Текст книги "Откуда берутся дети? (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 37 страниц)

– Что ты сказал?

Андрей вошёл на кухню и сел у окна. Когда стоял, чувствовал себя здесь несколько неуютно, казалось, что плечами стены задевает. Обвёл маленькую кухню взглядом, а сам мучительно пытался подобрать правильные слова.

– У меня ничего не получилось, Ксюш.

– Что значит, не получилось? – удивилась она. – Всё получилось, Андрей!

Он удручённо покачал головой.

– Нет. Нет. Знаешь, у меня такое чувство, будто меня в болото засасывает, всё глубже и глубже.

– Я не хочу это слушать, – воспротивилась она. Отвернулась от него, и даже глаза закрыла.

Говоров печально кивнул.

– Правильно. Ни к чему тебе всё это. – Сжал руку в кулак и упёрся костяшками в стол. – Я всё испортил, я знаю. Я ведь тогда ещё… тогда ещё знал, что глупость делаю. А теперь вот… не знаю, как всё исправить.

Ксения молчала. Продолжала стоять к нему спиной и нервно кусала губы.

Андрей тоже замолчал, чувствуя, как растёт напряжение. Но Ксения продолжала хранить молчание и, по всей видимости, говорить с ним не хотела. Не хотела, чёрт возьми! Её тяготило его присутствие.

Он посмотрел на часы, словно куда-то торопился или Ксения могла это видеть. Тяжело поднялся.

– Ладно, – заговорил он, охрипшим от внутреннего перенапряжения голосом, – я пойду. Я… завтра позвоню утром и решим… Может, я завтра Ваньку заберу из сада?

Степнова пожала плечами, так и не повернувшись к нему. Была напряжена, вся сжалась, и стала похожа на прежнюю Ксению, растерянную и испуганную. Андрей заставил себя выйти из кухни. Ушёл в прихожую, нашёл на стене выключатель и включил свет. Остановился перед зеркалом и посмотрел на своё отражение. Провёл рукой по волосам. А потом, поддавшись порыву, вернулся на кухню. Подошёл к Ксении и взял её за плечи. Она вскинула на него удивлённый взгляд, но его руки сжались крепче, а сам Андрей выглядел очень взволнованным.

– Я не знаю, как мне вернуть всё назад. Наверное, это невозможно. И я сам в этом виноват! Но… Я тебя люблю.

Она открыла рот, в изумлении глядя на него.

– Андрей… ты что?

Он вглядывался в её лицо, отметил недоверие, вспыхнувшее во взгляде наряду с изумлением.

– Я люблю тебя. – Наклонился к ней и зарылся носом в её волосы. – Люблю… я дурак, Ксюш. Ты понимаешь? Я… у меня слов нет, я не знаю, что сказать. Я не знаю, как прощения у тебя просить… как вернуть всё. Ты меня слышишь?

Она отчаянно замотала головой, никак не могла прийти в себя, боялась к нему прикоснуться. Андрей говорил какие-то невероятные вещи, которые отзывались в душе ударами колокола. Каждое "люблю" лишало дыхания и рассудка. Наверное, он сошёл с ума… Как он может говорить ей такое?

– Я без вас умру… без тебя, без Ваньки. Я уже умираю. Я думать ни о чём не могу, делать не могу ничего, меня ничто не радует. Я работаю, работаю, как проклятый и всё… получается. Ты правильно говоришь – получается! Но я понимаю, что делаю что-то не то. В пустоту. – Губы прошлись по её щеке, Ксения закрыла глаза и всё-таки обняла его, навалившись на его плечо. – Я так виноват перед тобой, – шептал он. – Я струсил…

– Андрей, что ты говоришь?

– Правду. Я все эти месяцы жил с этим чувством вины. Я всё мог изменить тогда, даже в день свадьбы, но испугался… думал об этом. И испугался. Прости меня.

Говоров странно осел, Ксения не сразу поняла, что происходит, а он уже опустился на колени и уткнулся лицом в её живот. Ксения оторопела. Руки подняла, боясь к нему прикоснуться. Казалось, дотронется и произойдёт что-то страшное. И так уже… на грани реальности.

– Андрей, встань, – дрожащим голосом попросила она. – Встань!

Он бурно дышал, обжигая её живот горячим дыханием и молчал. Ксения смотрела на черноволосую макушку, потом осторожно прикоснулась к его волосам. Но тут же руку отдёрнула.

– Андрюш, встань. Я тебя очень прошу… Я сейчас с ума сойду!

