Текст книги "Дважды в одну реку (СИ)"

Автор книги: Екатерина Каверина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

– Я тоже все эти годы думала о тебе, вспоминала о нас, хотела забыть тебя, винила тебя в неудачах с другими.

– А сейчас?

– Сейчас я могу винить только себя, – Даша сделала паузу. – Я приехала в Ростов и узнала, что столько всего произошло: умер твой отец, ты женился. Я сидела в ресторане с Леной, и она рассказывала последние новости, а я думала только о том, что в любой момент увидеть тебя.

– Почему ты приехала?

– Я устала быть одна, – честно ответила Даша, – Бежать куда-то как белка в колесе. Я думала, что приеду в Ростов, заведу ребенка, а потом уеду куда-нибудь еще.

– От кого ты хотела ребенка? – Макс и поверить не мог, что в ответ на слова о своей любви услышит от Даши о ее желании иметь ребенка от другого.

– Ни от кого, из банка спермы.

– Да ты что с ума сошла? – не поверил ей Максим. – Рожать ребенка от какого-то придурка, который сдает сперму за деньги!

– У меня ничего не получилось, я пробовала дважды. Наверное, это какое-нибудь наказание за самонадеянность, за то, что хочу ребенка не от любимого мужчины, – она криво усмехнулась.

– Что ты за человек, Даша? – Макс отвернулся от нее.

– А что?

– Ты несешься вперед, сметая других на пути, а сама не испытываешь от этого счастья. Знаешь, как тебя звали в Универе за глаза?

– Как?

– Даша – иду к своей цели напролом. Я пытался спорить, но потом понял, что это именно так.

– Я знаю, – ей было грустно и одиноко – Максим хоть и был рядом, но даже не желал смотреть на нее. – Ты тоже был моей целью. Самый завидный парень курса. Я была толстой заучкой, а ты красавчиком, который встречался со старшекурсницами. Ты никогда не смотрел в мою сторону, а я так этого хотела. А потом у меня появился целый план, как обратить на себя твое внимание.

Макс снова повернулся к Даше – она и правда была настоящей шкатулкой с сюрпризами.

– Ну и какой был план?

– Ну, во-первых, заставить тебя просто посмотреть на меня. Все зимние каникулы я худела как проклятая. Потом заставить тебя заинтересоваться мной, быть не такой как все.

– Да уж в этом Даша преуспела, – подумал Максим, – Быть не такой как все, стало для нее настоящим девизом.

– Господи, да я тогда даже в Ниццу поехала, потому что услышала, что вы с Димкой едете туда. Подстроить все так, чтобы Ленке казалось, будто это ее идея, оказалось пустяком. Ну а потом все это перестало быть моим «приоритетным проектом», – она усмехнулась, – Я ждала каждой встречи с тобой, каждого «привет», незатейливого поцелуя в щечку – ты целовался так с каждой симпатичной девчонкой.

Максим не знал огорчаться ему или радоваться – он и раньше понимал, что у Даши были к нему какие-то чувства, но чтобы вот так, продумывать каждый свой шаг, от этого становилось даже как-то не себе.

– Тебе все это неприятно, да? – Даша по-своему истолковала его молчание.

– Да нет, мне приятно, – Максим не смог сдержать улыбку, – Знать, что такая девушка провела чуть ли не военную кампанию, чтобы начать встречаться со мной.

– Сейчас мне, может, и не смешно, но улыбаться я, вспоминая, все же могу, а в Универе я плакала из-за тебя почти через день. Не знаю, как моя мама до сих пор не возненавидела тебя. Ты встречался то с одной, то с другой, и я почти вынудила тебя, тогда помнишь, сказать, что я нравлюсь тебе. И после, мы же были слишком разные, но я старалась, я хотела быть вместе с тобой. А у тебя все равно были другие девицы.

– Даша, ну это же было детство и глупость, – Макс почти заставил ее посмотреть ему в глаза.

