Текст книги "История о краже. Схватка с судьбой"

Автор книги: Екатерина Гичко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

– Иза, тебя обманули! Как… как можно поверить в это…

– Когда мне было двадцать пять, я призналась в любви Иргаду.

Иргаду? Иерхарид непонимающе уставился на неё. Причём тут Иргад?

– Я поймала его в укромном уголке парка и, дрожа, запинаясь и краснея, рассказала о своих чувствах. Он меня отверг. А папа в это время был рядом и всё слышал. На его груди я потом и рыдала от обиды. Так вот он в точности передал слова, которые мне в тот день сказал Иргад. Свидетелем этой встречи был только отец. Только он! И он никому не рассказывал о ней. Ведь даже ты не знал.

– Подожди… Кто-то всё равно мог услышать, тот же Иргад рассказать…

– Я верю ему, – просто ответила сестра. – Это тепло, это сочувствие, это понимание… Таким может быть только мой отец. Не пытайся меня убедить. Я пришла, потому что надеялась, что ты хотя бы немного раскаиваешься. Я хотела знать, что мой брат… брат, которого я так любила, не так жесток… Такая наивность, но я надеялась, что это было твоей ошибкой, в которой ты раскаялся. Я хотела знать, что мой брат… что не всё было обманом.

– Иза, да услышь меня! – зарычал Иерхарид, отчаявшись достучаться до неё.

– Но я вижу лицемерие. Если бы я не говорила с отцом, если бы я не знала, что он жив, если бы я не была уверена в этом, я бы усомнилась в твоей вине, но, Иер, я знаю правду.

– Ты с ума сошла?! – вышел из себя брат. – Наш отец давно мёртв! Я бы очень хотел, чтобы это не было правдой, но он мёртв! Мёртв!

– Это наша последняя встреча, – Иза слабо улыбнулась и шагнула к двери. Звери опять завыли. – Я тебя очень любила, Иер, и люблю, но ты принёс столько горя нашей семье и стране и продолжаешь приносить. И ты понесёшь наказание. Сердце отца болит за то, что он не смог воспитать тебя должным образом. Он считает, что в этом его большая вина перед всеми. Он считает, что он один виноват и должен исправить сотворённое. Власть, которой ты так хотел, больше не будет твоей. Ты умрёшь. И я прошу у тебя прощения за Узээриша. Да, прошу. В отличие от тебя меня мучает боль за чужие смерти. Но Риш слишком похож на тебя, он будет бедствием для страны.

Внутри взметнулась сова, глаза Иерхарида пожелтели, и он зарычал:

– Что с моим сыном?!

– Лийриша, Зиш и Иия никогда не узнают правду, – сестра с болью посмотрела на него. – Для них ты навсегда останешься героем. И ты, и Риш.

– Что с моими детьми?! Иза, что ты с ними сделала?!

– Они в безопасности. Не переживай, папа без ума от них. Он… и тебя до сих пор любит. Боги, – Иза закрыла лицо ладонями и разрыдалась, – как нам пережить всё это? Зачем ты это сделал, Иер, зачем?

– Изаэллая, ты дура! Посмотри на меня, живо! Ты соображаешь, что творишь? Ты поверила психу, который выдаёт себя за нашего отца и довёл город до смуты. Иза, даже если ты веришь, что я убил отца, что это я виновник всех бед, зачем опускаться до такой жестокости? Ты винишь меня в жестокости, в смертях, но сколько жителей сейчас гибнет на улицах города! Да этот псих едва не сжёг школу магии с сотнями учеников и горожан!

– До смуты город довёл ты, – уверенно заявила сестра, поворачиваясь к двери, – а школа… – она в последний раз бросила на него взгляд. – Это был всего лишь обманный манёвр. Отец бы никогда не поступил так с сотнями невинных.

– Иза, стой!!! Вернись!!

Но сестра уже скрылась из глаз, переступив порог.

На выходе она столкнулась с отцом. Тот как заворожённый смотрел на ярящегося Иерхарида, который орал и тряс решётку, и по морщинистому лицу текли слёзы. Боль. Невыносимая боль заполняла его глаза, а плотно сжатые губы дрожали. Во всём его облике была такая беспомощность, такое отчаяние и горе… Изаэллая молча обняла его, и они, разрыдавшись, в обнимку зашагали по коридору.

