Текст книги "Если солнце восходит с востока...(СИ)"

Автор книги: Екатерина Савчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Внезапно чёрные портьеры взметнулись, будто от лёгкого ветерка, и взору Гермионы предстал коренастый, широкоплечий мужчина, что внимательно смотрел на гриффиндорку с портрета.

– О-о-о, – лениво протянул мужчина, – Я долго ждал вас, мисс Грейнджер.

– Вы граф Сен-Жермен? – осторожно задала вопрос гриффиндорка.

Мужчина на портрете кивнул и слегка прищурил глаза:

– Конечно, я думал, что вы быстрее разгадаете мои подсказки, юная мисс, ведь не зря в девяностых вас прозвали умнейшей ведьмой своего возраста, но… – граф вздохнул. – Что есть, то есть. Надеюсь, вы уже догадались о своей миссии, мисс Грейнджер?

Гермиона застывает. Беспомощно моргает. Один раз, второй, третий.

– Простите… я не понимаю… – волшебница напряжённо набирает полную грудь воздуха. – Какая у меня может быть миссия в этом времени? Ведь моё появление в двадцатых – чистая случайность… Да?

Сен-Жермен рассмеялся. Этот смех холодными иглами врезается в кожу Гермионы. По спине девушки пробегают мурашки, а глаза, видимо, выдали страх.

Страх непонимания.

– Ну вы даёте, мисс! – лающим голосом говорит мужчина. – Я думал, что ваши смертельные приключения хоть чему-то вас научили, но похоже я ошибался, – он окидывает волшебницу брезгливым взглядом. – Случайности не случайны, мисс Грейнджер, и вы должны были это уже давно уяснить.

Гермиона ничего не сказала, а граф спустя минуту добавил:

– Будь вы глупой, то не переместились бы в двадцатые годы. Время не просто выбрало вас, мисс Грейнджер. Как вы знаете из собственного опыта, будущее магического сообщества обречено на погибель, – он сверкнул глазами. – Время даёт вам шанс исправить все его ошибки и обеспечить волшебникам мирное небо над головой.

– А я смогу вернуться назад, в своё время, когда всё исправлю? – не унималась Гермиона.

Сен-Жермен взглянул на волшебницу, как на ума лишённую.

– Да как же до вас это не может дойти, мисс Грейнджер! – воскликнул он. – Вы умерли в своём времени. УМЕРЛИ. Вы никак не сможете вернуться в своё время. Это дорога в один конец!

У Гермионы в голове что-то лопнуло и потемнело.

– Как же…

Девушка заторможено отошла от портрета и обессилено упала на колени. Всё было, как в тумане. Будто страшный сон, который не давал проснуться.

Волшебница ожидала слёз, но их не было…

– Жизнь жестока, милочка, – равнодушно проговорил граф. – Но теперь у вас есть шанс исправить историю и…

– Враньё! Чушь собачья! – взорвалась гриффиндорка. – Невозможно изменить ход истории.

– Я буду благодарен вам, если вы не будете кидаться бранью в общественном месте. Это не прилично для юной леди…

– Да плевать мне на ваши формальности, – глаза Гермионы готовы были сжечь портрет мужчины. – Я пришла сюда, чтобы узнать, о том, как вернуться в своё время… А не о правилах этикета!

– Мисс Грейнджер, – спокойно начал Сен-Жермен. – Я знаю, что вам не легко в это поверить. Но эта истина. Примите её такой, какая она есть, и начните действовать. Представьте сколько невинных жизней вы сможете спасти.

Девушка горько усмехнулась.

– И как я смогу это сделать?

Сен-Жермен нагло ухмыльнулся.

– А это уже ваши проблемы, мисс Грейнджер, – чёрные портьеры резко запахнулись, скрывая картину от глаз гриффиндорки.

Это оказалось последней каплей, прорвавшей плотину, которая до этого момента сдерживала весь океан боли. Девушка уронила палочку и разрыдалась. От боли, безысходности и щемящей надежды. Она плакала, потому что всё случилось именно с ней. Из-за разлуки с любимыми, которые не сумели её защитить. Она плакала, потому что Ньют был Ньютом, слишком добрым и смелым, чтобы не переставать восхищаться им. Из-за ни в чём невинных людей и волшебников, тихо погибающих на кровавых бойнях.

