Текст книги "Откуда берутся дети? (СИ)"

Автор книги: Екатерина Риз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 37 страниц)

ГЛАВА 20

Проснулся Андрей с гудящей головой. Это было неприятно, а главное – непонятно с чего. Боль была ноющая и назойливая, он даже некоторое время старательно искал в ящике кухонного стола таблетку, но так и не нашёл. Со злостью захлопнул ящик и включил кофеварку.

Ужасное утро… Сегодня всё с самого утра не так.

Остановился у окна и попытался отдышаться. Смотрел на город, который казался спокойным и безмятежным, поглощённым решением собственных проблем, и Андрею очень хотелось выйти на балкон и заорать. Заорать так громко и сильно, чтобы каждый житель в этом огромном и бездушном городе понял, насколько он сейчас себя ненавидит. Наверное, впервые в жизни он себя ненавидел, за собственное малодушие.

Было безумно стыдно за себя…

Ещё совсем недавно он смеялся над собой, над своим везением, бравировал лёгкими успехами и сетовал, что всё так просто и удачно в его жизни, настолько, что даже скучно. Хотелось трудностей и свершений, чтобы доказать всем, что он не просто идёт по жизни смеясь, что он старается и за свою жизнь готов драться…

Наверное, кто-то там наверху его услышал – и вот они, трудности, можно и есть за что драться. А он? А он спасовал. В который раз побоялся принести близким разочарование, побоялся посмотреть в глаза отца и увидеть там упрёк и непонимание.

Андрей долго и нудно в течение нескольких последних дней пытался найти место для каждого и для себя тоже, но неизменно каждый раз приходил к одному и тому же результату. Что-то нужно было менять, причём срочно, резко и болезненно. Болезненно для всех. Или оставить всё как есть, но при этом признаться самому себе в том, что он трус, и отпустить от себя тех, кого отпускать не просто не хотелось, а было больно, потому что приходилось не отпускать, а отдирать от себя с кровью, болью и ненавистью ко всему окружающему. И принять верное решение было очень трудно.

На полочке в ванной лежала Ксюшина помада. Андрей покрутил тюбик в руке, а потом сунул его в карман своего халата. И с минуту разглядывал его. Кажется, и от халата придётся избавиться, чтобы не вызывал лишних воспоминаний. Только вот, разве в халате дело?

Когда вышел из душа, обнаружил свою постель аккуратно заправленной. В первый момент замер, прислушиваясь к колотящемуся сердцу, а потом медленно расслабился, уловив с кухни звуки работающего радио.

А ведь на долю секунды сердце обожгла немыслимая надежда…

Оделся, посматривая на постель, потом вышел из спальни и снова остановился, чувствуя, как безнадёга наваливается с новой силой. На полу перед камином больше не лежало одеяло, которым они с Ксенией вчера укрывались, со стола исчезла бутылка из-под вина и бокалы, диванные подушки аккуратно расставлены по местам…

Когда она только всё успевает?

Говоров прошёл на кухню и остановился в дверях. Домработница, милая женщина лет пятидесяти, обернулась на него, выключила воду и заулыбалась.

– Доброе утро, Андрей Константинович.

Пришлось улыбнуться ей в ответ.

– Доброе…

– Приготовить вам завтрак?

Андрей покачал головой.

– Дайте лучше таблетку от головной боли.

Домработница присмотрелась к нему повнимательнее, потом кивнула. Андрей всё-таки вышел на балкон, глубоко вздохнул и вздрогнул от звонка телефона в кармане. Говорить ни с кем не хотелось, но сегодня выбора у него уже не было. Нажал на кнопку приёма и покорно проговорил:

– Здравствуй, мама.

– Андрюша, ты ещё дома?

– Дома… а в чём дело?

– Как в чём? Ты собираешься ехать в аэропорт, встречать Свету?

Он закрыл глаза и беззвучно чертыхнулся.

– Конечно, собираюсь, мам. Уже собирался выходить.

– Ну, хорошо… – Мать помолчала, потом неуверенно спросила: – Андрюш, что у тебя с голосом?

Говоров кашлянул в сторону.

– Ничего.

– Ты чем-то расстроен?

Мать даже по телефону всегда чутко улавливала его настроение. Но он старался зря её не расстраивать. Поэтому, как любящий сын, и в этот раз соврал:

– Нет. Просто голова болит.

