Текст книги "Дважды в одну реку (СИ)"
Автор книги: Екатерина Каверина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
Глава 18
Работа перестала приносить радость – это пугало, обесценивало все, чем Даша пожертвовала в предыдущие годы, сводило на нет ее отъезд из Ростова, расставание с Максимом, ночи без сна, гастрит и абсолютную неопределенность в личной жизни. Было бы проще, имей она возможность решить проблему новым переездом, переходом на другую должность, но этого не происходило. Уж если быть честной с самой собой, то и отъезд из Москвы, желание завести ребенка – все это было вызвано абсолютной пустотой в душе, желанием направить свои силы, стремления на что-то иное, что-то, что потребует большого напряжения и любви. Раньше именно работа занимала это место, требовала эмоций, усилий.
Даша чувствовала себя каким-то обессиленным, дрейфующим осколком, который еще достаточно прочен, чтобы держаться на воде, но недостаточно силен, чтобы пристать к берегу. Именно поэтому она, всегда так любившая ясность, четкие планы с указанием сроков и этапов их выполнения, позволила почти неконтролируемо развиваться отношениям с Максимом, дала себе возможность получать пусть минутную радость от того, что он просто рядом. Даша не лукавила, когда признавалась маме, что радость, волнение и другие чувства, пусть и не столь приятные, она ощущает только, если они вместе с Максом. Он и она словно замкнутый мирок, которому нет дела до остальных, в который не проникают чужие злоба и зависть. Даша пропустила свою запись на ЭКО, было бы неправильным вводить в свой организм сперму другого мужчины, пока она спала в одной постели с человеком, о котором думала долгие годы.
В отношениях Даши и Максима сначала незаметно, почти неуловимо менялись роли – он перестал покорно выполнять все, о чем она просила, он больше не был тем Максом, который только кивал в ответ на Дашины умные слова. Даже в мелочах сначала редко, а потом все чаще звучало его «Я считаю». Ее это злило, задевало, но Даша не возражала, часто Максим делал абсолютно верные выводы. Умом Даша понимала: прошло время, позади остались разрушительные последствия кризиса, постигшие компанию Звенигородцевых, кризиса, который пришлось преодолевать именно ему, и было бы наивным полагать, что все произошедшее никак не отразилось на характере прежде такого радостного парня. Новый Максим больше не улыбался в ответ на каждое ее слово, часто задумчиво морщил лоб и уставал на работе – в чем-то он не был больше ее Максом, хотя, как и прежде, он совершал не слишком честные поступки в отношении женщин, вернее, конкретной женщины – своей жены.
Отличная должность, блестящие перспективы, высокая зарплата – у нее просто нет причин испытывать недовольство, – убеждала себя Даша, невидящим взглядом уставившись в экран монитора, считая часы до того момента, когда этот день завершится и она сможет уйти из офиса, приехать домой и ждать Максима, совершая неуклюжие попытки приготовить ужин. Дашу это злило – она никогда не была домашней курицей и не собиралась ей становиться, но еще больше ее злила работа, бесконечное повторение одного и того же. Всему виной иной уровень, не тот, к которому она привыкла, – пыталась убедить себя Даша. Но ведь в Москве было точно также, – спорила она сама с собой, – Хотя там все было иначе: огромные проекты, свобода принятия решений и чувство причастности к чему-то, что меняет целые сегменты рынков. Вот только масштаб не влиял на ее отношение к вопросу. Прошел азарт, увлечение и чувство счастья, которое прежде наполняло ее при занятии любимым делом, проблема была в том, что дело вдруг перестало быть любимым.
Весь вечер Даша дулась сама на себя, выбросила в мусорное ведро свежие стейки, которые собиралась зажарить к приходу Максима, устроилась с ноут-буком в гостиной и даже не повернула голову, когда Максим вошел в квартиру.
– Ну, здравствуй, это я, – веселым голосом проговорил он из прихожей.
– Привет, – буркнула Даша.
– Много работы? – он наклонился к ней в легком поцелуе, прохладными губами касаясь ее горячей щеки.
