Текст книги "И наступает Тишина. Часть 1 (СИ)"
Автор книги: Екатерина Квецень
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– Пит, принеси ферсовку, обезболивающий раствор и ключ для мелочи.
Мальчишка кивнул и моментально испарился. Испуганный прошлой речью Джека и наверняка начитавшийся полезной литературы, он уже приносил нужные вещи, даже начинал иногда угадывать наперёд и выкладывать то, о чём хирург только успевал подумать.
Закрепив ферсовый шар под ладонью, Крейяр быстро снял внешний покров – держался он, кстати, не так прочно, как следовало по стандартам, тонкая отвёртка справилась с искусственным покрытием мгновенно, не потребовалось ничего отжимать и отсоединять, сдвигая в определённом направлении.
– Каналы забились, – прокомментировал Джек, оценив ситуацию. – Вы ещё слабо отделались, имплантат вообще сгореть мог.
Пациент облегчённо вздохнул, всё время он неотрывно наблюдал за работой хирурга, но это не было чем-то необычным. Многие люди смотрели на внутренности своих протезов с любопытством.
– Пит, насос и пинцет. И капли очищенного электрика, они в первом шкафу, сверху.
Промывка тоже много времени не заняла. Прикрепив поддерживающую часть покрова обратно – на совесть, как того требовали стандарты, Джек ненавидел делать что-то спустя рукава, – он осмотрел всю руку, одновременно ища прочие повреждения и номер протеза. Номера обычно скрывали. По номерам без проблем можно было установить личность. Краем глаза заметив искомое, Крейяр будто нарочно отвлёкся:
– Питер, сделай окончательную запись, – и продолжил осмотр, словно и не заметил крохотные, почти незаметные цифры на боку безымянного пальца со стороны мизинца, как раз там, где внешние накладки перекрывали обзор. Простые глаза и не различили бы этот номер, и Джек был внезапно рад аугментации своих глаз. Сказал бы ему это кто пару лет назад, когда хирург только-только сжёг свои настоящие глаза, получив в лицо кислотой от взбесившегося наркомана, наверняка получил бы по носу.
– Чистка центрального и боковых каналов.
– Сколько с меня? – деловито осведомился мужчина, поднимаясь с операционного кресла.
– Тысяча жетонов, – Джек отвернулся, мысленно проклиная неожиданного гостя: лёгкие немилосердно жгло, а нужно было ещё его спровадить.
– А в единых кредитах? – в голосе посетителя показались нотки ехидства и самодовольства. Крейяр фыркнул. Хочет поиздеваться? Сейчас получит.
– Пятьсот.
– Но курс другой, – удивлённо заметил мужчина, сгибая и разгибая пальцы на отремонтированной руке. – За пятьсот кредитов и в верхних кварталах можно починиться.
– Однако вы пришли сюда, – усмехнулся Джек и пристально посмотрел на гостя, глаза в глаза. Тот поёжился, но едва заметно, наверно, вовремя взял себя в руки.
– Четыреста, – ровно проговорил посетитель, словно невзначай оглядывая комнату.
– Пятьсот. И я не торгуюсь, – отрезал хирург. – Я использовал такие же материалы, которые используют наверху. К тому же, вы сами говорили, что пришли "к мастеру своего дела". Так?
Мужчина как-то затравленно взглянул на Крейяра, настолько быстро, что Джек даже не смог точно охарактеризовать то выражение, на долю секунды мелькнувшее в его глазах. Однако пятьсот кредитов он всё же выложил. Посмотрел на деньги, пошевелил рукой, осмотрел кисть внимательнее и слегка улыбнулся.
– Хорошая работа. Спасибо, – проговорил он, накинул плащ на плечи и неспешно вышел из комнатушки.
Хирург криво усмехнулся, провожая взглядом спину посетителя.
– И чего он хотел? – тихо пробормотал Питер, прибирая ошмётки повреждённых проводов. – Он не похож на человека, способного так запустить свои протезы. Шеф, вы видели его вторую руку? Она в идеальном состоянии.
