Текст книги "За Северным Ветром (СИ)"

Автор книги: Екатерина Мекачима

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 7. Берес

Витенег правил к Бересу и смотрел на крепостную стену города: золотых воинов видно не было. Воин обернулся на столицу и замер: корабли исчезли. Армада, сквозь которую они так долго плыли, будто растворилась в воздухе. Бывший страж зажмурился и вновь открыл глаза: море было безлюдно и спокойно. В дрожащем, плотном мареве утреннего тумана проступали призрачные стены столицы и монументальные мосты. Тишина. «Отец Сварог, – подумал Витенег, – вот же ворожба…» Витенег вновь повернулся к Бересу. Сварогину было страшно, но исчезновение кораблей вселяло слабую надежду на то, что город пока еще не захвачен. Хотя, заходить через главные врата он бы не решился. За время службы в почетной страже столицы Витенег узнал о некоторых секретных ходах в монолитных стенах Пяти Городов[1]. Направляя лодку к берегу, он внимательно высматривал один из них. Даже если Берес, все же, захвачен, (золотые витязи могли перейти в город из столицы по мосту) необходимо добыть пропитание и утолить жажду.

Деревянный порт, окружающий Берес, пострадал не так сильно, как Идра, от которой почти ничего не осталось. У самой стены сохранились даже некоторые надводные домики и пирсы. В море плавал мусор. Людей видно не было: наверное, те, кто смог спастись, давно были за городской стеной. Идеальная ловушка, подумал Витенег, лучше и не придумаешь.

– Что происходит, – слабо прохрипели в лодке, и Витенег обернулся. Веслав приходил в себя, морщась от восходящего солнца.

– Мы проплыли армаду, – ответил страж. – Ты ведь помнишь, что произошло?

Юноша кивнул. Он медленно сел и осмотрелся. Мухома и Яромир еще спали. Щека у богатыря выглядела плохо.

– Нужно добыть воды, – сказал Веслав, оглядываясь.

– Этим мы сейчас и займемся, юный волхв, – ответил Витенег и невольно поморщился. Если этот мальчик действительно заворожил змея, то почему он все еще в лодке, а не возвращается из оккупированного города с провизией в руках?

– Я не волхв, – нахмурился Веслав и тоже устремил свой взгляд на стену Береса. – Есть один ход в стене, тут, недалеко, – проговорил он задумчиво. На спор с Витенегом у царевича не было сил. – Он выходит в одной из корчм, что принадлежит Царскому Терему.

– Откуда ты такой осведомленный? – спросил страж. – А, впрочем, какое мне дело, – махнул Витенег рукой. – Коли знаешь, где ход, указывай. А то, чего доброго, еще и заметят нас.

Веслав не стал возражать. Тело ломило и так хотелось пить, что царевич был готов на все что угодно, лишь бы скорее добраться до пресной воды.

Лодка плыла к берегу сквозь дрейфующий мусор. Бившиеся друг об друга деревянные осколки порта издавали загробные звуки. Солнце отражалось от мерных волн. За лодочкой следили пустые глазницы выживших домов.

Когда Витенег и Веслав стали затаскивать лодку на мель, очнулся Мухома. Заяц долго не мог понять, что происходит, кричал, стонал, звал какую-то Пелагею, плакал. Прекратил только тогда, когда Витенег отвесил ему хорошую оплеуху. Возня разбудила Яромира, который, кряхтя, первым делом осведомился о самочувствии царевича. Веслав заверил друга, что все хорошо, а вот ему, Яромиру, необходимо как можно быстрее промыть рану. Громила лишь махнул рукой и выбрался из лодки. Путники подивились тому, что корабли пропали, но долго говорить об этом не стали. То, что судов не было видно, не говорило о том, что их действительно не было: мало ли какая ворожба их от глаз людских скрывает.

Веслав повел мужчин вдоль стены. Он наизусть знал все планы городов, которые, ему, как будущему монарху, обязательно было учить. Но царевич не думал, что эти знания ему когда-нибудь пригодятся.

