Текст книги "Тяжелое испытание для прынцев (СИ)"
Автор книги: Екатерина Ларина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)
– А что еще остается делать? Восстать, вооружиться, победить?
– Хотя бы.
Молодой человек, отпив кофе из чашечки тонкого фарфора, насмешливо усмехнулся:
– Государственные перевороты один на один не делаются. А я не из тех, кто может плести интриги и собирать вокруг себя соратников.
– Это не государственный переворот. Он всего лишь герцог. А тебе только и нужно, что получить независимость своего графства.
– И сколько я после подобного заявления проживу?
– Тогда бросай все и уходи.
– И чтоб графство досталось ему? Хотя если совсем всё достанет, пойду по свету бродить. Боец из меня неплохой, – Проней поболтал остатки кофе в чашке.
– А переселяйся к нам. Я поговорю с королем, так твой папаша еще и компенсирует тебе графство хорошими деньгами. Займешься чем хочешь, – дым принял форму лебедя и, взмахнув прозрачными крылами, взмыл в высь.
– Я бы на Полемист отправился. А что? У них очень интересная школа по владению мечами, да и без оружия они драться мастера. Только Вам помогать мне зачем?
– Хм, ну будем считать, что понравился ты мне. Материнский инстинкт, так сказать, проснулся, – и женщина, наклонившись к столу, загадочно блеснула в свете лампы ярко-голубыми глазами.
***
Молчание затягивалось. Сигаретный дым, превратившись в стаю псов, с азартом гонял дымного же кота. Мужчина молчал, расслабленно откинувшись на спинку удобного кресла.
– Хорошо. Оценила. Хорошие блоки. Но не идеальные, – мужчина напрягся. – Успокойся, ломать не стала. Но что надо – посмотрела.
– А что было надо? – мужчина хмуро усмехнулся.
– Да вот интересно стало, почему она от тебя сбежала. Её-то версию я знаю, теперь с твоей ознакомилась.
– И? – Аэтерн сложил на груди руки. Ганна на этот закрывающийся жест только хмыкнула.
– Это ж надо быть таким ревнивым остолопом. Что, решил, если её как следует привязать, то никуда не денется? Если птице отрезать крылья, если ноги отрезать тоже, эта птица умрет со скуки, потому что сидеть не сможет, – патетично, с подвываниями и паузами прочитала Ганна, вырисовывая сигареткой круги в воздухе. – Не слышал, нет?
Аэтерн отрицательно помотал головой.
– Она, конечно, тоже хороша. Но вот честно тебе, мальчик, скажу, – она поманила его пальчиком и, когда он наклонился, интимным шепотом продолжила: – Я бы не просто сбежала, я б тебя еще и прибила перед этим.
И она, глубоко затянувшись, выпустила в воздух струю дыма, превратившуюся в тигра, проглотившего стаю псов.
– Ну это с женской точки зрения.
– Я люблю её, – получилось немного грустно.
– И она тебя. Только пора бы вам уже научиться слушать друг друга. Знаешь, даже с единственным не всегда удается сразу найти общий язык. Надо стараться. Ведь ты же понимаешь, что без друг друга вам гораздо хуже, чем вместе.
– Думаете, ей тоже? Что-то я не заметил...
– А потому что не тем смотрел. Обидой своей, а не любовью. И она на тебя так же. В общем, от тебя зависит, вернется ли она к тебе. Ты старше, ты умнее, ты, в конце концов, мужчина. Ну, это чтоб твоему самолюбию польстить, – она ему подмигнула.
***
Комнату заливал яркий свет. Маленький, застеленный белоснежной накрахмаленной скатертью, столик был уставлен тарелочками с печеньем и булочками, плошками с вареньем. В центре стола возвышался самовар.
