Текст книги "Когда плачет небо (СИ)"

Автор книги: Екатерина Анашкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Анашкина Екатерина
Когда плачет небо

Когда плачет небо.

Необъяснимая штука – душа. Никто не знает, где находится, но все знают, как болит.

А.П. Чехов

Начало мая.

– Все, дальше не поедем, заворачивай! – устало проговорила Карина, указывая на стоянку возле ресторана.

– Хорошо, – пожала плечами Юля и послушно припарковала свою аккуратную "Мазду" на единственное свободное место.

Карина вышла из автомобиля и с наслаждением вдохнула теплый майский воздух. На город уже опустились прозрачные сиреневые сумерки. В зацветающих ветвях каштанов одуревшие от счастья птицы на все голоса распевали свои серенады, заглушая шум огромного равнодушного города.

– Скоро лето... Даже не верится! – улыбаясь проговорила она.

Март и апрель в этом году выдались не по-весеннему холодными и дождливыми. Истосковавшиеся по солнечному свету и теплу горожане уже отчаялись снять свои надоевшие за зиму куртки, шарфы и сапоги. С недоверчивой гримасой встречали они на экранах своих телевизоров ведущих прогноза погоды, которые с приторными, словно намертво приклеенными улыбками неизменно обещали со дня на день скорое потепление.

Весна ворвалась в город внезапно, "без объявления". Словно торопясь наверстать упущенное, она обрушилась на головы бледнолицых, уставших и отчаявшихся москвичей зеленым пьянящим ураганом: ароматами свежей травы, ослепительным солнцем, пряным запахом сирени, многоголосыми птичьими трелями и шальными грозовыми ливнями.

На просторной террасе ресторана было многолюдно. За большим столом веселилась изрядно подпившая компания молодежи: поднимались тосты за здоровье именинника и за пресловутого "лося", девушки заливисто хохотали над скабрезными шутками своих захмелевших кавалеров и то и дело неверной походкой выходили на середину зала "танцевать": дрыгать оголенными ногами, зазывно поводить ярко-подведенными глазами и "эротически" трясти внушительными бюстами. Парни подзадоривали их пошловатыми выкриками и бурными аплодисментами. Музыканты старались вовсю, исполняя популярные песенки, не забывая при этом выжидать паузу, чтобы исполнить очередной заказ, – разумеется, не бесплатно. Люди за другими столиками волей-неволей заражались праздничным, беззаботным настроением, заказывая на радость официантам, предчувствующим хорошие чаевые, все больше горячительных напитков и закусок.

– Карина Алексеевна, вы уверены, что здесь мы сможем спокойно поговорить? – брезгливо озираясь, спросила Юлия.

– Не уверена, – усмехнулась Карина, – Но признаюсь честно, – тащиться сейчас еще куда-то у меня просто нет никаких сил. Ты же говорила по телефону, что встретиться надо именно сегодня, или я что-то неправильно поняла?

– Нет, все верно. Куда присядем? Может быть внутрь зайдем? Там все-таки не так шумно.

– Не хочу. Ты же прекрасно знаешь, я когда работаю всегда курю, а внутри точно нельзя.

– Но нам здесь не дадут нормально поговорить!

– Дадут, – с уверенностью проговорила Карина. – Смотри и учись,

– Ну, хорошо, – согласилась Юлия, в голосе которой, тем не менее, чувствовался некий скепсис.

– Смотри, вон там, в углу есть свободное место на двоих. Мы ведь с тобой больше никого не ждем? – Карина, не дожидаясь согласия, решительно направилась налево.

Юлия, тяжело вздохнув, пошла вслед за ней: что поделаешь, – начальство...

– Добрый вечер! Что желаете? – разгоряченный вечерней суетой молоденький официант склонился над столиком, – У нас сегодня прекрасное банкетное меню...

– Молодой человек, а что похоже на то, что мы собираемся закатить именно банкет? – с очаровательной, но холодной улыбкой поинтересовалась Карина. – Будьте так добры, принесите минеральной воды без газа с лимоном и пепельницу.

– Простите, но у нас не курят. Даже не террасе. – уже без прежней уверенности возразил тот, но вновь наткнувшись на ледяной взгляд гостьи, предпочел не продолжать, – Хорошо, я принесу. Вам?

