Текст книги "Мы (ЛП)"

Автор книги: Эль Кеннеди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Аллилуйя!

– Ничего хорошего в этом нет. Я был обязан сдержаться. Мы учим детей достойному поведению и в спорте, и в жизни, так почему же я сам кинулся распускать руки? Самая тупейшая вещь, которую я когда-либо делал.

Вес минуту молчит.

– Вот именно. Для тебя это не в порядке вещей, и нет причин думать, что это когда-нибудь повторится. Спиши все на лекарства. Скажи, что у тебя было временное затмение, и заполни ту жалобу, о которой говорил Билл.

– То есть, я могу сохранить или работу, или свою совесть. Только что-то одно.

Он целует меня в шею.

– Бэби, сохрани работу, а совести дай перерыв. Неужели ты думаешь, что для твоих пацанов будет лучше, если этот мудак победит?

И тут я в сотый раз за двадцать четыре часы понимаю, как сильно я люблю Веса. Лежать, распластавшись на его голом теле, и разбирать мою карьерную катастрофу – это лучшая терапия на свете. Пусть иногда мы и воспринимаем проблемы по-разному, но он чертовски умен. Вот почему я доверяю ему.

Хорошо, – принимаю решение я. – В понедельник пойду туда и съем свою шляпу. Я хочу эту работу. И заслуживаю ее.

Его большая ладонь гладит мое бедро.

– Конечно, заслуживаешь.

Мы опять замолкаем. Спустя какое-то время я решаю, что Вес заснул, но он неожиданно задает мне вопрос:

– Давай обсудим другую твою любимую тему?

– Твою неспособность поддерживать чистоту?

– Нет. – Он смеется. – Другую другую.

– И это…?

– Деньги.

– Боже, ну почему?

– Потому что, когда сезон кончится, мы закатим свадьбу, а после отправимся в сногсшибательный отпуск. Я не хочу, чтобы ты волновался о том, сколько что стоит. Впереди еще много нудных недель. Их будет легче перетерпеть, если смотреть на красивые фотки пляжей, куда мы поедем.

Я не знаю, что и сказать.

– Свадьба необязательно должна быть дорогой.

Перед ответом он мгновение пожевывает мою шею.

– Уединение стоит денег. А они у меня есть. – Он тянет меня за плечо, и я поворачиваюсь к нему лицом. – Знаешь, как я разбогател?

Я качаю головой.

– Проснувшись однажды и узнав, что мой дедушка умер и оставил мне кучу денег. Причем дед сделал так, чтобы отец не мог залезть в мой трастовый фонд. Знал, что папа жадный ублюдок. – Он усмехается. – Чистое везение, понимаешь? И даже если бы я заработал их, разгружая вагоны, то и тогда был бы готов разделить с тобой все. До последнего цента.

Я пытаюсь принять эту мысль, а он тем временем наклоняется и целует меня. Я получаю второй поцелуй, затем третий. Мне казалось, что я закончил разбираться в себе, но оказывается, можно делать открытия и в два часа ночи, пока ваш бойфренд медленно проникает в ваш рот и ласкает своим языком ваш язык.

Я столько недель отвергал его помощь, потому что не хотел, чтобы он считал меня слабым. А он все это время только и делал, что показывал, как сильно любит меня.

Из моей груди исторгается стон.

– Что? – Он трется носом о мою щеку.

– Я люблю тебя.

– Но…? – хмыкает он.

– Но я идиот. Твой член в моей заднице никогда не оскорблял мое мужское достоинство, но я чуть не спятил, когда ты заплатил по моим больничным счетам.

Вес смеется, а потом прихватывает мое ухо губами.

– Ты разозлишься, если я сделаю так, чтобы арендная плата автоматически списывалась с моего трастового счета? А мне тогда не придется просить тебя сохранять магазинные чеки. Что, если мы просто перестанем считать? Разве не так заведено у женатых людей?

– Не знаю. Наверное, да. – У меня, кажется, сейчас голова взорвется от всех этих новых мыслей о супружеской жизни.

Вес, должно быть, чувствует то же самое, поскольку снова принимается меня целовать. В конце концов мы так и засыпаем – лицом к лицу, крепко обнявшись.

***

Когда в полседьмого у Веса срабатывает будильник, мы оба издаем стон. Он выключает его, и я зарываюсь лицом в подушку. Какое-то время мы лежим в полусне, неуклюже лаская теплую кожу друг друга. Было бы здорово заняться утренним сексом, но мы слишком устали. Когда будильник включается в третий раз, он с ворчанием выбирается из постели.

