Текст книги "Пойми, о чем молчу... (СИ)"

Автор книги: Екатерина Мезенцева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)

Саша посидел молча какое-то время, а потом протянул мне свой блокнот (и когда только успел его взять, или он тут и лежал?).

«The only reason I enjoy going to bed is so I can make stories up in my head which makes my brain think it’s actually real».

«Единственное, почему я наслаждаюсь сном – возможность придумывать истории, моему мозгу кажется, что это все взаправду».

Я внимательно посмотрел на Сашу, который старательно отводил от меня взгляд.

– Тебе нужно, всего лишь, набраться смелости, чтобы жить по-настоящему, – прошептал я, отдавая ему его блокнот. – Тогда тебе не нужно будет дожиться ночи, чтобы почувствовать себя живым, – Саша поджал губы. – Пойми, я, конечно, могу заставить тебя чувствовать, но тогда это будут негативные эмоции. Я бы хотел, чтобы они были позитивными, чтобы ты радовался своим успехам, чтобы ты жил…

Он кинул на меня неуверенный взгляд, а потом что-то начал писать в своем блокноте.

«Только не зови больше Артема… Я пока не готов».

– Он твой друг, – возразил я. – Ты не представляешь, как он переживал за тебя этот год, – возмутился я.

«Представляю, – было мне ответом. – Как ты думаешь, почему я так часто сижу у окна? Я жду его… Он придает мне сил. Дает надежду, что это рано или поздно кончиться, что я снова смогу жить нормально!».

– Почему же ты сейчас так отчаянно сопротивляешься? – спросил я у него.

Он покусал губы, думая, что мне ответить.

«Я так долго ждал, что мне кто-нибудь поможет, но настолько привык уже всех отталкивать… Да и ты, наверное, прав… Я просто боюсь, что это останется со мной навсегда, либо придется шифроваться».

– Тебя это напрягало? – удивленно спросил я его. – Почему не сказал??

«Антон, не в этом дело…».

Он впервые обратился ко мне по имени… Пусть и письменно.

– В чем же тогда? – не отставал я от него. Но он не стал отвечать. – Так что решаем? – строго спросил я его. – Так и будешь прятаться, или будем бороться? – Саша всхлипнул. – Пойми, ты слишком дорог окружающим, пусть их и не много, но зато они никогда уже не предадут, если сейчас поддерживают…

«А ты? Почему ты помогаешь мне? Только из-за того, что должен? Из-за того, что пообещал мне? Из-за жалости? Почему??».

Звучит как крик души…

– Мне не жаль тебя, – холодно проговорил я. – Я слишком хорошо помню свое тогдашнее состояние, – я вытянул руку, закатывая рукава и показывая ему свои шрамы на сгибе локтей. – Я бы никогда не принял жалость, – слишком резко проговорил я. – Я пообещал тебе, да, но ты ведь сам не хочешь сейчас возвращаться к нормальной жизни, я мог просто присматривать за тобой и получать свои денежки, – проговорил я задумчиво.

«Тогда почему? – снова ткнулся мне блокнот в руку. – Ты делаешь все, чтобы я боролся, больше чем близкие мне люди!».

Я внимательно посмотрел на него.

– Они бы тоже это делали, – отстраненно проговорил я. – Просто они немного устали, не видя от тебя никаких реакций, они не знают, что ты сейчас переживаешь…

«Так ты ответишь или нет? – загнал он меня в тупик».

Сказать или нет? Открыться или это только оттолкнет его еще дальше, не давая и легкого лучика надежды на его спасение.

– Ты не безразличен мне, – осторожно ответил я.

Саша долго и пристально изучал меня.

«Ты хочешь меня?».

Я долго всматривался в эту строчку, думая, что может я ослеп, или у меня что-то со зрением, но я четко видел перед собой написанное. Саша вперился в меня холодным и каким-то злым взглядом.

– Нет, – покачал я головой. – Не так… – Саша склонил голову на бок, как бы спрашивая: «А как тогда?». – Ты мне нравишься, не буду отрицать, – сдался я, враньем я сделаю только хуже. – Но я бы никогда не сделал тебе больно в этом плане, – нахмурился я. – Ты сам знаешь, что я лучше многих знаю, что пережить подобное просто ужасно…

Взгляд Саши немного потеплел, он сполз ко мне на пол, присаживаясь рядом.

