Текст книги "Пойми, о чем молчу... (СИ)"

Автор книги: Екатерина Мезенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Сашка заметался на постели, его бровки снова нахмурились, он открывал рот, как будто хотел что-то сказать, но молчал. Как всегда – молчал.

Я вышел из палаты, прошел по коридору и остановился около дверей с табличкой «Главврач». Глубоко вздохнул, как если бы собрался прыгать в воду с головой, но услышал разговор из-за не плотно прикрытой двери:

– Татьяна Станиславовна, ваш сын в опасности! – убежденно проговорил доктор. – У этого человека нет медицинского образования. Он не может знать, что мальчику на пользу, а что во вред!

– Я брала его на работу, зная это, – возразила Татьяна. – Но он тоже наблюдался у врача, он понимает во всем этом, даже лучше их! Он сам прошел через это! – в ее голосе слышалась уверенность. – Здесь я доверяю ему, пожалуй, даже больше, чем вам…

– Очень даже зря, милочка, – в его голосе слышалось недовольство и затаенная злость. – Это может стоить жизни мальчику, вы, кстати, в курсе, что он отменил прием лекарств Саши? Так поступать категорично запрещается! – уже начал повышать он голос.

– В курсе, – ее мне было видно через щель, она независимо кивнула головой. – И я позвонила психологу Саши, сообщила ему, что я не против.

– Так он не врал…? – удивленно спросил он, скорее у самого себя.

– На счет чего? – спросила Татьяна.

– Не важно, – отмахнулся он. – Но я все-таки настаиваю, чтобы вы отказались от его услуг, – твердо проговорил он. – Он совершенно халатно отнесся к здоровью вашего сына! Отменил прием лекарства; когда у мальчика случился приступ истерики – не сообщил в больницу или же его врачу; потом у Саши случился приступ эпилепсии – он снова никому ничего не сказал; в третий приступ – не он вызвал скорую, он просто позволил ей приехать! – возмущению доктора не было предела. – Мальчик мог удариться головой, мог задохнуться, откусить себе язык, поранить кого-нибудь, я уже не говорю о нем самом!

– Я прекрасно вас слышу, – в ее голосе слышалось недовольство. – Не нужно так орать.

– Простите, – уже намного спокойнее проговорил он. – Я просто очень разволновался…

– Вы ему вообще никто, – хмыкнула она. – Но переживаете за него?

– Он еще ребенок! – возмущенно вскинулся врач.

– Тогда почему вы уверены, что Антон не переживает за Сашу? Неужели Антон настолько плохой человек, что не будет переживать за ребенка? – в ее голосе слышалась насмешка. – Неужели вы узнали его за пару часов лучше, чем я за время собеседования, которое длилось полдня? Я собрала на него всю информацию, где когда-либо указывалась о нем, я разговаривала с его другом, который спас его и знает его уже 5 лет?! – в ее голосе слышалось негодование.

Вот это да…! Выходит, она знала обо мне все еще раньше, чем я ей сказал об этом…?! Может, тогда и собеседование было липой? Она уже знала, что примет меня, просто проверяла в последний раз…?

– Извините меня, Татьяна Станиславовна, я не это хотел сказать, просто… – заискивающим тоном проговорил он.

– Просто этот разговор закончен, – холодно проговорила она. – Мне еще нужно повидать своего сына, – послышался звук отодвигаемого стула.

Боже, неужели пронесло?! Неужели, я не потеряю Сашку?!

– Но постойте! – в голосе доктора слышалась паника. – А что вы скажете на счет его влияния на мальчика? Это ненормально, что он так тянется к нему! – в его голосе послышались брезгливые нотки.

Нет! Сволочь не смей говорить об этом!!!

– Мой сын просто чувствует, что ему хотят помочь, – независимо проговорила Татьяна. – Он еще никому так не открывался как этому человеку и мне плевать, что он гей, – воскликнула она. – Я знаю, что вы именно это имеете в виду!

– А то, что он соблазняет вашего сына? – в его голосе послышалось ехидство. – На это вам тоже плевать?

В кабинете повисла тяжелая пауза, даже я замер, боясь дышать. Хотелось ворваться, заорать, что я не соблазнял его, что вышло все как раз наоборот, я не хотел бы для него подобной жизни, но я остался стоять на месте.

– Что вы сказали? – дрожащим голосом переспросила Татьяна.

