Текст книги "?Офень флая федьма (СИ)"

Автор книги: Елена Амеличева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 26
Затишье перед бурей

Неделя прошла на удивление спокойно. Ни тебе разоблачения неверных мужей, ни налета бешеных свекровей, ни разгрома дома смутьянами копытными, ни гарцующих по комнате ополоумевших ванн. Непривычненько. И не к добру, однозначно, к гадалке не ходи!

Я даже начала подозревать, что это затишье перед бурей. Судьба просто выходной себе устроила – она же так старалась в последнее время для меня, а теперь дух переводит, собирается с силами, придумывает новые мерзопакости, куда увлекательнее предыдущих.

Ну и ладно, зато пока можно воспользоваться передышкой и заняться делами. Дырку в стене залатать, что стараниями свекрови устроила нам отличные сквозняки по всему дому. Этим занялся демон, послав меня заниматься отдыхом. Наивный, как будто я знаю, что это такое!

Козла еще определить на постой в пристройку к дому, где проживали мои больные – рукастый Эзра и тут пригодился, соорудил ему клетушку. Русала Сильвера научить работать в таверне. Правда, пока что наивысшим его достижением было не разбивать более одной тарелки за раз – руки у парня явно росли из, э-э, хвоста! Селена ругалась так, что будь это в море, все рыбки стали бы красными – со стыда, да повсплывали бы брюхом кверху.

Что еще? Диля и Рина, две «щучки с икрой», что приплыли после того, как Тимьян «порыбачил» на стороне, не появлялись. И ура. Старалась о них не думать. Теперь это проблема Тима. После развода пусть сам со своим гаремом разбирается. Там, глядишь, и еще парочка стерлядей приплывет, которых он осчастливил. Вот пусть с ними со всеми и разбирается, осеменитель этакий!

Свекровь затаилась в доме у Клары, что меня неимоверно радовало и заставляло мстительно подхихикивать, представляя, какой ад эти две горгульи друг другу устроили. Вот и пусть наслаждаются трогательно-теплой семейной обстановкой, заслужили, негодяйки! По слухам, что быстро ползут по городу, от их скандалов Кларин дом подпрыгивает так, что грозит развалиться в любой момент.

Интересно, перегрызут они друг другу глотки или все ж таки удержатся, подружившись против меня, рыжей заразы? И куда любопытнее, почему свекровушка моя ненаглядная домой не воротилась. Чую, неспроста!

Улыбаясь, я вошла в свою лабораторию, повела рукой около шкафа, прочитав открывающее заклинание. Из воздуха протаял стеллаж, полный ведьмовского счастья. Чего тут только не было! И фолианты древние, часть – запретные, но мы же никому не скажем, верно? И снадобья моего изобретения, лечащие все, от насморка до мании величия. И кристаллы, что передавались в нашем ведьмовском роду из поколения в поколение, как таверна «Сытое брюхо». И много чего другого, чего чужим глазам видеть не надобно.

Как, например, мое исследование. Такое тайное, что кроме меня вообще никто не в курсе. Началось все давненько, когда лечила от лихорадки больных в городском госпитале. Тогда все руки не были лишними. Это сейчас всех погнали, кто дохода не приносил, а просто от души лечил больных. А в те времена, когда лихоманка косила одного за другим, на то не глядели, любого на работу брали, кто готов был трудиться, пока не упадет без сил. Чтобы соснуть полчасика на каждый глазик да снова, бодряком недобитым подскочив, бросаться в бой.

Именно в те дни я, устав до смерти, просто свалилась на стул около одного пациента и мигом уснула. Веки смежила и все, они отказались открываться сызнова. Тогда, находясь на тонкой иллюзорной грани между нормальным сном и страшной явью, и увидала то плетение, что парило хищной птицей над больным, которого трясло от высокой температуры.

Завитки да ромбики, черное с серебром, алый отсвет. Как сейчас помню тот рисунок – ведьмовской. Душой клянусь, ворожейский он был! Ни разу не демонический. Чистый, безжалостный, вложенный на убийство. Равнодушный, будто механический, мощный, безжалостный к тем, чьи судьбы, жизни и здоровье корежил почем зря. И тем особенно страшный.