– Да я понимаю, – она грустно кивнула. – Я и сама была хороша, бежала прочь, стоило мне только понять, что дальше будут разговоры о сексе или действия… Я ведь сейчас и сама не могу понять, почему я так поступала. Уехать после в аспирантуру ведь это было правильно? – Даша посмотрела на Максима с опаской, ей так хотелось, чтобы он хоть сейчас одобрил ее решение.

– Правильно, конечно, – Макс не кривил душой, Дашу нельзя было удерживать в Ростове, когда она рвалась вперед и вверх. – Я должен был дождаться тебя, а не бросаться в этот нелепый брак.

– Ну и Уортон, это самое главное, – Даша отодвинулась от Максима, говоря об этом шаге в ее жизни, ей хотелось сохранять хоть капельку благоразумия, которое помогло бы объяснить, почему поездка в Америку, MBA были так важны для нее. – Я должна была сделать блестящую карьеру, мне покоя не давала мысль видеть свое фото на страницах деловой прессы, быть на первых рядах самых важных событий. Уортон был ступенькой, выходом в другой мир, полный возможностей и амбиций. Первый раз я это поняла в летней школе в Беркли. Туда, в Уортон был жуткий конкурс и русских брали очень плохо, а меня взяли. Понимаешь, мне казалось, это победа, я просто летала. Не то, что я не думала о тебе, но мы снова расстались, а впереди были такие возможности. Потом, когда мы были вместе в Ростове, когда у нас был этот чудесный дождливый Париж, я думала о том, чтобы не ехать. Но отказ от учебы казался чуть ли не предательством. Я не знала, как мне быть. Злилась на себя, на тебя. Как будто предавала что-то. Чем больше хотела остаться в Ростове, тем больше злилась, а потом решила смотреть на связь с тобой как на интрижку, как на способ заполнить время, вот только получалось у меня это плохо, – Даша понимала, что ранит этими словами Максима, может быть, навсегда отвращает его от себя, но хотя бы сейчас она должна была рассказать ему обо всем.

– Сейчас у тебя тоже интрижка? – злым голосом спросил Максим. Ему никогда не удавались умозрительные конструкции, вот и сейчас все грозило рассыпаться в пух и прах. Даша просто развлекалась, он ей был вовсе не нужен. Он был ее прошлым, возможностью потешить свое самолюбие. У нее была блестящая карьера, отличные перспективы, а у него – только надежды вернуть благосостояние семьи, каким оно было при отце. Может быть, Дашу даже насмешила эта поездка в Стамбул, шумный и немного грязный, он показался ей слишком мелким по сравнению с тем, что она видела в Америке, с теми местами, где бывала и жила.

– Ты никогда не был моей интрижкой. Я любила тебя, и тогда, и сейчас.

Она произнесла это вслух, впервые за десять лет, что мучила себя и Максима. Даше всегда казалось странным и даже неестественным говорить о своей любви, ведь взрослые люди не говорили о ней, а доказывали ее. Это ей тоже казалось. Хотя, что она знала о любви и о том, как ведут себя взрослые люди. Ее цели, ее карьера – все это было игрушкой, призом в увлекательном путешествии, вроде тех, в которые с восторгом пускаются маленькие дети.

Макс и она, они были рядом, но вот вместе ли? – в этом еще нужно было разобраться, а, может, наоборот, не стоило ни в чем разбираться.

Когда Максим разведется с женой, сделает ли он ей предложение? Будет ли она винить себя за разрушенную семью и ребенка, оставшегося без отца? Будет ли расстраиваться и злиться, когда он захочет участвовать в жизни дочери? Прежде Даша никогда не думала об этой девочке – ребенок Макса от другой женщины словно не существовал для нее, а вот сейчас ей показалось, что делить любимого мужчину с другим человеком, даже с малышкой-дочерью, будет слишком сложно, ведь ее Макс должен был любить только ее, их детей.

– Почему ты молчишь? – Даша с содроганием ждала реакции Максима на свои слова.

– Я не знаю, что в такой ситуации говорить, – улыбнулся Макс, – Я могу, как и ты, спросить: как ты можешь любить меня? Но не уверен, что хочу знать ответ, – он коротко усмехнулся. – Я хочу сделать тебе предложение, но понимаю, что для начала должен получить развод, да и вообще сделать это как-то более правильно, чем то, что происходит сейчас.