– Как обычно, – она отвернулась, не давая продлить поцелуй.
– Что с тобой? У тебя все нормально?
– У меня всегда все нормально, – она встала из кресла. – И вообще ты знаешь, я ненавижу слово «нормально». Это какое-то глупое мещанство – в ответ на все говорить «нормально».
– Даша, что случилось?
– У меня ничего не случилось. У меня все прекрасно!
– У меня тоже прекрасно.
– У тебя вообще всегда все прекрасно!
– Я развожусь с Ириной, – Макс понял, что только словами о чем-то очень конкретном можно пресечь начинающуюся Дашину истерику, а его будущий развод был очень конкретным.
– Молодец! Ты думаешь, меня это должно обрадовать?!
– Думаю, что да!
– Отлично! Сначала ты женишься на шлюхе, делаешь ей ребенка, а потом хочешь меня порадовать разводом с ней. Почему ты вообще думаешь, что это важно для меня? Ты думаешь, ты сам и вся эта суета важны для меня? – Даша стояла посреди комнату, сжав руки в кулаки, так что побелела кожа.
– Да, я думаю, это важно для тебя! Иначе какого черта ты спишь со мной? Живешь со мной? – удивительное дело, Даша и Ира – такие разные, были единодушны в оценке друг друга, если послушать их, он изменял одной шлюхе с другой.
– Может, я сплю с тобой, потому что это меня развлекает, а насчет жизни со мной – моего мнения ты не спрашивал, ты просто пришел с вещами.
– Даша, остановись! – Макс схватил ее за плечи. – Остановись немедленно! – он понимал, еще пара ее слов, таких же резких и злых, и он не сдержится и ударит ее, невыносимо было в очередной раз слышать, как Даша пытается отшвырнуть его. В прошлый раз Макс поверил ей, ее словам про развлечения, а потом пустился во все тяжкие – девушки, наркотики, рискованные выходки на воде. Теперь, став старше, он хотел совсем другого – жизни с Дашей, совместных радостей с ней и чудесную малышку, похожую на нее. И он не верил ей, научился, наконец, видеть за циничной карьеристкой ранимую девочку, что спешила ему на помощь, боялась щекотки и засыпала в его руках.
– Я не могу! – Даша вырвалась из крепких мужских рук. – Я не хочу думать, что твой развод – такая радость для меня. Ты же не думаешь, что Ростов – предел моих мечтаний? – невпопад выкрикнула она.
– Может, тебе хватит жить мечтаниями? – резко спросил Максим. – Может, ты начнешь, наконец, просто жить?
– Я не могу! Я еще так много не сделала! – Даша выбежала из комнаты и бросилась на кухню, суетливыми движениями включила кофе-машину, отчего-то думая, что доза кофеина – это именно то, что ей сейчас необходимо.
Макс пришел следом, забрал у нее из рук чашку кофе, выплеснув его в раковину, и начал готовить ей травяной чай. Он, конечно, знал, что Даша много работает, психует и устает, но все равно был напуган тем, насколько расшатаны ее нервы.
Даша открыла шкаф с посудой, достала чистую чашку и вновь потянулась к кофе-машине.
– Ты не будешь пить сегодня кофе, даже если мне придется выливать чашку за чашкой, – спокойно произнес Максим.
– Я буду пить, что хочу, – сказала Даша, отчего-то стало очень важным отстоять свое право на этот в общем-то ненужный ей кофе.
– Ошибаешься, – Максим поставил перед ней бокал с чаем.
– Ты не понимаешь! Ты просто не понимаешь! Я занимаюсь финансами скоро как половину своей жизни, – Даша сделала глоток горячего чая.
– Даша, кто мешает тебе заниматься финансами? – осторожно спросил Максим.
– Ты думаешь, я могу ими нормально заниматься здесь? – Даша резко отставила чашку.
– Я думаю, что ты по своей воле приехала в Ростов и занялась здесь той работой, которой хотела.
– Нет, не той! – Даша выскочила из-за стола и убежала в спальню.