От ужаса открыла глаза. Моргнула – все исчезло. Потянулась дрожащей рукой к пациенту, заклинание трясущимися губами произнесла, и…

Рядом возникли демонические руны, дышащие огнем. Смертоубийственная сетка. Ни следа от ведьмовского плетения. Как же так? Почудилось?

Несколько дней успокаивала себя этим словом. А потом не выдержала и начала свое «расследование». И чем дальше в лес, как говорила моя незабвенная бабуля, тем толще были медведи. Все чаще я задумывалась над тем, чтобы прекратить все. Уж больно опасное дело затеяла. Влезла в такую переделку, что могла стоить жизни. Но как забыть о том, что всех демонов, получается, заклеймили врагами ошибочно, обвинив их в наведении смертоносной лихоманки на ведьм? Или, что и того хуже, нарочно?..

Вздохнув, я взяла тетрадь, куда записывала результаты. Внешне она выглядела как обычный гримуар с рецептами моих снадобий и прочего ворожейского арсенала. Лишь капелька крови в определенное место превращала книгу в то, чем она являлась на самом деле.

Кольнула булавкой палец, прижала его к алому глазу ворона на обложке и села за столик, прихватив с собой пузырьки и колбочки. Так, на чем я в последний раз остановилась? Тетрадь послушно зашелестела желтоватыми листами и раскрылась на нужном месте.

– Спасибо, хороший мой, – шепнула ему и пробежала глазами по строчкам.

Восстановление того плетения давалось мне тяжело. Словно на ощупь продвигаясь в темноте, терпеливо, кропотливо воссоздавала завиток за завитком, ухая в это бездну своей энергии и надеясь, что через полную цепочку выйду на создателя.

А что потом? Вот об этом даже думать не хотелось. Но рано или поздно придется.

Глава 27
Накозлить

Время пролетело незаметно. Скоро уже обед. Я размяла затекшую шею, выпила бодрящую настойку, чтобы восстановить потраченную энергию, убрала свои тайные изыскания в стеллаж, скрыла его от посторонних глаз и подошла к окну. За ним царила уже привычная идиллия.

Солнышко мягко раскинуло послеобеденную вуаль. Разомлевшие птички сонно подчирикивали на ветках. Я тоже разомлела, глядя на Эзру, что с голым торсом мастерил посреди лужайки стулья и столы для таверны. Сам вызвался. Сказал, что то старье, что у нас стоит, уж разваливается. Спорить не стала, выдав ему карт-бланш. Теперь демон работал в поте лица, выпиливая, выстругивая и вгоняя гвозди в податливую деревянную плоть. И так ладно у него это выходило, что не залюбоваться не имелось ни малейшей возможности.

Да и как тут глаза отвести, когда вся кожа мужчины лоснилась, переливалась светло-золотистым загаром, нахально так, будто бахвалилась, зазывала, заманивала – сама зная, как хорош ее хозяин. А движения плавные, сильные, размеренные. Музыка просто да танец – в одном. И все у него в руках ладилось. Дощечка к дощечке, гвоздик, шлифовка – и стул готов, приступаем к изготовлению следующего.

Ох, залипла, как оса на варенье! Покраснела, осознав, но взгляд не отвела. Да и не одна получала эстетическое удовольствие. Вон, бабульки-то мои болезные тоже вылезли из лазарета. Под предлогом, что на солнышке погреться старым костям пользительно, разумеется. Ну, и из-за того, что козел, муженек мой бывший, так насмердел, что палату проветривать целый день нужно.

Уселись на лавочку, на Эзру уставились и молчат сидят, даже не сплетничают, просто улыбаются. Лечатся, значит, родимые. Красота – она ведь такая, завсегда врачевательный эффект имеет.

На удивление полезный в хозяйстве демон оказался. На все руки от скуки, да и на бабуленций моих весьма положительно влияет. Прям-таки сокровище рогатое! Может, и дедуле, что вечно спит, его прописать – небольшими дозами для начала? Поглядим, как пойдет. Ежели что, так и запатентуем копытное обаяние как уникальное средство от всех болезней!