– Я устала все делать правильно, – «правильно» – это проклятое слово преследовало Дашу с самого детства. – Макс, скажи мне, как и почему ты женился на Ире. Из-за ребенка? – ей отчего-то было важно услышать ответ на этот вопрос.

– Да, – он устало кивнул, теперь-то Максим понимал, что гораздо честнее было поддерживать Ирину и дочь материально, а не соглашаться на ее претензии о браке. – Ирин отец был областным министром строительства пару лет назад. Мы с ней познакомились на рок-фестивале, я собирался ехать с Димкой, но у него заболела дочь, я поехал один. Симпатичные девчонки, алкоголь – мне было море по колено, да и от работы удалось отвлечься. Мы с ней начали встречаться, сначала ходили куда-то, а потом просто стали спать вместе.

Даше стало грустно – в этом был весь Максим: ходить куда-то, а потом спать вместе. Сколько раз повторялась эта история? Она видела Иру, даже, поправившись после родов, та выглядела ярко и эффектно, любимый типаж Максима: глазастая, грудастая и ногастая.

– Ну а потом она заявила, что беременна. Я предложил ей пожениться, да и должность ее отца была как нельзя кстати. В решении проблем компании мне было не до сантиментов, – Макс был честен, он понимал, что выглядит настоящим подонком в Дашиных глазах, но раз они решили говорить начистоту, приукрашивать правду о себе он даже не подумал.

– Ну а потом?

– Потом? Я сотню раз пожалел об этом браке. Женщины, когда я начинаю с ними вместе жить, меня раздражают.

– Я тоже тебя раздражаю? – Даша понимала, что это звучит как-то мелочно, но промолчать не могла.

– Ты – нет. Это же совсем другое. Ты любишь командовать, никогда не помнишь о бытовых мелочах, но это ничего не значит. Просто это ты.

– А девочка, дочь? – Даша задала так мучивший ее вопрос.

– Это самое трудное.

Даша вздрогнула от этих слов Максима, подумав, что сейчас он скажет, что привязан к дочери, что не может оставить ее.

– Я не чувствую к ней ничего. Это как будто не моя дочь, хотя я знаю, что это не так. Моя мать когда-то сказала, что если любишь женщину, то любишь и ее ребенка. Сейчас я понимаю, что это и правда так.

Даше так хотелось спросить, а будет ли он любить ее ребенка, захочет ли его, но она понимала – сейчас не время для подобных разговоров.

– Ириного отца уже отправили в отставку, так? – Даша решила перевести разговор в деловое русло, они сказали друг другу и так слишком много.

– Да, почти год назад, в рамках очередного коррупционного скандала, – Максим усмехнулся – Даша осталась верна себе, думая одновременно о личном и о делах. Сейчас его не задевало, ведь она думала о его делах.

– Хорошо, значит, он никак тебе не навредит, – Даша одобрительно кивнула и натянула на себя край одеяла.

Макса всегда удивляло, что такая серьезная в своих словах и мыслях Даша выглядела как девчонка, несмотря на возраст.

– Я смотрю на тебя и думаю, ты совсем не меняешься, – он убрал пряди волос с Дашиного лица и коротко поцеловал.

– Это потому что я веду беззаботный образ жизни, – Даша знала, что завистницы говорят именно так, – А на самом деле, потому что не размениваюсь по мелочам.

– А сейчас все-таки решила разменяться? – спросил Максим.

– Ты не мелочь, – она не просто говорила это, она верила в это.