Это конец…

– Он целовал вашего сына, не в губы, конечно, в лоб и щеку, но это при нас! Что же он себе позволяет наедине с ним? – довольно заговорил он. – А так же я лично видел, что он обнимает его, гладил по лицу, смотрел в глаза, – перечислил он веселым тоном. – Я думаю, что если он не трахнул его уже, то в скором времени собирался, – хихикнул доктор.

– Что вы себе позволяете, – рявкнула Татьяна, а я зажмурился, понимая, что уже ничего не исправить. – Все это ничего не значит! Они так общаются… – неуверенно проговорила она. – Саше довольно трудно присутствовать в этом мире, ему нужно давать опору – касание, взгляд, ласки…

– Все это полный бред! – убежденно ответил он, а потом рассмеялся. – Это он вам сказал? – Татьяна промолчала. – Видимо, он это придумал, чтобы лишний раз до него дотронуться при посторонних…

– Я знаю, что видела… – прошипела она. – И в его прикосновениях не было ничего пошлого!

Боже, эта женщина моя богиня! После всего услышанного она все еще продолжает бороться, заступаться за меня. Я понимаю, что она защищает не меня, а возможность спасти своего сына, в роли которой она видит именно меня, но все равно…

– Вас ввели в заблуждение, – в голосе доктора теперь слышалось презрение. – Он ловко обвел вас вокруг своего голубого пальца, и мальчику он не помогает! Он сообщал вам хоть о каком-то прогрессе? Нет? И психолог Саши тоже их не заметил!

– Это ничего не значит, – уже больше для себя проговорила Татьяна. Ее голос звучал как-то потерянно и загнано.

– Я устал вас убеждать, – фыркнул врач. – Если вам настолько наплевать на своего собственного сына, то я сообщу в соответствующие органы…

Все, хватит… Я распахнул двери и вошел в кабинет.

– Вас никто не приглашал! – воскликнул врач. – Немедленно убирайтесь отсюда!!! – он даже покраснел от злости.

– Не бойтесь, – горько усмехнулся я. – Голубизна не передается воздушно-капельным, – фыркнул я. – И хватит угрожать моей начальнице, – я посмотрел на растерянную и плачущую Татьяну. – Бывшей, – тут же исправился я.

Врач довольно заулыбался.

– Но могу вас заверить, – кровожадно улыбнулся я ему. – Что вы тут больше работать не будете, – благо все же связи у меня есть. Не зря в фирме проработал, пусть и переводчиком. Доктор как-то сбледнул весь. – И если я еще хоть раз увижу вас рядом с Сашей или Татьяной Станиславовной, то могу заверить – вам не жить, – холодно проговорил я.

– Вы угрожаете мне?! – тут же взвился он. – Да, как ты смеешь?! Да ты никто!!! Один мой звонок и тебя самого размажут!

– Только попробуй, – цинично улыбнулся я ему. – Ты ведь прекрасно знаешь, кто я…? Не так ли? Я псих, который лежал в психушке целый год, потому что, когда к нему приближался кто-то не знакомый или тот, кто хотел навредить, то он просто становился прекрасной машиной для убийства. Хоть я так и не убил никого, – пожал я плечами. – Но для тебя сделаю исключение, – я чуть поддался вперед, нависая над его столом, давя на него собой. – Или еще что-нибудь хуже… – я снова улыбнулся, аля «псих». – Я могу отвезти тебя куда-нибудь, и… – я выдержал паузу. – Трахнуть так, что даже твои предки почувствуют, как я это делаю…

– Вошел вон!!! – завизжал он.

Я отошел от его стола, вмиг становясь нормальным и собранным.

– Я предупредил тебя, – грозно проговорил я. – Не дай Боже… А вещи уже можешь собирать, – бросил я и вышел из кабинета.

Я шел по коридору, пытаясь не дать выйти своей черноте, своему яду, что внутри меня. Она так и осталась во мне, никуда не ушла, просто меня научили ее прятать – притворяться нормальным. Парень, который был со мной в соседней палате, говорил, что мы все притворяемся, пряча в себе своих демонов, просто нам повезло – мы об этом знаем, а вот те, кто даже и не догадывается об этом – те в еще большей опасности, чем мы.

– Антон! – услышал, как через вату. – Антон Смуров!

Я остановился, но не спешил оборачиваться, что я ей скажу? Я не смогу соврать, что не трогал ее сына…

Татьяна догнала меня, и вперилась мне в лицо даже не моргая, с ее ресниц падали слезинки, но она как будто не замечала их.