Когда Ньют нашёл Гермиону, то застал её стоящей на коленях возле портрета, завешенного чёрной ширмой. Она прижимала исцарапанные в кровь руки к своей груди и рыдала, как раненный зверь, который всё ещё надеется убежать, спрятаться от охотника.

Юноша аккуратно прижал к себе девушку, разжав её стиснутые пальцы. Он качал волшебницу на руках словно младенца, тихо шепча слова утешения и аккуратно гладя по спутанным волосам.

Всё отступало. Всё уходило. Сердце волшебницы успокаивалось.

Решительно вытерев слёзы, Гермиона пообещала себе, что больше их никогда не будет.

Комментарий к Глава 7

Кажется, кто – то слегка ООСил…

========== Глава 8 ==========

Гермиона чувствует, как кто-то ласково гладит её по голове. Девушка жмурится, а затем слегка приподнимается на локтях и замечает краем глаза Гарри, который крепко держит её за руку. Гриффиндорка напряжённо набирает полную грудь воздуха и пытается посмотреть ему в глаза, но ей это не удаётся. Вместо этого она полушёпотом лепечет какие-то извинения и сама вынуждена слушать свои жалкие словечки в неизвестной ей комнате.

– Не нужно извиняться, – тихо говорит Гарри.

Его ясные глаза и дружелюбная улыбка легко заставляют Гермиону успокоиться. Она открывает рот в попытке сказать, как рада видеть его, но ничего не происходит. Девушка беспомощно открывает и закрывает рот, не имея возможности, что-либо сказать. К кровати, на которой лежит волшебница, подходит мадам Помфи. Она что-то ставит на деревянную тумбочку, а затем заставляет Гарри выйти.

– Бедная, бедная девочка, – сочувствующе шепчет медсестра. – Будь сильной, Гермиона, ни за что не сдавайся.

Гермиона чувствует что-то неладное. Волшебница нервно сглатывает, и этот звук получается слишком громким, словно падает в бездонную пропасть.

Медсестра тем временем достаёт из кармана нечто похожее на зеркало. Она поворачивает его к девушке, а та трясущимися пальцами цепляется за жёсткие простыни, которыми устелена кровать. Гермиону прошибает холодный пот и она беспомощно падает в темноту своих глаз.

Яркая зелёная вспышка заполняет собой всё пространство.

Теперь Гермиона стоит на поле. Здесь было много крови. Настолько много, что ей была пропитана каждая ниточка одежды гриффиндорки. Волшебница не знала откуда она у неё появилась, но она была уверена, что с ней произошло что-то ужасное.

– Мисс Грейнджер.

Гермиона оборачивается и застывает в невозможности пошевелиться. На земле, корчась от боли, лежит граф Сен-Жермен. Его сморщенные руки тянутся к Гермионе, а рот жадно хватает воздух.

– Хорошо, что ты умерла в битве за Хогвартс, отдавая свою грязную кровь во имя спасения чистокровных, – его слова пропитаны ядом. Волшебнице становится жутко. Морщинистые руки мужчины тянуться к ногам гриффиндорки, а она в ужасе пятится назад.

– Боишься? Боишься, девочка, – холодно смеётся граф, резко вставая с земли. Его лицо меняется, приобретая черты Беллатрисы Лейстрендж.

Девушка испуганно вдыхает воздух и жмурит глаза. Вязкий страх парализовывал и вытягивал весь здравый рассудок из гриффиндорки. Беллатриса со злой улыбкой приближалась к обездвиженной девушке, смакуя эмоции на её лице. Ногти Лейстредж больно впились в шею Гермионы, не давая той возможности дышать. Девушка попыталась отпрянуть, но Беллатриса держала её мёртвой хваткой.

Женщина с безумной улыбкой наклонилась к уху гриффиндорки.

– Ты грязь, – шепчет она задыхающейся Гермионе.

Всё лицо Беллатрисы пылало, и перед глазами волшебницы зажегся ослепительный красный огонь, из которого на Гермиону смотрел Воландеморт. Темный лорд смотрел прямиком волшебнице в душу, извращая её рассудок и насылая нестерпимую боль в её душе. Гермиона ощущала скверну, которую источал он, поток темной энергии, разрушающий гриффиндорку до основания…

Но вдруг, Гермиона услышала слова, что слабо перебивали кошмар, звеневший в ушах.

