Текст книги "Найди меня (СИ)"
Автор книги: Екатерина Кариди
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)
глава 27
Соня стремительно завела Рихарта в свою спальню. Ее сейчас неконтролируемо трясло, огромный выброс адреналина будоражил кровь. Но немного схлынула эйфория, на первый план выступил откровенный страх. Она вдруг до ужаса, до колик испугалась, что теперь, из-за того, что вампир Харт укусил его, он тоже может превратиться...
Не дай Господи...
Из-за нее...
– Рихарт, умоляю, скажи, ты ведь на станешь вампиром...? – вырвалось у нее, а слезы чуть не брызнули из глаз.
– Нет леди, – покачал головой, губы дернулись в горькой усмешке. – Вам не надо меня бояться.
Ей показалось, она его обидела, защемило сердце. Усилием воли подавила истерику. Выдохнула.
– Прости.. я не хотела тебя обидеть. Я боюсь за тебя.
Взгляд метнулся по комнате. Его нужно удобно усадить и тщательно обработать раны. Удобнее всего... Взгляд остановился на кровати. О...
Покраснела, коря себя за глупые мысли.
А Рихарт стоял в центре комнаты и не отрываясь смотрел на нее. Соня покраснела еще больше и поспешно отвела глаза. Шагнула к туалетному столику, что стоял у стены и выдвинула стул.
– Надо промыть и обработать раны, – нахмурилась и тут же повернулась к зеркалу, боясь взглянуть своему отражению в глаза.
Соня не знала, что там увидит, не готова была увидеть. Быстро выбрала среди пузырьков и флаконов, появившихся тут за последнее время, бутылочку с ароматической водкой. Местный аналог туалетной воды, но, как она поняла, крепость у той водки была достаточная. Подумала, йоду бы сюда... Но уж что есть. Вытащила чистые льняные платочки из ящичка, кувшин с водой и фарфоровый тазик стояли там же.
Обернулась, держа в руках платочек. Рихарт все так же стоял на месте и смотрел на нее, будто не слышал. И вдруг все исчезло, остались лишь его глаза, его... Кровь. У него кровь.
– Рихарт... надо обработать раны, – повторила она и добавила, смущаясь. – Разденься.
Замерла, не в силах отвести взгляд, хотя наверное, это следовало сделать. Потому что он, услышав ее, вздрогнул, словно проснулся, и стал медленно стягивать с себя одежду. А потом, оставшись в одних кожаных брюках, облегавших его стройные ноги, и застыл в ожидании.
Он был... Крупный, поджарый, но мускулистый, стройный. Крепкое, тренированное тело воина. Он был... красивый...
И он не отрываясь смотрел ей в глаза.
А воздух в комнате вдруг загустел и стал тягучим, сладкой отравой вливаясь в легкие, заставляя Сонино сердце то обмирать, то колотиться.
***
Что делал с ним ее взгляд, этот неподдельный восторг в ее глазах...
Ее взгляд завораживал настолько, что он не чувствовал ничего, кроме волнами поднимающейся откуда-то из глубины сердца истомы.
– Больно?
Она спросила, не больно ли ему?
– Нет.
Рихарт не ощущал боли, только быстрые молнии наслаждения там, где его тела касались ее прохладные пальцы. Она стояла за спиной и осторожно промывала раны на шее. Когда стянул с себя и кольчугу, и рубашку, выяснилось, что ссадины и раны у него не только на шее, но и на спине, на плечах и груди.
Ему не было видно Софи, он мог только чувствовать. Много раз ему обрабатывали различные раны. Но это никогда не бывало так...
– Сейчас будет немного щипать, – услышал сквозь шум крови в ушах.
Легкое жжение, а потом она подула на его шею.
Рихарт закрыл глаза и сцепил зубы, чтобы не застонать в голос, его накрыло. Накрыло с головой, дрожь волной пробежалась по телу, заставляя задыхаться.
– Больно?
Ему кажется, или голос у нее дрожит...
– Нет.
У него самого голос низко дрожал, срывался от желания.
– Прости... потерпи еще немного...
– Ничего...
– Я сейчас подую...