Говоров медлил, Ксения подняла руку и вытерла слёзы. Потом с трудом расцепила его руки на своей талии. Снова смахнула слёзы.

– Андрей, пойдём спать. Я… правда, не могу говорить сейчас. Пойдём спать.

ГЛАВА 30

Всю ночь её мучил странный сон. Метель. Белая, суматошная, нескончаемая. Снег шёл, ветер завывал и кружил вокруг. Но самое странное, что холодно совсем не было, только дышалось тяжело, потому что этот дурацкий снег залепил горло и лёгкие.

Откуда он взялся, этот снег в её сне?

Во сне она засмеялась, не понимая, почему ей тепло и легко, когда вокруг снег. Даже горло отпустило, ногам было тепло. А на душе спокойно. Толком не понимала, что с ней происходит, но было ясно, что всё хорошо, всё наконец-то встало на свои места.

Только снег всё шёл. Кто-то очень упрямый его кидал сверху прямо на неё.

Стряхнула его с волос и вдруг проснулась. Моргнула и поняла, что на самом деле пытается стряхнуть что-то с себя. Посмотрела на белый потолок, продолжая сонно моргать.

Утро, поняла Ксения. Причём далеко не раннее, раз солнышко уже в окно заглядывает. На работу опоздала? Никуда не годное начало дня.

Но уже в следующую секунду мысли о работе её оставили.

Она лежала на боку, спиной прижимаясь к кому-то, кто обнимал её обеими руками и глубоко и беззвучно дышал. В некоторой панике ощупала чужие руки, моментально поняла, чьи они, и расслабленно вздохнула.

Вот почему было тепло. Потому что Андрей её обнимал.

Он дышал ей в шею тепло и щекотно, держал крепко, прижимая спиной к себе. И поэтому ей и было так спокойно в её снежном сне.

В детской отчётливо скрипнула кровать. Ванька всегда начинал вертеться, прежде чем окончательно проснуться. Ксения попыталась выбраться из-под тяжёлых рук Говорова, но куда там! Он лишь всхрапнул, уткнулся носом в её волосы и прижался ещё крепче. Её бросило в жар. Явственно чувствовала его возбуждение, а рука Андрея, как назло, пошла гулять по её телу.

Дверь детской открылась, и появился Ванька. Зевал, тёр глаза, которые никак не желали открываться. Прошлёпал босиком мимо их дивана, а потом Ксения услышала, как негромко хлопнула дверь ванной.

Попыталась спихнуть с себя ногу Говорова.

– Андрей, пусти меня, – громким шёпотом проговорила она. – Пусти!..

– Да, – пробормотал он сиплым со сна голосом. – Не сплю уже…

Тяжёлые руки напряглись, потом расслабились, и он отодвинулся, освобождая её, но когда Ксения уже собиралась встать с дивана, лихорадочно поправляя бретельки ночнушки, перехватил её, повернул и поцеловал.

У него было чистое дыхание, горячие, колючие щёки и крепкая шея. А руки сильные-сильные. В первое мгновение Ксения начала сопротивляться, брыкаться, но очень быстро перестала, потому что вдруг поняла, насколько глупо противиться ему. В голове забилась ужасная мысль, как безумно, невероятно она скучала по нему все эти месяцы. По его дыханию, рукам, ногам, поцелуям, напору, когда остановить его просто невозможно, по своему волнению и мгновенно вспыхивающему желанию. По всему, что получалось у неё только с ним, и чего уже так давно не было.

Она погладила его по груди, по животу. Андрей застонал ей в губы и открыл глаза. В первый момент посмотрел как бы непонимающе, а потом во взгляде вспыхнула чертовщинка, и Говоров улыбнулся.

– Доброе утро.

Ксения от его взгляда внезапно стушевалась.

– Доброе… Отпусти, Ванька встал уже.

– Да? – посмотрел с сожалением. Помедлил, прежде чем отодвинуться. Ксения чувствовала его желание, но знала, что он сумеет с ним справиться. Пригладила волосы, испугавшись, что после сна они могут некрасиво топорщиться на макушке. Халат её нашёлся на кресле, под пиджаком Говорова, а Андрей тем временем с хрустом потянулся, взял в руку будильник и присвистнул.

– Проспали.

– Он почему-то не прозвонил, – посетовала Ксения.

– А ты его заводила? – усмехнулся Андрей и показательно щёлкнул переключателем. Она честно попыталась припомнить, заводила или нет, но не преуспела в этом. Такие незначительные детали вчерашнего вечера в памяти не отложились.