– Во-первых, протез может загрязниться по разным причинам, – скучающе протянул мужчина, подошёл к шкафчику с препаратами и вытащил с верхней полки небольшой свёрток. – Во-вторых, это загрязнение может быть мгновенным сбоем – и от того, как ты следишь за собой, это никак не зависит. А в-третьих... Да, я видел его вторую руку. W-54. Военный протез. Пусть и переделанный внешне под инженерный среднего класса.
Пит вздрогнул. С сомнением покосился на устроившегося в кресле Крейяра и продолжил прибирать комнату. Джек откинулся назад, расслабился в робкой надежде, что лёгкие сейчас отпустит, что не обязательно принимать наркотик-электрик прямо сейчас. Но в груди нарастало давление, несуществующим крюком органы тянуло наружу – мужчина ощущал приближающийся приступ.
– Не отпустит, – усмехнувшись, проворчал Крейяр, бережно развернул свёрток и схватил шприц с зелёной наклейкой. Джек закатал рукав рубашки в спешке: руки уже начинали подрагивать, а значит и его всего скрючит совсем скоро, – попал в вену с четвёртого только раза и облегчённо выдохнул, отложив пустой шприц. Тело его, наконец, расслабилось. Мир перед глазами поплыл влево, краски стали ярче, а каждый новый вдох давался легко, больше обычного приносил в организм кислорода – от перенасыщения немного заболела голова.
– Мистер Крейяр? – возник над ухом Питер, толкнул Джека в плечо, испугавшись, и затряс его. Мужчина сонно приоткрыл один глаз, повернулся к помощнику. Наркотик уже начал действовать, новая порция электрика – вещества, позволяющего телу нормально воспринимать аугментации, уже разносилось по всему организму вместе с кровью, облегчая боль, перезапуская важные процессы в железе.
– Отвали, – отмахнулся тот, – протезы износились. Я принял зелёный. Не трогай меня пока.
– Зелёный? – удивился Пит, но оставил мужчину в покое, присев на скрещенные ноги рядом. – Он же жутко дорогой.
– Он стоит своих денег. Это самый чистый препарат, – Джек медленно качнул головой. – Одной дозы хватает почти на полгода. И с чего он зовётся наркотиком? Голубой вызывает привыкание после года использования. Красный – через два месяца. Вот это наркотики.
– Ничего себе. У зелёного эффект длится гораздо дольше, чем у всех остальных, – Питер наморщил лоб. Крейяр вздохнул, поднял голову, устраивая её удобнее на подголовнике кресла, и поинтересовался:
– Ты состоишь на учёте в клинике?
Парень хмыкнул.
– До двенадцати лет состоял. Сейчас нет. Это дорого. Да и препараты, которые они прописывают не бесплатные. Самое дешёвое, что можно найти в клиниках – курс красного, раз в неделю, тринадцать недель, три месяца, четверть года.
– Красный, – презрительно протянул Джек. – Четверть года. Привыкание. Ломка. Препараты, ослабляющие мнимую потребность организма в красном. Гадство. Самое отвратное, что большая часть аугментированных сидит на нём.
– Я беру фиолетовый на нижних рынках. Себе. Сестре – синий. Иногда голубой, когда получается подзаработать. Она не воспринимает ничего хуже синего.
– Пусть тоже сидит на фиолетовом. И чего ты с ней так носишься? – проворчал мужчина. Уже и мысли текли будто через вату, но это была одна из немногих неприятных особенностей зелёного. Питер сжал кулаки.
– Она – единственная, кто у меня остался, – процедил он сквозь зубы.
– И, несмотря на это, она совершеннолетняя. Пособие по инвалидности на неё ты не получаешь, насколько я знаю. Она же не инвалид? При этом она не работает. Знаешь, Пит, мне кажется, что именно она довела тебя до такой жизни, довело её содержание. Ведь трущобы всего чуть-чуть ниже того места, где мы сейчас. Чуть-чуть.
– Она умирает, – едва слышно выдохнул мальчишка, уткнувшись взглядом в пол. – И у меня нет денег, чтобы помочь ей. Только чуть-чуть облегчить её жизнь, покупая не самый паршивый электрик.
Джек сжал пальцами переносицу. Мотнув головой – привычное действие, чтобы привести мысли в порядок, – мужчина поднялся из кресла и коротко хлопнул парня по плечу. Надо было сделать одно дело, пока он не забыл о нём в расслабляющей неге зелёного.
