Текст книги "Торжество мира, торжество тишины (СИ)"

Автор книги: Екатерина Малкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Мальчик медленно кивнул, глаза его расширились от страха, его всего пробрала мелкая дрожь.

– Вот, – он протянул сложенный в несколько раз лист, вытащенный из пакета. – Мистер Крейяр просил передать. Ви, с тобой...

– Всё нормально, – перебила та. – И, Айзек. Не болтай никому о том, что твой отец сорвался. Его могут забрать.

– Я знаю, – совсем тихо произнёс мальчишка, опустив голову. – Я знаю. Система.

Чертовски хотелось спать. И без того измотанная своей извечной паранойей девушка зевнула.

– Изи, слушай, – нехотя попросила Вьес, повернувшись к поднявшемуся на пролёт выше мальчику, – не мог бы ты ещё мне немного помочь?

Тот кивнул.

– Ради дозы красного сбегать и отдать записку маловато будет, – согласился он. – Чем я могу?..

– Знаешь, какие окна у моей квартиры? – спросила девушка, вновь стирая кровь с лица. Она потихоньку сворачивалась, капала уже слабее и медленнее.

– Второй этаж, полосатые занавески? – задумался Айзек, пытаясь через узкое лестничное окошко разглядеть дом напротив.

– Да, это оно. Можешь понаблюдать за ним до вечера? Знаю, это очень долго. Я принесу из бара какую-нибудь сладость в награду.

Мальчишка насупился.

– Я же говорил про дозу, – и замолчал на мгновение, – но приноси... спасибо.

Вьес едва заметно улыбнулась и махнула рукой на прощанье.

На улице она первым делом натянула шарф повыше – спрятала нос, кровавые разводы на лице. Стирать было нечем, да и некогда. Она торопилась.

– Никогда не видела тебя таким убитым, Джеки, – ласково протянула женщина, задумчиво шевеля наполовину разобранной рукой. Хирург оторвался от поисков инструментов, посмотрел на неё снизу вверх, сдвинув брови, и проворчал:

– У меня закончились сигареты. Давно. А с твоим внезапным появлением, дорогуша, я не мог отвлечься и сходить за ними.

– Но сейчас же ты отослал своего мальчишку, – улыбнулась та, перебирая металлическими пальцами по подлокотнику кресла. Крейяр скривился, словно проглотил целый лимон разом.

– Отпустить его раньше я не мог, Тали, слишком знатно тебе досталось. Хорошо хоть вовремя и нужные места ты прикрыла рукой, иначе пришлось бы половину лица перешивать. Ты же не хочешь ходить с разноцветной рожей? – ехидно поинтересовался мужчина и, выудив из недр ящика странной формы ключ, встал с колен. – Потерпи немного, дорогуша, я поправлю крепления с плотью.

Тали приглушённо застонала, откинувшись назад, и закрыла глаза.

– Какая же это мерзость. Как ты это выносишь, Джеки? Мясо, металл. Дикое сочетание.

Хирург пожал плечами, наклонившись над креслом, и ровно сказал:

– Мы все такие. "Мясо, металл".

Джек поддел провода, соединяющие имплантат с искусственным плечевым суставом, который мужчина пару лет назад вытачивал сам же, и надвинул лупу на глаз, внимательно рассматривая тончайшие переплетения металла.

– Два крепления придётся поменять, – отметил он, – основное подтёрлось из-за нагрузок, а второе ты, похоже, сегодня повредила. Как там Имс, кстати?

Женщина зашипела – видно, Крейяр слишком сильно оттянул связки, – и прикусила губу.

– Тот, кто поставляет тебе обезболивающее, абсолютно точно разводит его водой, – выдавила она, стискивая подлокотники. – А Имс, Имс – прекрасно.

– Я спрашивал про его протезы, но ладно, – пояснил Джек, осторожно заменяя провода. – Ты же знаешь уже?

– О чём? – насторожилась Тали. – Он опять где-то потерял ноги?

Крейяр отмахнулся.

– Я не об этом. Мы просрали все схемы. Похоже, придётся предпринять ещё одну вылазку.

