Текст книги "Мотивация небес"
Автор книги: Эль Санд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)
32. Закон развития
– Сначала мы должны понять, что движет любым человеком на протяжении всей его жизни, – сходу начал профессор. – Мы провели масштабные исследования и смогли свести действия всех людей к общим правилам. Смысл жизни любого человека заключается в том, чтобы постоянно развивать свою энергетику (энергетическую оболочку) и наполнять ее как можно большим количеством наиболее чистой и могущественной энергии.
Мы молча внимали профессору.
– То есть цели в итоге две – чистота внутренней энергии и ее объем.
– Это как? – вставил Дэн.
– Подумайте сами. Все в мире крутится вокруг энергии. Все войны происходят из-за энергетических ресурсов – в нашем мире это известно даже школьнику. Все конфликты между простыми людьми происходят опять же из-за энергетических ресурсов. Неважно, два ребенка не поделили игрушку, два директора делят функционал в одной фирме или супруги делят обязанности по ведению домашнего хозяйства. Все это борьба за энергию, ее источники, ее расходование и ее запасы. Именно поэтому все взаимодействия людей, или групп людей, или даже целых стран происходят по одним и тем же законам. Их можно привести всего к одному общему знаменателю, и имя ему – Энергия!
Профессор медленно и торжественно поднял руку, и из его ладони вылетело слово «Энергия». Оно зависло на уровне его груди. Буквы красиво переливались, как будто пылая синим пламенем, а он тем временем продолжал лекцию.
– А у энергии есть всего два параметра – это ее качество и ее количество. Все мы охотники за энергией! Мы всегда делаем только то, что выгодно для нашей энергетики. Это закон развития, который нельзя нарушать.
Рука его опустилась, вместе с ней опустилось слово «Энергия», а потом и вовсе погасло.
– А теперь приступим к практическим занятиям.
Профессор открыл свой портфель, достал четыре необычных крепких пояса, обшитых фигурными металлическими пластинками.
– Надевайте, с этим вас легче будет переместить.
Мы встали из-за парт и отодвинули их к стенам аудитории. Надели пояса и окружили профессора. Каждый взял в руки пояса двух крайних товарищей.
– Держитесь крепче. – Профессор взял наши с Дэном пояса. Мы стояли лицом к нему друг напротив друга.
– Поехали.
Орлов немного приподнялся в воздухе и стал медленно, но с каждой секундой все быстрее раскручивать нашу единую устойчивую конструкцию против часовой стрелки. Получилось, что он держал нас с Дэном, а Алан с Яном держались за наши пояса. Мы же с Дэном к тому же страховали их, держась руками за их пояса.
Скоро центробежная сила стала такой большой, что мы со стороны стали выглядеть как большой гриб. Шляпку этого гриба составляли наши крутящиеся тела, а его ножкой был профессор. Чем больше мы раскручивались, тем больше раскрывалась шляпка гриба. Ветер уже не просто свистел, а, казалось, затянул какую-то замысловатую, мелодичную песню о том, как хорошо ему в наших ушах. Моя голова уже почти касалась профессора, когда перед глазами проскочила яркая вспышка и все мгновенно стихло.
Я открыла глаза, голова закружилась, и меня вывернуло в придорожную пыль.
Основательно прочистив желудок, я смогла оглядеться и сообразила, что мы находимся в поле рядом с большой летней ярмаркой, расположенной под открытым небом.
Профессор жестом пригласил всех следовать за ним и направился в глубь торговых рядов. Похоже, это была локальная ярмарка после сбора урожая. Чего тут только не было: и домашняя птица, начиная с самых маленьких птенцов и заканчивая взрослыми особями; и скотина; лошади, бараны свиньи; фрукты; овощи; мясо всех возможных видов; соленья; варенья; мед; рыба и морепродукты; меха и пушнина.
Глаза разбегались от диковинных товаров и никак не могли сконцентрироваться на чем-нибудь одном, тем более что еще приходилось следить за профессором, который с такой легкостью проходил сквозь толпу, как будто ее и не было вовсе.
Территория ярмарки, по всей видимости, была круглая, с двумя перекрестными центральными улицами, которые сходились на ее центральной площади, вокруг нее концентрическими окружностями располагались торговые ряды.