– Питер, – начал он ровно, – иди-ка домой. Сегодня у меня есть заботы, не требующие твоей помощи. Считай, это внеплановый выходной. Проведи его с сестрой, раз так её любишь.
Пит неуверенно встал на ноги и недоверчиво посмотрел на начальника из-под отросшей чёлки.
– День только начался, – негромко сказал он, но потом слегка улыбнулся, опустив голову, и поспешил наружу. Джек проводил его сгорбленную фигуру взглядом.
– Дерьмо, – выдавил он, помассировал виски, пытаясь избавиться от тягучего, обволакивающего и расслабляющего тепла препарата, и щёлкнул кипятильником – вода в нём стояла ещё вчерашняя, а гонять за свежей было уже некого. Пока чайник шипел и плевался точно змея, Крейяр вытащил из завалов оборудования – это было достаточно хорошее место, чтобы спрятать какую-нибудь мелочь, отвлекающую во время приёма, – интерлок и нацепил его на ухо. Отозвались на его зов практически моментально.
– Здорово, Крей, – раздался в наушнике голос.
– И тебе того же, – бросил в ответ хирург, делая себе бутерброд. Всё-таки хотя бы раз в день нужно было поесть.
– Решил развлечь меня, а? – усмехнулся человек. – Уж прости, но у меня работы, как грязи.
– Механик, кончай придуриваться, – устало попросил Джек. – Дело есть. Какого хрена ко мне приходит мужик с военными протезами и говорит, что его прислал ты?
– W-54 и I-303? – он явно заинтересовался. – Не думал, что он рискнёт. В общем, он с неделю назад завалился ко мне, заказал пару деталек и ненавязчиво так завёл разговор о хороших докторах. Я удивился и послал обратно к тебе.
– Ты больной, – проворчал Крейяр, как-то пропустив последние слова. – Когда-нибудь твоя жажда поиграть тебя прибьёт.
– Да брось. Ясное дело, что совершенно случайно на меня вышел и мало представляет насколько крупную рыбу видел, – Джек был уверен, что на том конце пожали плечами. – Зато ты хоть на него посмотрел. Ты же на него хорошо посмотрел?
– Конечно, хорошо, – фыркнул Джек. – Модельный номер инженерного протеза следующий, записывай. F-29-B-44-I-I. Дашь нашим хакерам установить его личность?
– Естественно. Например, Мартин из четвёртого уже заскучал без дела, – Механик замолчал на миг. – И, кстати, я не давал этому парню твою кодовую фразу. Он и ко мне пришёл с твоей.
– Тогда какого..?
– Кто-то прокололся, – проговорили с лёгким смешком. – Не тот код употребил.
– Мой код? Значит, кто-то и откуда-то его узнал, – качнул головой хирург, закидывая в рот кусок хлеба. – Ладно, потом поговорим при встрече. Одноразовый канал скоро себя исчерпает. Когда наш умник отыщет новый?
– Секунду, – попросил Механик, и в наушнике прозвучали приглушённые расстоянием голоса. – Он говорит, через пару дней. А ещё просит прибить тебя при встрече. Он уже задолбался потраченные тобой каналы переделывать.
Джек невольно, но сдержанно рассмеялся, откинулся на спинку кресла и потянулся за сигаретами.
– Да этот компьютерный торчок в дикий восторг приходит каждый раз, когда нужно что-то сделать.
В наушнике раздался короткий смешок.
– Я ему передам, – пообещал Механик. – До встречи, Крей.
– До встречи. Если будет что интересное о том парне, передай мне.
4. Страх
От Эдварда не было никаких вестей и на следующий день. В сердцах Вьес чуть не разбила экран модуля, когда вызов в десятый раз заканчивался одним и тем же сообщением: "Ожидайте". Кристалл на мониторе даже не треснул, только низко загудел, когда девушка треснула по нему настольной лампой в тяжёлом металлическом кожухе. А вот рука от сильного удара заныла, боль отозвалась в правой руке, и, откинув лампу, Вьес стиснула зубы, машинально накрыла плечо ладонью и замерла, глубоко вдыхая и выдыхая. Когда первая, самая острая боль схлынула, девушка зло смахнула выступившие слёзы, нашла в сумке выданное Джеком средство и вколола его себе. Облегчение наступило резко. Мысли прояснились, но тело словно отказалось подчиняться – против воли Вьес растянулась на диване, почти не чувствуя ног и рук. Она пролежала так пару минут, слушая стук, с которым менялись цифры на экране часов. В баре ей следовало появиться ближе к полудню, Беннет милостиво отдал ей вечернюю смену.
