Текст книги "Торжество мира, торжество тишины (СИ)"

Автор книги: Екатерина Малкова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Мальчишка кивнул и моментально испарился. Испуганный прошлой речью Джека, он уже приносил нужные вещи, порою даже угадывал наперёд и выкладывал то, о чём хирург только успевал подумать.

Закрепив ферсовый шар под ладонью, Крейяр быстро снял внешний покров – держался он, кстати, не так прочно, как следовало по стандартам, тонкая отвёртка справилась с искусственным покрытием мгновенно, не потребовалось ничего отжимать и отсоединять, сдвигая в определённом направлении.

– Каналы забились, – прокомментировал Джек, оценив ситуацию. – Вы ещё слабо отделались, имплантат вообще сгореть мог.

Пациент облегчённо вздохнул, всё время он неотрывно наблюдал за работой хирурга, но это не было чем-то необычным. Многие люди смотрели на внутренности своих протезов с любопытством.

– Пит, насос и пинцет. И капли очищенного электрика.

Промывка тоже много времени не заняла. Прикрепив поддерживающую часть покрова обратно – на совесть, как того требовали стандарты, Джек ненавидел делать что-то спустя рукава, – он осмотрел всю руку, одновременно ища прочие повреждения и номер протеза. Номера обычно скрывали. По номерам без проблем можно было установить личность. Краем глаза заметив искомое, Крейяр будто нарочно отвлёкся:

– Питер, сделай окончательную запись, – и продолжил осмотр, словно и не заметил крохотные, почти незаметные цифры на боку безымянного пальца со стороны мизинца, как раз там, где внешние накладки перекрывали обзор.

– Чистка центрального и боковых каналов.

– Сколько с меня? – деловито осведомился мужчина, поднимаясь с операционного кресла.

– Тысяча жетонов, – Джек отвернулся, мысленно проклиная неожиданного гостя: лёгкие снова жгло.

– А в единых кредитах? – в голосе посетителя показались нотки ехидства и самодовольства. Крейяр фыркнул.

– Пятьсот.

– Но курс другой, – удивлённо заметил мужчина, сгибая и разгибая пальцы на отремонтированной руке. – За пятьсот кредитов и в верхних кварталах можно починиться.

– Однако вы пришли сюда, – усмехнулся Джек и пристально посмотрел на гостя, глаза в глаза. Тот поёжился, но едва заметно, наверно, вовремя взял себя в руки.

– Четыреста, – ровно проговорил посетитель, скучающе оглядывая комнату.

– Пятьсот. И я не торгуюсь, – отрезал хирург. – Я использовал такие же материалы, которые используют наверху. К тому же, вы сами говорили, что пришли "к мастеру своего дела". Так?

Мужчина как-то затравленно взглянул на Крейяра, настолько быстро, что Джек даже не смог точно охарактеризовать то выражение, на долю секунды мелькнувшее в его глазах. Однако пятьсот кредитов он всё же выложил. Посмотрел на деньги, пошевелил рукой, осмотрел кисть внимательнее и слегка улыбнулся.

– Хорошая работа. Спасибо, – проговорил он, накинул плащ на плечи и неспешно вышел из комнатушки.

Хирург криво усмехнулся, провожая взглядом спину посетителя.

– И чего он хотел? – тихо пробормотал Питер, прибирая ошмётки повреждённых проводов. – Он не похож на человека, способного так запустить свои протезы. Шеф, вы видели его вторую руку? Она в идеальном состоянии.

– Во-первых, протез может загрязниться по разным причинам, – скучающе протянул мужчина, подошёл к шкафчику с препаратами и вытащил с верхней полки небольшой свёрток. – Во-вторых, это загрязнение может быть мгновенным сбоем – и от того, как ты следишь за собой, это никак не зависит. А в-третьих... Да, я видел его вторую руку. W-54. Военный протез. Пусть и переделанный внешне под инженерный среднего класса.

Пит вздрогнул. С сомнением покосился на устроившегося в кресле Крейяра и продолжил прибирать комнату. Джек откинулся назад, расслабился в робкой надежде, что лёгкие сейчас отпустит, что не обязательно принимать наркотик-электрик прямо сейчас. Но в груди нарастало давление, несуществующим крюком органы тянуло наружу – мужчина ощущал приближающийся приступ.