– Мне кофе без сливок и апельсиновый сок, – проговорила Юлия, даже не взглянув не него.

– И еще, – с такой же "акульей" улыбкой, присовокупила Карина, – У нас серьезный деловой разговор, поэтому советую выполнить заказ быстро и больше нас не беспокоить. Это понятно?

Не на шутку озадаченный официант кивнул и быстро ретировался.

Карина прыснула.

– Видела? Теперь нас точно никто не станет трогать. Ладно, повеселились, а теперь давай к делу. Что там у тебя за спешка?

– Карина Алексеевна, нам необходимо подписать кое-какие документы, – Юлия вытащила из своей внушительных размеров сумки стопку бумаг.

– Что это?

– Очередной контракт на продление сотрудничества с "Синим попугаем".

– А почему на этот раз так много?

– Не переживайте, – кое-какие бюрократические нюансы, но в основном все стандартно. Надеюсь, вы не передумали? – спросила Юля и внутренне замерла.

– Нет, не передумала, – Карина устало вздохнула и взяла предложенную ручку. – Ты, Юля, прекрасно знаешь, что я согласна. Говори, что и где подписывать.

– Как обычно, даже не прочитаете?

– Вот это все?! Да Боже упаси! Я доверяю и Голубеву, и тебе. Основные условия мне известны, а формальности – не интересуют. Давай побыстрее закончим с этим.

Она подвинула к себе папку и быстро проставила свой автограф на полях, помеченных галочками.

– На, забирай свою макулатуру.

Юля быстро убрала подписанные бумаги в папку.

– Вот и славно. Но я так понимаю, что это не главное. О чем еще ты хотела со мной поговорить? – сделав маленький глоток из бокала и прикурив сигарету, спросила она.

– Дело в том, что на прошлой неделе на меня вышел человек из "Башни".

– Что еще за "Башня" такая? – недоуменно подняв брови спросила Карина.

– Это молодая, но уже довольно успешная телекомпания. В основном, они занимаются производством сериалов. "Еще раз о главном", "Чужое счастье", "Однажды бывает поздно", – это все они. Неужели не слышали?

– Нет, – Карина равнодушно пожала плечами, выпуская в воздух тонкую сизую струйку дыма. – Я принципиально не смотрю телевизор, уж тем более – сериалы. У меня просто не хватает времени для этого. Но ты продолжай, Юля, я тебя внимательно слушаю.

– Так вот, они предлагают снять многосерийный фильм по вашим книгам.

– И что надо от меня?

– Самое главное – это ваше принципиальное согласие. Как вы на это смотрите?

Карина, в ритм музыке, покачала стройной ногой, обутой в изящную лакированную "лодочку" на высоком каблуке и затушила сигарету.

– Как тебе мои новые туфли? Симпатичные, правда? – задумчиво спросила она.

– Правда, – кивнула слегка сбитая с толку внезапной переменой темы, Юля.

– Только вот натирают, заразы! Представляешь, купила, а теперь еле хожу, как ни вечер – так все пятки в кровь.

– Я не понимаю...

– А что тут понимать? Эта твоя "Пирамида" или как ее там...

– "Башня", – подсказала Юля.

– Вот-вот, "Башня", – это такие же туфли, – улыбнулась Карина, – Звучит красиво, но возникает логичный вопрос: а оно мне надо? Ну, ввяжусь я в эту авантюру, и что? Я в свои книги сердце вкладываю, как это не высокопарно звучит. А тут придут какие-то дяди-тети, испоганят мои мысли, переврут, извратят, и будут у меня не пятки кровить, а душа. Знаю я эти новые прочтения. У режиссера, видите ли, такое "своеобразное" видение! А до того, что думал и чувствовал автор, когда писал роман, никому и дела-то нет.

– Зачем же так категорично, Карина Алексеевна! – с жаром возразила Юля. – У них прекрасные сценаристы, вам только нужно будет контролировать и корректировать их работу. Они уже даже набросали пробный вариант. Вот, почитайте, – она выложила на стол еще одну толстую кожаную папку, – Я просто уверена, что к вашим замечаниям и пожеланиям отнесутся с уважением и большим вниманием. Кроме того, это дополнительные деньги, реклама, пиар, слава, в конце концов!