Царевич шел, правой рукой держась за отполированный камень стены. Он чувствовал ее холодную, шероховатую поверхность, и перед взором всплывали образы детства, в которых он, маленький мальчик, убегал за территорию Царского Терема и играл с уличными ребятами у его стен. Стен, которых, скорее всего, уже не осталось. У царевича не хватило духу вернуться и узнать, живы ли родные, требуется ли им помощь. Все случившееся и ящер настолько испугали Веслава, что юноша, в панике, забыл даже самого себя. И сейчас Веслав с ужасом осознавал, что все его мысли сосредоточены лишь на побеге. Кто бы там не захватил трон, даже если весь этот ужас, и правда, дело рук его родного дяди, как и предупреждал Искрен, царевичу меньше всего хотелось думать об этом. Веслав жаждал попасть на Большую Землю и убежать от творящегося кошмара как можно дальше. Мысли, недостойные монарха, недостойные сына, недостойные мужа. Ну и пусть. Он слаб, таковым его создали Боги.

Наконец, Веслав нашел ту самую нишу в стене, которая служила потайным ходом. На камне, как и в остальных нишах, цвел Краколист. Любимый мотив сварогинов – Мировое Древо. Но на одной из ветвей этого дуба был изображен несвойственный классическому орнаменту листок, нарушающий симметрию. Лишь искушенный взор мог заметить несоответствие. Веслав, как было сказано в Летописях Великих Столиц[2], три раза нажал на этот листик. Лист медленно ушел в стену, и плита, со стоном, стала опускаться, открывая черный зев хода.

– Вот это да, – прошептал Мухома. – Не, волхв ты, малой, самый настоящий.

Витенег хмыкнул, но промолчал.

Веслав первым шагнул во тьму. Из текстов он помнил, что по правую сторону, на стене, есть факелы и огнивица. Царевич зажег огни и раздал факелы, горящие синим Огнем-Сварожичем.

Друг за другом путники вошли в узкий ход. Когда замыкающий процессию Заяц ступил в коридор, вход закрылся. Мухома тихо ругнулся.

Коридор спускался под небольшим углом. На полу стояла вода; на каменных, поросших мхом, стенах висела белесая паутина. Пахло плесенью и сыростью. Шаги отзывались хлюпаньем и гулким эхом.

– Куда ты говоришь, ведет ход? – не выдержал общего молчания Мухома.

– Он выходит в винном погребе корчмы, – ответил, не оборачиваясь, царевич. – Будем надеяться, что там никого не будет.

Далее шли молча. Коридор немного повернул, поднялся, и завершился обычной деревянной дверью. Яромир открыл дверь и осветил синим факелом пространство небольшого погреба. Кроме бочек с вином там ничего не было. Следом за богатырем вошли в погреб остальные.

Мухома светил на каждую бочку, надеясь найти пресную воду. Витенег, отворив створы одного из шкафов с бутылками, достал одну и жадно пил.

– Видать, придется подниматься, – со вздохом заключил Мухома, покосившись на стража. Тот продолжал пить. – Не боишься одуреть от хмеля, с голодухи-то? – спросил Заяц Витенега.

– Если завидно – тут на всех хватит, – проговорил страж, вытирая рот тыльной стороной ладони. Он залпом опустошил целую бутыль и его немного качало.

– Я не об этом,– усмехнулся Мухома. – Не хочется из-за тебя, пьяного, впросак какой-нибудь попасть.

Витенег обернулся на Зайца и поднес свой факел к нему почти вплотную. Рыжий отшатнулся.

– Если бы не я, все вы, – Витенег обвел рукой присутствующих. – Все вы всё еще болтались бы среди заговоренных судов.

– Хорош, – пробасил Яромир, вставая между Мухомой и Витенегом. – Не дай Сварог, подеретесь еще. – Богатырь перевел взгляд на стража. Тот с вызовом пьяного человека смотрел на громилу. Лицо Яромира исказила гримаса боли: он положил руку на горящую щеку и отошел.

– Кто первый? – спросил Заяц, смотря на ведущую наверх деревянную лестницу. – Как вы думаете, Берес тоже, ну, того?

– Того или не того, но жажда точно нас всех погубит, – пробасил Яромир и стал подниматься.

Лестница тягуче заскрипела под его поступью. Веслав не стал ждать и последовал за богатырем.

