Текст книги "Танец для Феникса (СИ)"

Автор книги: Екатерина Васина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

– Ну так, – пробормотала я, продолжая смотреть вдаль, – он же восстанавливается очень быстро. Плюс вряд ли наш Мастер может переплюнуть ощущения от самосожжения.

– Ну не знаю, он все же тысячелетиями опыта набирался. Ния, мама просит, чтобы ты пришла к ней.

– Хорошо. – сообщила покладисто.

Вообще-то мама ушла отсюда час назад, так и не сумев добиться от меня какой-либо реакции. Я продолжала качаться на качелях и больше всего боялась посмотреть на нее, так как понимала: один взгляд и сорвусь. Тогда ледяная бронь внутри треснет. И снова начну реветь и выть от боли.

– Только…

– Все хорошо. Я сейчас.

Но Алистер на этот раз мой намек не понял. Точнее, сделал вид, что не понял. Остался стоять, разглядывая меня очень странным взглядом.

– Ты в курсе, что должна выжить?

– Да ладно?

Иронию из себя я выдавить не смогла. Потому просто взяла братца под руку и не спеша отправилась к выходу из сада. То есть, просто пошла по дорожке, зная, что через пару десятков метров окажусь в просторном коридоре с малахитовыми статуями.

– Ния, без шуток.

– Что-то у меня с юмором в последнее время туговато.

– Ния, – в голосе брата послышалось рычание, – я очень понятливо объяснил Фениксу, что он с тобой поступил отвратительно. И что его поступок может отразится на судьбе всего Двора Теней. Ты поняла? Я то наследник.

Я споткнулась и не упала только потому, что Алистер меня поддержал. Лицо ожгло от стыда. Вот так вот, Ния, получи! Закрылась в своей тоске, и не подумала о брате.

Близнецы-фейри рождались очень редко. Очень. И обычно между ними существовала серьезная связь. Так мы могли видеть сны друг друга, чувствовать эмоции, успокаивать, едва ли не говорить мысленно. Если меня не станет, то что будет с Алистером? Близнецы обычно тщательно оберегали друг друга, ибо уход одного очень сильно бил по оставшемуся. Обычно выживший никогда не становился прежним, а порой тоже уходил следом за погибшим.

– Ага, проняло!

Иногда мне хотелось его прибить.

– Ты специально сказал это!

– Потому что не узнаю свою сестру, – рявкнул Алистер, распугивая пикси.

Эти мелкие засранцы обожали летать по коридорам и подслушивать. Вот и сейчас: они брызнули в разные стороны, корча рожицы. Но одного взгляда Алистера хватило на то, чтобы пикси резко вспомнили о других коридорах и комнатах дворца. И мы остались одни. Лишь впереди переливалась бледно-зеленым светом Туманная Арка. Ну и статуи в нишах взирали строго и надменно. Фейри…

– А что ты предлагаешь, Алистер?

– Искать. Бороться! Всегда есть выход, всегда!

– Угу, даже вас съели, я помню.

Но слова Алистера и правда меня встряхнули. Вытащили из заторможенного состояния, в которое я впала добровольно. Думаю, братец именно такого эффекта и добивался.

А вот с мамой разговор вышел коротким. Она ждала меня в Зеленой гостиной, что располагалась в королевском крыле. Здесь уже в основном находились королевская семья и самые приближенные к нам люди.

Мама выглядела бледной и злой. Подол бледно-сиреневого платья зашелестел, когда она метнулась ко мне. Едва слышно звякнули тонкие цепочки в волосах.

– Ния…

Я не сорвусь, я не сорвусь.

Удалось!

Обнимая маму, я прикрыла глаза и просто старалась мерно дышать. Вдох-выдох… и еще раз. Не время для истерик, они уже были и в огромном количестве.

Алистер прав: сражаться до конца. Любыми способами.

Двор Теней не может остаться без наследника. А с нашей связью, если уйду я, то подобное вполне может произойти.

– Ния…

– Со мной все нормально. Где отец?

– Утром он отправился в Неблагой Двор.

Ик…

Взгляд у меня был красноречивый. В последнее время я что-то стала мало разговаривать и много смотреть, да так, что меня понимали без слов.

– Надеюсь, они с Рагнолом что-нибудь найдут.

– А как же твои мозги?

