Текст книги "Доспехи демона (СИ)"

Автор книги: Эл Лекс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 20

Когда я проснулся, за окном уже вовсю сияло солнце. Сквозь мутное стекло оно едва просачивалось в комнату и потому, даже несмотря на яркое сияние, здесь царило что-то вроде приятного полумрака. Солнечные лучи не резали глаза, не жгли веки, не пекли щеки, да и вообще будто бы не собирались меня будить – я просто проснулся сам.

Я выспался.

Впервые за последние несколько лет я чувствовал себя полностью выспавшимся. Там, дома, подобное выпадало… Никогда. Даже на выходных, когда не надо ни на учебу, ни на работу, ни на тренировки, ни куда-либо еще, выспаться никогда не удавалось. То церковь в соседнем квартале начнет трезвонить ни свет ни заря, а ты как назло спишь с открытыми окнами. То прямо под окном квартиры второго этажа таджики-гастарбайтеры начнут траву косить в девять утра, и хоть ты их матом обложи, они тебя все равно не поймут, так как по-русски знают два слова и те путают. То всю ночь под окнами сначала орет пьяная компания, а потом – пьяная компания и менты, которые их вяжут.

Может показаться, что я утрирую, но нет, это не так. За последние два года я точно не в состоянии вспомнить ни единого дня, когда я проснулся бы от того, что просто больше не хочу спать. Даже в лесу, во время перехода сюда, до города, я постоянно просыпался от чего-то – от шевеления рядом, от трелей птиц или треска ветвей…

Зато сейчас – я выспался.

Я потянулся, открыл глаза и повернул голову налево.

Торы рядом не было.

Была только смятая постель и скомканая простыня, под которой волшебница спала. Одежды тоже не было – видимо, она вскочила ни свет ни заря и…

И что? Куда она пошла? Неужели в одиночку решила искать свое сопротивление? Без меня?

Впрочем, с нее станется. Она ловко пробирается среди людей, я ее только тормозил бы. Она знает этот мир, я – нет, и волей-неволей теми или иными своими действиями мог бы привлечь к нам ненужное внимание. В конце концов, она знает, кого надо искать, а я – нет.

Честно говоря, я вообще не уверен, нужно ли нам их искать…

На круглом столике, на котором мы вчера ужинали, обнаружилась стопка монеток – пятнадцать штук. Как раз на прием пищи. Более чем красноречиво, даже записки "Не забудь позавтракать" не требуется, чтобы понять, для чего Тора мне оставила денег.

Дожили. Живу за счет девушки. Хотя, если вдуматься, это же я добыл из останков медведя когти и зубы, за счет которых мы теперь шикуем.

Надо будет обговорить этот вопрос с Торой.

Оставив для себя зарубку в памяти, я зашел в ванную комнату, в которой вчера плескалась Тора, и осмотрел ее внимательнее. Деревянный ящик с крышкой оказался простейшим подобием унитаза – вроде деревенских сортиров. С виду просто ящик с дыркой посередине, но отсутствие запаха явно выдавало в нем наличие гидрозатвора на манер современных унитазов. А для смыва тут стояло отдельное ведро, наполовину полное воды.

Воспользовавшись туалетом, я умылся в раковине и в очередной раз пожалел, что тут нет никаких зубных щеток или чего-то вроде – налет на моих зубах, казалось, уже был такой толщины, что впору его не счищать, а использовать как новую естественную защиту от всяких вредоносных факторов.

Ха-ха, смешная шутка. Сам пошутил, сам посмеялся.

Хмыкнув, я поставил в памяти еще одну зарубку – обязательно выяснить у Торы про гигиену зубов, – и вышел из комнаты.

Внизу, в общем зале, сегодня не было вообще никого, кроме давешней девицы все в том же наряде, к которому отчаянно просился кокошник. Заметив меня, она расцвела в улыбке и поставила не стойку глиняный кувшин, который до того старательно натирала расшитым полотенцем.

– Доброго утра! – поприветствовала меня она. – Как насчет завтрака?

– Как раз за ним и иду! – не удержавшись от ответной улыбки, ответил я. – А моя спутница не пробегала?