Она вела себя как конченая истеричка, и если Макс сейчас же уйдет, она его даже не осудит, – Даша накинула на себя край покрывала, чувствуя, что, как обычно замерзает на фоне нервов и стресса.
Макс сказал ей о своем будущем разводе. Что значило это для нее, для них? Сделал ли он это из-за нее или ради нее? Хочет ли он быть с ней? И чего хочет она сама?
Даша отреагировала на его новость совсем не так, как Максим того хотел. Он ожидал радости, вопросов, но, может быть, был чересчур самонадеян. Тогда пять лет назад Даша была рада его разводу, они пару выходных гуляли в ночных клубах, распевая песню Emancipation. Теперь все изменилось, изменилась Даша, он и обстоятельства, правда, Макс считал, что эти перемены были к лучшему. Он мог хлопнуть дверью и уйти, отправиться ночевать в гостиницу, ведь в его квартире пока была будущая бывшая жена. Вот только подобный уход выглядел слишком импульсивным и незрелым, а Макс изо всех сил старался совершать только обдуманные поступки. Он допил остывший Дашин чай, вымыл чашки и вышел из квартиры, тихо прикрыв дверь, правда, отправился не искать место для ночлега, а сбросить злость и недоумение в фитнес-клуб. В этом они с Дашей были очень похожи – искали успокоение в занятиях спортом.
Макс ушел, она сама слышала, как он щелкнул выключателем в прихожей, а потом осторожно закрыл дверь. Даша вновь все разрушила сама – с возрастом ее талант разрушать не ослабился, а, наоборот, заиграл новыми гранями.
Она приняла душ и надела мягкую пижаму – в отсутствие Максима не было никакой необходимости в черном шелке и обнажающих тело кружевах, зарылась лицом в подушку и позволила себе заплакать. Давно следовало запомнить старое правило: не смешивать работу и личную жизнь, причем не только в том, что касалось отношений с коллегами, но и когда речь шла о том, чтобы разделять расстройство из-за работы и из-за отношений, может быть, самых важных в ее жизни.
Несколько километров по дорожкам бассейна, холодный весенний воздух, норовящий заползти под кожу, опустошенность вместо злости – Максим был готов вновь встретиться с Дашей. Она заперла дверь на все замки, видимо, не ожидала, что он вернется. Что ж, еще несколько лет назад Макс бы и не стал возвращаться – обиды было достаточно, чтобы заставить его вновь пустить их отношения под откос.
Даша спала в странной позе, расположившись почти по диагонали. Макс тихо, стараясь ее не разбудить, лег рядом. Они, как слепые, бродили по лабиринту своих отношений, постоянно возвращаясь в одну и ту же точку: встреча, страсть, расставание, они выручали друг друга из трудных ситуаций, отдавались друг другу, а потом вновь разрывали все в мелкие клочья. Каждый следующий раз соединить разрушенное становилось все сложнее, но они искусно соединяли, отношения менялись, на них, как на живом теле, появлялись рубцы и шрамы, но Макс надеялся, что эти многострадальные отношения одновременно становились все сильнее.
В 4-30 зазвонил Дашин будильник, Макс понимал, что через десять минут зазвонит другой, а еще через десять – третий. Такой ранний подъем мог означать только одно – Даша куда-то собиралась.
– Куда ты сегодня? – хриплым со сна голосом спросил Максим.
– В Москву, – Даша нехотя подняла голову с его плеча, – Завтра вечером вернусь.
Они доехали до аэропорта в тишине, под меланхоличные песни Цезарии Эворы, так любимые Дашей. Даша дремала, а, когда открывала глаза, молча смотрела на Максима – для нее вдруг стало очень важным понять, как он превратился в сильного и уверенного в себе мужчину, мужчину, которого она была готова принимать как равного себе.
– Помнишь, мы ходили на ее концерт в 2005 году? – спросила Даша, услышав первые аккорды бесконечно грустной Sodade.
– Даша, давай уже не вспоминать то, что было раньше, а создавать что-то новое, – Максима беспокоило, что Даша так настойчиво вязнет в прошлом, – А вообще я помню каждый день, который был у нас с тобой, – Он прибавил громкость и салон автомобиля заполнил проникновенный голос старой мулатки.