– Надо на работу позвонить, – всё-таки опомнилась она и снова взглянула на часы. Начало десятого. Ужас и кошмар.

В комнату вбежал Ванька, успевший к тому моменту окончательно проснуться и переполниться энергией. Запрыгнул к Андрею на диван и ткнул пальцем в свой лоб.

– Смотрите, какой синий у меня синяк! – радостно возвестил он.

Андрей рассмеялся и взял его двумя пальцами за подбородок.

– Дай посмотрю.

– Здорово, да, пап? – никак не мог успокоиться ребёнок.

– Да уж… – Говоров с сомнением покачал головой.

Ксения присела на край дивана и заставила сына повернуться к ней. Нахмурилась.

– Пожалуй, я тебя сегодня к бабушке с дедушкой отвезу, а не в садик.

Ванька расстроился.

– Ну вот! Я хотел синяк всем показать!

Андрей фыркнул. Снова притянул к себе ребёнка и поцеловал в макушку.

– Завтра покажешь.

– Он до завтра не пройдёт?

– Да он и за неделю не пройдёт, – заверил его Говоров.

Ванька заулыбался.

– Тогда ладно!

Ксения ушла в ванную, а Ванька ещё немного попрыгал на их диване, который заметно под ним постанывал, потом спрыгнул на пол и убежал к себе в комнату, а Андрей лёг, ещё разок потянулся, раскинул руки в стороны и улыбнулся. Сегодня он был спокоен и доволен жизнью. По утрам с ним такое бывало не часто. И на работу не хотелось, и вообще ничего не хотелось. Было удобно в этой маленькой квартирке, приятно лежать на старом, чужом диване, слышать, как в душе льётся вода и знать, что там Ксения Степнова и никто иной. Думать о том, что она сейчас выйдет из душа с влажными волосами, пахнущими цветочным шампунем, с розовыми щёчками, завёрнутая в махровый халат с рисунком в виде белых облачков, и всё станет ещё лучше и приятнее. А в соседней комнате буянит маленький атаман, который со вчерашнего дня зовёт его папой.

Всё настолько до невероятности хорошо, что кровь в венах бурлит.

Решил позвонить Денису, предупредить, что, скорее всего, сегодня в офисе не появится, даже телефон в руку взял, но мысли неожиданно скакнули совсем в другом направлении, и о звонке он позабыл. Вместо того, чтобы набрать номер, принялся вспоминать вчерашний вечер. Как Ксения ушла с кухни, оставив его одного, приходить в себя после несвойственных ему откровений и признаний. Он тогда с трудом поднялся с колен, пересел на табуретку у окна и сидел долго, как ему показалось, целую вечность. Слышал тихие Ксюшины шаги в комнате, она что-то делала, открывались и закрывались дверцы шкафов, а затем всё стихло. Андрей чутко прислушивался, пытался уловить хоть какой-нибудь звук, шорох, но было тихо.

И посмеялся над собой. Его ждёт женщина, которой он несколько минут назад признался в любви, честно, как никогда раньше, и она его не прогнала, не посмеялась, не вспомнила ни одной обиды, а он сидит здесь и отчаянно трусит. Боится, что придёт к ней, а она вдруг опомнится, и всё закончится. Что даже надежды не останется…

Но она его не выгнала. Когда он вошёл в комнату, она уже лежала в постели, на застеленном диване, закутавшись в одеяло, словно жутко замёрзла. А свет не выключила. Его ждала.

Говоров посоветовал себе успокоиться и присмирить рвущиеся на волю эмоции. Осторожно заглянул в Ванькину комнату, потом дверь плотно прикрыл.

Ксения, кажется, не дышала. Лежала, свернувшись калачиком, уткнувшись носом в подушку. Андрей разделся, не спуская с неё глаз, потом выключил свет и наконец, лёг в постель. Залез под одеяло, положил голову на подушку и на несколько секунд замер в не совсем удобной позе. Постарался уловить Ксюшино дыхание.

На тумбочке, совсем рядом громко тикал будильник. Андрея это звук отчего-то раздражал, он даже голову повернул и посмотрел на часы в темноте. Потом принял более удобную позу и заложил руку за голову. Покосился на Ксению, но тронуть её не решился. Вскоре затосковал, понимая, что ведёт себя неправильно. Не так всё. А пока пытался принять правильное решение, она сама к нему повернулась и молча прижалась. Говоров улыбнулся в темноте и обнял её двумя руками, поцеловал в лоб.