– Дерьмо, – протянула женщина, – я ненавижу тебя. Перескакиваешь с одной темы на другую, чёрт бы тебя побрал. И да, я знаю о провале Рота. Эх, если бы выбрался хоть кто-нибудь со схемами. Я была бы рада даже людям Клайва. Тогда можно было выкупить копии.

– За баснословные деньги? – усмехнулся Джек. – Мы оба прекрасно знаем, что представляет из себя Клайв... Нужна ещё одна вылазка в Цитадель.

– Механик занимается этим делом. Ему не хватает всего пары мелочей.

Тали замолчала, поёжившись от прикосновения холодных инструментов к голой коже около левой ключицы – Крейяр закреплял новые связки. А женщина их заранее ненавидела. Когда хирург закончил, Тали посмотрела на отремонтированную руку и по очереди загнула пальцы.

– Когда рука была моей, – отметила она, бросая слова почти в пустоту: Джек собирал ошмётки проводов около кресла и никак не реагировал на свою пациентку, – когда она была живой, я не могла согнуть мизинец отдельно от безымянного пальца.

А ещё тогда, раньше, у неё не было зависимости от препаратов, устанавливающих связь мозга и железа. Не было мелких судорог, прошибающих всё тело насквозь, когда приходило время принимать новую дозу. Тали натянула длинные перчатки, доходящие почти до локтя, прикрывая обе руки: и металлическую, и живую, – а сверху накинула пальто. В дверном проёме, на месте отсутствующей двери, она остановилась и повернулась к Крейяру, провожающему её усталым взглядом.

– У тебя ещё остался зелёный, Джеки? – поинтересовалась она, изгибая губы в обольстительной улыбке и слегка наклоняя голову. Хирург скрестил руки на груди – усталый взгляд стал после этого тяжёлым.

– Нет, – буркнул он. – Тебя это почему волнует?

Женщина усмехнулась и сделала неопределённый знак рукой.

– Придётся тебе, похоже, переходить на что-то более низкое, да? Как... захочется, дай мне знать.

Она уже собралась уходить – окончательно, насовсем, уж в этот раз точно, но внезапная мысль вдруг догнала её на пороге.

– Кстати, ты нашёл кандидатуру на промывку мозгов, или ещё нет? – осведомилась она, сделав два шага назад, в убогую комнатушку. Джек покачал головой.

– Пока присматриваюсь. Для полной уверенности сначала нам нужны схемы, но и без них есть парочка на примете.

– Хорошо. Поторопился бы ты. И кури поменьше, сам свои лёгкие изнашиваешь, – Тали махнула рукой и всё же ушла.

Крейяр оглядел рабочее место и вздохнул. Мусор был старательно разметён по углам до вечера, до конца приёма всяких разнообразных посетителей; вечером Джек займётся им тщательнее, выберет все куски проводов, отделит мелкую металлическую стружку, ферсовые куски и даст им вторую жизнь. Джек был невероятно бережлив и аккуратен. Любой огрызок мог стать в его руках чем-то полезным.

Сзади раздалось покашливание.

– Садитесь в кресло, – проговорил хирург через плечо. Вьес тихо хмыкнула.

– Мне хватит тряпочки.

– А, это ты, – Крейяр ни капли не удивился, увидев девушку так скоро – какое-то внутреннее чутьё подсказывало ему, что с рукой у неё всё так просто не пройдёт, что обязательно вылезет какая-нибудь мерзость.

– Что-то беспокоит?

Вьес отодвинула шарф, показывая застывшие следы крови на губах и подбородке.

– Ну и кто тебе нос разбил? – усмехнулся Джек, протягивая платок, который он успел пропитать намешанным спиртом. Девушка проигнорировала руку мужчины, оглядываясь по сторонам.

– А где твой мелкий? – спросила она, проходя внутрь. Крейяр отмахнулся.

– Отослал его. Что случилось?

Вьес размотала запачканный кровью шарф, стянула куртку, уложив её на кучу прочих вещей, обложивших старый диван хирурга, и стащила перчатки с рук.

– Что-то происходит с моей рукой, Джек, – пробормотала девушка, забираясь в кресло. – Она... сегодня произошло нечто странное. Я бы даже подумала, что мне это привиделось, но ты же меня знаешь.

– Паранойя? – понимающе кивнул он. – Я давно привык.

– Джек, – вновь начала девушка, – посмотри.