Ожил модуль. Его звук противным писком ввернулся в уши, и девушка, шипя от раздражения, поплелась расчищать завалы тряпья.
– Доброе утро, Клайв, – с лёгкой издёвкой проворчала Вьес, как можно естественнее повернувшись к мужчине здоровым плечом. Тот поставил локти на стол, сцепил пальцы в замок и посмотрел на девушку исподлобья. Буквально несколько мгновений они оба сидели молча, изучая друг друга, будто противники перед боем.
– Если бы ты знала, что я собираюсь тебе сказать, – вздохнув, нарушил молчание мужчина и, покачав головой, откинулся на спинку своего кресла, сложил руки на груди.
– Так говори, – бросила девушка, насторожившись. Её собеседник выглядел чрезвычайно недовольным.
– Коммуникатор Рота нашли, – огорошил её Клайв и тут же добил: – На свалке Цитадели.
– Он мёртв? – Вьес даже приподнялась от удивления.
– Или в тюрьме, – отмахнулся мужчина, – но нам уже это не важно. Если Эд или Таррен всё ещё не вышли на связь, то искать их больше нет смысла. Вы просрали схемы. Я напрасно потратил на вас деньги.
– Здесь нет моей вины, Клайв, – почти прошипела девушка. – Я, между прочим, тоже там едва не погибла. Я могу передать тебе свой побитый носитель, и если твои чудесники смогут что-нибудь с ним сделать...
– И что ты хочешь? – устало поинтересовался мужчина, закрыл глаза, потирая седые виски. – Тут нет никаких гарантий успехов.
– Ты правда собираешься оставить меня ни с чем? – тихо, на грани яростного осведомилась Вьес. – Я жизнью рисковала ради твоих больных схем. И они у меня почти есть.
– "Почти" – почти не считается, – ровно и холодно проговорил Клайв. – Все целые данные – лежат, как и раньше, в Цитадели. Прости, но мне просто не за что тебе заплатить. Разве что, если ты – чудом, не иначе, – восстановишь эти схемы на своём носителе, я готов отдать деньги. Оставшуюся часть и, может, на чай сверху.
– Ты с ума сошёл? Предлагаешь мне лезть в пасть к дьяволу? – возмутилась девушка. – Ты же знаешь, что со мной сделают все компьютерщики, едва я попрошу их восстановить данные из Цитадели? Или сдадут, или прибьют!
– По-другому никак не выйдет, – отрезал мужчина.
– Клайв, мне жизненно необходимы эти деньги. Может, ты как-нибудь сам?
Тот усмехнулся.
– А мне жизненно необходимо чудо. Или давай так, – мужчина придвинулся к экрану, ядовито улыбаясь. – Ты отдаёшь мне носитель и получаешь пару кредитов, как я и обещал, на чай.
Вьес стиснула зубы. Сжала кулаки, не обращая внимания на прорезывающуюся сквозь убийственное действие препарата боль. Клайв, сочтя, что разговор окончен, потянулся к монитору, чтобы отключить модуль. Вьес молчала.
– И на всякий случай, – предельно ласково проворковал он. – Будь осторожна. Думаю, что тебя уже ищут.
Экран пару раз дрогнул, оповещая о том, что вызов завершён, и откатился на начальную заставку, мерцая – из-за неисправности матрицы – светло-жёлтым. Вьес молчала.
Часы запищали, показывая одиннадцать, а девушка не шелохнулась. Конечно, ей приходилось скрываться и раньше, приходилось затаиваться на месяцы на самом дне, оставляя уютные и обжитые места, чтобы сохранить свою жизнь. Но те времена казались такими давними, серыми, почти исчезнувшими из памяти. Вьес мотнула головой, отгоняя прочь тяжёлые мысли, и хлопнула друг об друга свои руки, которые начали немного трястись от паники.
– Хватит истерить, – пробормотала она, – ты слишком быстро привыкла к хорошему.
