Текст книги "Сломанная игрушка (СИ)"
Автор книги: Екатерина Снежная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)
ГЛАВА 10
Собирались мы тщательно, вернее Стэн собирался. Я, после того, как все же решилась подойти к нему и сказать, что я хочу уехать, его почти и не видела. Он по прежнему ночевал в доме, но уходил утром, до того, как я просыпалась. И возвращался вечером, уже после того, как я ложилась в кровать. И я чувствовала себя виноватой перед ним, потому что, когда я сказала о своем решении, на его лице промелькнула такая буря эмоций, что мне на миг показалось, что он накричит на меня или ударит. Но он лишь молча кивнул мне и ушел из дома. А через два дня я нашла на кухне записку которая гласила: «Завтра выезжаем, будь готова.»
Встала я чуть свет. Оделась, подняла небольшую сумку со сменой белья и бросила прощальный взгляд на свою комнату. Почему-то стало грустно ее покидать. Но я лишь в недоумении покачала головой и шагнула в выходу. Ничего, ничего хорошего у меня здесь не было! С Лией и Линой мы простились еще вчера. Девушки были мрачны, словно не одобряли мой выбор, но ни одна так ничего и не сказала. На миг стало жаль, что я никогда не увижу ребенка Лии, она стала мне почти родной за это время, но даже это не могло меня остановить. Я хотела уехать отсюда, хотела начать свою жизнь заново. И Лия с Линой это понимали.
У крыльца меня ждал Стэн, держащий лошадей. Он принял у меня сумку, добавил ее к перекинутой через третью лошадь поклаже и помог мне сесть в седло. Меня охватило такое невероятное нервное возбуждение, что я даже не испугалась его прикосновений к ноге и бедру. Так безумно хотелось поскорее двинуться вперед. Вот наконец мы на улице. Стэн закрыл калитку и легко взлетел в седло. Наш путь начался.
Я не спрашивала, куда меня отвезут. Волк сам начал этот разговор, когда, в первый же вечер, мы после ужина вдвоем сидели у небольшого костерка. Как оказалось, у оборотней были довольно полные представления о том, где и как живут люди. В ближайшем к границе княжестве вожак меня оставить не разрешил. Да я и сама не особо рвалась. Там все знали про "волчьих невест" да и кто-то мог совершенно случайно меня узнать. Так что мы должны были добраться до соседнего княжества и осесть там в одном из многочисленных небольших городков или селищ, вытянувшихся вдоль тракта. Стэн обещал купить мне дом. И дать денег на первое время. Я выслушала это молча, но мне опять стало стыдно. Волк заботился обо мне. По настоящему заботился, я же не могла дать ему ничего из того, что ему было нужно. Ущербная я. Но вслух я лишь тихо поблагодарила его и ушла спать.
Для ночевки Стэн вытащил из большой сумки и установил полотняную палатку. Я раньше таких не видела, но она оказалась довольно просторной, для того, чтобы можно было уместиться в ней вдвоем. И я лежала, чутко прислушиваясь к окружающей меня темноте и ждала, когда, ну когда же волк придет и ляжет рядом. И боялось этого. Мне показалось, что прошло уже несколько часов, а его все не было и тогда я решилась. Выскользнула из под плотной ткани и замерла. Волк лежал у костра, укрывшись одеялом и, кажется, спал. И внезапно понимание того, что он больше не мой, что он опустил а я решилась уйти, наполнила мое сердце горечью. И я, тихо, так чтобы он не услышал, вернулась обратно. "Я не хотела быть с ним, не хотела жить среди волков, так почему же сейчас, когда меня отпустили, мне страшно оттого, что я могу больше никогда не увидеть его лицо?" – думала я беспокойно поворачиваясь и чутко вслушиваясь в ночь, обуреваемая странными противоречивыми мыслями и желаниями. Уснуть тогда я так и не смогла. Но потом пришло утро и вместе с ним развеялись и мои сомнения. И я поняла, что все, что мне нужно от жизни – это покой. Никакой любви, никакой страсти ни своей, ни чужой не жаждала моя душа так, как того, чтобы все оставили меня одну и позволили, наконец, не бояться! И я улыбнулась утру и своим улегшимся, наконец, сомнениям, и пошла умываться. Стен держался отстраненно и во время пути мы почти не разговаривали, видимо он тоже меня отпустил…
Путь до Ренса не принес никаких неожиданностей. В сам город мы заезжать не стали, остановились в трактире на расстоянии дня пути и стали ждать подходящих попутчиков. По словам Стэна, Эйнар настоял, чтобы границы княжества мы пересекли в составе каравана. Это должно было вызвать меньше вопросов. Вот он и решил подкараулить "добычу" на одном из постоялых дворов.