А я остаюсь лежать. Мой рейс через четыре часа, и потому я дремлю, слушая, как Вес принимает душ и собирается. Вскоре раздается громкий стук в дверь.

– Чуваки! Я принес витамин С!

Вес открывает. Это Блейк, черт бы его побрал. По всему номеру тут же распространяется Блейкова болтовня. Витамин С, впрочем, оказывается кофе, и его аромат приводит меня в сознание.

– О-о, кто у нас соня? – оглушительно воет Блейк, плюхнувшись на Весову сторону кровати. – Джей-бомб, кофеин! Я принес тебе капучино.

– Тебя очень тяжело ненавидеть, – бормочу я в подушку.

– Все так говорят. – Его лапища хватает меня за плечо и трясет.

– Прекрати. – Я натягиваю одеяло повыше. – Или я не приглашу тебя на нашу свадьбу.

– На сва…? О МОЙ БОГ!

И тут я понимаю, что сделал огромную тактическую ошибку, потому что Блейк Райли – все его двести с чем-то там фунтов, упакованные в костюм – подпрыгивает и начинает скакать на кровати. Я открываю рот, чтобы наорать на него, но пока он радостно верещит, а меня мотает туда-сюда, как белье в стиральной машине, говорить очень сложно.

– С-с-СЛЕЗЬ! – удается проскрипеть мне.

От Веса помощи никакой, потому что он разговаривает с кем-то по телефону. В момент, когда он отключается, я слышу кошмарный треск. Словно раскололась надвое деревяшка. Кровать заваливается набок, и Блейк летит на пол.

– Не волнуйтесь! – орет он откуда-то снизу. – Я цел!

Мы переглядываемся. На наших лицах – веселье и ужас.

– Блейк, ты сломал кровать, – со вздохом говорит Вес. – Сам будешь платить за нее.

– Подумаешь, мне не впервой. – Он поднимает свою тушу с пола и поправляет галстук.

– Но спасибо, что сломал мебель, а не ногу моему жениху. С нас хватит больниц.

– Парни, просто я так счастлив за вас. – Он хватает Веса в охапку и отрывает его от ковра.

Вес смотрит поверх его плеча на меня и закатывает глаза. Когда его ноги снова касаются пола, он выгоняет своего одноклубника в коридор.

– Вызовешь лифт? Нам пора уходить.

Блейк широко ухмыляется.

– Все, иди целуй его на прощание, только быстро! – Он подхватывает свой стаканчик с кофе и бодрым шагом выходит за дверь.

– Уф. – Вес оглядывается. По номеру словно пролетело торнадо, оставив после себя внезапную тишину и разгром. Я еще лежу на кровати, но она дала неудобный крен. Мой бойфренд очень аккуратно садится на краешек рядом со мной. – Мне нужно идти.

Я улыбаюсь. Он так красив.

– Я знаю. Увидимся вечером. Самый дешевый билет был с пересадкой в Чикаго. Так что я слегка задержусь.

Он касается моих волос, пропускает их сквозь свои пальцы.

– Не опоздай на пересадку. Я буду ждать. – И сексуально улыбается мне.

При этих словах мой член оживляется.

– Не волнуйся. – Я тяну его на себя и целую. У него вкус зубной пасты.

– М-м… – произносит он, когда мы отрываемся друг от друга. – Слушай, через час сюда придут убираться. Мой покойный дедушка хочет, чтобы ты вкусно позавтракал перед полетом.

Пока он целует меня еще раз, я улыбаюсь.

– Поблагодари его от меня.

Вес вздыхает и проводит по моей щеке большим пальцем.

– Когда-нибудь.

Когда за ним закрывается дверь, я еще улыбаюсь.

Глава 30

Джейми

Я роняю чемодан на пол, закрываю дверь на замок и захожу в гостиную с чувством, будто провел год за границей, а не одну жалкую неделю на Западном побережье. Но черт, дома так хорошо. И фантастически пахнет – Весовым одеколоном после бритья и чем-то еловым… чистящим средством? Здесь кто-то прибрался, пока меня не было?

Обалдеть. Так и есть. Полы сияют, на всех поверхностях – ни пятнышка, ни пылинки. Внезапно я чувствую себя девочкой из сказки про трех медведей. Кто заходил на мою кухню и вымыл ее…

– Вес? – с подозрением зову я.