Она отчётливо всхлипнула, шмыгнула носом и больно вцепилась в его руку. Заревела, кусая губы. Андрей подтянул её повыше и поцеловал в кончик носа, потом в щёку. Почувствовал солоноватый привкус и принялся пальцем аккуратно её слёзы вытирать.

– Не плачь, – шёпотом попросил он.

Ксения обняла его за шею и согласно кивнула. И снова всхлипнула.

Он провёл рукой по её коротким волосам, потом большим пальцем по её щеке вниз к подбородку.

– Я тебя люблю.

По её щекам вновь покатились слёзы. Андрей опустил голову и провёл губами по Ксюшиной шее, спустил с плеча широкую бретельку ночной рубашки, ладонь заскользила вниз по руке, а потом накрыла грудь. Дотронулся, и его словно калёным железом насквозь прожгло. Дыхание стало лихорадочным, руки нетерпеливыми, а когда услышал прерывистый вздох, вырвавшийся у Ксении, чуть в голос не застонал. Она сползла на подушках вниз, и Андрей навис над ней, продолжая ласкать её. Потянулся к губам, чувствуя, как она цепляется за него руками и ногами.

– Я так скучала по тебе… каждый день скучала…

Её ночная рубашка ему мешала. Андрей дёрнул сначала бретельки вниз, потом подол наверх, но мягкая ткань никак не хотела поддаваться на его уловки. А терпение иссякало.

Пальчики Ксении знающе пробежались по его позвоночнику, и Говоров с лёгким стоном выгнулся и взволнованно задышал. Ксения прикоснулась пальцем к его губам.

– Я тебя люблю, – шепнула она и прижалась щекой к его плечу.

На мгновение все плотские мысли его оставили. Зато стало легко, но бросило в жар. Закрыл глаза и прижался лбом к её лбу.

– Я сделаю всё, чтобы ты никогда не пожалела об этом.

А она вдруг рассмеялась.

– Я и так не жалею.

Он открыл глаза и улыбнулся. Потёрся носом о её нос.

– Ты меня прощаешь?

– Прекрати, Андрюш… Это было наше решение, и оно было правильным.

Андрей покачал головой, хотел возразить, но Ксения приподнялась и поцеловала его в губы.

– Ты прекратишь со мной спорить или нет?

Он тихо рассмеялся.

– Прекращаю.

Она крепко обняла его за шею, ему даже больно стало. Прижалась всем телом, а Андрей нетерпеливо дёрнул её ночнушку наверх. Поцеловал, чувствуя, как изнутри поднимается совсем другой жар, который затмевает рассудок, и замер, когда из детской послышался хныкающий голос.

– Мама, я не могу спать, он мне мешает!

Оторвались друг от друга. Ксения пару секунд переводила дыхание, а потом завозилась, выбираясь из-под Андрея. Он откатился в сторону и сел на постели, наблюдая, как Ксения встаёт и торопливо натягивает на плечи бретельки рубашки.

– Мама!

– Иду, милый. Кто тебе мешает? – спросила она, входя в Ванькину комнату.

– Пластарь. Он тянет.

– Пластырь мешает? Давай я посмотрю.

В детской зажёгся свет, а Андрей лёг и прикрылся одеялом.

– Давай его снимем на ночь, – услышал он Ксюшин голос.

– А папа где?

– В комнате.

– Спит?

– Да… Вот так. Так лучше? Не три рукой.

– Лбу холодно.

Ксения рассмеялась.

– Сейчас пройдёт. Ложись.

Через минуту щёлкнул выключатель, и снова стало темно.

– Мама, дверь не закрывай! Я боюсь.

– Хорошо, не буду.

Она вернулась в постель и тут же приложила палец к губам Андрея. Зашептала ему на ухо:

– Молчи. Голос твой услышит, вообще не уснёт.

Говоров кивнул и обхватил её палец губами.

– А папа точно спит? – проявил бдительность Ванька.

Ксения почувствовала, как губы Андрея раздвинулись в улыбке.

– Спит, Ваня, спит. И ты спи. Чтобы я больше ни одного слова от тебя не слышала.

Ребёнок горестно вздохнул, повозился, чему свидетельствовало поскрипывание его кровати, и затих.

Ксения с Андреем несколько минут лежали, боясь пошевелиться, потом Говоров приподнялся и укрыл Ксюшу одеялом. Поцеловал в лоб, как маленькую.

– И ты спи.