Её имя.

– Гермиона! – девушка не без труда вынырнула из сна, хватая ртом воздух и отталкивая от себя руками туман сновидения, а потом увидела нависшего над её лицом Ньюта.

– Слава Мерлину, ты проснулась!

Юноша сидел на краю кровати и выглядел предельно обеспокоенным.

– Дышать нечем.

Сухой зной до сих пор опалял кожу Гермионы, мешая сосредоточиться на реальности, и она чувствовала мелкую дрожь в коленях, распространяющуюся по всему телу, как после прыжка с высоты.

– У тебя жар. Ты не просыпалась, – юноша осторожно коснулся лба девушки.

– Даже животные почувствовали, что с тобой что-то неладное…

Гермиона закрывает глаза. Чувствует, как восстанавливается её сердцебиение.

Напряжённость перестаёт сковывать её мышцы. А затем что-то внутри Гермионы даёт трещину, и она чувствует смертельную усталость.

Каким-то образом Ньюту удаётся это понять. Он убирает ладонь от лица волшебницы, натягивая одеяло до плеч гриффиндорки.

– Тебе надо поспать, – тихо шепчет он и затем разворачивается чтобы уйти.

– Прошу тебя, останься.

Эти слова срываются с губ Гермионы ещё до того, как она успевает их обдумать. И когда это она стала говорить что-то не подумав?

Девушка даже не знает, зачем она это сказала. Может из-за того, что волшебница всё ещё дрожит? Или из-за того, что Ньют сможет прогнать её кошмары?

Гермиона не может сказать точно.

В темноте есть некое подобие свободы. Темнота играет с нами злую шутку в том, что она сохранит все наши секреты.

Волшебница уже собирается спрятать свою руку под одеяло, но Ньют ловит её.

Девушка замирает.

Ньют притягивает волшебницу до тех пор, пока она не устраивается у него на груди. Он осторожно обвивает Гермиону руками, словно говоря ей о том, что она может отстраниться в любой момент, что он поймёт, что выбор за гриффиндоркой. Но ощущение безопасности и тепла настолько сильно, что Гермиона не может придумать ни одной причины, по которой ей не следовало бы наслаждаться моментом.

***

Когда Гермиона открыла глаза, Ньюта уже не было рядом.

Ещё не до конца проснувшись, она села. Было утро. Комната была освещена золотистым оттенком. Положив руку на простыни, Гермиона отметила, что те были ещё тёплыми – наверное, Ньют только что ушёл.

Волшебница быстро оделась, пытаясь выкинуть из головы чувство беспокойства. Наскоро расчесав волосы, чтобы они не были похожи на один сплошной колтун, Гермиона неуверенно отворила дверь комнаты.

Ньют был именно там, где Гермиона надеялась его найти. Он сидел на деревянной лавочке в то время, как лёгкий ветерок слегка развевал край его рубашки. Гермиона спрашивала себя, как долго он сидел тут. Волшебница сделала неуверенный шаг по зелёной траве.

– Ньют?

Он повернулся, чтобы взглянуть на неё. Мгновение он выглядел ослеплённым, как если бы смотрел на солнце. Затем он улыбнулся, и волна облегчения прошла сквозь гриффиндорку. Она осторожно подошла к скамейке.

– Чувствуешь себя получше? – осведомился Ньют, когда Гермиона села рядом с ним, слегка потеснив Нюхля, который перебирал в своей сумке на животе все свои сокровища.

– Да, – тихо сказала девушка, откинувшись на деревянную спинку скамьи.

– Чем ты хочешь сегодня заняться? – невинно спросил Ньют.

Гермиона вопросительно подняла бровь.

– Что ты имеешь в виду?

– Ну, – задумчиво протянул Ньют, взяв на руки Нюхля. Зверёк от неожиданности выронил одно из своих сокровищ и отчаянно завыл, требуя о возвращении пропажи.

Гермиона с улыбкой наклонилась и подобрала с земли золотую монетку.

– Держи, проказник, – ухмыльнулась Гермиона, протягивая монетку зверьку.