– Я в спальне, – доносится сонный ответ моего бойфренда.

Нет, не бойфренда. Моего… жениха? Ух. До сих пор звучит сюрреалистично.

Через миг он выходит – в трениках, которые сидят восхитительно низко на бедрах. Я любуюсь его голым торсом, множеством татуировок, гладкой кожей… Он великолепен. И, кажется, набрал потерянный вес. Вчера в пылу страсти я этого не заметил, но сейчас вижу, что его бицепсы и пресс стали рельефнее, чем месяц назад.

– Как прошел полет? – Он натягивает футболку, пряча свою великолепную грудь, затем подходит и целует меня.

Я потираю шею.

– Скучно. Да еще заснул в неудобной позе, и теперь все болит.

Вес стягивает с меня куртку и бросает ее на кухонный табурет. А я в кои-то веки не пилю его за разбрасывание вещей. Я слишком рад его видеть.

– Иди в душ, – командует он, – а я пока приготовлю тебе какую-нибудь еду. А потом разомну тебе шею… – Он подмигивает. – И еще кое-что.

– Звучит… – я притягиваю его к себе, – очень… – целую, и нас прошивает трепет, – заманчиво.

Он усмехается и шлепком по заднице выгоняет меня в коридор. Я ухожу в нашу спальню и раздеваюсь, потом прыгаю в душ и смываю с себя запах противного кофе, приставшего за полет. Интересно, что за еду он готовит? Я люблю этого парня, очень люблю, но кулинария не самая сильная его сторона. Он даже яичницу сделать не может, не превратив ее в угольки.

И действительно, когда через десять минут я выхожу, мне в нос бьет запах гари. Вес смущенно переминается с ноги на ногу у плиты.

– Хотел сделать тебе горячие бутерброды, – бубнит он.

Я смотрю на почерневшие ломтики хлеба и сыр, прилипший к моей лучшей чугунной сковороде. А после взрываюсь смехом.

– Бэби, все хорошо. Я не голоден. Давай сразу перейдем к части с массажем? – Я чмокаю его в щеку и выключаю плиту. – Но за попытку ставлю два с плюсом.

– Отлично, – просияв, говорит он. – Кстати, ты заметил, как у нас чисто? Целый день драил квартиру ради тебя.

– Серьезно?

Он ухмыляется.

– Ну ладно, на самом деле я два часа смотрел запись матча с командой. И поэтому нанял очень приятную женщину по имени Ивенка, чтобы она приходила к нам раз в неделю и делала уборку и стирку. – Он сжимает мое плечо. – Можно, мы оставим ее? Ну пожалуйста, – просит он умоляющим голосом, будто ребенок, который принес в дом щенка.

Мне, как обычно, хочется отказаться – ведь это дорого. Поэтому я представляю его покойного дедушку и делаю вдох.

– Конечно.

– Ур-ра! – Он утягивает меня на диван и предлагает: – Серию «Банши»?

– О да.

Вес бросает мне пульт и уходит на кухню за газировкой, потому что спиртное мне пока что нельзя. Но я даже не жалуюсь – настолько я счастлив быть здесь.

Когда он садится, мы прилипаем друг к другу будто пара магнитов. Он кладет голову мне на грудь, а я забрасываю на него руки. Уже хочу включить серию, но Вес вдруг смеется.

– Прикинь, мне написали из бухгалтерии по поводу счета за сломанную кровать.

– Уже?

– Слушай дальше. Ниже было письмо из PR-департамента со ссылкой на блог со спортивными сплетнями. Они не только сфотографировали, как мы целуемся в лобби, но и засняли сломанную кровать.

– Что? – воплю я.

Он ловит мою ладонь и целует ее.

– Ага. Наверное, заплатили кому-то из персонала за этот шедевр. Каннинг, но это просто фотка кровати. Меня больше расстроило, что с меня требуют восемьсот баксов. Поэтому я написал – и в бухгалтерию, и пиарщикам, – чтобы счет отправили Блейку, поскольку ее сломала его жирная задница. Ты никогда не угадаешь, что они написали в ответ, – хмыкает он. – Что клуб сам покроет ущерб, потому что им не нужна официальная запись о том, что в номере находилось не двое, а трое парней. Мы с тобой еще ладно, но сплетни о групповухе для них уже перебор.