– Ты кушай, касатик, кушай. Силы-то тебе еще пригодятся. С ведьмой совладать оно ой как не просто. С нами женщинами вообще нелегко, а ты выбрал зазнобу, что занозу в заднице. Ну и что ты, милок, давишься? Аль бабушка неправду сказала? Ты вот, касатик, меня послушай. Мужчина ты большой, сильный, – "бабушка" окинула его взглядом, далеким от старческого, – воин опять же. Ну кому как не тебе дракона приручать? К тому же опыт есть уже. Ты только не смотри, что она себя иногда как девица гулящая ведет. Вот крест тебе, – она как-то очень размашисто и странно перекрестилась, – ежели справишься, только твоя будет. Ну чего краснеешь, будто это ты девица невинная? Не сумлевайся, не врёт бабушка. Ты только фордыбачить ей не давай, ежели счастья своего не увидит. Хватай да к себе тащи. И не сметь мне тут про ваши обычаи. Женишься. А я прослежу.
Аргстрану стало неуютно. Почему-то вспомнилась детская сказка про пряничный домик. Эта проследит... А если все, что она сказала про Нелэ – правда, то это всё сильно меняет. Тут действительно без серьезных намерений и делать нечего. Вот и думай: так ли она стала ему дорога, чтоб ради нее мир свой оставить? Да и нужна ли ей его любовь – тоже неизвестно.
***
– Эх, с вами даже не интересно. Всё-то у вас спокойно. Но я всегда считала, что Мэлвин самая разумная из них. Повезло тебе. Если уж встретил единственную, так береги её. Потому что если не убережешь... Не стану говорить, что других не будет. Будут. И приятно с ними будет, и забавно, и нежность может быть, и любовь. Но так, как с единственной – не будет никогда. Только и останется, что перерождения её ждать. А случится оно в этой жизни или нет, встретитесь ли вы снова – то известно лишь богам, – Урсусу показалось, что в этот миг женщина говорила совсем не про них с Мэлвин.
***
– Ну что ж ты, милый, как неродной? Проходи, проходи. Знакомиться будем. Должна же я знать отца моих будущих внуков, – глаза женщины светились неподдельной радостью. – Да не пугайся ты так. Я ж не тороплю! Девять месяцев вполне подождать могу.
– Я, вообще-то, не против. Но, боюсь, Анель сопротивляться будет, – Декстер спокойно устроился в кресле напротив женщины открывшей рот от удивления.
– Удивил. Неужели так влюбился, что даже мысль о женитьбе и детях не пугает?
– Меня гораздо больше пугает реакция Анель на подобное предложение. Хорошо, если просто покалечит, а то ведь и послать может.
– Слушай, герцог, – Ганна поморщилась. – Тебе кто защиту ставил? Или это я от жизни отстала, и теперь все герцоги так от считывания защищены?
– А это, – Декстер усмехнулся, – наш семейный секрет.
– Я из-за этого вашего секрета не вижу твоих истинных намерений. Как же мне тогда вступать с тобой в коалицию?
– Ну если обещаете коалицию... – он отстегнул от воротника рубашки маленькую булавку.
– Хм... А она в курсе?
– Нет. А это так важно?
– Ну как бы вы оба хороши...
– Так может, вы мне про нее расскажете? Я же понимаю, что она мне что-то недоговаривает...
– Ага, щазззз, – Ганна с наслаждение затянулась сигаретой. – Нет уж. Сами всё друг другу рассказывайте.
– Но хотя бы скажите, шанс у меня есть, что она согласится?
– Шанс есть всегда и у всех. У тебя – услышать от нее "да", а у нее – сбежать.
– Издеваетесь?
– Конечно, – дым же под потолком рисовал цветочки, сердечки и амурчиков. – Но заметь, при этом я полностью на твоей стороне. А всё остальное... Ну должны же быть у бабушки свои слабости.
– Даже боюсь представить, что было бы, если б вы были не на моей стороне...
– А что бояться? – струя дыма, приняв вид стрелы, проткнула с десяток сердец разом, собрав их в своеобразный шашлык. – Представлять-то было бы уже некому.
– Запугиваете? – Декстер с интересом наблюдал за дымными картинами.
– Предупреждаю. Знаешь, я тут подумала... Кое что я тебе всё же про Анель расскажу. Когда ей исполнилось шестнадцать, она решила, что уже достаточно взрослая, и нечего тетке лезть в её жизнь, тем более личную. В итоге, один весьма недалекий, но хитрый молодой человек воспользовался ситуацией. С себя я тоже вины не снимаю – решила, что свобода ей не помешает, девочка неглупая, а в критической ситуации я вмешаюсь. И я оказалась права: он был слишком глуп и самоуверен, а Анель достаточно умна, не смотря на влюбленность. Этот дурак решил, что, если она смотрит на него влюбленными глазами, то и вертеть ей можно как хочешь. Ну да ладно, знаешь, как говорят: о мертвых либо хорошо, либо ничего... Так что я помолчу. Да не смотри ты так, я в этом случае вообще ни при чем.