Первый день подходящих попутчиков мы не дождались, а вот к вечеру второго на постоялый двор прибыл одинокий купец, которого сопровождало три охранника и, судя по всему, приказчик. У него было всего четыре телеги и Стэну он показался достаточно приличным, чтобы напроситься в попутчики. Купец вполне охотно согласился взять нас с собой, за вполне умеренную плату. И утром следующего дня мы выехали дальше, уже в составе каравана.
Мы приближались к границе княжества и поселения встречались все реже, это было и понятно, все стремились жить ближе к городам, где можно было продать продовольствие и закупить необходимые товары. К тому же, мирный договор с соседним княжеством был заключен около двадцати лет назад, а до этого момента приграничные районы периодически подвергались взаимным набегам, что тоже не увеличивало число желающих селиться в этой местности. Вчера утром мы выехали из небольшого постоялого двора, стоявшего на окраине последнего крупного селища и двинулись вперед. По словам купца, нас ждало два дневных перехода с ночевкой под открытым небом, а там мы уже достигнем приграничной крепости и окажемся, наконец, в соседнем государстве.
Ехали мы неспеша. Время приближалось к полудню и жаркий воздух тяжелым маревом висел над дорогой. Не было даже крохотного ветерка, что разогнал бы духоту и позволил чуть охладиться. Мы со Стэном, который за все время нашего пути сказал мне о силы несколько предложений, и вообще держался так отстраненно и холодно, что становилось обидно, чуть выехали вперед, не желая дышать пылью, что поднимали колеса телег. Вокруг возвышался величественный лес, наполненный жизнью. И я ехала, любуясь открывающейся моему взору удивительной красотой природы. А потом Стэн пришпорил лошадь и, в одно мгновение оказавшись рядом, выдернул меня из седла и повалил на землю, прикрывая своим телом. Я в ужасе задергалась, пытаясь выползти из под тяжеленного, внезапно обмякшего на мне волка и только тогда услышала крики со стороны обоза и свист арбалетных болтов. А потом мне на щеку капнуло что-то горячее и я, подняв глаза, в ужасе закричала, потому что из груди закрывающего меня собой мужчины торчал кончик арбалетной стрелы.
– Атаман, глянь-ка, да это же девка! – меня рывком выдернули из-под потерявшего сознание мужчины, и я с ужасом заметила, что в его пробили еще две стрелы и дорожная пыль рядом с ними уже набухла, пропитываясь кровью. Плечо и рука, и это не считая той, что сейчас торчала из насквозь пробитой груди. И с острого наконечника на землю почти струйкой бежали красные горячие капли. Меня замутило. Как? Как волк мог подпустить людей так близко? Как он не заметил их, не учуял на расстоянии? Почему? А потом меня схватили за немного отросшие волосы и я, сквозь застилающие глаза слезы, увидела страшную, заросшую бородой до самых, кажется, бровей, харю. Назвать ЭТО человеческим лицом было просто немыслимо. Мужик чуть встряхнул меня, подтягивая поближе и только тогда я, словно очнувшись огляделась. На дороге собралась, судя по всему, уже вся бандитская шайка, трое, включая держащего меня стояли держа под уздцы уже пойманных лошадей, последние два разбойника подходили от каравана, и мой взгляд замер на их испачканных в крови руках и окровавленном оружии, что они, небрежно вытирали какой-то тряпкой.
