Текст книги "Срочно требуется жених. Смертных просьба не беспокоиться (СИ)"
Автор книги: Екатерина Казакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Глава 10
Чернушка щелчком пальцев зажгла свет, и под сводами огромного подвала, забитого под завязку съестными припасами, раздался голодной рев желудков, которым вторила капель, падающей на пол слюны. И было с чего. Компания оказалась в высококалорийном раю на земле. С закопчённых балок гирляндами свисали сосиски, сардельки и колбасы. Вдоль стен стройными рядами стояли крынки с молоком, сливками, сметаной и творогом, перемежающиеся огромными кругами сыров. На крючьях свисали готовые к употреблению окорока, копчёная рыба и птица. Полки ломились от солений, варений, корзин с хлебом, овощей и фруктов. Отдельной строкой стоит отметить бочки с вином, пивом и коньяком.
– Так, мальчики-девочки, – жизнерадостно объявила Тьма, – соблюдения санитарных норм не обещаю, но всё съедобно. Более того: вкусно.
С этими словами она повесила над головой светляк (дроу, уже адаптировавшийся к привычным условиям, приглушённо выругался) и подошла к ближайшей полке. Ухватив аппетитную даже на вид копчёную свиную ножку (за фигуру Чернушка не боялась, а жуткое слово "холестерин" слышала, но так и не поняла, о чём речь) и оторвав от болтающейся связки, пару головок чеснока, Тьма удобно расположилась на мешках с каким-то овощным содержимым.
Группа теряющих сознание от витающих запахов студиозов кинулась набивать желудки. Тишину взорвало чавканье, урчание, и хруст костей. На робкий вопрос Ларки «А где тут вегетарианские блюда?» Мамука, сидящий на охапке соломы, на мгновение оторвавшись от поглощения сочащейся ароматным жирном перепелки, промычал что-то нечленораздельное и махнул рукой в сторону стеллажей. Брезгливо сморщив точёный носик на ужасную «мёртвую» пищу, дриада решительно схватила кадку солёных огурцов, пристроила сверху каравай и, зажав под мышкой печёную репку размером чуть больше среднего, устроилась рядом с вампиром.
Гром изящно уничтожал зажаренного молочного поросенка, попытавшись вытереть засаленные руки об юбку Софы, намертво вгрызшейся в куриную грудку. Небрежная отмашка ногой, и только прославленная реакция дроу спасла его челюсть от нескольких переломов – папа щедро одарил дочку своей наследственностью. Пэрла, нежно прижимая к груди вяленого леща, методично давилась черной икрой. Интеллигентнейший Лапа, оставив хорошие манеры как пережиток прошлого, зарылся в королевского размера блюдо с холодцом. Брунька, покрякивая, отрезала кинжалом огромные куски буженины.
– Фы фто твовифь! – прошипел тихо усевшийся рядом с Чернушкой ожесточённо жующий чьё-то крылышко, ангел. – Запалит же! – добавил он, проглотив нажёванное.
Подруга довольно усмехнулась.
– Химка, ты никогда не интересовался моим расписанием. Оно таки довольно напряжённое. Нет, свободное время у меня есть, но его немного. А братишка, работая не меньше, опрометчиво взвалил на себя ещё и мои обязанности. Думаю, через пару-тройку месяцев он сумеет утрясти всё так, чтобы выделять на сон хотя бы пару-тройку часов в сутки. Но и тогда, поверь, ему будет не до того, чтобы интересоваться, что творится в подвале одного из его дачных замков. В общем, успокойся: я всё просчитала, и вероятность, что нас попалят, ещё ниже, чем вероятность того, что мне понравится в этой Академии.
Раздумья обеспокоенного ангела прервал радостный вопль.
-Кланусь кровью, бажэесвэнное выно! Налывай!
Начинающуюся пьянку, в корне задавил грозный окрик Чернушки:
– Только по чуть-чуть, алкаши, нам еще с Брунькой к мозгоправу идти! – и, видя недовольство, она добавила: – Пить, или есть, выбирайте!
Желающих пить почему-то не оказалось.