– А мои мозги понадобятся здесь, – улыбнулась мама.

Она продолжала держать меня за плечи, и вглядываться в лицо, в глаза. От нее пахло знакомыми духами, от которых внутри поднималась тоска по прежней жизни. Когда меня не толкали замуж против воли, когда я не знала того, что внутри меня растет паразитка-Благая. Глаза чуть заволокло туманом приближавшихся слез, но нет, сдержалась.

– Будешь проводить опыты?

– Буду помогать дочери выжить. Ния, тебе надо с ним поговорить.

Ага, мама тоже не называет его имени. Ну и правильно, нечего выражаться.

– О чем?

– Я очень надеюсь, что отец с Рагнолом что-то отыщут, но обычно всегда есть шанс снять заклятье при помощи того, кто его произносил.

– Ты сейчас говоришь про обычные заклятье, а не про древние. Их осталось то штуки три-четыре.

– Тем не менее, ради себя, ради Алистера, поговори.

– Предлагаешь спуститься к Мастеру? – удивилась я.

Вот куда-куда, а туда меня не пускали. Наверное, с точки зрения фейри такой запрет выглядел смешным или нелепым. Но мама просто запрещала мне. Алистер в подвалах пыток бывал, смотрел, но без особого восторга. Скорее с деловым подходом. Как будущий правитель, он должен был быть в курсе работы Мастера Боли.

– Нет, жди здесь.

Мама еще раз прижала меня к себе, так что ребра едва не затрещали, а после торопливо вышла. Я даже не сразу сообразила, что к чему. Лишь когда навалилась звенящая тишина, то поняла, что осталась одна. Бледно-зеленые стены, по которым вились растения, светлый пол и темная тяжелая мебель. Одна стена оставалась прозрачной. Я могла видеть простиравшийся внизу город, а вот меня никто не видел.

Тишина уже давила на плечи, на мозг. Приходилось впиваться ногтями в ладонь.

Жизнь текла вокруг, и не верилось, что спустя месяц или чуть меньше, я не увижу всего этого. Мое тело будет ходить, но думать в нем и чувствовать станет другая.

За что? Где я успела провиниться?

Едва заметное движение за спиной и чуть уловимый скрип заставили меня резко обернуться.

Знаете, это было даже обидно. Феникс стоял и не выглядел выходцем из подвалов пыток. Ну чуть похудел, может, немного побледнел. Но волосы рассыпались по плечам тем же огненным водопадом, да и наряд его нельзя назвать нарядом пленника.

Только потом я встретилась с ним взглядом.

Кажется, изнутри уничтожали не только меня.

Глава 23

– Поздравляю, – сообщила ровным голосом.

Очень ровным. Чтобы ни одна эмоция не прорвалась наружу.

– С чем?

А вот его голос звучал глухо, совсем немузыкально.

– С развалом Двора Теней.

– Этого не случится.

– Это уже случилось, – я сглотнула, так как не могла произнести его имя, продолжила, – Алистер вряд ли переживет мой уход. Потеря наследника если и не пошатнет Двор Теней, то сильно ослабит его в глазах Благого Двора. Насчет Неблагих не знаю, но все может случится. А что будет с Королем и Королевой Теней? Потерять сразу двух детей…мразь ты, – закончила я все тем же тоном.

Отворачиваться не стала, так как с Видара сталось бы попытаться меня обнять. Нащупала стоявший на круглом высоком столике графин с водой, налила стакан. Зубы чуть постукивали, когда сделала глоток.

– Ния…

– Я в принципе не вижу смысла в нашем разговоре, – сообщила, глядя на остатки воды в стакане, – понимаю, что мы все нарушили твои планы. Как ты собирался, кстати, все провернуть? Втихушку увезти меня подальше под предлогом медового месяца? А потом? Думаешь, Хаос и Богиня не почувствовали бы, что я не я?

Не удержалась, хлопнула себя по лбу и выдавила смешок. От которого саму перекосило:

– Хотя, о чем это я! Вы наверняка не стали бы соваться в Авельхайм. Но как быть с Алистером? Хотя, он же скорее всего погибнет, но тогда и ваша тайна была бы под угрозой. Или… – тут я опять стукнула себя по лбу, – ты просто не подумал, да? Ты не учел связь близнецов?!

