Текст книги "Невеста по случаю (СИ)"
Автор книги: Екатерина Каблукова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Ты так заботишься об интересах страны, Делрой! Я воспитала замечательного гражданина! Пойдем, закончим разговор в моем студиолло, – графиня улыбнулась племяннице – Дорогая, мы оставим тебя ненадолго!
Игнорируя отчаянные взгляды Кариссы, они вышли. Пройдя несколько комнат, мать и сын расположились в небольшом помещении, стены которого были богато украшены зеленым и голубым ихраном. Лучи полуденного солнца, отражаясь на позолоте мебели, слепили глаза.
Графиня присела на небольшой диванчик, Делрой остался стоять, лишь подошел к окну, откинул расшитую единорогами портьеру, делая вид, что всматривается в суматошное движение лодок по каналу. Женщина молчала, давая сыну успокоится, лишь украдкой поглядывала на него.
В последнее время она действительно беспокоилась за сына Он осунулся и выглядел так, словно какая-то болезнь снедала его. Один из её давних поклонников, мэссэр Фарнезе, говорил, что в Совете избегают спорить с графом Алайстером, опасаясь вспышек его ярости. В последний раз таким она видела его лишь после смерти своего мужа, отца Делроя.
Графиня догадывалась, в чем дело, но ей необходимо было подтверждение её догадок. Ярость сына приводила её в восторг. Оставалось лишь заставить его самого осознать, что он совершил ошибку, отпустив девушку.
– Я тебя слушаю, – Рой первым нарушил молчание, голос был слишком равнодушным, как и у его отца, когда тот был раздираем эмоциями.
– Что я должна тебе сказать? – графиня едва сдерживала улыбку.
– Почему Лиза оказалась тут, – он даже не повернулся к ней. Хороший знак.
– Милый, ты сам прекрасно понимаешь, что выхода не было. Ты категорически отказывался ехать в Лаччио, пастыри настаивали, а Карисса не могла даже встать, не говоря уже о том, чтобы весь день трястись в карете по ухабистой дороге. В этом случае она просто могла потерять ребенка.
– И поэтому вы решили, что Лиза опять может рискнуть своей жизнью?
– Здесь нет никакого риска: Лоренцио с ней, а завтра к ним должен присоединиться и Козимо.
– Прекрасная компания! Главное, как удобно для того, чтобы ударить в это сборище идиотов магической молнией! И обезглавить сразу два государства!
– Ну, положим, Лагомбардией управляешь ты, – графиня слегка откинулась на спинку диванчика. Рой взмахнул рукой, словно отметая возражения:
– Мы говорим сейчас не об этом!
– А о чем? Ты прекрасно понимаешь, что присутствие Кариссы в Лаччио необходимо!
– Кариссы, мама, не Лизы!!! – он уже кричал, практически не сдерживаясь, что бывало крайне редко, – И если ради Карри и Лоренцио, и даже Козимо рискнут собой, то ни один из них не будет рисковать ради Лизы. Лаччио – это осиное гнездо! Первое, что пастыри попытаются сделать, если что-то пойдет не так, – отравить её!
– Ты сам прекрасно знаешь, что девушку невозможно отравить, она носит твое кольцо, – женщина весело кивнула, наслаждаясь удивлением сына, – Да, милый, я его узнала.
– Хорошо, не отравят… – Рой намерено проигнорировал фразу о кольце, – Но есть сотни других способов лишить человека жизни! Не говоря уже об…
Он осекся и вновь отвернулся к окну. Барки все еще суетились. Одну из них неумелый хозяин развернул поперек канала, тем самым перегородив движение, и теперь, осыпаемый руганью с остальных лодок, пытался вернуть обратно. Устав от этой бестолковой суеты, граф взмахнул рукой, под удивленные восклицания зевак разворачивая барку.
– Почему ты отправил ее обратно, Делрой? – вдруг спросила мать. Он вздрогнул и повернулся к ней:
– Прости? Ты сейчас про барку?
– Прекрати, я все еще про Лизу! Зачем ты отпустил её? Я видела, какими глазами вы смотрели друг на друга в Междумирье!