– Спасибо вам, – прошептала она.

– Это пустяки, – отстраненно ответил я. – Для Саши я бы и не такое сделал… – и тут же прикусил себе язык, видя, как задрожали ее губы.

– Вы… – она замолчала. – Так все же…

Я понял, о чем она хотела спросить.

– Да, – решительно кивнул я. – Я люблю вашего сына, – я посмотрел ей в глаза. – Извините меня за это, я понимаю, что не должен был… Но его не возможно не любить, – грустно улыбнулся я.

Она закивала и разрыдалась.

– Не бойтесь, – попытался я ее успокоить. – Я не трогал его в этом смысле…

Она резко подняла голову.

– Ну, почему? – прошептала она. – Почему я не могу ненавидеть вас?! – требовательно спросила она. – Вы гей, вы столько раз подвергали жизнь моего сына опасности, вы влюбили его в себя! – воскликнула она. – Я должна вас ненавидеть за это!

Я покивал.

– Должны… – согласился я с ней. – Поэтому я и ухожу, понимаю, что вы больше не сможете доверять мне.

Она смотрела на меня своими карими глазами, в которых стояли слезы и вселенский вопрос – «что делать?».

– Но я не ненавижу тебя, – прошептала она. – Я благодарна тебе, я понимаю тебя, я… – она всхлипнула. – Я жалею того мальчика, которого ты прячешь глубоко в себе, которого так обидели… – она протянула руку, принялась теребить пуговицу от моей рубашки.

– Таня, я не тот, кого стоит жалеть, – строго одернул я ее, беря ее руку в свою, но, не решаясь оттолкнуть.

– Почему…? – снова прошептала она. – Почему ты можешь всех жалеть, а себя не позволяешь?! – воскликнула она. – Мир же не рухнет, если ты кому-то доверишься!

– Я не твой сын, чтобы жалеть меня, – цинично усмехнулся я, отпуская ее руку. – Твой сын, уже, наверное, забыл, как ты выглядишь и он сейчас в палате, а не здесь…

Она отшатнулась от меня, в ее взгляде промелькнула обида.

– То, что ты говоришь мне все это, не сделает тебя хуже в моих глазах! – фыркнула она. – Не один ты в людях разбираешься!

– Почему же ты не разобралась в собственном сыне? – снова ехидно усмехнулся я.

Она покачала головой, поджимая губы.

– Тань, – хихикнул я, пряча свой взгляд. – Я не по этой части, помнишь? – Боже, что я говорю?! Зачем хочу сделать ей больно?? – Я бы предпочел твоего сына…

Голову резко мотнуло в сторону, Таня смотрела на меня так, как будто я предал свою Родину.

– Трус, – выплюнула она. – Боишься, поэтому и делаешь больно, хочешь оттолкнуть, чтобы не зависеть ни от кого, чтобы не бояться, снова почувствовать боль! – обвиняюще проговорила она.

– Думаешь сейчас мне приятно? – улыбнулся я, почувствовать, как с подбородка что-то закапало. Улыбка, наверное, как раз подходит психу.

– Может и больно, – кивнула она, соглашаясь. – Но, по крайней мере, твое мертвое сердце в безопасности, – прорычала она, чуть ли не напирая на меня.

– Мертвое сердце? – усмехнулся я, отходя от нее. – Боже, Татьяна Станиславовна, вам бы романы писать… А я думал, что ваш сын оживил его, – хотелось рассмеяться, но смех застрял в горле.

– Оживил бы, если бы ты не был такой эгоистичной скотиной, – рыкнула она. – Мой сын доверился тебе, а ты ему нет…

Я зло посмотрел на нее.

– Теперь вы довольны? – спросил я ее. – Теперь вы ненавидите меня?

Она снова покачала головой, ее губы поновой задрожали.

– К сожалению, нет, – прошептала она. – Хотя, хотелось бы…

Я кивнул ей, говоря, что услышал и уже развернулся, чтобы пойти дальше, но позади меня что-то грохнуло, послышались шаги, которые ускорились в бег.

– Нет! – закричал кто-то. – Стой! Что ты делаешь?!

Я развернулся, чтобы посмотреть, что случилось, но меня сбил с ног маленький ураганчик. Я больно приложился об пол копчиком и затылком.

– Черт… – простонал я, открывая глаза и натыкаясь на злой и возмущенный взгляд Саши.