– Завтрак сейчас организуем, не сомневайтесь! – заверила меня девица и звякнула чем-то под стойкой. – А спутница ваша вышла… Ну где-то минут сорок назад. Тоже позавтракала и ушла.

– Не сказала куда?

– Чего нет, того нет. – сокрушенно развела руками девица. – Да я и не спрашивала, что мы – тайная полиция, что ли, у каждого узнавать их тайны и намерения?

Откуда-то издалека тоже звякнул колокольчик, девица бросила на меня быстрый взгляд и исчезла за неприметной дверцей у себя за спиной. Вернулась через минуту, неся перед собой подносик, накрытый еще одним расшитым полотенцем – не иначе, чтобы мухи не лезли.

Она поставила подносик передо мной:

– Пожалуйста, завтрак. Пятнадцать серебряных.

Я поставил на стойку столбик денег, который все это время мусолил в ладони, благодарно кивнул и снял полотенце с еды.

Мягкий белый сыр, большой кусок какого-то копченого, источающего умопомрачительный аромат, мяса, несколько веточек свежей кинзы, маленький кувшин с молоком и небольшой глиняный чайник с, видимо, чаем. Половина огромного мягкого белого батона, и, как венец всему этому – маленькая керамическая пиалочка с то ли вишневым, то ли черешневым вареньем.

Я не осилил и двух третей. До варенья вообще не дошел – к тому моменту, когда я подумал, что надо бы попробовать и его, в меня уже ничего больше не лезло. Это было безумно вкусно, но так же безумно сытно. Не знаю, на кого рассчитывались здешние порции – что вчера мы ужинали так, что потом трещали по швам, что сегодня я завтракаю, – но на продукты хозяева явно не скупятся.

Поблагодарив хозяйку и посидев еще минут десять, пока еда более или менее утрамбуется в животе, я наконец собрался с силами, встал и вышел на улицу.

Не знаю, чего ожидала от меня Тора, но, если она ожидала, что я буду сидеть в комнате и ждать ее возвращения, то она ошиблась.

Как следует запомнив, где находится трактир, отметив в памяти все заметные ориентиры и наказав себе держать азимут на "Эль", я пошел по улице вперед.

Если идти все время вперед, то потом можно развернуться, пойти назад и без проблем найти то самое место, откуда стартовал. Далеко отходить я не буду, просто посмотрю, как и чем живет город утром и днем.

А утром и днем город жил ничуть не менее активно, чем вечером. Возможно, наверстывал упущенное за ночной комендантский час, а, возможно, здесь все это было в порядке вещей – но работа кипела. Мимо постоянно проходили запряженные лошадями фургоны, из которых пахло свежим хлебом, шли по своим рабочим местам люди разных профессий, в разных нарядах, а кто-то – даже со своими инструментами в руках. Кузнечные щипцы, аптечные весы, сколоченные из деревянных брусков лестницы, еще какие-то вещи, половину из которых я даже не рассмотрел, а еще половину половины не смог идентифицировать…

Казалось бы, все должны быть на рабочих местах, но сейчас на улицах явно было больше людей, чем мы видели вчера вечером. Вчерашний народ, в основном, кучковался на рынке, судя по тому, что я видел. Сейчас же наоборот – все шли на свои рабочие места… А, может, наоборот – покидали их, спеша на обед.

Я неспешно шел по городу, держась правой стороны, стараясь бы ближе к домам, и не привлекать к себе внимания. Мимо меня проплывали двери разных расцветок и фасонов, а где-то они были открыты и можно было свободно заглянуть, или даже зайти в кучу разных интересных мест. Ювелирную мастерскую, где всклокоченный седой мастер с длинным моноклем в глазу смотрит на свет зажатый в крошечном пинцете камешек. Библиотеку, в которой от самого порога все, включая пол, было уставлено стопками книг. Швейную мастерскую, где даже дверной проем был затянут паутиной недошитых вещей и тянущихся от них нитей. Кузницу, из которой тянуло адовым жаром и грохотом, от которого плющились уши.

