Текст книги "Откуда берутся дети? (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 37 страниц)

Куприянов улыбнулся странной пьяноватой улыбкой, положил ладони на Ксюшину шею и погладил, провёл по плечам, а потом вдруг легко поднялся на ноги и потянул Ксению за руку.

– Пойдём в спальню… пол в гостиной – это не для тебя.

Она поднялась, нервно сглотнула, но пошла за ним.

Он был нежным, прикасался очень ласково и осторожно, и Ксения очень старалась "быть с ним". И телом, и душой, отвечала на жаркие поцелуи, обнимала, гнала от себя все мысли. Чувствовала опытные и смелые прикосновения, закусывала губы и даже радовалась, когда вырывался стон… словно это было доказательством того, что всё правильно… и не так уж плохо.

Вот только в какой-то момент вместо стона вышел всхлип…

– Ксюш, что?

Голос был испуганный, обеспокоенный, взгляд мутный и обескураженный. А она смотрела в потолок и кусала губы. Было больно, и ей даже почудился привкус крови.

Куприянов смотрел на неё непонимающе, растерянно моргал, потом отодвинулся и сел.

– Ксюша…

Она тоже села и прикрылась рукой. В первую секунду не знала, куда деть глаза от стыда, а потом спустила ноги с постели и поспешно встала. Быстро вытерла слёзы.

– Прости… я… – хриплый шёпот, а после голос и вовсе сорвался. – Прости… это я виновата.

Он сокрушённо вздохнул.

– Ксюша…

Она суетливо собирала свою одежду, прижала её к себе и, не в силах поднять на Диму глаза, выскочила из комнаты. Куприянов не сразу пошёл за ней, за что Ксения была ему очень благодарна. Она поспешно одевалась в гостиной, трясущиеся руки не слушались, а сама мысленно кричала от разочарования.

Она ошиблась.

Ошиблась!

– Ксюш, не уходи.

Дима вышел из спальни, когда она была уже в прихожей.

– Не убегай, это неправильно.

Она сунула одну руку в рукав пальто и так замерла, устало привалилась к стене. Печально посмотрела на него.

– Прости меня, Дим… Я не думала… что так выйдет. То есть, не выйдет…

– Вот и не уходи. Ничего страшного не случилось. Бывает. Не убегай.

Ксения медленно, словно без сил, сунула другую руку в рукав и покачала головой.

– Мне нужно, извини… Я не могу остаться.

Он сверлил её взглядом, потом обречённо вздохнул.

– Хорошо, иди. Я вызову тебе такси.

Ксению шатало из стороны в сторону, но она кивнула.

– Я подожду внизу.

– Ты преувеличиваешь проблему.

– Завтра, Дима… Всё завтра.

До дома она добралась почти в беспамятстве. И радовалась, что сейчас она войдёт в свою квартирку и ей не нужно будет никому улыбаться, никого успокаивать… просто говорить с кем-то. На автомате разобрала диван, долго взбивала подушки и расправляла простынь. В голове звенящая пустота. Ни одной мысли – ни о случившемся, ни о собственной тоске и боли. Легла, укрылась с головой одеялом и пару минут лежала и тряслась крупной дрожью от холода. Потом вытерла губы тыльной стороной ладони.

И зарыдала.

ГЛАВА 26

Андрей сел за свой стол и провёл ладонями по гладкой столешнице. Вздохнул с томлением. А Денис фыркнул, наблюдая за другом.

– Многоуважаемый… стол! Андрей, ты соскучился?

– Смейся, смейся, – беззлобно проворчал Говоров. – Я люблю свой стол, я его сам выбирал… Что в этом такого?

– Да ничего. Я вот свой стул тоже люблю… Да, стул? Ты отвечаешь мне взаимностью? – Денис шлёпнулся на сидение, поёрзал, устраиваясь поудобнее, и даже ноги вытянул. – Хорошо…

Андрей хохотнул.