Все слова, что были приготовлены для возмущения – потерялись где-то в голове. Я ничего не видел, кроме его глаз, ничего не слышал, кроме его сбитого дыхания, ничего не чувствовал, кроме его частого биения сердца. Его взгляд задавал сотни вопросов: «Почему?», «Как ты мог?!», «Ты не бросишь меня?», «Почему тебя не было рядом?», «Ты пойдешь со мной?», «Ты меня любишь?».

Я сдавленно вздохнул и попытался отстранить его от себя, но он вцепился в меня руками и ногами, пришлось вставать вместе с ним.

– Саш, успокойся, – прошептал я, все еще пытаясь отодрать его от себя.

Он замотал головой, утыкаясь лицом мне в грудь, еще сильнее прижимаясь ко мне.

– Ну, что ты, – усмехнулся я, зарываясь пальцами в его волосы. – Все же хорошо, смотри, твоя мама приехала, – он даже не повернулся к ней. – Саш, что случилось?

Я твердо решил уйти, да и его мать мне не позволит остаться… Я уйду, пусть это и сродни самоубийству.

Саша поднял голову, смотря на меня во все глаза, его рот приоткрылся, губы шевельнулись, что-то говоря, но он не проронил ни звука.

– Я никуда не ухожу, – громко сглотнул я ком, что появился в горле. Я почти услышал его! Пусть на миг, только в своей голове, но я слышал! – Малыш, все хорошо, – все смотрели на нас ошарашено и как-то обреченно, все знали, что я вру ему. – Я просто хотел сходить купить что-нибудь поесть, – придумал я.

Он с сомнением посмотрел на меня.

– Где твой блокнот? – спросил я у него.

Медсестра, что дежурила ночью, протянула блокнот Саши.

– Пиши, – кивнул я ему.

Я кинул взгляд на его мать. Боже, слезы, сопли, она кусала носовой платок, пытаясь заглушить рвущиеся всхлипы. Она смотрела на нас и качала головой.

«Тебя не было… Я испугался!», – написал он мне.

– Малыш, я же сказал, что хотел выйти ненадолго, – я улыбнулся ему, зарываясь пальцами в его волосы: перебирая их, пропуская через пальцы.

Я сидел прямо на полу, а Саша у меня на коленях, чуть-чуть приобняв.

– Отпустишь? – спросил я его, опять улыбаясь.

Саша прищурился, пристально смотря мне в глаза.

«Ты не врешь мне? Ты какой-то странный… Антон, что-то случилось?».

– Малыш, все хорошо, – как заводная кукла проговорил я, с моего лица не сходила улыбка.

Просто если бы я перестал улыбаться, то я бы разревелся.

«Я тебе не верю!».

Паника начала появляться в его глазах… Я не должен допустить этого…

– Я тебе когда-нибудь врал? – Саша нахмурился и неохотно покачал головой. – Значит, все будет хорошо, веришь? – спросил я у него.

Саша никак не отреагировал.

– Ну, что ж, ты такой упрямый-то, – рассмеялся я, а у самого чувство, что горло режут изнутри. Я поднялся на ноги, поставил его на пол, но он не спешил меня отпускать. – Я туда и обратно, – пообещал я, прижимая его к себе. Сашка в ответ прижался ко мне и как-то рвано задышал. – Я скоро вернусь, – я взял из его рук блокнот. – Я тебе анекдот напишу, – проговорил я. – Прочитаешь его, пока меня не будет, чтобы не скучал, – я улыбнулся ему, на миг, отрываясь от блокнота. У Саши глаза на мокром месте. Боже, ну откуда ты знаешь, что я ухожу на совсем?! – Не реви, – строго одернул я его. – Я же быстро, – фыркнул я.

Прочитав написанное еще раз, я довольно кивнул и отдал блокнот его матери, Саша снова нахмурился, дернулся было ко мне, но я уже отошел от него.

– Веди себя хорошо, малыш, – проговорил я срывающимся голосом. – Ты обещал… – напомнил я ему.

Самому хотелось заорать себе, что я тоже много чего обещал ему. А потом я просто развернулся и выбежал из больницы. В спину летели визги и приглушенные крики Саши, слышались крики медперсонала: «держите крепче», «может, успокоительного?», «Сашка, ну успокойся, чего ты…?». Так же слышался, плачь Тани, Саши и медсестры, что сидела с нами ночью.