***
Едва сытые и довольные жизнью будущие элитные жены и мужья вернулись в родные пенаты, как со всех сторон на Тьму посыпались вопросы:
– А где мы были?
– Там, где можно вкусно и много поесть.
– А ещё туда можно?
– Можно, если осторожно.
– А кто за это будет платить, если нас поймают?
– Если у кого то есть лишние деньги, может заплатить мне. А если вас поймают – лично головы оторву, чтобы не смогли меня заложить!
Игра в допрос, на которой Блэк досталась роль партизана, стала надоедать опрометчивой благодетельнице. В её глазах заполыхали опасные огоньки. Обычно после таких всполохов какой-нибудь мир переставал существовать. Дабы не вводить себя в искушение, Властительница зла, сквозь зубы процедила:
– Так, с меня хватит. Химка, займи народ, только без пьянства и окаянного и повального греха. Брунька, пошли к мозгокруту, поизгаляемся над ним.
– А как это? – озадаченно почёсывая макушку, спросило наивное дитя заснеженных долин.
– Увидишь, главное, подыгрывай мне, ясно? Нет?! Вот и отлично, меньше вопросов задавать будешь! – схватив валькирию за руку, Чернушка решительно отправилась взрывать мозг маэстро Фрео Зигмунди.
***
История нынешнего штатного психолога Академии началась в те благословенные времена, когда в неё поступил юный вампир Фродо Мундикс. Студент Фродо был сущим кошмаром для преподавателей, а тогдашний психолог был готов рвать на себе волосы: вампир, боящийся крови, прирождённый соблазнитель, избегающий женщин, охотник, жутко стесняющийся применять к жертве знаменитый Зов! Никакие потуги высокооплачиваемого дипломированного специалиста не могли сдвинуть ситуацию с мёртвой точки. Решение нашёл ректор. Пусик прозорливо догадался, что существо с настолько запущенными своими комплексами сумеет прекрасно разобраться в чужих. В крайнем случае, на фоне его тараканов, мелкие отклонения от нормы у пациентов будут просто незаметны.
Предыдущий мозговед был немедленно уволен с волчьим билетом, Фродо принят на его место, с указанием – срочно поступить на заочное отделение Межмирового Университета Теоретической Психологии И Психиатрии по соответствующей специальности, а студенту Мундиксу дан бессрочный академический отпуск на решение проблем с психикой. С той поры в жизни кровососа-гемофоба случилось только одно изменение: после получения диплома он изменил имя и фамилию на более благозвучные – Фрео Зигмунди. Кровь он по-прежнему пил консервированную и с закрытыми глазами, женщин всячески сторонился, если это были не пациентки, желательно с какой-либо извращённой фобией, ну а способность вампира гипнотизировать жертву, так и осталась не востребованной.
Как ни странно, профессиональные качества маэстро, как и предвидел ректор, были выше всяких похвал. Его фигура постепенно стала известна и авторитетна среди коллег, его теория "О норме, как контролируемом отклонении" снискала множество последователей, а его имя многие неофиты психиатрии, психологии и психопатологии брали за образец при выдумывании профессионального псевдонима. Именно этой личности предстояло сгладить агрессивные наклонности двух студенток Академии.
Постучавшись и зайдя в комнату, Блэк и Брунгильда увидели сидящего в кожаном кресле за огромным столом невысокого курчавого мужичка с лицом сельского увальня, который рассеянно крутил на пальце простенькое золотое колечко. По другую сторону стола стояли два достаточно удобных стула класса "для офисного планктона низшего звена" и врачебная кушетка.
– Проходи, ложись и здравствуй, – буркнула под нос Тьма, делая первый шаг в дебрях психоанализа.
– Не стесняйтесь, присаживайтесь, – радостно поприветствовал девушек маэстро. – Брунгильда, – улыбнулся он Тьме, – И Блэк, – поприветствовал он валькирию, – я правильно поставил ударение?
– Наоборот, – не упустила случая разочаровать собеседника Чернушка, размещая поудобнее свой филей, – я Блэк, она Брунгильда.