– О боже, – восклицаю я под его смех. – Такое искушение для тебя, да? Я прямо-таки слышу, как у тебя вертятся шестеренки. Ты хочешь подбить Блейка сделать фальшивые компрометирующие фотки.

– Ты слишком хорошо меня знаешь. Но зачем останавливаться на нас троих? Можно накачать Эриксона с Фосбергом виски и инсценировать оргию. М-м… драка подушками нагишом.

Я щипаю его за ягодицу.

– В то время, как я пытаюсь сохранить свою работу с детьми. Но ничего страшного, продолжай.

– О… – Он откидывается назад и целует меня в подбородок. – Я же шучу.

– Ну-ну. – Еще улыбаясь, я нажимаю на Play. С Весом мне никогда не придется скучать. Даже когда мы станем седыми дедами с обвисшими задницами, он все равно будет смешным – и моим.

Мы пьем газировку и смотрим наш сериал. Сейчас семь, и, возможно, нам следовало бы заняться делами – проверить звонки, почту, счета… Но все дела отодвигаются на потом, потому что мы дома одни, и мы вместе, и в данный момент для нас важно лишь это.

Вес так вкусно пахнет. Цитрусовым шампунем и домом. Он перебирает пальцами мои волосы, смеется над шутками в сериале, и его смех отдается внутри меня самого. Расправив ладонь, я провожу ею по его шее и широкой мышце плеча. Сжимаю ее – он такой приятный на ощупь. Потом обвожу кончиком пальца татуировку, убегающую за вырез футболки, тянусь вниз и задираю ее, чтобы положить руку на его плоский живот.

За событиями на экране я уже не слежу. Он такой настоящий, такой надежный на мне, что я наклоняюсь и чмокаю его в шею.

– М-м… – Как же классно быть дома.

Я продолжаю покусывать его шею, и Вес с долгим вздохом полностью расслабляется.

– Вообще, это я должен делать тебе массаж, – напоминает он.

– Мне уже лучше. – Я нежно засасываю кожу под его ухом.

– Черт… – урчит он. – Так приятно. – Переворачивается, и в следующий миг мы сливаемся в поцелуе. Чувствовать его теплое дыхание на лице – это все, что мне нужно. Наши языки сплетаются, и он, вжимаясь в меня, раздвигает коленом мне ноги.

И все в мире становится идеально.

Рука Веса забирается ко мне под футболку. Скользит по моему животу, и я жалею, что на нас столько одежды, потому что хочу чувствовать своим обнаженным телом его. Но еще я не хочу прекращать целоваться, а значит, одежду снимем потом.

– Так сильно люблю тебя, – выдыхает между поцелуями он.

Вместо согласия я издаю неразборчивое рычание, затем делаю вдох и умудряюсь воспроизвести настоящий вопрос.

– Может, перейдем в спальню?

Он стонет в ответ и прижимается ко мне бедрами. И… ух ты! Мы хотим одного и того же. Но мы так увлеченно целуемся. Я слишком занят, забираясь языком к Весу в рот, чтобы встать и как-то облегчить счастливую боль в своих яйцах.

Так что мы просто лежим, обнимаемся и ласкаем друг друга. И тут звонит домофон.

Вес стонет, но мы не прерываемся.

Но домофон снова звонит. Вес неохотно приподнимается. Мы оба знаем: кто бы там ни звонил, он наверняка направляется к нам.

– Может, Блейк потерял ключи? – хрипло говорю я.

– Возможно, – фыркает Вес.

– Если он зайдет сюда, мы никогда от него не избавимся.

Вес вздыхает и поправляет в трениках свой стояк.

– Может, это доставка или типа того? – говорит он с надеждой, но мы, конечно, ничего не заказывали.

Я откидываюсь на спинку дивана и, пока он отвечает на домофон, делаю глоток содовой.

– Окей, спасибо, – говорит Вес. – Пропустите ее наверх.

– Кого ее? – Я напрягаюсь.

– Кэти Хьюитт. Жену моего одноклубника. Судя по всему, она принесла нам лазанью.

– Э… правда?

– Так сказал консьерж. Типа: «Мистер Весли, пахнет волшебно».

– Но зачем она ее принесла?

Вес пожимает плечом.

– Думаю, скоро узнаем.

Я провожу ладонями по своим взъерошенным волосам, а то по ним видно, чем мы тут занимались.

В дверь стучат, и Вес распахивает ее.

– О, вау. Добрый вечер, Кэти. Хьюитт, привет. Я думал, вы наслаждаетесь выходным.