Мужчина склонился над рукой, осторожно размотал бинты и присвистнул.

– Никогда не видел, что такая дерьмовая рана так быстро заживала.

– Оно чешется так, словно у меня отрастает новая рука, – проворчала Вьес. Крейяр выудил острый скальпель из коробки с инструментами.

– Ты ничего так и не рассказала о том, где чуть не потеряла руку. – Джек коротко посмотрел на девушку и осторожно сделал надрез. Вьес зашипела, машинально сжала кулаки; правую руку пробило мелкими иголочками, порез набух чёрным, но кровь свернулась почти мгновенно. Мужчина застыл, с подозрением рассматривая тонкую, белеющую на глазах, царапину среди множества стягивающих рану скоб.

– И всё-таки? – протянул он. – Ты чувствуешь боль? Контролируешь это? Если я сделаю ещё надрез...

– Джек, хватит, – бросила Вьес, слегка отодвигаясь. – Я ничего не знаю. Ничего. Я только что первый раз в жизни увидела, что по моей грёбаной правой руке течёт какая-то чёрная херь.

– Я возьму... это на анализ. Стой, только по правой руке течёт?

Девушка кивнула:

– Из носа полчаса назад шла нормальная.

– Дай другую руку, – бросил Крейяр, полностью увлечённый неожиданным открытием. – Как ты себя чувствуешь в общем? Что-нибудь изменилось? Поведение, привычки, пристрастия в еде? Головные боли не появлялись? Может, язвы на теле?

– Сколько вопросов, – повела плечами Вьес, наблюдая за тем, как мужчина берёт кровь из обеих рук. – Ничего не изменилось. А по поводу болей... Думаешь, это может быть той болезнью, от которой раньше лечились электриком? Даже не помню её название.

– Всё может быть, – качнул головой хирург. – Несмотря на то, что она прогрессировала только на поверхности, что у невосприимчивых к электрику был врождённый иммунитет к ней, всё может быть. Знаешь, какой процент неаугментированных людей сейчас проживает в нашем городе? Меньше сотой процента. Все давно забыли про эту болезнь. Фильтры с труб, качающих воздух с поверхности, могли снять.

– Последний раз работы в трубах проводили больше месяца назад, Джек, – напомнила девушка, поёжившись. – Наверняка симптомы проявились бы раньше.

– Но они проявились после того, как я пришил тебе руку на место.

Крейяр отошел от кресла, убирая пробирки с кровью – чёрной и красной. На долгие несколько вздохов повисла полнейшая тишина, которой не было с момента прихода девушки. Словно испуганная этой внезапной тишиной, отсутствием малейшего движения – Джек застыл, глядя на Вьес исподлобья, а та отчаянно отводила глаза, рассматривая собственные руки, – громко и отчётливо звякнула о металл упавшая из крана капля.

– Есть сигарета? – глухо спросила девушка, сжимая и разжимая кулаки. Мужчина качнул головой, не сводя с неё взгляда.

– Я работала на Клайва. Ты же знаешь этого ублюдка, торгующего информацией и паспортами. Я и трое его людей пробрались в Цитадель за схемами, которые зачем-то были жизненно важны Клайву. В результате, всё пошло наперекосяк. Мне пришлось прятаться от преследователей в лаборатории, но меня нашли и там. То, что тебе пришлось пришивать мне руку, – всего лишь моя оплошность.

Джек прислонился к столу напротив девушки и сложил руки на груди.

– И... там была банка, наполненная странной чёрной жидкостью, похожей на нефть. Я смутно помню её. Помню дичайшую боль в руке, помню вопль того солдата, что подстрелил меня. Помню, как перевязывала этот кровоточащий кусок мяса, едва не теряя сознание от боли. И помню, как эта банка разбилась. Бинты были чёрными, но к тому моменту, как я до тебя добралась, всё равно пропитались кровью поверх.

– Поэтично, – ухмыльнулся Крейяр. – Как вы проникли в Цитадель?

Вьес мотнула головой.

– Использовали пропуск одного из высоких уровней. Похоже, люди Клайва сумели достать его у одного из учёных, работающих там.

