Текст книги "Мы не ненавидим друг друга (СИ)"
Автор книги: Екатерина Казанцева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)
1: Клэри
– Это шутка?
Изабель, склонив голову, устало выдыхает мое имя. Нет, ну, а что? Я была практически шокирована, услышав, что меня отправляют на задание вместе с Алеком.
Джейс широко улыбается, а я, закатив глаза, отхожу к Иззи.
– Твой брат уже в курсе?
Подруга, откинув за спину свой шикарный темный хвост, хитро улыбается, подмигнув Джейсу.
– Мы оставили его реакцию на десерт.
«Потрясающе». Мне остается только мрачно поджать губы и сложить руки на груди.
– Тебе напомнить, чем закончилась наша прошлая совместная вылазка?
Иззи, расплывшись в улыбке, качает головой, а я лишь мрачнею, оценив ее реакцию. В этом не было ничего смешного!
– Каждая ваша совместная вылазка заканчивается каким-то экшеном для нас, – встрял Джейс, кинув в мою сторону какой-то скептический взгляд, – Каждая, Клэри.
– Неправда!
Изабель и Джейс переглядываются, после чего возвращают свой взгляд ко мне.
– Правда, Клэри.
Злясь на обоих за их ненужные комментарии, я упрямо складываю руки на груди, не желая признавать их правоту.
Джейс, смягчившись, поднимается с кресла, сменив надменность во взгляде на искреннее веселье и братскую заботу.
– Клэри, не злись. Но стоит оставить вас с Алеком где-то вместе вне тренировочной арены вы разве что не деретесь.
– Мы не деремся!
Джейс послушно поднимает руки вверх.
– Тише, тише. Вы не деретесь, но устраиваете такую словесную атаку, что остаться незамеченными не удается не только вам, но и тем, кто сдуру пошел с вами.
– Да, да, – предательски поддакивает Изабель, заставляя меня зло сощурить глаза.
– Вот, например, месяц назад вас отправили в Идрис.
Я так же упрямо вздернула подбородок.
– И мы вернулись с отчетами!
Джейс не в силах скрыть предательскую усмешку, но, тем не менее, послушно кивает.
– Да, но в каком виде и какой ценой, Клэри.
Джейс поднимает брови, а я отвожу глаза. Ну, допустим. В тот раз мы действительно облажались. Отчеты мы передали еще без приключений, а вот когда их стали вручать нам, что-то пошло не так. Кажется, я первая разозлилась на Алека, потому что этот засранец отказался давать стопку отчетов мне, ссылаясь на то, что у меня дырявые руки. Я настолько увлеклась ворчанием, отметая вылетавшие изо рта Алека колкие фразы, что случайно потеряла бдительность и за следующим поворотом врезалась в тележку с горячими напитками. Но у меня все-таки хорошая реакция, потому что я инстинктивно вцепилась за Алека и потянула его за собой. Парень спас наши задницы тем, что за ту секунду, которая у него была, он успел сориентироваться, и, понимая, что он все равно упадет вслед за мной, хотя бы отбросил в сторону стопку отчетов, которые взмыли в воздухе как белоснежные голуби.
Конечно, ряд напитков вылился на нас, благо хоть не на лицо и не на открытые участки тела. Алек орал на меня так, что к нам сбежались практически все. Парень реально был в бешенстве. Мы выставили себя в не очень-то привлекательном свете: я показала себя как неуклюжую невнимательную примитивную, а Алек показал, что не так уж и хорошо он держит свои эмоции под контролем. Клянусь, многие были в шоке, увидев его таким эмоциональным.
– А три недели назад вас оставили в офисе, чтобы вы перерисовали чертежи, которые потускнели, – подключилась Изабель, встав рядом с улыбавшимся Джейсом, – И что в итоге? Вы мешали работать всем, кто там был, потому что ваше ворчание друг на друга было слышно даже в коридоре. И если поначалу это всех веселило, то потом это не могло не напрягать.
– Я не виновата, что ваш Алек не может заткнуться, когда это нужно!
Изабель громко смеется.
– Милая, ты же знаешь, что Алек не в состоянии закрыть рот, когда ты рядом. Не знаю, что ты делаешь с моим братом, но теперь даже мне иногда хочется закрыть ему рот рукой, ограничив его ворчливую эмоциональную болтливость.