Веса оттесняет в квартиру женщина с густыми блестящими волосами и большой сковородкой с лазаньей.

– Поздравляем с помолвкой! – вопит она, потом разворачивается и с оскорбленным лицом смотрит на мужа. – Бен! Мы же договаривались, что ты крикнешь вместе со мной!

– Я забыл, – мямлит Хьюитт.

Я проглатываю смешок, но когда Кэти обходит Веса и врывается на нашу кухню, как на свою, не выдерживаю и смеюсь. Потом слышу, как открывается и закрывается дверца моей духовки.

Когда я встаю, чтобы поздороваться с ними, Кэти подбегает ко мне и берет мои щеки в ладони. У нее очень красные и очень блестящие ногти.

– Еще раз с помолвкой! Ребята, я так за вас рада! Я знаю, вы всю неделю отсутствовали и наверняка не успели сходить за продуктами, поэтому мой первый подарок для вас – это еда. – И она, просияв, обнимает меня.

Боже, в этой женщине пугающее количество энергии.

– Спасибо. – Я искренне тронут. – Мы очень благодарны, что… Погодите, первый подарок? – Она планирует подарить нам что-то еще?

Хьюитт, который, видимо, прочитал мои мысли, вздыхает и говорит:

– Чувак, каждую неделю до свадьбы вам будет приходить по подарку. Просто смирись.

Вес смеется.

– Ну что вы, не стоило, – говорит он Кэти, но та своей наманикюренной ручкой отмахивается от него.

– Я люблю шоппинг, – твердо заявляет она.

– Она любит шоппинг, – подтверждает ее супруг.

Кэти берет меня под руку и утягивает на диван, после чего усаживается рядом.

– Расскажи, как у тебя дела. Ты уже полностью выздоровел? Больница еще снится в кошмарах? Когда я ложилась на подтяжку груди, медсестры были такими вредными!

– Ну… – Внезапно становится очень трудно сдержаться и не заценить ее грудь. Когда она сказала «подтяжка», я представил эдакие сисечные подъемные краники. – Больница, конечно, так себе место. Но почти все время со мной были мама с сестрой. И сейчас все отлично. Кашель еще не прошел до конца, но мне много лучше.

Кэти стискивает мою ладонь.

– Я так рада!

– Спасибо. – Я оглядываюсь и вижу, что Вес и Хьюитт, прислонившись к кухонной стойке, пьют пиво. – Чувак, а где мое?

Вес выгибает бровь – ту самую, в которую вставлена штанга. Обычно это выглядит дьявольски эротично, но не в том случае, когда его сексуальная бровь отказывает мне в пиве.

– Что за бред, – возмущаюсь я. – Это как сотовые и система навигации в самолете. Одно не мешает другому.

Пока Кэти смеется, звонит домофон. Не успеваю я встать, как она сама подскакивает к двери.

– Отправьте их всех наверх, – говорит она нашему консьержу.

Через минуту к нам заходят еще трое гостей. Я знакомлюсь с ветераном Лукошиком и его женой Эстреллой, которая держит большую емкость с куриными ножками барбекю.

– Поздравляем с помолвкой! – восклицает она. – Это вам! Осталось лишь разогреть!

За ними маячит Эриксон – с галлоном свежевыжатого апельсинового сока и смущенным выражением на лице.

– Здоро́во. – Он пожимает мне руку. – Кэти сказала принести вам еду, но я не умею готовить.

– Да все нормально. – Я замечаю, что он с любопытством оглядывает нашу квартиру, и мне становится интересно, что именно он ожидал здесь увидеть. Если гейское жилье должно выглядеть каким-то определенным образом, то инструкцию нам никто не давал. – Хочешь пива? – Наверное, стоило ради прикола предложить ему «космо». Идея: купить клюквенный сок, чтобы пугать одноклубников Веса.

– Не откажусь.

Я протискиваюсь на нашу переполненную кухню. Вес стоит у меня на пути, и потому, чтобы он отошел, я по-дружески шлепаю его пониже спины. Женщины, глядя на нас, усмехаются, будто я сделал нечто до ужаса умилительное.

Так странно.

Я нахожу Эриксону пиво, потом открываю еще две бутылки для Эстреллы с супругом. Кэти права – после недели отсутствия у нас в холодильнике пустота. Вес, естественно, вместо того, чтобы сходить за продуктами, сбегал только за пивом, но я даже не могу заставить себя рассердиться. Потому что я счастлив. Так хорошо опять стать собой.