Яромир аккуратно толкнул скрипучую дверь. Прислушался. Никого. Богатырь молча кивнул стоящему за ним Веславу и, стараясь не шуметь, вышел из погреба. Царевич шагнул следом.

В деревянном коридоре никого не было. Факелы на стенах не горели. Двери, ведущие в другие погреба, были заперты. Яромир пошел по коридору, держа факел наготове, будто меч. Царевич двинулся за ним. Следом вышли Мухома и Витенег с очередной бутылкой. Страж едва держался на ногах. Погреб с вином был настоящим подарком Богов на этом нелегком пути. Чем больше Витенег пьянел, тем легче ему виделось происходящее.

Коридор заканчивался дубовой дверью, которая, скорее всего, вела на кухню. Дверь была приоткрыта, и из светящейся щели тянуло божественным запахом еды. Тут терпение лопнуло даже у Яромира, и он просто отворил дверь.

Помещение действительно оказалось кухней. Дневной свет лился из двух маленьких окошек, располагавшихся почти у самого полусводчатого потолка. Стены были богато расписаны, плитка огромной печи украшена синими цветами и птицами. На столах лежала брошенная еда, стояли кувшины с молоком и водой. Видимо, бедствие застало людей врасплох, и они спешно покинули корчму.

Беглецы, не сказав друг другу не слова, затушили факелы и ринулись к столам. Все четверо вели себя одинаково беспечно: жадно пили, набивали рот всем подряд и не могли остановиться. Когда жажда и голод были утолены, путники с облегчением отдышались. Витенег даже захохотал. Яромир, покачав косматой головой, взял кувшин с водой и стал промывать свою рану. Царевич помог другу смыть грязь и гной с опухшего лица.

– Боюсь, тебе нужен знахарь, – печально проговорил Веслав. – Я знаю несколько трав, что могут помочь, но ты можешь заболеть жаром[3].

– Ничего, до свадьбы заживет, – махнул рукой громила и натужно хохотнул. Он понимал, что Веслав прав, и он может не доплыть до волхвов Большой Земли. Значит, такова судьба. На все в мире воля Богов, и, если ему суждено погибнуть такой глупой смертью, то, значит, так тому и быть.

Вдруг сзади резко хлопнула дверца одного из шкафов, и все четверо, вздрогнув, обернулись. Вся в грязи и саже, в рваном сарафане и переднике, у шкафа замерла молодая женщина. Она явно хотела прокрасться незамеченной, пока гости заняты беседой, но платяная дверь испортила ей все планы. Девушка испугано смотрела на мужчин, не зная, что делать.

– Не бойся, – пробасил Яромир. – Мы не захватчики.

Женщина сделала несколько неуверенных шагов назад.

– Нет-нет, – подтвердил Витенег и, шатаясь, подошел к ней. – Мы-то нет. А вот ты – кто?

– Яра, – неуверенно пролепетала девушка. – Кухарка.

– Что здесь произошло? – спросил Витенег, разглядывая Яру. Женщина была перепугана до полусмерти, и это наводило на мысль о том, что Берес не избежал участи столицы.

– А вы разве не знаете? – Яра нахмурилась и сделала несколько неуверенных шагов по направлению к выходу. Витенег тут же схватил ее за руку.

– Мы бежим из Солнцеграда, – прошептал Витенег Яре на ухо, притянув ее к себе. – Если ты сейчас выбежишь из корчмы и поднимешь крик, то погубишь всех нас.

Девушка, отпрянув, согласно закивала головой. Витенег ослабил хватку, но руку кухарки не выпустил.

– Так что случилось? – еще раз спросил Витенег.

– Сначала был гул, низкий-низкий, – говорила Яра, а все остальные внимательно слушали. – Затем затряслась земля, все перепугались, выбежали. А я на кухне осталась. Не знаю почему. Я залезла на стол, в окно смотрела. – Яра перевела дух. Ее трясло. – И тут, с грохотом, на город вода упала. Такая буря была, не описать словами! Вода выше окон текла и, Хвала Чете Небесной[4], не разбила стекло и не затопила кухню. Когда вода спала, все пространство озарил золотой свет. Я сначала подумала, что солнце поднялось, даже выйти хотела. Но, хвала Сварогу, не успела. Такой гром, на рык похожий, сотряс воздух, что я не выдержала и сначала в печь со страху залезла, а потом в шкафу спряталась. Затем пришли вы.

