Текст книги "И наступает Тишина. Часть 1 (СИ)"

Автор книги: Екатерина Квецень

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Вьес бежала по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней сразу, накатившую панику перекрыла опять заболевшая рука, когда девушка задела локтём перила.

– Убью-у-у! – послышалось сверху. Вьес показалось на мгновение, что из-за этого дикого рёва дрогнули стены и шелохнулась под ногами лестница. Обтёсанные и отбитые ступени в старых домах оказались скверными помощниками в побеге. Девушка оступилась, нога проскользила чуть дальше, чем нужно, и Вьес кувыркнулась по лестнице, даже не успев осознать, что произошло, пролетела до очередного поворота и сильно приложилась спиной об стену. Удар выбил из лёгких последний воздух.

– Растопчу, сволочь! – расхохотался мужчина, на миг застыв перед спуском у начала лестницы. Губы его растянулись в широком оскале, а глаза расширились так, будто он увидел перед собой желанную дозу красного.

– Проломлю черепушку... – выдавил он и облизнулся, опустил ногу на верхнюю ступень и занёс палку над головой. Вьес в ужасе дёрнулась в сторону, попыталась быстро встать на ноги, но те дрогнули, подломились, и девушка осталась сидеть у стены, в бессилии опираясь на трясущуюся правую руку. Вторую руку она в бесполезной попытке защититься подняла вверх, закрывая голову. Безумный бросился вперёд, заорав.

Раздался грохот. Пальцы Вьес закололо так, будто она отлежала их, мелкие иголочки вонзились в плоть, словно сосуды были долго пережаты и кровь не поступала. От этого внезапного ощущения, левая рука подломилась, и девушка упала на локоть. Мужчина упал рядом: он запутался в собственных ногах, подскользнулся на лестнице и влетел в стену головой, а потом сполз вниз без сознания.

Что-то тёплое капнуло на предплечье. Девушка посмотрела на свою руку и увидела красные капли. Из носа текла кровь. Осторожно поднявшись, Вьес вытерла её с губ и подбородка и, пошатываясь, стала спускаться, крепко держась за перила. Кровь никак не останавливалась. Она скатывалась по подбородку, капала на ступени, капала за воротник, но никак не желала сворачиваться.

На одном из нижних этажей – девушка не смогла понять, на каком именно, – ей навстречу выскочил Айзек, задыхающийся от быстрого бега и сжимающий в руках пакет. Он замер, поражённый, и беззвучно открыл рот, увидев Вьес. Та, предвосхищая расспросы, отмахнулась и проговорила:

– Твой отец наверху, лежит без сознания. Если он ещё не очнулся, оставь дозу – если Джек отдал её тебе – около него и спрячься где-нибудь подальше. Если услышишь, что он пришёл в себя, оставь красный на лестнице, где стоял, и беги.

Мальчик медленно кивнул, глаза его расширились от страха, его всего пробрала мелкая дрожь.

– Вот, – он протянул сложенный в несколько раз лист, вытащенный из пакета. – Мистер Крейяр просил передать. Ви, с тобой...

– Всё нормально, – перебила та. – И, Айзек. Не болтай никому о том, что твой отец сорвался. Его могут забрать.

– Я знаю, – совсем тихо произнёс мальчишка, опустив голову. – Я знаю. Из стационаров редко возвращаются.

Чертовски хотелось спать. И без того измотанная своей извечной паранойей девушка зевнула.

– Изи, слушай, – нехотя попросила Вьес, повернувшись к поднявшемуся на пролёт выше мальчику, – не мог бы ты ещё мне немного помочь?

Тот кивнул.

– Ради дозы красного сбегать и отдать записку маловато будет, – согласился он. – Чем я могу?..

– Знаешь, какие окна у моей квартиры? – спросила девушка, вновь стирая кровь с лица. Она потихоньку сворачивалась, капала уже слабее и медленнее.

– Второй этаж, полосатые занавески? – задумался Айзек, пытаясь через узкое лестничное окошко разглядеть дом напротив.

– Да, это оно. Можешь понаблюдать за ним до вечера? Знаю, это очень долго. Я принесу из бара какую-нибудь сладость в награду.

Мальчишка насупился.