Когда я начинаю доставать тарелки и вилки, Кэти немедленно бросается помогать мне с этой простейшей задачей.

– Ты не должен работать, – категорично заявляет она. – Мы затем и принесли тебе ужин! Иди и празднуй!

Я неописуемо тронут. Со стороны товарищей Веса было невероятно мило и чутко прийти и поздравить нас, да еще накормить. Мы оба несколько ошеломлены. Украдкой покосившись на Веса, я вижу, что он украдкой поглядывает на меня. Мы в унисон усмехаемся и отводим глаза. Теперь я хочу не только закончить то, что мы начали на диване, но и узнать, что он думает по поводу этого неожиданного вторжения.

Эстрелла заваривает мне травяной чай, оставшийся после маминого отъезда. Я не люблю чай, но она так отчаянно пытается быть полезной, что я не отказываюсь. Каким-то чудом она наливает его в мою любимую кружку. Одну из тех, что сделала для нас мама.

– Значит, ты из Калифорнии, да? – Она вталкивает кружку мне в руку. – Прости… прочитала в газете.

– Угу. Дико скучаю по тамошнему теплу.

– Представляю. Я сама из Мадрида. Мы с Луко познакомились в год, когда я приехала работать в Нью-Йорк.

– А. – Луко начинал в «Рейнджерс».

– Я думала, что это в Нью-Йорке холодно. Но потом мы попали сюда.

– Да уж. – Иногда я забываю, как непостоянна их жизнь. Когда мужей этих женщин продают в другую команду, им приходится молча упаковывать вещи и переезжать.

Возможно, теперь такая жизнь ждет и меня. Я беру секунду на то, чтобы примерить на себя эту идею. Бросаю на Веса еще один взгляд – он, запрокинув голову, смеется над чем-то. Мне необходим этот смех и этот мужчина. Поэтому, куда бы он ни отправился, я хочу быть рядом с ним. Он того стоит.

– Ты приходишь на игры? – спрашивает Эстрелла. – Не видела тебя в ложе.

– Ну, – хмыкаю я, – у Веса есть пара мест. Но на них сижу только я.

Когда она понимает причину, ее лицо смягчается. Она сжимает мое запястье.

– На следующей игре поднимайся к нам. Мы – WAGs – должны держаться вместе, согласен?

Я внутренне съеживаюсь. WAGs. Я знаю, что это значит. Жены и девушки игроков. Но… черт побери, у меня ведь есть член!

Она хмурится – видимо, прочитав мои мысли, а может, заметив ужас у меня на лице.

– Черт. Надо пристроить куда-нибудь «B» – для бойфрендов.

– И «H». Для мужей. – Я усмехаюсь. – Но WABGHs будет звучать не особенно броско.

– Нет, правда, – настаивает она, – в следующий раз садись вместе с нами. Мы пьем май-тай и заказываем закуски, разоряя наших парней.

Я смеюсь, но она совершенно серьезна.

Из духовки выплывают очень аппетитные ароматы – значит, еда полностью разогрелась. Взяв два полотенца, я открываю дверцу и переставляю обе емкости на плиту. Но горячий воздух вызывает последние следы моего кашля. Так что я набрасываю полотенца на раскаленные ручки и, кашляя в сгиб локтя, быстро отхожу в коридор.

При звуке моего респираторного недомогания Вес ставит пиво на стол и идет было ко мне, но я останавливаю его выразительным взглядом и предупреждаю глазами: похлопаешь меня, как малыша, по спине – и ты труп.

Он сдерживается – умный мужчина – и выуживает из ящика две лопаточки. Первую кладет в емкость с куриными ножками, а вторую втыкает в лазанью, чтобы разрезать ее.

Увидев, что он тянется к ручке сковороды, я отчаянно пытаюсь прокашляться, чтобы сказать – осторожно, горячая…

И не успеваю. Его рука хватается за раскаленную форму.

– Блядь! – орет он, отдергивая ее.

Я за локоть тащу его к раковине, включаю холодную воду и, проверив температуру, сую под струю его руку.

– Бэби, серьезно? Опять? Знаешь, ручка обернута полотенцем не для красоты, а…

– Потому что горячая. Знаю, – сквозь зубы говорит он. – Я забыл.

– Сильно обжегся? – Я поднимаю глаза и вижу, что за нами завороженно наблюдают пятеро человек.