– Ладно, с объяснениями в любви покончили. Как у нас дела?

– Андрюх, хочешь, я тебе тайну открою? Ты всё больше становишься похожим на своего отца. Даже фразы одни и те же… и мысли преимущественно о работе.

– А о чём я должен был тебя спросить?

Денис помолчал, потом пожал плечами, так и не придумав ничего достойного.

– Не знаю… Ладно, давай о работе. Как это для тебя не прискорбно, мы без тебя справились и не разорились.

– Проверим.

В приёмной послышался голос Светы, Денис замолчал и переглянулся с Говоровым. Оба замерли в ожидании, но дверь не открылась, зато хлопнула дверь приёмной, и стало тихо. Андрей перевёл дыхание, а Горский приподнял одну бровь.

– Что? Опять поругались?

– Да нет, всё нормально. Готовимся к счастливому будущему. А оно всё никак не наступает.

– Светка возвращается в Париж? – Андрей коротко кивнул. Денис призадумался, а после развёл руками. – Ну и ладно, пусть едет. Или ты расстраиваешься?

Андрей хлопнул по столу папкой с отчётом, не сумев сдержать всплеск раздражения.

– Да не расстраиваюсь я! Я просто не понимаю, что происходит и меня это напрягает. Вся эта неопределённость… Я пытался с ней поговорить, объяснить, что пора уже что-то решать – либо мы оба живём каждый своими интересами, либо пытаемся наладить совместную жизнь.

Денис недоверчиво скривился.

– А тебе это надо?

– Но я же женился на ней, чёрт возьми! Я себе на горло наступил… и через других перешагнул. Решил, что после всего, что Светка для меня сделала, так будет честно. И я готов был стать её мужем. А что получил? Я боялся, что всё разрушу, а нового ничего не получится, пошёл по самому простому и понятному для меня пути… – Вздохнул. – За что боролся, как говорится…

Горский в задумчивости потёр лоб.

– У тебя всё так сложно, я ничего не понимаю… Ты несколько витиевато изъясняешься.

– А что непонятного? Побоялся отменить свадьбу, жизнь налаженной казалась… Страшно было остаться ни с чем. Да Ксюша ещё… так до конца разобраться и не смогли между собой. Легче всего было вернуться к Светке и зажить по-прежнему. Вот только прежней жизни не получается. Мы все изменились за это время… И Света больше всех.

– Думаешь, у неё кто-то есть в Париже? – задал осторожный вопрос Денис. Боялся, что Говоров тут же взорвётся, выйдет из себя, но тот лишь равнодушно плечами пожал.

– Не знаю. Говорит, что нет.

Денис вытаращил на него глаза.

– Ты что, спрашивал её? Вот прямо так и спросил?

– Спросил. А что мне остаётся? Мне нужна определённость. Мне надоело жить в подвешенном состоянии. Все твердят о светлом будущем, а его как не было, так и нет. – Он сделал паузу. – Я попросил её остаться. Не могу я так больше.

– Ты на самом деле хочешь гнездо свить?

– А почему нет? Конечно, у нас со Светкой недопонимание… и оно всё растёт. Дошло до того, что она в нашем же доме, как чужая. Она меня раздражает. Нам сейчас и говорить-то не о чем, кроме работы. Но я всё ещё пытаюсь что-то изменить! Я! Хочется уже понять, что это такое, когда тебя дома вечером ждут. Потому что мне на самом деле надоело приходить в огромную, пустую квартиру, где кроме меня только эхо.

Денис хмыкнул и глянул на Говорова исподлобья, причём с недоверием.

– Ты сейчас про Светку говоришь?

Андрей скрипнул зубами.

– Хотя бы…

– И ты хочешь посадить её дома? Вряд ли она согласится просто на роль жены.

– Раньше она хотела именно этого. Она говорила о доме, о детях и потом уже о семейном бизнесе. А теперь всё перевернулось с ног на голову. И меня это не устраивает!