«А что ты тогда хочешь от меня?».

– Чтобы ты жил, – уверенно ответил я.

«Это не ответ. Представь, что я поправился… Что тогда? Ты просто уйдешь? Ведь твоя работа будет выполнена…».

Хм, ему нужен стимул… А возможно ли…? Неужели я ему тоже нравлюсь, и он чисто подсознательно не хочет выздоравливать, потому что тогда мне придется уйти?

Я внимательно на него посмотрел, столкнувшись с точно таким же взглядом с его стороны.

– Нет, – покачал я головой. – Я бы не смог…

«И что бы ты сделал? – вот упертый!».

– Саш, ты еще не совершеннолетний, – вздохнул я. – Я бы не стал предлагать тебе сбежать со мной, я проходил через это. Я сам ушел из дома в 17 лет, прожил с ним 3 года, но это была ошибка. Ошибка, которая стоила мне семьи, дома, друзей… Почти всей моей жизни… Я не стану требовать этого от тебя, и даже если ты сам пойдешь на это, не приму тебя, – холодно проговорил я, не смотря на него.

Мне в руки упал его блокнот.

«Ты не любишь меня?».

Боже, малыш, какой же ты наивный…!

– Я не верю в любовь с первого взгляда, – цинично усмехнулся я, посмотрев на него. – Зато я верю в ненависть с первого взгляда, – кровожадно рассмеялся я. Но как-то резко остановился и посмотрел ему в глаза. – Я не хочу, чтобы эту ненависть ты испытывал ко мне, – как-то уж сильно жалобно проговорил я.

«Я бы и не смог…».

– Я тоже так думал, – фыркнул я. – Я любил его до умопомрачения! Души не чаял… Сейчас же я ненавижу его всеми фибрами своей души, – выплюнул я. – Если бы не Андрей, то меня бы уже не было! Домой бы я не смог вернуться…

Он взял меня за руку, заставляя посмотреть на себя. В его глазах было столько всего понамешано! Страх, боль, надежда, угроза… А самое главное: любовь… Только зарождающаяся, едва теплеющая, но она уже отчетливо проступала!!!

– Малыш, не надо… – жалобно простонал я, пытаясь отвернуться, но это оказалось не в моих силах. – Я понимаю, что нужен тебе, что тебе страшно и нужен стимул, но не нужно так поступать со мной, – попросил я, зажмуриваясь. – Ты еще не вполне в себе… Ты не можешь на 100 процентов утверждать, что ты гей! Ты можешь перепутать чувства, – Боже, что я несу?!

Я почувствовал на своих губах его дыхание и зажмурился еще сильнее. Сердце билось где-то в горле, грозя выскочить в любой момент, перед глазами уже расползались белые круги, но потом они стали цветными, а в голове произошел взрыв. Я почувствовал его губы на своих губах! Мягкие, теплые, чуть-чуть подрагивающие.

Он просто прижался ими к моим губам, чуток поводил из стороны в сторону, а потом отстранился. Мне в руки лег его блокнот, а сам Саша встал и вышел, оставляя меня восстанавливать дыхание.

«Ты считаешь меня ребенком, но не забывай, что через полгода я уже буду совершеннолетним. Я могу разобраться, что чувствую к тому или иному человеку. Я люблю маму – она дала мне жизнь, я люблю Артема – он мой друг, брат… Я люблю английский, футбол – это мой хобби… И я люблю тебя – ты просто мой! Я сразу это понял, даже будучи в наркоманском бреду от этих таблеток. Ты прав, я не был геем, но и девчонки меня никогда не интересовали, можешь спросить у Артема, видимо, я просто ждал тебя… Тебе решать: давать ли мне эту надежду. Стимул – как ты выразился. Но не справедливо требовать от меня побороть свои страхи, когда ты не можешь побороть свои…».

