Текст книги "Очнись! Выжить и преуспеть в грядущем экономическом хаосе"
Автор книги: Эл Чалаби
Соавторы: Джим Меллон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]
По сравнению с последствиями роста населения и его старения последствия расширяющегося разрыва между теми, кто живет припеваючи (надо полагать, в число таких счастливцев входят и читатели этой книги), и теми, кто еле-еле сводит концы с концами, имеют большее значение.
В настоящее время около 80 % населения мира составляет население развивающихся стран{14}14
Bongaarts John and Bruce Judith. Population growth and policy options in the developing world, 2020 vision briefs 53. Washington DC: International Food Policy Research Institute (IFPRI), 1998.
[Закрыть]. Ожидается, что через 20 лет этот показатель возрастет до 84 %, а к 2050 г. – до 87 %. Расширяющаяся пропасть между «имущими» и «неимущими» имеет ужасающее влияние на сохранение стабильности в мире. А большинство жителей Богатого мира пока не вполне осознают масштабы этого разрыва.
Внутри самих богатых государств разрыв между «имущими» и «неимущими» огромен и продолжает увеличиваться. Похожее непропорциональное распределение богатства было, по всей вероятности, одной из причин тяжести Великой депрессии конца 20‑х – начала 30‑х годов XX в. Депрессия разразилась потому, что в те времена (как и сейчас) средняя семья не получила своей полной доли прибыли от повышения производительности труда. В результате попросту не хватало состоятельных потребителей, способных купить вновь появляющиеся избытки товаров, производимых, в частности, США.
Сегодня в Соединенных Штатах 1 % самых богатых контролируют целых 33 % всего национального богатства, тогда как на долю 80 % беднейшего населения приходится всего лишь 17 % национального богатства. Эти цифры свидетельствуют о существенной и продолжающейся концентрации богатства. Рассказывают множество историй о том, что состояния одного-двух человек равны совокупному продукту многих стран-членов ООН – и эти истории правдивы.
Акции также распределяются между собственниками неравномерно. 1 % крупнейших акционеров США владеют акциями, стоимость которых составляет 50 % стоимости всех акций. В то же время, согласно самым последним данным Бюро переписи США, 12,1 % американцев ныне живут за чертой бедности (которая определена как годовой доход менее 18 392 дол. США на семью из четырех человек). То есть в самой богатой стране мира в бедности живут 34,6 млн человек. В других богатых странах существуют сходные, пусть и менее острые, распределения богатств.
Еще один тревожащий факт: на долю богатых стран мира, в которых ныне проживает 20 % населения Земли, приходится 86 % личного потребления, на долю беднейших 20 % – всего лишь чуть больше 1 %. Результат этого неравенства приблизительно таков: ребенок, родившийся в развитой стране, на протяжении своей жизни будет вносить больший вклад в потребление и загрязнение, чем 30–50 детей, родившихся в развивающихся странах{15}15
United Nations Population Fund, The State of World Population 2001: Footprints and Milestones: Population and Environmental Change.
[Закрыть].
Если вы считаете свою жизнь тяжелой, подумайте об этом еще – да, и прочтите следующий рассказ об одном дне жизни африканского мальчика. Его участь, вызывающую, по нашим понятиям, жалость, разделяют миллиарды других жителей планеты. Возможно, кому-то из наших читателей и доведется испытать настоящие голод, жажду и нищету, но мы сомневаемся в этом.
День из жизни Нджороге, семилетнего африканца из Кении
Нджери, мать Нджороге, просыпается в 5 утра, чтобы начать новый день. Она чувствует себя усталой и намного старше своих 25 лет. Женщина вспоминает о том, что ей предстоит вместе с сыном пройти в поисках воды 7 километров в одну сторону и столько же обратно, и ее голос невольно начинает звучать резче, когда она будит сына: «Нджороге! Нджороге! Просыпайся! Просыпайся! Тебе надо пойти со мной к плотине Джитанджи, чтобы набрать воды для завтрака и умыться – пусть твой учитель увидит тебя в школе опрятным».
Семилетний Нджороге потягивается и хнычет. Он представляет долгую прогулку на голодный желудок, часы, которые пройдут прежде, чем он утолит жажду, и его желудок начинает урчать. Он думает об отце, работающем продавцом в кажущемся таким далеким Найроби. Отца не было уже месяц. Он должен скоро ненадолго приехать домой. У большинства других детей отцы тоже вынуждены уезжать на работу. Но мысль об этом не снимает ощущения пустоты, возникающего у Нджороге, когда он вспоминает о том, что отца нет дома.