Москва, бешеная скорость, большие возможности, вечная спешка. Даша была своей в этом городе, ощущала себя в нем как рыба в прозрачной воде, мчалась вместе со всеми, расталкивала конкурентов и иногда чувствовала себя почти счастливой. Почти – ключевое слово, но на сей раз даже это ощущение к ней не приходило. Она наблюдала за всем происходящим словно со стороны. Успешные встречи, переговоры в центральном офисе банка, довольное ею руководство, должность руководителя ростовского филиала у нее почти в кармане, заманчивые предложения от хед-хантеров: завидные должности в двух крупнейших государственных банках, на выбор Питер или Москва. Не было не то что счастья, даже удовлетворения.
Около семи Даша вошла в зал нового ресторана на Тверском бульваре, приглушенная музыка, сияние хрусталя, аромат блюд, достойных мишленовских звезд. За столиком возле окна сидела ее бывший научный руководитель, член правления одного из топовых банков Галина Алексеевна Степановская.
– Галина Алексеевна, добрый вечер! Извините за опоздание, видимо, жизнь в Ростове ослабила мое московское чувство времени, – приветливо улыбнулась Даша.
– Ничего страшного, я сама приехала раньше. Последняя встреча оказалась короче, чем я предполагала.
Степановская была важным человеком в Дашиной жизни, почти восемь лет назад она выделила способную аспирантку из провинции, помогла ей сделать блестящую работу, поддержала в идее поехать в Уортон, а потом давала ценные советы во время работы в Цюрихе и, конечно, в Москве. Галина Алексеевна отнюдь не была доброй феей-крестной, скорее, она видела в Даше юное подобие себя и оттого радовалась Дашиным успехам почти как своим.
– Что на работе? Какие новые варианты? Ты еще не оставила эту идею с рождением ребенка? – Степановская выстреливала вопросами, не давая Даше перевести дух.
Даша быстро отчиталась по ситуации в банке, рассказала о предложениях работы и твердо сказала, что все также хочет ребенка и обязательно его заведет.
– Ну хорошо, посидишь ты в декрете месяца четыре и вернешься на работу. Я вообще не понимаю, почему ради этого стоило ехать в Ростов. Твоя мама вполне могла приехать в Москву сидеть с ребенком, и даже сейчас ты можешь принять предложения и вернуться сюда или поехать в Питер. Ты же не собираешься сидеть с горшками-ползунками дома несколько лет?
– Не собираюсь, конечно, – Даша улыбнулась, зная нетерпимое отношение бывшей руководительнице к женщинам-домохозяйкам, – Но я хочу иметь возможность быть рядом со своим ребенком, а ни в Москве, ни в Питере, тем более, на новой работе это невозможно. А в Ростове я могу все это обеспечить.
– Даша, ну вот ты занимаешься ерундой, неужели это непонятно, – горячилась Степановская – Ты думаешь, ребенок понимает, кто ему попу вытирает, мама, бабушка или няня.
– Галина Алексеевна, я уже все решила, – мягко остановила ее Даша, – Тем более, максимум через два месяца я получу должность руководителя ростовского филиала.
– Даша, но это же все не то! Я тебя учила, чтобы ты уехала назад в свою провинцию? – Даша хотела было возразить, что никто ее не учил, да, Степановская была хорошим научным руководителем, могла помочь советом, но не больше. – Или произошло что-то еще, что держит тебя в Ростове?
– Я встречаюсь с Максимом Звенигородцевым, – ответила Даша. Галина Алексеевна была в курсе истории ее университетской любви и последующих перипетий.
– Даша, нет! Как ты можешь? – взвилась бывшая руководительница. – Чем он сейчас занимается? Протирает штаны в конторе своего отца?
– Отец Максима умер, и он сам руководит строительной компанией.
– Даша, это не то! Это же не твой уровень! Кто он такой по сравнению с тобой? У тебя блестящие перспективы. У тебя тот возраст и то образование, когда все дороги открыты перед тобой! Нет, я еще понимаю твое желание родить ребенка, биологические часы и прочее, но Максим. Он же вообще никто для тебя. Он оборвет все твои шансы на блестящую карьеру.