Мужчина потёр лоб рукой, вздохнул и, откинувшись немного назад, уставился в грязный потолок. Дохлое перекрытие, по ошибке названное крышей, протекало; красоты потолку добавляли и прогнивающие, покрытые пятнами плесени короба для проводов.

– Не думал, что ты когда-нибудь согласишься на подобное.

Раздался негромкий смешок – Вьес опустила голову ещё ниже; истеричный беззвучный смех мелко тряс её плечи. Продолжалось это, однако, недолго. Джек даже не успел подумать о необходимости успокоительного.

– Клайв весьма вежливо намекнул мне о том, что мне есть, то терять, – криво улыбаясь, пояснила Вьес. – Что обыкновенной воровке, вроде меня, невероятно повезло с уютной квартиркой и должниками, которые помогли мне в ней беззаботно осесть.

Джек скривился.

– Узнаю методы Клайва. Стараюсь больше с ним не встречаться.

Пиликнул модуль. Девушка покосилась на него задумчиво: этот резкий звук напоминал ей о том, что следует идти, она и так засиделась, а подработка в баре никак не отложилась во времени. Но идти не хотелось. После ночи, проведённой на крыше, скверно, на самом деле, отапливаемая комнатка Джека и операционное кресло казались невероятно уютными и родными.

– Скоро праздник Мира, – отчего-то вспомнил Крейяр, отрешённо изучая включившуюся заставку на экране модуля и высветившееся оповещение в углу.

В кварталах среднего и выше достатка на этот праздник высаживали траву. Искусственную, конечно, способную простоять на песке и пыли около трёх суток, а затем спокойно завять и превратиться в такую же, как и до этого, пыль. В этот день появлялись лавки с цветами; плевать, что запах их был усилен, а листья и соцветия подкрашены. Плевать, что они так же вяли без солнечного света. Они выглядели живыми. И великолепно пахли.

Праздник Мира проводили в тот день, когда закончилась война на поверхности, уничтожившая почти всё, загнавшая тысячи и тысячи людей в тёмные земляные норы. В тот день не подписывали мирных соглашений, актов о капитуляции, не давали салютов и парадов. В тот день никого не осталось наверху, никого, способного воевать. Земля перестала содрогаться, низкие гулы орудий перестали доводить выживших до смертельно опасного для всех безумия. Просто в тот день всё стихло.

– Я пойду, – бросила неловко Вьес и поднялась с кресла. Было странно видеть Джека таким... неприсутствующим. Словно она случайно залезла в корзину чужого нижнего белья. Девушка оставила на столе горсть жетонов, почти половину того, что удалось утащить у пьяного студента: врачи всё же стоили невероятно дорого.

Крейяр покосился на эту кучу без особого интереса и окликнул Вьес у самого выхода.

– Через неделю, наверно, можно будет снимать скобы. Учитывая, как оно заживает теперь. Только, пожалуйста, Вьес, не ковыряй ничего без меня.

Девушка слегка заторможено кивнула и отвернулась.

Заставка на мониторе модуля была тёмно-зелёной.

Механик дёрнулся и подкатился на кресле к взвизгнувшему модулю. Иначе звук настроить никак не выходило, все более менее приличные и привычные для ушей мелодии не достигали этих самых ушей, вечно закрытых производственными наушниками. Мужчина стянул увеличивающие очки с глаз, оставив их болтаться на шее.

Висело сообщение от Джека.

– Ничего себе, – присвистнул Механик. – Кто у нас объявился.

Скрипнула дверь, ведущая со склада в небольшую, обжитую комнату, для жилья раньше явно не предназначенную – слишком высокие потолки, слишком холодный пол.

– Табер? – громко поинтересовался мужчина, не отрываясь от сообщения и не оборачиваясь. – Ты принёс, что я просил?

В ответ раздались только быстрые шаги. Техник среагировал мгновенно: модуль погас, кресло развернулось, откатившись назад, а в сторону пришельца был направлен пистолет.

Вошедший ругнулся. Ругнулся и Механик.

– Твою мать, Табер. Я тебя чуть не пристрелил! Отзывайся, чёрт возьми, на своё имя!

Тот пожал плечами.

– Я тебе еды принёс, а ты меня пушкой встречаешь. Хорошо, ничего не скажешь.

