Текст книги "Схватка с судьбой (СИ)"

Автор книги: Екатерина Гичко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 55 страниц) [доступный отрывок для чтения: 20 страниц]

Глава 23. Заговор лекарей

Когда Майяри пришла, господин Шидай уже спал. Или делал вид, что спит. Слабое сияние светляка озаряло посеревшее лицо оборотня, и он казался куда старее, чем на самом деле, хотя раньше Майяри вовсе не видела, чтобы он был старым. Около постели сидел уставший, очень печальный седеющий мужчина, немного полноватый, с выдающимся крупным носом и выцветшими серыми глазами.

– Господин… – девушка в затруднении умолкла. То, что это лекарь, она помнила, но вот имя выскользнуло из памяти.

Тот отмахнулся, мол, не вспоминай, и поманил её к себе.

– Я хорошо себя чувствую.

Первые дни она позволяла лекарям себя осматривать, но потом, придя в себя, уже стала кочевряжиться, как выразился господин Шидай. В конце концов она и сама умела лечить и понимала, когда ей самой ничего, кроме сна и еды, из лекарств не нужно. Да и избаловалась она за последние полгода тем, что у неё всегда один и тот же лекарь.

– Майяри, – господин Шидай глаз не открыл, – не испытывай терпение уважаемого оборотня.

– Да ладно, Шидай, девочке и в самом деле ничего, кроме отдыха, не нужно. Но я посижу здесь ещё немного. С закрытыми глазами.

С тяжёлым вздохом мужчина откинулся на спинку и действительно закрыл глаза. Майяри растерянно посмотрела на Казара. У лекарей, конечно, было много работы, но сейчас вроде бы стало полегче.

– Спать не могу, – лекарь выпрямился, встряхнулся и мутными от усталости глазами уставился на Шидая. – Не выживет хайнес. Не вытянем.

– Господин! – возмущённо зашипела Майяри. Разве можно о таком с больным говорить? Он же будет переживать, ему может стать плохо!

– Совсем всё худо? – не открывая глаз, уточнил Шидай.

– Паршиво. Винеш уже до дна доскрёбся. Раны таковы, что если лечить, то сразу, а нам на одну-то сил не всегда хватает. Согнали было сколько смогли лекарей, чтобы сил уж побольше было, так сработаться не получается: слишком много. Раны прихватили и сейчас поочередно каждую… Но у хайнеса сил уже нет. Неделя прошла, а мы его через день…

Мужчина опять умолк.

– Не знал, что всё так, – наконец отозвался Шидай и приподнял веки. – Он сильно пострадал?

– Места живого нет, только голова и цела. Руки, ноги, внутренние органы… Слой за слоем сращиваем, а там такая мешанина… – оборотень с силой растёр глаза. – Ткани отмирают раньше, чем мы до них добираемся. Отрезаем мёртвое, наращиваем живое, время уходит, кровь уходит… Крововосполняющее уже не помогает. Мучаем только, а умрёт, что будет? Хайнес Узээриш не в себе, отец же… Умрёт, всех нас перевешает.

– Не перевешает. Шерех не позволит, придержит, а потом он и сам в себя придёт.

– Да я за себя и не боюсь, но со мной здесь двое сыновей, тоже лекари, – мужчина горестно взлохматил волосы. – Шидай, ты уж прости, сил нет молчать. Которую ночь не сплю, а если и сплю, то хайнес Иерхарид снится… такой, как сейчас, снится. Скоро самому лекарь душ понадобится.

В спальне опять повисла тишина. Напряжённая. Тёмные думы будто бы заволокли потолок и теперь смотрели с него на присутствующих. Господин Шидай пару раз вяло моргнул и опять сомкнул веки. Тихо-тихо вздохнул, повёл затёкшими плечами – спина ныла и болела уже сильнее, чем грудь, – и позвал:

– Казар.

– Да, господин.

– Из дома харена привезли то, что я просил?

– Да, я сам съездил, и госпожа Пандар собрала мне вещи.

Майяри припомнила день, когда их сиделка вернулся с зацелованным лицом.

– Майяри, что у тебя с силами?