Она вздохнула.

– Андрей, – начала Людмила Алексеевна с укором, а Андрей разозлился.

– Я не пил, мама! Просто болит голова.

– Ты заболел?

– Может быть, – уклонился он от ответа.

– Только этого не хватало. Свадьба через четыре дня!

– Господи, мама! Ты можешь думать о чём-нибудь другом? – он сам не ожидал, что так некстати сорвётся. На другом конце провода повисло тяжёлое молчание, а Андрей вздохнул. – Прости.

– Андрюш, что с тобой происходит? – тихо спросила мать.

Говоров потёр лоб и болезненно поморщился.

– Мам, прости, – повторил он. – Давай мы с тобой потом… А сейчас я поеду встречать Свету, потом на работу. Я, правда, не могу сейчас говорить.

Она спорить не стала, но по её голосу было понятно, что обеспокоена она всерьёз. Андрей же её успокаивать не стал, его на это просто-напросто не хватило, выключил телефон и вернулся на кухню. Принял из рук домработницы лекарство. Залпом осушил стакан воды, запивая таблетку, и попытался отдышаться.

Кажется, его ломает, самым натуральным образом.

В шкафу был наведён идеальный порядок, Андрей провёл рукой по вешалкам с одеждой, по выглаженным рубашкам, и понял, что ещё немного – и он проклянёт всё на свете. Надевая рубашку, повернулся к зеркалу, посмотрел на себя, встретил собственный мрачный взгляд исподлобья и вздохнул.

– Слабак, – сказал он сам себе, – и трус. Кому ты такой нужен?

Приходилось признать, что самоуважение поставлено под серьёзный удар.

Прежде чем выйти из квартиры, остановился на пороге гостиной и оглядел комнату. Когда он вернётся, не останется ничего, что ещё может напоминать присутствии Ксении Степновой в его квартире.

…В аэропорт он успел вовремя. Света с радостным криком бросилась ему на шею и расцеловала.

– Как же я соскучилась! Андрюш, ну посмотри на меня!

– Я смотрю, – он с трудом заставил себя улыбнуться.

– Соскучился?

Говоров кивнул.

А если просто ей сказать? Что нет у него сил, и смелости нет, и желания… Что ничего не выйдет, как ни старайся… Что дело даже не в любви… просто не получается…

Света счастливо улыбалась, потом покрутилась перед ним, демонстрируя новый наряд и ожидая похвалы. Он похвалил. Потом они шли к машине, Света держала его под руку, что-то рассказывала, а Андрей чувствовал себя беспомощным. Щепкой в море, – его качало на волнах, бросало из стороны в сторону, он то решался на важный шаг, находил важные слова, то его уносило обратно, в нерешительность. Настраивал себя, что вот сейчас Света закончит ему рассказывать об очередном своём приключении в Европе, о покупках, и тогда он скажет… Она заканчивала, Говоров пугался, мысленно подталкивал себя… и в последний момент проглатывал слова. Задыхался, ненавидел себя и одновременно радовался, что сумел вовремя остановиться.

– Андрюш, ну улыбнись! – Света пристегнула ремень безопасности, потом протянула руку и взъерошила его волосы.

Говоров передёрнул плечами.

– Я не могу, у меня голова болит.

– О-о, – со смешком протянула она, – не иначе как мальчишник был!

– Не выдумывай, не было ничего, – пробубнил он, выворачивая со стоянки. – Домой?

– Нет, домой я не хочу, я совсем не устала. Поедем в офис. К тому же я договорилась с твоими родителями встретиться там.

Андрей удивлённо посмотрел.

– Что?

– А ты не знаешь?

Он до боли вцепился в руль.

– Не знаю… Меня в известность не поставили.

– Ну не злись, наверное, Людмила забыла.

– Наверное…

В офисе царило непонятное веселье. Признаки этого самого веселья Говоров заприметил ещё внизу, в холле. Охранник встретил их странной глуповатой улыбкой, а над стойкой охранника болтались три разноцветных воздушных шарика. Андрей непонимающе уставился на них, растерянно моргал, а потом Света втащила его в лифт.

Он привалился спиной к стене кабины и дёрнул ворот рубашки, словно ему было нечем дышать.