– Не сомневаюсь. Только я ей вертеть не собираюсь.
– А тебе и незачем. Да только я одного не учла в своем воспитательном мероприятии: мужчинам после своей первой любви она прекратила доверять напрочь. Так что сбежать попытается всенепременно. Но ты учти: если я по твоей вине через год, это максимум, не стану бабушкой... то ты потом никогда не станешь папой.
Декстер рассмеялся:
– Верю. Зато за пять минут я добился увеличения срока на три месяца.
***
– И не стыдно?
Мужчина чуть приподнял бровь.
– Ну что ты так смотришь? Маскировка-то выше всяких похвал, даже мыслей и чувств сверху понавешал. Но ведь спешил же, видно сразу. А под подделкой – пустота. Тебе объяснять, кого я увидеть не могу? Хотя чего стараться, знал, поэтому и обманки вешал. Хороший я тебе сюрприз устроила? Хотя кого я меньше всего ожидала увидеть здесь, так это тебя.
– Так получилось, – буркнул Эль, всё же отведя взгляд и растеряв всю напускную браваду. Сейчас перед Ганной сидел нашкодивший щенок, а не самоуверенный маг.
– Анель знает?
– Был бы я тут, если бы знала...
– Ну да, действительно, что это я... Так ты на вопрос и не ответил: и не стыдно было Анель бросать?
– Стыдно. Только она и так знала, что я не останусь. И, кстати, кажется прекрасно со всем справилась.
– Справилась она... Да меня бы рядом не было, много бы она справилась. Надеюсь, ты нагулялся и вернешься?
– Нет.
– О как... Позволь хоть спросить почему?
– Я влюбился...
– Да ты шо... И не врешь? – Эль отрицательно помотал головой. – И кто эта несчастная?
– Почему сразу "несчастная"? – он возмутился.
– Потому что если Анель узнает, кому обязана своим "счастьем", то постарается отравить вам существование на все оставшиеся годы.
– Вообще-то, это её подруга, Индгир.
– Эмм... Кажется, впервые у меня нет слов... Ну что ж... Тогда уж скорее несчастный ты. Главное, чтоб Индгир тебя в живых оставила, когда всё узнает. Очень уж хорошо флэйцев мечом владеть учат...
***
"– Половой гормоны – самые сильные галлюциногены!
– Обоснуй.
– Вот сидишь ты рядом с обыкновенной стервой, а они тебе показывают милое, доброе, нежное существо."
Прибывших в замок девушек встретил анекдот, рассказанный низким женским прокуренным голосом, от которого у Анель начал дергаться глаз, и мужской смех.
– Или вот: возвращается муж из командировки...
– Уже вернулся! – рявкнула Анель.
– О, деточка? Что-то вы рано, – Ганну появление растрепанных и уставших после скачки на лошадях девушек ничуть не смутило.
– Ну да, ты небось рассчитывала, что мы только к вечеру обратно доберемся? – Анель пыхтела, а Индгир и Мелвин в это время радостно дезертировали на мужскую половину. – Что ты тут за балаган устроила? Тебе вообще не стыдно было лгать?
– Не стыдно. Потому что тебе надо было головой думать, а не мне верить. Ну какие ноты протеста? Ты вот знаешь таких смертников, чтоб мне претензии предъявить додумались? Лично я – нет.
– Да посмотрела б я, как ты посреди ночи спросонья соображала бы! Только в столице сообразила. И вообще, как ты тут оказалась? У меня же защита стоит!
– Стоит... Вообще-то, тот жуткий вой ночью он был... как бы это поточнее сказать... побочным результатом взлома, – Ганна очень натурально потупила взгляд в смущении. Те, кто не знал её, могли бы и поверить – так натурально выглядело. Анель же знала: тетка гордится своим поступком. – А когда ты его отключила, дала мне последний "кирпичик".