Даша мысленно усмехнулась: Степановская подняла настоящую бурю в пустыне, а она ведь еще не знала, каким тяжелым еще совсем недавно было положение компании Максима, не знала о том, что он женат и имеет маленького ребенка, что он переехал к Даше, а она не сказала ни слова против.
– Галина Алексеевна, я просто хочу быть счастливой, – Даша нехотя отломила ломтик нежнейшего сибаса.
– Даша, что за кухонные разговоры? О каком счастье ты говоришь? Ты что такая наивная, что рассчитываешь найти счастье с мужчиной? Это же просто бабство!
– Галина Алексеевна, – попыталась возразить Даша.
– Не нужно меня прерывать! Ты собираешься променять карьеру на какого-то заштатного Максима, который ничего в своей жизни не добился, который будет только паразитировать на тебе. Тебе это надо? Ты ради этого поехала в Уортон? – Даша могла бы сказать, что чего-то Максим точно добился, но по меркам Степановской только упоминания в федеральной прессе и должности с оплатой в сотни тысяч долларов хоть что-то значили в этом мире.
– Я не собираюсь жертвовать своей карьерой, – тихо произнесла Даша. – Я только хочу завести нормальную семью и побыть немного женщиной, – что ж она, наконец, нашла силы признать это.
– Ты меня очень разочаровала Даша, – Степановская отодвинула недоеденный салат, – Мне нужно ехать.
Что ж, Даше тоже нужно было ехать, она не хотела оставаться в этом городе ни минуты, не хотела выслушивать рассуждения о никчемности Максима, о глупости ее планов, о том, что ей следует сделать. Ей было достаточно лет и она совершила достаточно ошибок, чтобы, наконец, приобрести право самой принимать решения.
Даша забрала вещи из гостиницы, поменяла билет и улетела в Ростов ближайшим же рейсом.
Глава 19
Даша всегда любила аэропорты, испытывала почти благоговение перед сложными инженерными сооружениями, целыми городами со своей собственной, абсолютно уникальной жизнью. Ей нравилось пить кофе, наблюдая в панорамные окна, как тягачи устанавливают самолеты на стоянку, как подвозят багаж, как пассажиры спешат по телетрапам. Аэропорты были слепком с той жизни, которую она вела, жизни на больших скоростях, в окружении технических новинок и чужих людей.
В этот раз все было иначе – Даша не могла дождаться, когда, наконец, объявят посадку на ростовский рейс, когда с каждой минутой она будет ощущать себя все ближе к дому. Она долго не могла решить, звонить ли Максиму, чтобы он встретил ее, или, как раньше, взять такси. Даша привыкла к поездкам в безликих машинах по стандартному маршруту аэропорт – дом, аэропорт – гостиница, аэропорт – офис, она даже перестала расстраиваться, глядя, как других пассажиров встречают близкие, как обнимают друг друга, берут багаж со словами «Ну как ты? Как долетела?».
Даша позвонила Максу уже из самолета под неодобрительным взглядом стюардессы, требовавшей отключить телефоны.
– Я лечу домой, уже в самолете. Встретишь меня? – только и успела сказать она.
– Конечно, встречу, – быстро ответил обрадованный Максим.
Полтора часа в воздухе были отличной возможностью обдумать все, произошедшее в этот день, вот только думать Даше совершенно не хотелось, в памяти всплывали обидные слова Степановской, и Даша начинала ругать себя за то, что не вступилась в разговоре с ней за Максима, что позволила так презрительно называть его никем и ничем. Единственное, что радовало ее в беседе с бывшей руководительницей – это, наконец, произнесенные слова о желании создать свою семью.
Даша быстро вышла из зоны прилета и, не глядя по сторонам, направилась к выходу из терминала.
– Даша, подожди, – Максим стоял первым среди встречающих, потеснив даже вездесущих таксистов.
– Привет, Макс, – она тепло улыбнулась ему и отпустила ручку чемодана.