– У меня? – брови девушки изумлённо начали приподниматься вверх. Он же не хочет предложить ей… – Отлично. Через край плещутся.

Господин Шидай вновь приподнял веки и проникновенно прошептал, глядя на лекаря:

– Эта девочка – недоучившийся боевой маг, который очень хорошо для своего возраста и опыта разбирается в порванных мышцах и сломанных костях. Конечно, далеко не Винеш и до меня она тоже не дотягивает, но у неё прорва сил. Если Винеш возьмётся руководить ею, то она может справиться.

– Шидай, ты серьёзно…

– Ты сам видел ногу Ранхаша. Она её срастила в одиночку самое большее за четверть часа.

Усталость начала отступать, и лицо лекаря, имя которого Майяри так и не могла вспомнить, прояснилось надеждой.

– Ей не хватает опыта, но опыта хватает у лекарей там. У неё сила и крепкие фундаментальные знания, у них опыт.

– Боги, Шидай, – лекарь нервно вскочил и обмахнулся дрожащими ладонями, – если это так, то… О Боги! Я поверить боюсь! Как много у неё сил?

– Достаточно, чтобы поднять на воздух пол-Жаанидыя.

– Боги… Тёмные… Мне нужно Винешу сказать…

– Да он отмахнётся. Найди ей платье, в каких у вас помощницы-лекарки ходят, а потом осторожно, чтобы её никто не узнал, проведи внутрь. Айш, хайрен… хайнес не должен узнать, что она там была. Если не получится…

– Да-да, я понял! Я сейчас всё найду! Никуда не уходи, – велел мужчина Майяри и выбежал за дверь.

Девушка изумлённо посмотрела на господина Шидая. Она бы никогда не поверила, если бы ей кто-то сказал, что он сознательно втравит её в такую авантюру.

– Ранхашу это не понравится.

– Его удар хватит, – согласился с ней Шидай, – поэтому ни слова ему. Он обещал задержаться до утра, так что у тебя есть полдня и вся ночь.

– Поверить не могу, что вы мне предлагаете…

– Хочешь отказаться?

– Нет! Но… это так странно…

– Будет очень печально для всех, если Иерхарид покинет нас. Я плохо знаю Узээриша, но дети-совы очень тяжело переживают преждевременную смерть родителей. И мальчишку жалко, и нас тоже жалко. Мы же под его властью. Казар, дай ей саквояж. Там подарочек от твоих болотных родственников. Мазь такая…

Майяри поняла какая.

– Если спросят, откуда, скажешь, сама изобрела.

– Но её изобрела не я…

– Или сама изобрела, или про болотных родственников рассказываешь. На меня списать не удастся. У меня душа широкая, я сразу делюсь своими изобретениями с миром. А вот ты у нас жадная, так что поверят. И лоб свой замажь. Тебя по нему сейчас каждая собака опознает.

Дверь в опочивальню господина Иерхарида лекарь отворил каким-то особым знаком, и в нос тут же ударил запах лекарств и… не очень свежего мяса. В гостиной вповалку на полу спали пятеро лекарей, а из спальни доносился гул голосов. Майяри торопливо шмыгнула внутрь мимо охраны, а за ней шагнул господин Айш.

– Живее, в спальню!

В спальне – запах здесь стоял просто сногсшибательный – сгрудившись над телом, положенным на длинный стол, стояли шестеро лекарей и сновали туда-сюда две молоденькие девушки.

– Отдыхать! – отрывисто рявкнул господин Винеш, едва посмотрев, кто вошёл, и узнав Айша.

В памяти Майяри забрезжил смутно знакомый образ, когда она увидела главного дворцового лекаря. Невысокий, но широкий в плечах, кряжистый и очень могучий оборотень с широким, плохо выбритым лицом и сильными руками. Такие пальцы, как у него, больше подходили камнетёсу, но сейчас он очень ловко управлялся тонкой как волос иглой.

– Винеш, – Айш, ничуть не опасаясь отвлечь лекаря – знал, что тот уже сам не мог лечить, сил не было, и только присматривал, – потянул его за локоть, – Шидай свою ученицу послал.