В прошлом месяце мать сильно заболела из-за плохой воды. Навещавший ее врач сказал, что Нджороге должен сам таскать воду и заботиться о матери, так что мальчику пришлось пропустить много занятий в школе. Теперь он снова отстал, а его мать настаивает на том, чтобы он хорошо учился.
Единственная пересыхающая река, в которой люди берут воду, находится в пяти километрах, и воду в ней можно добыть лишь в течение трех месяцев в году. Сейчас река пересохла, поэтому женщины и дети ходят за водой еще дальше. Мать дает Нджороге пятилитровую пластиковую канистру для воды, вскидывает на спину тридцатилитровую канистру и подталкивает Нджороге за плечи. «Ну, лентяй, поторапливайся или опоздаешь в школу, и учитель, мистер Камаи, задаст тебе трепку!»
Они торопятся к водохранилищу. По дороге Нджери напевает христианское песнопение «Иесу анарамба». Господи, дай мне сегодня сил, думает она.
На водохранилище уже много людей, набирающих воду. Кое у кого есть велосипеды, на которых возят воду, другие используют для этого ослов и «микокотени» (телеги). Некоторые загнали своих ослов в воду, чтобы те смогли напиться.
«Мама, – спрашивает Нджороге, – почему хозяин осла не выгоняет его из воды? Животные гадят в воду, которую мы черпаем. Это ужасно, мама». Словно поняв его, осел неторопливо выбирается из воды.
Нджери набирает воду в обе канистры и вручает Нджороге его ношу. Она просит стоящего поблизости юношу помочь взвалить на спину тридцатилитровую канистру.
Когда Нджороге с матерью поворачивают к дому, восходит солнце, и кажется, что стоящие в отдалении дома начинают возникать из окутывавшего их утреннего тумана. «Боже, – бормочет про себя Нджери, – когда же мы выберемся из этого дерьма? Если б у нас была скважина (колодец) или большая цистерна для воды, такие, как я слышала, есть в других деревнях. Тогда у нас была бы чистая вода поблизости, и нам не надо было бы целыми днями таскать и таскать воду». Нджороге бредет молча, уставившись в землю.
Наконец они приходят домой, и мать разводит огонь, а Нджороге отправляется в свою комнату и надевает школьную форму. «Нджороге! Сейчас конец месяца, и отец не приедет из Найроби. Почему? Он пообещал купить мне две бочки для сбора чистой дождевой воды с крыши. Надеюсь, Господь напомнит ему об этом». Нджороге старается не слушать. Раздраженные причитания матери об отце злят его.
«Этот человек несерьезно относится к жизни», – бормочет Нджери. Она наливает воду в сосуд побольше и, чтобы очистить ее, добавляет в нее химикат. Женщина помешивает воду, и на дне появляется осадок. Она наливает воду в маленькую миску и ставит ее кипятиться. Пока вода греется, Нджери идет доить свою единственную корову.
«Фенду, старушка. Иди-ка сюда, я подою тебя». Район, где живет семья, пострадал от жестокой засухи, и корова дает Нджери всего-то плошку молока. «Спасибо, Фенду, – шепчет Нджери, – а теперь надо приготовить Нджороге чашку чая». И Нджери торопится обратно в кухню.
«Нджороге! Ты хочешь сказать, что не готов к школе? Лентяй».
«Мама, я не могу найти рубашку и книги», – говорит Нджороге, невыспавшийся и уставший от долгого похода за водой и недоедания.
«Посмотри на себя! Я всегда говорила: держи свои вещи там, где сможешь их найти. Но ты же никогда меня не слушаешь. Что же мне теперь делать – готовить тебе завтрак или искать твои учебники?»
Нджороге находит книги и быстро пьет чай. К чаю мать дает ему кусок угали [5]5
Пирог из кукурузной муки, имеющий консистенцию густой застывшей каши – основной продукт питания кенийцев. – Примеч. ред.
[Закрыть] , оставшийся от ужина.
«Я готов, мама», – говорит Нджороге.
«Так беги же в школу!» – торопит мать.
Нджороге идет в школу очень усталый. Он знает, что теперь ему надо пройти еще 5 км и что в школу он наверняка опоздает. Сейчас четверть девятого утра, и другие дети намного опередили Нджороге. Расстроившись, он поторапливается. Тем временем его мать продолжает напевать дневные песнопения, не забывая о том, что, когда Нджороге вернется домой, ей надо будет снова отправиться за водой.