Йожира, прячущаяся в густой тени ниши, смотрела им вслед с неуверенной усмешкой. Даже она на какой-то миг поверила в его искренность. А ведь когда-то он с такой же искренностью, стоя на коленях, заверял её, что никогда в жизни не сможет причинить ей боль и скорее умрёт сам, чем оцарапает её палец.

Пальцы он ей не царапал.

Но вот семью вырезал.

Глава 14. Спутанные нити планов

Менее чем через четверть часа господин высвободился из объятий рыдающей хайрени и, оставив её в выделенной комнатке, вернулся. Агорий встретил его встревоженным взглядом и знаком попросил выйти, чтобы не вести разговор при охранниках. Всё же не все были посвящены в детали плана.

– Господин, тут из города весть принесли. Говорят, хайрен Узээриш короновался прямо на площади.

– Что? – в груди похолодело.

– Произнёс фразу, что, мол, отец, от трона сам откажись и мне отдай, а потом появились печать и корона хайнеса. И всё это на нём.

– Печать?

– Ага, чин по чину. На груди, сова. Прям на глазах появилась, даже мясом палёным запахло.

– М-м-м, – Деший схватился за голову.

Он даже подумать не мог, что здравствующий хайнес просто передаст корону сыну. И мысли такой не возникло!

Всё должно было быть по-другому! Всё!

Узээриша убивают, хайнеса доставляют сюда, приносят маленького хайрена и хайнеса тоже убивают. Потом проводят ритуал коронации и печать ложится на грудь ближайшего претендента на престол – маленького Зиша.

Всё в принципе должно было быть по-другому.

Сперва должен был быть взрыв на дне рождения Зиша и Иии. Все бы подумали, что дети погибли, а вместе с ними хайнеси и часть присутствующих. Рийван бы подоспел на место раньше всех, спрятал шар шкатулки в потайной ход, а оттуда ребёнка бы забрал Агорий.

Потом в финальный день состязаний сгорела бы школа вместе с присутствующим там хайреном Узээришем. В происшествии обвинили бы орден Защитников Мира, члены которого верили, что маги отбирают у мира жизненную энергию. Он появился не так давно, каких-то двести пятьдесят лет назад или даже меньше. Деший уже точно и не помнил, когда создал первую общину, которая теперь разрослась и существовала без какого-либо содействия с его стороны.

И уже затем умер бы хайнес, не переживший ударов судьбы. Такая трагедия, вся семья мертва. Пустое гнездо.

Народ в гневе и растерянности, правящая семья в смятении, но тут неожиданно появляется маленький хайрен Зиш, который всё это время был в плену в ордена Защитников Мира и которого спас самоотверженный оборотень по имени Агорий.

Мальчика коронуют, но члены ордена очень плохо с ним обращались и здоровье малыша сильно подорвалось. Через год, или сколько там потребовалось бы для успокоения народа, мальчик бы умер. За этот год он бы как раз успел убрать кое-кого из сторонников, тех, кто верил, что хайнес Озэнариш жив. В будущем они могли сильно помешать. Особенно когда поняли бы, что события разворачиваются не по тому плану, что описал для них он, Деший.

И тогда бы появился он – неизвестный, но самый ближайший претендент на трон после детей хайнеса Иерхарида.

Но весь план переломался. Всё испортилось! Всё!

Этот старый упрямец Ахрелий всучил артефакты девчонке-хаги, и с этого начался разлад в плане. Артефактов нет до сих пор.

Ловушка-шкатулка не сработала так, как надо. Опять вмешалась девчонка. Но мальчика он всё-таки достал.

«Печь» под школой сработала раньше положенного срока. И ладно бы, он был готов смириться и с этим. В конце концов, в школе оставалось много его старых знакомых, которые могли узнать его. Но опять вмешалась девчонка, словно у неё на судьбе написано ходить за ним по пятам. И по итогу школа цела, Узээриш жив.

Хайнеса выкрали, но наследника упустили, и преждевременную кончину повелителя пришлось отложить. Деший принял и это. А теперь и сам повелитель сменился.