– Ахххх... – не выдержал, хриплый стон сорвался сам собой, глаза закрылись.
Он сейчас умрет. Или наоборот оживет.
***
Руки делали свое дело, а голова как в каком тумане или полусне. Так, словно они с мужчиной слиты в единый энергетический кокон, и внутри этого кокона волшебный мир.
Ей помнилось, Зораида тогда сказала, она ведьма, а старая ведьма Улейн, что передала ей дар понимать языки, назвала ее Ундиной. Сейчас она не знала, ее ли это дар, или может, кровь вампира, попавшая в раны, только кровавые отметины, оставленные зубами и когтями Харта, затягивались под ее руками на глазах. Исчезали с его кожи вместе с кровью.
У Рихарта была упругая и гладкая загорелая кожа, много шрамов, разных, новых и старых. Ей хотелось стереть их все. Хотелось гладить, прикоснуться губами. А голова потихоньку кружилась от его запаха, от его невольных вздохов и дрожи, которую он не в силах был скрыть.
Все раны и ссадины на шее, спине и плечах обработала, остались на груди. Стоя сзади до них дотянуться было невозможно, Соня встала сбоку. Но только потянулась к нему руками, Рихарт неуловимо переместился и поставил ее между своих ног. Так ей было ближе и намного удобнее, но черт...
Она стояла слишком близко, от его горячего дыхания теперь защищала только тонкая ткань ночной рубашки. Поясок пеньюара каким-то образом развязался. Или это руки Рихарта незаметно развязали его?
Его руки...
***
В какой-то момент просто не стало сил терпеть. Невозможно не прикасаться к ней, неподвижно держать свои руки на коленях. Нежное тело рядом, только призрачная преграда из облака легкой ткани между ними. Она совсем близко. Невообразимо.
Обжигающе...
Серебристые волосы касались его плеч, когда ей приходилось наклоняться, дыхание касалось его кожи, даря блаженные волны дрожи. Это было как в том сне. Все это. Только сильнее, острее, безумнее сто крат.
Руки сами собой сомкнулись вокруг ее бедер притягивая, нежно вжимая в себя. Белая рубашка под его губами, ее трепещущее тело под ней, срывающееся дыхание.
Стон. Тихий, едва слышный.
– Останови меня...
Тонкие пальцы зарылись в его волосы, притянули, прижали к себе.
– Останови меня, если не хочешь...
***
Словно в угаре почувствовала, как поднялись его руки, усаживая ее на колени лицом к себе, прижали, обвивая. Губы сами нашли дорогу. Коснуться его кожи... Так хотелось... И еще...
Его губы мягкие, как шелк. И твердые, требовательные, властные. Губы брали свое, пили, дарили дыхание. Отнимали и дарили снова.
Сильные руки гладили, мяли, сжимали и стискивали ее тело. Лепили заново, заставляя распускаться и расцветать, как распускаются бутоны под солнцем.
В его ласках не было ничего нежного, для этого он был слишком силен и слишком нетепелив. Переполнен желанием. Но в том нетерпении, что сжигало его огнем, она плавилась, кипела, выплескивалась блаженством.
Одежда, до чего же она стала тесная... Ее бы надо снять, но сил нет оторваться...
Когда исчезла одежда? Когда они переместились на кровать? Как... Как нахлынул этот шквал эмоций, вырывавший из нее крики счастья? Как...
Почти не ощущая реальности, Соня плыла по волнам, как тогда в шторме, и только Рихарт не давал утонуть в этих волнах. Потому для нее мир давно исчез, сузившись до безумных ощущений, которыми он ее наполнял.
Творил мелодию, которую пели их тела.
И еще. И снова. Рассыпаться искрами, гореть, умирать. Рождаться. И вновь.
***
А потом красавица с серебряными волосами спала, пресыщенная блаженством, а он все продолжал сжимать ее в объятиях. Не мог спать, не мог наглядеться. Обессиленный любовью, накрывшей его, как девятый вал. Рожденный заново, одаренный чудом, всесильный.
Как совместить, как перевернуть всю свою жизнь? Как построить заново. чтобы не расставаться?