– Тьфу ты ну ты! Ненавижу эти дурацкие новомодные словечки. "Пиар" – это ж надо было такое придумать! – поморщилась Карина. – Ладно, когда я должна дать ответ?

– Как можно быстрее, Карина Алексеевна.

– Ты хочешь сказать, что если я в ближайшее время не соглашусь, то они откажутся от этой затеи? – недоверчиво подняла брови Карина.

– Не думаю, – понимающе улыбнулась Юля. – Но какой смысл тянуть?

– Да, ты права, смысла нет. Ладно, давай сюда свой талмуд, почитаю на досуге, если он у меня когда-нибудь будет.

– Каринка? Красина? Глазам своим не верю! Ты ли это?

Карина вздрогнула так, что сорвавшийся с сигареты ртутного цвета столбик упал ей на ногу и прожег дыру на тонких колготках. Словно не заметив этого и не ощутив боли, она, как завороженная во все глаза смотрела на мужчину, уверенной пружинистой походкой идущего к их столу.

Высокий, стройный, плечистый, он был одет в темно-синие джинсы и светлую рубашку с расстегнутым воротом. Его красивое, но какое-то порочное лицо светилось белозубой улыбкой. Этакий обаятельный мерзавец. Подойдя к ним, он по-хозяйски обнял Карину и, не спросив разрешения, отпил из ее стакана и слегка скривился.

– Фу, Красина, ты как всегда в своем репертуаре. Нет, чтобы вина выпить или коктейль.

– А ты, как я посмотрю, тоже не сильно изменился, – ледяным голосом проговорила Карина, брезгливо отстраняясь от него. – Коньяк и одеколон, – твоя любимая гамма ароматов.

Мужчина, откинув голову, громко засмеялся:

– Красина, – ты самая большая зануда, которую я встречал в своей жизни!

Затем он на секунду отошел к соседнему столу и вскоре вернулся оттуда, неся еще один плетеный стул.

– Мне кажется, я тебя не приглашала, – Карина говорила будто через силу.

Юлия, с любопытством наблюдавшая разыгравшуюся перед ней сцену, с удивлением заметила, что на бледном лбу Карины вдруг выступила испарина, а глаза загорелись каким-то болезненным лихорадочным блеском.

– А ты пригласи! Нам ведь есть, о чем поговорить, что вспомнить, – он заговорщицки прищурил свои смеющиеся глаза, – Эй, официант! Бутылку самого дорогого коньяка и горький шоколад. Это сколько же мы не виделись?

– Я не считала.

– Может, познакомишь меня со своей подругой? – он пристально взглянул на Юлию своими смеющимися глазами цвета июньского неба.

– Мы не подруги, – с некоторым вызовом отозвалась Юлия, чувствуя, однако, что краснеет. Под этим взглядом она чувствовала себя неловко, словно была не вполне одета, – Карина Красина, она же Витковская, – известная писательница. А я ее пресс-секретарь.

– Да ладно! Ох и ни фига ж себе! – с подкупающей непосредственностью воскликнул он и громко хлопнул ладонями по столу.

На резкий звук обернулись две светловолосые длинноногие красотки, сидевшие по соседству. Молодой человек весело подмигнул им и состроил смешную рожицу. Девушки смущенно захихикали и отвернулись, синхронно поведя точеными оголенными плечиками.

– Ты теперь, значит, знаменитость? Я, конечно, слышал фамилию Витковская, и даже читал на досуге, но даже предположить не мог, что это ты! А почему на твоих книгах нет даже фотографии?

– Не люблю дешевой популярности, – неохотно ответила Карина.

– Обложка любой книги проектируется в соответствии с пожеланиями автора, – начала пояснять Юля, хотя никто ее мнением не интересовался, – Карина Алексеевна была категорически против размещения ее снимков. Она, совершенно безосновательно, на мой взгляд, считает себя не фотогеничной.

– Юля, – строго прервала ее Карина. – Прекрати сейчас же!

– Не ссорьтесь, девочки! Так ты, наконец, познакомишь меня с твоим очаровательным пресс-секретарем?