– Телех, вы как, все там? – спросил держащий лошадей грабитель.
– Да, атаман, – отозвался один из здоровяков, – купец шебуршал еще немного, пришлось испачкаться, а как – чисто! Ваш остался, – и он кивнул куда-то мне за спину, туда, где лежал сейчас раненный Стэн, – А вы, я смотрю, девку добыли! – мужик перевел на меня сальный взгляд, от которого внутри все оборвалось.
– Ага, – довольно подтвердил держащий меня бандит, да смотри красивая какая, чистенькая! И он толкнул меня вперед, словно желая похвастаться перед товарищами и на секунду отпуская мою руку, – только хилая совсем, придется ей по очереди развлекаться, всех сразу-то и не выдержит наверно! Эй, стой! Дура! Стой!
Это предназначалось уже мне, потому что, когда смысл его слов дошел, наконец, до моего переполненного ужасом сознания, тело само отчаянно рванулось в сторону и я, не разбирая дороги, и почти ничего не видя перед собой, побежала в нависающий над дорогой лес.
Да только я была всего лишь девчонкой, впервые оказавшейся в этом лесу. А вот преследователи мои, очевидно, знали его хорошо. Достаточно хорошо, чтобы загнать меня в ловушку. Я замерла перед огромной, лежащей на земле елью и в панике оглянулась. Разбойники, уже никуда не спеша, окружали меня со всех сторон. Я сунулась вниз, в густые, покрытые жесткими высохшими иголками ветки, запуталась в них и забилась, чувствуя как острые сучки впиваются в кожу. Проползти мне удалось совсем немного, не больше пары шагов. А потом я уперлась в толстые, ставшие стеной ветви и замерла, сжавшись в комочек и совершенно иррационально надеясь, что меня здесь не достанут.
– Эй, девка, – в переплетении веток появился размазанный силуэт, – вылезай по-хорошему! А то мы тебе жалеть не станем! По-полной оприходуем, так, что встать не сможешь!
В голосе бандита проскальзывали веселые нотки. Им, уверенным что добыча уже никуда не денется, было весело! Весело!
– О, вот и Матяня пожаловал! – еще один разбойник остановился у входа в мое убежище. Зашуршали ветки, он, очевидно, хотел разглядеть меня, – ты, простофиля, девку упустил, тебе и доставать! Давай, лезь за ней!
Впереди послышалось недовольное кряхтение и полоска света исчезла, очевидно перекрытая мужским телом, загородившим проход. Я, поскуливая от ужаса попыталась пробиться дальше, в глубь ветвей, но там они росли так густо, что попытка моя была обречена на провал, даже не начавшись. Между тем мужчина уже лег на землю и медленно, упираясь локтями, полз в мою сторону. Вот из пробитого моим телом прохода появились мощные волосатые руки, я замерла, в ужасе глядя на то, как медленно, одна из них отрывается от пола, и тянется вперед, чтобы жестким капканом сомкнуться на моей лодыжке.
– Тяните, – услышала я сквозь стук сердца в ушах, – я ее взял!
А потом одним мощным рывком меня выхватили из укрытия и я, едва успев прикрыть лицо рукавом куртки, оказалась на полянке. Вокруг, мерзко ухмыляясь, стояло три разбойника.
– Ну что, набегалась? – один из разбойников сделал шаг ко мне, демонстративно начиная развязывать пояс штанов, – пора и делом заняться!
Я попыталась перевернуться, встать, сделать хоть что-нибудь, но тело, скованное ужасом не слушалось. Я не могла даже двинуть рукой и лишь в ужасе наблюдала, как насильник приближается ко мне, как падает вниз его одежда, обнажая уже готовое к работе орудие.
– Что, замерла? – мужчина опустился рядом со мной и рванул в стороны полы рубашки, обнажая нижнюю сорочку, – поверить не можешь своему счастью? Тебе, поди, настоящего мужика еще и видеть-то не доводилось?