– Ты его провоцируешь, – встрял Джейс, получив от Изабель кивок, а от меня злой прищур.
– Неправда!
– Ты же первая начинаешь лезть к нему со слащавой саркастичной улыбкой.
Я снова принимаю оборонительно-возмущенную позу.
– Потому что он со мной не здоровается! Я пытаюсь показать ему, что я тоже присутствую в комнате!
Потому что Алек специально не здоровается со мной первым, ограничившись лишь ледяной вздернутой бровью, мол «Ты все еще с нами? Ты все еще не провалилась сквозь землю?». И Алек делает это специально, потому что знает, что я не смогу промолчать! Что стоит поздороваться со мной? Назвать меня по имени?! Нет. Этот засранец будет делать все, лишь бы вывести меня из себя.
Ребята снова смеются.
– Хорошо, допустим. Но когда он называет тебя «примитивной» ты взрываешься, а ведь можешь промолчать.
– Нет, не могу! И Алек это знает!
Хуже его «примитивной» может быть только «маленькая девочка». Я уже даже заказала себе футболку, с надписью: «Клэри! Меня зовут Клэри!», но даже этот прием не сработал. Хотя Алек впервые за долгое время рассмеялся, когда я с вызовом во взгляде предстала в ней перед ним. Но когда я увидела, как он искренне смеется, без злобы и сарказма, я просто не могла сохранять эту мрачность лица. Алек был таким мягким. Таким… теплым. Таким, каким я видела его с Изабель. Не знаю почему, но мне всегда хотелось, чтобы Алек был таким и со мной. Но одностороннего желания в этом случае мало.
И когда Алек отсмеялся, он, все еще улыбаясь, приподнял бровь, поприветствовав меня словами: «Хорошая попытка, примитивная». Ах, я готова была рвать и метать в ту минуту.
– А помнишь, когда у нас с вами была совместная вылазка? Из-за вас двоих мы чуть не просрали все дело.
Изабель толкает Джейса, намекая на его скудный словарный запас, не радовавший слух, а я хмуро встречаю его комментарий.
– Все было не так плохо.
Изабель, усмехнувшись, поворачивается ко мне.
– Ты подставила ему подножку, и Алек чуть не разгромил все помещение.
Да, это, конечно, было смешно. Алек практически взревел в этот момент, но я удачно пряталась за спиной Джейса, понимая, что не будь здесь его и Изабель, я бы уже была раскатана по полу.
– Только потому, что он назвал меня маленькой девочкой и забрал у меня клинок!
Да, это вывело меня из себя. Парень практически рассмеялся, когда Джейс выдал мне клинок, поэтому нагло забрав у меня из-под носа мое оружие и обозвав меня практически соплячкой, гордо развернулся, чтобы уйти. Увы, Алек, увы. Моя нога взлетела абсолютно непроизвольно, но сшибла она Алека очень даже не плохо.
– А потом из-за вас двоих мы не смогли пройти незаметно! Потому что на каждое его «примитивная» ты эмоционально шипела «Клэри, меня зовут Клэри!».
Джейс настолько удачно изобразил наши с Алеком голоса, что когда Изабель зашлась в приступе истерического смеха, я едва сдерживала улыбку норовившую вылезти и на мое лицо.
Да, со стороны наши пререкания всегда веселили остальных. Только вот мне одной было грустно от того, что Алек ведет себя со мной именно так. Я ведь знала, какой он на самом деле. Мне было больно от того, что он не давал мне сблизиться с ним, потому что я правда этого хотела. А потом наши перепалки стали чем-то само собой разумеющимся, нам просто нравилось выводить друг друга, подбешивая этим остальных. Не скажу, что Алек ненавидел меня лютой ненавистью, или был холоден, игнорируя факт моего присутствия. Нет. Этого не было. Но вот какое-то до боли детское поведение не покидало нас ни на минуту. Хотя для меня он был скорее старшим ворчливым братом, на которого мне хотелось равняться во всем, но так, чтобы он не видел эту самую преданность в моем взгляде.