– Не отпустит, – усмехнувшись, проворчал Крейяр, бережно развернул свёрток и схватил один из трёх последних шприцов с зелёной наклейкой. Джек закатал рукав рубашки в спешке: руки уже начинали подрагивать, а значит и его всего скрючит совсем скоро, – попал в вену с четвёртого только раза и облегчённо выдохнул, отложив пустой шприц. Тело его, наконец, расслабилось. Мир перед глазами поплыл влево, краски стали ярче, а каждый новый вдох давался легко, больше обычного приносил в организм кислорода.

– Мистер Крейяр? – возник над ухом Питер, толкнул Джека в плечо, испугавшись, и затряс его. Мужчина сонно приоткрыл один глаз, повернув голову к помощнику. Наркотик уже начал действовать, новая порция электрика – вещества, позволяющего телу нормально воспринимать аугментации, уже разносилось по всему организму вместе с кровью, облегчая боль, перезапуская важные процессы в железе.

– Отвали, – отмахнулся тот, – протезы износились. Я принял зелёный. Не трогай меня пока.

– Зелёный? – удивился Пит, но оставил мужчину в покое, присев на скрещенные ноги рядом. – Он же жутко дорогой.

– Это самый чистый препарат, – Джек медленно качнул головой. – Одной дозы хватает почти на полгода. И с чего он зовётся наркотиком? Голубой вызывает привыкание после года использования. Красный – через два месяца. Вот это наркотики.

– У зелёного эффект длится гораздо дольше, чем у остальных, – Питер наморщил лоб. Крейяр вздохнул, поднял голову, устраивая её удобнее на подголовнике кресла, и поинтересовался:

– Ты состоишь на учёте в клинике?

Парень хмыкнул.

– Конечно, нет. Это дорого. Да и препараты, которые они прописывают не бесплатные. Самое дешёвое, что можно найти в клиниках – курс красного, раз в неделю, тринадцать недель, три месяца, четверть года.

– Красный, – презрительно протянул Джек. – Четверть года. Привыкание. Ломка. Препараты, ослабляющие мнимую потребность организма в красном. Гадство. Самое отвратное, что большая часть аугментированных сидит на нём.

– Я беру фиолетовый на нижних рынках. Себе. Сестре – голубой. Она не воспринимает ничего хуже.

– И чего ты с ней так носишься? – проворчал мужчина. Уже и мысли текли будто через вату, но это была одна из немногих неприятных особенностей зелёного. Питер сжал кулаки.

– Она – единственная, кто у меня остался, – процедил он сквозь зубы.

– И, несмотря на это, она совершеннолетняя. Пособие по инвалидности на неё ты не получаешь. При этом она не работает. Знаешь, Пит, мне кажется, что именно она довела тебя до такой жизни, довело её содержание. Ведь трущобы всего чуть-чуть ниже того места, где мы сейчас. Чуть-чуть.

– Она умирает, – едва слышно выдохнул мальчишка, уткнувшись взглядом в пол. Джек сжал пальцами переносицу. Мотнув головой – привычное действие, чтобы привести мысли в порядок, – мужчина поднялся из кресла и коротко хлопнул парня по плечу.

– Питер, – начал он ровно, – иди-ка домой. Сегодня у меня есть дела, не требующие твоей помощи.

Пит неуверенно встал на ноги и недоверчиво посмотрел на начальника из-под отросшей чёлки.

– День только начался, – негромко сказал он, но потом слегка улыбнулся, опустив голову, и поспешил наружу. Джек проводил его сгорбленную фигуру взглядом.

– Дерьмо, – выдавил он, помассировал виски, пытаясь избавиться от тягучего, обволакивающего и расслабляющего тепла препарат, и щёлкнул кипятильник – вода в нём стояла ещё вчерашняя, а гонять за свежей было уже не кого. Пока чайник орал и плевался, Крейяр вытащил из завалов оборудования – просто это было достаточно хорошее место, чтобы спрятать какую-нибудь мелочь, – интерлок и нацепил его на ухо. Отозвались на его зов практически моментально.

– Здорово, Крей, – раздался в наушнике голос.