Света подошла и обняла его, прижалась щекой к его груди, а Говоров неожиданно задохнулся от запаха её изысканных духов.

– Я так по тебе соскучилась… Обрати на меня внимание, пожалуйста…

Андрей машинально поднял руки и обнял её, а она прижалась сильнее.

Ей тоже было страшно.

Говоров настолько остро это осознал, что тут же почувствовал новый прилив чувства вины. Теперь уже по отношению к невесте. Она ведь очень хорошо его знает, и наверняка заметила его холодность и отстранённость, только храбрится, ругаться с ним не хочет.

И получается так, что виноват он. Не Света и не Ксения. Он.

Когда лифт остановился, они поспешно отстранились друг от друга, двери открылись, и на Свету с Андреем обрушился гул голосов, выкрикивающих поздравления, люди совали им цветы, обнимали, над головами летали воздушные шары, Денис дудел в какую-то дудку, звук был ужасающим, но его это, кажется, только подзадоривало. Через несколько минут всего этого поздравительного бедлама Андрей оглох и потерял всякое ощущение реальности, оглядел холл, в котором собрались, кажется, все сотрудники, увидел родителей, они стояли чуть в стороне и улыбались.

Света тоже улыбалась, смеялась, с удовольствием принимала поздравления и цветы, ей всё это нравилось. Это и остановило Говорова, который уже собирался повысить голос и пресечь весь этот ненужный гомон, крикнуть и разогнать всех по рабочим местам. Но Света, да ещё родители… Рады были все, кроме него…

Сжав зубы, улыбался и едва дождался того момента, когда можно было уйти. Света задержалась с его родителями, в дверях Андрей обернулся и посмотрел на них, а потом заторопился в кабинет. В голове вдруг возникла странная мысль, представилось, как он сейчас войдёт и залезет под стол. Спрячется там, чтобы никого не видеть и ничего не слышать.

От таких мыслей стало совсем тошно.

Швырнул цветы, которые достались ему, на стол секретарши и, проигнорировав её любопытный взгляд, скрылся за дверью своего кабинета.

Под стол он, конечно, не полез. Наоборот, почувствовал странное воодушевление. Сел за стол, а сам не спускал глаз с двери маленького кабинетика по соседству, словно ждал, что оттуда кто-нибудь выйдет. Даже прислушался.

Оставалось только посмеяться над самим собой.

Смотрел на дверь, а потом поднялся и прошёл туда. Включил свет и принялся оглядываться. Всё было как всегда, всё на своих местах.

Всё было так, словно Ксения просто вышла, а не ушла отсюда навсегда. Вот это почему-то Говорова и царапнуло. Он прошёл и сел за стол, выдвинул верхний ящик. Документы разложены, ручки-карандаши в подставке, стена вся обклеена маленькими записочками… Всё знакомо, всё так, как и должно быть…

Андрей откинулся на стуле, ещё раз оглядел стол, а потом повернул голову и посмотрел на полки книжного шкафа. И вот тут резко выпрямился. Фотографии в дорогих рамках стояли на своих местах. Одна семейная – все Степновы, а на другой – Ванька в ярком картонном колпаке, это был его четвёртый день рождения.

Говоров смотрел именно на Ванькину фотографию, а в голове, как мозаика, всё собиралось в единое целое. То, что Ксения не забрала фотографии, самое дорогое, что было у неё в этом кабинете… говорило о многом. Андрей не мог поверить, что она просто забыла их или оставила за ненадобностью… Но фотографии остались здесь, значит… Ксения ждала, что он… что она вернётся сюда… что он её не отпустит…

Андрей вскочил и кинулся кабинет, остановился у своего стола и принялся лихорадочно шарить по карманам в поисках телефона. Говорова незнакомо знобило, не мог поверить, что оказался таким слепцом. И что Ксения так легко сумела его провести.

Один длинный гудок сменял другой, сердце Говорова колотилось болезненными толчками, отдавалось в затылке той самой ноющей болью, которая сегодня его разбудила. Только тогда он не понял, откуда она взялась и что это совсем не боль, а тоска. Безумная, одуряющая… просто непереносимая. А вот сейчас слушал эти гудки и знал, что скажет, как только услышит её голос.