– Мясо есть? – мгновенно осведомился Механик. – Любое. Синтетическое, десять раз переваренное, человеческое.

– Не поверишь, – усмехнулся Табер и скинул рюкзак рядом со стулом своего напарника, – я даже овощей немного добыл.

– Ого. Но ты что-то долго. Стал ходить за едой в какое-то другое место? Раньше справлялся за час, а теперь где пропадаешь?

Бер хлопнул глазами.

– Раньше не было такого количества желающих пожрать, – с некоторой заминкой проговорил он и перевёл тему: – От кого сообщение? Наши?

– Наши-наши, – кивнул техник и заглянул в сумку с провизией. – Крей написал. Он нашёл человека, которого стоит посетить. Доктор, один из ведущих специалистов сети клиник в приличных кварталах и бывший исследователь в цитадели. Дочь его обеспечивает лекарствами государство – у неё тяжелая зависимость от электрика.

– Другие родственники? – осведомился Табер, закидывая в рот кусок хлеба, который лежал на тарелке перед модулем. Механик проводил это действо выражающим всё недовольство мира взглядом.

– Никого. Зато около семи лет назад его тётушку забрали в Систему.

– Хорошая почва для разговора, – одобрительно закивал Табер, невольно чавкая, – Джек умеет выбирать кандидатов.

– А ты в нём сомневался? – ухмыльнулся техник и, бросив короткий взгляд на часы, стукнул себя по коленям, резко поднялся с кресла, спохватившись: – Скоро Тали должна зайти, забрать заряды для её малышки. Пойду, приготовлю всё.

– Ты жрать-то собираешься? – удивлённо поднял брови Табер, разворачивая к себе чёрный пока что экран модуля.

– Естественно! – крикнул через плечо мужчина, скрываясь на складах.

Тали объявилась тогда, когда и предсказывал Механик, – скоро. Она вошла в помещение с коротким смешком и стуком тяжёлых сапог по полу, с обволакивающим ароматом сигаретного дыма и мгновенным вопросом:

– Эй, торчок, где этот ненормальный с платами вместо живых человеческих мозгов?

Табер вздохнул. К своеобразной – чуть стервозной – манере речи Тали он привык давно, все её недостатки можно было простить, принимая во внимания всего один факт – она работала, как ни работал никто другой. Тали обладала поистине потрясающим чутьём в своей области, чудесной способностью оборачивать любую ситуацию в сторону собственной выгодой. А при работе с ней, её выгода становилась выгодой общей. И, несмотря на то, что Тали вертелась в среде торговцев незаконным электриком и прочими медицинскими препаратами, сама она не страдала довольно частной для таких людей тяжёлой зависимостью, хоть и имела достаточно аугментаций для развития этой болезни, – следовательно, была адекватной и здравомыслящей в большинстве случаев.

Следом за ней в комнату вошёл Имс – высокий мужчина, почти вдвое больше Табера, "компьютерного торчка", как ласково называли его практически все с лёгкой подачи слегка выпившего как-то Джека. Около двух лет назад Имс лишился обеих ног – Механик любовно выточил ему эти протезы, вложив в них столько стараний и нововведений, что обычно зловеще-молчаливый мужчина выразил ему благодарность, заключавшуюся в целых двух предложениях.

Имс поднял руку, приветствуя как-то отрывисто кивнувшего ему Табера. Тот, в свою очередь, когда-то сбивал с имсовского интерлока слежку – на нём было много информации, контактов, просто так выбросить аппарат было невозможно и крайне опасно. Зато после этого случая важные данные на сетевые приборы больше никто записывать не рисковал, что значительно упростило работу Табера.

– Бер, ты слышишь меня? – Тали подошла совсем близко и помахала рукой перед лицом застывшего компьютещика. Мужчина не отвечал; взгляд его застыл, проходя сквозь двери и стены, модифицированные зрачки не двигались, лишь мелко дрожали.

– Бер? – настороженно протянула женщина и тряхнула Табера за плечо. Имс принюхался.

– Где здесь лежат лекарства? – чётко спросил он, окидывая взглядом помещение. Тали изумлённо оглянулась на своего попутчика, и нечто мелькнуло в её голове за доли секунды – она метнулась к не реагирующего ни на что мужчине, одновременно с этим крикнув:

– В серых ящиках за столом с заготовками.