Девушка быстро окинула взглядом квартирку. Промедлив пару мгновений, она поднялась на ноги и обошла комнаты, вытаскивая всякие полезные небольшие вещички, которые можно было запихнуть в сумку. Их, кстати, набралось пока не так много. Глянула последний раз в зеркало в ванной, с усмешкой отметила ещё более потемневшие круги под глазами, педантично зачесала волосы в хвост и закрыла дверь.
Горящий экран модуля дрогнул, напоминая о себе, – из него следовало вытащить блок данных и вычистить все следы, оставшиеся на оболочке оперативной памяти, отключить номер модуля, чтобы на него не приходили сообщения и вызовы. Собрав рюкзак, она раскрыла старые, пошло полосатые занавески, и выглянула на улицу, внимательно изучая дома напротив. Потом скрутила один замок с двери, оставив на всякий случай только засов – ими пользовались часто, ничего необычного в дополнительно поставленном на входную дверь засове не было. А лишний замок заставлял подозревать в хозяине скрывающего что-то параноика и всё равно бы не смог остановить полицию.
Вьес закинула тяжеловатую – основной вес составлял тот несчастный блок данных модуля – сумку на левое плечо и оглянулась в дверях. Как бы ей хотелось вернуться сюда ещё раз. Девушка вздохнула и пошла вперёд.
– До свидания, мистер Паттерс, – донеслось ей вслед детским, слегка скрипящим голосом. Вздрогнув и почти развернувшись от удивления, Вьес застыла на секунду перед спуском и криво улыбнулась.
– До свидания.
На улице девушка стащила интерлок с уха и сунула в неприметную расселину в стене дома, воровато при этом оглядевшись. Нехорошо было приносить его к Беннету – на номер её аппарата уже могли настроиться и отслеживать перемещения.
В баре Вьес вздохнула как-то облегчённо. Старинные часы за спиной Бена показывали двенадцать и девять, и мужчина взглянул на немного запыхавшуюся гостью неодобрительно, но никак не прокомментировал её опоздание – расположившаяся за барной стойкой компания из четырёх молодых людей громко выясняла у хозяина наличие разнообразной выпивки. Выглядела молодёжь хоть и потрёпано, но весьма опрятно: местные хмурые завсегдатаи бара, рассосавшие по тёмным углам зыркали на шумных ребят сердито, с мрачным обещанием нехорошего действа. И за теми, и за другими следил молчаливый вышибала, пристроившийся у дверей – Вьес не помнила его имени, помнила только, что стреляет этот молчун чертовски метко и быстро, пресекая драки на корню, да одним ударом кулака укладывает особо резвых на пол. Юркнув в подсобные помещения, девушка закинула рюкзак в небольшой шкафчик, выделенный специально для личных вещей, и сразу поспешила обратно, на помощь Беннету.
Ребята, видимо, определились – мужчина сосредоточённо разливал джин под одобрительный и нетерпеливый гул. Когда парни забрали свою выпивку и устроились почти в центре зала, заняв средних размеров столик, Беннет закатил глаза и тихо выдохнул:
– Студенты...
– Уверен? – изогнула брови Вьес. – Думаешь, они похожи на тех, кто способен оплачивать обучение? Хотя да, похожи.
Мужчина снисходительно усмехнулся, слегка наклонился над стойкой, опёршись о неё ладонями, и проговорил:
– Уверен на сто процентов. Они – по большому-большому секрету, понимаешь, – поведали мне, что решили развлечься, выпить на спор в одном из баров недалеко от нижних кварталов. В сами нижние они, наверно, полезть не рискнули.
Девушка презрительно скривилась.
– Неженки.
– Везучие неженки, – поправил её Беннет, пряча весёлую искру в глазах, – они по счастливой случайности выбрали один из самых спокойных баров в этом райончике. Да и работают в нём только ловкие и красивые девушки...
Напарница Вьес на сегодня – рыжая и невысокая, с поистине блядским именем Мисти, – улыбнулась, восприняв слова Бена, как комплимент, и двинулась из кухни дальше: на руках у неё устроились две полных тарелки.
– Сколько думаешь? – В отличие от неё, Вьес прекрасно поняла, что имелось в виду.
–Тысяча, – Беннет опустил глаза, расставляя по высоте стаканы, – может, две.
