Текст книги "Сломанная игрушка (СИ)"
Автор книги: Екатерина Снежная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
ГЛАВА 3
Я стояла на коленях, низко опустив голову и спрятав лицо за прядями волос. Тело мелко дрожало, предчувствую грядущее насилие. А том, что оно будет, не приходилось сомневаться. Сидящие вокруг длинного стола волки бросали на меня заинтересованные взгляды. Слишком заинтересованные, чтобы после окончания разговора с Хозяином просто разойтись.
– Ну что, – Норман свернул лежащую на слове карту с какими-то пометками и убрал ее в шкаф, – план идеален. Послезавтра мы начнем, а сейчас, небольшой подарок. Вижу, вам понравилась моя девочка! – тяжелая рука опустилась мне на голову, заставляя согнуться еще ниже, – я хорошо ее обучил за это время! Не так ли, малышка?
– Да, Господин!
Волки засмеялись.
– А что она умеет? – ко мне приближался взрослый мужчина, держащий в руках недопитый бокал с вином.
– О, уважаемый, Рин, поверьте, достаточно, чтобы доставить вам немного удовольствия, – довольно промурлыкал Хозяин и щелкнул пальцами. Мое тело послушно подчинилось знакомому приказу.
Волки смеялись, волки отрезали на память мои локоны, в которые до этого запускали сильные руки. Меня трогали, оставляя на теле следы пальцев, переворачивали, ставила на колени и опрокидывали на спину. Их руки были везде. Они касались груди, сжимали соски, заставляя меня кричать, разводили мне бедра. Калейдоскоп лиц, рук, тел, сменяющих друг друга.
Не все. Кажется, мной играли трое или четверо. Остальные смотрели, отпускали остроумные замечания и засекали время. Через сколько мгновений я поднимусь на колени, услышав знакомый щелчок пальцев, если до этого лежала на боку? А если на животе?
Не знаю почему, но развлекающиеся мужчины не пожелали наполнить мое лоно. Возможно, побрезговали, или им понравилось, как Хозяин заставлял меня ласкать их языком и губами. Знаю лишь, что если бы это было не так, этой ночи я бы совершенно точно не пережила. Отпустили меня с рассветом. Когда во мне не осталось уже ничего, даже стыда, только страх и бесконечная, непередаваемая усталость. Я почти ничего не чувствовала и не понимала, двигаясь словно механическая кукла. А в скрытом пеленой ужаса сознании осталась лишь одно – навязчивая мелодия старинной песни. Песни, что я слышала на похоронах, еще до попадания в приют. Единственного, что осталось в моей памяти от мамы. Ее белое, мертвое лицо и эта песня, что сейчас так настойчиво звучала в моей голове, призывая меня к ней.
* * *
Днем меня не тревожили. Или я просто не заметила. Не знаю. Я сидела на своем матрасе и тихонько пела. И видела перед закрытыми глазами мамино лицо. Она улыбалась мне и протягивала руку, зовя меня за собой. И окружающий мир медленно растворялся, исчезая. А потом пришел Хозяин. Он был зол. Очень зол! Я почувствовала это еще до того как он переступил порог моей комнаты.
– Почему ты пахнешь не так сладко? – орал он опрокидывая меня на спину и вламываясь между бедрами. Руки его чуть подрагивали и весь образ плыл, словно воздух в горячий полдень, периодически показывая мне огромного волка. Волка, стоящего между моими широко разведенными в стороны коленями. Я завизжала и попыталась отползти. Куда там! Зверь лишь зарычал, снова превращаясь в человека, вторгся в мое тело, причиняя невыносимую боль и резко, быстро задвигался.
Он провел со мной всю ночь. Самую страшную ночь в моей жизни.