Тали заглянула в глаза Бера: слегка затянувшиеся словно мыльной плёнкой, – насилу разжала ему челюсти. Изо рта до подбородка пробежала тонкая розоватая полоска вязкой слюны, резко пахнувшая металлом.

– Дерьмо, – процедила сквозь зубы женщина и бросила за спину: – Имс, у него приступ! Найди длинные ампулы аностизила и шприц на десять кубиков.

Она стащила деревянного Табера на пол, закатала оба рукава.

– Механик! – закричала она, пытаясь найти следы от недавних уколов. – Чёрт, чёрт, чёрт, только не говори мне, что ты закапывал этот грёбаный аностизил, а не колол. Механик! Отзовись, отродье машин!

Имс преодолел расстояние от шкафов до находящейся на грани истерики Тали – половина немаленькой комнаты – за мгновение и протянул ей ампулы. Она считала удары сердца – медленные и неохотные – и пыталась оценить общее состояние компьютерщика. Она кричала:

– Механик! Чёрт возьми, я не могу понять, сколько вколоть аностизила. Эрик! Неправильная дозировка может сделать наш главный мозг овощем до конца его дней. Чёрт, чёрт, чёрт. Эрик!

Дверь скрипнула, открываясь так медленно, что будь этот миг не таким коротким, можно было бы играть на нервах этим ленивым и высоким скрипом, противным до ощущения тошноты в горле. Механик скинул с ушей наушники.

Тали едва сдержала внутри оглушающий в своей истерике смех.

– Какого..? – Лицо техника вытянулось, коробка, которую он держал одной рукой, полетела в сторону, а вторая рука потянулась к шкафчику, откуда Имс доставал лекарство.

– Как давно Бер принимал?

Эрик застыл на миг; Имс шагнул к нему и крепко встряхнул, уже замахнулся, чтобы хлопнуть изумлённого Механика, но тот смог прийти в себя и ответить:

– Больше двух недель назад. Семнадцать дней. Но...

Дальше женщина не слушала, она набрала шприц и чётко проколола иглой кожу – промахнуться мимо темнеющих на светлой коже и набухающих вен было сложно.

– Какого хрена? – тихо поинтересовался техник, присаживаясь на своё любимое крутящееся кресло. – Почему приступ так рано? До этого никогда такого не было. И дозы он принимал вовремя, дозы фиолетового, иногда голубого, это же совсем не херня разбавленная... Какого хрена? Какого?

Облокотившись на собственные колени, Механик сжал голову ладонями, массируя виски. Тали бросила на него короткий взгляд и снова устремила всё своё внимание на полуживого Табера: рассмотрела глаза – имплантаты начали помигивать, оживая, – опять проверила пульс.

– Скоро придёт в себя, – заключила женщина, опускаясь с корточек совсем на пол. – Эрик, зови Джека. Если болезнь Бера прогрессирует так быстро, может, он найдёт лекарства помощнее?

Техник кивнул, хрустнул пальцами и поднялся с кресла, направившись к модулю и, верно, первый раз в жизни забыв о том, что это кресло его, любимое, на колёсиках, вполне может подъехать к монитору.

Тали проводила мужчину тяжёлым взглядом и вновь посмотрела на компьютерщика.

– Почему вы оба ничего не сказали о том, что у Бера отказывают имплантаты? – ровно и негромко спросила она, не поворачивая головы. Ответа от ошарашенного Эрика она, на самом деле, не особо ждала, но спросить нужно было. Тали ненавидела тайны, как ненавидела и железо. Тали ненавидела чего-то не знать, строить планы, этого чего-то не зная, а планы она строила постоянно, она жила этими вовремя построенными планами и выверенным до секунды временем. Благо, сейчас, в это мгновение, она могла себе позволить сидеть без движения, наблюдая за чуть не умерших от приступа напарником, старым знакомым. Её знакомые и так умирали слишком часто.

– Джек знал. – Механик всё же ответил, отводя глаза; он не хотел смотреть на неподвижное тело.

– И? – подняла брови женщина. Табер закашлял, не приходя в сознание, розовая слюна, пенясь, стала активнее выбираться из рта – излишки препарата стали выводиться организмом, что было очень хорошим знаком. Тело боролось.