А вот и Тимьян, кстати. Я заметила, как козел, выбравшись наружу из своей клетушки загаженной, пробирается к лужайке. Опять, поди, веревку перегрыз, скотина. Не сидится ему в отдельных апартАментах-то, скучно, видите ли, одному. Напакостить некому, куснуть нечего, да и задницы, чтобы боднуть, и то не имеется в зоне досягаемости. День прошел, а ни одной «бякости» сотворить не удалось. Скукотища же!

По руке пробежала щекотка. Вернее, Щекотунчик.

– Шуша, – я почесала паучку, что забрался на мое плечо, спинку. – Ты тут как оказался?

Он поднял лапки вверх, надулся, изображая силача. Потом уставился на демона, которого и пытался копировать.

– Что, ревнуешь? – рассмеялась. – Не надо. Ты у меня самый лучший!

Довольный малыш плюхнулся на плечо. Потом встрепенулся.

– Чего такое? – проследила за его взглядом и увидела, как козел, выставив рога, подбирается к увлеченному работой Эзре – с понятными нехорошими намерениями.

Дурные метелки, что же делать-то?..

Мысли пробежались в голове. Окрикнуть – время потеряю, Тим как раз успеет сделать свое черное дело, какое задумал. Магией в козла запустить тоже не успею, тут же прицеливаться надо изначально метко или творить шар огневой сразу самонацеливающийся, а это гораздо дольше, нужно время, а именно его у меня и нет!

Пока ломала голову, заставляя рыжие кудри вставать дыбом, Тимьян дерзко взрыл землю и стартанул, нацелив рога в то место, которое Эзра ему прямо-таки подставил, нагнувшись к стулу. Топот копыт наполнил двор. Встреча рогов и попы была бы неизбежна, но…

В последний момент демон резко распрямился, развернулся хищно, ловко и быстро, будто кошка в прыжке, и схватил потерявшего совесть козла за рога!

– Бяяяяяя! – истошно завопил тот, явно не ожидая оказаться жертвой, а не тем, кто нокаутирует соперника в, э-э, самое уязвимое место.

Туша Тимьяна перевернулась в воздухе, стараниями Эзры сделав вполне себе приличное сальто-мортале, и шлепнулась на лужайку.

– Еще раз хотя бы подумаешь мне, Марьяне или детям навредить – башку рогатую откручу! – прорычал победитель, склонившись над ним. – Насовсем откручу, обратно не поставить будет, понял?

– Б-б-бя, – закивал муженек, дергая копытами. – Бя, бя, бя!

– Вот и ладненько, – демон усмехнулся и ткнул пальцем в пристройку к лазарету, где была козлиная клетушка. – Пшел вон, скотина!

Лапы Тима разъезжались, но он все же поднялся и, оглядываясь на демона, засеменил торопливо к своему новому «дому». А Эзра как ни в чем ни бывало, продолжил доделывать мебель для таверны.

Я выдохнула протяжно и тем привлекла его внимание. Он разогнулся, словно нарочно демонстрируя себя по всей красе. Чуть раскосые глаза с хитринкой уставились на меня, проникая прямиком в душу и щекоча в ней те струнки, о существовании которых давно и прочно уже и позабыла напрочь.

– Ничего, что я проучил наглеца? – спросил, поигрывая топориком. – Не против?

– А? – рассеянно пробормотала невпопад, завороженно глядя на то, как потерявшие совесть солнечные зайчики с лезвия заигрывают с кубиками на роскошном мужском прессе.

Вот, вроде, личиной накрыла качественно, а все равно ведь демоническое обаяние пробивается, никуда от него не деться!

– Что ты спросил? – досадливо крякнула, видя, как он довольно улыбается.

Демон повторил вопрос, пришлось заставить мозг работать.

– Я рада, что ты не успел позволить ему сделать «бяяякость». Но смотри, он не перестанет тебе, э-э, козлить.

– Ничего, я всегда настороже, – Эзра закашлялся.

– Ты, наверное, пить хочешь? – спохватилась я. – Сейчас принесу, обожди чуток!

Глава 28
Уха

Поторопилась спуститься на кухню, ругая себя. Целый день мужик на жаре приплясывает, и хоть бы кто стакан воды за труды догадался подать! Стыд тебе и позор, метелка бессовестная!

Плеснув в кувшин квасу пенного, быстренько соорудила ему закуску, водрузила все на поднос и принесла моему работяге.

