Текст книги "Очнись! Выжить и преуспеть в грядущем экономическом хаосе"

Автор книги: Эл Чалаби

Соавторы: Джим Меллон
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Часть вторая
Мировая экономика под угрозой

Общая перспектива

Будущее мировой экономики в лучшем случае неопределенно, а в худшем – представляется ужасным. В 20052015 гг. шансы на положительные результаты экономического развития богатой части мира невелики.

Пожалуйста, не поймите нас превратно: мы не дикари, в ожидании конца света прячущиеся от людей где-нибудь в Вайоминге или другой глухомани. Мы не поражены фантастическими видениями грядущего второго пришествия или апокалипсиса, который ввергнет в Геенну Огненную всех, кроме праведников. У нас нет магического кристалла, и от природы мы оптимисты. Но факты остаются фактами, и те, что сегодня налицо, свидетельствуют о вступлении мировой экономики в мрачный период.

Не обращайте внимания на комментарии известных мировых деятелей по поводу перспектив оживления экономики. Эти заявления рассчитаны на эффект. Отнеситесь скептически к вызванным притоком ликвидности подъемам на фондовых рынках. Это ложные «рассветы».

Цифры, с 2003 г. указывающие на экономический подъем в США и других развитых странах, являются прямым следствием активного денежного стимулирования. Такое стимулирование равносильно предоставлению последней и, возможно, смертельной дозы наркоману, получающему наркотики в кредит. Инъекция ликвидности, кредит приводят к временному подъему макроэкономических показателей, но в действительности экономики стран Запада пребывают в затяжном кризисе, и эти показатели – результат их краткосрочного паллиативного лечения.

Кризис назревал как следствие ошеломляющих, вызывающих нарушение равновесия событий. Они нарастали в течение долгого времени, и поэтому возникшие дисбалансы нельзя «излечить» простой накачкой дополнительных кредитных средств. В конце концов, такая накачка и была одним из главных факторов, ставших первопричиной проблемы, с которой мы столкнулись.

Давайте вернемся к мотивам, побудившим нас написать эту книгу, к истокам нашего пессимизма. Конечно, нам хотелось бы написать солнечную, оптимистичную книгу о чудесах технологии, о перспективах, открывающихся для экономик развивающихся стран, о том, как эти страны начинают конкурировать с Богатым миром, и о том, как благодаря достижениям здравоохранения все мы доживем до весьма преклонных лет. Однако подобный замысел осуществить невозможно, если только не намереваться написать беллетристическую книжку. Нам не суждено сделать то, что хотелось бы, потому что реальный мир нуждается в серьезной структурной корректировке прежде, чем можно будет ожидать каких-либо хороших видов на будущее. В процессе такой корректировки Богатому миру, в котором живут большинство наших читателей, придется испытать расстройства, депрессию и серьезные трудности.

Цифры, попадающие в новостные сообщения, свидетельствующие об устойчивом экономическом росте в таких странах, как США, следует отвергнуть как очевидно опасные. Подлинная действительность очень отличается от этих бравурных сообщений: ситуация, по-видимому, будет ухудшаться, и людям надо лучше подготовиться к такому развитию событий. Да, мы знаем, что наши слова звучат тревожно, но мы знаем и то, что некоторые люди отвергнут наши предупреждения как предостережения чудаков, воспринимающих мир неадекватно. Однако вспомните, ожидали ли в 1929 г. люди в Европе и США депрессии? Ожидали ли в 1989 г. несшиеся на своей «дутой экономике» японцы стагнации, затянувшейся более чем на десятилетие? Разумеется, нет. Хотя все предупреждающие знаки были ясно видны непредвзятому глазу тех, кто хотел их видеть, точно так же, как они видны сегодня.

Впрочем, суждения людей легко затуманиваются рекламными статистическими данными, которые не показывают полной, устрашающей картины. Никому не хочется слышать дурные новости, но только у очень немногих есть интуиция, позволяющая заметить глубинные сейсмические сдвиги, происходящие под сравнительно спокойной поверхностью современной экономики. Эти сдвиги изменят баланс сил в мире во всех отношениях, и важно осознавать подобные процессы, распознавать и обращать в свою пользу. Поступая таким образом, люди, по нашему убеждению, не только переживут смутные времена, но, возможно, будут процветать.

Экономические теории

Как работает экономика и почему наша экономика больше не работает

Главный тезис этой книги таков: богатый мир индустриально развитых стран вступает в опасную фазу, которая, вероятно, приведет к депрессии, социальным беспорядкам и, возможно, к глобальному конфликту.