– Конкретнее, – проворчала девушка, пристально рассматривая вовсю веселящуюся компанию. После джина они, и без того бывшие ненормально живыми для местных, оживились ещё сильнее, расслабились ещё сильнее.
– Хорошо. Тысяча девятьсот. А ты?
– Тысяча триста. Кто ближе, тот получает двести сверху половины. Договорились? – Вьес покосилась на загоревшегося Беннета. Когда-нибудь его страсть к играм, спорам и ставкам сыграет с ним злую шутку. А сейчас, почему бы и нет, если она сама могла на этом заработать?
– Договорились, – улыбнулся он и наполнил новые порции джина: на столе у студентов уже стояли только пустые рюмки. – Всё-таки странно, что они притащились в бар так рано.
– Днём не так страшно ходить по всяким злачным местам, – усмехнулась девушка, ловко подцепила четыре рюмки и двинулась к студентам за мгновение до того, как один из них поднял руку и открыл рот, намереваясь потребовать добавки.
После третьей порции ребята дружно что-то сказали в интерлок и, слегка покачиваясь, засобирались на выход. Вьес быстро покосилась на шебуршащегося за барной стойкой Беннета, но взгляд его так и не поймала. Закатив глаза, девушка вытащила припрятанную среди бутылок с ликёром пачку сигарет, сдёрнула куртку с вешалки и, накинув её на плечи, неспешно вышла на улицу.
Яркость солнц уже снизили примерно вдвое – на поверхности наверняка была осень, а традиция уменьшать длину светового дня осталась с давних времён. Торопиться не стоило, и Вьес закурила, хотя и не собиралась поначалу, задумчиво уставившись на вгрызающиеся в потолок дома. Рядом скрипнула дверь, выпустив первого парня, – девушка ругнулась про себя и затушила сигарету, сделав ещё затяжку, – второго, третьего. После этого Вьес скользнула к двери.
– Мать твою, – прошипел парень, столкнувшись с ней в дверях: они едва не впечатались друг в друга лбами, – смотри, куда идёшь.
– Простите, – шепнула девушка и наклонила голову, пряча невольную ухмылку. Парень поспешил за своими друзьями, проворчав ещё что-то себе под нос; Вьес ничего не разобрала, но ей и не было интересно. Она вернулась в бар и медленно, специально раздражая возбуждённого Бена, устроила куртку на вешалке. Тот, однако, держался – не подбегал и выспрашивал, как бывало пару раз, всего лишь переминался с ноги на ногу, опустив руки на столешницу. Девушка зашла за барную стойку и положила карту-кошелёк около бутылок.
– Сколько там? – полюбопытствовал Беннет, перегибаясь к Вьес через стол и рассматривая карту. Девушка перевернула её и провела пальцем по электронному замку.
– Тысяча пятьсот с мелочью. – Вьес повернула кошелёк к мужчине и расплылась в широкой улыбке. – Тысяча моя, как договаривались.
– И долго ты на это проживёшь? – спросил мужчина, вертя в руках пустой бокал. Девушка замечала эту привычку – что-то постоянно делать руками – и раньше у других барменов и усмехнулась; видно, эта привычка была привычкой профессиональной.
– С неделю, – пожав плечами, ответила она. – Ты что-то хочешь мне предложить?
Бен со вздохом поставил бокал на стойку, звучно припечатав тяжёлое донышко о металлическую старую и местами разваливающуюся столешницу.
– Хотел, – согласно кивнул он, – но ты не согласишься.
Вьес подняла брови. Беннет фыркнул.
– Я бы отдал тебе все деньги, если бы ты осталась работать у меня. Чертовски не хватает рук.
– А как же Мисти, другие девочки? – осведомилась девушка, споласкивая джиновые рюмки, оставленные студентами на столе. Бен закатил глаза.
– Думаешь, Мисти здесь постоянно? Вьес, прошу, она информатор. Появилась на два дня, потом исчезла на пару недель, потом опять помахала рукой. Ребекка ухаживает за родителями, а Анджела пугает меня тем, что она беременна. К тому же, за ту горсть жетонов, которую я могу платить, никто новенький не соглашается работать.