Потому что, если вчера оборотни играли лишь моим телом, то сегодня Хозяин взялся за душу. Он хотел, чтобы я пахла радостью и любовью. Чем-то, чего во мне уже не было. Он ласкал мое тело, стараясь разбудить желание, а когда я, после всех его попыток, так и осталась совершенно сухой, взялся за кнут, покрыв мою спину и плечи многочисленными красными полосами. А потом прижал меня к себе, словно желая утешить и, не дождавшись реакции, снова опрокинул на матрас, на этот раз на живот, подтянул к себе мои бедра и вновь ворвался внутрь, вырывая у меня болезненный крик. Я вцепилась зубами в руку и лишь тихо, сквозь зубы, стонала, пронзаемая болью от каждого его движения.
"Светлая, за что? Светлая, забери меня к маме! Пожалуйста!"
А утром он ушел. Оставив меня измученной, истерзанной и совершенно беспомощной. Потому что ему все же удалось влезть в мою душу и разбудить замерзшие чувства. Вот только не совсем те, что он хотел. Вернее совсем не те. Потому что, наблюдая за тем, как перекатываются мышцы на его спине, когда он встает и наклоняется за брюками, как плавно он двигается, как ложится на ручку двери сильная рука с длинными, красивыми пальцами, лишь недавно сжимавшими кнут, я понимала, как же сильно я его ненавижу!
Но даже ненависть не держалась во мне. И когда мой мучитель ушел я лишь подтянула к груди колени и, легла на бок, стараясь не тревожить истерзанную спину. Губы сами зашевелились, повторяя знакомые слова и сознание медленно покинуло мое тело.
Разбудил меня шум. Кто-то кричал за дверью, потом что-то упало и послышался плачь. Я сидела, чутко вслушиваясь в происходящее. Что-то случилось. Я это чувствовала. А потом дверь распахнулась и Хозяин внес в комнату маленькую девочку. Ребенок кричал и отбивался, но он, недовольно рыкнув, грубо стряхнул ее на матрас рядом со мной. И кинул мне какую-то тряпку.
– Оденься!
Я поспешно натянула на себя нечто, больше всего напоминающее грубый мешок с прорезанными отверстиями для рук и головы. Он чуть прикрыл мне бедра а вот грудь по прежнему осталась обнаженной.
На подбородке сомкнулись стальные пальцы, заставляя меня поднять голову. Серые глаза мужчины излучали опасность.
– Присматри за ребенком, поняла? – он ждал и я, понимая что промолчать не удастся, тихо прошептала:
– Да, Господин!
– Хорошо! Я вернусь через несколько часов. Развлеки ее чем-нибудь! Поиграй там, спой песенку!
И он бросил на по-прежнему всхлипывающую девочку внимательный взгляд. А потом достал из угла широкий кожаный браслет на цепочке и ловко застегнул его на моей ноге.
– Не скучайте, девочки, – обернулся к нам волк уже от порога, – если сегодня у меня все получится, то скоро здесь появится еще одна постоялица! Кажется, человечка, ты ее знаешь! И пахнет она просто невероятно! Так, что голову напрочь отключает! А член встает!
И он закрыл дверь. Щелкнули тяжелые запоры, отрезая нас от внешнего мира и комната погрузилась в тишину, прерываемую лишь тоненькими, с подвыванием, всхлипами ребенка.
* * *
И снова вокруг затягивающая меня жадная пустота. Она милосердна, она окружает меня, заманивает мое сознание. Она вокруг и внутри. В ней утонули, растворились стыд и страх, исчезла боль. Я ее больше не чувствую. Есть лишь пустота и слова, что раз за разом повторяют мои губы. И руки, что хлопают им в такт. Я не знаю зачем, но так надо. Зачем-то надо, чтобы моя песенка стала громче, словно рядом есть кто-то, кто может ее услышать. Хотя вокруг лишь пустота.
А потом в мой мир без ничего вторгся звук. Звук открываемой двери. И знакомый в какой то другой жизни голос произнес:
– Яночка, пойдем со мной милая! Я жена Рика, помнишь, мы приходили к вам в гости? Пойдем, родная, мама очень скучает!
