Текст книги "?Офень флая федьма (СИ)"

Автор книги: Елена Амеличева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 18
Завтрак

– И не говори, – закивала. – Выскочил тут один, в бинты замотанный, все посносил, поронял, раскулебячил вусмерть.

– Ужас какой.

– И не говори. А еще варенье мое любимое раскурочил, – вздохнула. – И шафран весь извел!

– Кто?

– Вот и я говорю, кто бы это мог быть? – склонила голову на бок, уперев руки в боки. – Не припоминаешь?

– Я? – он так искренне удивился, что мне стало даже смешно.

– Ну не Кондратий же! И не Шуша, – погладила паучка, который спустился с косяка на мое плечо.

– Фамильяр? – хитроумный демон кивнул на него, воспользовавшись возможностью сменить тему.

– Нет, друг, – я прошла на кухню и распахнула дверцу старой дровяной печи, вокруг которой хлопотала, кашеваря на большое семейство, еще моя пра-пра-прабабка. – Фамильяра у меня нет, место вакантно. – Положила внутрь бумагу и щепу, стрельнула в него глазками. – Желаешь пройти собеседование на эту вакантную должность?

– Нет уж, – замотал головой и оттеснил в сторону. – Давай помогу.

– Почему не хочешь?

– На плече не умещусь, – отшутился Эзра, наполняя нутро печи поленьями.

Он чиркнул длинной спичкой, умело разжег печь.

– И не поспоришь, – хмыкнула, достав из шкафчика миску, по размерам больше напоминающую тазик.

Быстро и под удивленным взглядом демона разбила туда почти три десятка яиц, плеснула молока из хладника, добавила тертый сыр, сметанку и пару ложек муки. Быстро все довела до ума венчиком, присовокупив несколько щепоток специй.

– Ловко у тебя выходит, – одобрительно хмыкнул копытный.

– Я таверну держу, – пояснила, шлепнув на огонь огромную сковородку. – Готовить научилась раньше, чем ходить.

Кубик сливочного масла зашкворчал и стало уютно. Люблю звуки кухни, умиротворяют. Перемешав еще раз смесь, я выложила ветчину и помидорки, перец – таких порезанных заготовок у меня «пара телег» в хладнике, чуток потомила и залила сверху яичной смесью.

– А вот и наши проверяльщики подтянулись, – шепнула Эзре, увидев входящих на кухню зевающих детей.

Он напрягся.

– Доброе утро! – я расцеловала еще сонных ребятишек. – Ручки помыли? А мордашки? Тогда садитесь за стол.

– А это наш фараон? – спросила Машенька, заняв свой стульчик и ткнув пальчиком в Эзру.

– Он самый, – накрыла сковороду блюдом, перевернула на него омлет и вернула его дожариваться бледной стороной.

– А почему не такой теперь? – упорствовала малышка, начав муслякать ложку. – Почему фараон теперь стал другой совсем?

– Какой не такой, милая? – я напряглась.

– Нууууу, – она задумалась. – Точно не такой!

Взгляд девочки остановился на голове демона.

– Без рожек? – догадалась я.

– Да, где рожки?

– Отвалились, – притворно вздохнула. – Они же накладные были, помните?

– Нуууу да, – Маша с Севой переглянулись.

– Это Эзра, он оборотень – медведь, ему рожки не положены, так ведь?

– А мы тоже, мы тоже оборотни! – заерзав, зачастила девочка. – По папе. Он у нас красивый! Самый – самый красивый в городе.

Мое сердце защемило. У этого козла замечательные детишки родились. А он, вместо того, чтобы их растить и любить, по всяким, э-э, нехорошим тетям шастал. Променял свое счастье на чужие постели. Ну как так можно, свое же ведь, родное, глазастенькое!

– Мы – волки! – гордо заявил Сева.

– Пригорает, – отвлек нас Афоня, не спускающий глаз со сковороды. Ему было не до гостей, завтрак ведь куда важнее.

– Ты прав, – я засуетилась, спасая омлет. – Эзра, садись за стол, ты теперь наш работник, так что будешь есть тут и в таверне.

– А папа не будет против? – Машенька нахмурилась.

– Папа уехал по делам, солнышко, – Катя начала помогать мне раскладывать завтрак по тарелкам. – Да, Марьяна?

– Верно. – Кивнула, задавшись вопросом, как много знает старшая. Надо будет уточнить попозже. – У него срочные дела касаемо, э-э, скота. – Тоже уселась за стол. – Ну, начнем?