Мы остановились у одной из лавок на центральной площади. Алан красиво подкинул посох, тот на короткое время завис на уровне его глаз параллельно земле, потом разделился надвое, и нижняя его часть стала медленно опускаться, пока не достигла уровня его колен.
Сначала я не поняла, зачем он это сделал, но потом заметила между половинками посоха тонкую прозрачную пленку. Она немного искажала изображение, привнося в него некий странный дополнительный элемент. Если смотреть через нее на окружающих, казалось, что смотришь в кинотеатре 3D-фильм без специальных очков.
Я поэкспериментировала со своим зрением, и через пару минут мне удалось настроить четкое изображение перед глазами. Но дополнительный элемент изображения при этом не исчез. Наоборот, теперь я ясно видела картинку, накладывающуюся на любое живое существо. Она была похожа на вытянувшийся шар, внутри которого находился объект.
– Перед вами портативный энергетический сканер, – прокомментировал профессор. – Он показывает энергетику любого живого объекта.
– Понятно, – с улыбкой протянул Дэн. – А то я уже подумал, что это какие-то помехи.
– Как всем вам известно, основную энергию человек получает в результате обмена ценностями. Посмотрите на этих людей. – Профессор указал на покупателя у соседней лавки, договаривающегося с продавцом об обмене связки чеснока на месячного цыпленка.
В этот момент покупатель с продавцом договорились и уже передавали друг другу выбранный товар. На изображении перед нами часть энергии обоих мужчин медленно отделилась от их оболочек и вместе с товаром поплыла к противоположному человеку. Я заметила, что по пути она увеличивается в размерах.
– По сути, это простой обмен ценностями, – продолжал профессор. – Со стороны «отдающего» это может быть вещь или еда, а со стороны «нуждающегося» это может быть благодарность, товар или деньги. Все это отражается на их энергетике. Если такие обмены имеют регулярный характер, они превращаются в энергетические волновые связи, которые принято считать дружбой. Действительно, любой обмен можно пересчитать на внутреннюю энергию, которую получает тот или иной человек от получения какой-либо вещи, еды или услуги. И это доказывают мои исследования. В энергетике любого человека есть участки энергии, которые отвечают за его связь с каждой вещью, которую он считает своей. Поэтому для простоты будем рассматривать вместо вещей их энергетический эквивалент в наших энергососудах, хотя обмениваться можно далеко не только товарами. Практически всегда причина обмена – это ожидание от партнера какого-либо ответного действия, которое можно было бы считать платой за тот предмет или услугу, которые он получил. Назовем такой обмен: «Ты мне – я тебе». Эта схема работает везде в этом мире, и вы только что своими глазами видели, как именно это происходит.
– А почему энергия возрастает? – спросила я.
– Мы долго изучали этот феномен и провели множество опытов и наблюдений. При такой схеме взаимодействия отдает человек обычно то, что ему самому особенно не нужно, но при этом хочет получить то, чего ему не хватает. То есть одна и та же вещь или действие для обменивающихся сторон имеет разную ценность. Именно поэтому к ней прикреплено разное количество собственной энергии участников обмена. По сути, оба они могут обменяться равным количеством энергии, но при этом оба получат больше энергии, чем имели до обмена, так как ценят «получаемое» гораздо выше, чем «отдаваемое». Рынок в энергетическом виде напоминает фабрику по производству внутренней энергии. Они ничего не создают, но энергии у каждого из них в итоге становится больше. Для этого им достаточно просто обменяться.
– Но это же всего лишь энергетика! – недоумевал Дэн. – Она ведь ничего не значит? Ее даже потрогать нельзя!
– Хорошо, – согласился профессор. – Кто хочет ощутить важность этой внутренней энергетики?
– Я не против, – отозвался Дэн.
– Я тоже, – согласился Ян. – Было бы неплохо получить доказательства, кроме ваших приборов.
Меня что-то остановило, и я не встала на сторону парней.
– Чтобы прочувствовать это, вы должны будете сейчас пробежать по одной из центральных аллей и вернуться к нам по другой.
– Просто пробежаться по ярмарке? – недоверчиво уточнил Дэн.
– Да, с предметами, которые я вам сейчас дам. Таким образом, вы обежите четверть ярмарки.