– И тебе того же, – бросил в ответ хирург, делая себе бутерброд. Всё-таки хотя бы раз в день нужно было поесть.

– Решил развлечь меня, а? – фыркнул человек. – Уж прости, но у меня работы, как грязи.

– Механик, кончай придуриваться, – устало попросил Джек. – Дело есть. Какого хрена ко мне приходит мужик с военными протезами и говорит, что его прислал ты?

– W-54 и I-303? – он явно заинтересовался. – Не думал, что он рискнёт. В общем, он как-то завалился ко мне, заказал пару деталек и ненавязчиво так спросил, где можно найти хорошего хирурга.

– Ты больной, – проворчал Крейяр. – Когда-нибудь твоя жажда поиграть тебя прибьёт.

– Да брось. Ясное дело, что он пришёл ко мне не просто так. Он точно знают, что между нами есть связь. Зато ты знаешь его в лицо, – Джек был уверен, что на том конце пожали плечами, – а он, скорее всего, даже не догадывается, в чём прокололся. Я сделал вид, что, по крайней мере, не заподозрил его ни в чём. И я не давал ему кода.

– Тогда какого..?

– Кто-то прокололся, – проговорили с лёгким смешком. – Не тот код употребил.

– Мой код? Значит, кто-то и откуда-то его узнал, – качнул головой хирург, закидывая в рот кусок хлеба. – Ладно, потом поговорим при встрече. Одноразовый канал скоро себя исчерпает. Когда наш умник отыщет новый?

– Секунду, – попросил Механик, и в наушнике прозвучали приглушённые шепотки. – Он говорит, через пару дней. А ещё просит прибить тебя при встрече. Он уже задолбался потраченные тобой каналы переделывать.

Джек невольно, но сдержанно рассмеялся, откинулся на спинку кресла и потянулся за сигаретами.

– Да этот компьютерный торчок в дикий восторг приходит каждый раз, когда нужно что-то сделать.

В наушнике раздался короткий смешок.

– Я ему передам, – пообещал Механик. – До встречи, Крей.

– До встречи.

От Эдварда не было никаких вестей и на следующий день. В сердцах Вьес чуть не разбила экран модуля, когда вызов в десятый раз заканчивался одним и тем же сообщением: «Ожидайте». Кристалл на мониторе даже не треснул, только низко загудел, когда девушка треснула по нему настольной лампой в тяжёлом металлическом кожухе. А вот рука от сильного удара заныла, боль отозвалась в правой руке, и, откинув лампу, Вьес стиснула зубы, машинально накрыла плечо ладонью и замерла, глубоко вдыхая и выдыхая. Когда первая, самая острая боль схлынула, девушка зло смахнула выступившие слёзы, нашла в сумке выданное Джеком средство и вколола его себе. Облегчение наступило резко. Мысли прояснились, но тело словно отказалось подчиняться – против воли Вьес растянулась на диване, почти не чувствуя ног и рук. Она пролежала так пару минут, слушая стук, с которым менялись цифры на экране часов. В баре ей следовало появиться ближе к полудню, Беннет милостиво отдал ей вечернюю смену.

Ожил модуль. Его звук противным писком ввернулся в уши, и девушка, шипя от раздражения, поплелась расчищать завалы тряпья.

– Доброе утро, Клайв, – с лёгкой издёвкой проворчала Вьес, словно невзначай повернувшись к мужчине здоровым плечом. Тот поставил локти на стол, сцепил пальцы в замок и посмотрел на девушку исподлобья. Буквально несколько мгновений они оба сидели молча, изучая друг друга, будто противники перед боем.

– Если бы ты знала, что я собираюсь тебе сказать, – вздохнув, нарушил молчание мужчина и, покачав головой, откинулся на спинку своего кресла, сложил руки на груди.

– Так говори, – бросила девушка, насторожившись. Её собеседник выглядел чрезвычайно уставшим.

– Коммуникатор Рота нашли, – огорошил её Клайв и тут же добил: – На свалке Цитадели.

– Он мёртв? – Вьес даже приподнялась от удивления.

– Или в тюрьме, – отмахнулся мужчина, – но нам уже это не важно. Если Эд или Таррен всё ещё не вышли на связь, то искать их больше нет смысла. Вы просрали схемы. Вы просрали половину моих денег.