Она с болью в сердце заметила, что сын как-то сник. Он помолчал, прошелся по комнате, затем сел напротив и обреченно посмотрел на седовласую женщину, внимательно слушающую его, как когда-то, в детстве:
– Как я мог? После того, как её тут чуть не убили, и потом… ночью, когда к ней пришел Лоренцио, а я стоял в этом проклятом туннеле, потому что нам надо было поймать Джованио… ты была права, мама, надо было все рассказать … сказать, что я знаю, где Карри, что не допущу свадьбы… Хотя… не думаю, что это помогло бы…
– Если между вами стоит только это, то у тебя есть возможность все исправить.
– Как? – он покачал головой, – Она ненавидит меня…
– Глупости! Милый, тебя все время от времени ненавидят, это ничуть не мешает тебе! – графиня подошла к сыну и положила руку ему на плечо, – Делрой, тебе необходимо поговорить с ней.
Он устало посмотрел на нее:
– Она не станет меня слушать… ох, мама, я все испортил…
Глава 5
С утра мне было опять плохо. Я не знала, что было этому виной: вчерашняя пыльная и утомительная дорога, затянувшийся допоздна ужин, на котором я большей частью дремала на совершенно неудобном стуле, пропуская мимо ушей витиеватые речи, или же то, что Лоренцио несколько переусердствовал с фьёном и поэтому остался ночевать в спальне, галантно расположившись прямо на полу и старательно дыша перегаром. Из-за него пришлось вставать ночью и открывать окна, впуская в комнату холодный горный воздух.
Проснувшись, я с трудом смогла встать. Токсикоз не прекращался, и завтракать я не стала. Кофе опять был со странным запахом, я не рискнула его даже пробовать, ограничившись просто водой, которую пила маленькими глотками. Гаудани недовольно поглядывал на меня, но молчал. Сам он тоже не слишком налегал на завтрак, зато пил много воды: сказывался вчерашний вечер.
– И часто вы так? – меланхолично поинтересовалась я.
– Пью? – д’орез поморщился, – Не поверите, но редко. Просто обычно это почему-то совпадает с вашим присутствием.
Я хмыкнула: вот и еще один повод не появляться в этом мире, не то Лоренцио сопьется.
– Надеюсь, я не сильно побеспокоил вас? – вежливо продолжал он. Я покачала головой:
– Нисколько, – я поставила кубок на стол и задумчиво посмотрела на д’ореза, затем решилась, – Скажите, я могу попросить вас об одолжении?
– По-моему, это мы все у вас в долгу, – заметил Лоренцио, допивая свой фьён, – Просите, что хотите!
Я улыбнулась:
– Дорога очень тряская, возможно, будет лучше, если я поеду верхом.
Он нахмурился:
– Пастырям это не понравится.
– Понятно, – я вздохнула, морально готовясь к очередному дню в пыльном деревянном ящике, но мой собеседник продолжил:
– Впрочем, кого волнует, что нравится Пастырям? Скажем, что карета сломалась. Я распоряжусь, чтобы вам оседлали лошадь.
– Спасибо! – в этот момент я готова была расцеловать Лоренцио. Наверное, это отразилось на моем лице, потому что он слегка смутился и неловко поднялся:
– Я пойду отдам приказ!
– Конечно! – мысль о том, что мне не придется глотать дорожную пыль, придала мне сил. Я почти вскочила и позвала служанку, чтобы надеть платье, после чего спустилась во двор.
Слуги суетились, раскладывая вещи. Два седовласых командора стояли в стороне, с величественным снисхождением взирая на суету, словно она их не касалась.
Лоренцио подошел к ним, обменялся несколькими традиционными фразами и вернулся ко мне, подвел к правителям, и мы слегка натянуто и церемонно попрощались.
По знаку д’ореза подвели наших коней. Под неодобрительными взглядами пастырей Гаудани помог мне сесть в седло, вскочил на коня сам, и мы двинулись вниз, по направлению к городским воротам.
Моя лошадка была невысокой, очень упитанной и больше похожей на ослика. Я невольно ожидала от нее упрямства, но она, как выяснилось, обладала достаточно покладистым характером и очень мягким ходом, и я, расслабившись, с интересом обозревала окрестности. Замок стоял на одинокой горе, вокруг которой пестрели холмы, а за ними начиналось бирюзовое море. Горы, вчера вечером показавшиеся близко, на самом деле виднелись где-то вдали сиреневатыми конусами. Дорога петляла со скалы, чтобы потом плавными изгибами заструится вдоль побережья.