Глава 20

Три коротких дня отпуска. Надежда, воспоминания, горечь и любовь. Может быть, все слишком поспешно, но только время даст ответ на этот вопрос. Что делать? Просто жить. Банальный ответ, вот только воплотить его в жизнь совсем не просто. Что значит жить? Не мчаться вперед, не вырывать свою удачу из чужих рук. На самом деле этому еще только предстоит научиться. А нужно ли ей это? Вдруг это провал, путь в никуда. Ведь можно собраться с силами, разослать хед-хантерам свое CV, отправиться на интервью в Лондон, Женеву или хотя бы Москву. А что ей это даст? Новую волну цейтнота, увеличение средств на счету, более дорогую машину, шестую шубу. Даше хватает и того, что у нее есть сейчас. Лондон и Женева хороши, когда ты приезжать туда в качестве расслабленного туриста, спишь, сколько хочешь, сидишь в ресторанах и бродишь по улицам неспешно, словно вся жизнь еще впереди. А когда ты работаешь там, несешься ко времени, в обед съедаешь на ходу ненавистный сэндвич и дрожишь под дождем – нет никакой разницы в Лондоне ты или в Ростове. В Ростове в июле хотя бы можно собирать абрикосы, надеть длинное тонкое платье и брести с корзинкой по саду.

Даше всегда казалось, что большие перемены в жизни сопряжены с какими-то большими событиями, чем-то наподобие движения тектонических плит. При ее отъезде в Уортон так все и было – Даша оказалась в другой стране, среде и в новых для себя обстоятельствах, было трудно временами до слез и непривычно, словно ее выбросили на чужой планете. Сейчас все происходило совсем не так – жизнь с Максимом оказалась настолько привычной, словно они были вместе долгие годы, земные плиты не двигались, вокруг ничего не рушилось и не взрывалось, все было так, как нужно, как ей давно хотелось, все было правильно, как ни старалась Даша отмежеваться от этого слова.

Они уезжали в Стамбул в странном качестве, они больше не были парнем и девушкой, как в годы студенческой юности, их было сложно назвать безликим словом «друзья», больше подходило банальное определение «мы с ним / с ней живем вместе». Вернулись же они парой. И пусть Максим хотел сделать ей правильное предложение, Даша не собиралась ждать, когда он найдет то самое время и место, она это предложение уже приняла. Кто-то говорил, что инициатива женщины в отношениях наказуема, Даша была готова это признать, в конце концов, она долгие годы своими переживаниями и расстройствами платила за то, что так продуманно завлекла юного Макса. Сейчас же Даша не стремилась проявить инициативу, она просто дала согласие на то, что Макс так давно должен был ей сказать.

Утром понедельника по возвращении из Стамбула Даша достала из сейфа старое кольцо Tiffany, привет из дождливого Парижа шестилетней давности, и надела его. Максим взглянул неодобрительно, но промолчал: посчитал, что она слишком спешит или огорчился, что кольцо для двадцатипятилетней Даши не смотрелось так роскошно на ней же тридцати лет? В течение дня ей было не размышлений – в банке начался аудит, который должен был вскрыть все аферы Константина, Максим после обеда отправился в больницу, и Даша с беспокойством ждала его звонка, но время от времени она с радостью бросала взгляд на сияние солнечных лучей в гранях бриллианта.

Вечером они встретились возле въезда в подземный паркинг, припарковались рядом – черный автомобиль рядом с красным, и отправились домой. Макс рассказал о своем походе к хирургу, приготовил рыбу на гриле, пока она старалась более или менее прилично нарезать салат, а потом за бокалом Gewurztraminer с так любимыми ею марципанами молча надел на Дашин палец кольцо с немного даже неприличным бриллиантом.

– Оставь это для нашей будущей дочки, – сказал он про старое Tiffany, – Надеюсь, мне повезет больше, чем бедняге из банка спермы, и у нас будет маленькая Даша.

Она не стала возражать, не стала спрашивать ни о чем, только порадовалась в душе, что Максим, не любя дочь свою и Иры, хочет ребенка от нее.

Тектонических сдвигов их с Максимом желание быть вместе, может, и не повлекло, зато Дашу почти затопило цунами разговоров, со своей мамой, с мамой Максима и, конечно, с его бывшей женой.

Ее мама восприняла все очень спокойно, может быть, даже слишком, словно знала, что дочь никогда не будет счастлива с другим мужчиной.