– Здесь нет моей вины, Клайв, – почти прошипела девушка. – Я, между прочим, тоже там едва не погибла.

– И что ты хочешь? – устало поинтересовался мужчина, закрыл глаза, потирая седые виски. – Не было никаких гарантий.

– Ты правда собираешься оставить меня ни с чем? – тихо, на грани яростного осведомилась Вьес. – Я жизнью рисковала ради твоих больных схем.

– Но у меня ничего нет. Все данные – лежат, как и раньше, в Цитадели. Прости, но мне просто не за что тебе заплатить. Разве что, если ты – чудом, не иначе, – найдёшь эти схемы, я готов отдать свои деньги. Оставшуюся половину и, может, на чай сверху, – ровно и холодно проговорил Клайв.

– Ты с ума сошёл? Предлагаешь мне одной лезть в пасть к дьяволу? – возмутилась девушка.

– По-другому никак не выйдет, – отрезал мужчина.

– Клайв, мне жизненно необходимы эти деньги.

Тот усмехнулся.

– А мне жизненно необходимо чудо.

Вьес стиснула зубы. Сжала кулаки, не обращая внимания на прорезывающуюся сквозь убийственное действие препарата боль. Клайв, сочтя, что разговор окончен, потянулся к монитору, чтобы отключить модуль. Вьес молчала.

– И на всякий случай. Будь осторожна. Думаю, что тебя уже ищут.

Экран пару раз дрогнул, оповещая о том, что вызов завершён, и откатился на начальную заставку, мерцая – из-за неисправности матрицы – светло-жёлтым. Вьес молчала.

Часы запищали, показывая одиннадцать, а девушка не шелохнулась. Конечно, ей приходилось скрываться и раньше, приходилось затаиваться на месяцы на самом дне, оставляя уютные и обжитые места, чтобы сохранить свою жизнь. Но те времена казались такими давними, серыми, почти исчезнувшими из памяти. Вьес мотнула головой, отгоняя прочь тяжёлые мысли, и хлопнула себя по щекам.

– Хватит ныть, – пробормотала она, – ты слишком быстро привыкла к хорошему.

Девушка быстро окинула взглядом квартирку. Промедлив пару мгновений, она поднялась на ноги и обошла комнату и ванную, вытаскивая всякие полезные небольшие вещички, которые можно было запихнуть в сумку. Их, кстати, набралось не так много. Горящий экран модуля дрогнул, напоминая о себе, – из него следовало вытащить блок данных и вычистить все следы, оставшиеся на оболочке оперативной памяти, отключить номер модуля, чтобы на него не приходили сообщения и вызовы. Собрав рюкзак, она раскрыла старые, порванные в паре мест занавески, и выглянула на улицу, внимательно изучая дома напротив. Потом скрутила один замок с двери, оставив на всякий случай только засов – ими пользовались часто, ничего необычного в дополнительно поставленном на входную дверь засове не было. А лишний замок заставлял подозревать в хозяине параноика и всё равно бы не смог оставить полицию.

Вьес закинула тяжеловатую сумку на левое плечо и оглянулась в дверях. Как бы ей хотелось вернуться сюда ещё раз. Девушка вздохнула и пошла вперёд.

– До свидания, мистер Паттерс, – донеслось ей вслед детским, слегка скрипящим голосом. Вздрогнув и почти развернувшись от удивления, Вьес застыла на секунду перед спуском и улыбнулась.

– До свидания.

На улице девушка стащила интерлок с уха и сунула в неприметную расселину в стене дома, воровато при этом оглядевшись. Нехорошо было приносить его к Беннету – на номер её аппарата уже могли настроиться и отслеживать перемещения.

В баре Вьес вздохнула как-то облегчённо. Старинные часы за спиной Бена показывали двенадцать и девять, и мужчина взглянул на немного запыхавшуюся гостью неодобрительно, но никак не прокомментировал её опоздание – расположившаяся за барной стойкой компания из четырёх молодых людей громко выясняла у хозяина наличие разнообразной выпивки. Выглядела молодёжь хоть и потрёпано, но весьма опрятно: местные хмурые завсегдатаи бара, рассосавшие по тёмным углам зыркали на шумных ребят сердито, с мрачным обещанием нехорошего действа. И за теми, и за другими следил молчаливый вышибала, пристроившийся у дверей – Вьес не помнила его имени, помнила только, что стреляет этот молчун чертовски метко и быстро, пресекая драки на корню, да одним ударом кулака укладывает особо резвых на пол. Юркнув в подсобные помещения, девушка закинула рюкзак в небольшой шкафчик, выделенный специально для личных вещей, и сразу поспешила обратно, на помощь Беннету.