Деревушки, ютившиеся на холмах, отсюда казались очень маленькими, словно игрушечными. Заметив, что я с интересом рассматриваю окрестности, Лоренцио подъехал ко мне:
– Смотрите, вот там, за холмами, проходит наша граница и начинается область Лаччио. Видите, клирах? Это пограничный пункт. Алайстер предупредил, что после него нам придется быть начеку: Пастыри могут воспользоваться сумятицей и организовать нападение, списав все на разбойников.
– Именно поэтому он не поехал сам?
– Кто? Делрой? – уточнил Гаудани и покачал головой, – нет, он сослался на неотложные дела, но, сказать по правде, я думаю, что он просто боялся, что не сможет сдержаться.
Я кивнула и чуть пришпорила лошадь, желая прекратить эти разговоры. Гаудани мне действительно нравился, и я не хотела портить удовольствие от общения с ним упоминаниями о Рое.
К обеду мы достигли стен клираха, обменялись приветствиями, но останавливаться в нем не стали, проехали мимо, предпочитая разбить лагерь в роще, около очередных руин. Нам с Лоренцио натянули тент, под которым мы и расположились, прячась от полуденной жары. Слуги поставили небольшой стол, стулья и еду, на которую я набросилась: во второй половине дня у меня просыпался зверский аппетит.
Буквально расправившись с обедом, я встала и прошлась по лагерю, желая размять ноги. Сопровождающие нас воины разбились на небольшие группки. Кто-то играл в кости, кто-то – просто рассказывал байки под хохот остальных. Часовые исправно несли вахту.
Пастыри, как обычно, расположились чуть особняком. Я заметила, что после того, как мы проехали клирах, сухощавый старик, который мне так не понравился с первого взгляда, стал еще более надменным. Он даже попытался возмутиться, что я еду верхом, и произнес короткую проникновенную речь о предназначении женщины. Гаудани лишь улыбнулся в ответ и сказал, что он не столь большого ума и должен хорошо обдумать сказанное почтенным пастырем. Тот нахмурился, но продолжать не стал.
Сейчас же пастырь сидел за столом, буквально ломившимся от еды, и надменно смотрел на прислуживавшего ему юношу в одеждах, символизировавших ученичество. Вот он ненароком задел кубок, расплескал фьён и получил от своего господина затрещину и строгую отповедь, после чего Иеронимо поднялся, стараясь не заляпать свои белоснежные одежды.
– И эти люди принимают сан и правят мирянами… какой позор, – раздался голос у меня за спиной. Я обернулась. Уже достаточно пожилой пастырь стоял за моей спиной, с какой-то обреченностью смотря на своих товарищей. Заметив мой интерес, он поклонился:
– Мадонна, позвольте представиться, пастырь Джерардо.
– Очень приятно. Думаю, мое имя вы знаете…
– Не уверен, – он виновато улыбнулся, – У меня плохая память на имена.
– Карисса, – я с трудом произнесла это имя.
– Да, теперь я вспомнил, – он посмотрел на меня темными, почти черными глазами, – Вижу, вы интересуетесь моими братьями.
– Просто проходила мимо.
– И что же вас озадачило? Почему вы остановились?
– Я вспомнила о грехе гордыни, – созналась я, почему-то старик внушал доверие.
– Хоть кто-то о нем помнит, – грустно улыбнулся он, – А вот мои браться забыли… с этого и начинается падение…
– Падение?
– Нашей веры. Раньше, когда пастыри действительно вели народ сквозь тьму и оберегали веру, разве хоть один правитель поехал бы попытаться повлиять на выборы Истинного пастыря?! Но мы погрязли в гордыне, ослабли и теперь те, кто правит миром, могут руководить и нами!
– Простите, я всего лишь женщина… – пробормотала я, от всей души желая прекратить этот разговор. Старик хмыкнул:
– Вы – очень умная женщина и прекрасно понимаете, с какой целью наш д’орез едет в Лаччио. Удивительно лишь то, что граф Алайстер не пожелал присоединиться к нам. Впрочем, у него наверняка есть какие-то причины так сделать, – он очень пристально посмотрел на меня.