– Я же говорил про дозу, – и замолчал на мгновение, – но приноси... спасибо.

Вьес едва заметно улыбнулась и махнула рукой на прощанье.

На улице она первым делом натянула шарф повыше – спрятала нос, кровавые разводы на лице. Порадовалась, что на ярко-красном шарфе свежая кровь будет практически незаметна. Она торопилась к Крейяру. Он отреагировал на то, что за Вьес могут следить, совершенно предсказуемо – хотел срочно поговорить. Что ж, поговорить девушка хотела и по другому поводу.

5 . Жизнь

– Никогда не видела тебя таким убитым, Джеки, – ласково протянула женщина, задумчиво шевеля наполовину разобранной рукой. Хирург оторвался от поисков инструментов, посмотрел на неё снизу вверх, сдвинув брови, и проворчал:

– У меня закончились сигареты. Давно. Из-за абсолютно беспощадного потока больных и обиженных, я не мог отвлечься и сходить за ними. А теперь и ты внезапно заявилась, дорогуща.

– Но сейчас же ты отослал своего мальчишку, – улыбнулась та, перебирая металлическими пальцами по подлокотнику кресла. Крейяр скривился, словно проглотил целый лимон разом.

– Отпустить его раньше я не мог, Тали, слишком знатно тебе досталось. Опять гранату поймала? Хорошо хоть вовремя и нужные места ты прикрыла рукой, иначе пришлось бы половину лица перешивать. Ты же не хочешь ходить с разноцветной рожей? – ехидно поинтересовался мужчина и, выудив из недр ящика странной формы ключ, встал с колен. – Потерпи немного, дорогуша, я проверю крепления с плотью. Всё равно пришла.

Тали приглушённо застонала, откинувшись назад, и закрыла глаза.

– Какая же это мерзость. Как ты это выносишь, Джеки? Мясо, металл. Дикое сочетание.

Хирург пожал плечами, наклонившись над креслом, и ровно сказал:

– Мы все такие. "Мясо, металл".

Джек поддел провода, соединяющие имплантат с искусственным плечевым суставом, который мужчина пару лет назад впервые налаживал в этом теле сам же, и надвинул лупу на глаз, внимательно рассматривая тончайшие переплетения металла.

– Два крепления придётся поменять, – отметил он, – основное подтёрлось из-за нагрузок, а второе ты, похоже, сегодня повредила. Как там Имс, кстати?

Женщина зашипела – видно, Крейяр слишком сильно оттянул связки, – и прикусила губу.

– Тот, кто поставляет тебе обезболивающее, абсолютно точно разводит его водой, – выдавила она, стискивая подлокотники, и хихикнула. – Ах да, это же я. А Имс, Имс – прекрасно.

– Я спрашивал про его протезы, но ладно, – пояснил Джек, осторожно заменяя провода. – Ты же знаешь уже?

– О чём? – насторожилась Тали. – Он опять где-то потерял ноги? Когда умудрился? Я же полдня назад его видела.

Крейяр отмахнулся.

– Я не об этом. Мы просрали все схемы. Похоже, придётся предпринять ещё одну вылазку.

– Дерьмо, – протянула женщина, – я ненавижу тебя. Перескакиваешь с одной темы на другую, чёрт бы тебя побрал. И да, я знаю о провале Таррена. Эх, если бы выбрался хоть кто-нибудь со схемами. Я была бы рада даже людям Клайва. Тогда можно было выкупить копии.

– За баснословные деньги? – усмехнулся Джек. – Мы оба прекрасно знаем, что представляет из себя Клайв... Нужна ещё одна вылазка в Цитадель.

– Механик занимается этим делом. Ему не хватает всего пары мелочей и нового одноразового пропуска.

Тали замолчала, поёжившись от прикосновения холодных инструментов к голой коже около левой ключицы – Крейяр закреплял новые связки. А женщина их заранее ненавидела. Когда хирург закончил, Тали посмотрела на отремонтированную руку и по очереди загнула пальцы.

– Когда рука была моей, – отметила она, бросая слова почти в пустоту: Джек собирал ошмётки проводов около кресла и никак не реагировал на свою пациентку, – когда она была живой, я не могла согнуть мизинец отдельно от безымянного пальца.