Глаза Нюхля недоверчиво посмотрели сначала на монетку, а потом на улыбающуюся волшебницу. Гермионе даже показалось, что она слышит звук шестерёнок, которые заработали в голове зверька. Спустя минуту раздумий Нюхль осторожно вытащил из рук Гермионы свою «прелесть» и, поспешно вырвавшись из рук магозолога, поспешил в свою норку.

– Какой он чудной! – рассмеялась Гермиона, переводя взгляд на Ньюта. – Так чем мы сегодня займёмся?

– Что? – на мгновение Гермионе показалось, что она застигла юношу врасплох этим вопросом.

– Пять минут назад ты что-то говорил про времяпровождение, – пояснила Гермиона.

Ньют неловко взлохматил волосы. На его лице появился небольшой румянец.

– Я думал, что ты будешь не против если я покажу тебе Лондон двадцатых…

На губах волшебницы появилась лёгкая улыбка.

– Я не против, – она ободряюще улыбнулась. – Лондон будущего я знаю наизусть, но город двадцатых я почти не видела.

– Это отлично, – оживился Ньют. – Потому что у меня есть свой туристический маршрут по этому прекрасному городу дождей.

***

Так и случилось, что величайший магозоолог – Ньют Скамандер устроил Гермионе туристический маршрут по городу.

Атмосфера Лондона двадцатых годов была поразительно чистой и ясной… Ни дыма, ни ужасных загрязнений, которые выделялись в воздух жёлтыми и чёрными клубами, здесь не было.

Город будто был живым: громкие гудки автомобилей, рычание двухэтажных автобусов, звуки дюжин машин, болтовня пешеходов.

Ньют и Гермиона, быстро взглянули по сторонам, проверяя движение, помчались через Миллениумский мост.

Шаги волшебников замедлились, когда они достигли небольших каменных углублений в стене. Здесь можно смотреть на бирюзовую воду, бьющуюся о забивки мостовых свай, сидя на каменных уступах.

– Как же я всё-таки скучал по этому, – по-детски улыбнулся Ньют, подставляя своё лицо лёгкому осеннему ветерку.

– Как ты долго пробыл в странствиях по миру? – поинтересовалась Гермиона, облокотившись об одну из серых колонн.

– С год, – слегка помолчав, ответил Ньют. – Знаешь, я много путешествовал по миру и много чего повидал. Путешествия были для меня, как глоток свежего воздуха. Я всегда узнавал что-то новое и интересное, – он повернулся лицом к Гермионе. – Но почему-то я никогда так не скучал по Лондону, как сейчас.

– Я люблю Лондон, – честно призналась Гермиона. – Люблю атмосферу этого города, люблю архитектуру, но… – волшебница замялась. – Но в моём времени волшебному обществу была свойственна некая чопорность. Помнишь, я рассказывала о злом волшебнике, который погубил много людей?

Ньют кивнул, морщась от яркого полуденного солнца.

– Он ненавидел магглорождённых волшебников и зло бросал каждому из них в след проклятье или ужасное слово – «грязнокровка», – Ньют нахмурился, видимо, ему не понравилось это прозвище. – Этот маг считал, что чистокровные волшебники намного лучше грязнокровных.

– Попахивает идиотизмом, – заметил Ньют, стиснув запястья. – Он спровоцировал войну?

– Да. Когда я училась, у нас была война… И я видела, как проливается кровь волшебников. Чистая, грязная… – девушка перевела взгляд на юношу, который внимательно слушал её. – И тогда я поняла, что кровь у всех одинаковая – жидкая, красная и со слегка солоноватым привкусом. И будь это в моих силах, я бы сделала всё, чтобы кровь магов не проливалась напрасно.

Гермиона посмотрела на то, как оранжевые буйки покачивались на воде, а туристические суда пыхтели, и шумели рёвом экскурсоводов усиленные динамики.

Ньют осторожно подошёл к волшебнице и провёл ладонью по её лбу.

– Что ты делаешь? – усмехнулась Гермиона, любопытно глядя на действия юноши.

– Стираю твои плохие воспоминания.

Он опустил руку и встал спиной к ограде моста. На его лице появилась робкая улыбка.

– Ньют, вряд ли мы можем изменить прошлое, – грустно улыбнулась Гермиона.