– Возможно, – кивнула я, – простите, мне пора идти к… мужу.
– Хорошая жена всегда стремится к мужу, – кивнул он, отходя в сторону. Надеясь, что пастырь не заметил мою заминку, я спешно подошла к Гаудани, который выслушивал доклад от одного из часовых.
– Лоренцио, – окликнула я его, – Что-то случилось?
– Ровным счетом ничего, кроме того, что приближается отряд принца Риччионе. Мы договорились с ним встретиться здесь.
С холма, на котором мы расположились, было прекрасно видно, как по дороге, поднимая пыль, едет отряд в бело-красных одеждах. Козимо, мчавшегося впереди, под знаменами, я узнала почти сразу.
Подъехав, принц спешился, кинул поводья коня тут же подскочившему слуге и направился к нам, предоставив своим людям самим решать, как и где разбивать лагерь.
Холодные голубые глаза скользнули по мне:
– Дорогая сестра?
– Дорогой брат, – в тон ему ответила я.
– Рад видеть вас вновь, – он обнял меня и поцеловал в щеку, рука скользнула по спине, я сразу отстранилась, он усмехнулся.
– Мое последнее предложение все еще в силе, – тихо сказал принц и повернулся к д’орезу, – Дорогой родственник! Безумно рад вас видеть!
– Козимо, – Гаудани улыбнулся, – Это взаимно!
– Вижу, все прошло хорошо, – принц едва заметно кивнул на меня.
– Да, по крайней мере, никто ничего не заподозрил.
– Ни слова больше! Хотя бы до того момента, пока я не поем! – принц поднял руку, затянутую в перчатку, – Сказать по правде, я голоден: чтобы нагнать вас, мы скакали с рассвета.
– Присоединишься к нам? Хотя мы уже пообедали, – дружелюбно предложил Гаудани. Козимо кивнул и повернулся, отдавая слуге распоряжение доставить припасы под наш тент, после чего обратился ко мне:
– Смею надеяться, дорогая сестра, вы составите нам компанию, я так давно вас не видел!
– Разумеется, – я сухо улыбнулась и, едва касаясь протянутой мне руки, вновь прошла к тенту, где уже суетились слуги.
На белоснежной ткани расставили блюда с птицей, хлеб, сыр и кувшины с фьёном. Не дожидаясь нас, Козимо подошел к столу и подцепил кусок мяса, с наслаждением впился в него зубами и лишь после этого сел на стул. Смотря, как он поглощает еду, я вдруг поняла, что все еще голодна, поэтому присоединилась к принцу, игнорируя удивлённые взгляды Гаудани.
Пообедав, Козимо вальяжно откинулся на спинку стула, небрежно держа в руке чеканный кубок из голубого металла. Все четыре грани украшал герб Риччионе – распустившаяся лилия.
– Итак, вижу, вы тоже ехали в сопровождении пастырей, – заметил принц, скосив глаза в сторону мужчин в белых одеждах.
– Да, Алайстер настаивал на этом сопровождении. Он полагал, что присутствие пастырей гарантирует нам некую безопасность по дороге в Лаччио, – Гаудани выждал, пока паж наполнит фьёном и его кубок и знаком велел мальчику отойти.
– Он сказам мне то же самое, навязывая старика Юлиана, – Козимо бросил недовольный взгляд в сторону невысокого полного мужчины, судя по всему, одного из пастырей, – и порекомендовал произвести достаточно приятное впечатление, чтобы склонить его на нашу сторону.
– Юлиан колеблется? – насторожился д’орез.
– Не думаю, он слишком зависит от меня, хотя не исключаю, что в Лаччио при виде своих сподвижников он может воспрянуть духом, – Козимо бросил еще один взгляд на пастырей и вдруг выпрямился, глаза вспыхнули и тут же их блеск был скрыт белесыми ресницами, – Не могу поверить… Пастырь Джерардо? Он решил поехать?
– Увы, – Гаудани развел руками, – Присоединился сегодня утром на своем ослике, сказал, его позвал пастырь Антонио. Ты же понимаешь, что я не мог отказать ему.
Козимо мрачно кивнул.