– А что она тебе сказала?

Говоров невесело усмехнулся.

– Что для неё это важно. Важно исполнить мечту отца, да и себе доказать, что способна на большее… Нет, Денис, ты пойми, я готов это принять. Раз для неё важно… Я не собираюсь запирать её дома, но ей уже мало прежних идеалов. Она нашла другие, и они её манят со страшной силой. Раньше она жаловалась, что работа отнимает у неё слишком много времени, а теперь это время у неё отнимаю я. Своими разговорами, поездками к родителям, просьбами вернуться в Москву… а в Париже блеск, суета и она должна успеть везде. – Он задумался, потом хмыкнул. – Знаешь, мне кажется, что нет у неё любовника. У неё просто времени на это нет.

– А если бы был? – Горский хитро прищурился.

– А это уже не суть как важно. Возможно, я бы даже облегчение испытал… в каком-то смысле. Появился бы чёткий ответ на некоторые вопросы. А может и решение какое-нибудь… Но она просит подождать ещё немного. Как заведённая твердит о весеннем показе в Нью-Йорке.

Денис поперхнулся.

– Да ты что? В Нью-Йорке?

Говоров же скривился.

– Хоть ты не начинай.

– Подожди, Андрюх, неужели тебя это не волнует?

– А зачем? Света всё сделает, и даже поволнуется за нас всех. Это уже не моя мечта, а её. И я вот думаю, может её предупредить, что когда мечты сбываются, ты остаёшься один на один с самим собой. А это уже не столь интригующе. – Он помолчал, потом со вздохом добавил: – Я подожду весеннего показа.

Денис нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что я отпускаю жену в Париж. Пусть едет, исполняет мечту… А там посмотрим. – Отвёл глаза и посмотрел в окно. Несколько секунд молчал, затем моргнул, и снова повернулся к Денису, взгляд уже был деловой. – Ты все документы, которые она просила, подготовь. И про снимки не забудь, что она просила. Ты их забрал?

Горский посмотрел на потолок, словно ответ там искал, потом кивнул.

– Ну да. Забрал.

Говоров хмуро глянул на него исподлобья.

– Что ещё?

– Что?

– Не знаю! Вчера ты воду с этими снимками мутил и опять. Что не так?

– Всё так. Снимки у меня в столе лежат. Здорово вышло, хотя были некоторые казусы на съёмке. Игорь одну девчонку чуть до истерики не довёл.

– Какую девчонку? – не понял Андрей.

– Модель. Она, бедняжка, тряслась, как осиновый лист. Не знала куда вскарабкаться, чтобы спрятаться ото всех.

– Весело… А зачем ты на съёмку ездил?

– Проконтролировать хотел.

– Сазонову? – Андрей усмехнулся.

Денис призадумался, потом вздохнул.

– Не было там Ленки. Степнова за всем следила, вот я и поехал… Мало ли что?

Андрей перевернул страницу отчёта, даже рукой её зачем-то пригладил, и только после этого поднял на Горского глаза. В горле вдруг запершило, даже откашляться пришлось.

– Да? И что?

Денис выдал язвительную усмешку.

– В твоём вопросе слышится намёк или мне показалось?

– Денис! – одёрнул его Говоров. И тихо спросил: – Ты с ней говорил?

– Говорил.

– Как она?

– Андрей, я с ней не по душам говорил, а о работе. С виду – нормально. Вся такая деловая стала. Вторая Сазонова.

Говоров вздохнул и опустил глаза.

– Значит, у неё получается… – Поджал губы, борясь с подкатывающимися тоской и раздражением. – Это хорошо. А про Ваньку?.. – взгляд стал цепким и жадным. – Про Ваньку что-нибудь говорила?

Горский выразительно глянул на него и промолчал. Андрей кивнул, непонятно с чем соглашаясь, правда, потом добавил:

– Я рад, что у неё получается. Хоть у неё…

Денис внимательно наблюдал за ним.