– А я могу согласиться, значит? – коротко хохотнула девушка и покачала головой. – Прости, Бен, но у меня другие планы. Я, скорее всего, и обещанных двух недель не смогу пробыть здесь.
– Что же так? Я бы, по блату и знакомству, платил бы тебе побольше обычного.
Вьес вздохнула, тяжело привалилась к стене рядом с напитками и помассировала виски – это движение, видимо, передавалось от человека к человеку; так часто делал Клайв, сжимая седые виски и ворча, Вьес отметила это даже за то короткое время, что они были знакомы.
– К концу месяца мне нужно отыскать довольно крупную сумму, – начала негромко объяснять девушка. – Оплатить квартирный номер. Причём умереть, но оплатить в срок, иначе будут проверять, кто там живёт, что там происходит, а мне этого совсем не нужно. Только вот одно дело, с которого у меня уже должны были быть деньги, не выгорело. Даже так: оно почти спалило всё вокруг. Теперь у меня небольшие проблемы, – Вьес криво усмехнулась.
Мужчина нахмурился.
– А сколько нужно? Я могу одолжить...
– Нет, нет, Бен, ни в коем случае, – перебила его девушка, встрепенувшись. – Вот тебе я не хочу быть должна. Никогда, слышишь, никогда я не возьму у тебя в долг.
Никогда бы денег в долг она не взяла бы и у Джека, но под страхом собственной смерти – хотя Крейяр и не требовал – Вьес нарушила данное самой себе обещанье.
– Ладно, чёрт с тобой, гордячка, – махнул рукой Беннет, а затем, успокоившись, добавил: – Если с квартирой будет что, можешь у меня пожить.
Девушка улыбнулась. Предложение было заманчивым, но она бы ни за что не согласилась – Бен жил в бедном райончике, но район тот был приличнее того, где нашла себе местечко Вьес, и, следовательно, там было больше полиции, больше камер и сканеров. А Клайв весьма прямо намекнул, что её могут искать. Жить у Бена даже в течение месяца было опасно – так уверяла девушку её родная паранойя.
– Конечно, – не моргнув, соврала она. – Я скажу тебе, если что.
Когда в первом часу ночи девушка возвращалась из бара, она обошла свой дом по дуге, покружилась около него какое-то время, выглядывая что-нибудь подозрительное и необычное, но так ничего и не приметив, направилась к соседнему дому, на который удачно выходили окна её квартирки.
У того дома была замечательная особенность – крыша не доходила до потолка, оставляя почти двухметровый зазор. Эту площадку нашли и облюбовали первыми дети, и девушке невероятно повезло, ведь, если бы там обосновались пьяницы и бедняки, то найти с ними общий язык было бы значительно труднее. А с детьми она сошлась внезапно легко. Вьес сняла корпус с электронного замка на главной двери, ковырнула пару проводков, потом вернула в прежнее состояние и, проникнув внутрь, сразу побежала по лестнице наверх – своего дома она не видела, но в этот момент что-то как раз могло происходить рядом с ним. Выскочив на тёмную и невысокую площадку под потолком, девушка первым делом метнулась к краю, однако всё ещё ничего не изменилось.
Дети хорошо устроили закуток. Натаскали сюда всякой мелочи, матрасов, старый разодранный диван по частям: отдельно лежали сиденья, отдельно подушки – всю конструкцию собрали только недавно, прислонив её к заступу, огораживающего крышу. За домом находилась вытяжная труба, днём она страшно гудела, но сейчас работала вполсилы, только нагнетая атмосферу ночи.
Вьес подтащила один матрас к заступу и уселась на него, вытащила из рюкзака консервы, пару ломтей хлеба, вилку, бутылку воды и бинокль. Консервы пришлось открывать старым ножом в зазубринах, не раз выручавшим девушку, – захватить консервный нож ни из дома, ни из бара та не догадалась.
Из темноты раздались шорохи. Вьес перехватила клинок, отставила банку в сторону и метнулась в сторону двери.
– Не пугайся, – негромко попросили её, – Ви, это я.
Худой мальчишка в старых потрёпанных шортах вышел на площадку, более-менее освещённую отражённым светом от фонарей снизу, и опустил голову, сцепив руки за спиной, словно его застали за чем-то нехорошим.
Девушка чертыхнулась.