Господи... какие это все простые и легкие вопросы.
Какие простые и легкие по сравнению с тем, чего стоило найти ее.
Что будет завтра?
Рихарт закрыл глаза и улыбнулся, прижимаясь губами к ее макушке. Завтра... Точнее уже сегодня он сделает все как надо.
Смотрел на нее и по-прежнему слышал ту мелодию, ловил душой, растворялся.
Потому что грешная любовь людская как музыка. Бывает пронзительной и чистой, когда она искренняя, или режет слух фальшью, когда искусственная или продажная. Музыка тел может звучать нежной одинокой свирелью, а может... как огромный орган, наполняющий звуками токкаты вселенную.
Главное, чтобы в ней не было фальшивых нот.
***
Рихарт так и не сомкнул глаз. И теперь смотрел в просвет между занавесками на постепенно бледнеющее небо. Ночь заканчивалась, ему пора уходить. Точно так же, как и пришел – через окно.
Смешно сказать, король будет удирать через окно из спальни своей возлюбленной, как...
На языке так и вертелось, как мелкий воришка, а потом понял, нет... как Альфрэд* из спальни Николетты*. И проникся гордостью.
Но ему действительно нельзя здесь оставаться, скоро проснутся все, и если его застанут в постели Софи, сплетен потом не оберешься. Он не хотел, чтобы ее тревожили сплетнями.
И как ни хотелось плюнуть на весь мир и остаться в ее постели навсегда, Рихарт встал и быстро оделся. Потом присел на краешек кровати.
– Софи, – позвал тихонько, целуя легко, невесомо. – Проснись, пожалуйста.
– Мммм...? – глаза не открывались, а на губы наползала улыбка.
Поцелуй был теплый, сладкий.
– Мне пора, милая, – шепот у самого ушка.
– Мммм? То соловей, не жаворонок был...** – прошептала она, открывая наконец глаза.
– Что ты сказала, милая?
– А... Ничего, это просто сон. Ты уходишь?
– Да. Но я скоро вернусь, – коснулся большим пальцем розовых лепестков ее припухших губ. – Жди меня.
***
Она потянулась за ним, но Рихарт уже перемахнул через подоконник. Пока накинула пеньюар и подбежала, он успел спустился и стоял внизу, как будто ждал, чтобы она выглянула. Посмотрел долгим взглядом, словно впитал ее глазами, а после быстро добрался до каменного забора, подтянулся и перелез во двор соседнего дома.
Соня еще некоторое время смотрела ему вслед, не веря сама себе.
Была ли эта безумная ночь вообще? Или то был сон?
Сон...
О-О... Нол!
А вдруг мальчик проснулся...
Альфрэд и Николетта* – герои любовного эпоса Аламора.
«То соловей, не жаворонок был»** – знаменитая фраза из «Ромео и Джульетты» Шекспира
глава 28
Готовая провалиться сквозь землю от своей непростительной забывчивости, Соня помчалась в детскую. Тут же как назло вспомнилось, что и дверь-то не заперла, а они там... Ужас-ужас.
Но малыш на удивление крепко спал, словно ничего этой ночью вокруг него не происходило. И Соня успокоилась, выдохнув напряжение. Вроде и хотелось доспать, а всплеск адреналина разогнал сон. Огляделась.
На полу валялось рукоделие Зораиды – маленький пестрый носочек для Нола. Уронила, когда хватала спицы, петли спустились, Соня расстроилась, как же она была неаккуратна. Хотя в тот момент о какой аккуратности она могла думать, когда сметрь стояла рядом с ней лицом к лицу. Смерть ее и ребенка.
Если бы не Рихарт...
Слезы благодарности навернулись на глаза, а сердце сжалось от невероятно острого чувства. От нежности, страсти, желания закрыть его собой от всего мира. От любви, наверное. Покраснела, тихонько улыбнувшись нахлынувшим безумным воспоминаниям тела. О...
Однако надо прибраться, пока не проснулась Зораида. Вот будет конфуз. если та увидит дикий беспорядок в ее спальне. Поправила спущенные петельки, положила рукоделие на место. И огляделась снова, теперь уже очень внимательно.