За исключением тренировок. Вот здесь Алек взял надо мной полное шефство, и я ни разу (!) не поспорила с ним. Я училась у него, стараясь взять тот максимум, который он мне дает, мне было важно показать ему, что он может гордиться мной, а не краснеть за меня. И пусть Алек был строг, но он был все равно мягким. Он не спрашивал меня о помощи, знал, что откажусь, поэтому все делал без лишних вопросов. Подсказывал как себя вести, контролировал мой режим питания, дарил мне короткий кивок, говорящий о том, что он доволен результатом, и я никогда не пропускала наши занятия. Как и он. Почему-то здесь, несмотря на то, что мы были вдвоём, нам не хотелось пререкаться. И, что врать, этой части дня я всегда ждала с большим трепетом. Мне всегда хотелось быть ближе к Алеку. Но я принимала условия игры, которые он между нами выдвинул.
А что, собственно, мне еще оставалось?
– Хорошо, ты права. Вы оба провоцируете друг друга.
Ну, уже хоть что-то. Разделили с Алеком эту вину 50 на 50.
– Как маленькие дети, ей богу.
Закатываю глаза.
– Твой брат сам виноват. Если бы он не опускал эти колкие фразочки, я бы еще могла его игнорировать.
– Ну, ты же знаешь его…
Изабель внезапно осекается, и будь я умнее, я бы проанализировала, почему так напрягся Джейс, но, увы, сейчас я думала совсем о другом.
– Ну, и что?! Я-то общаюсь только с его второй, паршивой стороной характера! С вами-то он другой! Почему он не может быть таким и со мной?!
К моему удивлению мне не отвечают те, кто стоит передо мной. Все намного хуже. Мне отвечает голос из-за спины. И я понимаю, почему эти двое так напряглись, вперив в меня тревожный взгляд.
– Потому что мое отношение еще нужно заслужить, примитивная.
2: Клэри
– Ну чего ты орешь, Клэри, – Алек устало проводит рукой по своим темным волосам, не понимая, как этот жест на меня действует. Почему-то в отношении Алека это вызывало больший трепет, чем в отношении Джейса. Может, потому что первый был скромным и не страдал завышенной самооценкой?
Тем не менее, сейчас я была в таком шоке, что не могла промолчать.
– Тебе говорят, что ты отправишься со мной на задание, а ты даже не проворчал?
Действительно, меня поразило, что Алек воспринял эту новость так спокойно и сносно. Я-то ждала очередной словесной войны. А к такому отступлению с его стороны была не готова.
– Не беси меня, Фрэй, – только отпарировал Алек, сложив на своей груди руки.
Закатив глаза, отхожу от него, предоставляя доступ к нему его сестре, которая наблюдала за нами со своей раздражающей меня улыбкой, словно она не потешалась над нами, как другие, а видела то, чего не видели остальные.
– Клэри, можешь, отнеси этот отчет Ходжу?
Кивнув Джейсу, забираю протянутые парнем бумаги, и, вздернув подбородок, гордо выхожу из комнаты, под тяжелый вздох Алека. Но как только я оказываюсь за дверью, я никуда не иду, прекрасно понимая, что если Ходж получит отчет парой минут позже, катастрофы не случится. Я вжалась в стену, приставив ухо к дверному проему. Я хочу слышать все, что Александр Лайтвуд сейчас скажет Иззи и Джейсу. Мне нужно знать.
– Ты уже был в курсе?
Джейс.
Парни пережили непростой год. Сначала у них были проблемы в общении из-за меня, потом из-за того, что Джейс не мог уследить за мной или не подстраховывал, как Алек, потом из-за того, что я слишком много времени проводила с Алеком и, кажется, Джейс тогда ревновал, а потом из-за того, что мы расстались. Да, наши отношения зашли в тупик, и я, честно говоря, испытала облегчение, когда попросила его остаться друзьями. Увы, Джейсу потребовалось два месяца, чтобы перестать изводить своими чувствами меня, Алека, да и всех остальных.
Только сейчас они начинали общаться без того холода, который преследовал их до этого. Хотя моменты противоречия возникали все равно. Мне оставалось только молиться всем ангелам, чтобы Алек не считал это моей виной и не убивал меня своим испортившимся ко мне отношением. Черт возьми, я не выдержу ненависти с его стороны еще раз.
– Нет, я не знал.
– Но мы ожидали немного другой реакции, – мягко говорит Изабель, наверняка накручивая в этот момент свой темный локон на палец.
– Я знаю. Но эта не та новость, из-за которой я бы взбесился. Вот если бы вы сказали, что примитивная снова попала в неприятности, клянусь, на этот раз я бы взорвался.