– Ещё как можем. И потом, кто будет знать об этом кроме нас? – он протянул руку Гермионе. Волшебница вложила в его ладонь свою и в следующий миг услышала громкий хлопок аппарации.

Комментарий к Глава 8

Здраствуйте дорогие читатели! Предупреждаю, что рейтинг был изменён с R на PG – 13, ибо я не очень хочу рисковать. Возможно, если у меня появиться смелость, то рейтинг ещё измениться… Приятного чтения))

========== Глава 9 ==========

Гермиона перебросила выбившуюся каштановую прядь через плечо и осмотрелась. Маленькая закусочная, в которую привёл её Ньют, располагалась на окраине Лондона и выглядела довольно милой. Нежно-бежевые стены, на которых висели чёрно-белые фотографии в прозрачных рамочках. С потолка свисали разноцветные бумажные бабочки, которые слегка колыхались от ветерка, дующего из распахнутого настежь окна.

Близился Хэллоуин (конец октября как-никак), персонал кафе повесил дряхлую табличку «ПРОДЕЛКА ИЛИ СУП?» и поставил картонную фигурку ведьмы. Раньше Гермиона просто похохотала бы над убогими украшениями кафе, правда сейчас фальшивая метла или длинная чёрная мантия не казались волшебнице такими забавными.

Гермиона выглянула в распахнутое окно. Солнце весело играло на разноцветной черепице крыш яркими золотыми бликами. Небо стало нежно-розовым. Подул слабый ветерок, побуждая золотистую зелень трепетать. Шелест листьев был похож на музыку. Древнюю и волшебную.

– Я всё хотел спросить…

– О чём? – Гермиона отвернулась от окна и взглянула на Ньюта, который наконец отложил газету «Ежедневного пророка».

– Если бы… Предположим на секунду, что всего этого не было, – он обводит взглядом помещение. – Ни нашего знакомства, ни перемещения во времени, ни твоей смерти… То где бы ты сейчас была?

Гермиона почувствовала, что в этот момент ей на голову опрокинули бочонок с ледяной водой.

– Думаю, что я бы находилась в бегах, – предположила гриффиндорка.

Он грустно улыбнулся, будто понимая, что всё тогда было совершенно так.

– Я бы и сейчас сбежала, – честно призналась девушка, ведь сидеть рядом с Ньютом Скамандером в кафе никак не входило в её планы, и вообще… Всё достаточно странно…

За окном происходило какое-то движение. Ньют нахмурился, смотря в окно, но потом решил не заострять на этом внимания, обратно переводя взгляд на волшебницу и придвигаясь ближе.

– Ты нисколько не мешаешь мне, Гермиона, – тихо начал он, подбирая слова.– Серьёзно. Ты можешь остаться со мной столько, сколько тебе понадобится.

Девушка опустила голову, стараясь не замечать зелёных глаз, которые пристально рассматривали её в этот момент. Гермиона не должна ввязывать Ньюта в свои проблемы… Она должна держать его подальше от всех страшных махинаций, которые могут быть итогом её ошибок. Но как она это сделает? Может потихоньку вывести его на разговор про это… Хотя волшебница не сильно понимает, как это делается. У гриффиндорки сплошная паника в голове.

– Расскажи мне о себе.

Гермиона подумала, что это самый безопасный путь. Да и идея, вроде, неплохая.

– О чём ты хочешь узнать?

– О детстве.

« Просто говори, Ньют. Помоги. Дай мне ниточку, за которую можно зацепиться… »

– Тогда по очереди. Мне тоже интересно, – Гермиона кивнула и юноша продолжил. – С чего бы начать? В общем, когда я учился на пятом курсе в Хогвартсе, у меня была очень хорошая подруга. Её звали Лета Лейстрендж. Она, как и я, любила магических животных.

Волшебница улыбнулась, видя, как воспоминания помогают юноше расслабиться.