– Э… – Он тоже замечает, что на нас смотрят. Стряхивает меня и смотрит на руку. Она красная, а под пальцем надувается белый волдырь.

Я снова засовываю его руку под воду.

– Хорошо хоть схватился не рабочей рукой.

Я слышу пару нервных смешков. Вес вздыхает. А потом тишину нарушает только журчание струйки воды. Из упрямства я приклеиваюсь к Весу вплотную. Так и хочется заявить: «Да, представляете, иногда мужчины притрагиваются друг к другу!» Мы никогда не вели себя на людях, как настоящая пара. Они еще не привыкли.

Дверь снова распахивается. Это Блейк, и он впустил сам себя, ведь у него остался наш ключ.

– Мужики! – орет он. – Я чую лазанью Кэти! – Его взгляд перемещается на нас с Весом. – Иисусе. Новичок, ты что, снова обжегся?

Мой бойфренд вполголоса чертыхается, и Кэти с Эстреллой, сразу же отмерев, принимаются нарезать лазанью и передавать по кругу тарелки.

У нас не хватает мест, чтобы все могли сесть. Мне, как хозяину, стыдно занимать треть дивана, но Эстрелла все же усаживает меня и вручает тарелку и чай. Мы еще немного болтаем с нею и с Кэти. Они приятные женщины, но я чувствую себя так, будто меня вербуют в их клуб.

– Хьюитт! – кричит Блейк со своего насеста за стойкой. – Ты слышал? Я буду организовывать свадьбу!

Я с тревогой оглядываюсь на Веса, и его взгляд сталкивается с моим.

– И думать забудь, – говорит он своему товарищу по команде. – Единственное, что тебе нужно будет организовать, это свою закрытую варежку.

– Я сделаю все в лучшем виде! – упирается Блейк. – Я знаю цветы!

– Ну назови пять каких-нибудь видов, – командует Вес, и я давлюсь смехом. Если он сам сможет назвать хотя бы четыре, то я съем свой шлем.

– Э-э… Розы. Тюльпаны. Нарциссии…

– Нарциссии? – восклицает Кэти. – Райан, и близко не подпускай его к вашей свадьбе. Я дам тебе телефон организатора, которого приглашали мы с Беном.

– Мне все равно не сможем нанять его, – говорю я. – Планировщиком свадьбы хочет быть моя сестра Джесс, и она точно получит эту работу.

При упоминании Джесс на лице Блейка появляется какое-то непонятное выражение. Хм. Видимо, нянчась со мной, они реально выбесили друг друга.

После еды они уносят посуду на кухню и моют ее. Помочь мне не дают, поэтому я сажусь к Хьюитту и Эриксону на диван, и мы начинаем соревноваться на тему того, кто расскажет самую убойную историю об остановленной шайбе. Формально блокировка ударов – моя основная задача, как вратаря, но их истории тоже вполне увлекательны.

– Кроме шуток, я отбил шайбу своей чертовой задницей, – рассказывает Хьюитт. – У меня потом был синяк размером с грейпфрут.

– Слушай, ну ты же защитник, – хмыкает Эриксон. – Жертвовать любой частью тела ради нашего общего дела – твой долг.

– Ладно, – говорю я. – У меня есть история круче. Дело было на финальной игре в летнем лагере. Третий период, мы ведем на очко и пытаемся сохранить преимущество. По мне пробивает левый вингер соперника. Я ловлю шайбу, но внезапно в меня врезается наш защитник, мы валимся в кучу, и шайба выскальзывает. Тут я понимаю, что умудрился потерять не только клюшку, но и перчатку. Потом вижу, что на меня опять летит шайба, и даже не успеваю подумать – беру и отбиваю эту стерву голой рукой.

Эриксон с Хьюиттом впечатлены.

– Чувак, это безумие. Заработал себе перелом, наверное, да?

Я вздыхаю.

– В двух местах.

– Жесть, – тихо присвистнув, говорит Эриксон.

Из-за дивана выглядывает нисколько не впечатленный Вес.

– Рассказываешь, как попытался изобразить Супермена и сломал себе руку?

– Угу, – отзываюсь я.

– Я женюсь на сумасшедшем, – сообщает своим одноклубникам Вес.