(Материал взят с сайта Детского фонда воды: www.childrenswaterfund.org)
Эта ситуация кажется на миллионы миль отдаленной от наших реалий. Большинство из нас в действительности никогда не прекращают думать о своей обычно хорошей, комфортной жизни. Она предоставляет нам неограниченное количество воды для мытья и питья, удобные постели, отапливаемые или охлаждаемые комнаты, большие холодильники и буфеты, набитые едой и напитками, общественный или личный транспорт, без особых усилий (или почти без усилий) доставляющий нас в школы, на работу, в магазины. Образование, здравоохранение и отдых доступны большинству из нас. Только вообразите, что бедные люди, например кенийцы, живут по соседству с нами. Были бы вы безразличны к их положению? Другой столь же важный момент: вы полагаете, что они позволят вам продолжать жить неизмеримо лучше их и будут просто смотреть на ваше благополучие? В этом мире богатых защищает от бедных только удаленность, т. е. недостаток организованности последних. Давайте взглянем проблеме в лицо. Большинство из нас, сталкиваясь с весьма реальными картинами нищеты и лишений, которые время от времени мелькают на экранах наших телевизоров, лишь пожимают плечами. Мы можем заниматься какими-то паллиативными раздачами помощи, но мы предельно политически и экономически пассивны тогда, когда речь заходит об облегчении участи самых несчастных жителей планеты. Если мы сами не поможем изменить это положение, его изменят другие – и, возможно, силой. Банальности вроде приема ребенка на месяц или пожертвования нескольких монеток на нужды голодающих проблему не решают. Необходимо политическое действие, отличающееся от временных «пожарных» мер вроде отправки продовольствия, однако, к сожалению, такое действие вряд ли будет осуществлено.
Разрыв между богатыми и бедными и другие тревожные факты…Половина населения планеты проживает в пяти самых населенных странах (табл. 1.3), при том что всего существует более 200 государств, 146 из которых принимали участие в закончившихся провалом переговорах 2003 г. о либерализации всемирной торговли в Канкуне (Мексика). За этими переговорами последовали бесперспективные и бесполезные дискуссии на раунде переговоров, происходивших в Дохе, Катар.
На долю пяти самых богатых стран мира приходится около 60 % мирового ВВП (рис. 1.8). Почти половина населения мира проживает в пяти самых многонаселенных странах.
Теперь сравним два списка стран. В обоих присутствуют только США, где проживает лишь 5 % населения мира и сосредоточено 27 % мировых богатств. Иными словами, богатства мира очень сконцентрированы, и эта концентрация усиливается. Выводя за скобки этическую сторону вопроса, заметим, что для тех, кто имеет так много, опасно позволять огромному большинству человечества продолжать бороться за существование, имея столь ограниченные ресурсы. Изысканные интеллектуалы правы (по крайней мере, в этом вопросе): позиция Марии-Антуанетты, которой придерживаются большинство жителей богатых стран, приведет нас к участи, которая постигла эту французскую королеву.
Разрыв между богатыми и бедными государствами за последние 50 лет увеличился. Хотя некоторые страны, прежде всего Китай и так называемые азиатские тигры, добились удивительного экономического роста, другие регионы существенно отстали, по крайней мере в экономическом развитии.
Половина жителей мира существуют менее чем на 2 дол. в день{16}16
Ramonet Ignacio. The Politics of Hunger // Le Monde diplomatique, 1998, November.
[Закрыть], что равно стоимости кофе-латте, который мы выпьем, закончив чтение этой книги. Сравните столь жалкий уровень дохода с тем фактом, что средний гражданин США тратит 15 дол. в день только на продукты, импортированные из других стран. Кроме того, огромные субсидии, выплачиваемые западным фермерам богатыми правительствами их стран, наносят тяжелый удар по сельскохозяйственному производству в развивающихся странах. А ведь для многих из этих стран сельское хозяйство является единственным источником относительных преимуществ, т. е. отраслью, где они наиболее конкурентоспособны по сравнению с остальным миром. Однако мы вытесняем их даже из этой маленькой ниши с помощью губительного бремени, которое взваливаем на них, субсидируя производство собственной сельскохозяйственной продукции. В Богатом мире такое субсидирование сельского хозяйства – почти всеобщая политика: на нее не скупится Япония, ее проводят европейские страны и США.
Провал проходившего под эгидой Всемирной торговой организации (ВТО) Канкунского раунда торговых переговоров в 2003 г. был прямым результатом этой несправедливой торговли сельскохозяйственными продуктами. Впервые бедные страны собрались вместе для того, чтобы потребовать положить конец этой кошмарной системе, которая во многих отношениях увековечивает нищету их аграрного населения. Неравенство условий сельскохозяйственного производства, протекционизм или назовите это как угодно – одна из самых крупных проблем, которые стоят перед миром. Разумеется, бедные страны слабы на переговорах. Они пытаются водяным пистолетом остановить поезд, увозящий богатых. Но в их протесте есть очень серьезный момент, который требует действий.