– Чего? – господин Винеш нахмурил кустистые брови и уставился на Майяри красными от недосыпа глазами. – Ты мне чего голову морочишь?! – озверел он почти тут же. – Какая ученица? Я сам ей башку лечил, когда она дворец разнесла!

– Одно другому не мешает! – горячо вступился Айш. – Здесь разнесёт, там полечит… Винеш, она хаги! У неё сил хватит весь Жаанидый на воздух поднять! Учится на боевого мага, очень талантливая девочка, а у боевых сам знаешь как с подготовкой по лечебной части. Их же натаскивают именно по ранам.

– У тебя мозги от усталости поплыли? У меня здесь сам хайнес дохнет… друг мой дохнет, а ты ко мне девчонку приводишь?!

– Он умирает, Винеш! Умирает! – зарычал в ответ Айш. – Ну не хватает у нас сил, не хватает! Мы знаем, что делать, но не можем! А она может! Может, Винеш! У неё есть силы. Винеш, – он перешёл на умоляющий тон, – давай попробуем. Терять-то уже нечего. Ты же сам видишь.

Он кивнул на тело на столе, Винеш посторонился, оборачиваясь, и Майяри побелела от увиденного.

– Дурно? – грозно прищурился главный лекарь.

Девушка отрицательно мотнула головой и тихо призналась:

– Страшно.

В комнате повисла тишина. Измученные лекари уставились на Майяри, а Винеш, отерев лицо могучей ладонью, неожиданно тихо, почти обречённо разрешил:

– Давай. С плеча давай.

Торопливо, пока не передумал, девушка приблизилась, осмотрела разорванные мышцы, белые осколки костей и, призвав силы и все свои знания по анатомии, взялась за работу. Первым делом убрала сколы костей. Отвела их вглубь плоти, к уже наспех сращенной кости и так же наспех приживила к ней: кость можно и потом поправить, сломать, если что, и ещё раз срастить. Главное, чтобы места для крепления сухожилий и суставы были в хорошем состоянии. Они не были в хорошем состоянии, но Майяри поправила.

– Стой, не так, – напряжённо остановил её господин Винеш. – Он птица, у них строение костей немного другое. Давай по-другому…

Он объяснил. Майяри не была уверена, что поняла, просто сделала как сказали и наконец взялась за кашу из мышцы. Едва схваченные лечебными заклинаниями – внутренние органы были в приоритете, – они уже начали нехорошо темнеть.

– Убираем лишнее, – коротко распорядился господин Винеш, и стоящий рядом лекарь потеснил Майяри и начал орудовать скальпелем.

Мышцы под его пальцами и скальпелем приходили в движение, переплетались, замирали – Майяри порой требовалось время, чтобы вспомнить анатомический атлас, – дряблые кровеносные сосуды начинали подёргиваться.

– У меня мазь есть, – Майяри подняла глаза, – она… особая. Помогает очень быстро восстанавливать ткани. Можно ей мышцы промазать, особенно те, что повреждены. Она не внесёт заразу, даже убьёт. Хорошая мазь, – и сглотнула, – тысячи лет мои предки ею пользовались. Тайное знание семьи.

Взор господина Винеша был несколько странен. Он не отрываясь смотрел на неё, и в глазах его, ранее усталых, теплилась безуминка.

– Давай свою мазь и залезай к нему в утробу.

Оживившиеся лекари переглядывались между собой, губы их дрожали, и они с жадностью смотрели не на стремительно сращиваемую рану, а на девушку, которая всё ещё крепко стояла на ногах и, казалось, не думала валиться в обморок от перенапряжения. Надежда зажглась в их глазах.

– Так, – ободрившийся господин Винеш за плечо оттащил одного из лекарей, – найди господина Аризея, двоюродного брата Иерхарида.

– Аризея?

– Глава охраны Риша! – зарычал лекарь. – Сцеди у него крови сколько сможешь! Для Иерхарида. Живее! И подними тех, кто спит. А ты иди и следи, чтобы хайрен… тьфу ты! хайнес Узээриш сюда не совался. Хоть ногу ему сломай, но сюда не пускай, ясно?