В комнату вошла странно знакомая девушка. Ребенок вскочил и, стараясь держаться подальше от меня, побежал к ней. И я внезапно поняла, что сейчас они уйдут! Уйдут, оставив меня одну!
– Хозяин сказал поиграть с девочкой, – словно сами собой прошептали мои губы, – девочке нельзя уходить, иначе Хозяин будет сердиться! – я начала подниматься с низенькой скамеечки на которой сидела, – когда хозяин не доволен, он причиняет боль! Нельзя уходить!
Но я не успела! Потому что нежданная гостья подхватила ребенка и бросилась прочь из комнаты. Оставив меня в ужасе смотреть на закрытую дверь. "Меня накажут! – крутилась в голове обжигающая мысль, – накажут! Накажут! Накажут!"
Я стукнула кулаком по стене, стараясь изгнать ее из головы. И еще раз! И снова! Мысль не уходила, причиняя мне почти физическую боль. Заставляя упасть на колени и закричать. А потом я вспомнила! Вспомнила кто я, как здесь очутилась и кем была приходившая ко мне девушка. И, не отрывая взгляда от снова закрытой двери, я вновь и вновь повторяла ее слова: "Я жена Рика. Жена. Жена…. Жена!!!" Неужели такое действительно возможно в волчьей стае?
Я сжалась в углу, заслышав в коридоре тяжелые шаги. Это был Хозяин! И он был не один! Дверь распахнулась настежь, тяжело ударяя о стену.
– Где она? – взревел Норман, обводя налитыми кровью глазами пустую комнату, – где?
Я пыталась ответить! Правда пыталась, но вместо слов сжатое судорогой горло издало лишь невнятный писк.
– Куда ты ее дела? – мужчина в мгновение ока вздернул меня на ноги и я замерла, застыла, словно мышка перед гипнотизирующей ее змеей, встретившись с ним глазами.
– Нор, успокойся! – в комнату вошел еще один волк из тех, кто был вчера на собрании, но не соблазнился моим измученным телом, – ты же сам видишь, спрятать ребенка здесь совершенно не где, да и запах… Я его знаю, но поверить в то, что здесь действительно была она…
– Отвечай! – волк встряхнул меня так, что лязгнули зубы, – кому ты позволила забрать ее?
– Л….– язык заплетался и я не с первого раза сумела прошептать, – Л-лия!
– Вот Темный! – хозяин отшвырнул меня, уже не замечая того, как сильно ударилось о стену мое тело и как я, почти теряя сознание от резкой боли, медленно сползла на пол. Хлопнула дверь. Щелкнула задвижка. Я осталась одна.
* * *
Стэн
Дома был настоящий кошмар. Отец почти не вставал после покушения и хорошего настроения это ему явно не прибавляло, а вчера еще принесли едва живого Ивара, который занял гостевую спальню на первом этаже, и принялся командовать крутящейся вокруг него Линкой. Яна не отходила от матери, почти поселившись у нее на руках, и в этой мешанине, пожалуй единственным, кто по прежнему оставался спокойным, была мама. Но на нее сейчас легла забота об отце и доставать ее еще и своими проблемами было бы просто свинством. И я сбежал. Плечо еще болело, напоминая о том, как в нем торчала острая, зазубренная на конце стрела. Меня передернуло от воспоминаний. Вытаскивать ее пришлось вперед, иначе я рисковал остаться без руки и сквозная дыра в плече не добавила мне ни здоровья ни хорошего настроения. И поселила в душе противнейшее ощущение страха. Страха перед беспомощностью.
Я бессмысленно шатался по городу. Нога уже полностью зажила и не доставляла неприятностей. Да и была-то там просто легкая царапина. Потом вышел на набережную. Прошагал большую ее часть и внезапно остановился. Прошло уже два дня с момента похищения Яны, но мне показалось, что я все еще чувствую ее страх. Или не ее… Я внимательно вгляделся в темные провалы окон богатого особняка и втянул носом воздух. Сомнений не осталось. Там был кто-то живой. И ему было очень страшно и безумно больно.