– А зачем обязательно бежать? Просто пройти нельзя? – уточнил Ян.
– Боюсь, просто пройти у вас не получится. Но если сможете – я буду вам аплодировать, – загадочно улыбаясь, ответил Орлов.
– Единственное условие – не выпускать из рук то, что я вам сейчас дам. Готовы?
– Готовы, – пожал плечами Ян, ответив за обоих.
Орлов подошел к ближайшей лавке. Взял оттуда два меховых воротника незаметно для хозяина лавки. Раздал их парням и со словами «не забудьте вернуться» подтолкнул их в разные стороны.
Парни не ожидали такого поворота и застыли на месте.
– Но вы же не заплатили? – спросил Ян.
– Не переживайте, вам ничего не грозит.
Все еще озираясь по сторонам, парни неуверенно пошли в заданных профессором направлениях.
– Ну же, шевелитесь, – подбадривал их профессор.
Но ребята продолжали плестись нога за ногу.
– Держите вора! – на всю ярмарку вдруг закричал профессор.
Выпучив глаза от удивления, парни припустили, как ошпаренные.
– Вон они! Держи, держи их! Я видел, как они украли! – продолжал причитать он.
Сразу же послышались свистки местных полицейских, пустившихся в погоню. Наши ребята улепетывали, как зайцы. Стражи порядка тоже стартовали резво. Профессор и Алан тихонько посмеивались.
– Их же схватят! – возмущенно воскликнула я.
– Не схватят, не бойся, – успокоил меня Алан.
– Все рассчитано. – Профессор с трудом прятал довольную улыбку.
– Зачем вы так с ними?! Они же вам ничего не сделали!
– Это практическое занятие, Софи. Я всего лишь вывел их сознание из обычной полудремы. Сейчас они сами прочувствуют то, против чего только что выступали.
Через несколько минут оба наших «воришки», как и было условлено, вернулись по другим дорогам.
– Ну, профессор, вы даете! – раздосадованно начал Ян.
– Это всего лишь обучение. – Орлов был непреклонен. Он забрал воротники и так же незаметно вернул их обратно в лавку. – А теперь сами расскажите нам, что тут происходило на энергетическом уровне.
Ян вопросительно посмотрел на него.
– Кроме страха, – ответил профессор на его немой вопрос.
– Мы взяли чужую энергию и не заплатили, не отдали ничего взамен, – еще переводя дух начал Дэн. И так как лавочник рассчитывал получить оплату – эта энергия была его, даже несмотря на то, что его вещи были у нас, – удивленно продолжил Ян.
– А лавочнику в это время было больно, – продолжил Орлов, подавая небольшую пачку банкнот пострадавшему лавочнику: – У вас тут из-за прилавка выпало.
– О! Да?! – удивился и обрадовался тот. – Спасибо, добрый человек!
Профессор кивнул ему и подошел опять к нам.
Когда мы подошли к краю ярмарки, Ян задал профессору давно мучивший его вопрос:
– Неужели действительно все делают только то, что выгодно? Исключений не бывает?
– В общем, это основной закон природы – «Закон развития». Если существо не соблюдает его – оно непременно деградирует и в итоге погибнет. Если кто-то что-то делает, он обязательно имеет выгоду от этого или хотя бы рассчитывает на нее.
– То есть все люди меркантильны? – радостно вскинулся Дэн. – Я так и знал!
– Но есть же множество случаев благотворительности, например. Как вы это объясните? – вступился за человечество Ян.
– Я лучше покажу. – С этими словами профессор толкнул на первый взгляд неприметную дверь маленькой лавки и жестом пригласил нас войти. – Выгода далеко не всегда материальна. Я бы даже сказал – она зачастую не материальна. В случае с благотворительностью тоже работает схема «ты мне – я тебе». Меценат получает благодарность, общественное поощрение, славу, наконец. О том, что он меценат, повсеместно упоминается. В итоге он получает гораздо больше, чем отдает.
Мы прошли в полумрак странной маленькой лавочки, полочки которой были заставлены многочисленными разноцветными пузырьками.
– Деньги для таких людей теряют свою былую ценность, – продолжал профессор. – Однако цена нематериальной энергии для них как раз возрастает. Поэтому в итоге они не отдают, а обменивают. Причем они всегда получают больше, чем отдают. Иначе они бы меценатством не занимались.