Есть несколько факторов, определяющих столь мрачный прогноз. Важнейшие из них: задолженность, угроза свободной торговле, сравнительно свободный капитал и передача технологий. Наше негативное представление о будущем не исходит из убеждения в том, что свободные рынки страдают неким врожденным дефектом. Мы далеки от такой мысли. Свободный рынок – самый эффективный способ функционирования экономики. Капиталистическая система в противоборстве легко победила коммунизм. Подумайте о противостоянии США и СССР в период после Второй мировой войны и сравните уровень жизни, скажем, в Сингапуре и во Вьетнаме.

Проблема заключается в том, что, несмотря на «чудеса», творимые людьми вроде Алана Гринспена, председателя Федеральной резервной системы США, экономикам совершенно невозможно уклониться от того факта, что они развиваются циклично и время от времени впадают в рецессии и даже депрессии.

Власть цикла неодолима. От нее не убежать. Нет секретной формулы, которая обеспечила бы ежедневный и вечный рост. Действительно, втайне заключен целый ряд сделок, подобных совершенной Фаустом, – сделок потребителей с кредиторами, центральных банков азиатских стран с министерством финансов США, но эти сделки создают условия, которые лишь усугубят болезненность нижней фазы естественного цикла.

Мы, живущие в богатой части мира, наслаждаемся беспрецедентным ростом и процветанием, но трещины, побежавшие по зданию нашего изобилия, становятся слишком существенными для того, чтобы не замечать их. В других частях книги мы рассматриваем эти признаки неблагополучия подробнее. Говоря же предельно кратко, они таковы: рекордные суммы задолженности, обслуживать которую становится все труднее; огромные дисбалансы в мировой торговле, особенно в торговле между США и Китаем; медленно повышающиеся уровни безработицы в экономиках ведущих стран, которые оказывают дополнительное давление на правительственные бюджеты, поскольку налоговые поступления сокращаются, а выплаты пособий растут.

Словом, мир вступает в период, когда так называемый цикл деловой активности становится неблагоприятным, причем крайне неблагоприятным. «Цикл деловой активности» – это термин, которым экономисты описывают движение экономики от подъема через рецессию и спад к оживлению. Разумеется, в более долговременной перспективе темпы роста богатых экономик естественным образом постепенно снижаются по мере того, как эти экономики становятся крупнее. Очевидно, что развивающимся странам, начинающим с низких исходных уровней, развиваться легче, нежели большим зрелым экономикам.

После Второй мировой войны крупные экономики пережили ряд рецессий, в основном синхронизированных по глубине или по времени. Так, например, если экономика США переживает рецессию, то и экономики стран Западной Европы склоняются к тому же состоянию. Рецессии различны по степени тяжести, но, по существу, лишь одна из них – начала 70‑х годов XX в., совпавшая с так называемым нефтяным шоком, – была по-настоящему травмирующей, потому что в богатых обществах возникло представление, что код, позволявший сглаживать долгосрочный экономический цикл и управлять им, нарушен. Многие полагали, что времена циклов, состоявших из подъемов и падений, столь характерных для периода между двумя мировыми войнами и наиболее ярко продемонстрированных Великой депрессией 30‑х годов XX в., ушли в прошлое.

Представление о том, что крайности циклов экономической активности не являются неизбежными, берет свое начало в основополагающей работе Джона Мейнарда Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег» («The General Theory of Employment, Interest and Money»), опубликованной в 1936 г. Кейнс развенчал классические представления о том, что низкий уровень спроса в экономике корректируется автоматически. Согласно классическим представлениям, это происходило по следующей причине: во время депрессий уровень заработной платы снижается, поскольку рабочие конкурируют друг с другом за меньшее количество рабочих мест, и так продолжается до тех пор, пока работодатели не сочтут нужным снова нанимать рабочих.

Кейнс объяснил, что если правительство не принимает мер по исправлению положения в экономике, то низкие уровни совокупного спроса вполне могут сохраняться в течение длительного времени. Таким образом, утверждал Кейнс, если экономика вошла в рецессию или стоит на грани рецессии, правительство должно прибегнуть к дефицитным расходам. Это означает заимствование денег на общественные работы и другие государственные расходы, что расширяет совокупный спрос. Кроме того, Кейнс отстаивал проведение экспансионистской валютной и налоговой политики в периоды рецессий, под которой Кейнс имел в виду расширение предложения денег и кредитных средств и снижение налогов для стимулирования экономической активности.