Рука сама потянулась к калитке. "Если Лийка смогла войти в этот дом и спасти сестру, – думал я, быстро шагая через задний двор, – то чем я хуже?"
Дверь была открыта. Ничего удивительного. В Вигольве не было воров. А заходить в чужой двор без приглашения хозяев считалось ужасно неприличным. Никто и не заходил. Все равно же потом об этом узнают. По запаху. Вот только, за последние два дня изменилось слишком многое, чтобы в силе осталось и это правило.
"В конце концов, – подумал я, берясь за дверную ручку, – не мы начали эту войну!"
Запах привел меня в дальнюю комнату. Я с некоторой опаской потянул на себя тяжелую дверь, заглядывая в помещение. И замер, не веря своим глазам. На полу, неловко подвернув под себя руку, лежала человеческая девушка. Лицо у нее было белым, почти в синеву, губы обветрили и потрескались, из груди вырывалось тяжелое, со страшным свистом дыхание. Она, словно бы услышав меня, судорожно сглотнула. Губы дернулись, словно желая что-то сказать и девушка замерла, видимо окончательно потеряв сознание.
В глазах помутилось от ярости.
– Сволочь! – прошипел я, бросаясь к пленнице, – как можно было оставить ее умирать здесь?
Я поднял ее на руки и поразился тому, что она почти ничего не весила. "Как можно было довести зависимое от тебя существо до такого состояния? – стучало в голове, пока я искал, где в этом проклятом доме можно набрать воды, – как?"
Я вливал тонкую струйку воды в рот девушки, с тихим ужасом наблюдая как жадно, проливая и захлебываясь, она пьет. Норман сбежал позавчера. Значит уже минимум двое суток она провела одна в той комнате. Да, на полу комнаты была пустая, опрокинутая на бок кружка. Но сколько там было этой воды? И как давно она закончилась? Я не знал. Да это было и не важно. Взгляд упал на тонкую цепочку, по прежнему тянувшуюся от браслета на ноге девушки. Я оборвал ее, даже не заметив. Вот только сейчас, когда пленница напилась и, видимо, опять потеряв сознание, обмякла на моих руках, его вид напомнил мне о том, что она – чужая рабыня. Я перевел взгляд на плечо. Вот они, четыре аккуратные ямки – следы клыков. Метка. В груди зажгло. Можно забрать рабыню у хозяина лишь одним способом: убить его, вызвав на поединок. Но Норман…. Он же сильнее. Сильнее даже брата, не то что меня. И он придет за ней. Я знал это совершенно точно. Придет, даже если сейчас и оставил ее умирать. Просто потому, что может. Просто потому, что имеет право. Ведь она – его.
– Ну и что! – зло прошептал я, сильнее прижимая к груди легкое тело, – сейчас тебя нет, и я заберу ее. Заберу себе. И она будет моей! Ты слышал, предатель? Только моей!
ГЛАВА 4
Стэн
Я завернул свою находку в найденное в одной из комнат одеяло и, подняв на руки, решительно двинулся прочь из дома. Редкие прохожие провожали меня удивленными взглядами, но мне было все равно. Я ввалился домой и направился прямо к отцу. В сердце стыла решимость защитить девочку, даже если он не примет мою сторону. " Если отец прикажет не вмешиваться, уйду из стаи!" – решил я, осторожно внося ее в комнату и твердо встречая взгляд альфы. Меня уже ждали.
– Я ее не отдам!
В отцовской спальне собралась почти вся семья.
Ивар и альфа расположились на кровати, Лина и Арина с дочерью Яной – в принесенных из гостиной креслах. Мамы не было. Она осматривала в соседней комнате мою находку. Я остался стоять.
– Но, – Арина кинула на альфу беспомощный взгляд и осеклась. Она была из одного из сильнейших родов стаи, где всегда слишком большое значение придавали традициям. Хорошо, что она всего лишь вторая жена! И главная в доме альфы все же мама!