Не хотелось спускаться вниз и шуметь по дому в такой ранний час. Подчистить тут от следов было не слишком сложно, вода так и стояла в тазике, там же плавали и кровавые платочки, которыми она промывала раны Рихарта.
Все это опять вернуло ее назад в ночь, где горел огонь в крови, и мир взрывался тысячей звезд. Да что ж с ней такое...
Льняные платочки очень даже сгодились навести порядок. За кроватью у стены обнаружилось ее красивое малиновое платье. Соня удивилась, как оно могло туда попасть. Платье было скомкано, испачкано кровью и как-то... как-то пахло...
Она даже отшатнулась. Харт. Неужели он теперь всегда будет преследовать ее. Доставать даже после смерти?! Вздрогнула, снова ощутив тот ужас, что испытала, когда его увидела. Опять навернулись слезы, если бы не Рихарт...
Он унес половину ее сердца с собой, а его слова снова и снова звучали в ушах. Она готова была ждать его сколько угодно, хоть всю жизнь.
Соня уставилась невидящим взглядом в окно, потом случайно мазнула глазами по зеркалу. Ахнула. И вот как теперь скрыть свое глупое состояние от окружающих? Зораида же первая догадается. Какой кошмар...
Сидела и корила себя, ругала на все лады, обзывала влюбленной дурой. И улыбалась, улыбалась. Душе были безразличны все эти пустые доводы рассудка.
А тело пело мелодию, что сотворил Рихарт.
***
Соня спала и не видела, как утром тихонько вошла к ней в комнату старая добрая ведьма Зораида, взглянула с улыбкой и удовлетворенно покивала каким-то своим мыслям. А потом подошла к окну, плотнее задернуть занавески, чтобы солнечный луч не беспокоил спящую. И тут ей на глаза попалась злополучная куча песка в углу двора.
Бабка хлопнула себя по бокам, сплюнула и беззвучно выругалась.
Ну конечно!
И когда только успели!
На куче желтого песка в углу двора за ночь успел вырасти колючий раскидистый куст, покрытый кроваво красными мясистыми цветами на шипастых стеблях. Очень редкое и ценное растение, в народе его за цвет крови да за острые шипы так и называли – вампирский терновник. Говорили, он только на могилах умертвий растет.
Когда все спонтанные непечатные выражения наконец закончились, ведьма подумала, что это не так уж плохо. Ценное растение в хозяйстве пригодится. Но что люди скажут? А потом подумала, а кому об этом надо знать? Ну растет и растет, оно же за забором. Ну похоронено умертвие у них во дворе, и что теперь?
Пойти, что ли цветов нарвать да засушить? Ох и спрос на них будет...
Вампирский терновник
***
Вернувшись под утро в королевскую резиденцию Астельхаса, Рихарт в очередной раз напоролся на свирепого командира своей личной сотни. Фарэйн возник перед ним сразу, стоило ему появиться у порога. Не мог пропустить шанс воззвать к королевскому здравому смыслу и заодно прочесть нотацию.
Сотнику уже донесли, что его неисправимое величество уложил опасное умертвие Харта практически в одиночку. И Фил, так вовремя оказавшийся рядом со своими серебряными арбалетными болтами, уже получил от своего командира и начальственную благодарность, и награду. Но все равно. как тут не устроить разнос королю, чтобы впредь неповадно было совершать сольные вылазки!
Но стоило взглянуть в усталое, осунувшееся, но просветленное лицо Рихарта, в его шальные глаза счастливого любовника, как запал у Фарэйна стух, верный сотник вздохнул, качая головой. Кошмар, что женщины с человеком делают... И так хотелось съязвить, намекая, что его король своим сияющим видом солнце затмевает, но воздержался.
– Кукольник очнулся? – спросил Рихарт, снимая плащ.
– Пока без сознания, – поморщившись проговорил сотник. – Маг, который дежурит с ним, говорит, ничего страшного, он очнется обязательно.
– Хорошо. Что нового?