– Привет, – Максим коснулся ее щеки коротким поцелуем, забрал чемодан и приобнял Дашу, – Как ты? Нормально долетела?
– Все хорошо, – Даша поежилась от холодного ветра, едва они вышли на улицу, вот только внутри у нее было тепло от этих простых слов, от ощущения того, что она не одна. – Господи, почему я всегда так мерзну именно в аэропортах?
– Может, потому что носишь слишком легкую одежду и туфли при минусовой температуре, – Максим открыл перед ней дверь машины.
– Может, – улыбнулась Даша.
– Держи, – Максим протянул ей стакан кофе, – Двойной капуччино с карамелью в качестве компенсации за вчерашний недостаток кофеина.
– Спасибо, – Даша сделала глоток и поняла, что она поступила абсолютно верно, вернувшись в Ростов.
Она заснула по дороге домой, убаюканная плавным ходом автомобиля, легким ароматов мужских духов и редким ощущением, что все происходит именно так, как и должно происходить.
– Тебя донести до квартиры или не будем травмировать консьержа? – Даша быстро открыла глаза и увидела веселые искорки в глазах Максима.
– Не будем его травмировать, – она ласково коснулась рукой колючей мужской щеки.
Закатом следующего дня Даша наслаждалась в Стамбуле. В этом было что-то абсурдное, сломя голову, не планируя ничего броситься в будний день из Ростова в Стамбул, который она со своей приверженностью к западной культуре не воспринимала в качестве города, который способен ее поразить. Вчера за поздним ужином Макс сообщил ей, что взял билеты на утренний рейс, забронировал гостиницу, а от нее требуется только собрать чемодан и сообщить на работе о своем отсутствии.
– Почему именно туда? – недоуменно спросила Даша.
– Потому что тебе надо уехать из Ростова и отдохнуть, – безапелляционно заявил Макс.
– А почему мне надо отдыхать именно там? – не отставала Даша.
– Потому что я не хочу лететь с пересадками, а, кроме рейса до Стамбула, завтра есть самолеты только в Вену, Франкфурт, Прагу и Амстердам. Но лететь в твою любимую Европу я тоже не хочу. Тебе нужно что-то другое, что-то, что отвлечет тебя.
Даша замерла, ее удивило даже не то, что Макс рассуждал о том, что ей необходимо сделать, а то, что он так правильно оценил ее состояние и ощущение самой себя. Ни один европейский город уже давно не мог удивить ее, заставить забыть о делах, заботах и собственных, часто тягостных, мыслях.
– Ну что ж, значит, едем отвлекать меня, – Даша встала из-за стола и понесла посуду в раковину.
– Оставь, я уберу сам.
– Думаешь, тебе не хватает именно этого штриха для достижения образа идеального мужа? – не подумав, попыталась пошутить Даша, а потом поняла, какую глупость сказала.
– Ты думаешь, мне чего-то не хватает? – рассмеялся Макс, целуя ее. Сегодня он, как никогда раньше, был похож на себя прежнего, усовершенствованную версию Звенигородцева, способную принимать решения и заботиться о других.
Заходящее солнце золотило воды Босфора, отражалось от минаретов и яростно вспыхивало на Святой Софии.
– Здесь удивительно, спасибо тебе, – Даша обернулась к Максиму, который стоял позади нее, обнимая ее, положив свой подбородок ей на макушку – их любимая поза с давних времен.
Он ничего не ответил, только поцеловал, нежно и страстно. После ее вчерашнего возвращения из Москвы они вообще очень много целовались, касались друг друга, словно жестами и прикосновениями хотели сказать то, что давно должно было быть сказано словами.
– Я хочу, чтобы у нас были новые воспоминания, – произнес Максим, поправляя шарф на Дашиной шее, они стояли на носу прогулочного кораблика, скользящего по проливу, и прохладный ветер шевелил ее волосы, румянил щеки.