Идеи Кейнса легли в основу экономической политики богатых стран после Второй мировой войны. В послевоенный период и сам Кейнс сыграл активную роль в создании таких учреждений, как Всемирный банк и Международный валютный фонд, которые стали важными инструментами координации экономической политики различных стран.

После войны кейнсианство оказалось предметом широких дебатов, которые усилились с начала 90‑х годов XX в., когда представители так называемой монетаристской школы в экономике поставили под сомнение некоторые главные догмы кейнсианства. Монетаризм предполагал логику, несколько отличную от логики Кейнса, который отчасти отстаивал управление спросом ради поддержания полной занятости в экономике.

Монетаристы считают, что управление инфляцией в экономике гораздо важнее сокращения безработицы. По их мнению, на практике в целях противодействия любой угрозе роста инфляции или уже развивающейся инфляции процентные ставки необходимо повышать, даже ценой провоцирования рецессии. Удорожание заимствований заставит потребителей и предпринимателей урезать расходы и ограничить заимствования, что приведет к включению в экономической системе механизма, известного как понижающий мультипликатор, когда все факторы в экономике начинают работать в замедленном темпе.

Все вышесказанное может быть а) очевидным для людей, имеющих специальную экономическую подготовку, б) утомительно-нудным или в) и очевидным, и утомительно-нудным одновременно. Но развитие экономической теории в последние несколько десятилетий чрезвычайно важно для понимания того, почему мировая экономика оказалась там, где она оказалась. Кроме того, экскурс в экономическую теорию объясняет, почему апатичное процветание Запада и Японии примерно столь же реально, как трюки, выполняемые Дэвидом Копперфилдом.

Джон Мейнард Кейнс (1883–1946)

Джон Мейнард Кейнс, самый влиятельный экономист недавнего прошлого, родился 5 июня 1883 г. в Кембридже (Англия). Сын кембриджского экономиста Джона Невилла Кейнса, Джон Мейнард в 1902 г. окончил Итонский колледж и поступил в Кингс-колледж Кембриджского университета, получив стипендию для изучения математики и античной литературы. В 1906 г. он поступил на государственную службу, но счел ее скучной и в 1909 г., после того как его избрали преподающим экономику научным сотрудником-стипендиатом, вернулся в Кембридж.

В 1914–1918 гг. Джона Мейнарда пригласили в Казначейство Великобритании в качестве эксперта по финансированию военных расходов. Он отличился в выполнении этого задания. После войны его назначили членом британской делегации на Версальской мирной конференции. Кейнс был потрясен мстительным характером мирного урегулирования и выступил против больших репараций, возложенных на Германию в Версале. Позже, в 1919 г., он опубликовал книгу «Экономические последствия мира» («The Economic consequences of the Peace»), в которой осудил Версальский договор. Кейнс утверждал, что Германии никогда не выплатить победителям то, что они требуют. Кейнс выступил с критикой президента США Вильсона и президента Франции Клемансо, а также премьер-министра Великобритании Ллойд-Джорджа. Издание этой книги принесло Кейнсу еще большую славу и известность. Спустя два десятилетия, когда Германия снова развязала войну в Европе, отчасти для того, чтобы вырваться из экономической депрессии, правота Кейнса была подтверждена.

Новая классическая работа Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег», опубликованная в 1936 г., революционизировала экономическую науку. Можно утверждать, что благодаря этой книге Кейнс стал самым влиятельным экономистом, настолько влиятельным, что многие аспекты экономической теории носят его имя и называются «кейнсианской экономикой». Хотя в экономике широко пользуются определением «кенсианский», кейнсианство, в сущности, заключает в себе следующие принципы{19}19
  Blinder Alan S. Keynesian Economies // The Concise Encyclopedia of Economics. Liberty Fund, Inc / Ed. David R. Henderson. Library of Economics and Liberty. 2005, July 30; http://www.econlib.org/library/Enc/KeynesianEconomics.html.


[Закрыть]:

• На совокупном спросе сказывается множество экономических решений, принимаемых как государством, так и частными лицами.

• Самым сильным краткосрочным воздействием, способствующим изменениям совокупного спроса, является воздействие на реальный продукт и на занятость, а не на цены.

• Цены на товары, услуги и рабочую силу медленно реагируют на изменения предложения и спроса, а это приводит, соответственно, к дефицитам и избыткам.

• Безработица одновременно в среднем слишком высока и слишком подвержена колебаниям. Кроме того, определенные периоды рецессий или депрессий – экономические недуги, а не эффективные реакции рынка на непривлекательные возможности.