– А меня подождать не надо? – раздалось позади нас.

– Кто последний приходит, тому остается только вылизать тарелки! – пропела Машенька, выдав одну из любимых присказок отца.

– Ишь ты, как сурово! – Кондратий забрался на свой стул, огладил бороду и глянул на демона, который с аппетитом уминал омлет. – А это кто у нас тут такой прожорливый?

– Так работник новый, – я положила вековушке завтрак. – Фараон, что деток развлекал, помнишь?

– Такого не забудешь, – он усмехнулся. – Прожорливый. Не прокормим, Марьянушка!

Эзра подавился и покраснел.

– Кондратий! – повысила голос и посмотрела укоризненно. – В моем доме никого куском попрекать не будут – никогда! Приятного всем аппетита, – поставила на стол хлеб, масло и села сама. Проголодалась, жуть!

После завтрака поспешила к больным, в пристройку к дому. Вчера забегала лишь разок, перевязки сделать по-быстрому, так что сегодня надо всех осмотреть. Катя осталась наводить порядок на кухоньке, ведь сегодня ни уроков для малышни, ни курсов кройки и шитья не было. Демон же увязался за мной. Мотивация его была весьма спорной. Не представляю, чем он смог бы мне помочь. А вот помешать – всегда пожалуйста, с этим у него проблем точно не возникнет.

Да Эзра и сам это понял, когда зашел в помещение, в котором его рога – сейчас не видимые – упирались в притолоку. Я прошлась по комнате, где болели пара старушек. Одна с ожогом – опрокинула себе на руку чугунок с кипящей водой. Вторая с лихорадкой. Судя по тому, как мои бабульки сплетничали, стреляя глазками в старичка с переломом, обе шли на поправку. Дедуля же мирно досыпал, игнорируя женские желания.

Глава 19
Сладкий

– Доброе утро, бабушки! – пропела, подойдя к ним. – Кудри накрутили, смотрю, губки подмазали. Выздоравливаем, значит!

– Выглядеть надо всегда хорошо, а то ведь неизвестно, когда суженого встретишь, – ответила одна, разглядывая Эзру.

– И кто это у нас тут такой сладкий? – пропела вторая, тоже балуя его вниманием.

Смущенный демон попятился, задел задом столик на колесиках и едва не поронял с него все на пол.

– Осторожнее с инвентарем! – помня о почившем варенье, я взяла инструменты и бинты. – Не бойся бабушек, они тебя не обидят. Так ведь, милые?

– Ой, не обещаем! – дружно захихикали они.

– Ладно, хулиганки, оставлю вам его, когда осмотр и перевязку закончу. – Пусть принесет завтрак и почитает книгу, чтобы не скучали.

– Спасибо, Марьянушка! – озорницы расцвели. – А то так скучно, сил нет! – покосились на мирно храпящего деда. Да, кавалер из него никудышный.

Я улыбнулась, обрабатывая ожог. Больницы у нас дорогие, поэтому частенько небогатый люд ко мне идет. А бывает, и просто стариков сплавляют в мой лазарет. И чтобы не тратиться, и отдохнуть от них. Не у всех дети и внуки хорошие вырастают. Но у многих просто возможности нет за бабулей и дедулей приглядывать да на перевязки водить. Всякое бывает, никого не сужу. А то ведь, как сплетни плести так все горазды, а как самого такой же петушок жареный клюнет в одно место – так сразу, с возмущением и пеной у рта – «это другое!».

– А может, я с тобой пойду и… – начал демон, когда закончила дела с больными.

– Нет уж, – оборвала его. – Развлекай пациентов. И смотри, пусть они останутся довольны! – зашагала прочь из лазарета, хихикая.

Какая-никакая, а все ж таки месть за вареньице и шафран!

А меня ждали четверолапые пациенты. Вот их сейчас было много. Птенчики, что из гнезда вывалились, едва вылупившись, ютились в коробках с пухом, греясь под магической лампой. Кошки и собаки с травмами всех мастей выздоравливали в деревянных клетушках. И много другой живности сидели у меня на больничном, ведь пациентов несли со всей округи.