– Он помогал с лекарствами, – коротко сказал мужчина. Тали прикрыла глаза и глубоко вздохнула, успокаивая сама себя – очень сильно хотелось встать и дать Механику хорошую оплеуху.

– Почему не знали мы? – медленно проговорила она, опять проверяя пульс.

– Люди ушли от болезни тела, начав принимать электрик. Много лет назад это помогло остановить эпидемию и исчезновение человеческого рода. А сейчас у людей появилась новая проблема. Новая болезнь, заставляющая гнить железо и разъедать живое мясо, – Механик остановился, задумчиво рассматривая горящий экран модуля. – Мне кажется, этот мир просто хочет от нас избавиться.

– Эрик, прекращай.

– Он не хотел, чтобы знали все вокруг. Ты же знаешь, Тали, он не особо любит говорить о себе, – вздохнул техник. – Я догадался, когда он притащил мне дорогущий очищенный металл, чтобы я вырезал ему новый глаз. И аностизил до этого момента он хорошо прятал.

– Восхитительно, – проворчала женщина. – Где мы найдём нового настолько же умелого хакера, когда этот загнётся в одиночестве от очередного приступа?

– Их не было раньше! – вскинулся Механик, чуть не смахнув модуль с подставки.

– Думаешь, он бы говорил тебе о каждом приступе? – горько усмехнулась Тали.

Вечером следующего дня Вьес уже отковыривала внешние скобы – они отходили хорошо, если нажать в определённом месте. Удивительно было то, что рука почти зажила. Оставалось, конечно, жутковатое месиво снаружи – но оно затрагивало только верхние слои кожи, как бывает, если обтёрся рукой об острейшую тёрку. Болела кость – внутренние скобы держали крепко, значительно увеличивая скорость её заживления. Девушка сидела на той же, привычной уже, крыше и рассматривала словно и не свою руку. Невольно задержав дыхание, она стянула перчатки. Странная чёрная зараза продвинулась дальше – она покрывала все пальцы, немного заходя на ладони. Вьес сжала кулаки. Вытянула правую руку в сторону, напрягла её, сделала пару взмахов. Бросила взгляд на часы и хлопнула себя по голове. В этот раз Беннет не был таким благосклонным и, несмотря на все мольбы, поставил для девушки ночную смену. Та не любила, даже опасалась работать в таких заведениях ночью – паранойя не отпускала её ни на миг.

Хорошо хоть добираться до бара было не трудно и не особо долго – чуть больше получаса спокойным шагом и один уровень вверх на круглосуточном грузовом лифте; едва зайдя в огромную кабину вместе с такими же ночными двумя десятками людей, Вьес отошла в самый угол, подальше от невысокого паренька с бегающими глазками – людей своей профессии девушка вычленяла мгновенно. Проезд в лифте был платным, но, наверно, только дурак не знал, как обойти автоматическую систему обычным куском алюминия, да и за нижними уровнями практически в этом плане не следили. Бесплатно уехать наверх было почти невозможно.

Сегодня вместе с Вьес опять работала рыжая Мисти. Девушка только вздохнула, когда увидела свою напарницу, – разговаривать им было не о чем, а, судя по гордо выставленным на стойку леденцам, у Бена опять началось время, когда он пытался бросить курить. Вьес не очень любила курить в одиночестве и полнейшей тишине.

– Надо же, – улыбнулся хозяин бара, выходя из подсобки с разведёнными руками, – ты не опоздала. Сегодня должно прорвать трубы, дорогая.

– Не срывайся на мне, Беннет, – фыркнула девушка, стягивая мешающиеся волосы резинкой. – Я прекрасно знаю, что ты бесишься из-за того, что твоя ненаглядная опять закатила тебе истерику и выкинула все сигареты. Иди, разбей кому-нибудь лицо на улице, но не язви.

Бен закатил глаза и, схватив тряпку, принялся яростно протирать барную стойку от несуществующей пыли.

– Будь у меня на то силы, давно бы бросил и курить, и спорить, и играть на деньги. Был бы хорошим мужем, работать бы пошёл кем угодно в верхние кварталы, хоть уборщиком дерьма за домашними собачками, – простонал мужчина, роняя голову в ладони. – Кем угодно.