• Стабилизационная политика может смягчить диапазон цикла деловой активности.

• Приоритет следует отдавать не борьбе с инфляцией, а решению проблем безработицы.

Долг народов

У мира появилась наркотическая зависимость от долга. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в своем Докладе об экономических перспективах, изданном в 2003 г., сообщила, что страны-члены ОЭСР наращивают государственные долги стремительными темпами, которые невозможно поддерживать длительное время.

В среднем в первом десятилетии XXI в. дефицит бюджетов богатых стран составляет около 4 % их ВВП. Привычка к долгам заразительна, и она коснулась стран, живущих по иным правилам. Еще в 2000 г. бюджеты богатых стран были по большей части сбалансированными. Но огромное увеличение дефицитного финансирования государственных расходов добавило к горе долговых обязательств столь значительную сумму, что к концу 2003 г. общий размер этой груды обязательств почти сравнялся с совокупным продуктом стран ОЭСР, которая является клубом богатых стран. Сокращение государственных доходов в значительной степени обусловлено спадом в мировой экономике (этот спад не затронул Китай), который наступил после того, как лопнули «пузыри» интернет-предприятий, и после ударов, нанесенных террористами 11 сентября 2001 г. Тем не менее правительства богатых стран год за годом продолжают тратить сверх меры. Неспособность правительств сбалансировать бюджеты – безответственное поведение, влекущее долгосрочные экономические последствия. Каждый дополнительный заимствованный доллар (дефицитный доллар) прибавляется к постоянно растущей долговой горе, которую накапливают эти страны.

Даже отличавшиеся прежде благоразумием правительства азиатских стран, включая Японию, также подхватили идею расходования заимствованных средств. Ныне они тоже стремятся в опасную зону темпами, равными, согласно оценкам, 3 % ВВП в год, что представляется существенным ухудшением по сравнению с общей сбалансированностью бюджетов азиатских стран в начале 90‑х годов XX в. И действительно, сбалансированность бюджетов превозносили как одну из добродетелей экономик стран-«тигров» – Гонконга, Сингапура, Южной Кореи и Тайваня.

Но сегодня Япония выступает в роли главного обвиняемого в чрезмерных государственных расходах, которые несопоставимы с расходами других правительств. Бюджетный дефицит центрального правительства Японии и японских органов местного самоуправления в 2004 г. составил около 40 трлн иен, или 8 % ВВП, превысив в относительных показателях (но пока не в абсолютных цифрах) даже дефицит бюджета США. По существу, для того чтобы расплатиться с государственным долгом, всем японцам надо бы прекратить вообще что-либо тратить и бесплатно работать полтора года! Однако нет ни малейших признаков того, что накопление обязательств замедляется. Таких признаков и не будет, пока Богатый мир продолжает практиковать вудуистскую экономику дефицитного финансирования в масштабах, которые не мог вообразить даже Кейнс.

ОЭСР прогнозирует, что к 2008 г. ее члены будут обременены государственными долгами, которые составят 86 % их совокупного ВВП, причем эта оценка не включает другие весьма значительные долговые обязательства. Прежде всего это относится к Европе, где бремя пенсий, которые в будущем придется выплачивать поколению людей, родившихся в 1945–1960 гг., огромно. По мере вступления этой весьма многочисленной демографической когорты в пенсионный возраст (более старшие представители данной группы уже стали пенсионерами) сложившаяся удручающая ситуация еще более усугубится.

Но где, откуда Богатый мир заимствует деньги? Кто финансирует богатые страны? С 1990 по 2000 г. государственный долг стран-членов ОЭСР практически удвоился. Он вырос с 7,18 трлн дол. до 12,86 трлн. Согласно оценкам, к 2005 г. сумма государственного долга этих стран превысит 16 трлн дол. (рис. 2.1). Примерно половина этого долга приходится на долю правительства США. Свыше 80 % заимствований, осуществляемых правительствами ОЭСР, обычно имеют форму ликвидных инструментов, таких как правительственные облигации и казначейские обязательства{20}20
  OECD Data. OECD Central Government Debt, International Comparisons – Data from 1980 Onwards. 2004, October 5.


[Закрыть]. Большей частью этих ценных бумаг владеют финансовые учреждения, паевые инвестиционные фонды, пенсионные фонды, а что касается ценных бумаг правительства США – правительства других стран и иностранные организации.