Ответом на его слова был дружный смех, прерванный тихим, на грани слышимости рычанием. Я заторможено перевела взгляд с разбойника, так и стоящего на коленях со спущенными штанами, на источник звука и чуть не заплакала от радости. На самом краю поляны, в тени деревьев стоял огромный серый волк. Он снова зарычал, на этот раз громче и сделал шаг вперед, на свет. Я увидела желтые, звериные глаза и огромные клыки, длиной в мизинец, а потом один из мужиков дернул меня за отворот рубашки и в тихом ужасе прошептал:
– Это оборотень! Оборотень! И девка его! Надо ей прикрыт…
Закончить он не успел. И вообще больше ничего не успел, потому что гигантский зверь выскочил на поляну и, в несколько мощных прыжков достигнув разбойника, уронил его на землю, одним ударом когтистой лапы разрывая горло. На меня брызнула горячая кровь, но я даже не закрыла глаза, и не отвернулась, с каким-то нереальным спокойствием наблюдая за тем, как Стэн убивает и остальных разбойников. А потом медленно, с трудом двигая непослушными конечностями поднялась и, обняв тяжело дышащего хищника за шею, прижалась к его окровавленной шкуре. И почувствовала под своими пальцами железо арбалетного болта. Он по прежнему был в его теле. А потом волк тихо заскулил и очертания его поплыли, оставляя в моих руках смертельно бледного, тяжело раненного, умирающего мужчину.
ГЛАВА 11
Я совсем не знала что делать. Совершенно не знала. Понимала только, что нужно вытащить стрелу и как-то, хоть временно, остановить кровь. Я осторожно опустила мужчину на траву и оглянулась. Ткань, где взять чистую ткань, что можно будет приложить к ране? Я потянула с плеч свою рубашку а потом, на секунду замедлившись, скинула нижнюю сорочку. она была намного чище верхней рубашки в которой меня сегодня не раз покатали по пыльной траве. Я ощупала кончик болта. Гладкий. Значит можно тянуть назад. Стэн был невероятно, просто непередаваемо тяжелым, или это просто у меня так сильно дрожали руки, что перевернуть его на живот получилось не с первого раза. А потом я ухватилась за торчащий из тела железный болт и изо всех сил дернула его наверх. Мужчина под моими руками чуть слышно дернулся и застонал и я застонала вместе с ним, от досады, потому что вытащить стрелу мне удалось едва ли на четверть. Пальцы скользили по холодному металлу, пальцы были покрыты кровью, которой я боялась с детства. Но сейчас, оказавшись в чужом лесу, за несколько десятков верст от ближайшего жилья и без какой-либо помощи, я еще больше боялась потерять единственного близкого мне человека. И то, что человеком этим вдруг и сразу оказался волк, сейчас не имело для меня никакого значения! Еще рывок и стрела подается, покидая рану и заставляя Стэна содрогнуться от мучительной боли. Да что же я такая бесполезная-то? Даже совсем простого не могу сделать! Злость придала мне сил и я, в очередной раз рванув стрелу, вытащила ее, наконец, полностью. И сразу же приложила к открывшейся мне ране свернутую в несколько слоев сорочку, которая начала стремительно пропитываться кровью.
Я нажала сильнее и, чувствуя как из груди рвутся рыдания, начала заматывать грудь мужчины приготовленными полосами ткани.
– Стэн, живи! Пожалуйста! – шептала я стягивая его рану тканью, – ты должен жить! Ты же такой сильный! Ты же волк!
Когда с перевязкой было покончено я, бесконечно оглядываясь на оставшегося на поляне мужчину, побежала к дороге. Оставлять его одного было страшно, но что я буду делать, если не удастся поймать наших лошадей? Ведь именно в чересседельных сумках хранились и запасы воды и провизии и одеяла. Да и запасная одежда тоже была нужна. Стэн ведь обернулся совершенно нагой и хотя меня сейчас данный факт не особо беспокоил, ночью, очевидно, ему будет холодно. "Если, конечно, – проснулось и заворочалось внутри что-то тяжелое, страшное, – он до этой ночи доживет!" Но я лишь досадливо мотнула головой, отгоняя непрошенный мысли и поспешила к привязанным к кусту лошадям, почти не удивившись виду двух разбойников, валяющихся на дороге.