– Спасибо, – он прошел в тенек и с удовольствием принялся за еду.

Я хвостиком потянулась за ним. Этот демон даже ест так, что заглядишься. У самой живот забурчал, напомнив, что с утреца и бублика не схомячила. И бабули счастливы, целое представление посмотрели, в цирк ходить не понадобилось. Чувствую, будет очень сложно моих старушек выписать, дома-то им скука смертная.

– Ты, смотрю, переживала за меня, – обронил Эзра, расправившись с перекусом.

– Не особо, – соврала в ответ, – просто опасалась, что придется снова тебя штопать. Но к счастью, ты помешал Тиму наделать в тебе новых отверстий.

– А жаль, я был бы не против, если бы ты мне задницу полечила, – вдруг заявил копытный и допил квас.

– Развратник! – припомнив ему кое-что, веско бросила я и, вздернув нос повыше, зашагала к дому.

Вернее, к таверне. Пора готовить к ужину.

Крики были слышны издалека. Каблучки простучали барабанную дробь по ступенькам. Хмурясь, поспешила войти через центральный вход, через дверь под ярко-розовой вывеской «Сытое брюхо». Внутри несколько посетителей, припозднившихся с обедом, мирно кушали, поглядывая в сторону кухни, где явно кипели бои.

– Марьянушка, как хорошо, что ты пришла! – Кондратий бросился ко мне. – Уйми этих бесноватых, сделай доброе дело, неровен час сцепятся, аки псы бешеные, все разнесут!

– … да ты мелкий карась, еще будешь мне указывать⁈ – ударил по ушам голос Селины, когда вошла на кухню.

– Кто карась, я? – пышущий гневом Сильвер даже подскочил на месте. – А ты… ты… акула! Злобная, которую никто не любит и все боятся! И…

Тяжелая оплеуха помешала ему бросаться обвинениями.

– Ой, кажись, уха будет на ужин! – запричитал вековушка. – Цельную неделю одну ж уху подавать будем из этого идиёта!

В звенящей тишине мы оба уставились на разгоряченную парочку. Даже пельмешки, что булькали в кастрюльке, притихли, с любопытством поглядывая на них.

– Ах ты!.. – потрясенно выдохнул русал и…

Рывком прижав Селину к себе, впился поцелуем в ее губы.

Наша рыбка, ошалев от такого поворота, с запозданием начала трепыхаться, но поздно, она уже была на крючке, и вскоре затихла, прильнула к нахалу и обвила его шею руками.

Ух ты, а эти двое как раскаленная сковорода и маслице! Точно будет уха. Уха да не та!

– Пойдем, – я потянула Кондратия к двери.

– А? Чего? – рассеянно посмотрел на меня.

– Не будем мешать, – вытолкала его в зал.

– На самом интересном месте! – обиженно пробурчал он.

– Свою любовь заимей, а не за чужими подглядывай, – укорила вековушку.

– Была она у меня когда-то, – огладив бороду, прошептал он.

– Да ты что? – ахнула, начав протирать столы – чего без дела-то стоять. – А я почему об этом впервые слышу?

– Ты малехонькая в то время была, в пеленки прудила да сиську требовала, – он вздохнул. – Ладно, что было, то прошло, да быльем поросло.

– Рассказал бы.

– А тебе почто мои сказки? – хитро прищурился. – Своих не хватат, что ль?

– Где ты у меня сказки увидал? – удивленно на него уставилась, отметив, как он ловко тему перевел со своей интересной, как оказалось, биографии, полной темных любовных пятен.

– А то так я не видал, как ты на Эзру уставилась! – шлепнул себя по ляжкам. – Разве что не облизывалась, как голодная коша, на мыша глядючи!

– Неправда!

– Да ты шо, неправда? А пойдем-ка подоконник потрогаем!

– Чего его трогать-то?

– Так липкий он, ты ж его слюнями-то и закапала!

– Кондратий!!! – покраснев, рявкнула так, что оставшиеся столики сами с себя пыль смахнули да скатертями накрылись, а посетитель с перепугу полную солонку в суп высыпал.

Наверное, и на кухне у русалочьего поголовья мигом совесть проснулась. И хорошо, а то как начнут метать икру, кто работать будет, опять демон? Этак у него невидимые рога с натуги напрочь отвалятся.