– Ну ты и... – от возмущения Анель растеряла все слова.
– Да. Я. Сама посуди, должны же быть у старушки свои слабости. В свободное от вязания время.
– Старушки?! Да ты опять эксплуатируешь этот облик! Ты же знаешь, как он меня бесит!
– Ну что ты пыхтишь, как рожающий корову ежик? Познакомилась я с мальчиками. От вас же не убудет. Кстати, – Ганна приставила руку ко рту, будто собралась шептать, но произнесла еще громче, – он – красавчик!
– Тетя! – Анель покраснела и бросила взгляд на ухмыляющегося Декстера.
– Ну тетя, тетя... Ладно. Загостилась я что-то. Пора мне, – облик дамы в летах стал таять, являя всем настоящий облик Ганны: девушки, на вид не старше Анель. Простое белое платье, скромное, но при этом подчеркивающее все изгибы девичьего тела. Белоснежные волосы заплетены в толстую косу. Сигарета же превратилась в цветок. Ганна действительно выглядела именно так, но об этом мало кто знал. К женщинам на политической арене и так отношение двоякое, а если она еще и выглядит так молодо... Доказывать каждый раз, что, несмотря на внешность, она опытный политик, а внешность лишь показатель её незаурядной ведьмовской силы, не хотелось. Проще было иллюзией прибавить себе возраст.
И вот сейчас она скинула все иллюзии и, подмигнув племяннице, исчезла. Только на полу остался сиротливо лежать цветок.
– Позерка... – пробурчала Анель, глядя на вытянувшиеся лица мужчин.
И если бы Ганна её слышала, она бы с Анель согласилась. Потому что сама не поняла, что заставило её снять иллюзию. А может быть, кто?...
– Кхм... И какой облик был настоящим?
На поинтересовавшегося данным аспектом Декстера Анель взглянула крайне кровожадно, но ответила:
– Последний. А тебе зачем? – она сама не заметила, как встала в позу кобры перед броском, уперев руки в бока.
– Да вот думаю, как же мне тогда её мамой называть...
– К-кем? – руки опустились, чем и воспользовался Декс, тут же обняв её.
– Я соскучился, – и закрыл рот собравшейся выяснять все обстоятельства Анель поцелуем.
– Миловашки-обнимашки – это все, конечно, хорошо. Но вот когда у нас здесь комары появиться успели? – Нелэ, нахмурясь, пыталась обнаружить крылатого лазутчика.
– Какие комары? – Диона посмотрела на нее как на больную.
– Откуда я знаю какие? Я их виды по звуку определять не умею. Ну что, вы разве не слышите тонкий писк?
Все замерли и прислушались. Только Декстер и Анель продолжали целоваться.
– Действительно, звенит, – первым согласился с Нелэ Глацием. – И становится громче. Скоро и вы услышите. Просто у драконов очень тонкий слух.
– Звенит? – неожиданно очнулась Анель. – Тонко, на одной ноте?
– Ну да... – подтвердила Нелэ, растерявшись от маньячного взгляда ведьмы.
– Декс! Аленький цветочек зацвел! Раньше срока! И рядом где-то. Пойдемте в лес, искать! – Анель рванула к выходу, но Декстер поймал её за руку.
– Вы только приехали. Поэтому сначала умыться, переодеться, пообедать, а потом уже на поиски. Никуда твой аленький цветочек не убежит.
– Тиран, – буркнула Анель, но не сопротивляясь пошла за ним в комнату, пытаясь согнать с лица довольную улыбку.
– Все слышали, что умный мужчина сказал? – Диона потянулась, довольно поймав на себе взгляд Аэтерна. – Лично я еще бы и поспала.
Спорить никто и не стал. Хоть цветение аленького цветочка и редкость, но за час он никуда не денется. А искать эту хорошо прятавшуюся пакость – еще тот труд.
***
Найти аленький цветочек можно только в одиночку. Поэтому после отдыха и обеда всем пришлось разделиться. Искать цветочек отправилась даже Диона, которой он вообще не сдался. Но это такой азарт, что не поддаться ему невозможно. Ну не ей пригодится, так кому другому сойдет.