Все нити плана перепутались. Он получил только Зиша, но, не имея артефактов, не мог воплотить желаемое в жизнь. Он был готов смириться с тем, что получит артефакты позже, но он думал, что мальчишку всё же удастся хотя бы короновать. Но нет, боги будто бы бросили клубок его судьбы кошкам и с умилением наблюдали за их игрой.

– Так что делать с хайнесом? С бывшим, – опасливо спросил Агорий. – Прибить?

Деший прикрыл глаза и глубоко вздохнул.

– Нет. Нам нужен новый хайнес. Прежний поможет выманить его.

– А с новым что? Тоже сюда?

– Нет, сразу убить. А следом за ним и отца. Тогда уж не нужен будет. А пока пусть посидит в клетке.

– А с девкой как? И её подружкой? Мож, отдельно запереть? Для сговорчивости хранительницы.

Деший задумался.

– Заприте вместе с хайнесом. Мне пока нужно заняться магами. Глаз со зверинца не спускать!

– Ты! К стенке отошёл, – рыжий оборотень просунул между прутьями копьё и заставил хайнеса отступить к стене.

Его товарищ торопливо распахнул дверь клетки и впихнул внутрь черноволосую кучерявую девчонку, а лысый оборотень не очень аккуратно зашвырнул следом бессознательную девушку. Дверца лязгнула, закрываясь. Кучерявая тут же подползла к подруге и перевернула на спину.

– Яри! – ахнул Иерхарид и опустился на колени.

Лирка узнала хайнеса, но не удивилась: внутри царила опустошённость, хотелось уже, чтобы этот кошмар поскорее закончился.

Мужчина прижал пальцы к шее Майяри, просунув их под ошейник, отсчитал пульс и затем осторожно нажал на точки на той же шее и затылке. Девушка поморщилась и тихо, почти беззвучно застонала. Лирка поспешила прислониться к стене и перетащить подругу с холодного пола к себе на колени. Прижав её к груди, оборотница начала ласково её укачивать. Очнулась, уже хорошо.

Майяри с трудом приподняла веки, посмотрела на лицо Лирки, затем взглянула на хайнеса и обвела взглядом зверинец.

– Мы где?

– Где-то под землёй, – хайнес удивлённо посмотрел на Лирку. – Нас затащили под городскую стену, пронесли подземными ходами сюда. Долго несли. Сюда потом ещё долго вели. Они зачем-то собрали магов. Когда тебя увидели, очень обрадовались.

Майяри лишь прикрыла глаза, и перед внутренним взором опять появился падающий господин Шидай. Сердце тяжело, с болью, шевельнулось в груди. Ей не было интересно, где они, почему здесь хайнес, что за странные звери в клетках напротив, зачем кто-то собирает магов и кто вообще этот «кто-то». Голова не болела, ничего не болело. Только сердце ныло и душу разрывало. Хотелось быть рядом с господином Шидаем. Если он умер, значит, и ей бы хотелось умереть.

«Нельзя умирать».

Майяри вздрогнула. Давно она не слышала этот голос. С тех пор, как сбежала из общины. Её собственный внутренний голос, который не позволял ей сдаваться даже тогда, когда она в очередной раз бывала сломлена. Властный, сильный, спокойный голос заставлял её подниматься, осматриваться и цепляться за жизнь. Ей в целом незачем было жить. У её жизни не было цели, не было смысла, а у самой Майяри – привязанностей.

«Нельзя умирать. У меня есть Ранхаш».

Ранхаш. Майяри шевельнулась. Желание умереть не пропало, но…

«Пройдёт. Проходило даже тогда, когда у меня ничего не было. Теперь у меня есть Ранхаш. Есть Ёрдел. Есть друзья. Теперь у меня много чего есть».

На глазах вскипели слёзы, и Майяри уткнулась в плечо Лирки. Падающий господин Шидай сменился улыбающимся господином Шидаем. Она вспомнила утро в тюрьме, когда впервые проснулась в его объятиях. Вспомнила его беззлобные шуточки, вспомнила их совместную пьянку… Захотелось завыть.

Боги, пусть он останется жив. Он крепкий, он сильный, и он совсем не старый, тут Мадиш не прав. Неужели он не сможет вытянуть себя? Ради Ранхаша, ради неё? Да и болт вроде вошёл ниже сердца… Майяри поймала себя на том, что пытается убедить себя, что рана-то у лекаря не такая уж и опасная, и арбалетный болт в её воспоминаниях всё больше и больше смещался в сторону.