– Чего орать-то сразу, – пробормотал вековушка и, развернувшись, пустился в бега.

– Я вот тебя догоню сейчас и получишь ты воспитательных пендюлей! – погналась за ним. – Чтобы знал, что тут порядочная метелка живет, а не…

Добежав до сада, чуть не упала.

– Вот лихоимец! – погрозила вслед шустрому нахалу, лапти которого мелькали далеко впереди, и заметила, как около парочки лимонных деревьев мелькнула тень.

Кто это у нас там шастает? Очередная «щучка с икрой» от Тимьяна заявилась на поиски любимого? Или свекобра моя засланца какого наняла напакостить – она может, еще как. Или проблемы демона нас догнали и теперь будем с ними в убегалки играть?

Ишь ты, даже любопытство разыгралось.

Я покосилась на таверну и усовестила свою совесть тем, что у Селины там жизнь кипит в кои-то веки, как молоко для каши, не надо мешать. Заслужила наша русалка свой чешуйчатый романтИк. А мне, как бесстрашной ворожее, лучше прокрасться на разведку и выяснить, что там за сюрпризы очередные шастают промеж моих деревьев и траву с цветами топчут.

Агась, а вот и он! Щуплая спина какая, кушает плохо, поди. Но это не избавит его от налета «офень флой федьмы» – как говорил в детстве мальчишка, которому я совочком зубки выбила, когда он котенка мучил.

– Стоять! – гаркнула, подкравшись к плохо откормленному нарушителю частной ведьмовской собственности.

– Ой! – он подпрыгнул, как заяц, и…

Рухнул на траву бездыханным!

Кажись, переборщила с ужастями. Крякнула, качая головой. Нехорошо получилось.

Чего ж теперь делать-то?

Глава 29
Жить

– Закапывать будем или откачивать? – раздался сзади голос Эзры.

– Думаешь, он… того? – прошептала, когда мужчина подошел ближе, и с надеждой на него уставилась.

– Ты так гаркнула, что у меня гвоздь с перепугу погнулся. А этот хлипачок в полуметре стоял от тебя. Так что… – демон присел перед ним на корточки.

– Так я ж не хотела! – заверила его и вытянула шею, тоже разглядывая пострадавшего. – Ну, чего там? Не молчи, бессердечный, не видишь, что ли, что извелась я совсем от переживаний?

– Ну все, отбегался, – Эзра поднялся. – Бедный паренек, совсем зеленый еще, и жизни не видал. – Печально вздохнул. – Желторотик ведь, что ж ты его так, ведьма, за что?

– Чего? – я всхлипнула. – Так не хотела же, говорю ведь. Смотрю, шастает кто-то чужой по саду. За ним пошла, проследила. Думала, пакости какие очередные к нам пожаловали – или от мужа очередной подарочек, или от свекровушки. Уж не знаю, какого больше бояться. – В голосе задрожали слезы. – Не хотела ведь, чтобы так-то вот все обернулось… – всхлипнула и дрожащей рукой утерла нос, как в детстве. – Эй, ты куда? – тут же вскрикнула, увидев, как труп ожил и дал стрекача.

– Вот что слезы-то животворящие делают! – демон рассмеялся.

Прожгла его взглядом. Я тут помираю от чувства вины, а ему хиханьки? Ну погоди, копытный, отплачу!

– Догоняй, чего застыл-то, хохотун! – подтолкнула его в спину.

– И то верно. Вот гаденыш! – шутник в два прыжка догнал беглеца, схватил за шкирку и поднял в воздух.

Тот мигом замер, как котенок, что повис у матери в зубах. Одну лапку свесил, глазками заморгал, побледнел.

– Ты кто такой? – подошла к нему, вглядываясь в светловолосого паренька, прижимающего к груди вяленький букетик ромашек.

– Титан я, – пробормотал он, хлопая белесыми ресницами.

– К-кто? – Эзра расхохотался. – Это что за боевой таракан?

– Мамка Титом зовет, – пояснил он. – Коли вам так сподручнее, и вы можете называть этим именем.

– И чего ж ты мамку позоришь, Тит, по чужим садам шастаешь? – укорила его. – Чего украсть-то хотел?