Гусыня с выбитым глазом зашипела, стоило мне войти. Она сидела в сенях, подальше ото всех, потому что нервничала из-за яиц в гнезде. Обойдя ее стороной, я прошла к синичке с перебитым крылом и котятам, которых отняла у детворы, что их мучила. Наподдавала, конечно, по заднице мелким пакостникам – живодерам. Непедагогично, знаю. Но они и так легко отделались. Росла бы вблизи крапива, я б им траволечение устроила! Из злых детей вырастают жестокие взрослые. Иногда достаточно просто донести до них, что животным тоже больно, и все меняется. Но чаще надо надавать по попе!

Дела пошли по накатанной колее. Закончив с животяшками, направилась домой. По пути хотела белке насыпать яблок и моркови. Подошла к липе, напрочь позабыв, что там Тимьян. Только увидев этого козла, вспомнила. Неужели меня отпускает потихоньку? Раньше думала о нем целыми днями, переживала, слезинки со щек смахивала.

– Бяяя! – он подскочил ко мне, разве что хвостом не виляя.

Ишь ты, не знала, что козлы умеют улыбаться. Ну, ясно. Типичное его поведение. Сначала обижаться, пытаться отомстить. Ты ему слово, он тебе десять в ответ. И так правдиво, с обидой, что начинаешь и в самом деле сомневаться, что права. А потом будет ластиться, делать вид, что все простил и теперь можно жить, словно ничего и не стряслось. Тактика под названием «вынеси жене мозг и скажи, что так и было».

– Тебе принесут еды позже, – подняла миску с фруктами и овощами повыше, потому как наглец сразу сунул в нее морду. – Это Бэлле.

Белка подскочила ко мне и начала рыжим огоньком метаться туда-сюда, забирая угощение и складируя его в домике на липе.

– Бя, – Тим потерся о мое бедро и заглянул в лицо преданными, честными-пречестными глазами.

Сердечко все же екнуло. Я ж отходчивая метелка. Тьфу, ведьма. Так, надо взять себя в руки!

– Пошел вон, гулящее отродье! – отпихнула его. – А не то Кларе вот отдам, будешь в ее покосившемся сарае жить. Коли не пустит тебя на колбасу сразу же!

Козел отбежал в сторону и спрятался за липу. Белка, схватившись за животик, застрекотала, исходя смехом. Да уж, угроза Кларой – это жестоко. Даже тараканов бы ей не доверила, честное ворожейское!

Вернувшись в дом, услышала стук. Деловитый, будто дятел у нас завелся. Было такое, залетел пару лет назад в дом и давай в деревянных балках еду себе выстукивать. Я проверила магией – никто их не точил, и сдуревшую птицу пришлось прогнать. Неужто вернулся?

Прошла к кухне и увидела Эзру с молотком в руках. Пояс с инструментами Тима так ладно сидел на его талии, что прямо загляделась. Ну, вот и пригодился подарок мой – набор, в котором имелось все, что мужчине требуется, дабы дом в порядке держать. Супружник, правда, всего пару раз им пользовался, и то, вдарил себе по пальцу молотком, а потом его же себе на ногу уронил, мизинец зашиб. На этом хозяйственность его и покинула, навсегда.

А вот у демона руки из нужного места росли. Я улыбнулась, глядя, как он споро загоняет гвоздики в стеллаж и тот выравнивается на глазах. Молодец какой. Ну, если не учитывать, что сам же и поломал.

– Мама, мама, дядя-фараон чинит все! – доложила Машенька, подбежав ко мне. – Он дверки смазал, те больше не скрипят. Ступеньки починил и перила тоже. – Она захлебнулась восторгом. – И окна даже! И куклу мою, и мишку, и качалку-коника Севиного!

Детские глазки сияли восторгом. Им же так мало надо, чтобы взрослыми восхищаться. Всего пару минуток довольно найти, и детки расцветут, как цветочки. Я приобняла девочку, и мы подошли к Эзре, около которого крутился Сева. Афоня стоял в сторонке и хрустел яблоком, наблюдая как Эзра, покусанный Золушкой, приводит наше жилище в порядок. Рядом сидела кошка Мявра, что разбудила меня утром. Кажется, ей у нас нравится. Ну, тогда пусть остается, мышей в погребе шугает, чтобы припасы не грызли.

– Смелость тут на себя взял похозяйничать, – пояснил демон. – Надеюсь, ты не против, Марьяна?

– Только за, – кивнула. – Но не перенапрягись, – многозначительно кивнула на торс, где заживали раны. – А бабушки что? Бросил их, да?