Мне требуется немало усилий, чтобы сдержать смех. Да, Алек не любил тот переполох, который почему-то всегда преследовал меня. Но я знаю, что в глубине души, это все из-за того, что он беспокоится обо всех нас. Алек брал ответственность за каждого, и я знаю, что он взял ответственность и за меня. Он присматривал за мной. И я всегда это ценила.
– Как бы вы снова не налажали. Сам понимаешь, вы двое очень горячая парочка.
Я почти уверена, что Алек сейчас смерил Джейса ледяным взглядом.
– Алек, ради всех ангелов, не дави так на нее. Будь мягче. Клэри нужная твоя поддержка, ты ведь сам это понимаешь. Уйми свое мальчишеское эго.
Изабель. Я готова сейчас поклониться перед ней за эти слова.
Алек же просто проигнорировал их.
– Примитивная устроила истерику, узнав об этом?
– Нет, она устроила ее, когда отказывалась признавать, что всякий раз, как вас оставляли вдвоём, что-то случалось.
Джейс усмехается, а я готова закатить глаза от того, что он так бестактно относится к нашим с Алеком отношениям. Он считал, что нас с Алеком связывает только ненависть друг к другу, совсем не понимая, что между нами есть и что-то теплое, человеческое и настоящее. Я всегда возвращалась к Алеку, переступая через обиды, а тот всегда принимал меня обратно и никогда не прогонял меня. Со временем мы с Алеком нашли какое-то свое понимание, а вся эта детская агрессия – уже просто привычный нам способ общения.
– Ты преувеличиваешь, – натянуто говорит Алек, и я напрягаюсь, уловив в его тоне жгучие ноты.
Да, он тоже не любил слушать о наших с ним отношениях. Пусть он и не признавал это сам, но я, уже не в первый раз подслушивающая разговор Алека с кем-то из них, поняла, что он тоже отстаивает наши с ним взаимоотношения, не признавая в них злобы и ненависти.
Ладно, у нас были сложные отношения.
Но такое ощущение, что мы оба не хотели слышать это, потому что знали, что в наших отношениях есть и другие стороны. Просто их не видели остальные, так как ни он, ни я, не стремились быть ближе друг другу в присутствии кого-либо из жителей Института.
– Да неужели? – Джейс отражает тон Алека, а значит, сейчас между ними снова начнется сопротивление.
После этого Изабель разнимает едва не сцепившихся в словесной атаке парней и, когда Джейс уходит через второй вход, позволяя мне и дальше оставаться незамеченной, я с долей грусти понимаю, что поводом для их раздора и на этот раз стала я.
– Алек, расслабься. Мы оба знаем, что Джейс ведет себя так из-за того, что ревнует.
– Они расстались. Почему он все еще не может оставить ее в покое?
– Потому что это Джейс. Он собственник и не привык чем-то делиться. А сейчас ему приходится делиться не только Клэри, но и тобой, Алек.
Возникает долгая пауза, и я уже хочу уйти, как прорезавший тишину голос Алека снова заставляет меня передумать.
– Ладно, черт с этим. Что там с примитивной? Она не против?
Алек серьезно сейчас это спрашивает? Переживал за мою реакцию? Что ж, этот Алек всегда нравился мне больше, чем тот неприступный и хладнокровный парень, который проявлялся в нем, когда я оказывалась рядом.
– Ты беспокоишься?
Хитрецу в голосе Изабель я чувствую даже стоя за дверью.
Алек же устало вздыхает.
– Иззи. Просто скажи.
Меня трогает какая-то скрытая мольба в его голосе, потому что я понимаю, что для него это действительно важно.
– Она всегда за, Алек, – мягко и осторожно говорит Изабель, – Просто ты еще этого не понял.
Я практически цепенею, а когда прихожу в себя, довольно трусливо сбегаю.
Не потому, что мне стыдно.
А потому, что Иззи все поняла.
Поняла, что я чувствую к Алеку.
3: Алек
Я слишком долго молчал, обдумывая слова сестры. Не то, чтобы я не знал, что примитивная таскается за мной, потому что хочет у меня чему-то научиться, но я понимал, что было что-то еще. Почему-то Фрэй выбирала меня, даже когда я вел себя как козел. Она всегда была ко мне благосклонна, прощая мне дурное отношение к ней.