Перед Дашиным взглядом как картинки из калейдоскопа пронеслись все те места, где они прежде были с Максимом: сияющая Ницца, где Макс никак не мог решиться даже поцеловать ее, заснеженная Андорра, где она настойчиво отклоняла его попытки переспать с ней, наполненный громкой музыкой Кипр, на котором они до самого утра перетекали из одного клуба в другой, дождливый Париж, где она приняла кольцо, зная, что через несколько месяцев улетит в Уортон.
– Я тоже этого хочу.
Они торговались на Гранд-базаре, ели пышущую жаром рыбу под Галатским мостом, курили сладковатый кальян, а потом сами не поняли, как оказались в гостинице, нагруженные пахлавой, сверкающими безделками и двумя коврами.
Утром Даша проснулась с головной болью и удивительной легкостью на душе, тихо выскользнула из кровати, приняла таблетку и решила побыть нормальной женщиной, способной предложить мужчине завтрак, даже если его доставят из ресторана.
Максима разбудил аромат крепкого кофе и теплой сдобы. Даша со слегка спутавшимися волосами, в алой сорочке до пят сидела поверх одеяла и сосредоточенно намазывала маслом рогалик.
Он быстрым движением потянулся к ней и неуклюже упал на кровать от сильной боли в спине.
– Макс, что с тобой? – Даша бросила рогалик и наклонилась к нему.
– Все нормально, – сквозь зубы процедил он, в глазах на мгновение потемнело, а на лбу выступил холодный пот.
– Все точно ненормально, – Даша с испугом смотрела на побледневшего Максима. – Что я могу сделать?
– Ничего, дай мне пару минут, и все будет в порядке, – Максим знал, что подобная боль, по утрам почти сбивающая его с ног, в течение дня сходила на нет.
Он осторожно поменял положение, чуть потянулся и неловко, как-то по-стариковски встал с кровати. Давно нужно было сходить к врачу, сделать какие-то снимки, процедуры, но Макс откладывал это в долгий ящик, но он, конечно, не думал, что эта травма, полученная по собственной глупости и легкомыслию, подобным образом напомнит о себе во время week-end’а, с которого он хотел начать новую главу в своей жизни. Постепенно острая боль проходила, сменившись ноющей тяжестью в теле, онемением в ногах и общим упадком сил. Макс медленно повернул голову и увидел, что Даша, обхватив себя руками, стоит посреди комнаты и смотрит на него сквозь слезы в глазах.
– Все будет нормально, даже если сейчас не очень, – каким-то чужим голосом проскрипел он и опустился в кресло, – Давай завтракать.
Даша взяла поднос с кровати и поставила его на столик перед Максимом, чуть дрожащей рукой протянула ему чашку с кофе.
– Максим, скажи мне, в чем дело? – Даша присела на подлокотник его кресла.
– Даша, не приставай ко мне, – устало ответил Максим.
– Что? – Даша встала с кресла с единственным желанием как следует накричать на этого тупицу, который думает, что может от нее отмахнуться, но потом, увидев боль в глазах любимого мужчины, опустилась на пол перед ним, обняла его колени и умоляющим взглядом посмотрела вверх.
– Максим, скажи, что происходит? Что я могу сделать для тебя?
– Скоро все пройдет, и мы с тобой отправимся на прогулку, – он попытался улыбнуться.
– Я не пойду с тобой ни на какую прогулку! – Даша нервно вскочила на ноги, – И если думаешь, что можешь разговаривать со мной как с дурочкой!.. Если думаешь, что я буду смотреть, что что-то происходит с тобой и ничего не делать, может, мы зря все это устроили!
– Даша, успокойся, – Максим взял ее за руку и притянул к себе, – Ну что ты шумишь?
– А как мне не шуметь? – она обиженно покачала головой.
Макс взял многострадальный рогалик, и Даша укоризненно улыбнулась, скользнула в соседнее кресло и сделала глоток кофе.
– Я жду, – она испытующе посмотрела на него.
– Несколько лет назад я упал с кайта во Вьетнаме и повредил спину, – Максим аккуратно подбирал слова, не желая, чтобы Даша сделала свои выводы из того, что услышит.
– Что конкретно с тобой произошло?
– Ничего особенного.
– Максим, – она бросила на него свой самый строгий взгляд.
– У меня был перелом позвоночника.