«Здесь Лирка. Мне нужно позаботиться о ней».

Майяри заставила себя вынырнуть из воспоминаний и обратиться к силам. Внутри по-прежнему ощущалась пустота. Похоже, времени прошло ещё очень мало.

– Что здесь? – она нащупала на шее какую-то железку. Подозрение зародилось в голове сразу же. – Хаггаресское?

Хайнес грустно кивнул. Майяри даже не расстроилась.

– Ладно, сил у меня всё равно не было. Как здесь оказались вы, господин?

Иерхарид посмотрел на неё, и Майяри отметила, что глаза у него были не голубые, а жёлто-голубые. Несколько секунд мужчина просто смотрел на них, а затем его прорвало и он начал рассказывать двум девчонкам, одну из которых совершенно не знал, обо всём, что произошло. О собственном похищении, о роли сестры, о своей вине, о событиях многовековой давности, касающихся Сумасшедшего хайнеса, – всё! Страх за детей, непонимание и ярость из-за поступка сестры, чувство вины, отчаяние лишили его привычной выдержки, раскололи, разбили, и он говорил, говорил, говорил… И с каждым сказанным словом ему становилось легче, мысли прояснялись, правда, спокойствия за судьбу детей не прибавлялось.

– Ваш отец жив? – Лирка слушала хайнеса, широко распахнув глаза от изумления. Далёкая от политики, жизни верхушки общества и вообще от этой мутной истории, она была ошарашена и местами плохо улавливала суть.

– Мой отец мёртв! – твёрдо и уверенно произнёс Иерхарид. – Этот самозванец мне не отец. Я бы узнал его. Конечно, можно сказать, что время и морщины сильно меняют облик, но в этом… – мужчина запнулся, не зная, как назвать старика, – в нём нет ничего от моего отца. Это какой-то лишенец без зверя, а мы – снежные совы – без зверя жить не можем. Умираем сразу же. Я не понимаю, как он смог убедить Изу. Или отцом притворяется кто-то другой?

Майяри припомнила портреты хайнеса Озэнариша и его брата Игренаэша. Деший действительно не был похож ни на одного из них. Только если цветом глаз, но голубые глаза не так уж редки. А если брать выражение глаз, то по холодности они ближе к изображению хайрена Игренаэша, но вот мягкая улыбка, как понимала Майяри, была более свойственна хайнесу Озэнаришу. Нет, нет. Деший действительно не похож на них внешне. Даже если представить, что они постарели и покрылись морщинами. Нос не тот, подбородок другой…

– А кто такой Иргад? – неожиданно поинтересовалась Лирка.

– Иргад? – повторил бывший хайнес.

– Ну да. Ваша сестра утверждала, что её признание слышал только отец. И этот Иргад. Ваш отец мёртв, а он…

Иерхарид покачал головой.

– Нет. Иргад тоже мёртв. Он умер за три года до… официальной смерти моего дяди, а по факту моего отца. Он был одним из двух учеников хайрена Игренаэша.

У Майяри томительно засосало под ложечкой.

– Ученик хайрена? – повторила она. – Он… точно умер?

– Я видел тело.

– А как он умер?

– Участвовал в охоте на магов, практикующих запрещённые ритуалы. Попал в засаду и погиб, – помолчав, Иерхарид зачем-то добавил: – Ему голову отрезали.

Ранхаш окинул оценивающим взглядом свою работу. Чёрные пластины закладок прекрасно сливались с каменной поверхностью, но на самой кладке плотины быстро отсыревали. Впрочем, он щедро усыпал стену закладками по сухому камню, а от их огня займётся и влажный взрывной порошок. Теперь можно идти в поселение и найти место, где держат хайнеса. Скорее всего придётся вернуться из огромной пещеры в лабиринт коридоров.

Жители собрались на небольшой площади под огромным фонарём и что-то бурно обсуждали. Ранхаш отметил, что в толпе есть и женщины, и дети, и старики. Ему даже показалось, что где-то плачет младенец. Жители делились на несколько групп, стоящих немного отдельно друг от друга. Одного взгляда на самую большую из них хватило, чтобы понять: шваль бандитская. Другие посматривали на них с плохо скрываемым презрением и высокомерием. Вот среди этих других Ранхаш отметил и оборотней с военной выправкой, и горделивых господ явно из высшего сословия.