Пошел третий час поисков. Люциата уже без какого-либо энтузиазма, присутствовавшего вначале, разглядывала травку на вверенном ей участке леса.
– Ну вот на фига? На фига мне этот цветочек? Единственный, любовь всех жизней... Тьфу... – бормотала она себе под нос. – Она вообще есть эта любовь? А то вот женятся, а потом по бабам бегать начинаю. Или вообще! Еще не женившись. Невеста, значит, в плену, а они для других хвосты распускают. Бабник!
– Кто бабник? – мужской голос, с ленцой растягивающий звуки, застал её врасплох, но не сказать, что стал полной неожиданностью. Что-то такое она и предполагала... или надеялась?
– Да хоть ты.
– И почему я бабник? – Глацием, сложив руки на груди, прислонился к сосне. "Да чтоб ты прилип!" – мстительно подумала Люциата.
– А что нет? Все вы здесь за невестами приехали, один даже за женой. Ну и кто из вас сейчас про них помнит? Увиваетесь за другими!
– И за кем я увиваюсь? – некромант вопросительно приподнял бровь.
– За мной. А что, нет?
– А если да? То что? – он оттолкнулся от сосны и медленно направился в сторону Люциаты. – Ты, вроде, в последнее время и сама не против.
Она судорожно сглотнула и отступила на шаг, прижавшись спиной к стволу дерева. Хотя следовало бы убежать, потому что, кажется, именно сейчас произойдет то, что она хотела – лишение её главного условия для некромантского ритуала.
– И что, что не против? Может, вокруг тысячи женщин, что не против. Так ты теперь с каждой невесте изменять будешь?
Глацием уже стоял так близко от нее, что ощущалось тепло его тела, но Люциаты не касался.
– Со всеми – нет. Только с тобой, – и он, всё так же не касаясь её руками, наклонился, а Люциата и не подумала отстраняться. Напротив: потянулась сама к нему губами и первая обняла за шею. И куда там поцелую в бассейне до этого урагана страсти, в который в один миг превратился некромант. Его руки проворно выдернули рубашку Лю из-под ремня брюк, забрались под нее, горячими прикосновениями лаская спину. И девушка опять же сама подняла руки, позволяя снять с себя рубашку, потому что быстрее хотелось ощутить его всей кожей, а пуговицы расстегивать слишком долго. Люциата не знала, как вообще вести себя в такой ситуации, как двигаться, что делать. Просто поддавалась его ласкам, разгораясь от прикосновений.
Поэтому не известно ещё для кого послужил большим разочарованием женский голос, спросивший:
– Нет, Лэ, ты погляди, как они цветочек ищут.
– Ага, особенно когда его уже нашли. Не вы случайно?
Дионе и Нелэ и в голову бы не пришло вмешиваться, если бы перед этим Люциата столь усердно не ныла, что боится некроманта. Поэтому вместо того, чтобы незаметно скрыться в кустах, они решили, что Люциата участвует в данном действе не по своей воле. К тому же активности, на взгляд девушек, она не проявляла. Вот и решили подругу спасти.
– Нет, не мы. А не шли бы вы отсюда, девочки? – Глацием только чуть повернул голову в их сторону. Люциата же стояла, прижавшись к нему, и отчаянно краснела от осознания двух вещей: она только что тут не занялась сексом с Глациемом, и всё это видели подруги, которым она много раз говорила, что он её совершенно не привлекает.
– Вот еще. У нас здесь, вообще-то, подруга. И неизвестно, добровольно ли.
– Ты добровольно? – некромант отклонился, пытаясь заглянуть Люциате в лицо.
– Я... Нууу...Да...Наверное... – она чувствовала себя странно: с одной стороны "о, ужас, ужас, что я делаю?", а с другой – очень хотелось продолжить. – Можно я с ними поговорю?
Люциата робко заглянула Глациему в такие странные, непроницаемо черные, но такие затягивающие глаза. Потом перевела взгляд на губы и невольно потянулась к ним. Мужчина улыбнулся и ответил на порыв Люциаты нежным поцелуем.
– Можно, но недолго.
Он поднял рубашку девушки с земли и помог Люциате её надеть. Потом коснулся ласково рукой её щеки и опять поцеловал.