– О чем ты, Иззи?
Сестра, покачав головой, закатила глаза.
– Не делай вид, что не понял.
– Иззи… – предупреждающе начинаю я, чувствуя, что сестра снова заведет тему относительно моих чувств к этой рыжей девчонке. Черт меня дернул согласиться с ней, когда она застала меня наблюдающим за Фрэй и Саймоном. Иззи всегда была наблюдательной и сообразительной, а уж в отношении меня и подавно. Порой это угнетало.
– Алек, ты ей нравишься. Просто она, как и ты, боится себе в этом признаться, учитывая накал страстей в ваших взаимоотношениях.
Довольно трусливо отвожу глаза, отмахиваясь от ее слов, и разве что не сбегаю отсюда, боясь, что наш разговор с Изабель заведет меня в очередной тупик.
Я понимал, что чувствую к примитивной то, что было для меня под запретом. Поначалу я действительно ее ненавидел, виня ее во всем, что меня огорчало. Со временем я уже привык к ней, и эта энергичная полная радости и жизни девчонка просто не могла не изменить мое отношение к ней. Я понял, что она приносит проблемы не умышленно, потому что примитивная сама не понимала, как умудряется ввязываться во все неприятности. Она переживала, беспокоилась, пыталась защитить кого-то из нас, хотя это мы должны были защищать эту неопытную девчонку. В какой-то момент я проникся к ней… уважением. Но вот наше общение и манера поведения мало чем изменились. Признаю, мне нравилось провоцировать ее. Она мило злилась, была похожа на рыжего взъерошенного котенка, который, несмотря на свою милую мордашку, готов выцарапать глаза своему противнику.
И что врать, мне нравилось выводить ее на эмоции, ведь таким образом она обращала на меня свое внимание. Переживала. И тем самым не забывала про меня.
Потому что я боялся своего одиночества.
Боялся, что она справится… без меня.
– Алек.
Я едва не дергаюсь от неожиданности, настолько погрузился в свои чувства. Ходж лишь хлопает меня по спине и ведет меня в офис, где мы обсуждаем нашу очередную вылазку в город, выстраиваем новую стратегию, отсылаем отчеты в Идрис. Ходж довольно тактично спрашивает про мое мнение относительно того, что меня отправляют с Фрэй, но я лишь поджимаю губы, выдавив из себя короткое «Справимся».
После обеда, меня отправляют к Таллуле, которую прислал нам конклав. Смена руководства повлекла за собой и перемены в организации, и теперь, мы были вынуждены посещать присланного к нам «психолога». Я согласен с тем, что логика в этом была. Отношения у всех в последнее время были натянутые, постоянный стресс, нервы, потери, все или замыкались в себе или погружались в агрессию, не справляясь с напряжением. В итоге: сорванные невыполненные миссии, проблемы внутри коллектива, измены и т. д.
Но на все это уходило время, которого мне итак не хватало. Более того, я не любил говорить о себе, особенно с тем, кто не близок мне. К моему удивлению, мою реакцию разделила Фрэй. Джейс и Изабель отнеслись к этому спокойно и, как я понял, даже смогли решить какие-то свои проблемы, иначе как объяснить, что парабатай вдруг снова стал со мной сближаться и перестал игнорировать Изабель?
Но вот Фрэй была недовольна. Она итак считала, что у нее много препятствий здесь, а теперь еще уроки психоанализа, которые могут принести ей проблемы, если она покажет себя профнепригодной.
Я-то понимал, что этого не будет, так как примитивная была уже одной из лучших, пусть и благодаря мне в плане тренировок. Она так же обладала всеми нужными бойцу качествами, будь это решительность, острый ум или умение предугадывать действия противника. Да, примитивная отличалась рискованностью и долей безрассудства, пусть и в попытке защитить и спасти того, кто ей дорог, но она старалась быть лучше, она выросла в моих глазах за это время. А если даже я это вижу, то другие и подавно.
– Александр, здравствуй.
Я киваю Таллуле и сажусь напротив нее, радуясь тому, что библиотеку отдали под ее ведение. Это, как минимум, означало, что здесь не будет лишних ушей, да и я чувствовал себя здесь комфортно и не так скованно.
– Александр, скажи мне, что ты чувствуешь?