Тенденция к стремительному росту государственного долга неоспорима, а уровни заимствований, осуществляемых правительствами богатых стран, почти во всех случаях находятся на рекордной высоте или приближаются к ней. До тех пор пока процентные ставки остаются низкими, рост государственного долга не представляет большой проблемы, поскольку подлежащий уплате процент по этой массе задолженности сравнительно невысок. Впрочем, если процентные ставки повысятся (а они уже стали расти), то бремя выплаты процентов станет более тяжким. При таких условиях правительства, вероятно, начнут вытеснять с финансовых рынков других заемщиков. Правительства при заимствовании всегда опережают коммерческих или частных заемщиков, поскольку они (по крайней мере в большинстве стран) управляют предложением денег и процентными ставками. Это значит, что если правительство выплачивает все более высокие проценты по своим немалым продолжающим расти долгам, то оно попросту заимствует под более высокие проценты. Соответственно другие заемщики начинают испытывать давление: им приходится предлагать еще более высокие процентные ставки, поскольку они считаются более рисковыми заемщиками. Такой сценарий делает грядущую депрессию в основных экономиках мира еще более тяжелой.

Дефляция, инфляция и опасности, которые они представляют…

Почему перспектива снижения цен (т. е. дефляции) является одним из главных поводов для беспокойства глав центральных банков и прочих современных финансистов? И почему эти люди скорее склонны содействовать умеренной инфляции в своих странах, нежели допускать развитие дефляционных тенденций?

Ответ прост: снижение цен – симптом ослабления доверия потребителей, инвесторов и компаний к ведущим промышленно развитым странам, который отражает тенденции к спаду в их экономиках. В самом начале XXI в. эти тенденции проявлялись не очень явно. Создание кредита в США и меркантилистские устремления и поползновения Китая (т. е. признание им того, что торговля важнее получения оплаты за продукцию китайских заводов в виде реальных товаров) привели к заключению вышеупомянутого соглашения с дьяволом. Оно позволило многим экономикам мира продолжить рост – за счет временного увеличения кредита, с вершины которого всем нам предстоит упасть.

Однако мы утверждаем, что базисная «экономика» вскоре вновь подтвердит свою истинность. Несмотря на низкие процентные ставки, кредитный бум, рост цен на товары, инфляция не будет представлять серьезной проблемы.

Инфляция не умерла, и как только мировая экономика переживет дефляцию, она возникнет снова. Но и сегодня, и в обозримом будущем, как бы ни было трудно в это поверить, мы будем сталкиваться с проблемой дефляции, которая вполне может стать символом экономики XXI в.

Краткое рассмотрение важности движения цен в экономике позволит представить наше видение событий в мировой экономике. Простой, но эффективный способ анализа состояния экономической активности – представить ее в виде уравнения:

Деньги × Уверенность = Рост.

Деньги во всех их многообразных формах, т. е. в виде наличности, кредита и т. д., – это смазка, позволяющая экономике функционировать. Деньги – система обмена, развивавшаяся на протяжении многих столетий. Более того, деньги полезны потому, что представляют собой единый стандарт определения стоимости товаров и услуг. Если бы денег не было, нам пришлось бы работать в мире бартера: к примеру, фермеры были бы вынуждены в городах стричься у парикмахеров в обмен на выращенную ими сельскохозяйственную продукцию. Такой бартерный рынок крайне неэффективен, а правительствам было бы трудно с бартерных операций собирать налоги, за счет которых финансируются государственные услуги.

По мере развития денег их формы и способы использования стали более изощренными. Наличность становится все меньшей частью того, что в развитых экономиках называют денежной массой. Частные лица и корпорации в основном держат свои средства в банках, которые ссужают эти деньги другим частным лицам, корпорациям и правительствам, тем самым создавая кредит. Этот кредит питает экономическую активность и дает потребителям средства на приобретение машин, домов и других товаров. Кредит также позволяет корпорациям заимствовать средства, необходимые для инвестиций в предприятия и оборудование (или в оборотный капитал).

Существенное различие между развитыми странами сегодня и в период Великой депрессии 30‑х годов XX в. состоит в том, что в те времена денежная масса большинства стран была привязана к золоту. Так называемый золотой стандарт означал, что объем валюты и кредитных средств в любой национальной экономике должен обеспечиваться (по крайней мере, теоретически) запасами золота. Это обстоятельство жестко ограничивало возможности правительства печатать деньги. Сегодня правительства не испытывают такого ограничения и могут быстро прибегнуть к валютной политике (т. е. к выпуску новых денег) в попытках стимулировать экономический рост. Проблема, однако, заключается в том, что в нашем уравнении присутствуют два элемента – не только деньги, но и доверие, уверенность. Если уверенность слаба, печатание денег и расширение форм и масштабов кредита в экономике не возымеют никакого эффекта (или эффект окажется минимальным). В конце концов, любой школьник знает, что результатом умножения 1000 на 0 будет 0, так что неограниченное количество денег, умноженное на равную 0 уверенность, все равно даст 0.