– Знакомься, Юля, – нехотя проговорила она, – Это Влад Зуев, мой... – Карина слегка запнулась, подыскивая нужное слово, – давний знакомый.

Он встал, галантно поклонился и по-гусарски пристукнул каблуками.

– Польщен и сражен вашей красотой и обаянием, Юленька! Вижу, что в отличие от моей старой подруги, вы не ханжа. Ладно, Каринка, не дуйся! Ну, что девочки, давайте выпьем за нашу встречу и приятное знакомство!

Юля подала руку для поцелуя и когда губы Влада коснулись ее запястья, ей на секунду показалось, что ее кожу обожгла раскаленная до бела головешка. В голове помутилось так, будто бы она натощак выпила большой фужер шампанского. Сквозь окутавшую ее пелену она видела только смеющееся лицо Влада и острый тревожный взгляд Карины.

***

– Ну, что, как наши дела?

– Все нормально. Она подписала.

– Как обычно? Трудностей не возникло?

– Нет.

В трубке послышался облегченный вздох.

– Отлично. А что у нас по "Башне"?

– Думаю, мне удастся ее уговорить.

– Имей в виду, этот шанс упускать нельзя. Они предлагают очень хорошие деньги за посредничество.

– Я вас поняла.

– Поняла, – молодец. Работай дальше. И держи язык за зубами, девочка. Все, отбой.

Прошло четыре месяца.

Большой, но уютный банкетный зал был залит приятным светом хрустальных люстр, изящно свешивающих с высокого потолка свои слюдяные подвески. Искрилось и приглушенно шипело в высоких тонконогих фужерах шампанское, а незаметные, отменно вышколенные официанты то и дело выставляли на столы новые приборы, десерты и бутылки с вином. В нише расположились музыканты. Хрипловатый голос саксофона органично сливался с бас гитарой и ударниками. Мелодия была приятной и ненавязчивой.

В зале было тепло, но почему-то Яна никак не могла согреться. Зря она так вырядилась, все-таки уже не лето за окном. В горле подозрительно скреблось, а голова была какая-то тяжелая и мутная. Только заболеть не хватало. Скорее бы все это кончилось, – и быстрее домой под теплый плед с кружкой горячего молока и любимой книжкой. Но судя по всему, уехать придется не скоро.

Пользуясь тем, что публика слегка рассеялась, Яна отошла к окну, наглухо занавешенному плотными бархатными шторами. Слегка раздвинув ткань, она выглянула на улицу. Так и есть, – опять дождь. Мокрые клены потряхивали своими озябшими ветками, повинуясь резким порывам ветра, и то и дело роняли на тротуар охапки багряных резных листьев. Где-то далеко внизу, словно в детской мозаике в хаотичном порядке передвигались яркие цветные пятна, – зонтики прохожих. Скупой свет сентябрьского дня таял с каждой секундой. Лето в этом году ушло так же внезапно, как и пришло.

Яна в ознобе повела плечами, кутаясь в коротенькую меховую пелерину. И зачем она только согласилась ехать сюда? Но сопротивляться Карине, – это тоже самое, что пытаться устоять на ногах, когда на тебя несется снежная лавина.

Она бросила короткий взгляд на подругу, которая как раз подписывала очередную книгу. Рядом с ней стояла невысокая молодая женщина с короткой аккуратной стрижкой, одетая в строгий брючный костюм и шелковую кремовую блузку, – пресс-секретарь, Романова Юлия Сергеевна. Наверное, именно так и должна выглядеть пресс-секретарь известной и популярной писательницы – деловитая, собранная, компетентная до мозга костей и скучная, как воскресная проповедь. Сквозь приглушенный шум голосов до Яны донеслась очередная восторженная реплика:

– Вы – само совершенство, Карина! Я просто восхищаюсь вашим творчеством! Скажите, а вы уже пишете что-нибудь новое?..

Яна быстро задвинула шторы и, глубоко вздохнув, вдруг почувствовала, что ужасно голодна. В животе бурчало, как у дворняжки, которая не ела неделю. Решительно развернувшись, она направилась к столам, сервированным по периметру.