– Почему ты до сих пор о ней думаешь, вот скажи мне. Что в ней такого?

Говоров снова уткнулся взглядом в документы. Затем нервно передёрнул плечами.

– Ничего. – Перевернул страницу. – Просто это лучшее, что было в моей жизни. О чём мне действительно приятно вспоминать…

–*–*–*–

Ксения открыла дверь, посмотрела на Лену и расстроено вздохнула.

– Зачем ты приехала? Я же сказала, что со мной всё в порядке. Просто лёгкая простуда.

Сазонова лишь головой покачала, повесила пальто на вешалку и прошла в комнату, не дожидаясь приглашения. Остановилась перед разобранным диваном и огляделась. Покачала головой, сокрушаясь.

– По твоему убитому горем голосу, можно было подумать, что на выздоровление ты уже не надеешься.

Ксения насупилась и потуже завернулась в халат.

– Глупости. Просто горло болит.

– А глаза чего на мокром месте?

– Вот заразишься от меня, тогда узнаешь. – Степнова подумала, глянула на подругу, а потом снова забралась в постель.

– Да я и так всё знаю. – Елена прошла к креслу и села. С сочувствием посмотрела на подругу. – С Димкой что-то не так?

Ксения покраснела и сунула нос под одеяло.

– С чего ты взяла?

– Так он с самого утра в офис названивает. А как узнал, что ты на работе не появилась, заволновался так, что телефон завибрировал. Вы поругались, что ли?

Ксения покачала головой. И снова закусила губу, почувствовав, как к горлу снова подкатывают истерические всхлипы. Глаза защипало, и она потёрла их, отвернувшись. Сазонова разглядывала её, потом запросто спросила:

– Не получается?

Слёзы покатились из глаз, остановить их было невозможно, Ксения принялась вытирать их ладонью. Всхлипнула и в отчаянии потрясла головой, надеясь, что это поможет.

– Неужели так плохо, Ксюш?

– Нет… Нет! Не плохо, но… – Она снова вытерла слёзы и посмотрела на подругу. И заговорила лихорадочным шёпотом: – Я скучаю по нему, Лен. Понимаешь? Скучаю… С каждым днём всё больше. И я не знаю, что с этим делать. Это не проходит! Ведь должно проходить, все говорят, что должно!..

Сазонова пересела на диван и погладила Ксению по спине.

– Должно, – повторила Лена. – А должно ли? Я вот иногда думаю, а кто об этом точно знает… как должно? Не плачь. Это твоя боль… И если она тебя не отпускает, возможно на это есть причина?

Ксения скомкала в руке носовой платок и прерывисто вздохнула, унимая рыдания.

– Я же умом всё понимаю, – продолжала она, остановившимся взглядом уставившись в стену напротив. Вытерла платком слёзы. – Дима он очень хороший… наверное… Наверное, в чём-то даже лучше Андрея… но у меня не получается забыть. Я постоянно их сравниваю!..

Лена понимающе покивала.

– И сравнение не в Димкину пользу, да?

– Может, со мной что-то не так?

– Да всё с тобой так. – Сазонова развела руками. – Просто непонятно, как тебя угораздило так в Говорова влюбиться? Как вас всех троих угораздило…

Ксения подняла на неё настороженный взгляд.

– Почему троих? Ты его виде…ла?

Сазонова не сдержалась и фыркнула.

– О Боже, Ксюша! Не видела! Откуда? Просто так сказала.

Степнова горестно кивнула и опустила глаза.

– Да…

Лена нахмурилась, глядя на неё, и решила немного поменять тему, увести разговор от Говорова.

– А с Димой ты поговори, – настоятельно посоветовала она. – Не стоит из него дурака делать.

– Я не делаю!

– Вот и не делай.

– Что я ему скажу?

– Что хочешь, то и скажи. Что думаешь. Как есть. Он мужик умный, поймёт. Если ваши с ним отношения тебя тяготят, тогда не обнадёживай его. Появится кто-нибудь ещё. И возможно он заставит тебя о Говорове забыть.