За ночь ничего особо значимого не случилось, разве что пришло письмо от лорда Найкла из столицы. Фарэйн передал письмо, но чуть придержал, не торопясь разжать пальцы:
– Сир, вам надо поспать часок. Все остальное потом.
После его слов Рихарт наконец почувствовал, что он и впрямь устал. Молча взглянул на верного соратника и согласился. Одними глазами.
– Ванну?
– Потом, – проговорил король.
Фарэйн кивнул и вышел.
А Рихарт сбросил с себя одежду и вытянулся на постели, зажмурился. Под закрытыми веками была она. Не открывая глаз, провел рукой по лицу, по груди, вспоминая ощущения, и в этом жесте была она. В самом воздухе, которым он дышал, была она.
Это сильнее его. Спать? Нет он не спал, Рихарт погрузился в какое-то пограничное полузабытье, наполненное томлением и образами. Но постепенно в туда стала просачиваться неизвестно, откуда берущаяся тревога. Волшебство рассеялось.
Так и не уснув толком, он сел на кровати. Потер ладонями лицо и потянулся за письмом Найкла. Пробежался глазами, сложил, какое-то время осмысливая. Прочитал еще раз и смачно выругался. После вскочил и быстрым шагом пошел искать сотника.
Нашел его во дворе, тот прохаживался, пока парни из его сотни махали мечами. Фарэйн сделал знак, чтобы продолжали, а сам подошел к королю.
– Видел это? – коротко рыкнул Рихарт, показывая письмо Найкла.
– Откуда, сир? – делано изумился Фарэйн.
Письмо-то он не вскрывал, просто зная Накла, мог примерно догадаться о содержании.
– Узнаю, что вы сговорились... – прошипел король.
– Сир, как вы могли такое подумать, – начал было сотник, а у самого честные глаза так и косят.
Рихарт раздраженно сунул ему письмо, и выдал:
– Меня не будет несколько дней. Маг очнется, никого к нему не допускать, утроить охрану. Леди Софи... – тут он запнулся.
Но сотник с серьезным поклоном продолжил сам:
– Глаз не спускать. Будет исполнено, сир.
Рихарт оперся рукой на твердое плечо старого друга и соратника и кивнул, молча благодаря его за понимание. А потом повторил, скорее для самого себя:
– Меня не будет несколько дней. Постарайся, чтобы в мое отсутствие ничего не случилось.
Разумеется, Фарэйн обещал, что сделает все возможное и невозможное. Рихарт хоть и испытывал безотчетную тревогу, все же прислушался к словам сотника:
– Сир, самую страшную угрозу мы ликвидировали. Все заговорщики сейчас под пристальным присмотром нашего драгоценного лорда-канцлера. А у него, я вам доложу, зоркий глаз и длинные руки.
При этих словах Фарэйн характерно передернулся, явно намекая, что сам лично никогда не хотел бы попасть в лапы Найклу.
– Наверное, ты прав, – негромко проговорил король. – Ладно, пойду собираться. Через час выезжаю. Пойдешь со мной, дам последние указания.
Короткие сборы были закончены, все указания отданы, и вскоре король уехал разбираться с лордом-канцлером и невестами, заполонившими его замок. А лорд Фарэйн, проводив короля, наконец-то получил возможность удовлетворить глодавшее его любопытство.
Письмо лежало в кармане, оставалось только уединиться, чтобы со вкусом его прочесть. Но как назло, дела требовали его постоянного присутствия. Так что сотнику пришлось просто отойти немного подальше, устроиться, чтобы все были у него на виду и развернуть наконец Найкловы каракули.
Стоило прочесть первые строки, и лорд Фарэйн затрясся от удовольствия, а под конец доблестный командир личной королевской сотни уже хохотал во весь голос. И было от чего, достаточно представить встречу короля и лорда-канцлера в лицах.
Хотя, конечно, он тоже приложил к этому руку. Самую малость. Черкнул коротенькую сопроводительную записку, но так аккуратно, что придраться к словам невозможно.
«Сир.
Довожу до Вашего сведения, что регулярные балы, охота и общение с кандидатками способны довести до сумасшествия любого здравомыслящего человека. А мне приходится еще и ежедневно отбиваться от желающих дать взятку или предложить свои услуги.