Просто скажет, что ничего у него не получается… без неё. Всё бесполезно. Что ему просто необходимо её увидеть, поговорить… а дальше он всё решит. Нужен просто рывок, решимость, которую обрести можно только рядом с ней…

Едва слышный щелчок, и вот тихий Ксюшин голос… У Андрея вдруг перехватило дыхание, он с хрипом втянул в себя воздух, на мгновение нахлынуло облегчение от того, что она всё-таки ответила, но в следующий момент всё пошло кувырком, дверь кабинета начала медленно открываться, и Говоров, как в дурном сне, наблюдал за тем, как входят родители и Света. А следом и Горский появился. Они о чём-то весело переговаривались друг с другом, смеялись…

Мать посмотрела на него и невольно нахмурилась, глядя на сына, который стоял, замерев, держал телефон у уха и молчал. Смотрел на них, нервно сглотнул, а сам вслушивался в взволнованное женское дыхание на другом конце провода.

У него был шанс, у него есть этот шанс, именно в эту секунду… А он стоит, смотрит на родителей и невесту и молчит. У него отнялся язык, пересохло во рту, что угодно ещё, но он продолжал молчать.

– Андрюш, что с тобой? – мать с тревогой присматривалась к нему.

Ксения прерывисто вздохнула, с едва слышным всхлипом, Андрей расслышал, а потом проговорила резким чужим голосом:

– Я тебя просила не звонить. Я сменю номер!

Сумасшедшие гудки понеслись в ухо, и Говоров медленно опустил руку с телефоном.

У него больше не было шанса, он его бездарно упустил.

Отец тоже обратил внимание на его состояние и сразу посерьёзнел.

– Что случилось? Проблемы?

Андрей не ответил. В голове было пусто и больно. Кто-то гадкий и подлый внутри, рассмеялся над этой самой болью, и Говорову противно стало до тошноты.

Света подошла к нему и погладила по плечу.

– Андрюш, тебе не хорошо?

Она проявляла заботу. Андрей это хоть краем сознания, но понял, и на эту заботу нужно было как-то отреагировать. Улыбнуться, отмахнуться, что-то сказать, а в ушах звучал лишь чужой голос Ксении, от которого до сих пор кровь стыла в жилах.

Говоров всё-таки посмотрел на невесту, встретил её по-настоящему озабоченный взгляд и снова нервно сглотнул. Перевёл взгляд на родителей и Дениса. Открыл рот, но прежде чем что-то сказать, пришлось прокашляться, потому что голос, как оказалось, пропал. Но заговорил всё равно сипло.

– Ничего… всё хорошо у меня. Только выйти надо… на пару минут.

Людмила Алексеевна сокрушённо вздохнула, подошла к нему и пощупала лоб.

– Кажется, ты на самом деле заболел. Может, домой поедешь?

Уехать сейчас было бы самым простым и лучшим решением. Андрей посмотрел по очереди на мать и невесту и понял, что уехать он сможет, но вряд ли один… А остаться сейчас со Светой наедине, он просто не в состоянии.

Потёр лоб и покачал головой, снова кашлянул.

– Нет… я выйду на несколько минут, – не дожидаясь ответных слов, вышел из кабинета.

Секретарши в приёмной не оказалось, и Говоров просто сел на её место, не зная, куда ещё пойти. Буквально рухнул на стул и дрожащими руками достал из кармана телефон, снова набрал номер Ксении. Но в этот раз даже гудков не услышал. Безликий равнодушный голос сообщил, что аппарат абонента выключен и предложил перезвонить позднее. Но Андрей совсем не был уверен, что время что-то изменит.

Аппарат абонента выключен. Вот и весь разговор.

Говоров закрыл глаза и попытался дышать глубже, ровнее и без надрыва. Подпёр голову руками и сидел так несколько минут, стараясь не думать, и сосредоточился только на своём дыхании. Состояние непривычное, ужасающее и тяжёлое. Было совершенно непонятно, как он умудрился за такой короткий срок увязнуть в своих чувствах, да ещё так глубоко. Как получилось так, что то, что совсем недавно было чужим и незнакомым, стало настолько необходимым и родным? Ответов на эти вопросы Андрей так и не нашёл, но это было и неважно. Важнее и страшнее было то, что так же быстро, как приобрёл, он умудрился всё это потерять. Причём, с особым цинизмом.

Стыдно за себя было невероятно.