Психолог растерянно поморщился, но не сдался и бросился в новую атаку.
– Итак, девушки, мы здесь находимся, чтобы помочь вам.
– Кто "мы", – не поняла Брунька, не искушённая в плетении словесной шелухи, – и зачем нам помогать? У нас всё в порядке.
– "Мы" – это я и вы двое. И вы безусловно нуждаетесь в помощи. Я лично переговорил с многоуважаемой Карамельной Радостью. Ваш ужасный срыв на занятиях свидетельствует об очень серьёзных проблемах с управляемой подсознательной сублимацией альтернативного суперэго, которое, будучи изолированным от субъективной реализации, неизбежно влияет на...
И маэстро Зигмунди закатил речь, предназначенную для убеждения больных психическими отклонениями пациенток в необходимости срочно довериться Фрео, раскрыться и с радостной улыбкой на лице шагнуть в психически здоровое будущее.
Первое время Брунгильда слушала очень внимательно, пытаясь выловить из потока слов некий сокровенный (или на худой конец какой-нибудь) смысл. Постепенно глаза её стекленели, затем утратили признаки разума, а из уголка раскрывшегося рта выползла тонкая струйка слюны.
Тьму было так просто не пронять. Природный ум, нечеловеческие способности к анализу и громадный опыт выслушивания оправданий от проштрафившихся позволяли ей автоматически отсекать бессмыслицу, оставляя только суть, так что последние полчаса Чернушка наслаждалась тишиной.
-...что позволит вам стать полноценными членами общества! – мажорно закончил маэстро и профессионально улыбнулся пациенткам. Девушки не отреагировали – одна игнорировала его, другая зависла намертво. Пауза затянулась.
Наконец, Тьма, оценив состояние соседки, волей случая попавшей под её опеку, вздохнула, пробормотала странную фразу "надеюсь, холодный рестарт не понадобится" и вскрикнула:
– Сзади, трое!
Валькирия вскочила, хватая в развороте стул и принимая защитную стойку. Не обнаружив противника, она задумалась на несколько секунд, кивнула благодарно Блэк и, чуть помедлив, села обратно.
Зигмунди вздохнул. Случай обещал быть нелёгким. Впрочем, тем более интересным. Придётся применить особую методику. Он вылез из-за стола, прошел на середину кабинета (опасливо встав подальше от Чернушки – чесноком от неё несло после двух головок неслабо, а инстинкты вампира – вещь упрямая) и, патетически воздев руки, начал декламировать стихи собственного сочинения.
Вас двоих я умоляю:
Агрессивности не надо!
Мирный дух, достойный Рая,
Песни, танцы до упада -
Вот, что юных дев достойно!
Как морские плещут волны,
Так дышите вы покойно...
– Ты б заткнулся, малохольный! – прервала его Чернушка, ненавидевшая плохую поэзию (впрочем, хорошую она тоже не слишком жаловала).
Страдальчески сморщившаяся Брунька поддержала подругу кивком.
Фрео попытался зайти с другой стороны:
Лишь тот достоин хмеля битвы,
Кто каждый день и каждый час
Твердит как божеству молитву:
– Ты, графоман, достал уж нас! – достойная адептка Одина, не самого дурного поэта среди богов, просто взорвалась от возмущения.
Маэстро тяжело вздохнул и приготовился к нелёгкому, долгому труду по налаживанию взаимопонимания с пациентками. Через полчаса, когда время сеанса окончилось, он был вынужден признать свое поражение. По его скромным подсчетам пациентки страдали всеми видами психических расстройств, но не желали признавать этого. Более того, впервые с того момента, как он начал практиковать, его собственные отклонения заявили о нежелании быть подконтрольными. Чем больше он разговаривал с девушками, тем более он убеждался, что ему срочно требуется консультация специалиста. Последней каплей, стали заявления Брунгильды "Я не пофигистка, а стрессоустойчивая личность" и Блэк "Скажите мне кто заявил, что убивать аморально, и я с ним побеседую". Тем более что последнее сопровождалось непроизвольным (якобы, но знала об этом только Тьма) удушающим захватом чьего-то воображаемого горла в исполнении правой руки пациентки.