Бля, и когда только написать столько успел?! И не понятно мы помирились или нет?! Хотя, чего тут не понятного? Меня, можно сказать, шантажируют. Типа побори свои страхи, и я в ответ поборю свои. Наглец! Но в полнее даже стоящее предложение… Только вот не будет ли мне снова больно…? Не пожалею ли я, что снова доверился, открыл свое сердце кому-то? С другой стороны, не сидеть же постоянно в своей скорлупе, правильно? Зачем тогда жить? Я тут такой правильный, заставляю его жить и бороться, когда сам давно сдался и просто существую! На ум пришли слова Андрея, сказанные еще в период моей депрессии: «Некоторые умирают в 20, а в могилу ложатся в 75… Тоха, не будь этим человеком!». Но, не смотря на слова друга, я им стал! Я перестал жить, и просто существовал, боясь снова обжечься, а Сашка снова заставил почувствовать, тоже против моей воли, как и я его. Но теперь он дает мне такой выбор…

Черт, вот точно говорят, что психологию поймут только психи! Никто так не разбирался во мне, как этот парень, даже Андрей, с которым мы уже знакомы 4 года!

Я посмотрел на приоткрытую дверь, за которой скрылся Саша.

Что ж, раз ты хочешь поиграть именно так, то я согласен, пусть как в казино на кон поставлено все или ничего!

***

С того дня у нас с Сашей установилось перемирие, он снова стал потихоньку общаться со мной, но Артема просил пока не звать, хоть он и звонил каждый день, спрашивая о Сашке. Мы так и продолжали ездить в город завтракать, обедать и ужинать, либо заказывали что-то на дом. Люба вначале обижалась, но я сказал, что так нужно, кажется, она поняла.

В доме мы уже не скрывали, что Саша приходит в норму. Андрей тоже иногда навещал нас (больше всего он был в восторге от дома), Сашка стал более терпимо к нему относиться, по крайней мере, не зажимался от его взгляда и не хмурился от шуток. Но вот с психологом лучше не стало. Саша наотрез отказывался идти с ним на контакт, как бы я его не просил, а мне рассказывать о его достижениях запретил. Я мог бы, конечно, снова надавить, заставить, но мы же вроде как договорились, что не будем действовать насильно. И как бы я его не спрашивал в чем дело, он молчал.

– Может, тогда просто пойдем к другому психологу? – спросил я у него как-то.

Саша пожал плечами, говоря, что он подумает об этом.

Скоро уже должна была вернуться его мать, Саша на это никак не реагировал, просто кивнул, говоря, что он меня услышал.

Сам же я стал более пристально следить за ним, но уже не в рабочем смысле, а… Он нравился мне, было глупо отрицать, если уж он сам заметил. Я заметил, что когда он волнуется, он закусывает губу, а когда улыбается, у него смешно дергается нос. Его волосы стали еще длиннее, чем были, когда я пришел, его белая прядь падала на лоб, закрывая глаза.

Я как-то спросил его, откуда она взялась, но Саша как-то резко дернулся и промолчал. Я решил не настаивать, только перебирал ее постоянно, а Саша неохотно, но позволял мне это делать.

Больше повторения того поцелуя не было, а так хотелось, но совершенно не хотелось давить на Сашу, как-то оттолкнуть его от себя, поэтому я не настаивал и не делал сам шаги. Я дал ему понять тогда, спустившись с чердака, что согласен на его условие, теперь решение за ним.

Со дня на день ожидаем возвращения его матери, она звонила и сказала, что скоро вернется, но точная дата пока не известна. Мы с Сашей занимались, когда дверь открылась и в комнату вошла Светка. Саша кинул на нее безразличный взгляд и снова занялся уроками. Светка прибралась в комнате, а потом как-то неуверенно посмотрела на меня.

– Ты что-то хотела? – недовольно спросил я ее.

Я все еще злился на ее самоуправство.

– Поговорить, – неуверенно проговорила она.

– Говори, – великодушно разрешил я ей.

– Как ты это делаешь? – чуть улыбнувшись, спросила она.

– Что именно? – нахмурился я.

– Ну, он доверяет тебе, – она изумленно посмотрела на Сашу, который прикидывался ветошью. – Еще никому не удавалось его успокоить без скорой или укола. А ты его и растормошил еще к тому же! – в ее голосе послышались восхищенные нотки.

Я осмотрел ее с ног до головы.

– Во-первых, не говори так, как будто его здесь нет. Он здесь и он тебя слышит, – фыркнул я. – Во-вторых, я ничего особенного не делал, – пожал я плечами. – Просто услышал его крик о помощи.