А ещё тогда, раньше, у неё не было зависимости от препаратов, устанавливающих связь мозга и железа. Не было мелких судорог, прошибающих всё тело насквозь, когда приходило время принимать новую дозу. Тали натянула длинные перчатки, доходящие почти до локтя, прикрывая обе руки: и металлическую, и живую, – а сверху накинула пальто. Она не переносила вид имплантатов. В дверном проёме, на месте отсутствующей двери, она остановилась и повернулась к Крейяру, провожающему её усталым взглядом.

– У тебя ещё остался зелёный, Джеки? – поинтересовалась она, изгибая губы в обольстительной улыбке и слегка наклоняя голову. Хирург скрестил руки на груди – усталый взгляд стал после этого тяжёлым. Он точно не стал бы говорить ей правду.

– Нет, – буркнул он. – Тебя это почему волнует?

Женщина усмехнулась и сделала неопределённый знак рукой.

– Придётся тебе, похоже, переходить на что-то более низкое, да? Как... захочется, дай мне знать.

Она уже собралась уходить – окончательно, насовсем, уж в этот раз точно, но внезапная мысль вдруг догнала её на пороге.

– Кстати, ты нашёл кандидатуру на промывку мозгов, или ещё нет? – осведомилась она, сделав два шага назад, в убогую комнатушку. Джек покачал головой.

– Пока присматриваюсь. У меня есть парочка на примете, но раз уж мы налажали со схемами, надо найти кого-нибудь более ценного.

– Хорошо. Поторопился бы ты. И кури поменьше, сам свои лёгкие изнашиваешь, – Тали махнула рукой и всё же ушла.

Крейяр оглядел рабочее место и вздохнул. Мусор был старательно разметён по углам до вечера, до конца приёма всяких разнообразных посетителей; вечером Джек займётся им тщательнее, выберет все куски проводов, отделит мелкую металлическую стружку, ферсовые куски и даст им вторую жизнь. Джек был невероятно бережлив и аккуратен. Любой огрызок мог стать в его руках чем-то полезным.

Сзади раздалось покашливание.

– Садитесь в кресло, – проговорил хирург через плечо. Вьес тихо хмыкнула.

– Мне хватит тряпочки.

– А, это ты, – Крейяр ни капли не удивился, увидев девушку – какое-то внутреннее чутьё подсказывало ему, что с рукой у неё всё так просто не пройдёт, что обязательно вылезет какая-нибудь мерзость. Да и после пугающей записки с лаконичным: "Я знатно вляпалась, на интерлок больше не звони".

– Что-то беспокоит? – вопрос имел два смысла, и ответы на оба Джека сильно интересовали.

Вьес отодвинула шарф, показывая застывшие следы крови на губах и подбородке.

– Ну и кто тебе нос разбил? – усмехнулся хирург, протягивая платок, который он успел пропитать намешанным спиртом. Девушка проигнорировала руку мужчины, оглядываясь по сторонам.

– А где твой мелкий? – спросила она, проходя внутрь.

– Отослал его за сигаретами.

– Думаешь, продадут? – усмехнулась Вьес.

– Да всем плевать, – Крейяр отмахнулся. – Что у тебя случилось, горюшко?

Она размотала запачканный кровью шарф, стянула куртку, уложив её на кучу прочих вещей, обложивших старый диван хирурга, и стащила перчатки с рук.

– Что-то происходит с моей рукой, Джек, – пробормотала девушка, забираясь в кресло. – Она... сегодня произошло нечто странное. Я бы даже подумала, что мне это привиделось, но ты же меня знаешь.

– Паранойя? – понимающе кивнул он. – Я давно привык.

– Джек, – вновь начала девушка, – посмотри.

Мужчина склонился над рукой, осторожно размотал бинты и присвистнул.

– Никогда не видел, что такая дерьмовая рана так быстро заживала.

– Оно чешется так, словно у меня отрастает новая рука, – проворчала Вьес. Крейяр выудил острый скальпель из коробки с инструментами.