– Ну ты и напугал меня, Айзек, – выдохнула она и вернулась на матрас. – Хочешь тушёнки? Отвратной и наполовину синтетической.
Мальчик мотнул головой, но пристроился рядом, облокотившись на заступ.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Вьес, приготовив себе нехитрый перекус. Айзек поджал губы и промолчал. Девушка прервала весьма поздний ужин и пристально посмотрела на своего нечаянного собеседника. Тот отвёл глаза.
– У отца началась ломка, – тихо пояснил он. – Бьёт всё, что попадётся под руку.
– Опять? Чёрт, – нахмурилась девушка. – Когда он принимал красный в последний раз?
– Недели три назад, – пожав плечами, ответил мальчик. – В клинике не будут больше выдавать ему препарат. Мол, он исчерпал свой запас и не приносит пользу обществу. Это первый раз, когда он так долго не может найти ещё.
– Дерьмо, – выдавила девушка, сжав в руках вилку: в плечо предсказуемо отдало ноющей и тянущей болью. Они оба замолчали ненадолго. Вьес поглядывала за окнами квартиры, но там было спокойно и пусто.
Наконец, идея пришла ей в голову.
– Изи, ты не побоишься сбегать пониже? – спросила девушка, посмотрев на мальчишку снизу вверх. – К моему старому другу. У него комнатка находится в старом голубом доме, напротив того злачного магазинчика, возле которого как-то – помнишь, хвастовалась? – Дора гуляла.
Айзек повернулся к Вьес с усталым интересом, но не испугом – это уже было очень хорошо.
– Зачем?
– Передать записку. Мистеру Крейяру, – одобряюще улыбнулась девушка. – Я попрошу, чтобы он дал тебе одну порцию красного для отца, не думаю, что он может дать больше.
Мальчик округлил глаза, открыл от удивления рот; он не мог поверить своему счастью. Несмотря на юный возраст, он хорошо усвоил, что ничего в этом мире не делается просто так.
– Услуга за услугу, – подытожила Вьес и достала из рюкзака лист.
Айзек отправился в нижние кварталы следующим утром. Почти силой девушка вручила ему бутерброд – мальчишка отнекивался, но голодно блестящие глаза выдавали его. Сама же Вьес осталась наверху. Ночью она так и не смогла заснуть, ворочалась, слушала тихое сопение завёрнутого в три довольно тонких покрывала Айзека. Болела голова из-за недосыпа.
С ночи около её дома так никто и не появился. Занавески на окнах никто не трогал, всё внутри квартиры оставалось на своих местах.
– Чёртов Клайв, – прошептала девушка, зябко укутавшись в покрывало. – Чёртов Клайв. Напугал меня, придурок.
Скрипнула дверь, ведущая из дома на крышу, – она никогда не бывала закрыта, усердные детишки сломали замок ещё давно, и никто из жильцов даже не думал о том, чтобы этот замок починить. Сидящая около края Вьес повернула голову, уже собравшись поприветствовать вернувшегося Айзека. Только это оказался не он. Сверкая глазами и выдыхая воздух, словно взбешённый бык, в дверном проёме стоял мужчина, сжимавший в руках толстую палку, похожую на ножку стула. Внезапный посетитель обвёл крышу диким взглядом.
Глаза его были красными из-за полопавшихся, видимо, от перенапряжения сосудов, капли пота стекали по вискам за поношенную футболку, а руки мелко тряслись. Мужчина заметил Вьес почти мгновенно.
– Ты! – заорал он и тут же бросился вперёд, перехватив палку как биту. – Ты забрала моего сына, мразь! Сдохни!
Девушка перекатилась, без проблем уходя от удара, схватила свою сумку и бросилась к лестнице вниз: пытаться как-то образумить человека, давно не употреблявшего красный было бесполезно, Вьес знала это слишком хорошо. Проще – сбежать, спрятаться, пока охваченный бесцельной яростью разум не найдёт себе другую цель. О том, чтобы аккуратно отключить безумца и спасти от него случайного человека, девушка даже не думала. Во-первых, это была не её проблема, она не собиралась защищать всех вокруг, а, во-вторых, это было просто опасно – ломка по красному, последняя стадия, была похожа на безумства берсерка, не чувствующего боли и жалости.