Саша дернулся от моих слов и перестал писать, но голову не поднимал, прислушиваясь к нашему разговору.

– Он не реагировал на мать, выставлял из дома друга истериками, – проговорила она. – А вот тебя взял и принял? – с сомнением спросила она. – Что-то не вериться… У меня был брат – Арсений, у него тоже было не все в порядке с головой, я была к нему ближе всех, но у меня не получилось достичь и толики того, что проделал с ним ты!

Я кинул на нее пренебрежительный взгляд.

– Тебя никто и не просит верить, – фыркнул я, вставая из-за стола. – И у Саши все нормально с головой, – уже зло проговорил я. – А если ты так же относилась к своему брату, как к нему, – я указал на притихшего Сашу. – То нет ничего удивительного, что он не поправился!

Она пронзила меня ненавистным взглядом.

Так, понятно, перепалки не избежать.

Светка уже открыла рот, чтобы что-то сказать, но нас отвлек шум падающего стула. Я резко развернулся и увидел пятившегося от нас Сашку. Так, ну на меня он так реагировать не может, неужели его так задели слова Светы. Я резко развернулся к ней, пронзил ненавистным взглядом и заорал:

– Пошла отсюда!!!

Ее и след простыл.

Я стал осторожно приближаться к замершему Сашке, он смотрел в одну точку, как будто и не здесь был, в его глазах ужас и паника, тело просто задеревенело. Черт, неужели снова приступ эпилепсии?

– Саш! – я тут же бросился к нему, пытаясь обнять, но он стал визжать, вырываться. – Малыш, прошу, успокойся! – Боже, как же больно видеть все это!

Все эта тварь виновата, вот на кой черт она приперлась?!

– Саш… Сашенька, – ласково звал я его.

Наконец, его взгляд стал более-менее осмысленным, но тоска, что наполнила его, была просто пожирающая.

– Боже, малыш, не пугай меня так, – взволнованно проговорил я.

Сашка резко замер, снова задеревенев, глаза распахнулись, превращаясь в 2 больших блюдца, а потом закатились и он обмяк.

Черт! Он потерял сознание! Какой раз уже его хватает приступ, а я не вызываю скорую… Не делаю ли я этим только хуже ему??

– Я вызвала скорую, – в комнату влетела Светка.

– Хорошо, – сдался я. – Пусть приезжают, но ты… – ненавистно проговорил я. – Не попадайся мне больше на глаза! – рявкнул я, таща Сашку к дивану и укладывая его себе на колени.

– Да, как ты смеешь?! – взвилась она. – Я же помочь хотела! Скорую вызвала, а ты так со мной разговариваешь!

– Из-за тебя его уже 2 раз приступ скручивает, – ненавистно прохрипел я, ероша волосы Сашки. Надо бы подстричь его… – Тебе не кажется, что тебя он не выносит просто? – я кинул на нее злой взгляд.

Она подавилась воздухом.

– Пока ты не появился, то все нормально было! – взвилась она. – Я с ним сидела! Я за ним присматривала!

– И у него была передозировка, – сдал я всю контору, мозг сейчас просто не соображал. – Он был куклой в твоих руках!

– Иди на хуй, озабоченный придурок! – взвилась она. – Татьяна Станиславовна приказала присматривать за тобой, чтобы ты не совратил Сашку, как ты думаешь, что она скажет, когда приедет?!

– А что она скажет? – я цинично усмехнулся. – Я с ним уже успел что-то сделать? – поинтересовался я у нее.

Нет, ну нужно же знать.

– Наверняка! – победно воскликнула она. – Он сейчас как маленький ребенок, не способен дать отпор, а ты был бы не ты, если бы не воспользовался этим!

– Ты ничего обо мне не знаешь, – прошипел я, с силой сжимая кулак. – Пошла вон отсюда, тварь!

Она вздернула подбородок к потолку, назвала меня гребенным извращенцем и вышла из комнаты.

– Боже, малыш, как же мы попали… – прошептал я ему в волосы.

Наша хваленная скорая помощь приехала через 20 минут! Да, за это время человек раз 10 умереть может!

Сашку быстро привели в себя, сунув ему нашатырь под нос. Сашка тут же распахнул глаза, стал непонимающе оглядываться.