– Ты, кстати, ничего так и не рассказала о том, где чуть не потеряла руку. – Джек коротко посмотрел на девушку и осторожно сделал надрез. Вьес зашипела, машинально сжала кулаки; правую руку пробило мелкими иголочками, порез набух чёрным, но кровь свернулась почти мгновенно. Мужчина застыл, с подозрением рассматривая тонкую, белеющую на глазах, царапину среди множества стягивающих рану скоб.

– И всё-таки? – протянул он. – Ты чувствуешь боль? Контролируешь это? Если я сделаю ещё надрез...

– Джек, хватит, – нервно бросила Вьес, слегка отодвигаясь. – Я ничего не знаю. Ничего. Я только что первый раз в жизни увидела, что по моей грёбаной правой руке течёт какая-то чёрная херь.

– Я возьму... это на анализ. Стой, только по правой руке течёт?

Девушка кивнула:

– Из носа полчаса назад шла нормальная, как видишь.

– Дай другую руку, – бросил Крейяр, полностью увлечённый неожиданным открытием. – Как ты себя чувствуешь в общем? Что-нибудь изменилось? Поведение, привычки, пристрастия в еде? Головные боли не появлялись? Может, язвы на теле?

– Сколько вопросов, – повела плечами Вьес, наблюдая за тем, как мужчина берёт кровь из обеих рук. – Привычки и пристрастия не изменились. А по поводу болей... Думаешь, это может быть той болезнью, от которой раньше лечились электриком? Даже не помню её название.

– Всё может быть, – качнул головой хирург. – Несмотря на то, что она прогрессировала только на поверхности и что у невосприимчивых к электрику чаще всего был врождённый иммунитет к ней, всё может быть. Знаешь, какой процент неаугментированных людей сейчас проживает в нашем городе? Меньше сотой процента. Все давно забыли про эту болезнь. Этот тип фильтров с труб, качающих воздух с поверхности, могли снять.

– Последний раз работы в трубах проводили больше месяца назад, Джек, – напомнила девушка, поёжившись. – Наверняка симптомы проявились бы раньше.

– Но они проявились после того, как я пришил тебе руку на место.

Крейяр отошел от кресла, убирая в центрифугу пробирки с кровью – чёрной и красной. На долгие несколько вздохов повисла полнейшая тишина, которой не было с момента прихода девушки. Словно испуганная этим внезапным затишьем, отсутствием малейшего движения, – Джек застыл, глядя на Вьес исподлобья, а та отчаянно отводила глаза, рассматривая собственные руки, – громко и отчётливо звякнула о металл упавшая из крана капля.

– Есть сигарета? – глухо спросила девушка, сжимая и разжимая кулаки. Мужчина качнул головой, не сводя с неё взгляда.

– Я работала на Клайва. Ты же знаешь этого ублюдка, торгующего информацией и паспортами. Я и трое его людей пробрались в Цитадель за схемами, которые жизненно важны Клайву. Он собирался неплохо навариться на продаже их копий для желающих поковырять защиту и склады Цитадели. В результате, всё пошло наперекосяк. Мне пришлось прятаться от преследователей в лаборатории, но меня нашли и там. То, что тебе пришлось пришивать мне руку, – всего лишь моя оплошность. Ну и выпущенный в меня заряд из винтовки. Я выстрелила в ответ и оказалась более меткой, – Вьес чуть усмехнулась.

Джек прислонился к столу напротив девушки и сложил руки на груди.

– И... там была пробирка, наполненная странной чёрной жидкостью, похожей на нефть. Я смутно помню её. Помню дичайшую боль в руке, помню вопль того солдата, что подстрелил меня. Помню, как перевязывала этот кровоточащий кусок мяса, едва не теряя сознание от боли. И помню, как эта пробирка упала на меня сверху и разбилась. Бинты были чёрными, но к тому моменту, как я до тебя добралась, всё равно пропитались кровью поверх. Хорошо хоть осколки стекла не пришлось из раны вытаскивать, – её передёрнуло.

– О, зато множество других осколков пришлось вытаскивать мне, – ухмыльнулся Крейяр. – Как вы проникли в Цитадель?

Вьес мотнула головой.

– Использовали пропуск одного из высоких уровней. Похоже, люди Клайва сумели достать его у одного из учёных, работающих там.