Диона и Нелэ с всё возрастающим изумлением наблюдали за этой наполненной нежностью сценой. Глацием чуть отошел в сторону, а Люциата направилась к подругам, от смущения глядя себе под ноги и теребя пуговицу на рукаве.
– Слышь, некромант, ты бы подальше отошел. Девушкам одним поговорить надо, а про слух некроманта мы все в курсе, – Диона от непонимания ситуации была несколько грубее, чем обычно.
Глацием вопросительно посмотрел на Люциату, но та стояла понурившись, как провинившаяся школьница, и взгляда не заметила. Некромант чуть грустно улыбнулся, но просьбу Дионы выполнил и скрылся за деревьями.
– Лю, так у вас любовь? Чего же ты нам тогда мозги пудрила? Мы б вас тогда и не отвлекали сегодня. А то подумали, что он тебя силой заставил, – Нелэ смотрела на Люциату нахмурившись.
– Девочки, вы простите меня. Любовь – это, наверное, слишком сильно сказано, просто... он такой притягательный. У меня еще ни с кем так не было. Вроде и боюсь, и в то же время хочу быть с ним рядом.
– У, подруга, всё с тобой ясно... Да и некромант к тебе уж очень неровно дышит, – Диону охватила легкая тоска. Когда же Тери смотрел на нее с такой нежностью? Как давно это было... А может и до сих пор смотрел бы и ворот у рубашки так заботливо застегивал, если бы она не сбежала.
– Это... Я не думаю... – Люциата кусала губы и растягивала слова, а потом зачастила, выкладывая то, что ее беспокоило: – Мы ведь всего несколько дней знакомы. Да он знать – не знает, кто я. Для него это так, интрижка. Ведь наверняка думает, что мы здесь... ну, не девицы уже давно. Приятное время препровождение. А потом уедет со своей невестой, которую он не любит, и вообще не знает. Но она ему невеста. Женится и будет от нее по любовницам бегать...
Люциата тяжко вздохнула, а девушки с трудом удерживались, чтобы не рассмеяться в голос.
– Дааа. Во-первых, спасибо, что так аккуратно обозвала нас женщинами легкого поведения. Ну а во-вторых, ты его что, к его невесте ревнуешь? А ничего, что это ты и есть?
– Ди, ты не поняла. Я знаю, что я и есть его невеста. И поэтому меня оскорбляет то, что пока я в плену, он гуляет с какой-то девкой, – Лю покраснела и сжала руки в кулачки.
– Да, Ди. Видишь, тут еще хуже, чем ты сказала. У нас тут напротив – невеста ревнует к себе же, еще и девкой себя обзывает. А может он вовсе не бабник, как ты тут пытаешься себя убедить, а влюбился в тебя. Может, неизвестная невеста ему и не нужна уже, просто освободит и всё, а женится на тебе?
– Ну дааа...
– Слушай, а хочешь, мы его проверим? – вдруг загорелась идеей Нелэ. Вообще, она действительно порой была по-настоящему безбашенной, а не притворялась. А уж подлянку какую сделать, так её и упрашивать не надо было. Правда, такие подлянки она называла безобидным на первый взгляд словом "розыгрыш". И еще очень хорошо умела заметать следы, потому что тренировалась на мачехе с дочками, да на потенциальных женихах. Тут надо было действовать осторожно, чтобы подозревать подозревали, а вот доказать её участие не могли.
– И как это?
– А вот так! – и Нелэ шепотом на ухо стала посвящать подруг в только что созревший план. Люциата сначала возмутилась, но потом червячок идиотизма переполз и ей в мозг. Да и любопытно стало. Вот и согласилась.
Глацием обнаружился довольно далеко. Честный оказался. Диона и Нелэ подхватили его под руки с двух сторон и тесно к нему прижались. На что мужчина вопросительно приподнял бровь и взглянул на Люциату. Та в свою очередь постаралась естественно улыбнуться. По недоумению в глазах некроманта, Люциата поняла, что это не очень ей удалось.
– Солнышко, – Диона провела пальчиком по коже в распахнутом вороте рубашки некроманта. – Мы тут с девочками поговорили и решили, что нечестно, если только одна из нас будет пользоваться таким прекрасным и сексуальным мужчиной.