А кроме этого я не слышал ничего: я не слышал своего крика, когда выбежал на улицу, не слышал своего плача, не слышал машину, что остановилась буквально в паре сантиметров от меня. Я был как будто в вакууме. Перед глазами стоял Саша и те строчки, что я написал впопыхах в его блокноте.

«Ты – единственное море, в котором мой инстинкт самосохранения равен 0. Тебе я снова доверил свое сердце, хоть и обещал себе не делать этого впредь, но ты перевернул все с ног на голову. Но так нельзя, малыш… Мир слишком красив и удивителен, чтобы ставить на нем кресс из-за меня. Но я… Я уже давно пропал, поэтому рядом с тобой я с улыбкой иду ко дну…

P.s Some things take time… (Для некоторых вещей нужно время)».

Зачем я дописал это в конце, я так и не понял. Сейчас я всячески ругал себя за это, ведь получается, я давал ему надежду, что еще что-то может быть, только подожди немного… А может, эта надежда была нужна для меня…?

Я достал телефон и удалил номера Саши, чтобы не иметь сообразна, звонить ему или писать, хотел добавить его в черный список, чтобы и он не смог этого делать, но не смог… Пальцы задрожали так, что я чуть не выронил телефон. Вместо этого я набрал дорогой сердцу номер.

– Да, – радостно ответили на том конце.

– Забери меня, – дрожащим голосом проговорил я. – Пожалуйста, приедь, забери меня, Дюха… Мне так плохо! Я такое натворил!!!

– Боже, Тоха, что с тобой?! – взвился Андрей. – Где ты?!

– Возле городской больницы номер 3, – прошептал я срывающимся голосом. – Андрей, прошу, забери меня…

– Черт, Антон, я еду уже! – прокричал он в трубку. – Слышишь, только держись, я уже в пути! Помни, чтобы не случилось, мы со всем этим справимся! – проорал уже он. – Слышишь меня?!

– Нет, – горько всхлипнул я. – Все кончено, я все испортил… Я потерял его!

– Ты ревешь что ли?! – возмутился он.

После того дня, когда Пашка избил меня я никогда не плакал, даже на приеме у психолога, рассказывая все во всех подробностях, я не ревел, я был закрыт полностью.

– Андрей… – всхлипнул я.

– Боже, Тош, держись, милый! – проговорил он взволнованно. – Не знаю, что случилось, но я помогу тебе! Все будет хорошо, маленький… Только успокойся…

Он разговаривал со мной так же в тот вечер, как с маленьким мальчиком.

– Я не собираюсь ничего делать с собой, – зло и плача ответил я. – Не чего так со мной сюсюкать!

– Уже лучше, – тихонько усмехнулся он. – Узнаю своего Антона.

Губы сами собой растянулись в улыбке. Вот, он никогда не подставит меня, не бросит… А Саша? Он что ли бросал? Предавал? За что ты с ним так?

– Давай скорее, – выдохнул я и сбросил вызов.

Ему будет лучше без меня… Я тяну его в бездну, без меня у него еще может быть нормальная жизнь: семья, девушка, дети, друзья… Со мной же он поставит крест на своей жизни, как и я…

Ты сделал это сам, это твой выбор, он другой…

Он любит меня точно так же, как я любил Пашку, он бы жертвовал собой ради меня!

Ты бы этого не принял.

Он бы меня не спрашивал…

Ты предал его, ты хоть это понимаешь? Ты оставил его одного тогда, когда у него появился шанс жить, а не существовать.

Он примет это. Сможет жить дальше, ведь я попросил его.

И типа он обязан тебя послушаться?!

Для своего счастья и дальнейшей жизни – да.

&Глава 11&

– Ты дебил, ты это понимаешь? – строго спросил у меня Андрей.

Я сидел у себя на кухне и недовольно поглядывал на него, иногда кривясь от его слов.

– Мало того, что ты бросил его одного, когда он в тебе нуждался, ты еще и пытаешься оправдать себя всякими глупыми отговорками, – продолжал распекать он меня.

– Отговорками?! – вспылил, не выдержав, я. – Это же какими, например?!

– Ну, вроде той, что без тебя ему будет лучше, или что его мать все равно бы выгнала тебя, или что, оставшись с тобой, он останется без семьи и друзей, – Андрей посмотрел на меня с насмешкой.

– Это все правда! – воскликнул я. – Я делаю это ради него!!!