– Все хорошо, – поспешил успокоить я его.

– Я бы не был так уверен, – хмуро проговорил врач. – Стоит отвезти его в больницу, чтобы провести обследование, – проговорил он.

– Но он же просто в обморок упал, – нахмурился я.

– Нам сообщили, что мальчик находиться под наблюдением психолога, а сейчас у него случился приступ, – врач что-то быстро писал в своем журнале.

– И что? – недовольно спросил я, сильнее прижимая к себе напуганного Сашу.

– И то, – врач холодно на меня посмотрел. – Вы ему не родитель, а сам он не совершеннолетний, так что мы забираем его, – проговорил он.

– Что?! – взвился я. – Вы не имеете права, пока его матери нет, за ним присматриваю я! У нас договор, я имею права решать, ложить его в больницу или нет!

Саша испуганно жался ко мне, хватаясь за мою одежду.

– Молодой человек, у вас есть медицинское образование? – хмуро посмотрев на меня, спросил он. Я покачал головой. – Вы понимаете, что с головой лучше не шутить и если с ним что-то случиться, то это будет на вашей совести?

Я понимал! Но Сашку упекут сразу же или таблетками напичкают! Он перестанет доверять мне, опять замкнется! Саша отчаянно ловил мой взгляд, а когда поймал, отчаянно закачал головой, прося отказать им.

– Малыш… – горько вздохнул я. – Он прав, – Саша испуганно отшатнулся от меня. – Я не хочу, тебя потерять, – прошептал я. А потом холодно посмотрел на врача. – Я еду с вами, – не терпящим возражения тоном проговорил я. – Без меня он никуда не поедет, сами сказали, что я за него отвечаю.

Доктор поджал губы, а потом недовольно кивнул.

– Как вам будет угодно, – фыркнул он, поднимаясь со стула.

– Мы только проверим все ли с тобой хорошо, – зашептал я на ухо Саши, помогая ему одеться. – А потом сразу же вернемся домой.

Черт, нужно еще позвонить Татьяне, сообщить ей о случившемся, если ей уже не сообщили.

В палату меня не пускали, пока у Саши не взяли все анализы. Он тогда начал сопротивляться, кричать, но я успокоил его, попросил не перечить врачам, что они хотят только помочь ему. Я видел, как Саша был напуган, видел, что ему очень плохо, и он хочет домой, но сделать я ничего не мог. Действовать столь самоуправно у меня не было возможности, нельзя было ставить под удар его здоровье.

– Малыш, – я обхватил его лицо руками, заставляя смотреть себе в глаза. – Все хорошо, слышишь? – Саша тяжело дышал, взгляд был как у загнанного в угол олененка. – Они хотят помочь, я буду рядом, а как только они с тобой закончат, я приду к тебе, – пообещал я. – Ведь так? – спросил я у врача, который уже хотел вколоть Саше успокаивающее.

– Да, – нехотя ответил он.

Медсестры тоже стояли напуганными, даже ошарашенными таким поведением парня, видимо, они не привыкли к настолько буйным пациентам.

– Вот видишь, – улыбнулся я ему. – Все будет хорошо, я же обещал тебе, помнишь? – Саша неуверенно кивнул. – Все. А теперь, позволь им взять у тебя анализы, – попросил я его. – Я хочу быть уверен, что с тобой все в порядке… – я посмотрел ему в глаза, пытаясь передать свою уверенность (которой, кстати, было не намного больше, чем у Саши), а потом потрепал его по волосам.

Он тут же расслабился, а когда я чуть отодвинулся от него, схватил меня за руку, взглядом умоляя остаться.

– Саш, все будет хорошо, – я сжал его руку в своей. – Они не тронут тебя.

Доктор презрительно фыркнул на мои слова, а потом меня выставили за двери. Я слышал, что Саша иногда все же возмущался, пытался вырваться, вскрикивал, но им удалось взять все необходимые анализы. Потом Саша как-то особо громко закричал и довольно долго его крик не прекращался. Я уже подскочил, чтобы узнать, в чем дело, но навстречу мне вышел доктор.

– Что вы там делаете? – нахмурился я. – Почему он снова кричит? – я пытался заглянуть за дверь ему через плечо, но он тут же закрыл двери.