Она тоже поёрзала, устраиваясь поудобнее, пристроила голову на его плече, а руку на его груди. Говоров накрыл её ладошку своей и закрыл глаза. Правда, уснуть быстро не надеялся, слишком возбуждён и взбудоражен был. Но уснул на удивление быстро. И на редкость сладко.

Ничего странного, что они проспали. И этого его нисколько не беспокоит, если честно.

Когда Ксения вернулась в комнату, Андрей уже встал и даже постельное бельё аккуратной стопкой сложил, а теперь ходил вокруг дивана и прикидывал, как бы его половчее сложить, чтобы тот от его натиска не вздумал развалиться.

– Нам нужен новый диван, – решил он в итоге.

– А этот куда? – растерялась Ксения. – Он хозяйский.

– Так он скоро сам развалится, – хмыкнул Андрей. Поднажал, и диван со стоном и явной неохотой принял нужное положение.

Ванька раскинул руки в стороны.

– Вот такой большой нужен! Чтобы было много места!

– Точно, – кивнул Андрей. – На этом я не помещаюсь.

Ванька подошёл и повис у него на руке.

– Пап, а мы пойдём в субботу на каруселях кататься?

– Каких каруселях? Зима же, Вань.

– Тогда куда-нибудь ещё.

Говоров улыбнулся.

– Куда-нибудь ещё пойдём, – пообещал он.

– Андрюш, ты в душ идёшь?

– Иду.

Ванька подпрыгнул от радости.

– Бриться! Мы бриться идём!

Андрей поскрёб колючий подбородок.

– Было бы чем…

Пока в душе шумела вода, Ксения занималась приготовлением завтрака. Сварила кофе, накрыла на стол, приготовила омлет, и всё это с небывалым воодушевлением. Ванька носился по квартире, подпрыгивая от нетерпения то под дверью ванной комнаты, то у накрытого стола и откровенно облизывался. Но один завтракать наотрез отказывался.

Кухня была маленькая, сегодняшним утром Ксения это почувствовала как никогда ранее. Если вдвоём с Ванькой они здесь помещались достаточно легко, то с появлением Андрея пространство стало замкнутым. Его плечи перегородили половину кухни, но Ксения от этого лишь больше млела от счастья под его пристальными и долгими взглядами и при звуках его голоса.

– Папа, ты так и будешь колючий?

Говоров потрепал Ваньку по голове.

– Какой ребёнок умный растёт, просто невероятно. Ты прав, небритым ходить нельзя, придётся ехать за вещами.

– В магазин? – заинтересовался Ванька.

Андрей удивился.

– Да нет… почему в магазин?

– А мне надо в магазин, – вздохнул мальчик, разглядывая бутерброд с колбасой, примериваясь, прежде чем откусить.

Ксения подлила Андрею кофе и непонимающе глянула на сына.

– Зачем тебе в магазин?

Ребёнок в ответ выразительно посмотрел.

– Мама, ты не помнишь? А шапку?

– О Господи, Ваня, – Ксения покачала головой.

– Что за шапка? – заинтересовался Андрей, не прекращая жевать.

– Моя! Она плохая.

– Что это? А мне нравится.

Ваня задумался, потом помотал головой.

– Папа, она же с пумпоном!

– Ну да… я видел.

– Папа, такие девчонки носят!

Андрей посмотрел на Ксению, встретил её взгляд и развеселился. С трудом сумел спрятать улыбку, понимая, что ребёнка это может обидеть.

– Вот в чём дело… Ну что ж, вполне законное желание.

Ксения улыбнулась.

– Мы сходим в магазин, Ванюш, я же тебе обещала. Просто некогда пока.

– Ты давно обещаешь!

– Что ты расстраиваешься? – Ксения откинула со лба сына чёлку. – Сходим. На днях. И купим тебе такую шапку, которую ты захочешь.

Этим обещанием Ванька удовлетворился. Доел завтрак и убежал к себе в комнату. Андрей же остался за столом, не спеша допивал кофе и посматривал на Ксению со значением. Она убирала со стола, мыла посуду и о чём-то думала. Или мечтала.

– Ксюш, а ты на работу поедешь?

Она обернулась и посмотрела с лёгким недоумением.

– А ты нет?

– А почему бы нам выходной не устроить? По-моему, и повод подходящий, – протянул руку и приобнял её за талию, привлёк к себе. Ткнулся носом в её живот. Затем голову поднял и просительно затянул: – Ксюш…

Степнова оглянулась на дверь, удостоверилась, что сына рядом нет, и обняла Андрея.