Мне одновременно хотелось ударить его побольнее, и отступить, чтобы не уподобляться…

– Это было как помешательство.

Его голос я не хотела слушать. Лучше всего было бы сейчас заткнуть уши и приказать проваливать. Ничего хорошего все равно не услышу. Что сожалеет? Что влюбился в меня? Да ладно!

– Ния, я не собираюсь сейчас вымаливать прощение или клясться тебе в любви.

Хоть на этом спасибо!

И обидно! До рези в глазах обидно, что это вот пернатое стоит как ни в чем не бывало. Ну а взгляд… подумаешь, может его Мастер обидел. Обругал огненную птичку нехорошими словами.

Видар не двигался. Он стоял, весь напружиненный, наполненный темными эмоциями, в которые я заглядывать не хотела.

– А зачем тебе мое прощение? – спросила, теперь уже глядя на него в упор, – Ведь все же хорошо складывается, да? Назад ведь уже не отмотать! В конце концов, у тебя может выйти спрятаться от Двора Теней. Тем более сначала будет суматоха с Алистером, потом, конечно, Дикая Охота пойдет по твоему следу. Но ведь ради великой любви и потерпеть можно, верно? Вас ведь и убить нельзя будет!

«Вас» – вот это жгло все сильнее. Пока плохо представлялось, что рядом с Фениксом будет мое тело, но с другой сущностью.

Сглотнула, понимая, что нельзя, вот нельзя позволить сорваться. Я для него тело. А вот сущность он ждет другую, плевать ему на меня.

Плевать!

– Когда Алиана погибла, – заговорил Видар, – я хотел отправиться следом. Но не мог. Тогда бессмертие стало для меня проклятием. Я мог сгорать сколько угодно, но всегда возрождался. И воспоминания оставались со мной. Понимаешь? Та, которую я любил сильнее жизни, ушла из-за моего дара. Она хотела его разделить и не смогла.

– Если вы так любили друг друга, то все должно было пройти хорошо.

Даже вот чтобы ни единой реснички не намокло, ясно?

– Потому я и пошел на это. Алиана меня любила, это было ясно. Не стала бы она так рисковать, фейри ценят жизнь.

О, да. Мы это дело любим.

– Потому в ее любви я не сомневался и не сомневаюсь.

– Я тоже, – сообщила мрачно, вспомнив как орала рыжая про то, что Феникс принадлежит ей.

Видар с усилием потер лоб. Разговор явно и ему давался нелегко. Но что-то я жалости не испытывала. Смотрела на сильное мужское запястье, на едва заметный узор брачного тату и просто старалась «держать лицо».

– Мы с ней были очень долго, Ния. Долго по меркам и фейри, и людей. Все это время я боялся, что опять что-то случится, и я ее потеряю. Как случалось до этого. Она первая предложила взять мой огонь. Я не хотел. Хотя думал, что вот с ней то наверняка получится. Ей нужен был я, не моя сила, не мои богатства, а я сам.

Да, давай, бей в упор, чего уж там.

– А потом долгое время тоски, затем равнодушия ко всему.

– Угу, и тут бац – я. Идеальное тело для почившей любовницы.

Ага, все-таки удалось его задеть. На миг глаза Феникса вспыхнули ярким огнем, чуть плотнее сжались губы. Я же не получила никакого удовольствия от своих слов. Что он смотрит так, словно я правда для него что-то значу.

Не надо так.

– Ния, я тоже ее любил…

– Мразь, – сообщила просто, – давай, посвяти меня в подробности вашей интимной жизни.

– … и долго любил, – продолжил Видар вдруг ставшим жестким голосом, – когда сгорал рядом с твоей матерью, то… все произошло на эмоциях. В момент самосожжения я уже почти не соображал. Но желание вернуть Алиану уже прочно угнездилось в подсознании. Я так долго искал ту, которая полюбит меня. Искренне, от всей души, что, ощутив подобное, действовал на рефлексах. Потом, уже возродившись, с трудом вспомнил произошедшее. Следил за тобой, да, но не мог тебя понять.

Он потер подбородок и усмехнулся одними губами:

– Принцесса фейри, воспитанная среди людей. Сначала я не знал, хотя изучал твою жизнь. Потом узнал и понял, что тебя невозможно изучить. А затем пришло понимание: моя любовь к Алиане… я любил ее за то, что находится рядом со мной, за то, что разделяла мое одиночество, за то, что послушно следовала, куда бы не отправился. Но я не любил ее как особенную.