Мужчина потёр лоб рукой, вздохнул и, откинувшись немного назад, уставился в грязный потолок. Дохлое перекрытие, по ошибке названное крышей, протекало; красоты потолку добавляли и прогнивающие, покрытые пятнами плесени короба для проводов.

– Не думал, что ты когда-нибудь согласишься на подобное.

Раздался негромкий смешок – Вьес опустила голову ещё ниже; истеричный беззвучный смех мелко тряс её плечи. Продолжалось это, однако, недолго. Джек даже не успел подумать о необходимости успокоительного.

– Клайв весьма вежливо намекнул мне о том, что мне есть, то терять, – криво улыбаясь, пояснила Вьес. – Что обыкновенной воровке, вроде меня, невероятно повезло с уютной квартиркой и должниками, которые помогли мне в ней беззаботно осесть. Я была нужна ему. Всё-таки я профессионал, а Клайв любит всё лучшее. И отсутствие аугментаций помогало мне взламывать некоторые системы. Они просто меня не видели.

Джек скривился.

– Узнаю методы Клайва. Стараюсь больше с ним не встречаться.

– Кстати, с той вылазки у меня остался поплывший носитель, – пробормотала девушка. – Может, с него можно как-нибудь выскрести часть данных?

– Оставь мне, я постараюсь узнать.

Пиликнул модуль. Вьес покосилась на него задумчиво: этот резкий звук напоминал ей о том, что следует идти, она и так засиделась, а подработка в баре никак не отложилась во времени. Но идти не хотелось. После ночи, проведённой на крыше, скверно, на самом деле, отапливаемая комнатка Джека и операционное кресло казались невероятно уютными и родными.

– Скоро праздник Мира, – отчего-то вспомнил Крейяр, отрешённо изучая включившуюся заставку на экране модуля и высветившееся оповещение в углу.

В кварталах среднего и выше достатка на этот праздник высаживали траву. Искусственную, конечно, способную простоять на песке и пыли около трёх суток, а затем спокойно завянуть и превратиться в такую же, как и до этого, пыль. В этот день появлялись лавки с цветами; плевать, что запах их был усилен, а листья и соцветия подкрашены. Плевать, что они так же вяли без солнечного света. Они выглядели живыми. И великолепно пахли по сравнению со всем остальным, что приходилось нюхать каждый день.

Праздник Мира проводили в тот день, когда закончилась война на поверхности, уничтожившая почти всё, загнавшая тысячи и тысячи людей в построенные по последним технологиям подземные города-бункеры. В тот день не подписывали мирных соглашений, актов о капитуляции, не давали салютов и парадов. В тот день никого не осталось наверху, никого, способного воевать. Земля перестала содрогаться, низкие гулы орудий перестали доводить выживших до смертельно опасного для всех безумия. Просто в тот день всё стихло.

– Я пойду, – бросила неловко Вьес и поднялась с кресла. Было странно видеть Джека таким... неприсутствующим. Словно она случайно залезла в корзину чужого нижнего белья. Девушка оставила на столе красную карту-носитель и горсть жетонов, почти половину того, что удалось утащить у пьяного студента: врачи всё же стоили невероятно дорого.

Крейяр покосился на эту кучу без особого интереса (он давно устал говорить девушке, что это совсем не обязательно и ей деньги нужны сейчас больше) и окликнул её у самого выхода.

– Через неделю, наверно, можно будет снимать скобы. Учитывая, как оно заживает теперь. Только, пожалуйста, Вьес, не ковыряй ничего без меня.

Девушка слегка заторможено кивнула и отвернулась.

Заставка на мониторе модуля была тёмно-зелёной. И этот цвет чудовищно подходил Джеку.

6. Имя

Механик дёрнулся, отложил незаконченный протез и подкатился на кресле к взвизгнувшему модулю. Иначе звук настроить никак не выходило, все более менее приличные и привычные для ушей мелодии не достигали этих самых ушей, вечно закрытых производственными наушниками, которые спасали от ужасающего воя сверла по металлу. Мужчина стянул увеличивающие очки с глаз, оставив их болтаться на шее.

Висело сообщение от Джека.

– Ничего себе, – присвистнул Механик. – Кто у нас объявился.