– Андрей Константинович, вам плохо?

Он открыл глаза и увидел Викторию. Она стояла у стола и смотрела на него с недоумением.

– Всё у меня хорошо, – процедил он сквозь зубы, уже сбившись со счёта, в который раз за этот день он произнёс эту фразу.

Как только вошёл в кабинет, все сразу посмотрели на него. В ожидании. Повисло тяжёлое молчание, родители переглянулись, затем отец поднялся и видимо решил завести разговор на отстранённую тему. Только не угадал с выбором.

Указал на дверь соседнего кабинета.

– А Ксении ещё нет? Я хотел бы с ней кое-что обсудить.

Андрей тоже уставился на злополучную дверь, потом тяжёлой поступью прошёл мимо Светы к своему столу. Побарабанил пальцами по столешнице.

– Ксения больше у нас не работает, – глухо произнёс он. – Она сегодня уволилась.

– Как уволилась? – переспросил отец.

Денис изумлённо посмотрел и замер, пытаясь что-то сообразить, а Света недоверчиво улыбнулась.

– Правда, уволилась? Сама?

Говоров отошёл к окну и отвернулся ото всех, намеренно принялся кашлять, делая вид, что у него на самом деле болит горло.

Константин Александрович подошёл к сыну.

– И ты так просто её отпустил?

Андрей тут же почувствовал удушающее раздражение.

– А что я мог сделать, папа? Насильно её удерживать?

– Нет, конечно, но всё равно это странно… Вроде ничего не предвещало её ухода.

– А я вот рада, что она ушла, – вмешалась Света, отчего Андрей тут же напрягся.

– Почему ты так говоришь? – удивилась Людмила Алексеевна. – Ксения очень милая девочка.

– Этой милой девочки слишком много. – Коротаева присела на край стола и сложила руки на груди. – Тиха, незаметна и вездесуща.

– Света! – прикрикнул на невесту Андрей, не сдержавшись.

Та выразительно закатила глаза, хотела что-то ещё сказать, но её перебил Денис, примирительно заговорил:

– Ну, если Ксения так решила, что ж теперь? Значит, где-то ещё ей будет лучше.

– Кстати, да, – опомнился Константин Александрович. – Кто её переманил?

– Никто её не переманивал, папа. Ксения теперь будет работать с Сазоновой

– С Леной? Но это же дело не Ксении… – удивился Говоров-старший.

– Она так решила, папа! – невольно повысил голос Андрей, но быстро опомнился. – Там у неё будет больше свободного времени и меньше нагрузки. Для Ваньки так будет лучше, а это главное.

– Для кого? – переспросила Света.

Андрей резко обернулся и посмотрел на неё.

Денис подошёл и хлопнул его по плечу.

– Надо тебе толкового секретаря искать.

– А у меня предложение, – Людмила Алексеевна улыбнулась. – Давайте оставим поиски секретаря на потом. Вот из свадебного путешествия вернётесь, и будете думать о работе. Сейчас надо думать о приятном, о свадьбе, а не о… секретаршах, контрактах и поставщиках.

Света согласно кивнула, пересела поближе к будущей свекрови, и они углубились в какие-то обсуждения и зашуршали журналами. Как-то незаметно к ним присоединился и Константин Александрович, правда, продолжал поглядывать на сына, слегка обеспокоено, но к счастью не подозрительно.

Андрей все взгляды старательно игнорировал, продолжал стоять у окна и смотреть вдаль. Радовался, что о нём хотя бы на время позабыли, не трогают, не спрашивают и не лезут в душу. Там, за спиной, вовсю шло обсуждение его свадьбы, а ему было неинтересно. У него были совсем другие проблемы и желания на данный момент. Его распирало изнутри из-за невысказанных претензий и раздражения. И сдерживать себя становилось всё труднее.

Денис подошёл, тоже отвернулся ото всех и положил руку Андрею на плечо.

– Ну что ты раскис? – зашептал он. – На тебя смотреть страшно.

Говоров только вздохнул и покачал головой.

Горский поразглядывал его, а потом снова хлопнул по плечу, на этот раз сильнее.

– А что мы собственно стоим? – громко начал он. – Нас же поставщики ждут!

Андрей повернул голову и посмотрел на друга с благодарностью. Закивал, взял пиджак и, кивнув родителям и Свете, направился к двери.