Ощущение, будто попал в какую-то сказку. Все здесь было какое-то вычурное, гипертрофированное, гротескное. Если библиотека, то такая, чтобы между книгами были узкие тропинки. Если кузница – то такая, чтобы все соседние дома подпрыгивали от каждого удара молотом. Если швейная мастерская – то логово гигантского ниткопрядущего паука, мать его. Впору снова возродить гипотезу о том, что все это – мне лишь кажется, что все – лишь плод моего воображения.

Да, давай. Мне так даже удобнее будет.

Нет уж, демон. Коль я решил исходить из того, что все происходящее со мной – правда, то и буду придерживаться этой точки зрения. Прыгая от одной гипотезы к другой, я точно ничего не достигну, а лишь расшатаю собственные нервы, что облегчит тебе захват моей души. Не этого ли ты добиваешься?

Умный, что ли?

Представь себе, да, с высшим, между прочим, образованием! Не то, что демоны всякие!

А если ты такой умный, то почему не видишь, что у тебя внаглую карманы пытаются обчистить?

Я резко остановился, и идущий прямо за мной молодой паренек, мальчишка, по сути, от неожиданности врезался мне прямо в спину. Руку из моего кармана убрать он не успел, а я ему и не дал – плотно схватил за запястье и вывернул.

Тонко пискнув, парнишка послушно согнулся в поясе, и застыл с заломаной за спину рукой. Простейший захват, даже не захват, а так – фикция, из которой выбраться – дело нескольких секунд, но он почему-то не выбирался. Наверное, не умел.

– Знаешь… – нравоучительным тоном начал я. – Там, откуда я родом, ворам отрубают руки. На площади. На глазах у всего города. Чтобы другим неповадно было.

Паренек тихо всхлипнул и скосился на меня снизу-вверх.

Конечно, я говорил не про свою родную страну, а про Саудовскую Аравию… Но пусть думает, что "там откуда я" – это не про целый мир.

– Сейчас я тебя, так и быть, отпущу. – тем же тоном продолжил я. – Но в следующий раз тебе может так не повезти. И если ты наткнешься на моего сородича, одной рукой у тебя будет меньше. Ты меня понял?

Паренек снова всхлипнул и кивнул, и тогда я отпустил его руку.

Он отскочил от меня и резко развернулся, держась за вывернутую кисть. Совсем молодой, лет четырнадцати, не больше. Заросший грязными волосами, в какой-то серой рубахе не первой свежести, простых холщовых штанах, босой. Возможно, у него и возможности-то другой нет прокормиться, кроме как воровать. И, возможно, я бы даже поделился с ним деньгами…

Но у меня их тупо нет. Так что пусть радуется что просто целым отсюда уходит.

– Кыш! – скомандовал я, и парнишка шарахнулся в сторону и моментально исчез, будто телепортировался. Просочился между прохожими, нырнул в какую-то подворотню и испарился, как надоедливый комар в темной комнате.

А я пошел дальше по улицам. Я еще не посмотрел все, чего хотел.

Когда впереди замаячила крепостная стена, и я понял, что практически добрался до выхода из города, я развернулся, перешел дорогу и пошел в обратном направлении – обратно к трактиру. На этой стороне дороги тоже было много интересных лавочек и домиков, и я не отказывал себе в удовольствии остановиться и понюхать интересные фиолетовые цветы, что лианами увивали заросшее окно, или попить воды из фонтанчика, устроенного прямо в стене одного из домов. Я планировал не торопясь, наслаждаясь видами, вернуться обратно в кабак, и, если Тора все еще не вернулась – ждать ее там, благо завтрак все не думал перевариваться, и чувство голода меня начнет мучить не скоро.

Но нашелся кое-кто, кто был против подобных моих планов.

Примерно в том же месте, где меня пытались обокрасть, в меня внезапно врезался высокий худой мужичок, да так сильно, что я вынужден был отшагнуть в сторону, чтобы не упасть – и оказался в небольшом переулке между домами. Получается, он меня практически втолкнул туда, и это явно не было недоразумением – я по его лицу это видел.