– Ты не любил ее за нее саму? – спросила тихо.

– У нас с ней получилась очень удобная любовь. Я продолжал плыть по течению, но не один. С тобой мне все время приходится бороться.

– Хорошо поборолся, – я все же отвернулась и проговорила, – не понимаю зачем нам беседовать. Какая разница, что будет в итоге. Ты все равно победишь, да? Тело одной, сущность другой. Две женщины в одном, разве тебя это не радует?

Я ждала оправданий, уверений, но ответом была тишина. А когда раздался тихий скрип, то резко обернулась. Чтобы увидеть спину уходящего Феникса.

– Предатель! – бросила вслед.

Была уверена, что Алистер вернет его обратно в подвалы пыток. Но у братца явно случилось что-то с головой, причем оно оказалось заразным, так как передалось и маме. Иначе с чего бы Королеве Теней отправится вместе с Фениксом в Неблагой Двор.

* * *

– Эй…ну-ка проснись! Ния! Ния!

Я выныривала из сновидения, как из теплого болота. Такого знаете теплого и уютного, откуда и вылезать не хочется. Странно, вроде не лягушка, а фейри.

Кое-как подняла невероятно тяжелые веки, понимая, что остатки сна соскальзывают и освобождают сознание. Очень нехотя. Мое же тело предавало меня. Каждый раз засыпая, я боялась, что вместо меня проснется другая.

Алиана…

Три недели прошло с того момента, как крайне злая и невероятно сдержанная Королева Теней отправилась в Неблагой Двор, увозя с собой Видара. Она вернулась уже вечером.

Одна.

И теперь каждую свободную минуту старалась быть рядом со мной. Я же ни о чем не спрашивала.

А зачем? Чтобы лишний раз увидеть, как мама отводит глаза? Чтобы слушать молчание, понимая все и не умея принять?

Мне всего двадцать лет! Вся жизнь впереди, но она не будет принадлежать мне.

– Я долго спала?

– Пять часов, – ответила мама.

В темно-зеленом шелководом платье, с убранными под серебристую сетку волосами, она выглядела строгой и очень благородной.

– Я боюсь давать тебе больше спать, Ния. Это – минимум, который нужен для отдыха. И то… – мама заколебалась, но все же договорила, – ты разговаривала во сне чужим голосом.

– Каждый раз я убегаю от нее по замку. И каждый раз упираюсь в распахнутое огромное окно. Просыпаюсь до того, как меня настигнут. Но однажды меня столкнут. Кажется, тогда Алиана и завладеет мной.

– Ты же собираешься бороться?

– Как? Набить ей морду несколько затруднительно.

– Именно так, – ласково проговорила вдруг мама, – иронией, стойкостью, непримиримостью к Фениксу. Это дает нам время отыскать способ тебя спасти.

Я потянулась к ней, обняла и с трудом удержалась от всхлипа. Чертовы три недели слились в бесконечный день, наполненный короткими снами и борьбой с собой.

То, что сделал Видар, выглядело бесчеловечным. Но он и не был человеком. В каой-то степени я даже понимала его.

Смогла бы я сделать то же самое для брата? Можно вздернуть подбородок и гордо сказать нет. А можно помолчать и прислушаться к себе.

Интересно, как много людей откажется от возможности вернуть самого дорого человека ценой жизни незнакомца? Сказать ответ?

– Где Алистер? – спросила, отстраняясь.

Мама задумчиво проводила рукой по моим волосам. Чуть улыбнулась:

– Ну как где, сейчас общается с советниками насчет выделения средств для перестройки школы фейри. Если мы заключим союз с Неблагими, то будет обучение по обмену.

– Странные времена, – перебила я ее, – чтобы объединялись два Двора…

– Не объединялись, а начинали работать вместе.

– Неужели отца и Рагнола так пугают люди.

– Скорее не люди, а то, что у них в руках, – задумчиво пробормотала мама, – мы пока не можем найти противоядие от холодного железа, это все генетическая предрасположенность. Мало ли… Две расы, абсолютно разные во всем, чудом нашедшие общий язык. Но напряжение остается, Ния. Надо быть готовым ко всему. Людям сейчас невыгодно развязывать войну, как и нам. Но если дело дойдет до этого, то лучше быть наготове. Ты встаешь?