Не будь Таллула милой добродушной фейри, с которой конклав решил сотрудничать, я бы сейчас закатил глаза или раздраженно вздохнул. Но вести себя так рядом с Таллулой было невозможно. В нее влюбились все, не исключая меня, так как каждый находил в ней какую-то родственную душу, готовую выслушать тебя и дать тебе совет. Она была женщиной преклонного возраста, седые волосы всегда были заплетены в низкий пучок, а лазурные глаза, согревающие тебя своей жизненной мудростью и душевным теплом, всегда были подведены какой-то фиолетовой штукой. Но ей это шло. Таллула была очень добродушной и мягкой, глубоко в душе, я признаю, что мне нравилось проводить время с ней, и говорить о том, что важно для меня. Я ценил ее советы, потому что они всегда были к месту и всегда осторожно тактичны.
Таллула была тем еще живчиком и ее чувство юмора успел оценить весь Институт, но на время сеансов она была тем собеседником, который мог дотянуться до тебя и расположить к себе.
– Я чувствую потерянность.
Потому что это правда. Я потерялся в своих отношениях с парабатаем, потерялся в своих чувствах к тому, что Иззабель теперь с этим надоедливым Саймоном, и я потерялся в чувствах к примитивной, я терялся от осознания того, что они противоречат моему желанию быть в стороне от нее.
– Но теперь это состояние не вызывает у тебя агрессии, верно?
Киваю.
Таллула права, раньше из-за этой потерянности я срывался на всех. В большей степени досаждая, конечно, примитивной. Мне было удобно винить ее во всем и отыгрываться на ней и на ее чувстве вины. Жестоко, знаю. Но что я мог сделать?
– Теперь это просто угнетает.
Таллула наклоняется чуть ближе.
– Что тебя радует, Александр? Ради чего ты просыпаешь по утрам?
Я теряюсь от ее вопроса, и какое-то время просто растерянно моргаю.
– Меня радует осознание того, что я приношу пользу.
Таллула качает головой.
– Нет, Александр. Я спрашиваю тебя не о твоей работе и не о чувстве долга. Я спрашиваю тебя о том, что тебя радует в этих трудовых буднях. Что приносит тебе радость.
Я снова растерянно моргаю.
– То, что я работаю рядом с сестрой?
Факт того, что на ее вопрос я отвечаю своим неуверенным вопросительным тоном, уже давал понять, что я думаю не о том.
Таллула мягко улыбается и снова облокачивается о спинку своего кресла.
– Хорошо, давай попробуем по-другому, Александр. Скажи, что хорошего есть в каждом твоем дне?
Не задумываясь, отвечаю:
– Я провожу его с Изабель.
Таллула снова мягко улыбается.
– Ты очень привязан к семье, Александр, это вызывает уважение и восхищение. Изабель очень повезло с тем, что у нее есть такой брат, как ты.
После чего снова наклоняется ко мне.
– Но что есть помимо этого? Что еще вызывает у тебя положительные эмоции?
Мне требуется немало времени, чтобы все-таки дать ей ответ.
– Тренировки.
Таллула кивает, намекая, чтобы я продолжал.
– Мне нравится это ощущение, когда я абстрагируюсь от внешнего мира и погружаюсь в свои мысли, когда я полностью отдаю себя какому-то делу. Тренировки меня успокаивают.
– Как часто ты тренируешься?
– На рассвете, перед обедом, после полудня, и поздним вечером.
Таллула снова мягко улыбается.
– Ты всегда тренируешься один?
Вот тут я уже склоняю голову, напряженно всматриваясь в мягкое лицо Таллулы.
– Вы же в курсе, что я тренируюсь с Фрэй во время обеда и после полудня.
Иногда даже утреннюю пробежку мне приходилось делить с рыжей девчонкой, но я умолчал об этом, почему-то постыдившись того, как прозвучит факт того, как много времени я провожу с ней, вслух.
– Именно поэтому я и спрашиваю, Александр. Ты говоришь, что тренировки тебя успокаивают. Стало быть, ты говоришь о тренировках персональных, или тренировки с Клариссой тоже входят сюда?
Я сразу отвожу взгляд, понимая, что сам загнал себя в эту яму. Хорошо, врать я не умею. Тем более, что с Таллулой это не прокатит, а моя совестливость потом замучает меня. Я тяну какое-то время, но когда понимаю, что женщина не отстанет, устало вздыхаю, запустив пальцы в волосы.