Пытаясь хоть как-то сохранить свое лицо, избавить голову от начинающейся мигрени и выполнить свой долг, психолог выдал распоряжение: социопаткам немедленно записаться в кружки по интересам и придти с отчётом в это же время через неделю. Всучив список имеющихся в Академии кружков, секций и прочих способов организованно убить время в компании таких же ненормальных, маэстро выпроводил студенток за дверь. Едва та закрылась за девицами, Зигмунди настроил магическое зеркало, переговорил через него со своим личным психоаналитиком, и, обратившись в нетопыря, улетел в раскрытое окно.
***
С убалтыванием компании Химка справился на славу. Не сказав в сущности ни слова по сути дела, он сумел успокоить любопытство однокашников, а затем перевёл разговор в бессмысленную, но весёлую болтовню обо всём и ни о чём сразу.
Конец веселью ворвался в гостиную, громко хлопнув дверью. Следом за ней в комнату с меньшим шумом, но в таком же настроении вошла Блэк. На вопрос Химки, как самого безбашенного, о причинах смурного вида, Чернушка ответила, красочно обрисовав месть опущенного психолога. Ангел заржал, но быстро поперхнулся, увидев, как раздражённую гримасу подруги сменяет радостная улыбка.
– Нет! Не надо! Что бы ты ни задумала, это плохая идея, – попытался остановить катастрофу шутник. Увы, было поздно. Тьма разошлась не на шутку. Объявив, что врасти в общество горячо желают все присутствующие и, подавив попытки возражать одним взглядом, она разрезала маникюрными ножницами Ларки, полученный от Зигмунди список на строчки, каждая с названием секции либо кружка, не глядя, раздала каждому по бумажке и спалила затем оставшиеся – дабы не было соблазна сменить выбор случая.
Народ молча изучал свалившееся на него счастье.
Химке достался кружок вышивания.
Мамуке – аквариумистики.
Гром стал клиентом секции огородников.
Лапа узнал, что обожает балетные танцы.
Пэри должна была вскорости перевоплотится в мастера рукопашного боя.
Ларке предстояло записаться в добровольную пожарную дружину.
Брунгильде выпало вязание на спицах.
Для Софы распахнула дверь кузнечная мастерская.
Взглянув на свой огрызок, Чернушка застонала. Повелительнице Зла, Гению
Мрака, Воплощённому Разрушению предстояло не более и не менее как обучение на бэби-ситтера. Проще говоря в няньку.
Глава 11
Прошло две недели. Тьма и Ко постепенно втянулись в учебный процесс, ритм жизни начал устаканиваться. Очередной гипс на Пэрле и свежие ожоги на трясущейся от стресса после очередной встречи с огнём Ларке, уже не вызывали даже интереса. И если первое время дроу, выращивающий на подоконнике не идентифицируемое (хотя Ларка что-то пыталась бормотать про "несчастные помидорки"), или вампир, торопящийся покормить своих рыбок, вызывали интерес, то теперь это воспринималось как само собой разумеющиеся.
Однажды утром, неспешно бредя на очередной урок, Чернушка поймала себя на мысли, что ей начинает нравиться такое времяпрепровождение. После многотысячелетней пахоты на благо зла и вечных войн со Светом она наслаждалась ничегонеделанием. Никаких внезапных призывов, визитов верных последователей в любое время дня и ночи, просьб колдунов отсыпать волшебной силы или пролить благодать. Короче говоря, сплошной релакс. Как минус можно рассматривать то, что руки соскучились по старому доброму мечу, а сердце тоскует по сладкой музыке стонов пытаемых, зато как плюсы – перед глазами не маячит, как вечный укор, чистоплюй братец, и впервые к той, чьё имя боялись произнести, относились как к простой ведьме.