– И хорошо что ты их убил, – шептала я, обходя лужу крови, оставившую в пыли бурое пятно, – и правильно! Нечего таким жить!
Кони беспокоились, тяжело всхрапывали и испуганно косились на меня карими глазами. Я отвязала всех троих и, подгоняемая беспокойством, повела их в лес по той самой, едва заметной тропинке, по которой бежала сама совсем недавно. Руки у меня по прежнему сильно дрожали, все звуки и запахи словно смазывались, кружилась голова и меня периодически заметно клонило вбок. Так что я умудрилась потерять тропинку и вышла на поляну почему-то совсем с другой стороны, не там, где должна была.
Стэн по прежнему неподвижно лежал на земле. Но сейчас у меня была вода, которой можно было обмыть его лицо и одеяло, чтобы укрыть начавшего заметно дрожать мужчину. А еще сейчас можно было освободить поляну от тел разбойников. Но это потом, потом, сначала Стэн!
Когда потом, значительно позднее, я пыталась вспомнить это день, то перед глазами вставали какие-то обрывки, вырванные сознанием из того, что происходило вокруг. Из того, что я делала лихорадочно, цепляясь за осколки разбегающихся мыслей и, пока они не сменились новыми. И одновременно с этим действуя потрясающе рационально. Вот я рублю небольшим топориком мягкие веточки сосны. А сейчас уже устраиваю из них теплую подстилку и, постелив одеяло, пытаюсь переложить туда находящегося без сознания мужчину, обтираю его тело влажной тряпкой, меняю повязки, уже насквозь пропитавшиеся кровью, разрывая на новые очередную свою рубашку. Вот рядом с ним, дрожащим под всеми, имеющимися у нас одеялами, появляется костер с небольшим котелком в котором кипятится вода с сосновыми ветками. Вот, привязав их за ноги к одной из лошадей я освобождаю поляну от тел разбойников. А потом темнеет и я, не в силах по-другому помочь находящемуся рядом мужчине, прижимаюсь к нему и пытаюсь согреть его своим телом. Потому что, отогреть его по-другому не получается. И боюсь. Снова безумно, бесконечно боюсь но уже не Стэна, а того, что в какой-то ужасный миг его не станет.
Очнулась я от этого лихорадочного состояния лишь тогда, когда мужчина под моей рукой тихо застонал, а потом я вместо гладкой кожи почувствовала под своей рукой мягкую шерсть. Волк с трудом поднял голову и посмотрев на меня пронзительными желтыми глазами, неожиданно приблизился совсем близко и лизнул меня в щеку. И тогда я, чувствуя что уже совсем на грани, подползла еще ближе к нему, уткнулась лицом в горячий бок, вцепилась в густую шерсть на загривке и разрыдалась от облегчения. Я знала, что в зверином обличии раны у оборотней заживают намного быстрее и то, что Стэн нашел в себе силы обернуться давало надежду, что он поправится.
Проснулась я снова в объятиях мужчины. С трудом подняла тяжелую голову и сразу же зацепилась взглядом за рану на груди. Она выглядела уже намного лучше чем вчера, не кровила и начала затягиваться ровной корочкой. Я, осторожно поднеся к ней руку ощупала кожу вокруг. И с облегчением выдохнула. Прохладная. Значит воспаления нет.