Ксения недоверчиво посмотрела, а потом слабо улыбнулась. И откинулась на подушки, воспользовавшись тем, что Лена встала. Сазонова поднялась, одёрнула жакет и сделала несколько шагов по комнате.

– И киснуть прекращай, а то и, правда, заболеешь. На работу завтра придёшь?

Степнова кивнула и выдавила из себя ещё одну улыбку. Но Лена и этим осталась довольна. Она кивнула.

– Вот и отлично. И не смотри ты на фотографию Говорова, ничего хорошего из этого не выйдет.

Ксения открыла рот, собираясь возразить, но Сазонова лишь отмахнулась.

– Не ври, я всё знаю. Дверь за мной закроешь?

В прихожей, наблюдая за тем, как Лена одевается, Ксения спросила:

– А на тебя саму твои советы действуют?

Лена весело поглядела на неё.

– А как же? Правда, не сразу, иногда приходится помучаться.

За дверью ожидал сюрприз. Куприянов как раз тянул руку к звонку, и Лена едва не налетела на гостя. Дима тут же отступил назад, а сама заглядывал за спину Сазоновой. Лена тоже на подругу обернулась, заметила нервный румянец, вспыхнувший на её щеках, и судорожно сцепленные руки. И посоветовала:

– Близко к нему не подходи, – ткнула пальцем в Куприянова. – И чихай в сторону.

Вышла из квартиры и не спеша пошла вниз по лестнице, а Дима переступил порог и прикрыл за собой дверь. Посмотрел на Ксению, а та опустила глаза в пол.

– Ксюш, – позвал он.

Она заставила себя поднять глаза и посмотреть на него. Взгляд вышел мученическим.

– Я заболела… Наверное, нагулялась вчера.

Куприянов молчал. Внимательно разглядывал её. В какой-то момент она не выдержала и ушла в комнату. Села на край дивана и приуныла.

Дима прошёл следом за Ксенией, хотел присесть на диван рядом с ней, но в последний момент опомнился и сел в кресло, в котором недавно сидела Сазонова.

Они неловко помолчали, Куприянов видел, что Ксения откровенно томится, глаза старательно отводит и тихонько вздыхает, не зная, что сказать.

– Не надо так расстраиваться, – попросил он. – Ничего ужасного не произошло.

– Да уж… – пробормотала Степнова. – Извини меня… я на самом деле не думала, что так получится.

Дима поморщился.

– Прекрати извиняться. За такое прощение не просят. Просто мы поторопились.

Она кивнула, по-прежнему глядя в сторону. Дима разглядывал её не меньше минуты, потом снова позвал:

– Ксюша… Мы поторопились или всё испортили?

Степнова заправила волосы за ухо, затем устало потёрла переносицу. Всё это для того, чтобы потянуть время и подобрать нужные слова. Она совсем не ожидала, что Дима явится к ней домой. Допускала, что он может волноваться, хотя больше склонялась к тому, что Куприянов на неё злится. Но он не злился, а от беспокойства оказывается и телефон обрывал в офисе, а теперь вот вместе со своим беспокойством к ней явился… Отношения выяснять. А у неё на это нет ни сил, ни желания. Но он смотрел на неё и ждал… Опять от неё чего-то ждал, а ей стыдно безумно, даже посмотреть на него стыдно.

– Я не знаю, Дима… Мне жутко неудобно перед тобой. Я вела себя, как… Я же сама понимаю, насколько это было глупо! – неожиданно для себя самой воскликнула Ксения. – Я не собиралась убегать, правда!..

Куприянов от её слов напрягся, скрипнул зубами, а после невесело усмехнулся.

– Ты не собиралась убегать, – повторил он и даже головой качнул. – Значит, ты готовилась. Уговаривала себя?