– Три главы прочел, сам уснул, – он рассмеялся. – Эти дамские романы такие сонливые! В итоге старушки меня прогнали тебе помогать. Сказали, что ты денно и нощно крутишься, как белка в мясорубке, подмога не помешает.

– Верно, – не стала врать.

Сама еле-еле доползаю до подушки. Как голова коснется ее, уже засыпаю. Или даже раньше.

Стук в дверь отвлек нас. Я нахмурилась. Кого еще там черти принесли? По тяжести в груди чувствую, не с добром гость пришел, не с добром!

Глава 20
Мне нужен Тимьян

– Добрый день, – я растерянно посмотрела на мадам Дилю, что обнаружилась за дверью.

Портниха, что учила Катю шитью, стояла на пороге, нервно поигрывая сложенным кружевным зонтиком персикового, как ее щечки, цвета. Солнце путалось в роскошном водопаде золотистых локонов, что струились по плечам, подчеркивая красивую фигурку в белом платье.

– Сегодня уже пятница? – я нахмурилась. Совсем со своими рогатыми и копытными все попутала, забыла, видимо, что пришла пора платить за обучение старшенькой. – Прошу прощения. Проходите.

Посторонилась, пропуская девушку в дом. Я не особо хорошо ее знала. Она недавно приехала из столицы и не торопилась сближаться с местными. Изящная красавица словно чуралась жителей Ведьмограда, что были для нее простоваты. А горожане отвечали ей тем же, обходя стороной фифу, что в будний день выходила из дому при полном параде, словно на свадьбу собралась. Зазнаек никто не любит.

Я ее не осуждала, зная, что это пройдет. В юности нам частенько кажется, что мы не такие, как все вокруг, у нас все будет по-другому, ведь мы особенные. А жизнь лишь усмехается, ведь ей ли не знать, что пройдут году и нам не останется ничего иного, кроме как признать, что мы ничем не лучше и не хуже других. Не особенные, а в точности такие же, как все.

– Сегодня среда, – обронила гостья, зайдя в дом и с жадным, непонятным любопытством оглядевшись. – Я не за деньгами. Мне нужно поговорить с вами. – Она устремила на меня взор огромных карих глаз. – Где мы можем это сделать? Кабинета у вас, должно быть, не имеется?

В ее тоне мне почудились нотки презрения и превосходства. Я подавила усмешку. Не думала, что кто-то делит людей на тех, у кого имеется кабинет и на тех, с которыми, в силу отсутствия у них оного, не стоит иметь дел.

– Чего нет, того нет, уж извините. Но можем пройти в сад. Угощу вас своим чаем и выпечкой, – ответила зазнайке, указав на выложенную разноцветными ромбиками дорожку, что убегала от крыльца к цветущим кустам и столику со стульями под навесом.

– Подойдет, – мадам Диля прошествовала туда, я заварила напиток с чабрецом и ягодным ассорти, поставила на серебряный поднос розетки с вареньями, тарелку с пирогом и принесла к гостье.

– Вкусно, – одобрила она, попробовав чай и как будто даже удивившись.

– Спасибо, – я с ожиданием посмотрела на нее. Времени чаи распивать не имелось. Нужно было в таверну идти, готовить на ужин. И так снова Селену одну оставила на обед, нехорошо. – Так что же вас привело к нам?

– Мне нужен Тимьян, – сказала девушка, резко поставив чашку обратно на блюдце.

– Его нет, уехал по делам, – уже привычно соврала, глядя на чайную пару, что покрылась сеткой мелких трещин. Не прабабушкин фарфор, конечно, но зачем же так к чужой посуде относиться?

– Вы не поняли, – голос мадам Дили сталью ударил по ушам. – Я хочу, чтобы ваш муж стал моим мужем!

– Что? – подняла на нее взгляд, с трудом оторвав его от пострадавшей ни за что посуды.

Вот это заявочки!

Глаза гостьи налились желтизной – злостью оборотня. Я и забыла, что она тоже волчица.

– Предлагаете повторить? – холодно уточнила та. – Мне показалось, вы прекрасно все расслышали с первого раза. Мы с Тимом любим друг друга.

– Рада за вас, – пробормотала я, мигом осипнув до такой степени, что даже не узнала, услышав, собственный голос. – Мой супруг вообще отличается любвеобильностью. Любит все, что шевелится. А что не шевелится, расшевеливает и любит. Всячески.

– Какая пошлость! – девица скривила носик. – Но оно и понятно. Ни воспитания у вас, ни манер. Сразу видно – хозяйка таверны!