Скрипнула дверь, ведущая со склада в небольшую, обжитую комнату, для жилья раньше явно не предназначенную – слишком высокие потолки, слишком холодный пол.

– Табер? – громко поинтересовался мужчина, не отрываясь от сообщения и не оборачиваясь. – Ты принёс, что я просил?

В ответ раздались только быстрые шаги. Техник среагировал мгновенно: модуль погас, кресло развернулось, откатившись назад, а в сторону пришельца был направлен пистолет.

Вошедший ругнулся, вытаскивая из ушей наушники с орущей музыкой. Ругнулся и Механик.

– Твою мать, Табер. Я тебя чуть не пристрелил! Отзывайся, чёрт возьми, на своё имя!

Тот пожал плечами.

– Я тебе еды принёс, а ты меня пушкой встречаешь. Хорошо, ничего не скажешь.

– Мясо есть? – мгновенно осведомился Механик. – Любое. Синтетическое, десять раз переваренное, человеческое.

– Не поверишь, – усмехнулся Табер и скинул рюкзак рядом со стулом своего напарника, – я даже овощей немного добыл.

– Ого. Но ты что-то долго. Стал ходить за едой в какое-то другое место? Раньше справлялся за час, а теперь где пропадаешь?

Бер хлопнул глазами.

– Раньше не было такого количества желающих пожрать, – с некоторой заминкой проговорил он и перевёл тему: – От кого сообщение? Наши?

– Наши-наши, – кивнул техник и заглянул в сумку с провизией. – Крей написал. Он нашёл человека, которого стоит посетить. Доктор, один из ведущих специалистов сети клиник в приличных кварталах и бывший исследователь в цитадели. Дочь его обеспечивает лекарствами государство – у неё тяжелая зависимость от электрика.

– Другие родственники? – осведомился Табер, закидывая в рот кусок хлеба, который лежал на тарелке перед модулем. Механик проводил это действо выражающим всё недовольство мира взглядом.

– Никого. Зато около семи лет назад его тётушку забрали в стационар. И хватит таскать мои бутерброды.

– Хорошая почва для разговора, – одобрительно закивал Табер, невольно чавкая, – Джек умеет выбирать кандидатов.

– А ты в нём сомневался? – ухмыльнулся техник и, бросив короткий взгляд на часы, стукнул себя по коленям, резко поднялся с кресла, спохватившись: – Скоро Тали должна зайти, забрать заряды для её малышки. Пойду, приготовлю всё.

– Ты жрать-то собираешься? – удивлённо поднял брови Табер, разворачивая к себе чёрный пока что экран модуля.

– Естественно! – крикнул через плечо мужчина, скрываясь на складах.

Тали объявилась тогда, когда и предсказывал Механик, – скоро. Она вошла в помещение с коротким смешком и стуком тяжёлых сапог по полу, с обволакивающим ароматом шикарных духов, смешанных с сигаретным дымом, и мгновенным вопросом:

– Эй, торчок, где этот ненормальный с платами вместо живых человеческих мозгов?

Табер вздохнул. К своеобразной – стервозной – манере речи Тали он привык давно, все её недостатки можно было простить, принимая во внимания всего один факт – она работала, как ни работал никто другой. Тали обладала поистине потрясающим чутьём в своей области, чудесной способностью оборачивать любую ситуацию в сторону собственной выгодой. А при работе с ней, её выгода становилась выгодой общей. И, несмотря на то, что Тали вертелась в среде торговцев незаконным электриком и прочими медицинскими препаратами, сама она не страдала довольно частной для таких людей тяжёлой зависимостью, хоть и имела достаточно аугментаций для развития этой болезни, – следовательно, была адекватной и здравомыслящей в большинстве случаев.

Следом за ней в комнату вошёл Имс – высокий мужчина, почти вдвое больше Табера, "компьютерного торчка", как ласково называли его практически все с лёгкой подачи слегка выпившего как-то Джека. Около двух лет назад Имс лишился обеих ног – Механик любовно выточил ему эти протезы, вложив в них столько стараний и нововведений, что обычно зловеще-молчаливый мужчина выразил ему благодарность, заключавшуюся в целых двух предложениях. Только через полгода Имс их опять чуть не просрал. И потом ещё через пару месяцев. Механик ржал от этих историй, как ненормальный, ничуть не переживая из-за своего потраченного времени и ресурсов, а Джек скрипел зубами, устав уже видеть мужчину в операционном кресле перед собой.