И по лицу второго, что, не скрываясь и громко топая, возник у меня за спиной – тоже.

– Маленьких обижаем, знает? – лениво проговорил тот, что втолкнул меня сюда – с длинным лошадиным лицом и длинными волосами, разделенными на прямой пробор и свисающими по бокам лица. – Нехорошо.

– А воровать хорошо? – спокойно спросил я, вставая чуть боком, так, чтобы контролировать и того, что сзади, и того, что спереди.

– Не убыло бы с тебя, если б поделился! – снова цыкнул конь. – Ну ничего, сейчас мы тебя научим хорошим манерам!

А здесь, оказывается, найти проблемы на свою голову еще проще, чем в родном мире – даже делать ничего не надо, по сути. Они просто сами тебя находят.

Да какие это проблемы. Два мешка с кровью. Что они нам сделают?

Никаких "нас" не будет. Ножей или дубинок я у них не вижу, да им и прятать их негде – в рубище каком-то ходят. Надеются на численное превосходство и на то, что я в штаны навалю от страха. Типичные шакалы – глупые и трусливые. В рукопашную я уложу их за четверть раунда.

Четверть чего?

Это значит "очень быстро". Смотри и учись, демон. Кое-что можно делать и без твоих сил.

Я хмыкнул и резким подшагом ударил ногой себе за спину – в грудь второго противника. Не ожидавший такой резкой атаки, он смешно взмахнул руками, не удержал равновесие и сел на задницу. Передний еще даже не успел среагировать – а я уже противоходом прыгнул вперед и в длинном шаге врезал коленом ему под дых. Он согнулся – я добавил локтем сверху-вниз в затылок, придержав в последний момент удар, чтобы не покалечить или тем более не убить бедолагу. Издав непонятный то ли вздох, то ли задушенный крик, противник мешком рухнул на камни, и я снова развернулся ко второму, уже не боясь за тылы.

А второй уже развернулся и прямо с четырех костей взял разгон прочь от меня – вглубь переулка, будто надеясь с лету перепрыгнуть через трехметровую стену в его конце.

Нет, не перепрыгнул – забежал по стене наверх, ухватился за гребень и ловко, как завзятый паркурщик, скрылся по ту ее сторону. Будто и не получал только что с ноги в грудь так, что воздух из легких вылетает.

А я точно знаю – вылетает. Я очень хорошо знаю этот свой коронный удар – как лошадь копытом!

Как корова хвостом.

Тебе лишь бы позудеть. Признай, это было красиво.

Это было глупо. Они даже в мечтах не могли нам ничего противопоставить. С нашими скоростью и силой…

Сейчас я не пользовался ни твоей скоростью, ни силой. Только свое собственное. То, что дала мне природа, и что я наработал тренировками. Я сохранял абсолютное спокойствие, потому что даже мысли не допускал о том, что они могут мне навредить. Нет страха, нет неуверенности в себе – нет доспехов, и нет твоих сил.

Мне кажется, или ты к чему-то ведешь?

А как же! Считай, это для тебя урок – я без тебя еще кое-что из себя представляю. А вот ты без меня – ничего. Тебя без меня – просто не существует!

Даже если и так – что из этого? Намекаешь на то, что ты – главный?

Соображаешь. Считай, что ставлю тебе лайк.

Хах. Ну если тебе, человек, так важно всех на свете разделять на командиров и подчиненных, то… Пожалуйста. Я не против. Мне вообще до этого дела нет.

Так говорят все, кто делает вид, что ему все равно. Детский сад.

Детский сад это… А, впрочем, пусть. Детский сад так детский сад. Главное не забывай, что когда-то тебе понадобятся наши силы. И что ты будешь делать тогда?

Как что? Использую их! Я знаю, как не дать тебе овладеть мной, а значит – я знаю, как это допустить! Считай, что я в курсе, как включать и выключать доспехи, а ты… Ну, просто бортовой информатор, который, к сожалению, нельзя отключить.