– Зато у вас все прямо-таки блистательно, – едко отозвалась я. – Вот только давно ли романы с чужими мужьями стали показателем отличного воспитания?

– Вы скандальны, это вас не красит! – на щеках непробиваемой любовницы моего мужа все же разгорелись пунцовые пятна.

– Ваше мнение меня нисколько не заботит. Вы зачем явились? Сообщить о том, что Тимьян – козел? Я это знаю.

Едва не рассмеялась с горечью. Даже доказать могу – вон он, неподалеку травку щиплет. И на нас косится. Понимает, гад, что после того, что мне сообщит эта мамзель, его рога сгодятся разве что на то, чтобы на стену в гостиной повесить. Для нас, ведьм без воспитания и манер – самое то украшение для дома.

– Тимьян – лучший мужчина на свете! – пылко начала защищать этого копытного Диля.

Влюбленная дурочка. Как же напоминает кое-кого. Вылитая я в молодости. До хрипоты ведь спорила с бабушкой, которая предрекала именно такое завершение моего тогда еще не начавшегося брака. Никому не верила. Считала, что у нас настоящая любовь, и уж от меня-то Тим гулять точно не будет, исправится, станет образцовым мужем и отцом.

– Но с вами он несчастлив! Вы, – любовница торжествующе улыбнулась и нанесла удар в самое больное место, – вы даже детей ему родить не смогли!

– Так забирайте, – устало пожала плечами, изо всех сил стараясь не выдать, как все внутри сжалось от острой боли. Ее слова укусили в самое сердце. Но этой гадине ни за что этого не покажу! – Мой муж станет вашим. Вы же этого жаждете? Забирайте.

– Так просто? – Диля недоверчиво уставилась в мое лицо.

– А зачем на пустом месте сложности городить? – равнодушно посмотрела на нее и встала. – Мне он не нужен. Как вернется – берите. Пусть станет вашей проблемой. Моей крови он выпил предостаточно.

Я зашагала в дом, чувствуя, как дрожат ноги и душа становится похожей на ту чашку, что осталась стоять на столе перед наглой волчицей. По моему сердцу тоже зазмеились коварные трещинки. Один чих – и рассыплется.

– Марьяна, здравствуйте, – отвлек женский голосок, когда встала на первую ступеньку крылечка.

Глава 21
Белый платочек

Голос был знакомый. И хоть мне точно сейчас никого не хотелось ни слышать, ни, тем более, видеть, я прикрыла глаза, потом сделала медленный вдох и обернулась.

– Рина? – удивилась, увидев Визжулю, учительницу детей и единственную обожаемую дочь соседа Афанасия.

Ту самую неплохую девушку, что любила папу, малышей и… Даже не знаю, что еще. Мне эта шатенка – скромница с вечно забранными в низкий пучок волосами и огромными голубыми глазами нравилась. Она всегда смущенно улыбалась при встрече. Малышня моя училась у нее в охотку, на занятия и Афоня, и двойняшки всегда бежали с радостью.

– Вы что тут делаете? – отметив ее распухший нос и покрасневшие глаза, уточнила, – заболели? Проходите, я вам травки дам для отвара и…

– Нет! – выкрикнула она и залилась краской от стыда. – Я… – судорожно сглотнула и шепотом призналась, – я беременна от вашего мужа!

– Что? – снова глупо переспросила я.

В ушах застучали даже не молоточки, а кувалды самые настоящие. Они сговорились? Решили, что это смешно? Ну не может же такое совпадение быть правдой, не может!

– Простите, Марьяна, – Рина еще гуще покраснела. – Я жду ребенка от Тимьяна.

Ее маленькие пальчики, перепачканные чернилами, комкали маленький кружевной платочек. Беленький, с золотистым кружевом. С рисунком. Если сложить уголок к уголку, получится сердечко с инициалами моего супруга. Мне ли не знать, ведь именно я вышивала этот узор. Старательно корпела, высунув кончик языка, когда еще не замужем была. Как раз для муженька будущего и старалась.

Подарила ему этот платочек, смущаясь, а он потом хвастал, что всегда его у сердца носил. Так приятно было.

А теперь выходит, что он его любовнице подарил. Одной из них.

Замечательно!

– Ты врешь! – шипение, что раздалось за моей спиной, заставило вздрогнуть нас обеих – и меня, и Рину.

Я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть разъяренную Дилю, что наступала на учительницу, сжав кулаки и рыча проклятия.