Брат с отцом угрюмо молчали.
– Стэн прав! – внезапно вскочила со своего места Лина, – девочку нельзя отдавать! Вы видели, до чего ее довели! Она бы умерла, если бы он не вмешался!
Ивар удивленно поднял бровь. Раньше его жена не была замечена в симпатиях к человеческим девам, и он, очевидно, пропустил момент, когда все изменилось!
– А если бы на ее месте была Лийка? – добавила моя невестка и, покраснев, села.
"Так вот в чем дело, – подумал я отстраненно, – девчонки подружились!"
– Стэн, – вожак говорил медленно, словно подбирая слова, – ты же понимаешь, что на ней стоит чужая метка? Она принадлежит Норману и забрать ее можно только одним способом.
– Да вы что? Все сдурели что ли? – не выдержал Ивар, – вы же дадите ему повод вызвать Стэна! Вам что, Рика мало? Один брат трясется над своей человеческой девчонкой, как над величайшим в мире сокровищем, теперь и второй туда же! Но Рик, по крайней мере, поставил ей свою метку! А ты что собираешься делать, когда за ней придет Норман? Да ни одна девчонка в мире не стоит твоей жизни!
– Стоит, – отрезал я, чувствуя свою правоту, – и остальные дома предателей тоже надо проверить. И забрать оттуда рабынь. Я займусь этим чуть позже.
В комнате стало тихо. Все молчали, думая о своем.
А потом вошла мама. Посмотрела на напряженных, готовых сорваться на крик волков и плавно опустилась на кровать рядом с отцом.
Все как-то пристыжено замолчали. Мама всегда умела успокаивать нас одним своим присутствием.
– Эйнар, – обратилась она к отцу, – скажи, что измениться от того, что мальчики соберут брошенных на произвол судьбы девушек и приютят их, скажем, в одном из свободных сейчас домов? Судьба их хозяев сейчас, когда Норман развязал войну против тебя, не известна. Если победят они, то заберут их с легкостью, если мы, то вопрос с тем, что девочка принадлежит предателю, снимется сам собой. Вы же понимаете, что в этой битве не будет пленных?
– Но мама, – начал было Ивар.
– Милый, – мама улыбнулась брату, и ласково погладила его по голове, – ты еще слишком юн, чтобы понимать, как сильно изменился наш мир, когда Рик принял в свой род Лию. Мы и сами этого еще не понимаем. Но только благодаря ее вмешательству мы еще живы. Я думаю, что не будет большой беды, если мы поможем девочкам. Но решать конечно вам.
Через полчаса я, в сопровождении еще двух близких к отцу волков, направлялся в первый из домов, где могли быть девушки. Мы нашли шестерых. У Нормана были сильные союзники, многим из которых удалось добиться удачи на Охоте. Как я и думал, никто из спешно покидавших город волков, не позаботился о пленницах. Но, конечно, все они чувствовали себя гораздо лучше, чем моя рыженькая.
К вечеру все девушки уже были в небольшом домике у реки, что до этого момента был свободен. Последней я перенес туда и свою находку. Она по прежнему не приходила в сознание.
* * *
Сильвия
Сил не было. Не знаю, что именно я повредила, ударившись о стену, но любая попытка подняться отдавалась болью в груди. Губы пересохли и страшно хотелось пить. Я провела по сухому небу языком и откинулась на спину. В высоко, почти под потолком, расположенном узком окне было видно небо. Бесконечное, удивительно прекрасное небо. По нему бежало белое облачко. Маленькое. Пушистое. Оно было свободно. Оно могло делать что хотело, в отличие от меня. Я проводила его взглядом и снова утонула в синеве. И даже не заметила, как уснула. Или потеряла сознание. А потом я услышала шаги. Они приближались, выдергивая меня из небытия. В мир, полный боли. Дверь открылась. Я попыталась встать, но лишь дернулась в бесполезной попытке. Губы прошептали: "Пить!" Но слово не прозвучало, поглощенное жаждой. И даже это усилие оказалось слишком серьезным, снова выталкивая меня в небытие.