– Почему его присутствие так нежелательно для вас? – поинтересовалась я. Принц скользнул по мне холодным взглядом:
– Я бы не был так категоричен, моя дорогая сестра. Но неподкупный упрямый старикан, который легко может пошатнуть договоренности, заставляет насторожиться. К тому же, если вдруг Конклав предложит его на пост Истинного пастыря, количество кандидатов окажется больше, чем мы ожидали, и выборы зайдут в тупик.
Наверное, мое непонимание слишком отразилось на лице, Гаудани пояснил:
– Я уже упоминал, что при выборе Истинного пастыря каждое государство имеет право присутствовать на церемонии и наложить право вето на одну из кандидатур до голосования. Право используется лишь один раз.
– А что будет, если все государства воспользуются этим правом. и ни одна кандидатура не пройдет? – поинтересовалась я, вспомнив пресловутую графу «против всех».
– Вот поэтому, следуя негласной традиции, количество кандидатов должно на одного человека превышать количество стран.
– А может быть такое, что два государства наложат свое вето на одну фигуру?
– Очень редко. Государства всегда объединятся в союзы! – добавил Козимо, подливая себе фьён, – Истинный пастырь слишком важная фигура, чтобы можно было действовать в одиночку.
Я пожала плечами и промолчала, поскольку после обильной еды меня начала одолевать сонливость. Глаза закрывались сами собой, голоса начали сливаться, затем наступила тишина.
Я проснулась от шума. Оказалось, я лежу на небольшой походной кровати, которую по приказу Гаудани поставили под тентом. Солнце уже клонилось к горам, слуги и солдаты сворачивали наш лагерь, оставив лишь тот тент, под которым я лежала.
– Рад, что вы проснулись сами, – раздался над головой голос Гаудани, – я уже опасался, что придется на руках нести вас в карету!
– Да, это было бы не очень правильно, пробормотала я, присаживаясь и подавляя зевок, – Сколько я спала?
– Более двух часов, – холодно проинформировал принц, – Мы решили не беспокоить вас.
– Интересно, чем обязана такому вниманию с вашей стороны? – я с благодарностью взяла кубок с водой, протянутый мне Гаудани, заслужив насмешливое фырканье Козимо:
– Какая забота! Просто идеальная семья! Лоренцио, я даже беспокоюсь за одну известную нам всем особу.
– Не волнуйся, – беззлобно отпарировал тот, – Я не обладаю столь живым умом, как и ты, поэтому не могу изменять своим чувствам!
– Скажи проще: ты подкаблучник, мой дорогой друг!
– В отличие от вас, Лоренцио привык думать и о других! – меня слегка задело пренебрежение Козимо.
– Это упрек? – пристальный взгляд холодных голубых глаз обратился ко мне. Затем Козимо пожал плечами, – Возможно, вы и правы, но думать о других весьма скучно!
– О, извините, если заставила вас скучать, – елейным голосом произнесла я. Поведение принца заставило окончательно проснуться.
– Я не скучал! Я просто не думал о вас, – поправил он меня, – Пусть это останется прерогативой нашего дорогого Лоренцио!
Он с насмешкой взглянул на деверя. Тот проигнорировал нападки и обратился ко мне:
– Вы хотите поехать верхом?
Я слегка задумалась, бросила взгляд на пыльную дорогу, представила, как будет трясти карету, затем кивнула:
– Пожалуй.
– Я распоряжусь, – Гаудани отошел. Козимо проводил его задумчивым взглядом:
– Я вот думаю, он так хорошо притворяется, или моей сестре действительно повезло?
– Не стоит всех стричь под одну гребенку, – ответила я, – Лоренцио действительно такой, какой есть.
– И какой же он? – со страной улыбкой Козимо выжидающе посмотрел на меня.
– Честный, – это единственное, что пришло мне на ум. Принц расхохотался:
– Какое… пресное определение!
– Вам оно не грозит.
– Надеюсь, – хмыкнул он, – В моем положении честность только вредит: за моей спиной нет грозной фигуры нашего милого и беспринципного Делроя… кстати, а каким вам кажется граф Алайстер?
– Простите, а он-то тут при чем? – насторожилась я. Как всегда, при упоминании о Рое сердце забилось сильнее.
– Да так, просто любопытно…
– От любопытства кошка сдохла! – не сдержалась я и, заметив, что мою лошадь оседлали, направилась к ней. Козимо задумчиво смотрел мне вслед.