Яра замолчала, но все так же, с ужасом, смотрела на гостей. Витенег, чувствуя, что она больше не вырывается, отпустил ее. Рука безвольно упала. Девушка нашла взглядом стул и села. Обхватила голову.

– А в Солнцеграде-то что было? – через некоторое время спросила она, глядя в пол. Ее коса растрепалась, и из-под обруча сбегали струйки волнистых русых волос.

– То же самое, только хуже, – ответил Яромир. – Идры не осталось. Порта у Береса тоже. В Солнцеград с моря пришла армия золотых витязей, столицу разрушил трехглавый змей.

– Что? – в ужасе переспросила кухарка.

– Надо собрать с собой еды и уходить, – подал голос Заяц, все еще продолжающий есть.

– Согласен, – кивнул головой Веслав не посмотрев на Мухому.

– О, так юный волхв согласен с Зайцем! – воскликнул рыжий. – За это надобно выпить! – он взял кувшин с недопитым молоком и опустошил его.

Веслав скривился, но ничего не ответил. У царевича хватало выдержки и ума не вступать в подобные споры.

– Вот допрыгаешься, Мухома, он и тебя заворожит, – пробормотал Витенег, ставя пустую бутылку на стол.

– Куда вы идете? – спросила Яра и подняла голову.

Веслав обратил внимание на то, что если ее умыть, кухарка будет очень красивой.

– Мы хотим попасть на Большую Землю, – пробасил Яромир, морщась от боли.

– Возьмите меня с собой, – Яра впилась в Яромира взглядом, полным отчаянья и страха. – Я умею волхвовать, тебя вылечу, – спешно добавила она, видя, как снова поморщился громила.

– О, Боги! – воскликнул Витенег, вскинув руки. – И ты туда же, – затем подошел к Яре и жестко сказал. – Нет.

– У моего отца лодка в подземных доках, – Яра искала поддержки в глазах Мухомы. Но Заяц был озабочен сбором съестного. Он нашел какую-то сумку и, напевая себе под нос, укладывал еду. Тогда Яра посмотрела на Веслава. Царевич, смутившись, потупил взгляд. Кухарка вновь взглянула на Яромира.

– Твоя рана погубит тебя, – сказала она. – Возьмите меня, я не буду обузой. Я отведу вас в подземные доки, а на Большой Земле каждый пойдет своей дорогой.

– Говоришь, что лечить умеешь? – будто проснувшись, переспросил Яромир. Его голова нестерпимо болела. – Сможешь сейчас помочь?

Яра кивнула и подошла к богатырю.

– О, Боги! – вновь скривился Витенег. – Вот только попробуй лишнего нашептать!

Страж, шатаясь, встал за спиной у Яры будто надеясь, что его физическая сила, в случае чего, сможет побороть силу волхвовскую.

Яра закрыла глаза и положила ладонь на изувеченную щеку Яромира. Громила вздрогнул от боли, но не отдернулся. Он ощутил, что будто протянулись от маленькой ладони невидимые нити, и уходила по этим нитям боль. Яра шептала, и с ее шепотом становилась чистой голова. Когда волхва опустила руку, голова перестала болеть.

– Я забрала твою боль и часть недуга, – сказала Яра, не открывая глаз. – Но этого мало. Тебе нужна камынь-трава, ее настоем рану промывать и внутрь принимать. Тогда здоровым будешь.

– Я поправлюсь?

Яра открыла глаза.

– Я не знаю, – она хмурилась, размышляя. – Если я с тобой буду, то, забирая боль, смогу облегчить твою жизнь, – Яра помолчала немного, словно что-то вспоминала. Слова давались ей тяжело. Понял Яромир, что теперь его боль она носит. – Тут недалеко есть дом знахарки одной, зайдем, я настой и заберу.

– Хорошо, – кивнул богатырь.

– Я следить за тобой буду, волхва, – прошептал Витенег на ухо Яре.

– Я ручаюсь за нее, – сказал Яромир, отстраняя Витенега. – Пора собираться.