– Я не знаю.

– Ну что ты не знаешь? Позвони Ленке, – погладил её по руке. – Или хочешь, я позвоню?

– Уже представляю, что ты ей скажешь!

– Тогда сама позвони. Позвонишь?

Ксения наклонилась к нему и на пару секунд прижалась щекой к его щеке. Потёрлась о щетину и улыбнулась.

– Позвоню. А что я ей скажу?

Говоров многозначительно хмыкнул, потом пригнул её голову ниже и зашептал на ухо. Ксения вспыхнула и отскочила от него. Андрей захохотал.

– Ксюша, вернись.

– Не вернусь. Надо Ваню к родителям отвезти.

– Обиделась, – хохотнул он. Встал, подошёл к ней и крепко обнял. – Я поеду домой, – вновь зашептал Говоров. – Надо вещи кое-какие собрать. Бритву, например. А потом вернусь. И надеюсь, что ты вернёшься тоже.

Она вдруг загрустила, развернулась в его руках и принялась теребить воротник рубашки Андрея.

– Ну что случилось? – шепнул он.

– Как-то я… виноватой себя чувствую, – призналась она.

– Это в чём? Что это такое страшное ты совершила? – шутливо поинтересовался Говоров.

– Сам всё прекрасно понимаешь.

– Понимаю… – не стал спорить он. – Но, Ксюш, давай поговорим об этом попозже, когда будем одни. Через пару часов.

Она кивнула.

– Милая моя… Я не знаю, как тебе объяснить. Понимаешь, я сегодня, впервые за многие месяцы проснулся со спокойной душой. Дома проснулся, понимаешь? Тебя вижу, Ваньку, и мне больше ничего не нужно. И я не понимаю… почему должен чувствовать себя виноватым за то, что мне хорошо. Почему ты должна себя виноватой чувствовать за то, что делаешь меня счастливым. Я просто тебя люблю. По-моему, всё очень просто.

Ксения ответить не успела. Пока с мыслями собиралась, на кухню вошёл Ванька, посмотрел на них и от нетерпения топнул ногой.

– Ну чего вы обнимаетесь? Мама, поехали к деду. Он со мной погуляет!

Андрей обернулся и с улыбкой посмотрел на мальчика.

– Дай с мамой-то пообниматься!

Ксения стукнула его по плечу и вывернулась из рук Андрея.

– Собирайся. Сейчас поедем.

– Наконец-то! – Ванька убежал, но тут же вернулся и настороженно на Говорова посмотрел. – Папа, ты с работы когда придёшь?

– Вечером приду, – успокоил его Андрей.

– Я приду, и ты придёшь?

Андрей кивнул.

– Вот видишь, – сказал он Ксении, когда ребёнок убежал. – Всё гораздо проще, чем мы себе навыдумывали когда-то.

Она промолчала, но взгляд потеплел, что Андрея порадовало.

Пока они ждали Ксению у подъезда, Андрей приметил знакомую машину, припаркованную недалеко от подъезда. Поразглядывал, потом недоумённо хмыкнул.

– А что здесь делает машина твоего отца? – спросил он у Ксении, когда она спустилась. И для наглядности, ткнул пальцем в старую "Волгу".

– Я на ней езжу, – сообщила Степнова с гордостью, а на Говорова взглянула с вызовом.

Андрей посмотрел на Ваньку, требуя у того подтверждения. Мальчик важно кивнул.

– Мы ездим. Быстро.

– Не выдумывай, – запротестовала Ксения и поправила сыну шапку. – Быстро мы не ездим. Очень аккуратно.

Андрей разулыбался, глядя на них.

– Так вы теперь у меня ещё и автомобилисты?

Ванька покачал головой.

– Я не знаю такого слова.

Говоров рассмеялся.

– А что ты смеёшься? – решила обидеться она. – Я хорошо вожу!

– Не сомневаюсь, – он приобнял её за плечи. – Ты всё хорошо делаешь.

– Мы на машине поедем? – спросил Ванька, разглядывая машину Говорова с большей благосклонностью и заинтересованностью, чем вчера.

Андрей кивнул, но Степнова тут же возразила.

– Нет, мы пешком. Прогуляемся. Погода сегодня замечательная.

Ребёнок спорить не стал, а Андрей с нажимом проговорил:

– Я вас отвезу.

Ксения покачала головой.

– Не надо.

Он недовольно поджал губы.

– Ксюша…

Она спокойно взяла его под руку.