Рядом с десертами стояла небольшая группа людей. Две пожилые дамы в вычурных вечерних бархатных платьях с открытыми спинами, синхронно воздевали к небу сухие, унизанные браслетами и кольцами руки, и приглушенными голосами обращались к высокому рыхловатому мужчине. На том был надет черный фрак, который совершенно ему не шел. ("Как на корове – седло" – подумала про себя Яна.) Одна из дам по-хозяйски поправила его слегка скособоченный галстук-бабочку и вновь обернулась к своей собеседнице. Мужчина вяло кивал, не забывая активно прихлебывать из своего бокала, а на его отекшем лице с обвисшими щеками и глазами на выкате застыла натянутая улыбка. Он был похож на старого, уставшего от жизни, безнадежно больного бульдога.

– Не обращай внимания, дорогой, я уверена, что настоящие ценители искусства, прекрасно понимают, что из себя представляет эта Витковская, – она стряхнула с его плеча невидимую соринку.

– Да-да, конечно, Амалия Эдуардовна, вы правы. Ее книги – это просто сплошная пародия на литературу! Не понимаю, чем они так привлекают... массы, – это слово было произнесено с неприкрытым презрением.

– Возможно, я в отличие от моего супруга не профессионал, но сейчас публике не нужно настоящее искусство. Чем больше крови и мерзости, – тем лучше, – на гротескно-разрисованном лице Амалии Эдуардовны появилась гримаса отвращения.

– Совершенно с вами согласна. Эта Витковская просто выскочка. Я слышала, что с прошлого месяца ее тиражи возросли чуть ли не втрое!

– Да и чего ожидать, ведь в наше время все решает не талант, а могущественный покровитель, – она многозначительно покивала своей высокой прической. – Вы ведь понимаете, о чем я говорю?

Яна брезгливо поморщилась и поспешила отойти подальше. И как Карина терпит все это?! Надо обладать железной силой воли и непробиваемой броней.

Яна очень любила свою подругу и гордилась ею. Конечно, она не могла не знать о том, что у Карины множество завистников. А как еще? Ее романы пользовались бешеной популярностью и гонорары были довольно солидными. Не так давно ей сделали новое очень заманчивое предложение, – телекомпания "Башня" изъявила желание снять целый сериал по ее книгам. Однако в последнее время Яну все больше волновало душевное и физическое состояние Карины: та осунулась, стала раздражительной, сильно похудела. И Яна подозревала, – дело не в работе.

– Ты куда пропала? – услышала она в ухе жарких шепот. – Кинула меня на съедение этим динозаврам, а обещала мне быть родной матерью!

От неожиданности Яна поперхнулась пирожным и зашлась коротким кашлем.

– Кара, ты меня напугала. И ничего тебе не обещала, не придумывай, – она укоризненно взглянула на подругу, которая легонько шлепала ее между лопаток. – Все, хватит, я в порядке.

– Зато я не в порядке! – буркнула Карина, беря с подноса бокал с шампанским, – Иногда мне кажется, что меня здесь все просто ненавидят.

– Ну, я бы так не сказала, – уклончиво отвечала Яна, слегка покривив душой, вспоминая недавно подслушанный разговор, – Вон, сколько у тебя поклонников.

– Знаешь, иногда мне кажется, что врагов у меня гораздо больше, чем друзей, – сказала Карина и как-то нехорошо усмехнулась.

– Послушай, ты в последнее время сама не своя, – обеспокоенно отозвалась Яна, пристально вглядываясь в лицо подруги. – Ты не хочешь мне рассказать, что происходит?

– Янка, ты же прекрасно знаешь, – у меня работы столько, что скоро раздавит. И вообще, я девочка взрослая, сама разберусь.

– Так я права? У тебя неприятности? Кара, быстро признавайся, что случилось, – потребовала Яна, цепко хватая Карину за руку и отводя в сторону.

– Отцепись, Стрельникова, на нас люди смотрят! – зашипела Карина, сделав большие глаза. – Хватит мне твоих допросов с пристрастием. Прям, Гестапо какое-то, честное слово!

– Перестань молоть чепуху! Я просто очень переживаю за тебя. Скажи честно, это из-за того мужчины?

– Какого еще мужчины? – Карина с трудом сглотнула.

– Брось, прикидываться! Я же видела тебя недавно в обществе какого-то красавца.

– Когда ты видела? Ты что, Стрельникова, следила за мной?