Я оглядела гору подушек, смятое одеяло и кивнула:

– Да, надо привести себя в порядок. Хочу встретиться с Алистером. Странно…

– Что?

По легкому хлопку мамы, две тени внесли темно-лазурное платье с открытыми плечами и широкими рукавами. К нему прилагались туфли на невысоком каблуке, усыпанные бриллиантами. И бриллиантовая же диадема – символ принцессы.

– Ну я так понимаю, Видар потребовал меня у отца задолго до моего рождения. Тогда он явно не собирался подселять мне огонь. Вопрос – зачем?

– Он говорил, что у тебя сильный целительский дар. И ему хочется лично обучить такую фейри. Знаешь, Ния, иногда все объясняется очень просто.

– Значит многоходовочки нет?

Я провела пальцами между блестящих каштановых прядей. На вопрос мамы, прислать ли Нуалу – дворцового стилиста – кивнула.

– Ния…

– Ммм?

– Тут многоходовки нет. Видар – эгоистичная расчетливая скотина, который ради каприза потребовал дочь у друга. Только потому, что тот был в тяжелой ситуации и нуждался в помощи. Прости, мы старались тебя защитить и не нарушить обещание.

– Я вас люблю, – ответила просто, – мам, все хорошо. Ты ведь права, я буду бороться.

Угу, пока однажды не упаду вниз из окна. Тогда победит Алиана.

Мама вышла, сообщив, что ей необходимо заняться делами и проверить, что у алхимиков. А я устроилась на высоком стуле перед зеркалом. Уже просто кожей ощущая, как к моим покоям на полной скорости несется Нуала в окружении крылатых помощник. Восьмирукая фейри всегда ассоциировалась у меня с очень болтливым и очень дружелюбным ураганом. Вот и отлично! Поболтаю с ней, чуть развеюсь. И перестану вертеть слова Феникса в голове. Хватит уже разбирать их на составляющие. Да, он признает ошибку и что? Не факт, что, Видар не передумает, увидев, как я пропадаю, а на мое место приходит Алиана.

Мотнула головой, не понимая, почему глаза снова щиплет и все сильнее хочется спать. Пять часов – достаточно для фейри. Я могу не спать еще суток двое, а то и трое.

Но только вот голова становилась все тяжелее, предметы начинали расплываться. Я проваливалась в сон, сама того не желая. Из последних сил вскочила, мысленно пытаясь дотянуться до Алистера, позвать теней. Так и не поняла, смогла ли, потому что рухнула на пол. И нырнула в сон.

Глава 24

– Ты жив только потому, что есть шанс спасти Нию тобой.

– Мою жизнь на ее?

Видар смотрел на Дорана и понимал: друга у него больше нет. Он знал, что когда у Короля Теней такой бесстрастный голос и такое выражение лица, то все, он в ярости. Не в горячей, которая туманит голову, а затем отступает. Нет, его ярость напоминала гору льда. Та же сдержанность и неукротимость.

Всего один порыв, всего одно искушение, растянутое на века, и он почти разрушил все вокруг себя. Видар мысленно сжал кулаки, понимая, что за ним наблюдают. В этой огромной лаборатории, освещенной слишком ярким светом, их было трое. Рагнол сейчас возился с зельями, не обращая ни на кого внимания. На Видара он с самого начала обращал внимание исключительно как на один из ингредиентов.

– Доран, я…если бы мог, я бы отдал свое бессмертие.

Король Теней взглядом посоветовал заткнуться и обернулся к Рагнолу.

– Ну что?

– Готово, – сообщили в ответ.

Король Неблагих сейчас выглядел как обычный маг-алхимик: в темных штанах, заправленных в сапоги, в серой рубашке, на которых пятнами расплывались остатки ингредиентов, волосы прикрыты защитной шапкой. В руках держал небольшой флакон с необычным зельем. Чем дольше Видар на него смотрел, тем неприятнее становилось внутри.

– Осознанный сон?

– Именно, – кивнул Рагнол, – знаешь, да? Слышал?

– Доводилось, – откликнулся Видар, – не самая приятная вещь.