– Я лучше знаю, как говорить со своими родителями.

– Я не собираюсь прятаться, ты понимаешь? – тихо и раздражённо проговорил Андрей.

– Я тоже. Я больше всего на свете не хочу прятаться. Но и оправдываться не буду. Я сама с родителями поговорю.

Говоров подумал, потом кивнул, сдаваясь.

– Хорошо… – Схватил её за отвороты пальто и притянул к себе. Ксения посмотрела в его глаза и чуть склонила голову на бок.

– Что с тобой?

Андрей через силу улыбнулся.

– Нервничаю немного.

– Из-за моих родителей?

– Да нет… Боюсь вас отпускать от себя. – Он поправил воротник её пальто. – Уедете и не вернётесь.

Ксения приподняла брови и непонимающе посмотрела.

– Куда?

– Смешно тебе, да?

Она подняла руку и шутливо дёрнула его за ухо.

– Поезжай домой спокойно.

– Я не домой, я за вещами.

В горле встал комок. Ксения с трудом сглотнула и погладила его по плечу.

– За вещами… – эхом повторила она.

– Мы ведь решили? – забеспокоился он и начал присматриваться к ней чуть ли не со страхом. – Ты ведь не передумала?

Ксения покачала головой, а потом зажмурилась и засмеялась.

– Не передумала.

Ванька с разбега врезался в них, обхватил руками их ноги.

– Опять обнимаетесь! А со мной никто не играет.

Степнова взяла сына за руку.

– Пойдём, папе ехать надо. – И сама от испуга на полуслове запнулась. Она это сказала. Сама, как бы между прочим, просто вылетело это важное слово, сорвалось с языка…

Говоров приобнял её за талию и привлёк к себе. Но не поцеловал. Просто обнял, но быстро отпустил, наклонился и подхватил Ваньку на руки.

– Горки стороной обходим?

Ребёнок важно кивнул.

– Обходим!

– Молодец. – Поставил мальчика на землю и пошёл к машине. Несколько раз оборачивался и махал им рукой в ответ. Ванька ему рукой махал с энтузиазмом и идти, пока машина Андрея мимо них не проехала, отказывался.

– Помни, что ты обещал с горки не кататься, – поучала сына Ксения, когда они уже поднимались по лестнице к квартире родителей.

– Помню.

– И дедушку не гоняй.

– И это помню. У него колено.

Она улыбнулась.

– Да, колено.

Надежда Александровна увидела их и тут же всплеснула руками.

– Что случилось?

– Мы сегодня не работаем! – радостно завопил Ванька, вбегая в квартиру. – Деда, ты где? Ты сегодня со мной гуляешь!

С кухни раздалось нечто среднее между стоном и возгласом удивления. Ксения бы рассмеялась, прекрасно понимая реакцию отца, но на неё вдруг напала жуткая нервозность.

– Ксюша, что у него на лбу? – забеспокоилась Надежда Александровна.

Степнова махнула рукой и позвала:

– Ваня, иди сюда. Раздеться надо, а то вспотеешь! – Посмотрела на мать. – Он вчера с горки в садике упал, и весь лоб себе разодрал. Ты только не пугайся, просто ссадина. Мы в больнице были, так что повода волноваться нет.

– Ну, слава богу! Больничный дали?

– Нет. – Ксения сняла сапоги и сунула ноги в мохнатые тапочки. – Просто мы… проспали. Да и сегодня ему лучше под присмотром побыть, я думаю. Здравствуй, папа.

Михаил Сергеевич кивнул дочери и убрал её сапоги в шкафчик.

– Ваня, иди сюда, – снова позвала Ксения. – Что ты там делаешь?

– Мама, а у бабушки блинчики!

– Ты же ел недавно.

Надежда Александровна улыбнулась и погладила внука по голове, по шапке с помпоном.

– Он же растёт, а хороший аппетит самое главное, – сказал Степнов. – Лоб показывай.

– Ванюша, больно было?

Ванька деловито снимал куртку, быстрым движением расстегнул молнию, скинул ботинки и покачал головой.

– Нет, – в который раз принялся рассказывать ребёнок свою трагическую историю. – Только чуть-чуть щипалось. Но папа подул, и всё быстро прошло. Бабуль, а ты дашь мне клубничное варенье? – он унёсся на кухню, а в прихожей повисла недоумённая тишина.

– Какой папа? – подал голос Михаил Сергеевич и переглянулся с женой. Та поторопилась мужа успокоить.