– Все хорошо, – холодно проговорил он, смотря на меня очень недовольно. – Ему вкололи снотворного, теперь он проспит до утра.

– Зачем? – нахмурился я. – Я обещал ему, что мы поедим домой, как только вы тут закончите.

– Некоторые анализы придут только утром, – недовольно проговорил он. – Придется, оставить его здесь на ночь.

– Но зачем вы вкололи ему снотворного? – переспросил я, так как не получил должного ответа. – Могли бы просто сказать мне, я бы посидел с ним здесь до утра, – непонимающе нахмурился я.

– Молодой человек, – хмуро посмотрев на меня, чуть повысил он голос. – Нам лучше знать, что делать с нашими пациентами! Мальчику нужен отдых, мне кажется, он вообще не спит!

Я ошарашено на него посмотрел.

– Но я лично укладывал его спать каждую ночь! – возмутился я.

– Не знаю, как вы там его укладывали, но нам не нужно, чтобы он шастал по коридорам, – фыркнул он.

Ммм, вот зачем снотворное…

– А я могу к нему пройти? – спросил я.

– Нет, – холодно отчеканил он.

– Но он испугается, если меня не будет рядом! – возмутился я, хватая его за руку, когда он уже развернулся, чтобы уйти.

– Отпустите меня, – прошипел он. – Пока я не позвал охрану… – я нехотя выпустил его рукав из своей хватки. – Утром приедет его мать, с ней я и буду разговаривать, – он вздернул подбородок, испепеляя меня своим взглядом. – А вас к нему в палату я ни за что не впущу, – почти ледяным тоном проговорил он. – Не знаю уж, что вы с ним там делали, что он так хватается за вас, но уверен, что не присматривали вы за ним это точно! И вообще, какое право вы имели решать не давать ему его таблетки?

Ммм, значит, Светка уже подсела ему на уши…? Или все же кто-то другой?

– Я посоветовался с его психологом, – отстраненно проговорил я. Мне не в чем чувствовать себя виноватым. – Он согласился, если Татьяна Станиславовна одобрит, она одобрила, – хмыкнул я.

– А вы знатный манипулятор, – ехидно усмехнулся он. – Только здесь это не прокатит, – его взгляд вмиг стал колючим. – Я созванивался с его лечащим врачом, он сказал, что и понятия не имел об отмене лекарств, – а его взгляде появилось превосходство. – Так что меня вы не одурачите, молодой человек. Только как вы могли? – решил усовестить он меня. – Играть с жизнью больного ребенка…?

Я цинично ему усмехнулся.

– Я тоже псих, так что мне терять не чего, – фыркнул я.

Врач резко переменился в лице, как-то подобрался весь.

– Думаю, вам понадобиться адвокат, молодой человек, – затрещал он, отворачиваясь от меня. – Не думаю, что он вам поможет, но все же…

– Нет, он мне не нужен, – улыбнулся я. – Его мать созванивалась с его врачом, они разговаривали об этом. Так что если они оба не в сговоре, то мне ничего не угрожает, – пожал я плечами. – А к Саше вы не имеете права меня не пускать, – резко проговорил я. – Я его опекун, пока его матери нет в этой стране, так что я могу сообщить в соответствующие органы, – предупредил я.

– Козел… – прорычал врач и быстро скрылся в своем кабинете.

Что же получается? Этот врач тоже с кем-то в сговоре? А Аристарх Владимирович? Он тоже или просто испугался за свою задницу? А мать? Подтвердит ли она мои слова, или и она тут замешана?

– Боже… Сашка, куда ж мы с тобой вляпались…? – тяжело вздохнул я, заходя к нему в палату. Он лежал на постели, застеленной мертвенно-белыми простынями, и сам Сашка тоже был бледный, какой-то измученный, но он спал, что меня радовало, если честно.

– Ой, мужчина, – с Сашкой оставили молоденькую медсестру, и она при виде меня подскочила со своего насиженного места. – Вам сюда нельзя! – возмутилась она, откладывая журнал, который читала.

К Сашке была подключена какая-то капельница.

– Что это? – строго спросил я ее.

– Я говорю, вам нельзя сюда, – она подошла ко мне, пытаясь выставить из палаты, но я перехватил ее руки, чуть встряхивая ее.

– Что вы ему капаете?! – рявкнул я.