Ребята, видимо, определились – мужчина сосредоточённо разливал ром под одобрительный и нетерпеливый гул. Когда парни забрали свою выпивку и устроились почти в центре зала, заняв средних размеров столик, Беннет закатил глаза и тихо выдохнул:

– Студенты...

– Уверен? – изогнула брови Вьес. – Думаешь, они похожи на тех, кто способен оплачивать обучение?

Мужчина снисходительно усмехнулся, слегка наклонился над стойкой, опёршись о неё ладонями, и проговорил:

– Уверен. Они – по большому-большому секрету, понимаешь, – поведали мне, что решили развлечься, выпить на спор в одном из баров недалеко от нижних кварталов. В сами нижние они, наверно, полезть не рискнули.

Девушка презрительно скривилась.

– Неженки.

– Везучие неженки, – поправил её Беннет, пряча весёлую искру в глазах, – они по счастливой случайности выбрали один из самых спокойных баров в этом райончике. Да и работают в нём только ловкие и красивые девушки...

Напарница Вьес на сегодня – рыжая и невысокая, с поистине блядским именем Мисти, – улыбнулась, восприняв слова Бена, как комплимент, и двинулась из кухни дальше: на руках у неё устроились две полных тарелки.

– Сколько думаешь? – В отличие от неё, Вьес прекрасно поняла, что имелось в виду.

–Тысяча, – Беннет опустил глаза, расставляя по высоте стаканы, – может, две.

– Конкретнее, – проворчала девушка, пристально рассматривая вовсю веселящуюся компанию. После рома они, и без того бывшие живыми, оживились ещё сильнее, расслабились ещё сильнее.

– Хорошо. Тысяча семьсот. А ты?

– Тысяча триста. Кто ближе, тот получает двести сверху половины. Договорились? – Вьес покосилась на загоревшегося Беннета. Когда-нибудь его страсть к играм, спорам и ставкам сыграет с ним злую шутку.

– Договорились, – улыбнулся он и плеснул ещё четыре стопки рома: на столе уже стояли только пустые рюмки. – Всё-таки странно, что они притащились в бар так рано.

– Днём не так страшно ходить по всяким злачным местам, – усмехнулась девушка, ловко подцепила четыре рюмки и двинулась к студентам за мгновение до того, как один из них поднял руку и открыл рот, намереваясь потребовать добавки.

После третьей порции ребята дружно что-то сказали в интерлок и, слегка покачиваясь, засобирались на выход. Вьес быстро покосилась на шебуршащегося за барной стойкой Беннета, но взгляд его так и не поймала. Закатив глаза, девушка вытащила припрятанную в тумбочке пачку сигарет, сдёрнула куртку с вешалки и, накинув её на плечи, неспешно вышла на улицу.

Яркость солнц уже снизили примерно вдвое – на поверхности наверняка была осень, а традиция уменьшать длину светового дня осталась с давних времён. Торопиться не стоило, и Вьес закурила, хотя и не собиралась поначалу, задумчиво уставившись на вгрызающиеся в потолок дома. Рядом скрипнула дверь, выпустив первого парня, – девушка ругнулась про себя и затушила сигарету, сделав ещё затяжку, – второго, третьего. После этого Вьес скользнула к двери.

– Мать твою, – прошипел парень, столкнувшись с ней в дверях: они едва не впечатались друг в друга лбами, – смотри, куда идёшь.

– Простите, – шепнула девушка и наклонила голову, пряча улыбку. Парень поспешил за своими друзьями, проворчав ещё что-то себе под нос; Вьес ничего не разобрала, но ей и не было интересно. Она вернулась в бар и медленно, специально раздражая возбуждённого Бена, устроила куртку на вешалке. Тот, однако, держался – не подбегал и выспрашивал, как бывало пару раз, всего лишь переминался с ноги на ногу, опустив руки на столешницу. Девушка зашла за барную стойку и положила карту около бутылок.