– Ой, вот только не надо, – скривившись, простонал Андрей, роняя голову на стол. – Не нужно строить святую невинность, хотя бы передо мной, – он посмотрел мне в глаза. – Мы оба знаем, что ты делаешь это тупо из-за страха, – твердо ответил он, равнодушно смотря на меня.

– Страха? – усмехнулся я. – Да вроде Сашка не страшный, – я выдавил из себя фальшивую улыбку.

– Дурак ты, Смуров, – Андрей встал из-за стола. – Надоел ты мне, – вздохнул он. – Пойду я, раз ты не хочешь серьезно разговаривать…

– И чего же я, по-твоему, боюсь? – все еще с усмешкой в голосе спросил я его, останавливая его уже почти около двери. – Просвети меня, наиумнейший, – я склонил голову, выражая ему свое клоунское почтение.

Андрей резко рванул ко мне, схватил меня за воротник рубашки и прижал к стене.

– Ну, почему ты такой урод?! – рявкнул он, встряхивая меня.

– Какой есть, – обиделся я, даже не делая попыток вырваться.

– То, что с тобой сделали 4 года назад, не дает тебе право сейчас издеваться над абсолютно не виновным человеком! – рявкнул он, снова встряхивая меня, голова больно стукнулась о стену.

– Я не издеваюсь над ним! – крикнул я в ответ, пытаясь оттолкнуть его, но он держал меня слишком крепко. – Я люблю его!!! Думаешь, я бы смог?!

– А что же ты тогда делаешь?! – не сбавив тона орал он. – Сашка любит тебя, я видел, как он тянется к тебе, ты говорил, что он признался тебе в этом! А что сделал ты? – он прищурился. – Ты не ответил ему, однозначно поощряешь ты его чувства или нет! Бросил одного, хотя он доверился только тебе! Не объяснил ничего толком, просто сбежал, испугавшись! Я уверен, что ты просто понял, что тоже любишь его, поэтому и сбежал!

– Я давно понял, что люблю его, – обреченно прошептал я.

– Нет, – покачал головой Андрей, отпуская меня. – Тогда ты просто считал, что он нравиться тебе, привлекает… Когда ты точно понял, что любишь его?

– Когда он упал в обморок, а Светка вызвала скорую… – признался я. – Я испугался, что потеряю его, что его могут упечь в психушку, или его мать может выгнать меня…

– Вот видишь, – вздохнул Андрей. – Ты просто убежал от самого себя…

– Я боюсь, – согласился я с ним. – Боюсь, что его мать возненавидит его, что от него все отвернуться, а потом… – я посмотрел на Андрея со всей жалостью, что испытывал к себе. – А потом он сам возненавидит меня, ведь я забрал у него все…

– Дурак ты, – снова вздохнул Андрей. – Он сам от всего этого отказался еще до тебя. Друзей оттолкнул, учиться отказался, даже от матери отдалился. Поставил крест на своей жизни, только ты смог его расшевелить! Думаешь, он смог бы ненавидеть тебя после этого? – я покачал головой. – Вот именно. И все остальное… Это все тоже твои отмазки. Мать даже если и будет против первое время – смириться. Саша – ее единственный сын, она бы не оставила его одного. Судя по твоему рассказу, она уже тебя приняла, раз переживает так, – горько усмехнулся он. – И друзья… Артем целый год тусовался под его окнами, думая, что его друг шизофреник, думаешь, если он станет нормальным, но геем, это оттолкнет его? – я снова покачал головой. – Тох, пойми, это твои страхи…

– Что? – нахмурившись, переспросил я.

– Ты сваливаешь на Сашку свои страхи. Это ты остался без семьи, это ты остался один в целом мире, это от тебя отвернулись все друзья, – он немного смутился. – Ну, кроме меня, конечно же… А все потому, – продолжил он. – Что ты оставил все ради не стоящего этого человека, ты просто ошибся, понимаешь?! Забудь, все уже прошло! Ты не напорешься на то же самое с Сашкой, просто потому, что Саша не Пашка твой!

Я часто дышал, понимая, что Андрей прав. Мозг лихорадочно соображал, что же теперь делать…?

Я слезно посмотрел на Андрея.

– И что теперь делать? – дрожа как осиновый лист, спросил я его. – Он не простит меня, не будет доверять мне!!!