Чуть позже, когда мы с Гаудани легкой рысью ехали вдоль побережья, принц поравнялся с нами. Ничего говорить не стал, лишь занял место по левую руку от меня так, чтобы я оказалась между ним и д’орезом. В нос ударил запах достаточно приторных духов, смешанных с запахом моря и конским потом. Я невольно поморщилась и чуть посторонилась, давая Козимо проехать, но тот явно вознамерился ехать рядом со мной.
– Поверьте, я тоже не испытываю восторга от этой дороги, – ухмыльнулся он, заметив мои маневры, – К тому же, как по мне, так мы двигаемся достаточно медленно.
– Тогда почему бы вам не поехать быстрее? – предложила я.
– Потому что, хоть мы с Лоренцио значительно уступаем нашему прекрасному графу, будет лучше, если мы будем прикрывать вас с двух сторон.
– К чему такие предосторожности? – поинтересовалась я.
– Это – Лаччио, – коротко пояснил Козимо. Я вопросительно посмотрела на него, но он сделал вид, что сосредоточен на своем коне, который и взаправду был достаточно своенравным животным
Дорога тем временем уходила от побережья, начиная петлять среди холмов. Я опасалась, что станет жарче, но по краям тракта то и дело попадались деревья, отбрасывавшие прохладную тень.
За их пышными кронами виднелись невысокие горы. Я вдруг заметила, что в небе над вершинами висит всего лишь одно облачко: серо-белое, оно выглядело очень одиноким, и мне захотелось заплакать. Усилием воли я заставила себя успокоиться. Вот уж чего недоставало: рыдать над судьбой несчастного облачка, как будто мне своих проблем было мало.
– Вы выглядите подавленной, – заметил Лоренцио.
– Я немного устала, – призналась я под очередным насмешливым взглядом принца.
– Хотите, можем отдохнуть?
Я заметила, что Козимо закатил глаза, и покачала головой:
– Нет, лучше мы уже доедем до места ночлега.
– Хорошо, – Гаудани кивнул и отъехал, чтобы переговорить с одним из офицеров своего отряда. Оставшись вдвоем с Козимо, я с опаской покосилась на принца. Его конь, устав от жары и продолжительного пути, капризничал и то и дело подыгрывал, пытаясь подловить всадника, все еще надеясь вырваться и понестись вскачь. Принц хоть и справлялся с ним, но было видно, что ему с каждым разом все тяжелее делать это.
Впереди показался мост. Сложенный из камня, он слегка выгибался над оврагом, на дне которого журчал небольшой ручеек. Более двух всадников по нему не могли проехать, и мы с Козимо, не дожидаясь Гаудани, первыми ступили на переправу. Копыта оглушительно зацокали по камням.
Конь принца явно занервничал, то и дело закладывая уши и подскакивая на месте. Козимо пытался его усмирить и слишком сильно натянул повод. Жеребец, сопротивляясь руке всадника, тут же отбил задом. Не удержавшись в седле, принц упал ему на шею, с трудом справившись, чтобы не свалиться под копыта. Моя кобыла в испуге попятилась, её заднее копыто скользнуло по разрушенному краю моста, камни начали осыпаться. Кто-то из сопровождающих испуганно закричал, его тут же оборвали, но было уже поздно. Копыта коня Козимо вновь мелькнули в воздухе, рядом с нами, кобыла испуганно заржала и попыталась шарахнуться, я успела удержать ее на месте, и она загарцевала подо мной.
Время замедлилось. Я слышала, как осыпаются камни и падают на дно оврага. Конь принца все еще прыгал по мосту, желая избавится от всадника, и то и дело молотя копытами по воздуху. Лошадь подо мной испуганно пошатывалась, пытаясь попятится и тем самым избежать возможного удара копыт. Я изо всех сил удерживала ее на самом краю моста, но понимала, что надолго меня не хватит. В голове пронеслась картинка, как она делает шаг назад, и мы долго летим, а затем падаем на дно оврага, разбиваясь о камни.
Это придало мне сил. Я бросила повод, одновременно пришпоривая лошадь. Ошалевшая кобыла, почувствовав свободу, вытянула шею и прыгнула вперед и вбок, чуть не сорвалась с другого края, пошатнулась, но удержалась и понеслась вперед, подстегиваемая мной.