– Наша любовь к различным животным разной степени дикости было единственной чертой характера, которой мы были схожи, – тем временем продолжал магозоолог. – Лета была представительницей древнего рода волшебников и истинной Слизеринкой. А я был маленьким, добрым и наивным мальчишкой, который не мог похвастаться ни древнейшим чистокровным родом, ни огромным наследством. И вот как-то раз её волшебный питомец подверг опасности жизнь второкурсника. Вину за это происшествие я взял на себя, в результате чего меня исключили из Хогвартса. С тех пор я не получил от Леты ни единой весточки. Думаю, что это даже и к лучшему…

Печаль, которая купалась во взоре волшебника, бросилась в глаза Гермионе и она, скорее инстинктивно, нежели обдуманно дотронулась до щеки юноши. Ньют прикрыл веки и чуть поддался вперёд в сторону ладони волшебницы, словно прося ласки.

Девушка невесомо погладила по выбритой щеке, ощущая тепло, нежную кожу и что-то внутри себя. Что-то необычное. Тяжелое и почему-то причиняющее боль. Юноша мимолётом поцеловал её пальцы, а гриффиндорка быстро одёрнула руку, пряча взгляд под волнистыми волосами. Испугалась. Его или себя?

– У моей семьи есть традиция, которая передаётся из поколения в поколение, – тихо начала девушка, решив, что нужно перелистнуть страницу. – Первый подарок, что преподносят новорождённому не родственники, – считается знаковым и определяет будущее малыша.

– Например?

– Ну, если бы принесли, к примеру, хлеб на моё рождение, то это означало, что я была бы хозяйственной. Если бы подушку, то я была бы ленивой.

– А каким был твой первый подарок? – спрашивает волшебник.

Девушка усмехнулась, понимая, что сейчас раскроет ему всю свою суть.

– Маленькая серебряная птичка.

– И что это значит?

– Это значит, что я могу видеть вещи издалека. Видеть людей в совершенно другом ракурсе, замечать малейшие детали. А моей маме, например, в своё время дарили гребешок для волос в виде бабочки с витражными крылышками. Она, действительно, была красавицей.

– Как и ты…

Девушка покачала головой и грустно улыбнулась. Может быть раньше она и была красивой, но точно не сейчас, когда её тело было покрыто бесконечными полосами белых шрамов. Она почувствовала себя гадко, словно только что сломала нечто важное внутри своего тела. Деталь, которую больше не починишь. Её просто надо выбросить за ненадобностью. А без неё гриффиндорка никогда не сможет стать прежней. Правильной, милой Гермионой, чьи слова и поступки всегда были направлены во благо двух друзей – мальчишек.

В этот момент Гермиона поняла, что всё складывается просто. Проще простого. Ньют читался легко, словно книга. Будто сейчас перед ней сидит не взрослый юноша, а маленький мальчик с россыпью мелких веснушек на скулах. Его доброта обрушивается на головы тех, кто этого не заслуживает.

Он умеет защищать без рук, греть одним взглядом и любить, ни разу не признавшись.

Любить? Почему это пришло в голову к Гермионе?

Волшебницу будто током ударили, и она подскочила с места, ведь за окном прогремел взрыв.

Гермиона испуганно посмотрела на Ньюта, а тот уже помчался к выходу, крепко схватив гриффиндорку за руку. Из волшебного чемодана юноши, который он держал в другой руке, раздался жалобный писк.

Улица будто бы потонула в белом едком дыме, застилающем всё пространство. Толпа людей беспомощно мечется то в одну, то в другую сторону, преграждая путь двум волшебникам.

Произошло что-то серьёзное и очень страшное.

Молодые люди пытаются как можно скорее пройти через озверевшую и испуганную толпу, которая сильно тормозит продвижение. Гермиона и Ньют бегут дальше, гриффиндорка в это время почувствовала, как холодные капли с неба начали беспрерывно стучать по тротуару и серому пальто девушки. Волшебница ощущает приток адреналина, кочующего по её конечностям, заставляя её нестись вперёд с волшебной палочкой в руке, которую она должна нацелить на предполагаемого врага.

Но как только волшебники добегают до места взрыва, Гермиона не верит своим глазам.

Повсюду она видит убитых.

Их так много, что волшебница не может понять, что всё это значит. Девушка часто моргает, чтобы исчез и этот проливной дождь, и весь этот ужас.

Где-то слева от себя она слышит слабый стон. Ньют реагирует быстрее, чем волшебница и быстро мчится в сторону искалеченной девушки. Он аккуратно переворачивает её на спину и проверяет пульс.