Прислушавшись, харен понял, что говорят в основном о событиях в городе и о новом хайнесе. А ещё о разборках, стычках с горожанами и погибших. Взгляд его зацепился за чернобородого мужчину, который пришёл со стороны лабиринта коридоров и, отловив в толпе двух дюжих мужиков, потащил за собой. Ранхаш неслышно, как тень, последовал за ними и вскоре приблизился настолько, что смог расслышать тихий разговор.

– …к зверинцу. Там сейчас наша птичка с двумя барышнями. За одной из них особо присмотрите и на тщедушный больной вид не ведитесь. Опасная тварюха! Из этих, каменолюбов. Из хаги. Мы на неё ошейник надели, но вы всё равно с ней поопасливее.

Ранхаш резко остановился.

Майяри? Сердце запнулось.

Всколыхнулась перепуганная жуть, паника горячей кровью бросилась в грудь, и Ранхаш пошатнулся.

Майяри здесь? Что они сделали с ней? Перед глазами помрачнело.

Он многие годы имел дело с преступниками разных мастей. А Майяри… его Майяри сейчас была слаба. А что с Шидаем? Почему он не защитил? Сердце опять споткнулось. Ритм нарастал, но сбивался, перед глазами поплыли круги, грудную клетку заломило.

Что с отцом? Липкий ужас пополз по венам.

Острая боль кольнула сердце, кровь бросилась в голову, Ранхаш пошатнулся, но заставил себя выпрямиться.

Майяри где-то здесь. Надо найти её. Он шагнул вперёд.

Ритм сердца стал ровнее, дышать стало легче.

Надо найти Майяри и вытащить её отсюда.

Зрение немного прояснилось, и мужчина тряхнул головой и безжалостно задавил паникующую жуть. Не время для страхов.

Сердечный стук опять сбился, ноющая боль прокатилась до брюшной полости и замерла там спазмом. Ранхаш упрямо стиснул зубы и сделал ещё шаг.

Грудь и спину обожгла новая боль. Боль от раскалившихся печатей. Тепло магии нырнуло внутрь, обволокло сердце и мягко встроилось в его работу, успокаивая и выравнивая стук. Облегчённый вздох сорвался с губ.

Отец жив.

По крайней мере пока.

Ранхаш поднял голову и мрачно уставился на уже поднимающихся по лестнице оборотней.

Глава 15. Три химеры

– Голову? – Майяри почудилось что-то знакомое.

– Да, он был химерой. Наверняка вы знаете, что у них несколько сердец и проще отрезать голову, чем искать все.

– То есть как химерой? – девушка напряглась ещё больше. – Как хайренИгренаэш?

– Нет, – господин Иерхарид отрицательно покачал головой, – они из разных родов. Иргад был из рода Харый, облик их зверя восходит к Зиблу. А зверь дяди восходил к Юаибе, его мать, моя бабушка, была из рода Южвый. И его второй ученик был из рода Южвый. Их называли тремя химерами.

Иерхарид невольно припомнил дядю и его учеников. Вместе. Что это был за день, бывший хайнес уже выцепить из памяти не смог, но светило солнце, от земли шёл жар, а над головами шумели дубовые кроны. Они стояли рядом, парни смеялись, а хайрен взирал на них с едва заметной улыбкой.

Иргад – высокий, широкоплечий, с тонким гибким станом, иссиня-чёрными волосами до плеч, горбоносый, с длинноватым лицом и крепким, выдающимся вперёд подбородком, – внешность, характерная почти для всех представителей рода Харый. От других членов своей семьи он отличался только очень белой кожей, вызолотить которую не могло даже самое жаркое солнце, и насыщенно-голубыми глазами. Яркий, смелый, решительный, добродушно-насмешливый, он поедал женские сердца одной только белоснежной улыбкой. Когда его убили, на дворец опустилась завеса искреннего траура. Талантливый, красивый, стремящийся к жизни… У Иерхарида вновь тоскливо сжалось сердце.