Итак, сегодня мы сталкиваемся с ключевой проблемой нового века – с проблемой уверенности и способов ее поддержания, наращивания и культивирования.

Если правительства предоставят большие объемы новых валовых кредитных средств и напечатают большие суммы денег, а потребители и корпорации не исполнят свой экономический «долг» и не потратят эти средства или если правительства не развернут масштабных общественных работ, то увеличение денежной массы произведет ничтожный эффект. Именно это произошло в Японии на протяжении последнего десятилетия.

То, что мы не испытываем дефляции, вовсе не означает, что нам не придется ее испытать. Дефляция – не новое явление: в Великобритании с 1920 по 1933 г. цены снизились на 44 % – и это несмотря на то, что в 1931 г. фунт стерлингов был девальвирован. По сравнению с этим недавняя дефляция в Японии, где с 1998 по 2002 г. цены снизились примерно на 3 %, выглядит сравнительно незначительной. В XIX в. дефляция случалась регулярно в периоды спада экономической активности. Если принять уровень цен, существовавший в Великобритании в 1800 г., за 100, то к середине 50‑х годов XIX в. он снизился до 49. Потом возобновилась инфляция, и к 1864 г. индекс цен достиг 92. Потом началось медленное, постепенное снижение индекса цен, который в 1901 г. упал до 49. Во время Первой мировой войны цены резко выросли в связи с эмиссией денег для оплаты военных расходов, но к середине 30‑х годов XX в. снова вернулись к уровню начала столетия. В Германии в 1844–1850 гг. цены снизились на впечатляющие 43 %.

В XIX в. дефляция была преувеличена из-за нехватки золота (т. е. денежную массу нельзя было стремительно наращивать, так как валюта обычно обеспечивалась золотыми запасами, а те были ограничены физическим предложением драгоценного металла).

В то же время предложение товаров на протяжении почти всего XIX столетия постоянно увеличивалось. Растущее предложение товаров было отчасти результатом новых методов транспортировки, отчасти – следствием огромного роста промышленных мощностей. Последний фактор действует и сегодня: мир захлестнуло избыточное предложение промышленных товаров, в значительной мере порожденное развитием китайской промышленности. Изобилие товаров промышленного производства приводит к снижению того, что экономисты называют ценовым рычагом, т. е. способностью компаний поддерживать цены и прибыли.

В настоящее время США, как и все основные промышленно развитые страны, страдают от «внутренней дефляции» цен на промышленные товары: цены снижаются в среднем на 2 % в год. Единственный фактор, который уравновешивает этот процесс, – продолжающаяся «внутренняя инфляция» цен на услуги (например, на банковские, туристические) и, разумеется, на сырьевые товары массового спроса вроде нефти и газа.

Экономика США как мастерская мира или, по меньшей мере, самый крупный в мире потребитель ресурсов едва ли будет наслаждаться подъемом долгое время. Эпизодически в последние известия могут попадать цифры, свидетельствующие о резком росте, но это явление – лишь кратковременное отклонение от основного вектора.

Как мы уже отмечали, неравномерные последствия создания огромных кредитных средств какое-то время будут по-прежнему оказывать некоторое влияние на экономику США, но это воздействие скрывает фундаментальные дисбалансы, для устранения которых в ближайшие годы необходимо предпринять крупномасштабную корректировку. Это происходит потому, что традиционные компоненты мощного цикличного движения вверх (потребительские расходы и расходы на жилищное строительство) уже достигли почти рекордных значений благодаря самым высоким за всю историю уровням ипотечных долгов. Единственный путь для этих показателей – снижение. Наступает время расплаты за долгие годы чрезмерного частного потребления, финансировавшегося за счет заимствований.

Темпы ускорения, необходимые для того, чтобы США и остальной мир вырвались из дефляционной западни, просто недостижимы. «Счетчик оборотов» американской экономики уже работает с предельным напряжением, а масло в ее двигателе перегрето до опасного уровня. Угроза дефляции, которая для общества действительно гораздо опаснее инфляции, снова с нами.