– То есть? – некромант недоуменно хлопал глазами.
– Понимаешь, – Нелэ томно поглядела на мужчину и выразительно запыхтела (она хотела изобразить взволнованное дыхание, но что уж получилось), – ты нам троим так нравишься... Ну так нравишься... – она плотоядно облизнулась (подразумевалось – эротично, но...). – Ведь ты же не против, если мы все вместе составим тебе компанию?
– Все вместе? Втроем???
– Да. Поверь, ты не пожалеешь. Еще никто не жаловался.
– Значит, вы так развлекаетесь не в первый раз? – Люциата кивнула, потому что в этот момент он смотрел именно на нее. На лице у Глациема начала цвести улыбка. Люциата уже почти обрадовалась, что вот сейчас он их пошлет. Правда, придется потом объясняться, что это была шутка. Не убьет же он за это? Или?...
Но некромант неожиданно согласился:
– Что ж, я всеми частями тела – за, – и быстрым шагом, почти волоча за собой Ди и Лэ, он направился к замку.
– Только не к главному входу. Пройдем сквозь стену, – на бегу предупредила Ди. Еще потом не хватало перед остальными оправдываться, куда они таким составом направились. Лю шла за вырвавшейся вперед троицей, крепко сжав челюсти и кулаки.
– Ишь, как торопится, невмоготу бабнику, – думала она в отчаянии. Все же Люциата очень надеялась, что план Нелэ не сработает.
– Сразу к тебе в комнату? – с придыхание, потому что очень запыхалась идя с такой скоростью по лесу, спросила Нелэ.
– Конечно, – и Глацием подхватил обеих девушек за талию так, что ноги их болтались в воздухе, и внес в открывшийся в стене ход. Люциата зашла следом.
– Ну что ж, приступайте, – и Глацием изобразил из себя статую, замерев посреди комнаты. Девушки от такого поведения чуть растерялись, но Ди быстро пришла в себя и стала медленно расстегивать на нем рубашку. Нелэ же подошла сзади и легонько провела коготками по его обнажившейся спине. Когда же Ди коснулась ремня на брюках, некромант её остановил. – Вы обещали втроем. Пусть Мэл, – он интонацией выделил имя, – это сделает.
Люциата, до этого со все возрастающим раздражением наблюдавшая раздевание мужчины, вздрогнула от пронзительного взгляда, судорожно сглотнула, и её взгляд испуганно заметался по комнате.
– Ну же. В лесу ты не стеснялась...
У Люциаты будто что-то щелкнуло в мозгу, и к полураздетому мужчине направилась уже не она, а соблазнительная и в тоже время злая женщина. У Люциаты было полное ощущение, будто сама она так и осталась стоять на месте, неловко теребя подол рубашки.
– Как скажешь... – выдохнула она, приблизившись, и положила руки ему на пояс. В этот момент Глацием с силой прижал её к себе и впился в губы болезненным поцелуем так, что Люциата забыла, как дышать. А потом столь же резко отстранился.
– Я жду.
И девушка, не разрывая установившуюся нить взглядов, принялась расстегивать ремень, а потом и молнию. Провела руками по бедрам мужчины, стягивая брюки вниз.
Надо было видеть в этот момент взгляды Дионы и Нелэ, совершенно обалдевшие и круглые глаза.
– Ну носки с ботинками я сниму сам, – при этой фразе, сказанной охрипшим голосом, Люциата пришла в себя и испуганно отступила на шаг. – И что дальше?
Глацием переступал босыми ногами на полу и снисходительно посматривал на замерших девушек.
– Ну это... Понимаешь, мы девушки с фантазией, нам нравится разнообразие, – промямлила Нелэ. – Поэтому мужчин мы предпочитаем привязывать.
" Ой, лажаааа", – простонала мысленно Диона. – "Сейчас он нас пошлет."
Но Глацием ухмыльнулся и лег на кровать.
Нелэ взглядом указала на плавки мужчины, но Ди оторопело помотала головой.
– Так? – поторопил их мужчина, закинув руки над головой.