– Понял! – оборотень с радостной улыбкой попятился к двери.

– И за хареном, за хареном пусть кто-то присмотрит! – встрял Айш. – А то он не знает.

– Куда растишь?! – Винеш зашипел на Майяри. – Внимательнее, внимательнее. Ты, ты и ты! Смотрим, что делает. Помогаем! Скальпель мне! И воды побольше, побольше!

Затхлый воздух в опочивальнях взметнулся. Ободрённые нежданной надеждой лекари позабыли об усталости и бросились выполнять приказания.

– Живее, живее…

– Вода…

– Потише, не отвлекай!

– Охрана за дверью, не орите.

В гостиной открыли окно, и тяжёлый воздух потянулся наружу.

Лирка стояла на коленях, уткнувшись лицом в пол, и тяжело дышала.

Кованая дверь распахнулась, и внутрь втолкнули высокого, но очень тощего парня. Его тело едва закрывали грязные лохмотья, в поникших чёрных кудрях сверкала седина, а по лицу струилась кровь.

– Вишь, собака?! Видишь, тварюк?! – рыжий детина тряхнул парня за шиворот. – Ещё раз бежать удумаешь, следующим же днём таким же станешь – безмозглой зверюгой, которая тока и знает, что рвёт всё, что движется, жрёт и срёт. Понял, сырва?!

Это был Илик. Она узнала сразу же.

Зачем она посмотрела в глаза той твари? Зачем?

Стоило взглянуть, и бесчисленные страшные видения потянулись перед внутренним взором. Они тянулись и тянулись, пока она лежала на холодном полу подземелья. А затем она узнала Илика. Среди сотен лиц она узнала его. И поток видений остановился. Перед глазами теперь бесконечно крутились две сцены: та с Иликом и с маленьким детёнышем-тварёнышем.

Она ведь не просто так видит детёныша. Не просто так показывают именно его. Брат, её бедный добрый брат. Лирка глухо зарыдала. Надежды, что он жив, в ней и раньше было мало. Но почему его судьба оказалась такой злой и жестокой?

Рыдания сменились судорожным глубоким дыханием. Девушка повернула голову набок и уставилась на лунную дорожку, бегущую по полу и её «берлоге». Тихо. За окном пела какая-то ночная птица. Лаяли собаки. Внизу кто-то ходил: скрипели половицы и доносился приглушённый кашель. На стуле серебром поблёскивало шёлковое платье. На отдыхающего призрака похоже.

Девушка перебралась на разложенный прямо на полу матрас и укрылась одеялом. В мыслях наступил покой. Долгожданный покой. Может, ей почудилось? Привиделось? Страх же такой пережила. Нет, почудилось, нет у…

В груди что-то вязко шевельнулось, в голове вновь зазвучал вкрадчивый, насмешливый голос, и Лирка, застонав, перевернулась и зажала уши руками.

– Уйди… уйди…

Голос усиливался, с ним усиливался и страх. Страх потерять себя, и девушка, решительно отбросив одеяло, скатилась на пол. Раздался хруст, и через минуту на лапы, брезгливо отряхиваясь от клочьев ночной рубашки, поднялась медведица. Она властно обозрела свои владения, ревниво прищурилась и дёрнула ухом, словно отмахиваясь от надоедливой мухи. На звучавшие в башке голоса ей было решительно всё равно. Голос негодовал, распалялся, а зверь, широко зевнув, обнюхал перину и, фыркнув, покосолапил к «берлоге».

Зиш и Иия устроили сегодня истерику, когда он, Узээриш, в очередной раз сказал, что мама и папа не могут прийти. Они не понимали, почему родители оставили их, а Риш не мог сказать правду.

Просто не мог. Грудь в лёд превращалась, стоило только подумать об этом.

Риш в очередной раз поднял стакан, и по горлу потекло вино.

Связных мыслей в голове уже не оставалось.

Он всё ещё надеялся, что хотя бы отец выживет. Отчаянно надеялся. Не спал, не мог толком есть, не был в состоянии думать о чём-то другом.

И в то же время он понимал, что папа больше не откроет глаза.