Само собой получилось, что все свободные вечера студенты стали проводить в гостиной девушек. Правда, после первого налёта на закрома летнего замка Света народ расслабился и, спровоцированный ангелом, проник в личные покои Тьмы. Застав компанию у себя в гостях, хозяйка доходчиво объяснила всем суть поговорки "Незваный гость хуже татарина", а с виновником провела отдельную беседу. После которой Химка два дня страдал от нервного тика и стеснялся раздеваться при соседях. Потом Чернушка смилостивилась и убрала у него поросячий хвостик. Более нарушения пограничного режима не повторялись.
Преподаватели были вынуждены смирится с присутствием столь неординарной личности в стенах славной Академии Золотой Молодежи. Никто из профессоров уже не хватался за сердце, когда невысокая шатенка парой абсолютно невинных и наивных вопросов превращала очередное занятие в сумасшедший дом. Несколько несчастных случаев, случайно произошедших по странному совпадению с теми, кто попробовал указать "смертному ничтожеству" его место, привели к тому, что дальше косых взглядов исподтишка потенциальные недоброжелатели заходить не рисковали.
Хуже всего приходилось Химке. У него на все любовные приключения оставалось пара-тройка часов в сутки, да и те проходили впустую. Это не дворец Тьмы, где он бездельничал сутки напролёт и волочился за служанками. Высокородные девицы хоть и не прочь были провести незабываемую ночь в объятьях статного красавца, но впитанная с молоком кормилец родовая спесь запрещала представительницам долгоживущих рас совокупляться со смертным ("бр-р-р! Это же почти животное..."), а немногих короткоживущих или просто любительниц извращений отталкивали резко неаристократическое поведение и откровенно бедный (по любой распространённой моде) костюм. Будь у ангела свободное время в достатке, ничто из перечисленного не помешало бы ему испробовать надёжность представленных в Академии противозачаточных амулетов. Но в таком цейтноте работать было решительно невозможно. Остатки желания отбивала Софа, самим своим существованием напоминавшая о позорном конфузе.
Вышеназванная особа, страдающая от неразделенной любви, официально вошла в компанию с легкой руки Чернушки. Как-то, возвращаясь их библиотеки (куда она забрела в поисках легкого чтива из серии "Как сжить со свету свекровь за три дня"), Чернушка нашла лесбиянку, тихо плачущую под дверью. По причине хорошего настроения (трактата по умерщвлению матери мужа не нашлось, зато чисто случайно был обнаружено редкое издание "Справочника домашнего отравителя") Блэк ласково предложила:
– Давай добью, чтоб не мучалась!
Какового же было её удивление, когда рыдающая дочь тролля кинулась ей на грудь в поисках утешения. Что-то непонятное зашевелилось в груди у прародительницы зла, и впервые за свою долгую жизнь Тьма растерялась. Неловко обняв девушку (чего ей стоило не свернуть белокурую головку, прильнувшую к ее плечу, не знает никто) достойная родственница Хаоса и Мрака, рычащим голосом потребовала назвать причину слез.
– Иииии, руководитель моего кружка ко мне пристаёооттттт, – прохлюпали в ответ.
– У каждого свои предпочтения, – Чернушка философски пожала плечам в ответ. – Я вот, например, люблю слушать хруст ломаемых костей.
А потом великодушно добавила:
– Пойдём ко мне в оружейную, подберём перышко, которым ты ему под ребрами пощекочешь.
– Да я ему уже наковальню на ногу уронила. Но нельзя же так себя вести!!!! – возопила полукровка. И, внезапно успокоившись, добавила, – А за нож спасибо. Я его всю жизнь хранить буду.
Тьма задумчиво почесала переносицу, и повела Софу в оружейную.
***
Очередной вечерний разговор ни о чём прервался хлопком двери. В гостиную из коридора влетела разъярённая Брунгильда, распахнув дверь своей комнаты, бросила туда сумку с вязальными принадлежностями, упала в кресло и начала методично долбить рукоятью кинжала полированную поверхность журнального столика.
– Брунечка, милая, что случилось? – встревожилась Ларка.
– Ничего! Просто эта ...ская Академия меня уже вконец достала!