– Вот всегда ты так, – проворчал он. – Сначала накосячишь, а потом ноешь! Хорош, реветь, как баба… – нахмурился он. – Может, мы слишком рано отказались от услуг психолога? – осторожно спросил он у меня.

– Да, нет, – отмахнулся я, беря себя в руки. – Я просто расстроился немного… Да и вся эта история с Сашкой, смотря на него, я почему-то вспоминаю Пашку, – нахмурился я. – Сравниваю…

Андрей нахмурился.

– Прекращай, – посоветовал он. – Просто поясни для своего воспаленного мозга, что у Саши нет ничего общего с тем козлом, понял? – я кивнул. – Сашка тебя любит…

А Пашка нет… Это я договорил за него сам. Он просто пользовался удобной и бесхребетной игрушкой.

Андрей поднялся со своего стула, на который успел усесться, вдалбливая мне мозг.

– Я пойду, чтобы ты смог подумать… – неуверенно проговорил он, я кивнул.

Нужно действительно собраться с мыслями и прекратить себя жалеть.

Андрей положил руку мне на плечо.

– Не променяй океан на лужу, – проговорил он, сжав мое плечо, а потом вышел из моей квартиры.

– Снова какого-то философа начитался, – проворчал я, убирая со стола кружки.

Вечером позвонила Таня, ее голос был холоден и отстранен.

– Ты точно решил уйти? – спросила она меня.

Весь день я думал о своем поступке и понимал как налажал. Но вернуться, как дворовому псу к своему хозяину тоже не мог. Я больше не стану так прогибаться под кого-то. Я понимаю, что снова поступаю, не совсем правильно, что это во мне говорит гордость и страх быть теперь уже самому отвергнутым, но я твердо решил, что буду ждать от Саши знака, что он сам хочет, чтобы я вернулся. Если этот знак будет, то потом я его уже никуда не отпущу.

– Как там Саша? – спроси я у нее, не отвечая на ее вопрос.

– Плачет, – дрогнувшим голосом проговорила она. – Может…

– Не могу, – перебил я ее. – Я должен дать ему шанс жить нормально, – я сглотнул появившийся ком в горле. – Ты и сама должна это понимать…

– Я полностью с тобой согласна, – выдохнула она. – Просто не могу на него смотреть… Он еще хуже, чем был до твоего прихода, либо плачет, либо в каком-то трансе… – пожаловалась она.

– Не оставляй его одного, – попросил я. – Будь с ним, покажи, что он важен для тебя, забудь хоть не надолго о работе…

– Об этом не может быть и речи, – видимо, ее задели мои слова. – Я знаю, что нужна своему сыну.

– Умница, – через силу улыбнулся я, хоть и понимал, что она меня не видит. – Передай ему… Хотя нет, не нужно напоминать обо мне, – я закусил губу от досады. – Просто скажи ему, что он может мне писать, как я и обещал ему…

– Хорошо, – она снова заплакала. – Миша привезет твои вещи и деньги.

– Не нужно, – твердо ответил я.

– Мне плевать на твои стереотипы, – фыркнула она. – Ты нам очень помог!

– Или только сделал хуже… – проговорил я в уже молчавшую трубку, видимо Таня сбросила вызов, чтобы не слышать мои препирательства.

Прослонявшись по квартире еще какое-то время, и думая о том, какой же я идиот.

Приехал Михаил и затащил мой чемодан в прихожую.

– Привет, – грустно улыбнулся я ему.

– Привет, – тоже не весело ответил он. – Решил уйти?

Я просто кивнул головой.

– Так надо… – пожал я плечами.

Миша кивнул, говоря, что понимает, но я видел, что он осуждает меня.

– Ему будет лучше без меня, – вздохнул я. – Ты и сам это знаешь…

То, что все в доме в курсе моей голубой ориентации, я знаю, и все благодаря Светочке.

– Я еще никогда не видел, чтобы его глаза так святились, как рядом с тобой, – проговорил он. – Даже еще до болезни… Так что не знаю, прав ли ты…

Я промолчал, не зная, что ответить.

– Вот, хозяйка велела передать, – он достал белый конверт из внутреннего кармана своего пиджака.

– Я знаю, что там, – покачал я головой. – Забери…

– Хозяйка велела отдать тебе, сказала, что обратно его не примет, – растеряно проговорил он.

– Тогда забери себе, – пожал я плечами, поднимая чемодан. – Мне он не нужен.

Миша ошарашено посмотрел на меня, а я поспешил в свою комнату, чтобы он не придумал еще чего, а когда вернулся, то его уже не было, а конверт лежал на пуфике.