– Ха! – фыркаю я. – Сказал парень, который в четыре утра улизнул понырять без трусов и распорол себе ногу. И давай не забывать уколы от столбняка после твоей неудачной попытки перелезть через забор, и ржавый гвоздь, на который ты наступил, потому что напился и разгуливал босиком, и…

– Ладно, ладно, ты победил. – Сдаваясь, он поднимает ладони. – Мы оба психи. – Он поворачивается назад к Блейку, который уже расписывает свои собственные ночные приключения в прошлом, а я возвращаюсь к разговору с Эриксоном и Хьюиттом.

К моменту, когда Кэти объявляет, что пора уходить, я чувствую себя немного контуженным. Однако стоит признать: я провел время отлично.

– Спасибо за все, – говорю я Эстрелле и Кэти, пока провожаю их до двери.

Они по очереди обнимают меня, словно мы дружим всю жизнь.

– Береги себя, Джейми.

– Напиши перед игрой с «Шаркс»! Мы оставим тебе бокальчик!

Когда за всеми – и даже за Блейком, который понял намек – закрывается дверь, я поворачиваюсь к Весу лицом.

– Это было… – Я замолкаю.

Он колеблется, оценивая выражение у меня на лице.

– Они от чистого сердца.

– Я знаю. И это… здорово. – Улыбка тянет уголки моих губ вверх. – Просто чуточку запоздало. – Мы с Весом давно с нетерпением ждали, когда же наступит тот день, когда нам не придется больше скрываться, но я никогда не думал о том, как мы впишемся в клуб. Я и сейчас не уверен, смогу ли, однако мы оба не отрицаем: вечер знакомства с его одноклубниками и WAGs прошел на ура.

– Да. – Теперь и он улыбается. – Было классно. Я впервые с начала сезона по-настоящему почувствовал себя…

Он морщит лоб, подбирая нужное слово, и я мягко подсказываю:

– На своем месте.

Он кивает.

– Именно. Да.

У меня сжимается сердце. Я беру его щеки в ладони, ласкаю покрытое легкой щетиной лицо.

– Все так, – говорю я ему. – Твое место в этой команде. Рядом с ними. Рядом со мной.

Внезапно в его серебристых глазах появляется влага.

– Я люблю тебя, Каннинг.

– Я тоже люблю тебя, Вес.

Но в глубине души я задумываюсь, а где же мое место? Или, скорее, где я окажусь? Вес – мой дом. Мое сердце. Но он не может быть моим всем. Меня гложет неопределенность, связанная с работой. Завтра мне придется пойти и встретиться с Биллом, а возможно столкнуться и с Дэнтоном, увидеть детей, которые так здорово стали играть без меня.

Я не знаю, что принесет завтрашний день. Но сегодня… Я встречаю взгляд его удивительных глаз, и, несмотря на беспокойство из-за работы, мои губы складываются в улыбку. Сегодня я со своим любимым мужчиной, а все остальное неважно.

Глава 31

Джейми

В понедельник, ровно в девять утра я захожу на каток. Меня сразу же окружает знакомый запах пота и льда, и он пробирает до самого сердца. Эта работа значит для меня очень много. Да, если я потеряю ее, то со временем справлюсь с разочарованием. Оно не уничтожит меня.

Но мне будет реально херово.

В метро я как следует отрепетировал свою речь и теперь готов расхлебывать кашу. И потому иду прямиком к кабинету своего босса и стучу по раме двери.

Когда Билл поднимает глаза, на его лице появляется удивление, а после – улыбка.

Узел в моей груди распускается на миллиметр или два.

– У вас найдется минута?

– Для тебя, тренер? Конечно. Закрой дверь.

Мой мозг принимается расшифровывать эти короткие предложения. Он назвал меня тренером. Что хорошо. Но как только дверь закрывается, в голове возникает вопрос, буду ли я так называться, когда снова открою ее.

– Ты выглядишь лучше, – говорит он, когда я сажусь.

– Я и чувствую себя лучше, – немедленно говорю я. – Наконец-то перестал пить таблетки. Стал ходить в зал. Дела пошли на подъем. – Все это правда, но со стороны, наверное, кажется, будто я излишне стараюсь выставить себя в выгодном свете.

– Врач уже дал тебе допуск к работе?

Я качаю головой.

– Я только вчера прилетел и первым делом решил увидеться с вами. Но я как можно скорее запишусь к врачу на прием.

– Хорошо. – Он берет шайбу – единственное пресс-папье, которое может быть на столе у хоккейного тренера – и начинает крутить ее в пальцах. – Еще раз прости за то, что не прислушался, когда ты сказал о пристрастии своего коллеги к оскорбительным выражениям.