Даша похолодела от его слов.
– Когда?
– Осенью 2007 года.
– Как? Как ты выбрался из всего этого? – Даша и представить себе не могла, что, пока она тешила свои амбиции в Уортоне, Макс едва не погиб или не стал инвалидом.
– Как-то, – он устало махнул рукой, а потом рассказал ей о долгом ожидании перелета в Россию, о мучительных месяцах в немецкой клинике, о слезах матери и о печали в глазах отца, который одновременно пытался спасти сына и не дать рухнуть компании.
– О, Боже, Макс, – Даша снова опустилась на колени перед ним, сжимая его руки в своих.
– После этого иногда бывают боли, так что ничего страшного. Я просто никак не дойду до врача.
– Когда ты был в больнице последний раз? – встрепенулась Даша.
– Больше года назад, – отмахнулся Максим.
– Макс, ну так же нельзя, – она прижала его ладонь к своей щеке, – Дай мне слово, что в понедельник ты пойдешь в больницу.
– В понедельник я не могу, у меня встречи, – попытался возразить Максим.
– Макс, – она бросила на него взгляд полный слез и любви.
– Хорошо, в понедельник, – не стоило спорить с Дашей, когда она была озабочена его здоровьем.
– Как это произошло? – спросила Даша, устраиваясь на кровати рядом с Максимом, она уговорила его полежать пару часов, а потом уже строить планы на день.
– Был очень сильный ветер, и вообще-то не стоило даже вставать на кайт, но я об этом как-то не думал. Немного опередил остальных, знаешь, это удивительное чувство полета – только ты, море и небо. Ветер, ну и я где-то допустил ошибку, стропы запутались, и я рухнул вниз. Ребята как-то нашли меня, это я уже помню смутно, ну а потом началось знакомство с местной медициной, страховой компанией и долгая дорога домой, – Максим притянул Дашу к себе, устраивая ее голову у себя на груди. – После возвращения из Германии надо было заниматься реабилитацией, но умер отец, и стало не до того, – Макс почувствовал, как Дашины слезы намочили его футболку, услышал ее короткий всхлип, и ощутил какое-то странное спокойствие на душе. – Не плачь, все уже прошло. А в понедельник я пойду в больницу, – он улыбнулся, – И дальше все будет хорошо.
– Макс, зачем ты вообще поехал в этот Вьетнам? – Даша повернула голову, и он утонул в ее печальных глазах.
– Хотел забыть тебя, – просто ответил он. – Кайтинг мне в этом помогал. Осенью не так много мест для катания, а тут подвернулся Вьетнам. Я и поехал.
– И что, забыл? – спросила Даша, внутри у нее закипали слезы. Получалось, что ее вина – не только в расставании с Максимом, но и в том, что произошло с ним после.
– Не особенно, – Макс решил быть честным, в конце концов, они должны были начать этот разговор.
– Почему?
– Потому что ты не выходила у меня из головы, потому что, даже накурившись всякой дряни, я хотел видеть тебя, и в каждой девице я хотел видеть тебя. Даша, я верил, что ты испортила мне жизнь, я ведь не шутил, когда говорил тебе об этом.
– Почему? – повторила она.
– Ты уехала в свою Америку, а я остался, хотя я думал, что у нас что-то начало складываться, а потом я же всех сравнивал с тобой, и никто не мог соперничать с тобой. Ты была особенной, моя Даша, – он легкими поцелуями собрал слезинки с ее лица.
Даша зарыдала в голос, и Макс замолчал.
– Почему ты не ненавидишь меня? – прошептала Даша, – Ведь из-за меня столько всего произошло?
– Потому что я люблю тебя, – тихо ответил Максим.
– Как ты можешь любить меня?
– Я и сам не знаю, – усмехнулся Макс. – Просто это есть и все. Как данность. Я знаю тебя, злюсь на тебя, но хочу видеть тебя рядом с собой, – Макс поймал себя на мысли, что сказать о своей любви оказалось не так уж и сложно, особенно глядя на заплаканную, такую обеспокоенную и бесконечно родную Дашу.