– Ты твердо все решила, Даша? – спросила она. – Ты не будешь потом жалеть? Ты ведь так стремилась прочь из Ростова, а Максим так или иначе привяжет тебя к нему.

– Я решила, мама, – Даша не могла скрыть довольную улыбку. Мамины слова напомнили ей вопросы Максима, каждое утро спрашивавшего, не собирается ли она уехать, не пожалеет ли о жизни вдалеке от столиц. – Я сделала все, ради чего уезжала из Ростова, – Дашин ответ был одним и тем же. – Я с радостью снова поеду в Европу, в Америку, но я больше не хочу там жить. Там была учеба, даже когда я формально перестала учиться, а здесь будет жизнь. И я не буду зарекаться, что никогда не захочу уехать, но одно могу сказать точно – сейчас я уезжать не хочу.

– Ты уверена, что хочешь быть именно с Максимом, с сегодняшним Максимом, а не с тем, которого помнишь в прошлом? – не переставала сомневаться мама.

– Я много раз спрашивала себя об этом, а потом и особенно во время нашей поездки в Стамбул поняла, с тем, прежним Максимом я бы быть не захотела, а, вернее, даже не смогла бы. Он изменился, а я этому удивилась, как будто это только я могу меняться. Я самонадеянная, да? – Даша и не ждала ответа на этот вопрос, о своей самонадеянности она знала почти все. – А он как-то вырос, хотя это странное слово для взрослого человека, но раньше мне и определение «взрослый» казалось странным для Максима. А вообще в наших отношениях с ним мне слишком многое казалось. И получилось, что я приехала, встретила его, и все, что было надумано, было правдой только наполовину или даже меньше. Меня многое даже злило, это его нежелание беспрекословно слушать меня, способность самому принимать решения, в том числе и за меня. Но что меня по-настоящему удивило и обрадовало очень – это то, что Максим взял на себя ответственность за компанию отца и почти исправил ситуацию. Еще многое, конечно, нужно сделать, но то, что сделано, сделано правильно. Я просмотрела все корпоративные отчеты, что есть у нас в банке, изучила все, что писали в газетах, – призналась Даша. – Сама я принимала бы более смелые решения, немного изменила бы стратегию компании, но и он сделал правильные шаги. Вот как-то так, – закончила свой рассказ Даша. – Знаешь, что странно, помнишь, у меня в Москве был приятель – Дима Захаров, начальник юр. службы металлургического холдинга, приличный вроде человек, успешный очень, интересный, а я не хотела быть с ним, все время вспоминала Максима, не напрямую, а где-то глубоко в душе, но все равно вспоминала. И что-то меня в Диме всегда раздражало, а то же самое в Максиме, в сегодняшнем Максиме, я воспринимаю как должное. Я глупая, да?

Разговора с Людмилой Львовной Даша боялась больше всего, во многом от того, что была очень похожа на нее по характеру, и из-за этой схожести представляла, что должна была чувствовать к ней мама Максима после того отъезда в США, последовавших за ним нелепых и чуть ли не губительных поступков ее сына. Даше хотелось столкнуться с Людмилой Львовной как-то ненароком, начать непринужденный разговор, как тогда в Ницце во время их знакомства, правда та встреча ненароком была спланирована самой Дашей. Юная Даша была на это способна, взрослая Даша – нет, оставалось звонить и договариваться о встрече.

Телефон у Людмилы Львовны не изменился, да и сама она тоже, красивая женщина из тех, кто действительно становится лучше с годами, чуть прибавилось морщинок в уголках глаз, цвет волос на два тона светлее, чем раньше, и в глазах, и прежде не сиявших счастьем, теперь еще больше горечи и тревоги.

Они сидели в пустом зале пафосного французского ресторана, полотна почти импрессионистов на стенах, голос Пиаф из колонок.

– Мне стыдно, – начала Даша разговор, – Мне, правда, стыдно и страшно, – Людмила Львовна удивленно подняла брови. – Страшно, потому что ваше мнение важно для меня и всегда было важно, а стыдно, потому что думала, что делаю правильные вещи, а оказалось – не очень.