В лавке никого не было, но заброшенной она не выглядела. Все вещи и товары были аккуратно разложены по своим местам. Было чисто и даже как-то уютно, несмотря на недостаток освещения.
– По сути, меценаты не делают ничего, кроме покупки своих собственных эмоций за деньги. Представьте, что есть магазин, в котором продаются не обычные товары, а флакончики с эмоциями.
Профессор подошел к одному из стеллажей, снял с него два пузырька, поочередно их рассматривая.
– Радость стоит тысячу в день, – он выдвинул вперед пузырек в правой руке, предлагая мне взять его.
Я непроизвольно взяла флакончик, и руку сразу обдало приятным и нежным теплом.
– Самоуважение – пять процентов от годового дохода. – Профессор протягивал другой флакончик Дэну. – Даже церкви в разные времена продавали ощущение близости к Богу за большие деньги. Называлось это индульгенцией. Об этом вы, скорее всего, слышали. Это, кстати сказать, были лишь ощущения, но не сама близость.
– Но есть же люди, которые совсем даром отдают? – не унимался Ян.
– Да, ты прав. И этот случай мы рассмотрим немного позднее. Он стоит того, чтобы уделить ему отдельное внимание.
Профессор кивнул Алану. Тот прислонил посох к входной двери наружу. Посох заискрился и передал немного своего свечения двери. Алан распахнул дверь, и вместо выхода обратно на рынок перед нами оказалась та же аудитория, в которой мы начали занятие.
33. Обыск
Мы возвращались домой, по дороге я воспользовалась ситуацией, чтобы прояснить то, что еще не поняла, и стала расспрашивать Алана, как человек может управлять своей энергией.
Меня увлекала такая возможность управлять своими желаниями, а следовательно, жизнью. Хотелось подробностей и конкретики. Алан уверял меня, что достаточно сильно захотеть, а энергетика сама сделает остальную работу. Поэтому-то профессор рассматривает желания людей как первоисточник любого их действия. Основываясь на них, он научит, как сделать свою энергетику подвижной и свободной. И тогда можно будет выполнять все больше невероятных действий, кажущихся сейчас неисполнимыми.
– Сначала ты перестанешь болеть, потом начнешь читать мысли людей, потом сможешь путешествовать во сне. Станешь обладать невероятной физической силой и так далее.
И тут на самом интересном месте Алан вдруг замолчал и остановил меня. Было видно, что он почувствовал опасность и обеспокоился. Мы как раз подошли к повороту на улицу, на которой стоял дом Гриспингов. До нашего убежища осталось пройти один квартал.
– Сейчас ты развернешься и медленно, как бы прогуливаясь, пойдешь той же дорогой в школу, – сказал он, смотря мне прямо в глаза.
Я поняла, что произошло что-то серьезное и спорить с ним бесполезно.
– А ты?
– Я узнаю, что там произошло, – он кивнул в сторону дома, – и догоню тебя.
Алан обогнул ближайшее дерево, и оттуда опять повеяло озоном.
Я шла и думала о нем, о том, что могло произойти в доме, что его насторожило, справится ли он там один. От тревожного одиночества меня охватила тоска. Хоть мой суженый и говорит, что мы созданы друг для друга, но я постоянно чувствую, что между нами целая пропасть. Мы с ним живем в разных мирах. Его мир, без сомнения, мне нравится гораздо больше, и я уже немного привязалась к нему, но он сам настолько необыкновенный и далекий, что у меня просто нет шансов пробиться в его такой сложный внутренний мир. Во всяком случае, не в этой жизни.
– Хватит у тебя сил, не изводи себя. Когда ты в чем-то сомневаешься, ты тратишь энергию впустую. Не сомневайся и не бойся никогда. – Алан стоял рядом со мной.
Я так задумалась, что не заметила его возвращения.
– Ах ты гад! Ты подслушивал! – Я налетела на него со своей школьной сумкой.
Он посмеивался и какое-то время слабо сопротивлялся, потом сделал неожиданное быстрое движение, и я оказалась в его объятиях.
«Сейчас он меня поцелует», – подумала я и расслабилась.