Вот только драк мужниных полюбовниц мне тут и не хватало! Покосилась на виновника торжества. Козел смотрел на это безобразие и выглядел не менее удивленным, чем я. У него даже пасть осталась открытой, а оттуда торчал пучок недожеванной травы.

– Это я, я от Тимьяна беременна! – Диля набросилась на Рину. – Ты лжешь!

– Это ты врешь, стервь! – вскричала та, мигом растеряв амплуа хорошей девочки. – Тим только меня любит!

– Чушь, ты это придумала! Он меня любит!

– Нет, меня!

Этот козел любит только себя. Я-то знала. Но с ними своим мнением делиться не стала. Для чего? Не поверят – это раз. Двое дерутся, третий не мешай – это два.

Вот интересно, а наличие рядом законной жены их не смущает? Изогнула бровь, дивясь наглости девиц, потерявших всякий стыд. Я в паре метров стою, живая, а они при мне отношения выясняют, мужика делят, который, на минуточку, все еще моим супругом считается.

Куда катится мир?..

– Ца-ца-ца! – белка сбегала в домик и, прихватив оттуда орех, уселась на ветку со вкусняшкой в обнимку, смотреть бои любовниц. Конечно, когда еще такое увидишь?

Услышав визг, к калитке подошел полюбопытствовать Афанасий.

– Марьянушка, помощь не нужна? Что там такое происходит-то у тебя в саду? – спросил он, когда подошла ближе.

– Девки дерутся, моего мужа делят, – охотно пояснила ему. – Обе от него залетели и вот встретились у меня, его законной жены, когда пришли рассказать, что на сносях. Хотели, видимо, радостью поделиться.

– Вот бесстыжие-то! – сосед покачал головой. – А кто ж такие-то, знаю их?

– Одна – мадам Диля, девочек наших кройке и шитью учит. – Я помолчала, а потом, решив, что не обязана никого жалеть, добавила, – а вторая – ваша дочь. Уж простите, Афанасий.

Он побледнел. Я приоткрыла калитку, мужчина вошел в сад и понесся к дерущимся, неловко вскидывая локти. Расцепив этих драных кошек, что-то спросил у дочки. Получив ответ, отвесил ей пощечину и, схватив за растрепанные волосы, потащил прочь.

– Марьянушка, ты уж прости старика, не доглядел, – повинился, когда они поравнялись со мной. – Шлюху вырастил, выходит, змеюку. Опозорила отца на старости лет. Ты уж прости, если сможешь.

Мигом постаревший, отвел глаза, стыдясь. Вытащил ревущую Рину за ворота и подтолкнул к дому, по пути что-то ей выговаривая.

– А вы сами утопаете, – спросила я, оглянувшись на Дилю с поцарапанным лицом, – или вам пинками помочь?

– Хамка! – бросила та и тоже зашагала к калитке.

– Куда уж мне до вас, – усмехнулась, глядя вслед, – прекрасно воспитанных барышень!

– И я не швея, а модельер! – прокричала нахалка.

– Дурочка ты.

Накинув крючок, подошла к Тимьяну.

– Доволен? – тихо спросила. – Еще двум женщинам жизнь испоганил, скотина. Им теперь позора не оберешься. Вовек ведь от такой репутации не отмоются. Замуж никто не возьмет. И детям принесенными в подоле расти. Эх ты, козел и есть!

Тот промолчал, не глядя на меня.

Ну да, что тут скажешь?

Я пошла к дому. В ушах звенело, будто где-то в голове распищался комар. Как-то слишком уж много за последние дни свалилось. Как бы ни храбрилась, все же не железная. И у меня тоже сердце есть, что кровью обливается.

– Марьяна, что стряслось? – ко мне бросился Кондратий, когда вошла в дом. – Шум какой на улице! Что стряслось?

– У моего мужа скоро будет ребенок, – ответила я, уперевшись рукой в стену. – Даже два.

– Ты понесла? – вековушка умильно улыбнулся, а мне стало еще больнее.

– Не я, – уточнила, морщась от тошноты, что подкатила к горлу. – Диля и Рина. И обе от Тимьяна.

– Да как же ж так же ж?.. – потрясенно выдохнул защитник дома и всплеснул руками.

– У будущего отца спрашивай, как он все успел. А я…

Не договорила, потому что мир кувыркнулся, решив сделать кувырок через пупок. Все потемнело.

Мои силы кончились.