– Да, да. Одно дело находится в чужом сне в виде бесформенного сгустка, не имея права вмешаться. А другое – явиться туда во всей красе и в полном сознании.

– Главное не сойти при этом с ума, – добавил Доран с каким-то садистским удовольствием, – с другой стороны вечность в дурмане сумасшествия – это неплохое наказание.

– Я спасу Нию.

Король Теней снова проигнорировал, видимо, решив не тратить время.

Три недели прошло с того момента, как Видар прибыл в Неблагой Двор. Он ожидал пыток, он был готов к ним морально, хотя понимал, что ничего не в силах исправить его ошибку.

Но его никто не тронул.

Он готов был к тому, что Доран набьет ему морду. И даже не собирался сопротивляться, понимая, что никакой болью не заслужит прощения.

Но его воспринимали как нечто второстепенное. Рагнол молча взял у Видара кровь и с того времени, потерял к нему интерес. Доран же следил, но так, что Феникс понимал: он здесь для всех враг.

Ну и ладно, главное спасти Нию. Потом будет время все наладить.

Он привык решать проблемы по мере их поступления.

– Давай сюда.

Видар взял флакон и одним глотком выпил обжигающую жидкость.

– Больно? – с садистским удовольствием спросил Доран.

– Если начнет жечь в голове, значит действует, – добавил Рагнол, – да, надеюсь, твоя психика действительно крепкая.

– Не дождетесь, – успел сообщить Видар, прежде чем в голове что-то взорвалось.

«Этот замок никогда так не выглядел. Он стоял в огромной зале, где когда-то Алиана устраивала балы для Благих фейри. Стоял и не узнавал знакомые картины.

Все в красном. Он любил это цвет, но здесь его было чересчур много: красные узоры на стенах, алые блики на прозрачных легких тканях, которые трепетали от жаркого ветра, пол, похожий на свежепролитую кровь. Видар колебался, прежде чем сделал первый шаг: все казалось, что под ногами чавкнет вязкая солоноватая жидкость.

А потом издалека послышался крик. И стало не до своих страхов. Кричала Ния. Безнадежно и одновременно отчаянно.

Мимо замелькали разукрашенные стены, ветер ударил в лицо, горячий, точно замок стоял посреди пустыни. Странно, здесь всегда гулял прохладный сквозняк.

Крик больше не повторялся. Видар старался не думать, что могло произойти. И просто бежал, не понимая, почему знает – куда ему надо спешить.

Один зал, второй, широкие коридоры и безмолвные статуи. Они провожали Видара красными глазами.

Далеко впереди возникло окно: огромное, в виде арки, вокруг которой развивались неизменные алые ткани. И там же двигались две фигуры. Явно не в танце.

Сердце отбивало бешеные удары, пока Видар спешил вперед. Но когда одна из фигур обернулась, то он резко остановился. И в груди возрвалось что-то.

Алиана…

Живая, рыжеволосая, в алом платье, что подчеркивало такую знакомую и такую соблазнительную фигуру.

– Видар?! – изумление в бархатном голосе было неподдельным.

Память тут же услужливо подкинула воспоминания, когда ее голос дрожал от страсти. Особенно когда он брал ее резко и жестко.

– Видар…

А вот голос Нии звучал ни радостно, ни удивленно. Она стояла на самом краю распахнутого окна и цеплялась за его край. Глаза смотрели как-то понимающе. Видар внутренне содрогнулся: его жена словно знала, что он выберет.

– Алиана, – голос продрал горло, как наждаком, – что ты делаешь?

– Прокладываю нам путь к счастью, – сообщила та весело. – немного осталось.

Она говорила, а сама пыталась отцепить пальцы Нии от стены. Потом треснула по ним кулаком, отчего Ния дернулась, но удержалась. Только кровь потекла по камням едва заметной струйкой.

– Стой!

От его тона Алиана удивилась и перестала мучить Нию. Та всем телом прижалась к стене и выдохнула. Что-то прошипела сквозь стиснутые зубы. Видар представлял, что именно. Его жена за словом в карман не лезла.

– Алиана, я…

– Я так скучала, Видар. Я…мне было так плохо. Сначала не понимала, что происходит, а потом постепенно начала просыпаться. Откуда-то пришло знание: если скину эту девку из окна, то ты вернешься ко мне.