Знаешь… У меня, конечно, не было выбора, кого вытащить для того, чтобы использовать как временный резервуар для самого себя… И на твоем месте, конечно, мог быть кто угодно другой. Но одно я могу сказать точно – кое в чем ты разительно отличаешься от всех тех людей, которых я знал.

И чем же?

Ты осмеливаешься мне хамить.

Глава 21

Когда я дошел обратно до кабака, время по ощущениям приблизилось где-то часам к трем дня. Народу на улицах заметно поубавилось, фургоны с хлебом исчезли вовсе, город успокоился и вошел в привычный размеренный ритм жизни, в котором и собирался пребывать до вечера.

Меня встретили приветливой улыбкой на входе, правда уже не давешняя девица, а ее коллега – здоровяк с медово-желтыми волосами. Я ответил ему улыбкой тоже и сразу поинтересовался, чтобы не терять даром времени:

– А Тор… Моя спутница не вернулась?

– Вернулась, где-то минут тридцать назад. – охотно ответил хозяин. – Вас искала, нервничала. Просила передать, что ждет наверху.

Я поблагодарил хозяина и направился к лестнице.

Тора и правда обнаружилась в комнате, она сидела на кровати и, недовольно хмурясь, читала какие-то бумажки, которых совершенно точно здесь не было. Обернувшись на звук открывающейся двери, она всплеснула руками:

– Ну наконец-то! Где тебя носило?

Я пожал плечами:

– Гулял. Волновалась?

– Конечно, волновалась! А если бы ты с кем-то сцепился и вытащил наружу демона? Мало того, что ты весь город бы вырезал, так еще и императорских магов спровоцировал!

Я вздохнул – Тора есть Тора. Когда надеешься получить от нее ответ, что да мол, волновалась за тебя, получаешь… Вот это вот всё.

– Все нормально. уверил я черноволосую паникершу. – А у тебя как успехи? Нашла что-то?

– Не просто что-то, а именно то, что нам нужно. – гордо ответила Тора. – Я вышла на людей сопротивления, и через час нам назначили встречу в их тайном логове, куда мы с тобой и отправимся.

– Да? А зачем? Ты не могла сразу выяснить все, что нам нужно? Попросить помощи там? Зачем еще куда-то переться?

– Они хотят лично на нас посмотреть и решить, стоит ли нам доверять. Не забывай, что сопротивление – это подпольная организация, незаконная, преследуемая. Они опасаются любых неизвестных людей, и никому не доверяют, пока их доверие не заслужишь.

– А чем вообще это ваше сопротивление занимается? В смысле, понятно, что козлит императору в силу своих возможностей… Но каковы конкретно их возможности и как они их используют?

– Вот сам и спросишь, если пожелаешь. – фыркнула Тора. – А нам от них, по большому счету, нужны только две лошади и немного припасов в дорогу.

– И у них это есть?

– У них есть больше, чем ты думаешь. Но меньше, чем они хотели бы. В сопротивлении есть как обычные люди, как бедняки, так и вполне себе обеспеченные члены, которые могут нам помочь.

Я усмехнулся:

– Звучит так, словно ты собираешься их цинично использовать. Я думал, твой орден дружит с сопротивлением – одно ведь дело делаете, хотите императору навредить.

– Не совсем так. Мы просто не допускаем императора до доспехов. А вот сопротивление – те да, хотят императора официально сместить и посадить на трон своего человека.

– Ясно. – вздохнул я, вспоминая истории про стрельбу из танков по белому дому и прочие атрибуты политических переворотов.

Не сопротивление, короче, а просто очередная левая партия, ждущая удобного момента для переворота.

С другой стороны, какое мне дело? Если даже Тора намерена использовать их только как инструмент – почему я должен думать о чем-то кроме? Я не отношусь к этому сопротивлению никаким образом и никакой частью тела его не касаюсь. Возьмем с них то, что нам нужно – и прости, прощай. Куйте свою революцию дальше, как хотите.

Это если они вам дадут то, что вам нужно.

А вот это уже задача Торы. Я же на встрече буду изображать глухонемого, чтобы ненароком ничего не испортить.

– В общем, пойдем. – прервала мои размышления Тора, вставая с кровати. – Сейчас пообедаем и у нас как раз останется время на то, чтобы добраться до места встречи.