Она испуганно пискнула, смотря на меня во все глаза.

– Я охрану позову… – неуверенно сообщила она мне.

Я кровожадно ей улыбнулся, показывая, что меня не стоит злить.

– Просто успокаивающий раствор, – поспешно ответила она мне. – Чтобы он спал…

Я оттолкнул ее от себя.

– Свободна, – бросил я, даже не смотря на нее, аккуратно вытаскивая иглу из синей венки Саши.

– Мужчина, что вы делаете?! – возмутилась она.

Она попыталась помешать мне, но я оттолкнул ее от себя, она упала на диванчик, что стоял неподалеку.

– Насколько я знаю, – зашипел я на нее. – Вы должны были спросить у родителей разрешения на применения подобного «лекарства», а за не имением его родителей – меня! Вдруг у него аллергия? Непереносимость каких-либо препаратов?? – рявкнул я.

– Какая непереносимость? – уже почти плача, спросила она. – Александр Неволин – наш частый пациент, мы знаем, что у него нет никакой аллергии, и препараты все он хорошо переносит, – оправдываясь, проговорила она.

Крыть мне было не чем, поэтому я холодно на нее посмотрел.

– Все равно, – я снова повернулся к Саше и сел на стульчик, что стоял рядом с его кроватью. – Вы должны были спросить, – упрямо проговорил я, беря его за руку и смотря на его бледное измученное лицо. – Есть версия, почему он свалился в обморок? – спросил я у девушки.

Она прятала от меня взгляд, что ж, понимаю… Не хило я ее напугал.

– У него истощение организма, – неуверенно проговорила она. – И недостаток сна… – она кинула на меня взгляд и тут же отвела его.

– И почему это могло произойти? – зло спросил я у нее.

Она дернулась от моего тона, но все же ответила:

– Из-за недостатка пищи, сна, должного ухода, болезни… – перечислила она. – Пока диагноз не утвержден, нужно дождаться анализов, но… – она снова неуверенно посмотрела на меня, как будто ждала, что я сейчас брошусь ее убивать.

– Но врачи винят меня, – договорил я за нее. – Я морил его голодом, не давал спать и издевался, так? – я с усмешкой на нее посмотрел.

– Да… – пискнула она. – Такое очень часто случается… – попыталась она оправдаться.

– Верно, – покачал я головой. – Только тогда бы он шарахался от меня, как от прокаженного, а не хватался за руки и не просил остаться рядом с ним или увезти его туда, где я над ним так издевался, – ехидно, но с ноткой злости, проговорил я.

– Я тоже так подумала, – более уверенно проговорила она. – Саша пусть и шизофреник, но они как дети, они доверяют всем, но и видят всех насквозь. Если им кто-то причинил боль, они никогда не будут любить его…

– А Саша меня любит? – усмехнувшись, поинтересовался я.

– Очень, – уверенно кивнула она. – Когда доктор подошел к нему с иголкой у него в глазах был такой страх, этот страх я видела постоянно, когда ему привозили сюда, – ее взгляд наполнился болью. – Но при виде вас, он как будто оживает, – она неуверенно улыбнулась мне. – Он очень любит вас…

Я поспешно отвернулся от нее, чтобы она не увидела моего растерянного вида. Нет, я знал, что Саша что-то чувствует ко мне, что он тянется и доверяет мне, пусть по-своему, пусть не полностью, но намного больше, чем остальным. Но чтобы кто-то посторонний знал об этом, видел это в нем…

– Ты не могла бы нас оставить? – хрипло спросил я у нее. – Я обещаю, что не украду его и ничего плохого ему не сделаю… Просто хочу побыть с ним наедине, – попросил я.

Она кинула на меня неуверенный взгляд, но потом улыбнулась.

– Я не слишком люблю эту работу, – усмехнулась она. – Так что пусть увольняют, – пожала она плечами. – Главное, чтобы Саше стало лучше.

Она встала и вышла из палаты.

Я сильнее сжал руку Саши в своей руке, прижимая ее к своим губам.