– Сколько там? – полюбопытствовал Беннет, перегибаясь к Вьес через стол и рассматривая карту. Девушка перевернула её и щёлкнула замочком.

– Тысяча четыреста с мелочью. – Вьес повернула карту к мужчине и расплылась в широкой улыбке. – Девятьсот мои, как договаривались.

– И долго ты на это проживёшь? – спросил мужчина, вертя в руках пустой бокал. Девушка замечала эту привычку – что-то постоянно делать руками – и раньше и усмехнулась; видно, эта привычка была привычкой профессиональной.

– Дня три, – пожав плечами, ответила она. – Ты что-то хочешь мне предложить?

Бен со вздохом поставил бокал на стойку, звучно припечатав тяжёлое донышко о металлическую старую и местами разваливающуюся столешницу.

– Хотел, – согласно кивнул он, – но ты не согласишься.

Вьес подняла брови. Беннет фыркнул.

– Я бы отдал тебе все деньги, если бы ты осталась работать у меня. Чертовски не хватает рук.

– А как же Мисти? – осведомилась девушка, споласкивая ромовые рюмки, оставленные студентами на столе. Бен закатил глаза.

– Думаешь, она здесь постоянно? Вьес, прошу, она информатор. Появилась на два дня, потом исчезла на пару недель, потом опять помахала рукой. К тому же, за ту горсть жетонов, которую я могу платить, никто не согласится работать.

– А я могу согласиться, значит? – коротко хохотнула девушка и покачала головой. – Прости, Бен, но у меня другие планы. Я, скорее всего, и обещанных двух недель не смогу пробыть здесь.

– Что же так?

Вьес вздохнула, тяжело привалилась к стене рядом с напитками и помассировала виски – это движение, видимо, передавалось от человека к человеку; так часто делал Клайв, сжимая седые виски и ворча, Вьес отметила это даже за то короткое время, что они были знакомы.

– К концу месяца мне нужно отыскать довольно крупную сумму, – начала негромко объяснять девушка. – Оплатить квартирный номер. Причём умереть, но оплатить в срок, иначе будут проверять, кто там живёт, что там происходит, а мне этого совсем не нужно. Только вот одно дело, с которого у меня уже должны были быть деньги, не выгорело. Даже так: оно почти спалило всё вокруг. Теперь у меня небольшие проблемы, – Вьес криво усмехнулась.

Мужчина нахмурился.

– А сколько нужно? Я могу одолжить...

– Нет, нет, Бен, ни в коем случае, – перебила его девушка, встрепенувшись. – Вот тебе я не хочу быть должна. Никогда, слышишь, никогда я не возьму у тебя в долг.

Никогда бы денег в долг она не взяла бы и у Джека, но под страхом собственной смерти – хотя Крейяр и не требовал – Вьес нарушила данное самой себе обещанье.

– Ладно, чёрт с тобой, гордячка, – махнул рукой Беннет, а затем, успокоившись, добавил: – Если с квартирой будет что, можешь у меня пожить.

Девушка улыбнулась. Предложение было заманчивым, но она бы ни за что не согласилась – Бен жил в бедном райончике, но район тот был приличнее того, где нашла себе местечко Вьес, и, следовательно, там было больше полиции, больше камер и сканеров. Жить там даже в течение месяца было опасно – так уверяла девушку её родная паранойя.

– Конечно, – проговорила она. – Я скажу тебе, если что.

Когда в первом часу ночи девушка возвращалась из бара, она обошла свой дом по дуге, покружилась около него какое-то время, выглядывая что-нибудь подозрительное и необычное, но так ничего и не приметив, направилась к соседнему дому, на который удачно выходили окна её квартирки.

У того дома была замечательная особенность – крыша не доходила до потолка, оставляя почти двухметровый зазор. Эту площадку нашли и облюбовали первыми дети, и девушке невероятно повезло, ведь, если бы там обосновались пьяницы и бедняки, то найти с ними общий язык было бы значительно труднее. Вьес сняла корпус с электронного замка на главной двери, ковырнула пару проводков и, проникнув внутрь, сразу побежала по лестнице наверх – своего дома она не видела, но в этот момент что-то как раз могло происходить рядом с ним. Выскочив на тёмную и невысокую площадку под потолком, девушка первым делом метнулась к краю, однако ничего не изменилось.