– Я не украсть! – замотал головой, как болванчик. – Наоборот.

– Это как? – тоже немного «подзависла», как кошка на заборе, застряв хвостом между досок.

Что ж за воры такие пошли, что не уносят, а приносят? Ну, если только посыльные от бургомистра, что бумажки на уплату новых налогов притаскивают. Он горазд их придумывать. Будто ночами не спит, размышляет, какую бы пошлину еще ввести, а то народ слишком хорошо живет, имеет наглость каждый день кушать, да и не по одному разу – совсем ведь совесть потеряли! Вот ежели ввести несколько новых налогов, совсем другой укроп получится, а питание все то же останется, трехразовое – по понедельникам, средам и пятницам. Сплошная экономия для семейного бюджета и для города процветание!

– Вот, – Тит вытянул вперед букетик. – Подарить хотел!

– Марьяне, что ли? – демон помрачнел.

– Не пугай ребенка! – шикнула на него.

– Ничего себе ребенок! – возмутился рогатый. – Он уже это, по ведьмам бегает! Маленький, да скороспелый! – мужские глаза уже знакомым образом сузились.

А ведь этот боевой таракан демону на один кусь, подумалось мне. Оглянуться не успею, как схомячит целиком, только букетик выплюнет.

– Да не Марьяне, а Катечке! – спас себя паренек. – Я Кате хотел цветочки на подоконник положить. Думал, романтично будет. Ей понравится, она любит букетики.

– Это другое дело, – Эзра мигом передумал, поставил ребенка на ноги и поправил на нем помявшуюся рубашку. – Это завсегда пожалуйста.

– Ишь ты, а меня спросил? – подбоченилась и тоже прищурилась. – Чего это ты тут разразрешался-то? Мои детки, мне и решения принимать.

Эх, а Катя-то выросла, выходит. Вздохнула тайком. Уже и женихи, вон, шастают, букетики таскают. Как время летит! Пара лет и бабушкой стану…

Стоп! Я – бабушкой⁈ Дурное помело, да ни в жисть!!!

– Отрок, ты девицу порядочную почто позоришь? – накинулась на женишка, как оголодавшая гарпия. – Как вор бегаешь, все тайком, непорядок!

– Попал ты, пацан, – Эзра усмехнулся.

Тот нервно сглотнул.

– А… как надо-то? – проблеял тоненько. – Я ж еще… ни к кому… Катя первая любовь.

– И последняя, – отрезала я. – Нам тут влюбчивые шмели не нужны. Знаем таких. Сегодня один цветок, завтра другой, послезавтра вообще на соседнюю полянку ушмелил. Нет уж, полюбил, так навсегда. Понял? Один шмель – один цветок!

– Ага, ага! – тот закивал послушно.

– Молодец. Дальше слушай, – приобняла его за плечи. – Коли ты порядочный, с серьезными намерениями, то приходи честь по чести в гости. Проси руки ее… Тьфу, то есть, позволения ухаживать да в гости хаживать. Потом с мамой знакомь – и Катю, и нас.

– Ага, ага! А потом?

– А потом свадьба и десять детей, – вставил свои грошики демон. – Жена мегера, малышня орет, теща в задницу кусает.

– Цыц тут! – зыркнула на него. – Шутит он, не слушай.

– Ага, ага, – побледневший Тит выдохнул, все также трепетно к груди прижимая букетик.

– Ну, тебя-то я откормлю, – пробормотала, пощупав его ключицы – цыпленок ведь! – А вот с цветами надо что-то делать. Такой и козе презентовать стыдоба.

– Ага… – он поник.

– Пойдем, нарвем роз, у меня тут розарий такой, что хоть ложись и помирай в нем, как в раю, – повела женишка за собой. – С таким букетом и на свадьбу заявиться не стыдно, и к первой любви в гости, – подтолкнула его к кустам. – Выбирай, ножницы и рукавицы на скамье возьми. А потом в дом приходи.

Зашагала прочь. Надо прибраться чуток, да чай поставить.

А в таверне Селене сегодня командовать. Она не обидится, когда узнает, что мне пришлось будущего зятя принимать. Интересно, а Кате этот мальчик по нраву?..