Гермиона застывает на месте. Весь правый бок девушки заливает ярко-алая кровь, лицо, обрамлённое чёрными локонами, на фоне асфальта казалось мёртвенно-белым.

– Она жива, – тихо, почти неслышно сообщает магозоолог застывшей волшебнице. – Мы можем спасти её.

Гермиона быстро вернув себе нормальный ход мыслей, активно кивает, берёт юношу за руку и трансгресирует.

***

Королевский лес Дин встретил молодых людей дружным шепотом листвы и громким завыванием ветра.

Ньют аккуратно положил черноволосую девушку на листву, а Гермиона достала из своей бездонной сумочки маленькую колбочку бадьяна, которая была припасена ею на крайний случай.

Видимо, сегодня этот крайний случай и наступил.

Веки девушки слегка приоткрылись, показав белизну глазных яблок. При помощи Ньюта волшебница откупорила бутылку и торопливо вылила на рану ровно три капли зелья. Взвился небольшой зеленоватый дымок, а когда он рассеялся, кровь из раны идти перестала.

– Она в обмороке, – тихо объявила Гермиона. – Я могла использовать заклятье, которое бы сразу же исцелило её, но я не решилась, – вдруг сделаю всё только хуже.

– Что там произошло? И вообще… где мы? – Ньют встал с колен и внимательно осмотрел окружающий его лес.

– Королевский лес Дин – первое, что мне пришло в голову, – сказала волшебница, начав искать что-то в своей сумочке. – Раньше я с родителями часто здесь гуляла.

Отчаявшись в поисках, Гермиона глубоко вздохнула и направила палочку в глубь сумки.

– Акцио, волшебная палатка!

Через мгновенье из сумочки вылетела серая палатка. Гермиона быстро взмахнула над ней палочкой, и та начала разворачиваться, устанавливаясь на золотистой листве. Девушка взглянула на Ньюта.

– Нам нужно занести её внутрь, – гриффиндорка перевела взгляд на бледную девушку.

Ньют просто кивнул.

Общими усилиями волшебники левитировали тело девушки на матрас одной из кроватей палатки. Гермиона села возле девушки, а Ньют решил проверить состояние магических существ.

Гриффиндорка ещё раз тщательно осмотрела тело раненой. По всей спине незнакомки были разбросаны кровоточащие царапины и темно-синие синяки. Глубоко вздохнув, Гермиона принялась залечивать раны девушки. Многие из ран волшебнице пришлось сначала очистить, а потом уже применять к ним лечащие зелья. Когда такая незамысловатая процедура была проделана со всеми порезами, девушка аккуратно перевязала их. Затем пришла очередь синяков. С ними было гораздо проще. Всего одна капля специального зелья, и ужасный синяк приобретает обычный цвет кожи в считанные секунды.

Гермиона устало откинулась на деревянную спинку стула и слегка прикрыла глаза. Добрая атмосфера палатки помогала ей слегка расслабиться. В этом месте хранилось огромное количество воспоминаний. Хороших и плохих. Гриффиндорка жила здесь с Гарри и Роном с начала шестого курса. Всегда в бегах от Пожирателей. Всегда в поисках новых крестражей. Но даже не смотря на это, атмосфера палатки ассоциировалась у неё с безопасностью.

Внезапно Гермиона почувствовала, как воздух начинает рябить от магии. Какая-то непонятная аура заполняла собой всё пространство.

Гриффиндорка распахнула глаза и внимательно взглянула на неподвижную девушку, которая и излучала эту самую ауру. Её магия была на удивление сильной, будто перед ней была не обездвиженная девушка, а очень опытный и сильный маг. Волшебница пододвинулась ближе и аккуратно взяла незнакомку за руку. И в этот же миг Гермиона закричала. Магия девушки будто заключив её руку в кольцо, жгла ладонь Гермионы, прожигая до костей и проникая куда-то дальше, забирая всю силу гриффиндорки.

Плотно стиснув зубы, Гермиона из последний сил выдернула свою руку из кольца энергии и с грохотом повалилась на пол.

– Том? – раздался слабый голос незнакомки.

Гермиона из последних сил заглянула в глаза, очнувшейся девушки, и её резанула их чернота.