Витенег нехотя отошел. Яра достала сумки, в которых носильщики приносили в корчму продукты. Брали только необходимое: воду и хлеб. Яра принесла из кладовой запасы вяленого мяса и рыбы. Каждый взял с собой по кухонному ножу. Даже Яра заткнула за пояс нож, на что косо посмотрел Витенег. Мухома, который начал собираться первым, нагрузил себе еды больше всех и уже сидел под дверью.

– Интересно, а что эти золотые воины делают с пленниками? – вдруг спросил он. – И есть ли витязи в Бересе?

– Я надеюсь, что мы об этом не узнаем, – ответил ему Витенег, переливая в найденную флягу воду.

– Я хорошо знаю город, – сказала Яра, когда все были готовы. – Пойду первой. Из корчмы идем налево и через две двери зайдем к Настасье. Даже если бабушки нет, я возьму у нее трав. После ее дома надо повернуть в первый проулок налево, дойти до конца и перейти улицу. Там будет маленький сквер Свагобора, в котором есть вход в подземные доки.

Яра говорила чуть заикаясь. Она боялась до ужаса, но изо всех сил старалась не поддаваться страху. Остальные молча согласились с ее предложением: страшно было всем. Веслав залез на стол и посмотрел в окно. Улица была пустынна. Царевич спрыгнул, и Яра открыла окошко в зал корчмы. Он тоже был пуст. Тогда Яромир отворил дверь, и все пятеро покинули кухню.

Беглецы молча шли мимо пустых столов с неубранной посудой. Было видно, что посетители в спешке покинули здание. Многие скамьи были перевернуты, где-то валялись забытые вещи. Пол был мокрым. За окнами светило утреннее солнце.

Дрожащей рукой Витенег отворил дверь на улицу. Никого. Солнечный свет отражался от мокрых улиц и белокаменных домов, некоторые из которых были разрушены. Витенег обернулся, кивнул остальным и пропустил вперед Яру.

На подкашивающихся ногах девушка вышла из корчмы. Вода на улице стояла по щиколотку. Свежий воздух облегчал забранную у богатыря головную боль. Яра никому не сказала, что травы вряд ли помогут этому могучему сварогину, имени которого она так и не узнала. Слишком сильна болезнь, попавшая в рану. Спасти мужа могло только чудо или сильный волхв. Яра очень боялась, что ее оставят. Поэтому она и забрала его боль – простая ворожба, каждому по силам. Эти нехитрые слова рассказала ей та самая травница Настасья, которая понемногу учила Яру своей премудрости. Бабушка говорила, что, если бы Яра волею Богов попала на обучение в Сестринский Свагобор, а не на кухню, то хорошей волхвою бы стала. Но Яра не сильно печалилась: у кухарки свободы было гораздо больше, чем у юной волхвы в стенах Свагобора. Отец, пока был жив, часто брал с собой Яру на рыбалку: немыслимое развлечение для девушки, тем более для будущей ворожеи. Когда папы не стало, Яра уже сама выходила в море на лодке или отцовском коче. Не для того, чтобы ловить рыбу, а для того, чтобы побыть с отцом. Травница Настасья знала о слабости Яры к морю и даже в шутку советовала стать помором.

Дом, в котором жила Настасья, находился рядом с корчмой, где работала Яра. В три этажа, ярко расписанный голубыми цветами и птицами, заканчивающийся резным теремом. Бабушка занимала две комнаты на втором этаже, окна которых выходили во внутренний двор. Хвала Сварогу, дом травницы не пострадал.

Яра открыла скрипучую дверь и впустила остальных. Лестницу, ведущую из сеней наверх, тускло освещал свет из маленьких окошек.

– И тут – никого? – прошептал Мухома, озираясь. – Да что же такое происходит?

– Я думаю, этого лучше не знать, – нахмурился Витенег и посмотрел на Яру. – Давай, – пробасил он, – иди к своей волхве. Мы тебя тут ждем. У меня нет сил подниматься с тобой по лестнице. Вино, знаешь ли.