Имс поднял руку, приветствуя как-то отрывисто кивнувшего ему Табера. Тот, в свою очередь, когда-то сбивал с имсовского интерлока слежку – на нём было много информации, контактов, просто так выбросить аппарат было невозможно и крайне опасно. Зато после этого случая важные данные на сетевые приборы больше никто записывать не рисковал, что значительно упростило работу Бера и всех "подпольных" хакеров, присоединившихся к оппозиции.

Табер рвано вдохнул и медленно осел на кресло, на мгновение потеряв связь с действительностью. Изнутри его разрывало и клокотало, будто в голове раскрыл свою пасть давно спавший вулкан. Приступов у него не было уже давно, хакер почти забыл каково это, когда твою черепушку словно раздирает на части. Он не мог выдавить ни слова.

– Бер, ты слышишь меня? – Тали подошла совсем близко и помахала рукой перед лицом застывшего компьютещика. Мужчина не отвечал; взгляд его застыл, проходя сквозь двери и стены, модифицированные зрачки не двигались, лишь мелко дрожали.

– Бер? – настороженно протянула женщина и тряхнула Табера за плечо. Имс принюхался.

– Где здесь лежат лекарства? – чётко спросил он, окидывая взглядом помещение. Тали изумлённо оглянулась на своего попутчика, и нечто мелькнуло в её голове за доли секунды – она метнулась к не реагирующего ни на что мужчине, одновременно с этим крикнув:

– В серых ящиках за столом с заготовками.

Тали заглянула в глаза Бера: слегка затянувшиеся словно мыльной плёнкой, – насилу разжала ему челюсти. Изо рта до подбородка пробежала тонкая розоватая полоска вязкой слюны, резко пахнувшая металлом и гнилью.

– Дерьмо, – процедила сквозь зубы женщина и бросила за спину: – Имс, у него приступ! Найди длинные ампулы аностизила и шприц на десять кубиков.

Она стащила деревянного Табера на пол, закатала оба рукава.

– Механик! – закричала она, пытаясь найти следы от недавних уколов. – Чёрт, чёрт, чёрт, только не говори мне, что ты закапывал этот грёбаный аностизил, а не колол. Механик! Отзовись, блядское отродье машин!

Тали терпеть не могла терять людей. Это сильно било по её самолюбию.

Имс преодолел расстояние от шкафов до находящейся на грани истерики Тали – половина немаленькой комнаты – за мгновение и протянул ей ампулы. Она считала удары сердца – медленные и неохотные – и пыталась оценить общее состояние хакера. Она кричала:

– Механик! Чёрт возьми, я не могу понять, сколько вколоть аностизила. Неправильная дозировка может сделать наш главный мозг овощем до конца его дней! Чёрт, чёрт, чёрт, – и почти сорвалась на визг: – Эрик!

Дверь скрипнула, открываясь так медленно, что будь этот миг не таким коротким, можно было бы играть на нервах этим ленивым и высоким скрипом, противным до ощущения тошноты в горле. Механик, практически скопировав недавние движения Бера, скинул с ушей наушники.

Тали едва сдержала внутри оглушающий в своей истерике смех.

– Какого..? – Лицо техника вытянулось, коробка, которую он держал одной рукой, полетела в сторону, жалобно звякнули уложенные внутри патроны, а вторая рука потянулась к шкафчику, откуда Имс доставал лекарство.

– Как давно Бер принимал?

Эрик застыл; Имс мгновенно шагнул к нему и крепко встряхнул, уже замахнулся, чтобы хлопнуть изумлённого Механика, но тот смог прийти в себя и ответить:

– Больше двух недель назад. Семнадцать дней. Но...

Дальше женщина не слушала, она набрала шприц и чётко проколола иглой кожу – промахнуться мимо темнеющих и набухших вен было сложно.