– С ума сошла? Как тебе такое вообще могло в голову прийти? – возмутилась Яна.

– Янка, отвечай на мой вопрос: где и что ты видела?

– Прости, это случайно получилось, – виновато проговорила Яна, – Помнишь, когда мы ездили на выставку цветов в Сокольники? Я тогда приехала чуть раньше и... Ты влюбилась? Ну, признавайся!

– Вот еще, глупости какие! – фыркнула она, – Дурочка ты маленькая.

– Тогда – что?

– Янка, не выдумывай, – она через силу улыбнулась, залпом допила шампанское и тут же взяла новый фужер, – Я просто устала, как ломовая лошадь. И хватит об этом. Вот черт, спина, как деревянная, ненавижу каблуки! И вообще, я устала и есть хочу, – с этими словами Карина бесцеремонно сцапала с тарелки Яны маленькое канапе и тут же засунула его в рот. – Лучше скажи, как тебе здесь?

Яна неопределенно пожала плечами.

– Даже не знаю, что ответить. Слишком уж помпезно.

– Согласна. Ну, ничего, Бог терпел и нам велел. Я бы и сама с превеликим удовольствием свалила отсюда, но мне сегодня надо обязательно встретиться с генеральным продюсером "Башни", а он опаздывает. Если я не останусь, – будет грандиозный скандал. На следующей неделе уже стартуют съемки, а я с этим Поспеловым еще даже ни разу не виделась.

– Почему?

– Как у нас обычно бывает: "Ванька дома – Маньки нет, Манька дома – Ваньки нет". То он был где-то в командировке, то – в отпуске. Вот и теперь он задерживается, а мне надо его ждать, как будто мне больше всех надо. Нет справедливости в этой жизни, Янка! Ну, а ты уже познакомилась с Голубевым?

– Пока нет. Мне неудобно. Как ты себе это представляешь? "Здравствуйте, я подруга Витковской. Возьмите меня на работу?!" И вообще, мне с самого начала не нравилась твоя идея.

– Конечно, лучше сидеть в твоем занюханной редакции и каждый день править третьесортные статейки о полезных свойствах тимьяна ползучего. Даже не спорь. Я сама познакомлю тебя с ним.

– Слушай, а кто вон тот мужик? – уходя от неприятной темы спросила Яна, и показала глазами на оставленную позади компанию.

– А, это наш местный гений, Городецкий Виталий Дмитриевич, – Карина смешно наморщила нос, – Лет пять назад в "Синем попугае" вышел его роман "Дети хаоса". Может быть читала?

Яна покачала головой.

– И не надо. Сплошной мрак! – она картинно закатила глаза, – Черная философия, как я ее называю. Пятьсот страниц убористым текстом, а мораль – жизнь-дерьмо, мы все умрем. Так вот тогда этот роман был безумно популярен, его даже переводили. Виталик был звездой номер один и возомнил себя чуть ли не Толстым.

– А почему ты спросила? Небось слышала, как он про меня опять всякие гадости говорил? – она смешно подмигнула Яне.

– Скорее не он, а его жена.

– Ну, это не новость. Они почему-то вбили себе в голову, что я сплю с Голубевым, и именно поэтому меня печатают.

Карина подошла к столу, машинально открыла оставленную там кем-то папку с логотипом "Синего Попугая" и начала ее перелистывать.

– Ты и Голубев?! Фу, мерзость какая! И ты так спокойно к этому относишься?!

– Знаешь, как говорят: собака лает, караван идет. Так от если на каждую шавку обращать внимание, то долго не протянешь.

– Ясно. Ну а что теперь с этим Городецким?

– Ничего, все тускло. Книги его продолжают издавать, но вот со славой как-то не клеится. Гонорары падают, но самомнение, странным образом, растет, – рассеянно отвечала Карина. – Не удивлюсь, если он всерьез подумывает, а не переспать ли ему самому с Голубевым, чтобы поднять свой рейтинг.

– Что ты такое говоришь?

– Шутка.

Яна хотела продолжить разговор, но вдруг увидела, как изменилось выражение лица ее подруги. Оно выражало такой ужас и отвращение, что Яна непроизвольно сделала шаг назад и обернулась.