Она похолодела. Ну вот, она опять его обидела. Не хотела, но ляпнула глупость, и Дима смотрит на неё теперь с горечью и осуждением.

Куприянов сжал руки в замок и уставился на них. Потом поднялся и подошёл к Ксении. Присел на корточки и попытался заглянуть в её лицо.

– Давай начнём с того, что мы с тобой друг другу ничего не обещали. И ты честно с самого начала меня предупредила… Поэтому у меня нет права на тебя обижаться. А по поводу вчерашнего… Думаю, у тебя были для этого веские причины. Это ведь так? – Она посмотрела на него, а уголки губ поползли вниз. – Ничего страшного не случилось, – попытался Дима её успокоить. – И, наверное, ты поступила правильно. Лучше, чем раскаялась бы потом. Так что, прекращай страдать, слышишь?

Ксения слабо улыбнулась, а сама таращилась куда-то за его плечо, чтобы глазами с Куприяновым не встречаться. А он вдруг поднял руку и прикоснулся пальцем к её подбородку.

– Ксюша. Я приехал не для того, чтобы что-то выяснять, выпытывать у тебя, я просто за тебя беспокоился. И ещё я думаю… что тебе будет легче, если мы сделаем паузу.

– Паузу?

Он ободряюще улыбнулся.

– Ну да. Давай дружно сделаем шаг назад, и не будем вспоминать про вчерашний вечер. Ты всё спокойно обдумаешь, примешь решение, и мы с тобой поговорим. Думаю, так будет правильно.

– Почему ты всё это делаешь, Дим?

Он вроде удивился её вопросу.

– Потому что ты на самом деле мне нравишься и у меня ещё есть надежда. Ведь есть?

– Ты хороший, Дима…

Куприянов закатил глаза.

– Только не говори мне это!

– Почему?

– Потому что такое говорят в благодарность, а я ещё надеюсь на что-то большее. – Он взял Ксению за руку и потёр большим пальцем её запястье. – Всё хорошо будет, я уверен. Но ты сама должна принять решение, понимаешь? Сама. Это самое важное… чтобы сама. Иначе ничего не получится. Друзья?

Дима протянул ей руку для рукопожатия, а Ксения несколько секунд бестолково на неё таращилась, не зная, как поступить. Принять его предложение? Забыть вчерашний провал и позор? Вот так просто? Поглядела на Куприянова, с сомнением. Встретила искренний взгляд и всё-таки почувствовала облегчение. Что он не злится, что не презирает и не смеётся, не возмущён её глупым бегством… и даёт ей шанс успокоиться.

Осторожно подала его большую ладонь. Кивнула.

– Друзья.

Он опустил голову и легко прикоснулся губами к её руке. Но тут же отстранился.

– Отлично. И пообещай мне, что не будешь больше расстраиваться, на тебе лица просто нет.

Он поднялся. Оглянулся, словно искал что-то, а потом строго спросил:

– Ты сегодня ела? Хочешь, бутерброд тебе сделаю?

Он скрылся на кухне, а Ксения, наконец, перевела дыхание. Вздохнула глубоко и облизала пересохшие от волнения губы.

Дима всё правильно понял, ей нужна была эта пауза. Без чувства вины и долга, чтобы всё снова разложить по полочкам и от этого почувствовать успокоение. А сама бы она Куприянова попросить об этом не решилась, побоялась бы ещё сильнее его обидеть. А он вот сам догадался и всё понял… потому что он хороший.

Это, наверное, не просто – быть хорошим.

– Ксюша! – позвал Куприянов её с кухни.

– Я иду, – отозвалась она. Поднялась, оправила халат, пригладила волосы, а потом опасливо оглянулась. Услышала, что Дима на кухне посудой гремит, и тогда быстро вытащила из-под одеяла журнал, с обложки которого улыбался Говоров. Подошла к стенке и, приподнявшись на цыпочках, сунула журнал в верхний ящик.

Глубоко вздохнула, успокаивая дыхание, и отправилась на кухню.