– О, обед это хорошо, я как раз начинаю чувствовать голод. А у нас денег хватит?

– У нас денег хватит даже на еще пару дней в этом трактире. – усмехнулась Тора. – Я хорошо продала когти и зубы медведя, за деньги можешь не переживать.

– Отлично, тогда идем! Война войной, а обед по расписанию!

На обед хозяин подал нам горячий куриный бульон с кусочками мяса и укропом, дополненный двумя румяными булочками с румяной корочкой. На второе была гречка с мясным гуляшом, а в качестве напитка снова подали эль, от которого Тора снова отказалась и попросила просто воды. Я с удовольствием выпил и ее кувшинчик тоже – что ни говори, а пиво, то есть, эль, у них тут был отменный – свежий и разливной, никаких тебе бутылок и банок.

Не спиться бы только с такой кормежкой.

После сытного обеда пришлось несколько минут сидеть под недовольный стук когтей Торы по столешнице, отдуваясь и ожидая, когда еда плотно утрамбуется, и только потом мы вышли – когда до встречи оставалось не более двадцати минут.

Тора повела меня совсем в другую сторону, нежели я ходил без нее – почти что обратно к рынку. Но, пройдя примерно половину расстояния до него, она свернула и пошла совсем незнакомой мне улицей, периодически сверяясь со своими бумагами – то ли адрес у нее там был записан, то ли вовсе – карта нарисована. Я покорно плелся следом, следя только за двумя вещами – как бы не упустить Тору из поля зрения, и как бы не икать от переедания сильно громко.

Сделав еще несколько поворотов, Тора наконец остановилась возле неприметного двухэтажного домика общей площадью со среднюю квартиру. Окна в нем были плотно закрыты ставнями, да и вообще он производил впечатление нежилого, если не сказать – заброшенного. Вездесущие сорняки вокруг крыльца, что росли даже в каменном городе, вымахали почти в половину моего роста, часть из них умудрялась расти даже в трещинах камня. Где-то между камнями, из которых клали стены, высыпался от старости раствор, и сейчас за выступающие части цеплялся вьюн, где-то добравшийся уже до крыши, а где-то – оплетший закрытые ставни так плотно, что открыть их уже не представлялось возможным, по крайней мере, без предварительной подготовки.

В моем мире подобным образом выглядели брошенные дачные домики, в которых себе устраивали притоны наркоманы и бомжи.

Поверить, что здесь в подобном здании базируется ячейка аж целого сопротивления, члены которого положили свои жизни на то, чтобы избавить народ от императора-тирана – было решительно невозможно.

Но Тора направилась именно к этому дому. Отворила скрипучую калитку в покосившемся заборе, что отделял дом от улицы, уверенно прошла вдоль стены, и скрылась за поворотом. Я поспешил за ней.

Оказалось, что сзади дома есть что-то вроде небольшого колодца, прикрытого двустворчатыми воротами. Это было очень похоже на то, что показывают в американских фильмах, когда они прячутся в подвале от урагана, проникая в него через точно такой же вход. Всегда удивляло, почему нельзя сделать вход просто из дома, изнутри, а обязательно надо подвергать себя риску, выбегая наружу.

Здесь же все было очевидно – судя по плачевному внешнему виду крыльца и главного входа, им не пользовались в целях конспирации, чтобы не привлекать внимания.

Если это так, то здешнее сопротивление – действительно, те еще тупицы. Если дом попадет под подозрение и за ним установят слежку, то люди, входящие внутрь через дверь, будут выглядеть нормально. А вот люди, заходящие на территорию дома, минуя дверь, и не выходящие обратно – вот они-то уже вызовут подозрения.

Я вздохнул своим собственным мыслям, глядя, как Тора стучит в ворота спуска в подвал, и напомнил сам себе – тише воды, ниже травы. Никаких комментарием, никаких собственных мыслей.

Ребята могут и обидеться.