Ничего особенного, – люди вокруг по-прежнему мирно разговаривали, пили вино, закусывали, то там то здесь слышался приглушенный смех, растворяющийся в музыке. В дверях Юля Романова встречала очередных гостей... Все, как и минуту назад.

Рука Карины дрогнула, папка соскользнула под стол. Бокал с шампанским упал на мраморный пол и звон разбитого в крошево стекла потонул в общем гуле.

– Господи, Кара, что с тобой? Тебе нехорошо? – встревоженно спросила Яна.

– Все в порядке, – прошептала она белыми пересохшими губами. – Просто голова закружилась.

– Я всегда говорила, что шампанское на голодный желудок, – самоубийство. Думаю, тебе не стоит больше пить. Ты ведь с самого утра ничего не ела! Уверена, что тебе не нужен врач?

– Да, конечно, не переживай, Янка, уже все прошло, – она через силу улыбнулась, – Я отлучусь ненадолго.

Тем временем подоспевший официант ловко и незаметно собрал осколки.

Праздник продолжался...

***

Через несколько дней.

По квартире гулял сквозняк, теребил шторы и сиротливо поникшие гладиолусы в высокой хрустальной вазе на туалетном столике. В большом аквариуме, меланхолично шевеля прозрачными хвостами, плавали серебристо-рыжие рыбки. Они глупо разевали немые рты и таращили свои бездумные стеклянные глаза. Если бы только они могли говорить, то наверняка рассказали бы много интересного. Хотя назвать произошедшее здесь несколько часов назад «интересным» мог бы только человек с больной извращенной фантазией.

Алексей тупо смотрел на фотографию в рамке на стене. На снимке молодая красивая женщина с большими грустными глазами и загадочной улыбкой, одетая в длинный льняной сарафан и широкополую шляпу, стояла на фоне пшеничного поля и безоблачного сапфирового неба, держа в руках большой букет ромашек и васильков... И у этой красавицы не было абсолютно ничего общего с тем, что лежало сейчас на всклокоченной вздыбленной кровати.

– Еще хорошо, что она дверь не заперла, иначе пришлось бы автогеном вскрывать...

– Как она?

– Слава богу, пришла в себя. Пришлось вколоть ей...

Слова доносились до него словно через вату.

– Лех!.. Эй, Березин, ты заснул что ли? Ты уж прости, дружище, что вот так тебя сорвали, выходной испортили. Но сам видишь, что происходит.

Он почувствовал на плече руку своего коллеги и друга Максима Королева. Максу "посчастливилось" сегодня больше всех, – именно его генерал Горелин назначил старшим в группе.

– Нет, все в порядке. Просто спал сегодня хреново, – стыдясь своей минутной слабости, отвечал он.

– Понимаю! – усмехнулся Королев, – Ладно, Лех, мы здесь закончим, а ты дуй на кухню, опроси свидетельницу. Лады?

– Угу, уже иду.

Березин был рад поскорее убраться отсюда. Он неловко переступил ногами и, перешагнув через раскрытый чемоданчик эксперта, вышел на кухню, где большое окно было открыто настежь. Перегнувшись через подоконник, он начал жадно глотать холодный, пропитанный запахом мокрой листвы, осенний воздух, стараясь подавить не проходящее чувство тошноты.

Прибывшие по звонку оперативники, обнаружили в спальне труп молодой женщины. Она была жестоко избита, а на тонкой почти прозрачной шее были отчетливо видны безобразные иссиня-черные синяки. Пальцы жертвы были переломаны, а лицо исказила гримаса боли и страдания. Мерзкий сладковатый запах ужаса и страха, казалось, намертво впитался в стены этой квартиры. То и дело в памяти всплывало неестественно изогнутое тело со связанными за спиной руками и изгрызенным в клочья, кляпом во рту.

Наконец, Березин занырнул обратно, закрыл окно, и, обернувшись, пристально взглянул на девушку, сидящую перед ним на табуретке. Она напоминала ему маленькую больную птичку. На ее худенькие плечи был наброшен легкий серый плащик, а на ногах красовались высокие резиновые сапоги в мелкий розовый цветочек. У девушки было до синевы бледное лицо, огромные испуганные глаза и небрежно сколотые на затылке русые волосы. Она дышала тяжело, словно через силу, и без конца теребила в руках носовой платок. Алексей обратил внимание на ее длинные тонкие пальцы без колец.