Следует заметить, что в 2004 г. на переговорах в ВТО был достигнут определенный прогресс: основные государства-члены ВТО (США, Европейский союз, Япония и Бразилия) приняли предложения об ограничении субсидий своим сельскохозяйственным производителям. Небольшое движение в правильном направлении, но его реальное продолжение – совсем иное дело.
Джеймс В. Вулфенсон, уходящий в отставку президент Всемирного банка, обвинил богатые страны в том, что они ежедневно «расточают» 1 млрд дол. на сельскохозяйственные субсидии{17}17
Andrews Edmund L. Rich Nations Are Criticized for Enforcing Trade Barriers // New York Times, 2002, September 29.
[Закрыть]. Субсидирование приводит к перепроизводству на Западе. Избытки продукции западного сельского хозяйства затем продают, создавая конкуренцию продукции не получающих субсидии хозяйств развивающихся стран. Это подавляет цены и лишает развивающиеся страны возможности использовать сельское хозяйство для того, чтобы выкарабкаться из нищеты.
Несмотря на давнюю уверенность некоторых представителей экономической науки в том, что природные ресурсы – это ключи к будущему национальному процветанию, даже обладающие ими бедные страны увязают в старой колее. По мнению экономиста Джеффри Сакса, собственность на природные ресурсы любопытным образом угнетает экономический рост, а не стимулирует его{18}18
Sachs J. and Warner A. Natural Resource Abundance and Economic Growth; www.cid.harvard.edu/hiid7517.pdf.
[Закрыть]. Сакс утверждает, что в ходе обзора экономик мира он не обнаружил никакой положительной связи между природными богатствами стран и их экономическим процветанием. Исключение из правила составили только Канада, Новая Зеландия и Австралия.
В качестве самого впечатляющего подтверждения этого тезиса Сакс приводит Японию, второе по богатству государство мира, и гораздо более бедную Бразилию. Япония – неправдоподобно богатая страна (ее ВВП составляет 4 трлн дол. США). Ее территория (378 тыс. км²) почти лишена природных богатств. Бразилия, напротив, огромна (8,5 млн км²), очень богата природными ресурсами, но ее ВВП равен всего лишь десятой части ВВП Японии. Если измерять по-другому, то получится, что ВВП Японии в расчете на один квадратный километр территории примерно в 200 раз выше рассчитанного аналогично ВВП Бразилии.
Статистика свидетельствует: стремительное развитие в мире передовых технологий способствует увеличению разрыва между богатыми и бедными. Возникает и расширяется новый разрыв между «имущими» и «неимущими», между теми, кто обладает знаниями и технологиями, и теми, у кого их нет. В результате этого расхождения целые регионы рискуют остаться в феодализме. Со временем это спровоцирует недовольство, беспокойство и социальные потрясения в отдельных странах и регионах и создаст еще одну существенную угрозу тем, кто живет в Богатом мире.
Озабоченный этим расширяющимся разрывом между богатыми и бедными, Генеральный секретарь ООН Кофи Анан в 1999 г. предупредил государства-члены ООН о растущем «цифровом размежевании»:
Людям не хватает многого: работы, жилья, продовольствия, здравоохранения и питьевой воды. Сегодня быть отрезанным от основных телекоммуникационных услуг значит испытывать лишение, почти столь же острое, как и прочие тяготы, и возможно, отсутствие доступа к телекоммуникационным услугам уменьшает возможности преодоления прежних невзгод.
Цифровая революция почти наверняка увеличит разрыв между «имущими» и «неимущими». В глобальном масштабе это означает, что целые регионы рискуют утратить всякое отношение к мировой экономике, стать для нее ненужными.
Величайшему риску подвергается Африка, где многие страны, например, Конго, Бурунди, Буркина-Фасо, Уганда и Зимбабве, обнаруживают, что практически полностью изолированы от мировой экономики.
Разумеется, некоторые государства, стремительно восприняв самые современные технологии, смогут воспользоваться преимуществами цифрового века. Вероятно, лучшим примером такого прорыва является Китай, который уже создает инфраструктуру с использованием самой современной волоконной оптики и беспроводной связи, опережая в основном сравнительно устаревшую телекоммуникационную инфраструктуру Запада.
Хотя эти процессы могут привести к тому, что крупные города Китая станут конкурировать с городами Запада, проблема развития огромных аграрных районов Китая – совсем иное дело. Эти аграрные районы китайской глубинки остаются по большей части неразвитыми и должны вызывать постоянное беспокойство. Особенно потому, что по мере того, как многие китайцы отказываются от сельского образа жизни, переселяясь в города, сельские районы лишаются относительно молодого населения, а рабочая сила в них сокращается, как в абсолютных цифрах, так и по отношению к общей численности населения.