В следующий раз очнулась я от ощущения льющейся в рот воды. Я пила, захлебываясь и проливая драгоценные капли, не в силах даже открыть глаза. Не в силах осознать, что они не закончатся. И слушала как кто-то, держащий меня на руках, обещал, что все будет хорошо, что он меня не оставит, что будет рядом и не позволит никому меня обидеть. Слышала, но не верила. Не могла поверить. А потом вода закончилась и я снова потеряла сознание, когда меня подняли и куда-то понесли, задев ребра.
Второй раз я пришла в себя в богато обставленной комнате. Я лежала на мягкой постели и надо мной склонялась незнакомая женщина. Ее пальцы ощупывали мне грудь, осторожно надавливая на ребра, отзывающиеся на прикосновения тянущей глубокой болью. Губы ее шевелились, но я нечего не слышала, оглушенная стуком собственного сердца. Женщина, заметив что я очнулась, поднесла к губам кружку с каким то отваром и помогла напиться. Я опустилась на подушку, чувствуя, как кружится от приложенного усилия голова, и снова соскользнула в небытие.
А потом меня разбудили девчонки. Кто-то разговаривал поблизости и резкий этот звук ворвался в меня, заставив дернуться и застонать от пронзившей грудину боли.
– Тихо! Тихо! – меня, осторожно поддержали и уложили обратно, – лежи, не двигайся! Тебе нельзя!
И только тогда я, в изумлении, открыла глаза и увидела Соню, одну из девушек, что была вместо со мной отдана оборотням. Рядом с ней стояли еще две девочки.
– А… – из горла вырвался лишь тихий хрип, но меня поняли.
– Если будешь лежать тихо и не дергаться, все расскажу! – пообещала Сонька присаживаясь рядом со мной и сжимая в своей руке мои пальцы, – пить хочешь?
Я кивнула. Меня аккуратно приподняли, позволяя напиться, и аккуратно опустили на высокую подушку. Комната, в которой я лежала, была большой и светлой. Из высокого, забранного стеклом окна, на пол падали солнечные лучи. И, кроме моей, широкой, здесь стояли еще две кровати.
– Вот так и получилось, – закончила Соня, – что после неудачного мятежа против альфы, Норман и его сторонники покинули город, оставив нас умирать. А альфа приказал собрать всех девушек, принадлежащих предателям и временно поселить здесь.
– А тебя вообще на руках принесли! – влезла Мила, еще одна из находившихся рядом девушек, – ты без чувств была! Хорошо Сонька в приюте лекарскому делу училась, вот и перетянула тебя! У тебя, похоже, несколько ребер треснуло от удара и синяк сплошной на всю спину!
И только тогда я заметила, что мою грудь стягивает плотная повязка, похоже, что из порванной на куски простыни.
– Он сказал, можно порвать, – прошептала внезапно смутившаяся Соня.
– Кто он? – в горле больше не перешило, но мой голос по прежнему напоминал воронье карканье.
– Как кто? – удивилась Мила, – так сын альфы же! Он же тебя и принес. И нас всех он забрал и сюда привел. Сказал, чтобы помогли тебе, как в себя придешь. Он уже и сегодня с утра забегал, спрашивал, как ты себя чувствуешь!
– И вечером обещал еще раз прийти, – закончила Сонька и вздохнула.
Я с недоверием переводила взгляд с одной девушки на другую, не в силах поверить в то, что вижу.
– Он вам нравится! – прошептала я в изумлении, – вы что? Он же волк! Волк! Вы что, не понимаете?
Перед глазами встали лица развлекающихся со мной оборотней, их руки, причиняющие боль, их смех в ответ на мои слезы и крики и я, не в силах больше держать в себе эту невозможную боль, неловко повернулась на бок, почти не замечая боли физической, и, закрыв лицо ладонями, затряслась в рыданиях.