– Честный какой, – недовольно фыркнул я, беря конверт в руки.

Чисто из любопытства я открыл его. Там был чек, увиденная сумма просто била по глазам. 100 000 $!!! И это за месяц?! Она что с ума сошла такими деньгами разбрасываться! Ладно, завтра позвоню Андрею, попрошу вернуть…

Вечером, почти в 12 ночи, мне написал Артем. Боже, какой я стал популярный!

Артем: Привет, вы где? Я пришел в гости, а вас нет, а слуги ничего не говорят, дяди Миши нет… Что-то случилось?

Второй, бля, Андрей!

Антон: Привет, рыжик). Как бы тебе объяснить…

Артем: Говори уж как есть!

Антон: Сашка в больнице, а я дома… Я уволился…

Чувствую, сейчас будет обвал в горах…

Артем: ЧТО?!?!?!?!?!?!

Тут же зазвонил мой телефон.

– Да, – ответил я, звонил Артем.

– Что случилось?! – проорал он в трубку.

– Боже, не ори так, – скривился я, прикладывая телефон к другому уху.

– Не заговаривай мне зубы! – не сбавил он своего «вокала». – Что с Сашкой?? Почему ты уволился??

– Сашка упал в обморок, – сдался я. – Вызвали скорую, вызвали его мать…

– И она обвинила тебя…? – как-то жалко спросил он.

– Нет, – ответил я, плюхаясь на кровать, собираясь с силами, чтобы рассказать о самом главном. – Темыч, понимаешь… – неуверенно начал я. – Я сам решил уйти…

– Что?! – снова взвился он. – Как так?! Ты ведь говорил, что хочешь помочь ему!!! – в его голосе слышались нотки осуждения.

– Очень хочу, – покивал я. – Просто… – я снова замолчал.

– Просто что?! – рыкнул он. – Понял, что это не в твоих силах?! Зачем тогда надежду давал, экспериментатор хренов?!

Вот это он дал…

– Тем, я гей, – на одном дыхании выпалил я.

– И че? – грубо спросил он. – Америку не открыл, Сашку-то ты чего бросил?!

Я ошарашено похлопал глазами, отодвинул трубку от уха, вопросительно посмотрел на нее. Может, она просто что-то перепутала, передавая мне слова Артема…?

– Ты уснул там что ли? – услышал я Темку и очнулся от транса.

– Ты действительно не понимаешь? – начал злиться я. – И почему тебя вовсе не ошарашивает данное признание? – немного даже обижено спросил я.

Нет, у меня, что на лбу написано, что я гей?!

– Я сразу понял, что ты гей, – хихикнул Артем. – Рыбак рыбака, – фыркнул он. – Я заметил, как ты оценивающе посмотрел на меня при нашей встрече, – проговорил он. – Думал, может, мне что обломиться, а потом заметил, как ты смотрел на Сашку и понял, что – нет, – он притворно горько вздохнул.

Я так и сидел ошарашенный его словами. Артем гей?! А почему я этого не понял?!

– Эй, Антон, ты, что там из окна вывалился, что-то ветер шумит, – обеспокоенно проговорил Артем.

– Это не ветер, это я, – буркнул я. – Ты гей?? – воскликнул я.

– Боже… Речь вообще не об этом шла! – перевел он тему. – Почему ты бросил Сашку, я же видел, что у вас вроде серьезно все…

Ааа!!! Убейте меня!!!

– Я решил дать ему шанс выбирать самому, – проговорил я.

– Так он выбрал, – буркнул Артем. – Тебя он выбрал!

– Это сейчас, – возразил я. – А вдруг ему через лет 5 захочется нормальной жизни?? Жену, детей? Что мне тогда делать?! – возмутился я.

– Вот тогда бы и уходил, – фыркнул Артем. – Извини… – тут же смутился он. – Я имел в виду, что тогда бы и переживал. Но Сашку девчонки никогда не интересовали, я к нему подкатывать пробовал, но он и на меня не обращал внимания, я подумал, что мне показалось, – рассказал мне Артем.

– Да, знаю я, что идиот, – недовольно проговорил я. – Только понял я это уже дома, когда ушел от него, а теперь, что бежать обратно?? «Ой, Сашенька, миленький, я понял, что с тобой лучше, ты не против, если я вернусь?». Так, да?? – разозлился я.