Тьма гнусно хмыкнула. Сама она благополучно не делала домашних заданий, а в кружке юных нянек шла общая, чисто теоретическая и в чём-то даже полезная, с точки зрения изощрённых пыток, часть.
– Ну так тебя никто здесь не держит. Я даже знаю, кто с огромным удовольствием займёт твою комнату! – и бросила косой взгляд на Софу. Та, после однозначной отповеди Чернушки при первой встрече, не позволяла себе никаких поползновений и лишь бросала на объект воздыханий влюблённые взгляды.
– Не могу! Я поклялась роду, что проведу здесь весь год.
– Странно. Не слышала, чтобы твои соплеменники так высоко ценили подобное образование... – засомневалась Тьма, припоминая всё, что она знает о валькириях. Почему-то в памяти всплыл спор с Одином: чей Рагнарёк круче. Воинственный бог тогда проиграл и лишился глаза, который Чернушка потом подарила на день рождения одному знакомому колдуну, впоследствии приспособившему его под Багровое око.
– Не в образовании дело. Мне нельзя появляться дома, пока не уляжется... одно дело. Заодно предки решили, что мне не помешает пообтереться в обществе и, как это наш домашний раб-управляющий из бывших странствующих рыцарей "Ордена целомудренных рогоносцев" сказал-то...... "поднабраться на всякий случай хороших манер". – Последнюю фразу отважная воительница буквально выплюнула.
– Что, убила кого-то? – воплощённая первостихия, несмотря ни на что, всё-таки была девушкой и обладала чисто девичьим любопытством.
– Да нет, – валькирия подумала, махнула рукой и решительно сказала:
– Ладно, ничего не случится, если расскажу, – и Брунгильда приступила к рассказу.
Некоторое время назад к нам прибыло посольство Эльтияринсассинга – соседнего королевства Высоких эльфов. По нашим обычаям, если хозяин желает оказать гостям почёт, за столом прислуживают члены семей вождя или наиболее уважаемых семейств рода. Поскольку мой дед – верховный вождь и глава рода, а отец – военный вождь, то я попала в число прислужниц. Не кривись, Ларка, это большая честь для любой валькирии. После смерти мы попадаем в чертоги Одина, и там разносим вино и закуски ему и величайшим героям. И на гостях мы тренируемся, чтобы не опозориться перед Богом поэтов и воинов. Так вот. Поначалу всё было нормально, но когда обед закончился, и мы стали собирать грязную посуду, посол остановил меня. Ну, мало ли, что ему понадобилось? Я спросила, что ему надо, а он заявляет "Вечером приходи ко мне в спальню" и так самодовольно улыбается. Я говорю "Нет" и хочу идти дальше, а он сцапал меня за руку и так удивлённо: "Я два раза не предлагаю".
Брунька, распалившись по ходу рассказа, хлопнула по столу ладонью. Столешница раскололась напополам – обработка кинжалом сделала своё дело.
– Да я ему ничего и не сделала, можно сказать! Так, руку сломала в трёх местах – а нечего меня лапать! – и челюсть набок своротила, чтоб думал, кому и что говорит. А, ещё несколько зубов выбила, но это уже нечаянно. Так этот заморыш оказался младшеньким, любимым сыном тамошнего короля. Вот род и решил убрать меня, пока не рассосётся.
Тишину, повиснувшую после окончания рассказа, прервала обычно молчаливая нимфа.
– Правильно! Молодец, Бруня!
Народ покосился на обычно тихую и молчаливую Пэрлу.
– А если её роду придётся отвечать кровью за кровь посла? – Тьма, вдруг обнаружив, что общение с "психопатом" Зигмунди заразно, мгновенно сориентировалась и (шутить, так шутить) выдала фразу, которой не погнушался бы и сам маэстро. – Как думаешь, каким грузом это ляжет на совесть Брунгильды?
Судя по недоуменному виду валькирии, единственным грузом на совести было бы сожаление об её неучастии в такой хорошей резне Высоких.
– Род поддержал её, – не колеблясь, возразила нимфа. – Это главное: в любых неприятностях быть заодно и поддерживать друг друга.