– Ты чего? Ну чего ты? – девчонки обняли меня сзади и принялись успокаивать, но делали лишь хуже. От жалости к себе, от ужаса того, что со мной сделали, я захлебнулась в рыданиях и начала судорожно задыхаться. Воздуха не хватало, перед глазами начали мелькать темные точки, я захрипела, чувствуя как сдавливает грудь а потом меня подхватили мужские руки, вздернули в воздух и куда-то понесли. Я почти ничего не видела из-за стоящих в глазах слез, и могла лишь мелко – мелко дрожать и хрипеть, пытаясь справиться со стоящим в горле комом. Меня опустили на пол, прижали спиной к сильному телу и сверху на нас хлынула холодная вода, смывшая мои слезы вместе с накрывающей меня истерикой.
– Ну что? Отпустило? – горячее дыхание коснулось моего уха. – Включаю горячую?
Я смогла лишь всхлипнуть и обвиснуть на его руках. Тело не имело сил сопротивляться.
Парень, по прежнему прижимая меня одной рукой, покрутил какие-то краны и вода стала приятной, согрела мое тело. Как только я перестала стучать зубами, меня вновь подхватили на руки и понесли обратно. В комнате уже никого не было. Вообще, создавалось впечатление, что мы одни во всем доме. Меня опустили на пол рядом с кроватью и, сдернув покрывало с соседней, начали вытирать. Я стояла, слишком ошеломленная, чтобы суметь осознать происходящее, а потом парень, ведущий по моему телу мягкой тканью, поднял взгляд и встретился со мной глазами.
И я осознала, что кроме тугой, промокшей насквозь повязки на груди, на мне ничего нет. И что я стою у постели наедине с опустившегося на одно колено мужчиной, чьи руки сейчас уже не вытирают мое тело. Нет. Влажная простынь лежала на полу, забытая им. Не нужная ему.
Волк, не отпуская моего взгляда, подтянул меня чуть ближе, вдохнул воздух у моего живота и, наклонившись, слизнул капельку воды, стекающую по нему вниз. Его руки замерли на моих бедрах. Горячее дыхание опалило кожу. Я громко выдохнула, когда он поцеловал мой живот, на этот раз спустившись немного ниже. И, чуть слышно, на грани слышимости, зарычал.
И все закончилось. Потому, что я вспомнила, кто я. И кто он. И дернулась из его рук, падая спиной на кровать и сжимаясь в ожидании неизбежного наказания.
– Я убью его! – тихо и страшно сказал волк и, развернувшись, почти бегом покинул комнату, оставив меня одну.
* * *
Стэн
Я вылетел из дома, и замер на крыльце, чувствуя, как сжимаются кулаки. В груди кипела ярость. А на губах все еще чувствовался вкус девушки. И ее запах. Сладкий, напоминающий аромат спелой земляники. Раньше мы с Иваром смеялись над Риком, который утверждал что его Лийка восхитительно пахнет. Дураки! В груди заболело. Снова вспомнилось, как она отшатнулась от меня, как все ее тело сковал ужас и предчувствие близкой боли. Как они скрыли ее аромат, заменив его собой.
Я ударил по стене кулаком.
– Норман, сволочь! До чего ты довел девочку! Да она же боится меня до ужаса! И как волка, и как мужчину!
Я развернулся и медленно пошел прочь со двора. Я справлюсь! Как бы сложно мне не было, но я смогу убедить ее поверить мне! А сейчас лучше всего ее не трогать! К тому же, вопрос ее принадлежности все еще не решился! Я вспомнил отца и упрямо сжал губы. Предатель еще жив и Лив все еще принадлежит ему. И пока отец полностью не восстановится, этого не изменить. Но, это вовсе не означает, что я и прямо сейчас нечего не могу сделать!