– Эм, ну да... – Диона достала толстую веревку из своего пространственного кармана. Девушки переглянулись: кто вязать будет? Решили, что Ди, все же у нее как у боевого мага есть необходимые навыки, а Люциата и Нелэ разве что бантиком завяжут.
– Ноги вязать будете?
Нелэ поежилась. Вот у нее одной такое ощущение, что он над ними издевается?
– Да нет...
– Так что дальше? – Глацием вопросительно приподнял бровь.
– Дальше... А знаешь, пойдем мы пожалуй... – и Диона с Нелэ направились к двери. Люциата чуть помедлила под ироничным взглядом некроманта, но тоже пошла за подругами.
– Куда же вы? Мы ж еще не закончили?
Ди и Лэ уже вышли за дверь, а Люциата обернулась, но некроманта на кровати уже не было. Громко захлопнулась дверь за ее спиной.
– А вот теперь поговорим, – жарко выдохнули ей в ухо. – И что это был за спектакль?
– Эм... – сильные мужские руки притянули её к себе, забрались под рубашку и начали легкими движениями пальцев поглаживать нежную кожу.
– Понятно. Решили проверить? Достоин доверия или нет? Ну и как? – он развернул её к себе так резко, что Люциата невольно вцепилась ему в плечи. Отвечать не хотелось. Краешком совсем перепуганного мозга она подумала, что подруги в этот раз что-то не спешат её спасать. – Кажется, кое-кто заслужил наказание.
Стянув одной рукой волосы на затылке Лю, Глацием приник к её губам. Сначала яростно, резко, но девушка и не подумала сопротивляться. Напротив, она ответила ему с таким же пылом. Заскользила руками в извечном танце по его спине, груди, животу, наслаждаясь такими непривычными, но сводящими с ума ощущениями. И вот уже пуговицы весело застучали по полу, и разорванная рубашка полетела привидением в неизвестном направлении. Из брюк и туфель Люциата выскользнула одним мгновенным движением, лишь на секунду оторвавшись от горячих губ. Белье отправилось в дальний угол. Скользкий прохладный шелк простыней под спиной, ноги невольно смыкаются, когда мужская рука проводит по внутренней стороне бедра.
– Тихо... Доверься мне...
И опять горячие губы на губах, шее, груди. Так сладко и так хочется большего, что ноги раздвигаются, позволяя мужчине делать всё, что он хочет, и что хочет она сама. Невольный стон срывается с губ, когда пальцы нежно и осторожно начинают свою ласку. Быстрее, сильнее... Он будто читает её мысли. И вот тело выгибается в сладкой судороге.
– Сейчас будет чуть-чуть больно...
Смысл шепота доходит не сразу. Точнее он доходит только тогда, когда горячее и тяжелое тело устраивается сверху, а ее приподнимают. Но уже поздно, и действительно больно. Люциата невольно сжимается и всхлипывает.
– Милая, сейчас, потерпи немного...
И горячая рука скользит по пояснице, потом между их телами по низу живота, и боль отступает.
– Как хорошо, что ты некромант, – выдыхает Люциата расслабляясь, а Глацием отчего-то широко улыбается при этих словах.
А потом снова движения, другие, еще более непривычные, но приносящие столько жара и наслаждения. И вот мужчина опускается рядом, прижимает её к себе.
– Я люблю тебя, Люциата, – и до оглушенной этим тихим признанием девушки не сразу доходит, каким именем он её назвал...
Несколько часов назад.
– Ну что, сам скажешь, зачем тебе наша Люциата понадобилась, или мне защиту ломать? – женщина за столом сурово сдвинула брови. Некромант криво улыбнулся и стиснул коленями сложенные вместе ладони.
– Сам. Люблю я её.
– Прям таки любишь? – женщина удивлена. – Ты же её не знаешь! Даже не видел!
– Видел. Не один раз. И сейчас вижу каждый день...
– А она тебя почему не знает?
И Глациему приходится рассказывать всю историю с начала.
Первый раз он увидел Люциату, когда той было четырнадцать лет. Собирал тогда звёздчатку у замкового леса. Именно там росла эта прихотливая, но очень полезная для мужчин травка. Глацием как раз изучал составление такого зелья.