– Андрей, – окрикнула его невеста.

Он обернулся.

– Когда ты вернёшься? У нас много дел.

Андрей с трудом подавил раздражённый вздох.

– Я позвоню… как всё закончу.

Она не поверила, Говоров понял это по её глазам. Взгляд стал скептическим и недоверчивым, но Света заставила себя улыбнуться, вспомнив о присутствии его родителей. Подошла и примерно поцеловала в щёку.

– Я буду ждать тебя дома.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, а потом заученно улыбнулись друг другу.

– Отлично, – выдохнул Андрей, и вышел за дверь. Улыбка тут же исчезла с его лица, а рука сама потянулась за телефоном.

– У тебя с мозгами всё в порядке? – зашипел на него Денис, когда они вышли в коридор. Андрей отмахнулся от него и поднёс трубку к уху. Замедлил шаг, ожидая ответа, но ему снова посоветовали позвонить позднее.

– Ну что с тобой? – почти заорал на него Денис в нетерпении.

– Она отключила телефон, – обречённо проговорил Говоров. – Насовсем.

Горский фыркнул.

– Прямо-таки навсегда!..

– Ты просто её не знаешь! Её упрямство родилось вперёд её.

– Здравствуйте, Андрей Константинович…

Говоров обернулся вслед девушке, проскользнувшей мимо них бочком.

– Здравствуйте, – пробормотал он в ответ и твёрдым шагом направился в сторону холла.

Садиться за руль Андрей отказался. Устроился на переднем сидении машины Дениса, снова набрал знакомый номер, правда, уже ни на что не надеясь. Как только послышались первые бездушные интонации, нажал "отбой". Сжал телефон в руке и чертыхнулся в полный голос. Горский всё это время внимательно наблюдал за ним.

– И что? – спросил он наконец.

Андрей недобро покосился на него.

– Ничего. Отвези меня куда-нибудь, подумать надо.

– Я тебя проблемы, Андрей.

Говоров ехидно хмыкнул.

– По мне видно, да?

– Видно, – кивнул Денис. – Причём всем. Тебе это надо?

– Отстань! – не выдержал и снова набрал номер.

Денис привёз его в бар, в котором они любили проводить свободное время. Заведение принадлежало их общему знакомому, и поэтому здесь, они всегда чувствовали себя, как дома, – спокойно и свободно. Сели за столик, махнули знакомому бармену и им тут же принесли привычный заказ. Андрей легко свернул пробку на бутылке и разлил виски по бокалам. И первым выпил. Задержал дыхание, чувствуя, как виски приятно обжигает горло, и на мгновение это ощущение вытеснило все плохие мысли, но это было лишь секундное облегчение, оно исчезло также быстро, как и появилось, а потом Говоров с шумом выдохнул.

– Что случилось? – спросил Денис, лишь пригубив свою порцию. – Ты её уволил?

Андрей посмотрел на него, как на сумасшедшего.

– Думаешь, я мог бы её уволить?

Горский пожал плечами.

– Она стала проблемой, это же ясно.

– Она не проблема, – отчеканил Говоров, сверля друга взглядом. – Это я проблема, понимаешь?

Денис хмыкнул.

– Становится всё интереснее…

– Если бы… – Андрей вздохнул. – Она ушла и даже не попрощалась. Она… она запретила мне приезжать, звонить… Она запретила мне видеться с Ванькой! А я, как последний дурак, на всё это согласился!

– А у тебя был выбор?

Андрей с грустью заглянул в свой стакан и покачал головой.

– Нет… То есть, я так думал, что его нет. Я настолько в этом уверился, что перестал думать. И всё испортил.

– Я не очень понимаю, о чём ты говоришь, – признался Денис. – Подобные страсти и мучения мне незнакомы, так что не путай меня ещё больше.

Говоров вздохнул, покрутил в руке бокал и снова поглядел на телефон.

– Она ничего от меня не требовала, понимаешь? Заранее была согласна с любым моим решением, а я… так ничего и не решил. Если честно, я… – Он замолчал, потом отхлебнул виски. – Я нашёл самое лёгкое решение, а когда Ксюшка отказалась, смирился. А должен был решить! – он шарахнул кулаком по столу.

– Тише ты! Что решить-то должен был? Не пойму никак.