Холодные, безлюдные и будто таящие в себе неведомую опасность…

« Словно ночь » – отстранённо подумала Гермиона перед тем, как провалиться в тихое забытье.

Комментарий к Глава 9

Я хочу озвучить всем, кто оценивал нас и писал отзывы. У нас недавно был юбилей. 85 лайков. Это очень много для меня и я, кажется, до сих пор не верю. Без вас не было бы ни этой истории, ни этих персонажей, ничего. Только вы и ваша поддержка дают мне тонну вдохновения и много сил для творчества. Поэтому я пишу “НАС”. Это не моя работа полностью. НАША. Спасибо, друзья!

========== Глава 10 ==========

Яркие вспышки мелькают перед глазами Гермионы. Какой-то несуразный витраж из совсем несовместимых между собой видений. Девушка не понимает происходящего. Пытается цепляться за знакомые вещи, но среди всех этих обрывков нет ничего нужного.

Все это так напоминает поле, усыпанное одуванчиками.

Мягкими волнами к сознанию гриффиндорки прибивает ощущение ломки во всем теле. Голова забивается ватой, а рука пылает огнем в области предплечья. Сквозь сомкнутые зубы утекает звериный вой, и девушка чуть приоткрывает карие глаза, чтобы силком вытащить себя из состояния анабиоза. Кости трещат по швам, жилы, кажется, вот-вот лопнут от напряжения, кровь с трудом проходит по венам, как густая каша, и чувство распирания в верхней части живота заставляет её бросить попытки активно шевелиться.

Гермиона аккуратно поворачивает голову, чувствует щекой мягкую поверхность подушки и видит перед собой смутный силуэт лежащего человека. Точно человека. Рыжеватые волосы, спокойное лицо, размеренное дыхание. Гриффиндорка знает его.

– Ньют… – хрипит Гермина, как после ангины, и юноша реагирует моментально.

Он резко садится в кровати, его грудь часто вздымается и опускается, он часто моргает. Потом смотрит на Гермиону, видит, что она проснулась, что у неё открыты глаза, и замирает на месте. Девушке хочется сказать ему многое. Она должна рассказать ему об очень многом. Ей нужно очень многое сделать, многое обдумать, много чего решить.

Но сейчас у неё всего один вопрос.

– Что со мной? – шепотом спрашивает волшебница.

Ньют устало потирает глаза и убирает с лица девушки налипшие пряди, легко проходясь пальцами по лбу, будто проверяет температуру. Гермиона думает о том, что это просто невозможно.

Он спас ей жизнь.

Снова.

Всё-таки невозможно – это такое глупое слово…

– Повышенная чувствительность после незапланированной передачи волшебной энергии вполне нормальна, это пройдет, – говорит юноша, видя на лице Гермионы отражение задумчивости. – А так, ты вполне здорова.

Гриффиндорка с трудом приподнимается, усаживаясь на кровати. Ньют отодвигается, чтобы она устроилась поудобнее. Девушке приходится закрыть глаза, дабы совладать с внезапным головокружением. Она приказывает себе не шевелиться, пока это ощущение не проходит.

Если не считать общего недомогания, то Гермиона в полном порядке. Она жива. Она дышит и моргает. Она чувствует себя человеком. И Гермиона точно знает почему.

Волшебница встречается взглядом с Ньютом.

– Ты снова спас мне жизнь.

Последствия любопытства волшебницы до сих пор ощутимы.

Сосредоточившись, Гермиона может заново пережить тот момент, когда это случилось; ту боль: резкую, мучительную; те глаза: чёрные и пустые. Девушка никогда не сможет их забыть.

Гермиона резко втягивает в лёгкие воздух.

– Где эта девушка?

– Она лежит на кровати одной из комнат волшебной палатки, – торопливо объясняет Ньют, поправляя ворот белой рубашки.

– Отлично, – кивает девушка, вставая с кровати и аккуратно направляясь к двери, слегка покачиваясь. Она уже хочет взяться за дверную ручку, но Ньют преграждает ей путь.

– Ньют?

– Тебе не стоит туда идти, – тихо говорит юноша, пряча взгляд.

– Это ещё почему? – возмущается девушка, скрещивая руки на груди.

– Технические неполадки…

Гермиона внимательно изучает лицо Ньюта, анализируя его опасливый и предостерегающий тон.