Отец должен был прожить долгую жизнь. Они с Лийришей хотели ещё трёх детей. Целое гнездо птенцов, чтобы оно трещало от них! И, если боги будут щедры, хотя бы одного лисёнка. Они так хотели, чтобы их семья была большой и шумной.

Его отец был таким добрым, ласковым… Справедливо ли, что именно он умирает? Почему не умрёт кто-то другой, кому действительно стоило бы умереть?

Стакан опустел, кто-то услужливо вновь его наполнил.

Слёзы брата и сестры окончательно сломили Узээриша. Не смог находиться рядом с ними и бежал, оставив на охрану. Ему хотелось выть, рычать и просто рыдать от бессилия. Он не мог ничего сделать для них. Не мог вернуть ни отца, ни Лийришу. Не мог он сделать ничего и для себя. Боль просто разъедала грудь, жевала сердце и удушливо сминала лёгкие.

Он не хотел пить. Ему просто хотелось ощутить хотя бы капельку спокойствия, хоть на мгновение, секунду. Отрешиться от безумия, забыть и отдохнуть. Хотя бы чуть-чуть! А вино действительно приносило облегчение. Совсем недолгое, пока катилось вниз, в желудок. Оно спугивало боль, лёгкие расправлялись, сердце облегчённо замирало, а в груди горячело. Потом всё опять возвращалось, но передышка, передышка… Как же она ценна!

После третьего стакана измученное недосыпами, волнениями и отчаянием тело начало хмелеть. Мгновения облегчения стали растягиваться в десятки секунд, а потом и в минуты. Мысли путались, в груди продолжало тянуть, но Риш уже не всегда мог вспомнить, почему ему так плохо. Он хотел облегчения.

Хотел отдохнуть.

Когда он в очередной раз посмотрел в окно, на небе плавало три луны и три кусочка волчьего месяца. На кухне, где он сидел, уже никого не было, а стол заставляли двоящиеся и троящиеся в глазах бутылки. Некоторые ещё не начатые. Кто-то любезно оставил. Риш с трудом поднялся и, хватаясь за стены, пошёл прочь. Он ничего не видел, ничего не понимал, помнил только, что хочет отдохнуть, забыться, хочет почувствовать облегчение…

На лестнице он с кем-то столкнулся и обнял. Нежное, мягкое, приятный аромат… Как же хочется забыться…

– Господин. Господин, проснитесь.

Риш с трудом распахнул глаза и увидел над собой красное лицо Винеша.

– Едва нашёл. Чего это вы удумали здесь спать?

– Я?

Приподнявшись на локтях, Узээриш болезненно поморщился и окинул помещение, очень похожее на чердачное, взглядом: сундуки везде, шкафы, потолок скошен крышей. Под единственным окошком стояла постель – видимо, здесь кто-то жил и, наверное, недавно съехал или ещё не съехал, – на ней на разворошённом одеяле и возлежал совершенно голый Риш. Одежда валялась на полу, тропой обозначая его вчерашний путь.

Память неохотно проснулась и вроде бы даже решила сообщить ему, что он вчера делал, но лекарь наконец сообщил о цели визита:

– Господин Иерхарид глаза открыл.

Риш как был вскочил с постели и, позабыв об одежде, бросился прочь с чердака. Скатившись по лестнице на этаж ниже и перепугав служанок, хайнес пробежал в конец коридора и ворвался в опочивальню отца. Изменения сразу же бросились в глаза: больше не спали вповалку лекари, горничные как раз домывали полы, а воздух пах свежестью, лекарствами и совсем немного отдавал тухлостью. Молодой хайнес ненадолго замер перед изумлёнными взорами служанок, а затем тихо прошёл в спальню.

Отец всё ещё лежал на длинном столе и медленно поднимал и опускал ресницы. У Риша ноги подкосились. За прошедшую ночь изменилась не только комната. Тело отца больше не покрывали бурые от крови повязки. Он был облачён в просторный белый халат, укрыт чистым одеялом, а те повязки, что виднелись на пальцах правой руки, были покрыты оранжевыми разводами. Его даже причесали и аккуратно заплели. Цвет лица только был совсем землистым, губы синими, а в глазах отсутствовала осмысленность. Он явно не понимал, где находится, ничего не видел, не слышал и пребывал в собственном мире, вероятно, не очень приятном.