Меня несколько раз ловили в темных коридорах, один раз вторглись в спальню в тот момент, когда я принимал ванну. А трое из высокопоставленных кандидаток даже пытались подкупить прислугу и влезть ко мне в постель.
И абсолютно все готовы пожертвовать той или иной долей Вашей собственности, лишь бы я помог решить вопрос в их пользу!
P.S. Сир, его величество Вильерт уже неделю не просыхает, выпил чуть ли не половину Ваших запасов цолерианского. Боюсь, если это дойдет до его супруги, нас ждут серьезные неприятности.
Закончив читать и отсмеявшись, сотник спрятал письмо в нагрудный карман, а после, посмотрев на небо, подумал, что неплохо было бы нанести визит в лавку магических товаров и тоже приобрести что-нибудь этакое... Найклу в подарок.
А заодно еще раз приглядеться к леди Софи.
Хотелось все-таки понять, что собой представляет женщина, ради которой король, очертя голову, полез на верную смерть. И ведь жив остался, что само по себе чудо. У него-то самого не вышло с десятью лучшими людьми завалить Харта. Лорд Фарэйн не мог не испытывать досаду по этому поводу. И определенную гордость за своего короля. Под началом такого воина и служить приятно, вот бы он еще не имел привычки ходить в одиночку, где ни попадя.
Но Фарэйн понимал, что Рихарт такой, какой есть, рыцарь без страха и упрека, суровый непобедимый воин и сумасшедший романтик в душе. И он никогда не изменится. Впрочем, за это все они, его старые соратники и готовы были идти за ним в огонь и в воду.
Возвращаясь мыслями к этой ситуации с отбором невест, Фарэйн даже жалел своего короля, потому что чувства Рихарта к беловолосой леди были очевидны. Он король, у него обязательства перед Аламором. Значит, королю Рихарту придется выбрать жену по политическим соображениям, а мужчина Рихарт уже отдал свое сердце другой. И каково ему будет в таком браке жить?
Фарэйн не мог не порадоваться, что перед ним лично не стоял подобный выбор. Правда, перед ним вообще не стоял выбор, потому что он не влюблен, и это даже как-то огорчительно...
***
Когда Соня проснулась, солнце было уже высоко. Открыла глаза, и разом в голове щелкнуло. Уже день давно! Нол!
Быстро подскочила, оделась и побежала к ребенку в детскую, но там уже никого не было, зато снизу из кухни доносились голоса. Стало досадно на себя и неудобно, получалось, Зораида ребенка одела и забрала вниз, а она все это время дрыхла без задних ног. Преодолевая чувство неловкости, Соня спустилась вниз.
Оказалось, Ирген давно уже работал в лавке, обслуживая покупателей. А Зораида с малышом сидели за столом и лепили из теста фигурки.
– Добрый день, – пробормотала Соня, краснея.
– Мама! – завопил малыш, бросаясь к ней. – Ты уже проснулась? Как хорошо!
– Да... – Соня растерялась окончательно.
– Нол, мама устала, поздно легла, – сказала Зораида, поднимаясь и забирая Нола у нее с рук. – Иди к бабе, надо Шрака долепить. А потом раскрасим и в печку поставим, да?
Соня от этого всего готова была провалиться сквозь землю, но при упоминании Шрака, забыла о себе и забеспокоилась:
– А где собака? Он приходил? Вообще появлялся?
– Не знаю, – Зораида встревожилась. – Вроде приходил ночью, я во дворе шум слышала, но не стала вставать. А с утра его опять не было...
– Нет, – покачала головой Соня. – Ночью пес не приходил. А шум вы слышали, это... Это господин дознаватель вампира ликвидировал.
– Ликви... что? – не поняла тетка.
– Э... ну, убил его. Убил вампира.
– Вампира... – Зораида аккуратно присела, понимая теперь, что за кустик вырос у них на задворках. Верны были ее догадки! Ведьмин глаз не ошибается.
– И как он это сделал? Это же... Это же! Ну и силен господин дознаватель! А где же он вампира нашел и как он к нам-то попал?