– Тренировки с Фрэй тоже входят сюда.
– Значит, тебе комфортно в ее присутствии?
– Если мы говорим только о тренировках, то да.
Таллула улыбается, зная, что мы с примитивной не очень-то любезны в присутствии друг друга.
– Сейчас мы говорим только о тренировках. Что ж, тогда расскажи мне, что ты чувствуешь, когда занимаешься с ней.
– В этом есть смысл?
– Ты слишком погружен в работу, Александр, – уже без всякой тени улыбки обращается ко мне женщина, – Ты серьезно относишься ко всему, возложив на свои плечи всю ответственность, которую только смог. И тебя не так много вещей радуют, поскольку ты просто не позволяешь себе расслабиться и пожить в свое удовольствие. Тот факт, что не только кто-то из твоей семьи может гордиться тем, что тебе комфортно в их присутствии, уже побуждает этот вопрос. Отключи свой мозг, не надо анализировать то, что собираешься сказать. Просто говори, я не собираюсь тебя судить за что-то или выносить какой-то вердикт. Я лишь пытаюсь помочь тебе снизить твое напряжение и облегчить твою ношу. Ты мало с кем говоришь о том, что важно для тебя, не говоря уже о том, чтобы просто поговорить о себе, Александр. Поэтому просто отключи сейчас свой разум, дай ему отдохнуть. Позволь сейчас поработать твоему сердцу. Душе. Говори то, что чувствуешь, а не то, что, по-твоему, правильно.
Ну как после этого промолчишь?
Я облокачиваюсь спиной о спинку своего кресла и опускаю взгляд на свои руки, пальцы которых нервно сжимаю в замок.
– Мне нравится тренировать Клэри, – с трудом, но признаюсь я, – Она не спорит со мной в эти моменты, наоборот, она пытается принять во внимание все, что я говорю. У нас будто возникает перемирие, и мы перестаем ругаться. Мне импонирует ее отношение ко мне и к тренировкам в целом. Фрэй всегда вежлива, тактична, она искренна. Мне хочется ее учить, потому что я вижу, что у нее получается. Что ей самой хочется. Мне нравится делиться с ней тем, что она ценит. И Фрэй удается скрасить мое одиночество. С ней… как-то теплее.
Я замолкаю, не смея поднять взгляд на Таллулу.
– Это очень хорошо, Александр. Я рада, что есть кто-то кроме Изабель, способный влиять на тебя таким образом.
Бросив в ее сторону осторожный взгляд, отмечаю, что женщина смотрит все еще тепло, без тени иронии или непонимания. Таллула все понимала.
– Тебе хочется о ней заботиться.
Снова оборонительно складываю руки на груди.
– Она же младше. И опыта у нее не так много.
Таллула вздыхает, качая головой.
– Это объективные причины, Александр. Мы сейчас не смотрим на это, и упускаем так же твое ярое желание защитить все свое окружение. Сейчас мы отключаем мозг, помнишь? Только сердце.
Мы молчим довольно долго, поэтому мне просто приходится заговорить первым, чтобы не терять драгоценное время.
– Мне просто хочется уберечь ее от неприятностей.
Таллула мягко кивает.
– Продолжай, Александр. Расскажи мне, что именно ты понимаешь под этим.
Запустив пальцы в отросшие волосы, пару минут обдумываю, что сказать.
– Может, мои тренировки помогут спасти ей жизнь, а мое отношение только сделает ее сильнее внутри. Я хочу, чтобы она умела постоять за себя сама, не рассчитывая на Джейса, Саймона или меня с Изабель. А мои пререкания ставят ее в такую ситуацию, когда она одна против остальных, ведь с ними я себя так не веду. Не могу объяснить, но мне кажется, что это неплохой урок для того, чтобы она научилась решать проблемы сама, учиться уступать, и наоборот настаивать.
Таллула впервые за время урока задумчиво молчит, глядя в окно. Я уже начинаю думать, что она меня не слушала, но женщина внезапно переводит на меня свой пронзительный взгляд.
– Ты хочешь заботиться о ней, Александр. И ты это делаешь.
И этого достаточно, чтобы я обреченно опустил свой взгляд.
Я вынужден признать очевидное.