Андрей поднял на него красноречивый взгляд, а Денис поперхнулся. Откашлялся и покачал головой.

– А я Ксюшу нашу всегда скромной считал!..

– Прекрати!

Горский отодвинул от себя стакан.

– Знаешь что? У тебя перед свадьбой от страха в голове что-то переклинило. Сидишь и рассказываешь мне тут фантастические истории!

– Ты не понял, я серьёзно.

– Что ты серьёзно? Решил поменять Свету на Ксюшу?

Андрей снова уставился на него.

– А почему ты не веришь?

– Потому что это бред, Андрей! И не смотри на меня так. Ладно, я допускаю, что ты в Степновой нашёл что-то такое, что тебя зацепило, потянуло, но надо же знать меру, в конце концов!

Говоров отчаянно замотал головой.

– Ты не понимаешь… меня прямо ломает, я не могу…

– Да ты что? – Денис снисходительно усмехнулся. – Ломает его… От страха тебя ломает, а не от Степновой.

– Да какого страха? Я не о свадьбе тебе говорю! Я о Ксюше, – Андрей стукнул по столу ребром ладони, потом ещё раз для пущего эффекта. – Я просто хочу её видеть, немедленно. Вот чтобы прямо сейчас она приехала и поговорила со мной! Немедленно!

– Ты такими порциями не пей, – посоветовал Денис. – И по столу не стучи, ты людей нервируешь.

– Ты меня слышишь? Что я говорю… слышишь?

– Я тебя слышу. Тебе так нужна Степнова?

Андрей удручённо кивнул.

– Так поезжай к ней, в чём проблема?

Говоров грустно усмехнулся.

– Она не станет со мной говорить. Да я и не поеду.

– Почему?

– Потому что я ей обещал. И на всё согласился. Я не имею права… И шанса у меня больше нет.

– Да какой шанс, Андрей? Шанс на что? Не мог же ты всерьёз думать…

Денис замолчал, но Говоров всё понял без слов. Покачал головой.

– Я и не думал, всерьёз не думал. Потому что дурак.

– Может, ты прекратишь, наконец? Что ты заладил? Дурак, дурак…

Андрей крутанул на столе пустой бокал.

– Ты просто не понимаешь, как паршиво я себя чувствую. Эта неделя… эта неделя с ней и Ванькой, это как другая жизнь, что-то невероятное.

– Действительно не понимаю, – согласился Денис. – Что невероятное? Я тебя знаю, как облупленного и на самом деле помню несколько моментов твоей бурной молодости, про которые я могу сказать, что это было невероятно. Но как это связать с твоей скромной секретаршей?

Андрей пожал плечами.

– Не знаю как… Никак, наверное. Это небо и земля.

Горский выразительно постучал по столу костяшками пальцев.

– Хватит. Ты просто вбил себе в голову… – Денис серьёзно посмотрел. – Андрюх, опомнись ты. У неё совсем другая жизнь, она не та женщина, к которым ты привык… У неё ребёнок, ты понимаешь это? Чужой, понимаешь?

Андрей откровенно скривился.

– Ты сам не понимаешь, о чём говоришь. И лучше помолчи.

Денис откинулся на спинку стула, и устало вздохнул.

– Ты ведёшь себя неправильно, Андрей, я тебе это прямо говорю. Ты страдаешь по совершенно непонятным причинам. По женщине, которая в принципе не в твоём вкусе, с ребёнком и кучей проблем. Ну, хорошо, предположим, нужна она тебе, так чего ты мучаешься?

Андрей печально усмехнулся.

– А ты не понимаешь? Я же тебе сказал, она ушла от меня… Я не смог, а она ушла.

– Андрюх, не смеши меня! – Денис фыркнул довольно громко. – Она ушла? Или это был развод, в ожидании, что ты следом побежишь? И за ней ли? Может, за ребёнком? Думаешь, я поверю, что она настолько гордая, что не простит?.. При её-то проблемах?

– Не говори о ней так, понял? Ты её совсем не знаешь! – Денис вздохнул, но Андрей уже завёлся не на шутку. – Она чистая, невинная девочка. А я трус! Хотел для неё героем стать, воображение поразить, а сам… стал ещё одним разочарованием для неё. Она не простит меня, вот в чём моя проблема. Но я слишком поздно это понял. Сегодня ещё был шанс, я мог всё сказать Светке и родителям, но я промолчал. Опять испугался и промолчал. А она слышала. Она не простит. И будет права. Если бы ты знал, как паршиво я себя чувствую сейчас!