Страж гоготнул и прислонился к стене, чтобы его не качало. Веслав сел на корточки у лестницы и тяжело вздохнул. Многочисленные ушибы и ссадины болели. Но царевич не жаловался: Боги чудесным образом спасли его, даже Яромиру было хуже. Бодрее всех выглядел Мухома, который, встав у окна, снова что-то жевал. Такие, как Заяц, всегда выживают, подумал Веслав, отворачиваясь от рыжего. В другой ситуации он бы точно ему что-нибудь эдакое сделал. Например, как наследник престола, посадил бы в темницу или казнил. Но сладостным мечтам о возмездии сбыться не суждено. Ведь Веслав – простой юноша, об истинном происхождении которого никто не знает и, дай Сварог, никогда не узнает. Веслав чуть было не стал жалеть о том, что мечтал отказаться от трона, но его мысли перебил бас Яромира, который сообщил всем о том, что идет наверх вместе с Ярой.

Девушка стала подниматься по лестнице первой, Яромир – за ней. Дверь оказалась не заперта. Яра тихонько ее отворила. Комната была пуста. Солнечный свет струился сквозь вышитые крючком занавески и маленькими зайчиками разбегался по дому. Убранство было бедным, но аккуратным. В воздухе витал умиротворяющий, чуть пряный, аромат трав и снадобий. Меж комнатами, в правой стене, стояла красивая расписная печь. Нижний ярус печи был обложен плитками, на которых жили сказочные существа. Сверху, над печью, сушились травы. У левой стены стояли высокие шкафы с дверцами, сквозь стекла которых виднелось множество баночек. В центре комнаты находился большой дубовый стол, с разложенными на нем сушеными растениями и инструментами. На окнах, что располагались в стене, противоположной входу, были открыты ставни, и на больших белых подоконниках цвели яркие цветы. В красном углу, у маленького домашнего Великобожия, горела синим Сварожичем лампадка.

– Настасьи нет, – растерянно прошептала Яра. – Может, в спальне посмотреть?

Яромир положил массивную руку на плечо девушки, и Яра невольно вздрогнула.

– Если бы Настасья была там, то уже услышала бы и вышла к нам, – сказал сварогин. Почему-то он был уверен, что старушка дома, но вот видеть Яре бабушку не стоит. Яромиру казалось, что он стал смутно догадываться о том, что происходит, но вот подтвердить свои опасения не хватало духу даже ему. – Бери травы, все что хотела, и идем.

Яра хорошо знала убранство Настасьиного дома, знала, что и где хранит старая знахарка. Девушка прошла к шкафам и положила в свою сумку несколько пузырьков с настоем из камынь-травы, затем, вернувшись к столу, взяла несколько пучков трав и замерла. Все лежащее на столе говорило о том, что Настасья была дома, когда случилась беда. Старушка никогда бы не оставила свои травы и инструменты неубранными. Только вот где она теперь?

– Что такое? – спросил Яромир, видя смятение Яры.

Девушка ничего не ответила. Она поспешно убрала травы в сумку, обошла стол с другой стороны и прошла к входу в другую комнату. Яра одернула шторы, закрывающие дверной проем, и замерла. Ее глаза выражали такой неподдельный ужас, что Яромир тут же подошел к ней и посмотрел в спальню. На кровати, на расшитых красным белых простынях, лежала Настасья, укрытая золотым покрывалом. На голове у травницы свернулась клубком маленькая ящерка. Зеленая, с двумя полосками.

Яра хотела, было, шагнуть к бабушке, но Яромир остановил ее. Он молча потянул девушку назад. Яра, сообразив, что лучше не шуметь, тихо покинула покои знахарки вслед за богатырем.

– Их всех усыпили? – спросила Яра тихо, когда они с Яромиром уже стояли на лестнице, и потерла рукой больную голову.

– Давай не будем это проверять, – покачал головой богатырь. – Кто знает, что с ними будет, когда они проснуться. Вдруг это будут уже не они? Пока все спят мертвым сном, нам надо покинуть город.

Яра согласно кивнула и заставила Яромира выпить настоя камынь-травы, который она взяла у травницы. Богатырь поморщился, но выпил сколько положено. Затем Яра протерла настоем его раненую щеку. От боли Яромир сжал кулаки, но не проронил и звука. Яра надеялась на чудо: что поможет этому сварогину Богиня Макошь, и трава исцелит недуг воина.