Орид был куда ниже ростом, более тонок телом, не так красив, как Иргад, но притягивал взгляды не меньше. Юркий, подвижный, как вода, с длинными светлыми волосами, разлетающимися на ветру тонкой паутиной, и ехидными серыми глазами, он покорял окружающих своими рассказами, язвительными шутками и порой злыми выходками. Сорвиголова, он никогда не сомневался, ныряя в очередную авантюру или вступая в схватку. Скольким женщинам при дворе он разбил сердца!.. Дяде раз за разом приходилось проводить с ним суровые воспитательные беседы, пока эта погибель женских душ не женился. После свадьбы он стал меньше появляться во дворце, а после смерти жены во время родов и вовсе полностью посвятил себя сыну.

И дядя, хайрен Игренаэш. Высокий, с широкими плечами, длинными белоснежными волосами и такой же белой кожей, он производил впечатление очень строгого учителя. Красивое лицо с правильными чертами, насыщенно-голубые глаза, почти бескровные неулыбчивые губы и нежные пальцы. Иерхарид передёрнулся, вспомнив, какими ласковыми могли быть его руки. Он ведь любил дядю. Любил и верил, что тот является самой надёжной поддержкой отца. Сочувствовал, когда видел тоску, мелькающую в глазах хайрена при взгляде на женщин.

Три химеры – учитель и два ученика. На них было радостно смотреть. Полный любви к жизни Орид, красивый и влекущий Иргад и строгий, рассудительный, пусть и немного холодноватый хайрен Игренаэш. Способные, талантливые и очень смелые.

По образам трёх мужчин побежала трещина, и они померкли, помрачнели.

Все трое мертвы.

Сперва Иргад, потом якобы «хайрен Игренаэш», следом Орид, а затем уже по-настоящему хайрен Игренаэш. Всем отрезали головы. Для химер такая насильственная смерть вполне обычна.

На сердце стало ещё тяжелее. Так прекрасно было прошлое и как отвратительно всё завершилось.

– И они хорошо ладили между собой? – Майяри никак не могла понять, что же её зацепило в рассказе хайнеса. Смутное волнение, предчувствие разгадки тревожило её.

Иерхарид вздрогнул, выныривая из воспоминаний, и, видя искренний интерес девушки, покорно ответил:

– Очень хорошо. Иргад пользовался особым покровительством хайрена Игренаэша. Только перед самой смертью Иргада в их отношениях появилась какая-то напряжённость, но вроде бы дядя не одобрял рвение своего ученика на поприще борьбы с преступностью. Он его берёг. Аизела, жена дяди, тоже была из рода Харый.

– Жена?

– Они развелись.

Иерхарид стянул верхнее одеяние и набросил его на девушек, как одеяло.

– Она слишком любила лезть в дела дяди, а ему это не нравилось. Я предполагаю, что она что-то узнала о его планах… возможно. И сама это не поняла, иначе бы дядя стал вдовцом, – помолчав, мужчина добавил: – Но сам он как-то сказал отцу, что она слишком амбициозна и хочет того, что получить невозможно.

– И она жива?

– Нет, умерла более трёхсот лет назад. Не знаю, что там случилось, но у неё не выдержало сердце. Вроде что-то ужасное. Я всего несколько лет как стал хайнесом и разбирался с беспорядками. Но она не поддерживала связь с дядей. Была очень обижена на него. Он же за её судьбой следил. Тогда мне казалось, что это оттого, что он чувствовал что-то к ней, сейчас же считаю, что он просто боялся. Но не думаю, что те события связаны с нашей историей, – мужчина окинул взглядом зверинец и замер, смотря на огромного хищного зверя, не сводящего с него пламенеющих звёздчатых глаз.

– Но есть кто-то из вашего прошлого, кто знает так много о вашей сестре. Или кто-то из вашего окружения много знает и много болтает.

– В моём прошлом было много тех, кто любит болтать.

Майяри выбралась из объятий подруги и, усевшись, осмотрелась уже с большим вниманием. Ярость тварей её ничуть не пугала, а они сами вызывали удивление. Причём не очень-то сильное: с гавалиимской живностью им не соперничать.

– Кто это? – девушка вопросительно посмотрела на хайнеса как на самого взрослого и знающего в их компании.

Тот отрицательно мотнул головой.

– Ни с чем подобным ранее не сталкивался.