– Ты совсем не боишься меня, малышка – Стен лежал прикрыв глаза и дышал так часто и глубоко, что, казалось будто он не может надышаться окружающим нас воздухом. Губы его чуть подрагивали в улыбке, – и снова пахнешь спелой земляникой…
И мне снова захотелось заплакать. А потом ударить его, потому что я вчера тут чуть с ума не сошла от ужаса, а он смеется! Но больше все мне хотелось его обнять! И останавливало меня лишь осознание того, что ему, скорее всего, будет больно, если сейчас я не сдержусь и с ликующими криками брошусь ему на шею. Но Стэн разрешил мои сомнения. Потому что пока я думала, что же мне делать, меня уже обняли сильные руки и прижали к горячему боку.
– Пообещай, – я торопливо поцеловала его пальцы и, вывернувшись, просительно заглянула в глаза, – пообещай, что ты не умрешь! Пожалуйста!
Мужчина как-то странно посмотрел на меня и, медленно проведя ладонью по щеке, сказал:
– Обещаю, Лив, что я очень постараюсь не умереть! Очень!
Больше всего на свете мне не хотелось вставать. Хотелось лежать не двигаясь в объятиях мужчины, слушать его дыхание и ни о чем не думать. Совсем. Но, к сожалению, позволить себе это мы не могли.
– Помоги мне встать, Лив, – Стэн осторожно, словно не веря в то, что я не отшатнусь от него в ужасе, коснулся губами моих волос, – нужно уходить отсюда. И чем быстрее, тем лучше!
И я как-то сразу вспомнила и убитых обозников, чьи тела все еще были на дороге и лежащих там же мертвых разбойников. Разбойников, убитых диким зверем.
– Не бойся, – мужчина осторожно, словно прислушиваясь к себе, сел, чуть поморщившись от боли, – но если мы не хотим очень больших неприятностей, нужно поторопиться. И неплохо было бы убрать тела. Отец и так не придет в восторг от того, как сильно я наследил в людских землях, а если нас еще и застанут здесь…
Договаривать он не стал, но я и так поняла, что наши проблемы еще и не думали заканчиваться.
Мы спешили как могли. Даже не стали разводить костер и завтракать. Стэн оделся и начал седлать коней, я, страшно спеша и потому все роняя и путая, собирала вещи. И все равно мы не успели. Я торопливо складывала последнюю сумку, когда мужчина прислушался, и, негромко выругавшись, поспешил ко мне, ведя лошадей в поводу.
– Лив, – почти прошептал он мне, – быстрее! Оставь все, что не успела собрать! Давай сумку и садись в седло!
Я уже сидела на лошади, когда среди деревьев замелькали быстрые тени и громкий голос приказал:
– Поднимите руки и медленно идите сюда, вы окружены!
Стэн, плавным, почти незаметным движением бросился в сторону, запели, рассекая воздух, арбалетные болты а я, пронзенная мыслью что сейчас его просто убьют, соскользнула с лошади и бросилась к волку. Так мы и замерли. Оборотень, у которого от резкого движения снова закровила рана на груди, тяжело привалившийся к дереву, и я – прижавшаяся к нему спиной, готовая закрыть его от летящей стрелы и несколько людей в военной форме, с уже снова взведенными арбалетами на противоположной стороне поляны. Время, кажется, остановилось, замерло, отсчитывая последние секунды нашей жизни, Стэн за моей спиной тихо застонал и начал оседать на землю. Воины вскинули арбалеты а я, чувствуя как останавливается от ужаса сердце, обернулась и упала на него сверху, закрывая от неизбежной смерти, желая умереть вместе с ним, раньше него, разделить с ним наши последние мгновения. И горько, отчаянно горько жалея о том, что раньше не поняла такую простую и бесхитростную истину: без этого мужчины рядом и моя жизнь не имела смысла!
А потом высокий седой мужчина, очевидно главный у этих воинов, поднял руку и медленно, четко выговаривая слова произнес:
– Не стрелять! Опустите оружие! – и, обращаясь уже к нам, добавил, – я хочу поговорить с тобой, волк! Обещаю, если ты ответишь на мои вопросы, я отпущу тебя. – его взгляд остановился на мне, словно прожигая насквозь, и он добавил, – с твоей спутницей.