Дом, где мы поселили девчонок, был почти крайним на улице. Так что я, не долго думая, скинул одежду прямо в сенях и серой тенью скользнул в кусты. Вечерело. Самое время немножко размять лапы!
Я залег в высокой траве, внимательно вглядываясь в видневшийся впереди дом. И принюхиваясь. Все мы, дети Эйнара, были братьями, но вот способности нам достались очень и очень разные. Эрик старший. Его матерью была другая женщина, не Рейнара. Рик должен был быть самым сильным из нас, но, к сожалению, так и не смог обернуться. Именно поэтому отец и привез ему с последней Охоты человеческую девушку. Свободные волчицы сами выбирают себе пару и их слишком мало, чтобы Рик мог надеяться на внимание с их стороны. Я хмыкнул. Рик конечно был в ярости от "подарка" отца, но сейчас за свою девочку горы готов свернуть.
Ивар. Мой старший кровный брат. Сильный волк, похожий на отца. Он еще не вошел в полную силу. Пока. Видимо именно поэтому Норман и начал свой бунт именно сейчас. Потому что, через пару лет в стае было бы уже два волка сильнее его. И с надеждой стать альфой можно было бы расстаться.
А я пошел в мать. Я был не сильнее других волков, одного со мной возраста, но отличался прекрасным нюхом. Разведчики. Охотники. Мамин род не был богатым или знатным, в отличие от рода Арины, второй жены моего отца, но именно из него выходили волки, всегда служившие стае. Потому что, они могли найти почти все, что оставляло след. К сожалению, дядя, который обучал меня семейным хитростям, погиб этой весной. Быть может, если бы он был жив, восстания и вовсе бы не случилось.
Ну что ж, вот и пришло время узнать, не зря ли дядя меня учил.
Уходил я на рассвете. Меня не заметили. Вообще, мятежники вели себя на редкость беспечно. Свободно перемещались по территории. Разговаривали, шутили. Правда, ничего ценного из их разговоров выяснить так и не удалось. Планы очередной пакости если и обсуждались, то в самом доме, доступа в который у меня, по понятным причинам, не было. Зато я выяснил сколько волков в поместье. И что Норман тоже тут. Он даже не собирался прятаться, несколько раз свободно появлялся во дворе. Первый раз, увидев его, я с хрустом сжал зубы, удерживая тело на месте. Хотелось броситься вперед, пролететь несколько сотен разделяющих нас шагов и впиться ему в горло. Но я сдержал себя. Как ни малО было разделяющее нас расстояние, но за время, что я буду бежать, он успеет обернуться. И, скорее всего, даже не раз. А просто позволить себя убить я не мог. И сейчас, когда взял на себя заботу о Лив, тем более…
Отец выслушал меня молча и так же молча протянул руку и схватил за ухо. Стало обидно. Я старался, в разведку ходил, а меня как какого-то щенка… за шкирку…!
– Стэн, – отец подтянул меня к себе и заглянул в глаза, – вы, мои дети – самое дорогое, что у меня есть! Ты слышишь? Самое! Я понимаю, что ты уже вырос! Но! Неужели нельзя было хотя бы предупредить меня, куда ты отправился? И договориться о времени, когда вернешься? Мать не спала всю ночь! Просидела у окна, глядя на пустую дорогу!
Стало неимоверно стыдно. Тоже мне, разведчик нашелся! А основные правила так и не выучил! Ведт и правда, ну что стоило предупредить отца?
– Иди, отдыхай! – смилостивился вожак, отпуская меня, – вторая жертва красоты человеческих дев! Как будто мне одного сына, растерявшего всю осторожность рядом со своей парой, было мало! Влюбленный дурак!
– И к матери зайди! – прилетело мне в спину, из-за уже почти закрытой двери, – она тебе и второе ухо отредактирует! Для симметрии!
Но мама лишь обняла меня и горько, навзрыд, заплакала. И это было в сотни раз хуже горящего уха.