Я целовалась бы с ним до конца своих дней. Я даже стала подумывать о чем-то большем, чем поцелуи, но нас опять отвлекли. Алан мягко отстранился, и я поняла, что мы уже не одни. С обеих сторон улицы к нам приближались человек по десять в штатском.
– Нам пора, – прошептал мне на ухо Алан, и я опять заметила посох в его руках. – Обними меня как можно крепче.
«С удовольствием», – пронеслось у меня в голове, но вслух я ничего не произнесла.
Алан воткнул посох прямо в асфальт. Он без труда вошел на глубину нескольких дюймов. Он сделал это так легко, как будто это было не твердое покрытие дороги, а масло или творог. Следом Алан резко вытянул свободную руку к небу, и по нам в тот же миг пробежал мощнейший разряд энергии. По всему моему телу побежали мурашки. Я краем глаза заметила, что агенты открыли стрельбу. Посох завращался вокруг нас, создавая защитный цилиндр. Всё вокруг поглотили клубы пыли. Я зажмурилась и от страха еще сильнее прижалась к Алану. Нас что-то подхватило и подбросило вверх. Когда я открыла глаза, все уже стихло.
Мы были в моей каморке. Наше убежище было не узнать. Все было перевернуто вверх дном. Это мне напомнило мой переезд сюда из большой комнаты. Похоже, агенты порылись даже в строительном мусоре за ковром.
– Обыск они уже сделали, теперь ведут наружное наблюдение, – сказал Алан.
Он подвел меня к окну, немного раздвинул жалюзи, и я увидела в окне напротив незнакомого человека, который явно следил за нашим домом. По улице с разных сторон сюда бежали люди в штатском.
– Что же делать?
– Собирай вещи, сегодня мы ночуем здесь в последний раз.
– А нас здесь не поймают?
– Маловероятно. Они думают, что мы испугались и в ближайшее время сюда не вернемся.
– Но почему тогда мы вернулись? Здесь же опасно?
– Потому что мы не испугались, – Алан обнял меня за плечи и улыбнулся. – Здесь они нас точно искать не будут. По крайней мере сегодня ночью, – подумав, добавил он, – а вернулись мы потому, что тебе необходимо будет попрощаться с этим местом. Чтобы стать более свободной. Раз мы не можем здесь больше оставаться, ты должна будешь втянуть в себя свою привязанность к этому дому. Видишь, мои враги не знают всех моих целей. Если бы они знали, что мы с тобой неразрывны, то обязательно устроили бы здесь засаду.
– Почему? – забеспокоилась я.
– Потому что тебе обязательно нужно убрать привязанность к родственникам и к этому месту, для того чтобы обучаться дальше. Ты непременно рано или поздно должна была бы тут появиться. Собирай вещи, завтра утром мы уйдем отсюда навсегда.
Он ненадолго задумался и помог мне поправить кровать.
– Видишь, зная правила, по которым все происходит, легко предугадывать не только будущие поступки отдельных людей, но и будущее всего человечества.
– Я пока это плохо себе представляю, а ты уже знаешь, что ждет человечество? – с легкой иронией ответила я и принялась собирать свои вещи. Мне было так легко общаться с Аланом, что я уже опять забыла о том, что за нами охотятся все разведки мира.
– Лет на пять вперед знаю. Мне этого пока хватает.
– Ничего себе! А это тебе не мешает? Есть же много легенд о том, как люди узнавали свое будущее, и ничего хорошего из этого не получалось, одни трагедии.
– Я ведь сам предсказываю свое будущее. Оно не влияет на выбор моего пути. Но справедливо было бы сказать, что выбор – знать свою судьбу или слепо идти до следующего поворота, встает перед каждым из нас. Пять лет это еще цветочки, древние мудрецы могли предсказывать будущее на тысячи лет вперед.
Пока мы перебрасывались репликами, я успела уложить свой нехитрый скарб в одну сумку и подготовила кровать ко сну. Гриспинги внизу вели себя непривычно тихо. Видимо, еще находились в шоке после визита спецслужб. Нас они тоже не слышали.
«Все-таки жаль будет отсюда уезжать. Хоть и ничего особенно хорошего они мне не сделали за все три года, прожитых в этом доме, но тем не менее я здесь выросла. В любом случае, меня многое связывало с ними и их домом».
Я уже начинала чувствовать, что расставание будет не легким.