Наконец ворота, скрипнув, приоткрылись, оттуда что-то неразборчиво спросили, Тора тоже что-то неразборчиво и очень быстро ответила. Тогда ворота распахнулись полностью, впуская внутрь свет и являя нам каменную лестницу, ведущую вниз, в подвал.

Обернувшись на меня и жестом позвав за собой, Тора стала спускаться по ступенькам, я, конечно же, последовал за ней, не забыв закрыть за собой двери.

Внутри лестница освещалась развешанными по стенам свечами, накрытыми уже знакомыми мне стеклянными сферами-рассеивателями, только здесь они были старые, пыльные, местами – треснутые и сколотые, так что света здесь было, мягко скажем, немного – хватало только, чтобы различать под ногами ступеньки и не покатиться по ним кубарем.

Когда лестница под ногами закончилась, мы оказались в небольшом каменном зале, вдоль стен которого стояли рядами темные деревянные бочки, перехваченные в двух местах металлическим обручами. Винный погреб, что ли? Бывший, разумеется – ведь бочки были пустые. Часть – вообще гнилая в труху, часть – без крышки, часть – вообще в виде разрозненных досок. И абсолютно на всех них металлические обручи были ржавые, как кузов пацанской девятки.

Кроме бочек, в подвале стоял большой круглый стол, заваленный разнородными бумагами, и освещенный подвешенной под потолком на цепи люстрой с десятком свечек с рассеивателями. Вокруг стола стояло пять человек разного возраста, роста, комплекции, и, судя по одежде – разного социального статуса. Четыре мужчины и одна женщина.

Рослая дородная дама с двойным подбородком и толстыми пальцами, унизанными перстнями. На шее – дорогое колье, переливающееся в свете свечей, в ушах – тяжелые серьги. Недовольно поджатые губы намазаны чем-то ярко-красным, в правой руке – веер, которым она непрерывно обмахивается, несмотря на то, что в подвале довольно прохладно. Одета дама была в пышное багровое платье, перехваченное на талии широким поясом, а на седых волосах красовалась микро-шляпка, приколотая длинной изящной шпилькой в виде пера.

Худой мужичок, заросший бородой по самые глаза. Посередине бороды у него шла полоса седины, а прямо над ней блестели азартом и любопытством серо-голубые глаза – точно такие же, как у Торы. На голове у него красовалось что-то вроде туристической панамки, а одет он был просто и без изысков – серая рубашка и серые же штаны.

Большой лысый верзила, угрюмо стреляющий глазами по сторонам. На самом деле, он был не таким уж и большим, но упорно старался казаться как можно больше, вовсю растопыривая руки и выпячивая вперед грудь, обтянутую безрукавкой на шнуровке, которая ему явно была мала по размеру. Почти что Вин Дизель, только тот на самом деле толстый коротышка… Хотя и этот может оказаться таким же, может, он там, под столом, на ящичке стоит?

А последние двое даже в представлении не нуждались, потому что их я уже знал. Это была та самая парочка, которую я не так давно проучил в переулке. С одной стороны, отрадно видеть, что никаких серьезных последствий мой травматичный удар не понес…

С другой – ну и сборище клоунов тут, оказывается! Какое, к чертям, сопротивление, да у команды страйкболистов на воскресной игре больше шансов провести политический переворот, чем у этих доходяг, которые в свободное время промышляют воровством и грабежом!

Они меня, кстати, тоже узнали. Увидели, оскалились, разве что плеваться не начали, как черт при виде ладана!

Ну, я пытался, я честно пытался и собирался не встревать, но…

– Слушай. – тихо сказал я Торе на ухо. – Вон те двое… Не думаю, что они станут нам помогать. Я их не так давно… Немножко побил.

Тора моментально обернулась, стегнув меня по лицу волосами. Глаза ее горели возмущением, но вслух она ничего не сказала, только сморщила нос, будто собиралась меня укусить.

– Пусть идут прочь. – раздался скрипучий голос того, что свалил из переулка через стену, оставив своего подельника. – Никаких дел мы с ними иметь не будем.

– Это еще почему? – опешила Тора.

Ну, нет, такое я терпеть точно не намерен.