– Ты считаешь неправильной вещью свое отличное образование и блестящую карьеру? – спросила Людмила Львовна, слова про страх она предпочла проигнорировать.

– Я считаю неправильным то, что уехала, ничего не объяснив Максиму, что решила – лучше игнорировать его, чем потом плакать из-за его неспособности не путаться с другими, пока я учусь в США.

– Ты все сделала правильно, – Людмила Львовна взяла ее за руку. – Поверь мне, раз уж мое мнение важно для тебя. Даша, я не буду говорить, что хотела бы такую дочь, как ты. Ты и сама это знаешь, но я рада, что ты не родилась у меня – я бы сломала тебя, как почти сломала Максима. Денис правильно говорил – вы встретились слишком рано. Если бы ты не уехала, это была бы трагедия для тебя, если бы не порвала с ним, мыслями рвалась бы сюда, и тоже ничего доброго из этого бы не вышло. Ты была взрослой, Максим ребенком. Ты хотела быть с ним, он тоже хотел, но, кроме этого, хотел много чего еще, того, что оказывалось ничего не значащим мусором – эти его девушки, даже жены. Он не изменился даже после той истории, когда сбил человека, притих ненадолго, но вскоре все продолжилось вновь. Я во многом виновата, слишком любила, хотела избавить ото всех хлопот и даже мыслей. И я не знаю, что было бы не случись с бизнесом то, что случилось, не уйди из жизни его отец. Я сама потеряла почву под ногами, вдруг оказалась безработной и ни на что не могла повлиять. Я очень тяжело пережила смерть Дениса, я любила его с двадцати лет. И, может, потому что я ничего не могла решать, а проблемы сыпались одна за одной, что-то попытался делать Максим. Это был какой-то безумный эксперимент, я одно понимала: хуже уже точно не будет, пусть делает что хочет. В кои-то веки его никто не контролировал, и он пытался, наивно, дилетантски и даже глупо, но, вопреки прогнозам всех, это сработало, – Людмила Львовна замолчала, она и сама не поняла, как от попытки успокоить Дашу перешла к описанию тех событий, что произошли, пока ее любимой «почти невестки» не было в городе.

– Знаете, раньше я была влюблена в него, а сейчас люблю, – тихо сказала Даша.

– Теперь, когда я знаю, что в нем есть что-то и от меня, а не только от отца, я верю, что он тоже любит тебя. Я очень хочу, чтобы ты была счастлива, Даша, даже если это счастье будет не с моим сыном. Я слишком хорошо знаю, как жить с мужчиной, который видит на твоем месте другую.

– Вы знали о Марине? – вырвалось у Даши.

– Чуть ли не с первой недели их с Денисом романа, – печально улыбнулась Людмила Львовна, – Не только я одна, об этом знал весь институт, но именно я сообщила матери Дениса о связи с девушкой из неблагополучной семьи, когда стало ясно, что для него все слишком серьезно.

– Они не были бы счастливы вместе, – сказала Даша, – Они слишком разные, и Денис Петрович бы это понял. Марина была моей тетей, и я очень любила ее, но я все понимала о ней, – Даша не лукавила и не пыталась завоевать доверие мамы Максима, она была уверена в том, что говорила.

И все же встреча ненароком произошла, вот только, жаль не с тем человеком, с которым Даша бы хотела, хотя она сама понимала, такая женщина как жена Максима ни за что не откажет себе в удовольствии поскандалить с той, кого считает своей соперницей.

Даша в кои-то веки решила уехать с работы в шесть, сразу по окончании рабочего дня, вышла на улицу, вдыхая чуть сладковатый весенний воздух, Максим улетел на пару дней в Москву, и этот вечер она собиралась провести с мамой в салоне красоты.

– Ну, здравствуй, любовь всей жизни! – бархатистый женский голос и облако духов Killian настигли Дашу одновременно.

– Ну, здравствуй! – она обернулась, понимая, что пункт «пережить разговор с женой Максима» будет выполнен с минуты на минуту.