Когда Яромир и Яра спустились, Яромир рассказал остальным о спящей под золотым покрывалом Настасье. Все согласились с тем, что уходить нужно как можно быстрее: неизвестно что это за сонный морок, и может ли эта напасть на путников свалиться. И, пока не видно золотых витязей (Заяц все время смотрел в окно), нужно покидать город.

Улицы были до ужаса безлюдными. В городе стояла звенящая тишина: не пели даже птицы. Ветра тоже не было. Поежился даже Мухома. Витенег, все еще пошатываясь, благодарил Богов за вино, которое всегда облегчало его сложные отношения с окружающим миром. Особенно сейчас, когда этот мир решил сойти с ума. Яромир шел рядом с хмурым Веславом, который изредка бросал косые взгляды на ненавистного ему Зайца.

Яра отвела всех в маленький сквер Свагобора. Там, у фонтана, был один из многочисленных входов в подземные доки. В этих доках держали свои лодки потомственные моряки-рыболовы, в то время как в портах за городскими стенами обитали в основном приезжие из других княжеств. Окружные надводные порты со временем разрослись в полноценные деревянные города, но традиция передачи мест в доках у потомственных островитян осталась.

Входом служила землянка, которая располагалась позади фонтана сквера, и была аккуратно обложена камнем. Яра распахнула деревянную дверь, которая была вставлена в каменный проем, зажгла факел. Остальные последовали ее примеру.

Каменные ступени круто уходили вниз. Стены были выложены из огромных неотесанных камней. С гулким эхом с потолка капала вода.

Лестница закончилась узким коридором, который, спустившись под небольшим наклоном, привел в огромный подземный зал с каменными пирсами и пришвартованными судами. Некоторые из судов пострадали при наводнении, некоторым посчастливилось уцелеть. Стены помещения были сложены из больших обработанных каменных блоков.

– Всегда мечтал побывать в подземных доках, – признался Мухома, с любопытством разглядывая окружение, которое смутно проступало в синеватом свете холодного огня. – Интересно, сколько им тысяч лет? Сейчас уже так не строят…

– Отец говорил, что это Золотой Век, – ответила Яра, направляясь к судам. – Доки остались с тех времен, когда города возводили сами Боги. Людям такое построить не по силам.

– Ничего себе, – восхищенно прошептал Заяц. – Твой отец был рыболовом, да?

– Да, последний из династии Сетепалов. Мне от него в наследство лодка осталась.

– А сама-то ловить умеешь?

– И ловить и править.

Мухома аж присвистнул.

– И волхва, и кухарка, и рыбачка, – хохотнул рыжий. – Мне б такую в жены.

– Да тише ты! – шикнул на него Яромир. – Совсем забыл что происходит?

Заяц прекратил смеяться, но продолжил бубнить себе под нос нечто явно сомнительного содержания. Яра ничего не ответила и ускорила шаг. Веслав с трудом подавил в себе желание сбросить Зайца в воду.

Яра шла впереди, освещая путь факелом. Она знала наизусть каждый пирс, каждый поворот подземного города. Впереди тускло светились полукруглые арки выходов. Яра повернула на узенький пирс, дошла до его середины и остановилась подле достаточно внушительного одномачтового рыбацкого коча[5]. Женщина улыбнулась и погладила судно: больше всего Яра боялась того, что коч не пережил шторма.

– Вот это лодочка, – теперь удивлялся Витенег. Страж поморщился: ему вспомнилось недавнее путешествие на волхвовском судне. Но оставаться в пустом городе с золотыми витязями и спящими людьми ему хотелось еще меньше, чем пускаться в морское путешествие на судне доморощенной волхвы.

– Его зовут «Ярома», – представила судно Яра и поднялась по сходне на борт. – Он – наша с батюшкой мощь и сила. Есть у нас и простая рыбацкая лодка, но на ней мы до Большой Земли не доплывем.

За Ярой тут же вбежал Мухома, за зайцем поднялся Витенег и Веслав. Яромир отвязал швартовые от кнехт[6] и последним поднялся на судно. Богатырь втянул сходню на борт и вместе с Витенегом поднял якорь.

Яра взялась за стерно[7], от чего Мухома вновь рассмеялся.

– Дева на корабле – к беде, дева за штурвалом корабля… Перун меня храни! – рыжий взвыл от смеха. Витенег проговорил, что и ему это не по нраву, дева-кормщик. Веслав подумал, что он впервые согласен с Зайцем.

