразился ее честности. И в этот момент кто-то активировал на том конце артефакт.

– Томас, ты? Что случилось? Неурожай в деревне? Проблемы в замке?

Голос был глухим, словно доносился из-под толщи воды, но я узнал его. Это был голос сына. Немного ниже, немного грубее, но его.

А у меня перехватило дыхание. Я задыхался. Открывал рот, а в волнении раздавался лишь хрип. Слова, словно застряли в горле.

– Сссыыыыын! Ксавьер! Сынок! Ты жив!!!

В камне воцарилась тишина, долгая и напряженная.

– Отец? – раздался наконец ошеломленный голос моего сына. – Но ты же… ты же… умер… Я лично видел, как твое тело занесли в склеп!!!

– Меня отравили. Адель Рочестер подлила мне в бокал яд. А дальше темнота. Проснулся я уже в склепе, лежа на могильной плите.

– Отец… Скажи, это правда ты? А то мне кажется, что это плод моего воображения!

Я нервно улыбнулся и сжал камень сильней.

– Сынок! Это впрямь я. Хочешь, тебе подтвердит это служанка, что вытащила меня из склепа и помогла.

– Папа… – я слышал, как сын зарыдал. – Папа, ты где? Я сейчас прилечу!

– Сынок! Скажи, это правда? Твой дракон не умер, а жив? А твои ноги?

И тогда сын мне все рассказал. Как кузен стал опекуном, отобрав все. Как обманным путем выдал его за Адель Рочестер. Что та от рук кузена умерла, и в ее теле поселилась чужая душа. Из другого мира. Что она оказалась его истинной. Что лучшей девушки он не встречал. И что скоро я стану дедушкой. Дедушкой двух сорванцов.

От переполнявших меня чувств я тоже пустил слезу. Мы договорились, что сын через пару месяцев прилетит домой и привезет жену с няней. А я за это время постараюсь найти предателя и того, кто посмел покуситься на мое самое дорогое.

Но главное, сын дал зацепку – он нашел дневник настоящей Адель, где она описала, что в первом случае яд ей дала министерская дочь. А когда травила меня – то сыпала порошок для потери памяти.

Так что, получается умер я не по ее вине. Надо искать четвертого. Того, кто ими всеми руководил.

Я потянулся, чтобы еще раз прочитать письмо Элеоноры. И краем глаза заметил, что Алиса сидит и горько-горько рыдает.

Не зная, что делать я позвал. Но она не обратила внимание. Тогда я встал и подошел.

Тихо присел на корточки. И глядя на ее раскрасневшийся нос, припухшие веки, мне стало ее искренне жаль.

Так, как раньше не жалел ни одну женщину. Даже свою жену. У нас с ней была самая банальная история.

20

Тогда я был молод, горяч, богат, избалован женским вниманием. Но одна молодая драконница запала мне в сердце сильней остальных. Я сразу же пригласил ее на свидание, сбежав вместе с ней из дворца.

И в ту самую ночь мы познали прелести близости. Я стал ее первым драконом. А спустя месяц свиданий, я пригласил ее во дворец и в присутствии всех придворных сделал ей предложение. Она была рада и сразу ответила «да».

Ее звали Офелия Брук. Сестра тогдашнего министра финансов. Все шептались, что я сделал удачный ход. А я полюбил. Искренне, по-настоящему.

Но когда до свадьбы оставалось два дня, ко мне пришла одна из служанок, теперь уже мать Адель, а тогда простая обычная крестьянская девушка, которой повезло стать прислугой при герцоге.

При других обстоятельствах я даже внимания на нее не обратил бы.

Но она трясла передо мной каким-то письмом. Мол я признался в любви и сделал ей предложение. Я хотел ее выгнать и только открыл рот, чтобы позвать управляющего, как мне сделалось нехорошо. И дальше темнота.

А когда пришел в себя, то услышал женский крик. Как сейчас помню пощечину.

Офелия Брук пришла ко мне и застала в одной постели меня со служанкой – будущей баронессой Рочестер. И расторгла помолвку. Сказав, чтобы я ее не искал.

Я горевал, наверное, неделю, гордость не позволяла связаться с Офелией.