– Какого хрена? – тихо поинтересовался техник, присаживаясь на своё любимое крутящееся кресло, и сложил руки у рта. – Почему приступ? До этого никогда такого не было. И дозы он принимал вовремя, дозы фиолетового, иногда голубого, это же совсем не херня разбавленная... Какого хрена? Какого?

Облокотившись на собственные колени, Механик сжал голову ладонями, массируя виски. Тали бросила на него короткий взгляд и снова устремила всё своё внимание на полуживого Табера: рассмотрела глаза – имплантаты начали подрагивать, оживая, – опять проверила пульс.

– Скоро придёт в себя, – заключила женщина, опускаясь с корточек совсем на пол. – Механик, рассказывай о случившемся Джеку и побыстрее. Если болезнь Бера прогрессирует, может, он найдёт лекарства помощнее?

Техник кивнул, хрустнул пальцами и поднялся с кресла, направившись к модулю и, верно, первый раз в жизни забыв о том, что это кресло его, любимое, на колёсиках, вполне может подъехать к монитору.

Тали проводила мужчину тяжёлым взглядом и вновь посмотрела на компьютерщика, следя за его состоянием.

– Почему вы оба ничего не сказали о том, что у Бера отказывают имплантаты? И как давно это началось? – ровно и негромко спросила она, не поворачивая головы. Ответа от ошарашенного Эрика она, на самом деле, не особо ждала, но спросить нужно было. Тали ненавидела тайны, как ненавидела и железо. Тали ненавидела чего-то не знать, строить планы, этого чего-то не зная, а планы она строила постоянно, она жила этими вовремя построенными планами и выверенным до секунды временем. Благо, сейчас, в это мгновение, она могла себе позволить сидеть без движения, наблюдая за чуть не умерших от приступа напарником, старым знакомым. Её знакомые и так умирали слишком часто.

– Несколько лет уже. Джек знал почти с самого начала. – Механик всё же ответил, отводя глаза; он не хотел смотреть на неподвижное тело.

– О, теперь ясно, кому предназначались упаковки моего аностизила. Дальше? – подняла брови женщина. Табер закашлял, не приходя в сознание, розовая слюна, пенясь, стала активнее выбираться из рта – излишки препарата стали выводиться организмом, что было очень хорошим знаком. Тело боролось.

– Крей помогал с лечением и процедурами, – коротко сказал мужчина. Тали прикрыла глаза и глубоко вздохнула, успокаивая сама себя – очень сильно хотелось встать и дать Механику хорошую оплеуху.

– Почему не знали мы? – медленно проговорила она, опять проверяя пульс.

– Люди ушли от болезни тела, начав принимать электрик. Много лет назад это помогло остановить эпидемию и исчезновение человеческого рода. А сейчас у людей появилась новая проблема. Новая болезнь, заставляющая гнить железо и разъедать живое мясо, – Механик остановился, задумчиво рассматривая горящий экран модуля. – Мне кажется, этот мир просто хочет от нас избавиться.

– Эрик, прекращай философствовать, – скривилась Тали. – Я жду ответа.

– Он не хотел, чтобы знали все вокруг. Бер не особо любит говорить о своих проблемах. Идиот, он думает, что болезнь – это его личная слабость, – вздохнул техник. – Я догадался, когда он притащил мне дорогущий очищенный металл, чтобы я вырезал ему новый глаз. И аностизил до этого момента он хорошо прятал.

– Восхитительно, – проворчала женщина. – Где мы найдём нового настолько же умелого хакера, когда этот загнётся в одиночестве от очередного приступа?

– Их не было раньше! – вскинулся Механик, чуть не смахнув модуль с подставки.

– Думаешь, он бы говорил тебе о каждом приступе? – горько усмехнулась Тали.

– Мы договорились, – заметил техник.

– И ты сразу же поверил, – фыркнула женщина, глянула на время и поднялась, хлопнув себя по коленям. Имс отлепился от стены следом.

– Где мои снаряды? – вспомнила Тали, подняв брови и улыбнувшись легко, будто ничего и не произошло. Механика вводили в ступор такие резкие переходы. Он махнул на валяющуюся возле двери коробку.

– О, спасибо, – издевательски протянула женщина, отвесив короткий шуточный поклон. – Кстати, Фрай ругался, что не может с тобой связаться.