Яра сердито на них посмотрела, но стерно из рук не выпустила.

– Если среди вас есть тот, кто умеет править кочем и знает местные воды, – сухо проговорила она, – передам тому молодцу штурвал.

– Не слушай их, – заступился за Яру Яромир. – Правь судном, а мы за весла возьмемся. И да поможет нам Сварог.

Витенег отметил, что Яра и вправду правила аккуратно и уверенно. Может, даже, и слишком. Конечно же, подумал наемный страж, она же волхва. Но вслух Витенег свои мысли не выразил. Он работал веслами вместе с Зайцем по левому борту, а Яромир с Веславом – по правому. Ножка Яры отбивала для них ритм.

Когда «Ярома» подплыл к аркам выходов из дока, Витенег забыл о своих страхах перед молодой волхвой. Кто знает, что творится сейчас на открытой воде, охраняют ли огненные витязи стену Береса, позволят ли неведомые силы живыми до материка добраться?

Яркое солнце освещало пустынное море. Разрушенный деревянный порт Береса был безлюдным. Даже не кричали чайки. Неужели и они уснули странным сном? Но почему не спят они, беглецы на рыбацком коче? Витенег вновь покосился на Яру. Может, подумал воин, не все волхвы – плохие?

Плыли молча. Ветрило[8] решили не поднимать: ветра не было совсем. Интересно, где Стрибога Внук[9]? В мире стояла такая тишина, что даже Мухома молчал и греб усердно.

Утро разгорелось жарким днем: но путники старались не отдыхать. Ветра так и не появилось, и рассчитывать приходилось только на свои силы. Дети Сврога только раз поели, передохнули и вновь взялись за весла.

К вечеру Полоса Большой Земли сделалась ярче, из тумана появились далекие очертания прибрежных теремов. Подул легкий попутный ветер, и странники подняли парус, который помогал им грести. Небо наливалось красной медью, и Хорс купал золотой бок в водах Ледяного Моря.

– Интересно, что творится на берегу? – первым нарушил молчание Веслав. Царевич боялся того, что и на материке золотые витязи хранят сон почивших сынов Сварога. – Может, сразу поплывем по Белой реке?

– Мне, Веслав, врачеватель нужен, – ответил Яромир и поморщился: боль, забранная Ярой, медленно к нему возвращалась. – А нам всем – запасы для дороги, если решим путь по реке продолжать. Да и не думаю я, что сила захватчиков настолько велика, что усыпила и Большую Землю, – пожал могучими плечами Яромир.

– Ты не видел того, что видел я у них на корабле, – покачал головой Витенег. – Сила их Слов ужасна.

– Ты так и не сказал нам, как ты оказался на их флагмане, – подал голос Мухома, и все путники посмотрели на Витенега. – Может, ты – причина того, что нас их Слово не заворожило? Может, ты – один из них и ведёшь нас на погибель?

– Впервые мне по душе слова Зайца, – пробасил Яромир, гребя веслом. – Что ты скажешь, брат-сварогин? – богатырь бросил взгляд на гребущего у другого борта Витенега.

– Я хотел наняться на их судно помором. Я не знал, что «Вериладом» чёрные волхвы правят, – ответил Витенег. – Главная их ворожея – дева в зеленом сарафане – приковала меня к мачте судна, чтобы я смотрел, как их змей морской столицу рушит. Я чуть Сварогу душу не отдал от страха. Тогда волхва решила, что я ум свой потерял, и сняла свою ворожбу. Видимо, чтобы силы свои на меня не тратить. Когда она покинула палубу, я прыгнул в море. Решил, что смерть в пучине вод не такая страшная, как жизнь в пленении чёрных волхвов. Но я сумел спастись, а потом и Веслава в воде заметил. Так что, чиста моя совесть.

– Чиста или нет – покажет время, – ответила Яра. – Мы почти приплыли.

Солнце опустилось, и над прибрежными водами стелился туман. В небе парили чайки. Вечер был спокойным и умиротворенным, будто ничего страшного и не происходило на земле.

– Думается мне, не спят в Мореграде, – проговорила Яра, показывая на парящих птиц. – У Пяти Городов не летали даже птицы.