– Я пытался… – прошептал я, по щеке скатилась слеза. – Саш, я так хотел тебе помочь, я даже себе никогда не хотел так помочь, как тебе, – прошептал я, перебирая его тонкие пальчики. – Но люди – дураки. Они хотят видеть только плохое… Мне так жаль, малыш… Скорее всего, я тебя больше не увижу. Когда приедет твоя мама и ей все расскажут, то она в лучшем случае просто выгонит меня, а в худшем меня посадят, за халатность.

Я положил голову ему на бедро, утыкаясь в него лбом.

– Я так привязался к тебе, – прошептал я. – Нет, – я поднял голову, чуть привстал, пропустил его волосы сквозь пальцы, рассматривая такие знакомы и любимые черты лица. – Я полюбил тебя, – прошептал я, утыкаясь носом ему в щеку. – Я так этого боялся, – меня как будто прорвало. – Зарекался, никогда больше не испытывать подобного чувства, потому что оно губит душу… – я снова пристально рассматривал его лицо, как будто хотел зарисовать у себя в воображении каждую деталь. – Но ты словно ветер ворвался и все перевернул с ног на голову в моем уже устоявшимся мирке, – выдохнул я. – Любить тебя – это прекрасно! И я больше всего на свете рад, что и ты выбрал именно меня, но… – пара слезинок упала ему на лицо, Сашка сквозь сон поводил глазами под тяжелыми веками, бровки его чуток нахмурились. Я поспешил стереть с его лица этот дефект – свои слезы. Не хочу больше видеть на его лице слез, ни своих, ни чужих! – Но меня нельзя любить, малыш, – прошептал я в его волосы. – Те, кто меня любят, обычно страдают… Родители, Андрей… А теперь еще и ты, – я закусил губу, чтобы громко не разрыдаться. – Родители вырастили меня, любили, а я так их предал, просто бросил. Андрей – спас меня, загубил 2 года своей жизни, чтобы поставить на ноги меня, в итоге его бросила девушка, которую он любил больше жизни, теперь он превратился в сволочь, которая меняет их как перчатки, – рыкнул я. – Я не тот, кто должен его судить, но так он не станет счастливым, понимаешь, малыш…? И ты… Я ведь только хотел помочь тебе, а сделал еще хуже, – всхлипнул я. – Рано или поздно тебе бы надоело жалеть себя, и ты бы сам поправился, тебе просто нужно было время, чтобы справиться с этим. А теперь ты в опасности, рядом с тобой тот, кто желает тебе смерти, жизнью не назвать то, что он или она для тебя приготовили, и ты уже, возможно, никогда не сможешь никому поверить. Ты доверился мне, а я тебя подвел… – я прижал его к себе, почти залезая к нему на кровать. – Прости меня, мой мальчик! – сейчас я могу его так назвать – он не слышит, а значит, не получит еще одну ложную надежду.

Сейчас он казался еще более беззащитным, чем обычно. Окружающие белые простыни, придавали еще больше бледности, чем обычно, под глазами залегли синие круги, он очень часто хмурился во сне, как будто ему снилось что-то плохое. Сильно отросшие волосы разметались на подушке, длинные ресницы бросали тени на щеки. Хоть он и поправился немного за то время, пока я был с ним, но скулы так и остались, по-прежнему четко видны, тонкие пальчики было страшно сжимать, появлялся страх, услышать их хруст. Ключицы остро выпячивали из ворота больничной рубашки.

Я всю ночь провел лежа рядом с ним, но, не сомкнув глаз, медсестра, что караулила его до меня, заглядывала в палату пару раз, но только улыбалась, смотря на нас. А я не обращал на нее внимания, я как будто знал, что нас скоро разлучат, хотел насмотреться на него, надышаться им, хотелось впитать его в себя, чтобы никуда не отпускать, чтобы он всегда был рядом. Мда, кажется, мне снова придется искать психоаналитика…

Утром в палату снова зашла медсестра и сообщила, что приехала мать Саши и что она у доктора в кабинете. Я нехотя поднялся с постели, бросив на Сашу последний прощальный взгляд, сжав его тоненькие пальчики в своей ладошке, а потом пошел к двери, его пальчики неохотно выскользнули, скользя по моим пальцам, как будто хотели задержать, схватить, но сил на это не хватало.

– Присмотришь за ним? – спросил-попросил я девушку.

Она кивнула мне, ее взгляд был тоже грустным, как будто и она понимала, что я его больше не увижу и искренне переживала из-за этого.