Другой подобный пример – Индия, которая по многим параметрам идет в авангарде новых технологий, при этом большинство ее населения по-прежнему прозябает в ужасной нищете, а экономический рост исторически недостаточен для того, чтобы проблему нищеты можно было решить. Факты успешных перемещений предприятий, т. е. низкооплачиваемых рабочих мест «за рубеж» (например, работы в справочно-информационных центрах, по созданию базовых программных продуктов и сервисному обслуживанию потребителей), с Запада в Индию и другие страны, создают неадекватное представление о действительном экономическом положении Индии. Хотя Бангалор, возможно, ослепляет блеском зданий, символизирующих технический успех города, большая часть Индии по-прежнему остается грязной, беспорядочной, бедной страной. Необходимо появление множества, огромного множества новых бангалорцев, однако непохоже, что это произойдет в обозримом будущем.
Даже в богатых странах Запада существует реальная опасность разделения общества на два яруса. На одном из них извлекаются преимущества новых технологий, а на другом ощущается полная непричастность к этим успехам.
Для нас большая проблема состоит в том, где именно проляжет граница и в какой степени это новое размежевание породит социальные противоречия и, возможно, даже волнения.
Как мы уже отмечали выше, согласно оценкам, в США 34 млн человек живут в бедности. Эти люди бьются за то, чтобы поддерживать общий уровень жизни, и обычно не имеют доступа к Интернету или последним технологическим достижениям.
В США продолжается концентрация богатств, чему в немалой мере способствует администрация Джорджа У. Буша-младшего. Этот процесс означает, что средний американец на самом деле не извлекает благ из номинально высоких темпов развития американской экономики, а потому в долгосрочной перспективе не сможет поддерживать необходимый уровень расходов. Поскольку расходы американских потребителей составляют почти 70 % ВВП США, отсутствие этого двигателя, несомненно, приведет к тому, что вся машина начнет терять скорость.
В части четвертой мы анализируем уроки, которые, по нашему мнению, можно извлечь из опыта Великой депрессии, и сделаем акцент на замеченных нами многих параллелях современности с этим кризисом.
Египет: бедная страна с богатым прошлым
Во время поездки в Египет авторам было трудно поверить в то, что эта страна некогда была родиной первой в мире империи. Характерная для третьего мира какофония примитивных духовых инструментов, которой встречают вновь прибывших в Каир, широкое использование ослов, лошадей и верблюдов в сельском хозяйстве и в перевозках и почти феодальные условия, в которых живет многочисленное население (египтян почти 70 млн), едва ли демонстрируют потенциал некогда великих династий фараонов.
Современный Египет – своего рода зеркало, отражающее проблемы развивающегося мира. Население страны продолжает расти за счет общего уровня жизни. Подобно многим развивающимся странам, Египет несет непропорционально большие расходы на оборону и безопасность и обременен шаткой, пораженной коррупцией экономикой.
Ирония заключается в том, что главными активами Египта являются, по сути дела, его храмы, монументы, пирамиды и другие остатки времен его былого расцвета, которые закончились три-четыре тысячелетия назад.
Хотя Суэцкий канал служит одним из главных источников иностранной валюты для страны, настоящую жизнь ей дает туризм. Каждый домогающийся чаевых гид, служащий гостиницы или ресторана обеспечивает средствами к существованию многих членов своей большой семьи.
Возвращаясь к нашей излюбленной теме, заметим, что Египет страдает от субсидий, на которые опирается производство сельскохозяйственной продукции на Западе. Как следствие, экономика страны не способна в полной мере использовать главное природное богатство страны – плодородную долину Нила.
У Египта нет особых сравнительных преимуществ, скажем перед Китаем, в промышленности или в другой сфере; в итоге страна не может предоставить гражданам ни должного образования, ни подобающего здравоохранения. Изгнание большей части интеллигенции при Насере (в 50–60‑х годах XX в.) оставило зияющую брешь в рядах египетских управленцев. Распухшие, монополистические государственные предприятия снижают экономическую эффективность, и местная валюта, египетский фунт, – пустая бумажка.
Явный контраст между откормленными, обвешанными камерами туристами и чумазыми детьми, появляющимися из грязных лачуг, в которых живет большинство египтян, не может быть более наглядным. Неудивительно, что за искусственными улыбками торговцев сувенирами, повсюду преследующих иностранцев, проступает чувство острой обиды.