– Папа, – едва слышно позвал Риш.

Тот не отреагировал, продолжая всё так же вяло моргать.

– Он пока не пришёл в себя окончательно, – сказал Винеш. – Потребуется долгое лечение, возможно, лекарь душ… такое пережить духовно очень сложно, а мы не можем дать ему обезболивающее… хм-м-м… Я тут кое-что подготовил, – лекарь выудил из кармана список. – Вот этих бы членов семьи хорошо бы вызвать. Они имеют кровь, схожую с кровью господина Иерхарида. Пока мы берём её у господина Аризея, но…

– А я? – вскинулся Узээриш.

– Не подходите. Только если господин Зиш, но мал…

– Вызывай всех, кого нужно! Он теперь поправится?

Винеш пожевал губами под жадным вопрошающим взором молодого хайнеса, и тот изменил форму вопроса:

– У него теперь больше шансов?

– У него определённо больше шансов, чем вчера, – подтвердил лекарь. – Но он очень слаб. Его ж буквально заново собрали, всего по частям перебрали. Сейчас ему требуются кровь, неусыпное наблюдение и очень тщательное лечение. Мы смогли устранить большую часть повреждений, но, увы, не всё. Сейчас многое зависит от его силы духа.

– Я понял, понял, – Риш лихорадочно отёр лицо. – Делайте всё, что нужно. Берите всё, что нужно. Деньги, лекарства, кровь, лучшие лекари… Всё, что нужно!

– Я тут вот вызывные письма подготовил, вы подпись свою поставьте…

Узээриш выхватил письма, едва скользнул по ним взглядом и, взяв протянутое перо, размашисто подписал все. И уже больше не обращая внимания на лекаря, прошёл к столу, опустился рядом на колени и осторожно прижался лбом к перебинтованным пальцам.

Пальцы совсем немного, но дрожали.

Винеш вышел в коридор как раз в тот момент, когда Фоший выманивал бараньей ногой из спальни крупную чёрную медведицу. Винеш невольно пробежался по ней оценивающим взглядом, отметил несколько опавшие бока и согласился с домоправителем: определённо нужно подкормить.

– Любишь баранинку? Я её тоже дюже обожаю, – рокотал Фоший, благосклонно смотря на мохнатую гостью. – Пошли, пошли. На кухне ещё говяжьи рёбрышки остались и вот такенная печень. Я такую даже на хозяйский стол не подал, для тебя приберёг.

Винеш дождался, когда парочка скроется на лестнице, и прошёл в покои, выделенные харену. Сам харен всё ещё не пришёл, к немалому облегчению всех «заговорщиков», и в спальне лекарь обнаружил только Шидая, дремлющего в кресле Казара и крепко спящую Майяри. Девушка лежала рядом с раненым на животе в одной рубашке, раскинув в разные стороны руки-ноги и сладко пуская на подушку слюни. Казар встрепенулся, но, узнав Винеша, остался сидеть, и тот беспрепятственно прошёл к постели и крепко пожал руку Шидаю.

– Спасибо.

Тот неохотно открыл глаза.

– Я передам ей.

– Как уговорились, пока молчим. Выживет – таить не станем.

– Утаите – нестрашно. Она, – Шидай скосился на Майяри, – славу не любит.

– И всё же, Шидай, друг, спасибо. Если бы не ты… Должник твой! Сам знаешь, Иерхарид друг мне.

– Ты мне лучше вставать разреши, – поморщился Шидай. – А то уже задницу всю натёр.

– А сколько прошло? О, неделя… – Винеш малость смутился. – Ну, потихоньку уже можно… Там поаккуратнее… Ну ты понял.

Майяри недовольно засопела, и лекарь заторопился на выход. У порога он всё же приостановился, ещё раз окинул взглядом постель и полюбопытствовал:

– Только я не понял, чего это она с тобой спит? Или она всё же твоя невеста, а не сына твоего?

– Иди уже отсюда!