– Что ж, давайте знакомиться. Меня зовут Березин Алексей Дмитриевич, – и он предъявил ей свое удостоверение, на которое она едва взглянула, – Вы в состоянии ответить на мои вопросы?

– Вполне, – тихо, словно через силу, проговорила она.

– Для начала представьтесь, пожалуйста.

– Меня зовут Стрельникова Яна Станиславовна. Мне, наверное, тоже надо показать паспорт?

Слегка подрагивающими руками она полезла в сумочку.

– Черт, никогда не могу тут ничего найти!

Наконец она извлекла маленькую бордовую книжечку в прозрачной целлофановой обложке и отбросила сумку в сторону.

– Пожалуйста.

Березин взглянул и удивленно приподнял брови. Оказалось, что ей тридцать один год, хотя по виду он не дал бы ей и двадцати пяти. Девушка его реакции не заметила, продолжая нервно комкать батистовый лоскуток.

– Кем приходилась вам... – он слегка замялся, – погибшая?

Он видел, как девушка вздрогнула всем телом.

– Это моя подруга. Мы дружим уже почти много лет. Ее зовут Красина Карина Алексеевна.

– Так, стоп! – прервал ее Березин, – У меня помечено, что фамилия погибшей, – он взглянул в блокнот, – Витковская.

– Все верно, – подтвердила девушка, – Витковская – это ее псевдоним.

– Подождите, подождите, а не та ли это Витковская, что детективы пишет?

Девушка согласно кивнула.

"Этого только не хватало! Писательница. Только глухой не слышал о Карине Витковской. Странно, что пресса еще ничего не пронюхала. Но еще не вечер. Теперь понятно, почему к расследованию сразу подключили МУР. Ну, теперь нам небо с овчинку покажется!", – мрачно подумал про себя Березин.

– Мы вместе учились в университете, правда на разных факультетах, но в общежитии жили в одной комнате.

– Ясно. К этому мы вернемся чуть позже. Я так понимаю, это вы вызвали полицию, – полу-утвердительно произнес он.

– Да. Вы, наверное, спросите, откуда у меня ключ и почему я явилась сюда именно сегодня? Отвечаю. Ключи от квартиры мне дала сама Карина. Когда она уезжала, – в командировки или в отпуск, – я периодически приезжала сюда, поливала цветы, кормила рыбок, вытаскивала почту. Но сегодня мне ключи не понадобились, – дверь оказалась не заперта. А приехала я потому, что Кара звонила мне сегодня ночью.

– Так, и что сказала?

– Ничего. Я в последнее время себя очень плохо чувствовала. Подхватила грипп и валялась с высоченной температурой. Вчера вечером часов в девять я выключила телефоны и легла спать. Звонки обнаружила только утром. Их было целых пять. Вот, взгляните.

С этими словами она протянула Березину простенький аппарат. Так и есть, пять пропущенных от "Кара". Интересно, что все звонки были сделаны около часа ночи с интервалом приблизительно две-три минуты.

– Вас не удивило, что Витковская звонила вам в такое время?

– То, что – ночью, – нет, нисколько. И я, и она – совы. Мы вполне могли созвониться и в час, и в два и даже в три часа, – для Карины это было самое рабочее время. А вот то, что звонков было так много, – это, конечно, на нее не было похоже. К тому же, она знала, что мне нездоровится, и без крайней необходимости не стала бы меня поднимать с постели.

– Стало быть, в этот раз такая необходимость вдруг возникла, – задумчиво констатировал Березин.

Яна приложила пальцы к вискам и закрыла глаза. В такой позе, слегка покачиваясь из стороны в сторону, она вдруг, заплакала. Заплакала беззвучно и очень жалобно.

– Если бы только я не выключила этот чертов телефон! Это я виновата...Если бы я приехала...

– Вполне возможно, Яна Станиславовна, в этом случае мы имели бы не один, а два трупа, – мрачно заключил Березин. – Не нужно себя обвинять, этим вы свою подругу уже не вернете. А вот помочь найти того, кто это сделал, вы можете, но для этого вам в первую очередь необходимо успокоиться.