– И, как ты, нормально себя чувствуешь, зная, что из-за тебя он бросил жену и годовалую дочь?

Даша беспристрастно изучала Ирину, с их первой и последней встречи та заметно похудела, и теперь легко можно было представить, что так привлекло в ней Максима. Яркая, с отличными формами и почти кукольным лицом, она была воплощенной мечтой любого нормального мужчины в возрасте от 17 до 70.

– Бросают не из-за кого-то другого, а из-за тебя самой. Так что не ищи виноватых, – Даша бросила на Иру снисходительный взгляд и пошла к своей машине.

– Сучка, – услышала она вслед, но даже не остановилась, а только легко улыбнулась.

Даша почти полгода посвятила тому, чтобы разобраться в деятельности Константина, а ее завершение оказалось удивительно быстрым и до обидного тихим – банк решил не рисковать своей репутацией и не обращаться в правоохранительные органы, а предложить бывшему управляющему уйти по собственному желанию. На Дашу же с должностью исполняющего обязанности руководителя филиала легла обязанность освободиться от всех схем, которые с трудом можно было назвать законными. Не то, чтобы ей это нравилось, хотя если быть честной с самой собой – ей это не нравилось, она презирала московское руководство и немного саму себя. Эта возня не шла ни в какое сравнение с тем, к чему Даша стремилась, ради чего училась и шла вперед. Да, высокий статус и перспективы, но тот интерес, что двигал ею в прошлые годы, сошел на нет, сдулся как воздушный шарик. Интерес можно было найти в Москве или в Лондоне, к примеру, но и там была несвободна, цейтнот и ненависть к себе за то, что забываешь о жизни вне офисных стен, не зря же инвест-банкиры оканчивали жизнь самоубийством, выпрыгивая из окон небоскребов в Canary Wharf. Этого Даша себе уж точно не желала, особенно сейчас, когда ощущала гармонию и счастье рядом с Максом.

Ярким пятничным утром, выпивая в 10 утра третью чашку кофе, потому что подъем в 5-30 требовал именно таких экстренных мер, Даша твердо решила: она закончит все дела, вызванные деятельностью Константина, и уйдет из банка, эта работа ей не нужна, ей нужно что-то совсем другое, место, где она будет более свободна, не скована репутационными рисками огромной компании, ее ограничениями и необходимостью все время держать перед кем-то отчет. Конечно, Даша не уйдет из профессии, она лишь найдет новое применение всему тому, что знает и умеет.

– Максим, а почему ты не хочешь участвовать в конкурсе на строительство нового здания аэропорта? – спросила Даша, потягивая ледяное белое вино. За пару минут до этого Макс сказал ей, что получил, наконец, решение суда о разводе, а Ира переехала из его квартиры в другую. Даша восприняла это как должное – Ира была пройденным этапом и, конечно, не должна была жить в квартире, которую родители предназначали для Даши и Максима.

– Я думал об этом, но, понимаешь, мы слишком закредитованы и получить займы под такую мощную стройку просто не сможем, – ответил Максим.

– У местных банков не сможете, но синдицированный кредит иностранных банков вполне возможен. Это я тебе с уверенностью говорю. И потом, смотри, ситуация такова, что сейчас можно кредитоваться даже под высокий процент, группа Альфа, вошедшая в капитал аэропорта, приобрела доли в аэропортах Краснодара, Анапы и Адлера, там нет своих подрядчиков, которые могут быть серьезными конкурентами, а, значит, если здесь ты сделаешь все идеально, то получишь и те контракты.

Максим задумался, он не знал, как получить синдицированный кредит, и не подозревал о влиянии владельцев местного аэропорта на аэропорты соседних городов.

– Откуда информация о покупке Альфой долей в капиталах других аэропортов?

– В Уортоне на год младше меня училась дочка основного бенефициара группы, мы немного дружили, сейчас она работает у отца. Я просто позвонила ей поболтать.

Максим замолчал, он мог вести дела компании на местном рынке, но не замахивался на проекты, о которых говорила Даша, и в его записной книжке не было телефонов детей российских Форбсов, к числу которых принадлежал владелец той же ХХ.