– Здесь есть и малыш, – Лирка кивнула на клетку, где шипел и плевался от ярости детёныш с глазами разного цвета: красным и голубым. Озноб прошёлся по спине, и девушка поторопилась отвернуться, но потом вновь, словно её что-то манило, посмотрела на зверёныша.

– Что-то с ними не так.

Иерхарид втянул носом воздух, глаза опять слегка пожелтели. Майяри попыталась нащупать магию – а она здесь должна была быть, – но лишь ошейник слегка потеплел, что тоже неплохо: значит, есть что сдерживать.

– Господин, – взгляд девушки упёрся в пол, в многочисленные письмена, покрывавшие его, – вы…

– Я видел.

– Но ведь это символы алфавита хайрена Игренаэша, – Майяри возбуждённо подалась вперёд, жадно приникая лицом к решётке. – Господин Иерхарид, почему вы считаете, что прошлое, история с Сумасшедшим хайнесом, никак не связано с нынешними событиями? Везде, его символы встречаются нам везде.

– Яри, мой дядя не имеет отношения к… – бывший хайнес осмотрел помещение, – к этому. Мой дар… – оборотень на несколько секунд умолк и напряжённо взглянул на Лирку, – мой семейный дар позволяет мне видеть будущие события. Весьма туманно и при соблюдении множества условий… Он несовершенен… Нет, я не прорицатель, это скорее можно назвать обострённой интуицией. И этот же дар позволяет мне понимать, кто замешан в каких-то событиях. Если правильно задать вопрос. Впрочем, помогает он не всегда… – мужчина помрачнел, затем нервно улыбнулся. – Когда я задаю себе вопрос, мёртв ли хайрен Игренаэш, я чувствую, что он мёртв. И мой отец тоже. Они не могут быть участниками этих событий. Но я согласен, что это кто-то из старых знакомых, который знает очень многое и пользуется этими знаниями.

– Давайте подумаем, – Майяри прижалась лбом к решётке. – Есть кто-то, кто хорошо знает ваше прошлое, отношения в вашей семье и различные события. Вероятно, он хорошо знал хайнеса Озэнариша, иначе как бы он обманул вашу сестру. Этот кто-то также может использовать алфавит хайрена Игренаэша. Сам хайрен был очень скрытным и никому свои знания не передавал… Тёмные! – девушка сердито зашипела. – Я не могу поверить, что он совсем ничего не рассказывал своим ученикам. Зачем тогда вообще брать учеников? Кто ещё имел доступ к его разработкам? После смерти хайрена же пытались разобраться с защитой дворца.

– С защитой дворца пытались разобраться уже при мне. И я попросил помочь учителя дяди, господина Ахрелия, с которым ты имела знакомство.

Главный хранитель санаришской сокровищницы? Майяри удивлённо приподняла брови. Хотя действительно, кому, как не бывшему учителю, разбираться в творениях ученика.

– Но он не смог подобрать ключ к алфавиту. А больше никому я это дело не доверил.

Майяри опять вперила взгляд в печати. Видя готовые работы с использованием алфавита хайрена Игренаэша, она могла бы уловить принцип совмещения символов между собой, если бы знала о предназначении печатей. Отметила знаки из других алфавитов, которые выступали связующими звеньями. Всё же хайрен Игренаэш был гениален. Создать такую сложную, но гибкую систему… Только вот как эти печати активируются?

– Я тоже был удивлён, когда Орид заявил, что ничего не знает о разработках дяди. Его тогда вызвал на приём… Сумасшедший хайнес.

– Сумасшедший же был вашим дядей, – нахмурилась Лирка. – Зачем он вызывал своего ученика и спрашивал у него, знает ли тот что-то? Он сам не помнил?

Иерхарид пожал плечами.

– К тому времени он уже был не в себе. Может, он действительно что-то не помнил. Может, опасался, что Орид всё же что-то знает. А может, знал, что Ориду кое-что известно, но тот не захотел говорить. В любом случае он уже мёртв.

– Но в его доме могли быть какие-то бумаги хайрена, – заметила Майяри. – Если у хайрена начались проблемы с памятью или он опасался, что Орид воспользуется его наработками, то вполне понятно, почему он захотел ими завладеть. А потом эти записи могли попасть в другие руки. Кто же этот Деший? Я прожила в Салее слишком мало… Мне он не мог кого-то напомнить.