– Да потому что им нечего предложить. – вмешался я. – Посмотри на них. Сборище фриков. Клоунов. Сопротивление, говорите? Сопротивление, которое получает деньги из воровства и грабежа? Сопротивление, два члена которого не могут одолеть одного, не вооруженного человека? У вас нет ни денег, ни власти, ни армии, ни какой-то силы. Вас вообще всего пятеро! Я даже не представляю, чем вы можете помочь нам… Да вам самим требуется помощь!.. Желательно – психотерапевта, если вы всерьез собираетесь чего-то добиться!

– Эй, слышь, ты!.. – вспылил унылый тип с лошадиным лицом, которого я не так давно отправлял поспать, но бородатый тип внезапно вскинул руку, и тип тут же заткнулся.

– Кое в чем вы правы, молодой человек. – спокойно начал бородач, который, видимо, являлся тут главным. – Сопротивление сейчас переживает не лучшие свои времена. Не так давно тайная полиция произвела крупную облаву и арестовала больше пяти десятков наших постоянных членов, которых заточили в городскую тюрьму. Так что да, в определенном смысле помощь нам бы не помешала. Но вы нам ее все равно не предоставите – заменить наших людей другими людьми не выйдет, тем более людьми с улицы. Тем более, всего двумя. Однако при этом должен отметить, что все ресурсы, которыми обладало сопротивление – все еще находится в руках сопротивления. Леди Митреска тайно выкупила за бесценок почти все имущество арестованных членов, что выставляли на аукционах, так что… Ваши слова не вполне правомерны.

– Отлично. – я хлопнул в ладоши. – Тогда давайте так. Нам понадобятся две лошади, получше, повыносливее, и припасы… Какие – не знаю, это вам моя спутница лучше расскажет.

– А что взамен? – хмыкнул бородач. – Поймите меня правильно, мы с Орденом в хороших отношениях и никогда не против помочь своим друзьям и единомышленникам, но, как я уже сказал, сейчас у нас далеко не лучшие времена. Мы вот-вот лишимся почти всех своих сторонников в этом городе, когда через пять дней их массово казнят. Я, конечно, не требую у вас их каким-то чудом спасти, это невозможно…

– А, собственно, почему бы и нет? – я пожал плечами. – Если вам так нужны ваши люди – давайте я их верну.

Бородач немного помолчал, потом осторожно спросил:

– Я верно вас понял? Вы планируете проникнуть в городскую тюрьму? И освободить оттуда часть наших людей?

– Зачем же "часть"? Скажите мне точно, кого освобождать, и я верну их всех.

– Всех?!

Оказывается, в глубине этого бородатого куста прятался еще и рот – и сейчас он раскрылся в немом изумлении, да так широко, что выглядел бездонной шахтой в густом кустарнике.

Впрочем, бородач быстро взял себя в руки и вернулся к официальному тону:

– Вы же понимаете, что там охрана? Много охраны. Там маги. Там ловушки.

– Да. – я пожал плечами. – У меня свои методы работы с подобными вещами. За меня не беспокойтесь. Правда, Тора?

А Тора лишь сверлила меня взглядом и гневно дышала, но не осмеливалась проронить ни слова.

– По рукам! – поспешно согласился бородач. – Если вы и вправду вернете нам наших людей раньше, чем их казнят, мы дадим вам все, что вы попросили. Однако, если вы погибнете или попадете в плен, на нас не рассчитывайте – мы вам не знаем, вы нам не знаете.

– Никаких проблем. – я поднял руки, демонстрируя благонадежность своих намерений. – К завтрашнему утру ваши люди будут у вас!

– К завтрашнему утру? – бородач задрал брови прямо под панамку. – Когда же вы собираетесь заняться освобождением?

– Ночью, конечно!

– Ночью?! – снова разинул рот бородач.

– Идиот! – прошипела за спиной Тора. – Ты нас со всей душой выдашь! Ночью же комендантский час!

Это я маху дал. Впрочем, ладно, я знаю, как отмазаться.

– Ну да, ночью. – я легкомысленно пожал плечами. – Ночью все спят, а значит, свидетелей меньше.