– Подожди, Миша. – Шагнула к дочери и таинственно понизила голос. – Ксюш, это он о Диме?

– Нет, мама, это он об Андрее. – Ксения смело взглянула на родителей. Сколько было смелости, столько в этот взгляд и вложила. Хотя внутри всё тряслось от страха. – Андрей вернулся.

Отец нахмурился.

– И что? Что значит, он вернулся? Насколько я помню, он…

– Миша, тише!..

– Хорошо, я замолчу! – возмутился он. – Вы всегда мне рот затыкаете, никогда меня не слушаете… а результат всегда одинаковый!

– Миша!

Степнов обиженно отвернулся и сунул руки в карманы спортивных штанов. Через плечо оглянулся на дочь, которая продолжала сидеть на стуле у входной двери.

– И долго ты молчать собираешься?

Ксения поднялась.

– А что говорить? – Улыбнулась. – Я счастлива.

Родители задумчиво посматривали на неё, между собой переглядывались, но вопросов больше не задавали. А отец только крякал и мрачнел, когда Ванька сыпал подробностями. Рассказывал про папу. Который приехал, спас, подул, а потом они ездили в больницу на новой машине.

– Деда, знаешь, какая у нас новая машина? Большая такая, чёрная и блестящая вся!

Ксения снова удостоилась тяжёлого взгляда отца, а когда ребёнок убежал в комнату, Михаил Сергеевич осуждающе уставился на дочь и постучал пальцем по столу. Молча и от этого ещё более устрашающе. Ксения сложила руки на груди и упрямо вздёрнула подбородок.

– Я взрослая, папа. И я имею право… поступить по-своему.

– О своих правах она вспомнила!.. А о правах его жены ты не забыла?

Ксения загрустила.

– Я всё знаю… Знаю, что возможно поступаю неправильно, не имею права никакого, но… Сегодня утром у меня была семья, настоящая семья. У моего сына был отец, и всё было хорошо. Так хорошо, как я и мечтать не могла. И сейчас я точно знаю, что готова на многое, чтобы так же было завтра, послезавтра, через месяц… год. Я имею право на всё это, как и другие.

– А Дима? – спросила Надежда Александровна.

– Дима здесь не при чём, мама.

– И ты готова ждать?

Ксения нервно сглотнула.

– Если понадобится… да. Готова.

Михаил Сергеевич посверлил её взглядом, потом посмотрел на жену и уверенно заявил:

– Твоя дочь сошла с ума!

– Так теперь это только моя дочь? – всплеснула руками Надежда Александровна, провожая мужа укоряющим взглядом.

– Мама, я знаю, что делаю, – негромко проговорила Ксения, когда отец вышел.

Надежда Александровна помолчала, раздумывая, потом кивнула.

– Это хорошо. Что знаешь.

Это можно было счесть благословением, что Ксения с облегчением и сделала. И домой полетела, как на крыльях. По дороге успела дважды поговорить по телефону с Сазоновой о делах насущных, и конечно извинилась за "вынужденный" прогул. А вот про Андрея умолчала. Знала, что как только назовёт его имя, последует взрыв. А к ещё одному важному разговору она сейчас была не готова.

Андрей приехал позже, чем она ожидала. Ксения извелась вся, ждавши его. Волновалась, переживала, загоняла поглубже страхи и сомнения. Вдруг он передумал и не приедет? Вдруг позвонила Света… или того хуже, приехала? И Андрей не решится…

Тогда она умрёт. Точно, умрёт.

Совершенно дикая мысль.

Обед был не готов, об ужине даже не думалось, а Ксения, как привязанная, стояла у кухонного окна и смотрела на дорогу. А Говорова всё не было.

Прислонилась лбом к холодному стеклу и до боли закусила губу, стараясь не разреветься абсолютно по-глупому. И чувствовала себя совершенно несчастной. Даже утренние радости и воодушевление казались чем-то далёким и нереальным. Когда стоять устала, присела на табуретку и облокотилась на узкий подоконник. Момент был подходящий для того, чтобы впасть в отчаяние, но спас звонок в дверь.

Надо отдать Говорову должное, собирая вещи, он мелочиться не стал. Одним чемоданом не обошлось и это, кажется, Андрея самого удручало и даже в смятение приводило.

– Я не думал, что у меня столько вещей, – удивлялся он, оглядывая два внушительных чемодана, сумку с ноутбуком и кейс с важной документацией. – И это ещё не всё. Понятия не имею, откуда всё это берётся, по магазинам я хожу редко.