– А, это... Это был Харт, ну то самый, он не умер, оказывается. Вот... И они ловили этого Харта, а он в нашем дворе... в доме спрятался, а Рихарт... – Соня покраснела, как маков цвет. – Господин дознаватель его убил. Ему рыцарь помог.
Ну все, спалилась окончательно...
Понимая, что этой оговоркой выдала себя с головой, Соня потерла руки, пряча глаза, и тихо сказала:
– Харт хотел убить Нола.
Зораида все это время не мигая слушала с открытым ртом. Но после этих слов аж всколыхнулась всеми своими телесами:
– Нола? – и пристально посмотрела на ребенка.
Молчала с минуту, потом посадила Нола за стол, и проходя мимо Сони, многозначительно шевельнув бровями в сторону ребенка, шепнула:
– Ты ведь понимаешь, что это необычный ребенок?
– А что с ним не так...? – похолодела Соня.
Бабка выдохнула, и только собралась открыть рот, как у двери черного хода раздался странный стук и послышалась возня. Они с Соней тревожно замерли. А Нол, лепивший в это время фигурку из теста вдруг сказал:
– Это Шрак пришел, и с ним собачка. Хорошая.
Брови Зораиды вскинулись вверх, она встала так, чтобы полностью закрыться от Нола и прошептала Соне на ухо:
– Видящий он.
Потом скосила на него глаза украдкой, и выразительно вытаращилась.
– А... – только и смогла выдавить из себя Соня.
Она уж испугалась, что их разоблачили. А Зораида уже шла к двери, ворча:
– Иду, иду, чего расшумелись?
Когда дверь открылась, там действительно, выпятив грудь, стоял Шрак, а рядом с ним мелкая лохматая серая сучка. Он недвусмысленно ткнулся носом в ее ошейник, потом показал мордой в дом, мол, нам туда, и завилял хвостом.
– Так, – сказала Зораида и подбоченилась. – Жену привел, стало быть?
Серая сучка стеснительно опустила мордочку и прижала ушки, а Шрак торжественно гавкнул, что да, он как честный человек теперь обязан на ней жениться. Пока Соня с Зораидой переглядывались, пока соображали что к чему, Шрак воспринял это как добрый знак и поперся в дом, серенькая за ним. Но в отличие от его королевского ошейника, уничтожавшего и грязь, и все на свете, ее ошейник был всего лишь противоблошинный.
Зораида тут же заорала:
– Стоять! Сначала купаться! Или никто сюда не зайдет!
И вот пока Нол с радостным визгом помогал ловить собачку, пока Зораида ее мыла в лохани, Шрак скакал рядом и подвывал. Кавардак полный.
В конце концов, Соня не выдержала.
– Так, марш во двор, и пока мы тут все не закончим, не появляйся.
Пес уладился и уселся снаружи, страдальчески поглядывая в открытую дверь. Однако он и оттуда умудрялся строить глазки своей даме сердца.
Когда собачку отмыли, выяснилось, что она белая.
– Ух ты! Кто это у нас тут? Белочка? – воскликнула Зораида.
Собачка тут же завиляла хвостом и встала на задние лапки. И сердце доброй старой ведьмы растаяло.
– Ах умница, ах красавица... Интересно, на кого щеночки похожи будут? – лукаво спросила, косясь на Шрака.
Пес немедленно раздулся, всем своим видом демонстрируя, на кого могут быть похожи его дети. Женщины покатились с хохоту.
В этот момент в кухню на шум заглянул Ирген. С минуту изумленно таращился на все это безобразие, потом выдал:
– Софи, пойдем, там к тебе пришли.
И сразу весь мир отодвинулся куда-то, померк, исчез.
– Я... я сейчас, – пролепетала Соня, заикаясь и отчаянно краснея.
Пригладила волосы и пошла за Иргеном следом. Тот что-то говорил, она не слышала, пока шли те несколько метров по коридору, думала, сердце выскочит. А увидев рослую фигуру зажмурилась.
Но вместо Рихарта там ее ждал лорд Фарэйн.