– Ты знаешь, как все это сделать? – Макс, может, и был дилетантом, но точно знал, когда стоит рискнуть.

– Я знаю, – улыбнулась Даша, – А ты доверишь это мне?

– Доверю, – Максим доверял Даше как самой себе.

Дела компании увлекли Дашу безвозвратно, те месяцы, что ей пришлось завершать дела в банке, она работала по четырнадцать – шестнадцать часов, стремясь успеть абсолютно все. Ей было интересно как никогда. Оказалось, следование четким и логичным схемам, работа в интересах безликого международного холдинга – гораздо менее увлекательное дело, чем риск и развитие бизнеса, судьба которого зависит во многом именно от тебя. Все ее знания и навыки, связи, умение находить выход из щекотливых ситуаций, а подчас и открыто блефовать нашли себе достойное применение. Максим был прав, когда говорил, что строитель из него получился гораздо лучший, чем финансист – он любил свое новое дело и разбирался в нем, понимал особенности и механизмы, и оказался по-настоящему рад, когда Даша взяла вопросы стратегического планирования и ключевых переговоров на себя. В конце концов, строить дома – это мужское дело, а строить планы – женское.

Свой последний день работы в банке Даша завершила без малейшего намека на грусть, наоборот, она испытывала облегчение – один этап ее карьеры и жизни был завершен, предстояло начать и достойно прожить другой.

– У меня к тебе серьезный разговор из трех вопросов, – начал Максим, едва она села в его машину возле крыльца своего теперь уже бывшего офиса.

– Обычно женщины любят так говорить: «у меня к тебе серьезный разговор», и мужчин это пугает, – улыбнулась Даша, – Так вот меня это тоже пугает.

– Тебе есть что скрывать? – улыбнулся Максим.

– Даже не знаю, – ответила Даша, – Ну давай свои вопросы.

– Вот думаю, с какого из них начать, вдруг ты решишь, что это как-то влияет на их значимость для меня.

– Ну тогда начинай в алфавитной порядке.

– Ладно, давай серьезно. Даша, когда и где мы с тобой, наконец, поженимся? – Максима и правда уже раздражало, что Даша, несмотря на свои чувства к нему, не могла найти в своем жестком расписании время на элементарный поход в ЗАГС. Он, конечно, хотел устроить для любимой женщины яркую и пышную свадьбу, благо, у него самого их было целых две, но она отказывалась наотрез, говорила, что не хочет ложного пафоса, глупостей вроде длинного платья и необходимости общаться с толпой людей, многих из которых нет особенного желания даже видеть.

– Давай поженимся в следующую пятницу, – просто ответила Даша, – В среду закончим переговорный процесс с Внешэкономбанком, в четверг подпишем контракт с Альфой, а в пятницу вполне.

– Даша, ты неподражаема, – рассмеялся Максим, – Ты единственная женщина, которая ставит дату свадьбы в зависимость от дня подписания контракта.

– Достаточно сказать, что я просто единственная женщина, – надула губки Даша. Она всей душой была против того, что считали «нормальной» свадьбой, в ее понимании это был день, когда двое, он и она, должны принадлежать только друг другу.

– Хорошо, значит, в следующую пятницу, – удовлетворенно кивнул Максим, – И я думал, ты знаешь, что ты моя единственная женщина.

– Знаю, но услышать это лишний раз совсем не помешает. Договоришься, чтобы нас расписали?

– Договорюсь, – улыбнулся Максим.

– И прямо в следующую пятницу мы можем уехать из Ростова куда глаза глядят, недели на две, туда, где не были прежде ни ты, ни я.

– Хороший план, – согласился Максим. – И, думаю, ты уже знаешь, где это «куда глаза глядят» и как туда добраться.

– Знаю, конечно, – рассмеялась Даша – путешествие было для нее важнее росписи в ЗАГСе, – На Мартинику, пляжи, тропические леса и океан, – мечтательно произнесла Даша. – Можем вылететь через Париж в следующую субботу.