– Алиана…

Ее слова рвали сердце на части. Он сотни лет мечтал увидеть ее, обнять и почувствовать, что она жива.

Потому и смотрел жадным взглядом, отыскивая те детали, которые запомнил на всю бесконечную жизнь: родинку у правой брови, завиток на лбу, два зрачка на левом глазу – ее печать фейри.

– Прости меня, – выдохнул почти беззвучно, но Алиана услышала.

– За что, любимый? Ты не виноват, ты ведь нашел способ вернуть меня. Мы оба в чем-то ошиблись. Помоги мне избавиться от нее и снова будем вместе.

Вместе.

Видар перевел взгляд на Нию. Та смотрела, не отрываясь, прижималась щекой к шершавому камню. И продолжала цепляться побелевшими пальцами.

Всего один толчок. Почему-то Феникс был уверен, что этого будет достаточно. Ния измотана, держится исключительно на упрямстве и силе воли. Вдвоем с Алианой они быстро столкнут ее, и тогда его рыжеволосая Благая возродится в теле принцессы Теней.

– Видар, я хочу уже обнять тебя.

В сердце точно кололи тупыми ножами. Алиана стояла рядом с Нией и протягивала к нему руки. Знакомые до боли. Он отлично помнил, как целовал ее пальцы, украшенные кольцами, как она скользила ими по его груди, рисовала невидимые узоры. И они вспыхивали невидимым пламенем.

Всего один толчок и то, о чем он давно мечтал, сбудется.

Нии не станет. Останется ее тело, внутри которого начнет обживаться Алиана. Тело женщины, которую полюбил, и сущность той, которую любил. Два в одном, верно? Такой шанс! Он столетиями мечтал вернуть себе Алиану. Думал о том, как обнимет ее и прижмет к себе, как поцелует.

Один толчок.

Поднимать руку оказалось безумно тяжело. Словно не воздух вокруг, а вязкая жидкость с алыми отблесками.

Его замок никогда не выглядел так страшно.

Его Алиана ненавидела красный цвет.

Он смотрел как толкает женщину, как все вокруг движется в какой-то замедленной съемке. Вот взлетел подол платья, словно огненный всплеск, метнулись рыжие локоны. Горячий воздух подхватил тело, швырнул вниз.

И глаза в глаза изумленный до предела взгляд Нии.

– Времени немного, – все, что успел он сказать, прежде чем горячий ветер подхватил и его, вышвырнул из сна.

* * *

Первое, что я сделала, проснувшись, пробормотала:

– Это все еще я.

– Подтверждаю, – кивнул Алистер, и только тогда мама выдохнула с облегчением. До этого она и Ферис смотрели на меня крайне настороженно.

– Отец скоро будет здесь, – сообщил брат, – говорит, дело срочное. Феникс защитил тебя во сне?

– Да…

Я приподнялась и застонала: все тело словно долго били. Болела каждая кость, каждая мышца. Но ведь драка с Алианой проходила во сне!

– Спас, – протянула озадаченно, – странно…

Когда Феникс появился, я поняла, что он – не плод воображения. Четко помню смесь обиды и обреченности, когда мурашки ползут по телу, когда ломит затылок от понимания, что, кажется все. В тот момент я отчаянно цеплялась за стену, безумно боясь выпасть из окна.

Ему достаточно было толкнуть меня.

Всего один толчок. И Алиана победила бы.

Я ведь уже обессилила к тому моменту.

Но он вытолкнул рыжую, тем самым дав мне время набраться сил. Я чувствовала, что Алиана до сих пор во мне. Немного оглушенная, но и только. Еще запомнила ее вопль, когда она падала: «Ты сам позвал меня, Видар. Твоя магия возродила меня!»

Мама сидела рядом, сжимала мои руки, что-то говорила. Я же воспринимала реальность как нечто зыбкое. Казалось, что сон – настоящее, а то, что происходит вокруг меня – временное. То ли моя психика не выдерживала соседства паразитки, то ли это был показатель, что Алиана выдавливала меня из моего же тела.

Где-то вдалеке послышался шум. Насторожившиеся было брат и мама выдохнули с облегчением. Ферис же, с плотно сжатыми губами, просто вцепилась Алистеру в руку и шептала:

– Только не срывайся, только не срывайся.

– Мама!