Он поднялся, а Денис удивлённо посмотрел на него.

– Ты куда собрался?

Андрей покачал головой.

– Пройдусь…

– Андрей.

Говоров обернулся и посмотрел на друга, а тот выглядел серьёзным, как никогда. Сложил руки на столе и вздохнул.

– Ты когда проходиться будешь… подумай, а так ли ты хотел бы всё изменить? Только без всякой сентиментальной чепухи.

Андрей помрачнел. Ничего не ответил, пошёл к выходу.

–*–*–*–

– Как вы отдохнули?

Ксения раздевала Ваньку, а тот крутился, постоянно оборачивался на свои игрушки, по которым видимо, соскучился за прошедшие дни, выворачивался из рук и мешал ей расстегивать пуговицы на его рубашке.

– Ваня, смотри на меня.

– Я смотрю, мам.

– Тогда повернись ко мне. На даче всё хорошо было?

Ванька кивнул. Вытащил руки из рукавов, и пошёл за машинкой.

– В садик сегодня не пойдём?

– А ты хочешь в садик? – Ксения тяжело поднялась с дивана, собрала одежду сына в охапку. – Если хочешь, я тебя отведу.

– А сама куда пойдёшь?

Она невольно улыбнулась.

– А сама пойду на новую работу. Помнишь, я тебе рассказывала.

Ванька уселся на пол и вытащил ещё одну машинку из ящика.

– А когда придёшь, гулять пойдём?

– Я постараюсь прийти пораньше. Или с дедушкой погуляешь.

Ребёнок задумался, потом покачал головой.

– Нет, я подожду, пока он с работы придёт. И с ним пойду… на велосипеде.

Ксения остановилась у самой двери и закусила губу, отвернувшись от сына. Опять многозначительное и уже не такое загадочное "он". Он придёт, он погуляет, он всё сделает…

Степнова посмотрела на одежду сына в своих руках, с трудом перевела дыхание и вернулась в комнату, снова закрыла дверь. Присела на диван, продолжая прижимать к себе одежду сына, посмотрела на него, с минуту наблюдала за Ваней, как он играет, а потом тихонечко позвала:

– Ванюш…

Он повернул голову и посмотрел на неё. Ксения с трудом сглотнула комок, вставший в горле.

– Ванюш, понимаешь… он не придёт сегодня. Боюсь, что и завтра не придёт.

Ванька помолчал, обдумывая её слова, потом нахмурился.

– Почему?

Ксения беспомощно пожала плечами.

– Он не может…

Ванька выпятил нижнюю губу, начал внимательно разглядывать свою машинку. Крутил её в руках, а Ксения всё ждала, что вот сейчас он расплачется. И что она тогда будет делать? Как она сыну объяснит?..

– Он опять на работу уехал?

Степнова принялась теребить детскую одежду. Тоже задумалась, а затем кивнула, не придумав ничего лучше.

– Да, Ванюш. У Андрея много работы, он некоторое время не сможет приходить к тебе.

– А потом? – сын испытывающе смотрел на неё. Едва удалось сдержать истерический смешок. Вскинула голову и часто заморгала, пытаясь согнать слёзы. Посмотрела на сына и заставила себя улыбнуться.

– Потом будет потом. – Поднялась и подошла к сыну, присела перед ним на корточки и поцеловала в лоб. – Всё хорошо?

Ванька кивнул, правда, сначала помедлил. Но кивнул и снова взялся за машинки.

– Ну и хорошо, – пробормотала Ксения. Поднялась и ещё некоторое время внимательно наблюдала за сыном. Он не плакал и особенно расстроенным не выглядел. Но Ксения знала, что это не потому, что ему было всё равно, просто он "отправил" Андрея на работу, про которую так много слышал. И теперь будет ждать, когда тот с работы вернётся.

И сейчас главное отвлечь его от этих мыслей. Не давать ему об Андрее вспоминать лишний раз. Но насколько это осуществимо, ясно пока не было.

– Ты сегодня на работу не идёшь? – спросил отец, заглянув в ванную.