– А оно ей надо? – флегматично поинтересовалась Вьес. – Думаешь, твоя жена до сих пор с тобой из-за того, что ты мог бы? Думаешь, ей нужна эта узенькая комнатка наверху, если она каждый раз встречает тебя после работы? И, вроде как, её бесит только твоё пристрастие к сигаретам, а никак не маленький доход твоего захудалого бара и наличие в нём блядовитых официанток.

Беннет вздохнул, распрямился и высыпал себе на руку два леденца из баночки.

– Клубничный или мятный? – поинтересовался он, поглядев на девушку. Та дёрнула плечами.

– Без разницы. По мне, так они все на вкус одинаковые.

– Тогда держи клубничный, – хмыкнул Бен, протягивая Вьес леденец. – Он хоть пахнет прилично.

Ночью в баре народа было больше, чем в прошлый раз, но и тише – никакие показательно веселящиеся, чтобы скрыть за громким смехом стук зубов, студенты не восседали посередине зала. Примерно в три часа ночи, когда в потоке заказов возникла случайная пауза: все либо уже сидели, потягивая алкоголь, ковыряясь вилкой в тарелке, либо уже собирались уходить, – Вьес плюнула на злящегося на всех вокруг Беннета, плюнула на испачканные особо буйным клиентом штаны и, схватив пачку сигарет, почти выбежала через чёрный вход на улицу.

Солнца не светили совсем, заменой им были тусклые дрожащие лампы, прикреплённые на длинных изгибающихся ножках к углам домов. Накрапывал мелкий неприятный дождик; девушка поёжилась, запахнула куртку посильнее и втянула голову в плечи. Нужно было искать одежду потеплее. Или, ещё лучше, новое место жительство, какой-нибудь хоть немного отапливаемый угол. Айзек, конечно, натаскал на крыши множество драных одеял из брошенных квартир в том доме – многие люди уезжали, пропадали или же прописывались недобровольно в Системе, забирающей на принудительное лечение всех страдающих острой формой зависимости от электрика. Можно было попробовать поселиться в одной из этих квартир, но на крыше было гораздо безопаснее – какой воришка пойдёт проверять крышу на предмет чего-либо ценного? – да и Вьес постоянно наблюдала за своим домом, отчаянно желая туда вернуться. Хотя и понимала, что уже стоит искать новой дом.

Девушка прислонилась к стене и щёлкнула пару раз зажигалкой. Огонёк упорно не хотел разгораться, вспыхивал на мгновение и мгновенно же затухал, словно издеваясь над отчаянно желающей покурить Вьес.

– Хреновый у вас помощничек, – усмехнулся рядом кто-то. Девушка дёрнулась от испуга, чуть не уронила в грязную лужу сигарету и, про себя матерясь, повернулась к говорящему. Хотели бы убить – сразу убили бы, без разговоров.

Мужчина в серой мокрой на плечах толстовке с улыбкой протягивал ей свою зажигалку. Вьес забрала её из металлических пальцев и, наконец, закурила.

– Спасибо, – коротко поблагодарила она. Мужчина пристроился напротив неё, у стены другого дома; проулочек, куда выходили подсобные помещения, был узким и длинным – в таких прекрасно курилось в одиночестве.

– Я, вообще, Мисти здесь жду, – сказал мужчина. – Не можете позвать её? Мне нужно шепнуть ей пару слов.

Вьес едва качнула головой. О строгих формулировках она знала достаточно. Девушка заглянула внутрь – Мисти, к великой радости воровки, обнаружилась быстро, она заходила к шкафчикам. Юбка рыжей была испачкана в том же красном соусе, которым Вьес измазали пару минут назад.

– Мисти! – окликнула её девушка. – Тут человек тебе должен пару слов шепнуть.

Информатор заинтересованно подняла голову.

– Секунду, – бросила она через плечо и стянула грязную юбку, одновременно открывая шкафчик с личными вещами.

– Не холодно? – участливо поинтересовался у Вьес мужчина, нервно глянув сквозь щелку внутрь помещения. Девушка заметила это и насторожилась, списать короткую дрожь, пробежавшую по плечам человека, на ночной холод ей не позволила паранойя, охватившая быстрее застучавшее сердце.