Бешеным галопом мы промчались по мосту, спустились на дорогу, и лишь там, поняв, что опасность осталась позади, она остановилась. Слишком потрясенная и усталая, я так и осталась сидеть верхом, не понимая, почему в ушах до сих пор слышится топот. Лишь мгновением позже я осознала, что это стучит мое сердце.
Ко мне подбежали люди, Гаудани, схватив лошадь за повод, что-то говорил, его лицо было перекошено от страха, Козимо, растолкав всех, подошел и буквально выдернул меня из седла, отнес в сторону.
– Вы не пострадали?
Все, что я смогла, – это покачать головой. Но этого принцу было достаточно. Опустив на землю, он прислонил меня к нагретому за день валуну и приложил к губам флягу с прохладной водой. Я отметила, что горлышко украшала россыпь знакомых черных камней. Лоренцио тем временем приказывал разбить лагерь.
Закончив с указаниями, он подошел к нам и взглянул сначала на меня, затем -с тревогой – на Козимо, – Как она?
– Не знаю… так, вроде бы, цела, – принц вновь склонился надо мной, сейчас в его ледяном взгляде была неподдельная тревога.
– Я в порядке – прошептала я, устало прикрывая глаза. При воспоминаниях о том, как мы шатались над краем обрыва, меня начинало трясти. К нам подошел слуга и сказал, что все готово. Козимо подхватил меня на руки и лично внес в шатер, аккуратно положил на кровать. Кроме принца и д’ореза, в шатре было еще несколько человек, один из них – в белых одеждах.
– У нее шок, – раздался тихий голос. Я с трудом вспомнила: пастырь Джерардо. Он подошел ко мне и аккуратно взял меня за запястье, проверяя пульс. По телу словно пробежали искорки. Старик вдруг нахмурился, бросил на меня странный взгляд и покачал головой:
– Вы слишком рискуете в вашем…
– Я в порядке, – запротестовала я, холодея от одной мысли, что он догадался. Голос был слабым. Пастырь покачал головой, но продолжать не стал, лишь слишком внимательно смотрел на меня, отчего мне становилось не по себе.
– Думаю, нам стоит переночевать здесь, – снова Гаудани, уже обращаясь к Козимо, тот кивнул. Сейчас на лице у принца не было того вечно надменного выражения. Он казался очень встревоженным.
В голове все еще шумело, и я не сразу поняла, что гул слышу не я одна, Козимо ощутимо напрягся. Лоренцио обернулся. Яркая белая вспышка, и из портала вышел мужчина.
– Что здесь происходит? – раздался до боли знакомый голос. Я вздрогнула, недоверчиво открыла глаза и замерла, встретившись взглядом с серыми глазами, которые преследовали меня во снах.
– Рой, – прошептала я одними губами. Он стоял в центре шатра, рассматривая людей вокруг. Увидев меня, лежащую на походной кровати, граф кинулся ко мне, словно ураган снося тех, кто оказался у него на пути. Впрочем, они и так сторонились, лишь Козимо слегка замешкался и отлетел в сторону. Не сводя с меня встревоженного взгляда, Рой присел на край кровати, подхватил меня за плечи и нежно провел пальцами по моей щеке, заправляя за ухо выбившиеся из косы пряди.
– Все хорошо, – прошептал он, – Я рядом.
Я безвольно прикрыла глаза, чувствуя, как страх покидает меня. Он был рядом, он обнимал меня, прижимая к себе, а значит, опасность миновала. В голове мелькнула мысль, что ему надо сказать, что я – не Карисса, чтобы он так не беспокоился, но вокруг было слишком много людей. И я трусливо позволила себе еще несколько минут побыть в его объятиях. Рой тем временем посмотрел на присутствующих в шатре, наверняка желая получить объяснения. Под его грозным взглядом почти все стушевались. Даже Козимо и Лоренцио подавленно молчали, словно боялись.
– Пастырь Джерардо! – все еще удерживая меня, граф учтиво склонил голову, тем самым выказывая уважение, – Рад, что вы приняли мое приглашение и оказались рядом в нужный момент! Что случилось?