– Слюшай, даже не знал, что нимфы – такой правильный, дрюжный народ! – восхитился клыкастый горец.
Пэри тяжело вздохнула.
– Если бы... – тихо пробурчала она.
– Подруга, что случилось? – удивилась Брунька. – Ну-ка, давай, рассказывай.
Пэрла обвела взглядом аудиторию, прикинула вероятность отмолчаться, наткнулась на немигающий взгляд Блэк, ещё раз вздохнула и начала "исповедь".
– Не знаю, как у других, а у нас несовершеннолетние нимфы практически бесправны. Некоторое время назад ко мне просватался один тритон. Старый, уродливый, зелёный, вонючий... Зато баснословно богатый. Наша семья тоже далеко не бедная, но у него денег семь рек не унесут. Родители ответили согласием. Я просила их отказать, как только ни умоляла – ответ был один: "Ничего, деньги не пахнут. Повзрослеешь – поймёшь". Свадьбу уже назначили, на помолвку жених подарил мне свадебное платье из последней коллекции циклопа Сергиуса Звериуса: немного шёлка "Морская пена", но бОльшая часть – отборный жемчуг.
Ларка, не выдержав, тихонько взвыла от зависти. Тьма презрительно скривилась. Она никогда не понимала страсть женщин к украшениям и тряпкам. Другое дело мумифицированные головы врагов (хотя их много на себя не нацепишь) или трофейные доспехи.
– В ночь перед свадьбой, – продолжила нимфа, – когда в доме был полный бардак, я сбежала. Платье, раз уж это был подарок мне на помолвку, захватила с собой. Помолвились-то мы честно, значит я имею на него все права, – покраснев, тихо, но уверенно добавила Пэри.
– Покажешь? – не утерпела дриада.
– Нет. Надо было куда-то деваться, я решила поступить в Академию. За год многое может измениться, а отсюда меня не так-то просто вытащить– ведь тогда Академии пришлось бы возвращать оплату. Заодно, может, присмотрю среди здешних студентов мужа. Брак бы решил все мои проблемы, а здесь, как ни крути, наилучший выбор. Так что платье я продала, чтобы оплатить учёбу. Часть жемчуга, правда, срезала на чёрный день. Самое смешное, – Пэрла хихикнула, – что без него платье ушло даже за бОльшую цену.
Ларка скривилась так, будто только что узнала, что все её родные враз скончались, а свои состояния дружно завещали в фонд поддержки агрессивно настроенных гомосексуалистов.
Тьма подозрительно посмотрела на неё.
– А ты как здесь оказалась? Тоже в какую-то историю вляпалась?
Дриада гордо выпрямилась.
– Вот ещё! У нас в семье учёба в Академии – давняя традиция. Так что я просто поступила сюда, чтобы получить достойное образование.
Чернушка презрительно фыркнула.
– Тоже мне, достойное.
– Что ж ты сама-то сюда поступила?! – взвилась Ларка, не желающая проигрывать.
На спор! – проговорилась сгоряча Тьма, тяжело посмотрела на виновницу, отчего та съёжилась и побледнела, чуток подумала и, не желая оставаться в дурах, внимательно уставилась на мужскую часть компании (к которой в некотором смысле можно было отнести и Софу). Те замерли, ожидая подвоха. Наконец, прицел взгляда остановился на вампире.
– А ты, орёл горный, как сюда попал? Тоже традиция?
Нэт. – отказался Мамука. – У нас другие традыции.
И горец набрал побольше воздуха, чтобы рассказать, как они живут, и какие славные традиции у их клана. Но почувствовав дружное давление негодующих взглядов всех присутствующих, осёкся.
– Ну, нэ хатытэ, нэ нада. Дэло нэ в традыциях. Дэло в том, что одных традыций мало. Надо идты в ногу со врэмэнэм. Сын Главы клана должен быть образованным сэгодня. Отэц рэшил послат мэня в самое лучшэе учэбное завэдэние. А какое самое лучшэе? Нэ знает отэц, нэ учоный! Но умный! Знает: чем лучше тэм дароже. И отэц отправыл мэня в самую дарагую акадэмию. Сюда.