Дети хорошо устроили закуток. Натаскали сюда всякой мелочи, матрасов, старейший разодранный диван по частям: отдельно лежали сиденья, отдельно подушки – всю конструкцию собрали только недавно, прислонив её к заступу, огораживающего крышу. За домом находилась вытяжная труба, днём она страшно гудела, но сейчас работала вполсилы, только нагнетая атмосферу ночи.

Вьес подтащила один матрас к заступу и уселась на него, вытащила из рюкзака консервы, пару ломтей хлеба, вилку, бутылку воды и бинокль. Консервы пришлось открывать старым ножом в зазубринах, не раз выручавшим девушку, – захватить консервный нож ни из дома, ни из бара та не догадалась.

Из темноты раздались шорохи. Вьес перехватила клинок, отставила банку в сторону и метнулась в сторону двери.

– Не пугайся, – негромко попросили её, – Ви, это я.

Худой мальчишка в старых потрёпанных шортах вышел на площадку, более-менее освещённую отражённым светом от фонарей снизу, и опустил голову, сцепив руки за спиной, словно его застали за чем-то нехорошим.

Девушка чертыхнулась.

– Ну ты и напугал меня, Айзек, – выдохнула она и вернулась на матрас. – Хочешь тушёнки? Отвратной и наполовину синтетической, но тушёнки.

Мальчик мотнул головой, но пристроился рядом, облокотившись на заступ.

– Что ты здесь делаешь? – поинтересовалась Вьес, приготовив себе нехитрый перекус. Айзек поджал губы и промолчал. Девушка прервала весьма поздний ужин и пристально посмотрела на своего нечаянного собеседника. Тот отвёл глаза.

– У отца началась ломка, – тихо пояснил он. – Бьёт всё, что попадётся под руку.

– Опять? Чёрт, – нахмурилась девушка. – Когда он принимал красный в последний раз?

– Недели три назад, – пожав плечами, ответил мальчик. – В клинике не будут больше выдавать ему препарат. Мол, он исчерпал свой запас и не приносит пользу обществу. Это первый раз, когда он так долго не может найти ещё.

– Дерьмо, – выдавила девушка, сжав в руках вилку: в плечо предсказуемо отдало ноющей и тянущей болью. Они оба замолчали ненадолго. Вьес поглядывала за окнами квартиры, но там было спокойно и пусто.

Наконец, идея пришла ей в голову.

– Изи, ты не побоишься сбегать пониже? – спросила девушка, посмотрев на мальчишку снизу вверх. – К моему старому другу. У него комнатка находится в старом голубом доме, напротив того злачного магазинчика, возле которого как-то – помнишь, хвастовалась? – Дора гуляла.

Айзек повернулся к Вьес с усталым интересом, но не испугом – это уже было очень хорошо.

– Зачем?

– Передать записку. Мистеру Крейяру, – одобряюще улыбнулась девушка. – Я попрошу, чтобы он дал тебе порцию красного для отца, не думаю, что он может дать больше.

Мальчик округлил глаза, открыл от удивления рот; он не мог поверить своему счастью. Несмотря на юный возраст, он уже знал, что ничего в этом мире не делается просто так.

– Услуга за услугу, – подытожила Вьес и достала из рюкзака лист.

Айзек отправился в нижние кварталы следующим утром. Почти силой девушка вручила ему бутерброд – мальчишка отнекивался, но голодно блестящие глаза выдавали его. Сама же Вьес осталась наверху. Ночью она так и не смогла заснуть, ворочалась, слушала тихое сопение завёрнутого в три довольно тонких покрывала Айзека. Болела голова из-за этого.

С ночи около её дома так никто и не появился. Занавески на окнах никто не трогал, всё внутри квартиры оставалось на своих местах.

– Чёртов Клайв, – прошептала девушка, зябко укутавшись в покрывало. – Чёртов Клайв. Напугал меня, придурок.