– Я видел его один раз, но и мне он не показался знакомым. И вообще, Яри, ты слышала, что хитроумные преступники, как художники, жаждут признания и поэтому делятся своими замыслами, когда те успешно воплотились или, наоборот, провалились? – дождавшись кивка, Иерхарид продолжил: – Так вот, этот Деший не художник.

Дверь зверинца бесшумно шевельнулась, но Лирка и господин Иерхарид тут же перевели на неё взгляды. Внутрь вошёл недовольный черноволосый мужчина с криво посаженной бородой. В одной руке он держал большой кувшин с водой, а под мышкой зажимал каравай хлеба. Следом зашёл рыжий верзила с копьём в руке.

– К стене, скляды, – просунув оружие между прутьев, он заставил Лирку и бывшего хайнеса отступить подальше от дверцы, а вот Майяри лишь пальцем отвела от своей груди остриё и обессиленно привалилась к решётке.

Чернобородый дёрнул дверцу на себя, та покорно отворилась, и он, быстро поставив внутрь кувшин и бросив хлеб, захлопнул её. Майяри успела заметить, как он зигзагообразно провёл ногой по одной из печатей.

– Уважаемый, – она устало посмотрела на брюнета, – а животные крепко заперты? А то нервно как-то…

– Да ты не боись, краля. Если эту хренотулину не трогать, – рыжий, насмешливо осклабившись, кивнул на одну из печатей, – то сидеть будут, пока не сдохнут. А уж если все разом выскочат, то… – он зловеще хмыкнул и щёлкнул пальцами по решётке, – разнесут за секунды. У-у-у, Тёмные духи!

– Молчи, – мрачно осадил его бородатый. – Пошли отсюда.

Оборотни направились на выход, но рыжий, издеваясь, делал вид, что вот-вот наступит на те самые открывающие печати.

– До встречи, барышни. Ещё свидимся, сильнейшество!

Дверь захлопнулась, и Иерхарид ошеломлённо моргнул.

Сильнейшество?

– Господин? – Лирка обеспокоенно посмотрела на него.

– Услышал кое-что знакомое…

– Что? – мгновенно насторожилась Майяри.

– Мелочь…

– В мелочах скрыто самое важное. Меня ловили из-за мелочей.

– Ловили? – удивился бывший хайнес, но сразу же понятливо поморщился. – Сильнейшество… Это обращение. Кто-то ко мне уже так обращался в прошлом. Не могу вспомнить кто…

– Вспоминайте. Лирка, подвинься.

Майяри расчистила место и осмотрелась в поисках чего-нибудь острого. Но не нашла даже камешка. Взгляд её упёрся в кувшин.

– Воду нужно выпить, – правильно истолковал её взгляд господин Иерхарид. – Силы нам ещё понадобятся.

Он разломил хлеб на три части, самую маленькую протянул Майяри – та всё равно не смогла бы съесть много, а они с Лиркой почти целы и им потребуются силы, чтобы пробить путь к свободе. Если выпадет шанс. А вот вода…

– Тебе нужно выпить побольше, – мужчина посмотрел на Майяри. – Выглядишь, Яри, совсем печально.

Через несколько минут бывший хайнес голыми руками разломал кувшин – так было тише, чем если бить его о пол, – и Майяри начала сосредоточенно карябать линии.

Кажется, она всё же смогла понять принцип работы Игренаэшевского алфавита. Ей же теперь известна одна печать, предназначение которой она знала.

– Кого первым-то взять? – охранник пошкрябал лысую голову грязными ногтями и уныло осмотрел слабо шевелящихся магов: верёвки им затянули безо всякой жалости.

– Может, вон ту? – товарищ указал на тоненькую женщину, лежавшую, скукожившись, на боку. – Господин с ней закончит, а мы потом её… – он похабно подмигнул.

– Тш-ш-ш-ш! – на него сердито глянули. – Господин же разозлится, если узнает.

– Если узнает.

– Эй, – среди лежащих вповалку магов зашевелился и попытался сесть худой мужчина с залысиной на голове. Ему это удалось, хоть и не с первого раза. – Я директор жаанидыйской школы. Если вы собрались куда-то тащить моих учеников, то я пойду первым.

– Ну раз сам напросился…