Я виновным себя не считал. Сразу же выставил и выгнал из замка служанку, заявив, что это она опоила меня и воспользовалась моим состоянием, подставив перед будущей женой.

Однако она падала на колени, умоляла не выгонять, говорила, что это не она, что я стал ее первым мужчиной. И что теперь ей дорога лишь в дом утех. Обвиняла, что это я заморочил ей голову. Написал, что люблю, а сам сорвал ее первый цветок.

Помнится, я тогда поступил грубо. Вызвал стражу и попросил увезти. И никогда не пускать. На прощание бросив кошель с золотом.

Словно продажной девке, которой она не была. Будь возможность вернуться назад, я б поступил по-другому. Но тогда я был глуп и слишком самоуверен.

И все эти дни, что я горевал, со мной рядом находилась графиня Эмилия фон Дарриус, агатовая драконница. Она утешала, поддерживала, как могла.

И спустя пару недель мы проснулись в одной кровати. Я ей сразу объяснил, что брак пусть не ждет. Она понимающе мне кивнула. А еще через время пришла и сказала, что у меня будет сын.

Принесла справку от лекаря. Я, конечно, тоже провел проверки. Действительно, оказалось, что Эмилия беременна от меня.

Ради такого дела я тотчас объявил о свадьбе, без всякой помолвки. Чего мне тянуть?

А на самой церемонии появилась моя Офелия. Она рыдала, говорила, что любит меня, не может без меня жить. И хотя мое сердце вновь дрогнуло от любви к ней, но я послушал доводы разума.

И выбирая между любовью и сыном, выбрал дитя. Потому что чувствовал свою ответственность.

Офелия с тех пор не давала о себе знать. Я спокойно жил с Эмилией. Без любви, но и без ссор. Не чая души в своем мальчике.

И вот теперь впервые с тех пор, мое сердце откликнулось, при виде этой молодой еще юной служаночки.

И как я не говорил себе, как не пенял, но стоило увидеть ее милое личико, со вздернутым носом и ямочками на щеках, и меня охватывает внутренним жаром. И хочется только ее.

Но помня о том, как она сказала, что для нее статус любовницы это неприемлемо, старался сдерживать звериный инстинкт, что пытался взять надо мной верх. И пока это мне удавалось.

Но вот сейчас я сидел перед ней в полной растерянности.

Что делать? Как утешать? Ее плечи сотрясались от беззвучных рыданий.

– Алиса, поделись, что случилось? – я постарался сделать голос более мягким и ласковым.

И вдруг понял. Она же служанка Адель Рочестер. А Адель умерла, ее тело заняла иномирянка. Видимо убивается по госпоже. Надо же, какая преданная прислуга.

Хотя… Она чуть старше Адель. Наверняка, были дружны, делились переживаниями, эмоциями, и сейчас ей тяжело.

Я вспомнил, как грустил после внезапной кончины жены. Она неудачно свалилась с лошади, которая ее понесла.

И попытался вспомнить, что говорят в подобных случаях. Но все слова замерли на языке. Нет, невозможно сочувствовать горю словами. Поэтому я встал и просто ее обнял.

Алиса вздрогнула, но не оттолкнула. И так вдвоем мы просидели с ней до утра.

А перед самым рассветом девушка, устав от слез, постепенно закрыла глаза и, не заметив, как это произошло, заснула. Я же, увидев это, не смог удержаться от желания ей помочь.

Осторожно, чтобы не разбудить, обнял ее и поднял на руки. Она была легка, как перышко. Я чувствовал, как ее дыхание успокаивает мое.

Аккуратно перенес и уложил ее на кровать, расправил теплое одеяло. А сам сел рядом, не в силах отвести от нее взгляд.

Ее глаза, были красные и припухшие. Но даже в таком виде ее присутствие задевало меня. Особенно сейчас, когда она была более всего уязвима.

Я хотел прикоснуться к ней, почувствовать ее тепло, но понимал, что сейчас это было бы преждевременно и неправильно. Поэтому просто сидел и наблюдал.

И в этот момент мое сердце наполнилось нежностью и … желанием. Болезненно острым… как в первый день встречи.

– Надо же. – грустно усмехнулся про себя. Впервые девушка спит у меня в постели. Без меня.