Закончив, горный вампир с достоинством замолчал.
– А ты? – повернулась Блэк в сторону дроу?
Тот помолчал, подумал, но, не сумев противостоять моральному давлению общества, раскололся.
– Не знаю. Верховная жрица послала меня сюда и приказала учиться усердно, иначе кара будет ужасной. Я не в курсе, зачем это надо. Впрочем... – Гром помялся, – она говорила, что некоторые из легендарных именно здесь отшлифовали свои умения. Странно – в нашем обществе уважают совсем не семейные ценности.
Чернушка мысленно кивнула. Да уж, не семейные. Впрочем, в отличие от Грома, она догадалась, что имела в виду жрица. Но эту информацию лучше пока, пожалуй, придержать. Решив так, она кивнула Лапапиндрусику.
– Твоя очередь.
Тот смутился от внимания девушки, в которую скрытно влюбился с первого трезвого взгляда (Первый вообще, если кто забыл, был не трезвый и даже не пьяный, а похмельный. Какие уж тут девушки?), покраснел и еле слышно выдавил:
– У меня проблемы с женщинами. Папа решил, что мне нужно соответствующее образование.
Тьма, прекрасно видевшая, кто перед ней на самом деле, удивилась и уточнила.
– Проблемы? А сколько женщин у тебя было?
Лапа покраснел ещё сильнее, но честно прошептал:
– Ни одной.
Общество понятливо кивнуло. С такой внешностью было бы трудно кого-то закадрить даже профессионалу вроде Химки. Тьма была шокирована: инкуб-девственник это еще парадоксальнее чем не целованное олицетворение мирового зла! Ну, если она девушка очень разборчивая, да и работа у неё не располагающая к шурам-мурам, то сородичи Лапапиндрусика, по почти не преувеличивающим истину байкам, начинают с совращения собственной няньки прямо на горшке. Тем не менее, умение отличать правду от лжи полностью подтверждало честность сказанного. Что же, значит, чудеса бывают.
– Проехали. Далее по списку... Ну, с Химкой, думаю, все догадались.
Народ пошло хихикнул и закачал головами.
– А вот и неверно. Он сюда загремел вместе со мной, всё по тому же спору, подробности вас не касаются! Осталась только ты, – суровый взгляд упал на Софу.
Та зарделась от радости, улыбнулась своей безответной любви и начала исповедь.
– Когда мне было пять лет, папа с мамой развелись, и мы с папой переехали к его родне. Мама долго нас не навещала, но недавно они с папой помирились, и она переехала к нам, так как папа сказал, что с маминой мамой под одной крышей он жить не будет, потому что причёска бабушке просто удивительно идёт. Я не поняла, правда, при чём тут причёска, а папа отказался мне пояснять, сказал, что сама когда-нибудь пойму. Потом мы с мамой вдвоём разговаривали, и мама стала расспрашивать, как я живу, что мне нравится, о чём я мечтаю. Я всё честно ей рассказала, ведь это же мама! А она пошла поговорить с папой, они долго ругались, и, в конце концов, позвали меня и сказали, что я буду учиться в Академии, где меня научат всему, что должна знать благовоспитанная девушка. Вот так я сюда и попала.
И Софа радостно улыбнулась Тьме.
Все время, пока блондинка щебетала, Чернушку скручивало желание вырвать той язык. От радостного голоска полукровки у Блэк разболелась голова. Совсем недавно Тьма воспользовалась универсальным лекарством "Клин клином вышибают" и перенесла бы свою боль на голову брата, устроив очередную заварушку, но теперь приходилось довольствоваться малым – испортить настроение всем окружающим.
– Я смотрю, вы тут сидите, веселитесь. А ведь кое у кого домашнее задание не сделано. Кто до сих пор веер в руках удержать не может? А у кого три правила обольщения на завтрашнем семинаре от зубов должны отскакивать? А кому было сказано выучить все способы пеленания младенца? Ой, это мне... А НУ ЖИВО УЧИТЬ УРОКИ!!!