– Лошадь мадонны чуть не сорвалась с моста, – спокойно ответил тот, ободряюще улыбаясь мне, – И мадонна сильно испугалась.
Быстрый взгляд в сторону друзей, затем граф снова обратился к пастырю:
– Вы осмотрели ее? Она в порядке?
– Полагаю, да, – старик пристально посмотрел на меня, едва заметно кивая на невысказанный мной вопрос, – Но я бы рекомендовал моей, а теперь, наверное, уже вашей подопечной полный покой.
Рой бросил быстрый взгляд на присутствующих и негромко приказал:
– Все вон!
Слуги и свита принца поспешили подчиниться. Пастырь Джерардо с достоинством последовал за ними. Остались лишь Лоренцио и Козимо, ошеломленно взирающий на кузена.
– Вам двоим нужно особое приглашение? – бросил граф, вновь поворачиваясь ко мне.
– Алайстер, позволь тебе напомнить, что ты обнимаешь мою жену! – неуверенно возмутился Гаудани. Козимо выразительно зашипел на него, а Рой усмехнулся:
– Лоренцио, в отличие от тебя, я всегда знаю, кого собираюсь поцеловать! Да, да, Лиза, и не надо так широко распахивать глаза! Как ты посмела вообще согласиться на такое сумасбродство!
Он вдруг резко привлек меня к себе, стиснул в объятиях, приникая губами к моим губам. Мир замер, престал существовать, лишь одна мысль билась в голове: Рой здесь, он рядом со мной, он знает, что целует именно меня. Последняя мысль пьянила больше всего. Когда он отстранился, я обнаружила, что сижу у него на коленях, его рука медленно поглаживала мою спину. Голова кружилась, мне пришлось схватиться за ткань его дублета.
– Как ты понял? – спросила я.
– Что ты не Карисса? Я просто узнал тебя.
– Когда? – я все еще с трудом соображала.
– Сразу же, как увидел в барке. Радость моя, неужели ты думала, что можешь обмануть меня? – он насмешливо посмотрел на меня, я спрятала лицо у него на груди, вдыхая такой знакомый запах.
– Почему ты отпустил меня? – тихо прошептала я. Граф еще сильнее прижал меня к себе.
– А я мог просить тебя остаться? – его голос был пронизан горечью, – После того, как обманом приволок тебя в мой мир, где тебя чуть не убили… после того, как…Я не мог требовать от тебя этой жертвы!
– Ты мог просто попросить…
Я чувствовала, как его губы вновь скользят по моему лицу, от уголков глаз, где стояли слезы, по щеке, по шее… Позабыв обо всем, кроме него, я откинула голову, выгибаясь навстречу, он нехотя отстранился:
–Лиза, послушай, ты же чуть не погибла. Тебе надо отдохнуть…
– Мне нужен ты, – прошептала я, все еще находясь где-то на грани осознания, что все происходящее сейчас со мной – не сон. Рой внимательно посмотрел на меня:
– Пойдем!
Он легко подхватил меня на руки, открыл портал и шагнул в открывающееся Междумирье.
Глава 6
Дом встретил нас промозглой сыростью и холодом. После летнего зноя Лагомбардии это ощущалось особенно отчетливо. В спальне из-за закрытых ставней было темно. Вздрогнув, я невольно плотнее прижалась к Рою. Он виновато улыбнулся:
– Я и забыл, что здесь уже зима… подожди, – он мягко высвободился и прошелся по комнате, щелчками пальцев зажигая медные жаровни, стоящие по углам. Тлеющие угли окрасили стены в золотисто-оранжевый свет. Рой подошел ко мне, мягко взял мои ладони в свои. Его руки были обжигающе-горячими.
– Ты замерзла, – тихо прошептал он, – Я так хочу тебя согреть.
Мы стояли, держась за руки, и просто смотрели друг на друга. Я поцеловала его первая. Рой до боли сжал меня в объятиях, затем его руки скользнули по моей талии, переместились на грудь, пальцы торопливо распускали шнуровку. Платье соскользнуло вниз. Следом за платьем последовала и остальная одежда. Треск углей в жаровнях, шорох тканей… Он был рядом и, теперь я не сомневалась, хотел именно меня. Кажется, я сама увлекла Роя на кровать, стаявшую позади.