Меня вдруг охватила паника. Да такая, что вся гордость фейри улетучилась к чертям. Я просто цеплялась за мамину руку и едва не плакала:

– Мама, я боюсь! Я не хочу! Не хочу! Уберите ее из меня!

Слезы пополам с паникой сдавили горло. Сейчас вдруг ярко нахлынуло понимание, что все. Кажется, это конец. Еще раз я не удержусь, не смогу. Потому что мое тело отдали другой. И она уже чувствует себя хозяйкой.

Злые слезы все же прорвались и брызнули из глаз как раз в тот момент, когда двери распахнулись. В спальню влетели Доран и Феникс.

– Папа! – прошептала я совсем по-детски, а потом перевела взгляд на мужа и выплюнула, – Ненавижу!

– Знаю, – последовал ответ, а потом Видар подхватил меня, как пушинку и одним прыжком оказался у прозрачной стены. Я зажмурилась, но вместо удара о невидимую преграду, в ушах засвистел воздух.

Мы оказались снаружи дворца. И начали подниматься все выше и выше.

– Что ты делаешь?

У меня голос дрожал от недостатка сил и обиды. И чертовы слезы все не желали останавливаться.

– Спасаю.

– Ты сам сказал, что нет спасения от этого заклятья.

– Молчи, Ния.

Небо становилось все ближе, а дворец удалялся, превращался в игрушечный. Плечи обдало холодным порывом ветра.

– Прости меня, – было последнее, что услышала я от Феникса.

А затем он вспыхнул. Я на мгновение ослепла, слезы брызнули из глаз. Потом сквозь ресницы все же смогла увидеть полыхающий силуэт.

И он продолжал прижимать меня к себе. Мы висели на огромной высоте, а Феникс горел. Живое пламя, не опаляющее, а согревающее.

Пока внутри меня тоже не стало очень и очень тепло.

Пока я не ощутила, как за спиной развернулись огромные огненные крылья.

Пока тепло внутри не перешло в опаляющий жар, выворачивающий внутренности.

Так больно не было даже во время инициации. Кричать не могла, двигаться не могла, так как Видар продолжал прижимать меня к себе.

Я должна уже была сгореть, рассыпаться на головешки, но почему-то до сих пор оставалась живой. И даже невредимой. В пламени вокруг видела свои руки: охваченные огнем, но не обожженные.

Тогда почему такое чувство, что меня уже сожгли?

Это растянулось на века. Я корчилась и уже мечтала сдохнуть, лишь бы прекратить это. Казалось, из меня вытягивают огонь, а вместе с ним – жизнь. Но при этом не дают умереть. Попыталась упасть в обморок, но почему-то не вышло. Сознание оставалось предельно ясным.

Что происходит?!

Затем огонь вдруг вспыхнул с такой силой, что на мгновение мы словно стали миниатюрным солнцем. Наверное, свет залил все вокруг.

А затем он погас…

И я полетела вниз. Камнем. Обессиленная и благополучно потерявшая сознание. Успев лишь перед этим заметить рыжие и голубые искры на том месте, где только что был Видар.

Потом мне рассказали, что тени подхватили меня в воздухе и аккуратно опустили на землю. Тут уже подоспели целители, которых прогнал Хаос. Он окутал меня зеленым сиянием, после чего сообщил, что Алианы внутри нет. Я чистая и свежая, как и положено фейри.

Все это пересказывал мне изрядно побледневший Алистер. После того, как я пришла в себя. На третий день. Лежала слабая, как новорожденный щенок, слушала и беззвучно ревела. От счастья, от ощущения, что живу, от того, что рядом те, кто мне дорог.

И осознания, что Видар исчез. Кажется, навсегда.

Хаос мне все объяснил. В последний момент Видар понял, что означала фраза Алианы «Ты сам позвал меня, Видар. Твоя магия возродила меня».

Заклятье нельзя было повернуть вспять, так как невозможно забрать свою магию после ее применения. Это все равно, что попытаться перевести часы назад, в попытке вернуть прошлое.

Но Феникс уникален. Его магия заключена в огне, который он создал сам, пройдя через ад. И он может забрать ее у другого существа, в момент сгорания. Единственный нюанс: он сам сгорает. Вытягивает свой дар, защищая носителя от сожжения. И прощается с божественностью.