Скрипнула дверь, ведущая из дома на крышу, – она никогда не бывала закрыта, усердные детишки сломали замок ещё давно, и никто из жильцов даже не думал о том, чтобы этот замок починить. Сидящая около края Вьес повернула голову, уже собравшись поприветствовать вернувшегося Айзека. Только это оказался не он. Сверкая глазами и выдыхая воздух, словно взбешённый бык, в дверном проёме стоял мужчина, сжимавший в руках толстую палку, похожую на ножку стула. Внезапный посетитель обвёл крышу взглядом.

Глаза его были красными из-за полопавшихся, видимо, от перенапряжения сосудов, капли пота стекали по вискам за поношенную футболку, а руки мелко тряслись. Мужчина заметил Вьес почти мгновенно.

– Ты! – заорал он и тут же бросился вперёд, перехватив палку как биту. – Ты забрала моего сына, мразь! Сдохни!

Девушка перекатилась, без проблем уходя от удара, схватила свою сумку и бросилась к лестнице вниз: пытаться как-то образумить человека, давно не употреблявшего красный было бесполезно, Вьес знала это слишком хорошо. Проще – сбежать, спрятаться, пока охваченный бесцельной яростью разум не найдёт себе другую цель. О том, чтобы аккуратно отключить безумца и спасти от него случайного человека, девушка даже не думала. Во-первых, это была не её проблема, она не собиралась защищать всех вокруг, а, во-вторых, это было просто опасно – ломка по красному, последняя стадия, была похожа на безумства берсерка, не чувствующего боли и жалости.

Вьес бежала по лестнице, перепрыгивая через несколько ступеней сразу, накатившую панику перекрыла опять заболевшая рука, когда девушка задела локтём перила.

– Убью-у-у! – послышалось сверху. Вьес показалось на мгновение, что из-за этого дикого рёва дрогнули стены и шелохнулась под ногами лестница. Обтёсанные и отбитые ступени в старых домах оказались скверными помощниками в побеге. Девушка оступилась, нога проскользила чуть дальше, чем нужно, и Вьес кувыркнулась по лестнице, даже не успев осознать, что произошло, пролетела до очередного поворота и сильно приложилась спиной об стену. Удар выбил из лёгких последний воздух.

– Растопчу, сволочь! – расхохотался мужчина, на миг застыв перед спуском у начала лестницы. Губы его растянулись в широком оскале, а глаза расширились так, будто он увидел перед собой желанную дозу красного.

– Проломлю черепушку... – выдавил он и облизнулся, опустил ногу на верхнюю ступень и занёс палку над головой. Вьес в ужасе дёрнулась в сторону, попыталась быстро встать на ноги, но те дрогнули, подломились, и девушка осталась сидеть у стены, в бессилии опираясь на трясущуюся правую руку. Вторую руку она в бесполезной попытке защититься подняла вверх, закрывая голову. Безумный бросился вперёд, заорав.

Раздался грохот. Пальцы Вьес закололо так, будто она отлежала их, мелкие иголочки вонзились в плоть, словно сосуды были долго пережаты и кровь не поступала. От этого внезапного ощущения, правая рука подломилась, и девушка упала на локоть. Мужчина упал рядом: он запутался в собственных ногах, подскользнулся на лестнице и влетел в стену головой, а потом сполз вниз без сознания.

Что-то тёплое капнуло на предплечье. Девушка посмотрела на свою руку и увидела красные капли. Из носа текла кровь. Осторожно поднявшись, Вьес вытерла её с губ и подбородка и, пошатываясь, стала спускаться, крепко держась за перила. Кровь никак не останавливалась. Она скатывалась по подбородку, капала на ступени, капала за воротник, но никак не желала останавливаться.

На одном из нижних этажей – девушка не смогла понять, на каком именно, – ей навстречу выскочил Айзек, задыхающийся от быстрого бега и сжимающий в руках пакет. Он замер, поражённый, и беззвучно открыл рот, увидев Вьес. Та, предвосхищая расспросы, отмахнулась и проговорила:

– Твой отец наверху, лежит без сознания. Если он ещё не очнулся, оставь дозу – если Джек отдал её тебе – около него и спрячься где-нибудь подальше. Если услышишь, что он пришёл в себя, оставь красный на лестнице, где стоял, и беги.